Игры невидимок

Глава четырнадцатая ПО СЛЕДУ

Сульг блуждал между сном и явью, прислушиваясь во сне к шорохам ночи. В лесу было тихо, но ощущение близкой опасности не отпускало. Норлок открыл глаза: край неба уже чуть посветлел. Не двигаясь, он прислушался, потом отбросил куртку и сел, поеживаясь от утреннего холода. Неподалеку, возле большого камня, свернувшись клубком, спал овражник. Увидев его, Сульг досадливо поморщился. Почувствовав, что хозяин проснулся, гном тут же вскочил на ноги, сонно моргая.

— Утро? — спросил он. — Еда?

Сульг поднялся и бросил куртку на камень.

— Самого бы тебя скормить рыбам, жаль, я сразу не сообразил, — проворчал он. — Убирайся-ка отсюда подобру-поздорову, пока цел…

Предложение убраться овражник пропустил мимо ушей.

— Крысу? — предложил гном, оживившись. — Могу поймать!

Норлок надел ремень с ножнами, вложил меч и вздохнул: отвязаться от гнома оказалось не так-то просто. Он спустился к ручью, торопливо плеснул в лицо ледяной водой, настороженно разглядывая тихий утренний лес.

— Злые гоблины идут за нами?

Сульг помедлил, определяя направление, и, не обращая внимания на овражника, двинулся вдоль берега, ускоряя шаг.

— Злые гоблины идут за нами? — повторил гном и оглянулся по сторонам. Он старался не отставать от Сульга, подпрыгивая, спотыкаясь на камнях. — Зачем? Хотят съесть?

Сульг не собирался вступать с овражником в беседу, однако гном с утра был разговорчив:

— Ты их убивал? Старый вождь сказал, там, у реки, своим воинам. Сказал, что ты убивал много гоблинов.

— Отвяжись ты, наконец! — рявкнул, потеряв терпение, норлок. — Да, убивал! Теперь отстанешь?

— Ты причинил им много зла?

— Если бы только им, — буркнул Сульг. — Все! Если еще раз откроешь рот — пеняй на себя! Оставлю гоблинам!

Овражник решил, что хозяин, конечно, пошутил насчет гоблинов, но на всякий случай исчез. Сульг шел быстрым легким шагом, переходя, где это возможно, на бег, стараясь держаться кромки леса.

Юнь-ти говорили, что землю гоблинов замыкает невысокая гряда, посередине которой возвышается гора с двумя вершинами. Прошло уже несколько часов, ручей, возле которого он ночевал, остался далеко позади, но горной гряды пока что не было видно. Норлок опасался, что сбился с пути и взял левее, но после полудня со склона, поросшего редким лесом, увидел горную цепь. Он оглянулся, окинул взглядом редкий лес и горы: деревня гоблинов осталась далеко позади. Преследователи пока что по-прежнему не обнаруживали себя, но нужно было торопиться — если удастся добраться до Голодных земель, можно считать, что повезло. Он бегом спустился со склона и снова нырнул в заросли. Справа показалось пересохшее болотце. Здесь пришлось ненадолго задержаться: пустой желудок настоятельно требовал хоть какой-то еды, а во влажной почве можно найти съедобные клубни. Точно прочитав мысли хозяина, из кустов выкатился овражный гном с ворохом грязных корней, которые он уписывал за обе щеки.

— Еда! — пояснил он, довольно чавкая.

Сульг выкопал ножом несколько крупных луковиц, сполоснул в ямке с дождевой водой. Они оказались сладковатыми и жесткими и едва-едва заглушали голод.

— Поймаю крысу, — снова пообещал овражник.

— Не помешало бы, — пробормотал норлок, очищая еще одну луковицу.

Крупный бурый зверек, похожий на лисицу, почуяв чужих, проворно юркнул под камень.

— Мясо! — подскочил гном, указывая на зверька. — Не крыса, но тоже мясо. Убежал… — Он с упреком глянул на Сульга снизу вверх. — Надо было ловить!

Отвяжись, — устало сказал норлок и поднялся, принюхиваясь к ветру. — Не до этого. Вечером поймаем и съедим всех крыс, каких сможем. Если доживем.

И вдруг овражник увидел, что глаза у хозяина сделались настороженными и тревожными.

— Прячься! — еле слышно приказал хозяин. В руке его появился меч. — Гоблины близко!

К полудню Мораг понял, что они настигают норлока, и радостно оскалил зубы.

Получив от старейшего приказ отыскать след врага, Мораг вместе с двумя другими гоблинами вернулся на берег реки, откуда недавно скрылся Сульг, и внимательно осмотрел все вокруг. Потом, кивком велев Тунруку и Рургу следовать за собой, спустился со склона. Следы норлока обнаружить было нетрудно, тот несся напрямик, торопясь как можно быстрее покинуть опасное место. Сломанная ветка кустарника, примятая трава, сбитая с орешника листва… Мораг презрительно прищурил глаза: тут даже детеныш разберется, что к чему! Гоблин-следопыт медленно двинулся вдоль речушки, то внимательно поглядывая на окружающий лес, то нагибаясь почти к самой земле, как зверь, вынюхивающий добычу. Пока норлок бежал, ему было не до того, чтоб маскировать след. Но затем он перешел на шаг, и следы оборвались, возле леса «волк» словно растаял в воздухе. Мораг опустился на корточки, тщательно разглядывая примятую траву, потом выпрямился, переглянулся с другими и кивнул. Да, вот здесь, на опушке леса, норлок остановился, видимо, решил, что ушел от деревни гоблинов довольно далеко. Но он догадывался, что гоблины, конечно же, пустятся в погоню, поэтому попытался стать невидимкой. Мораг тряхнул головой: кого проведут эти нехитрые увертки? Его, лучшего следопыта племени? Норлок может путать следы, словно заяц, брести по воде ручья — это не поможет. «Волку» никогда не удастся перехитрить гоблинов, да еще и на их земле! Ни одна уловка норлока не сбила Морага с толку, ни одно ухищрение не заставило сомневаться. След чужака он читал так же ясно, как разумеющие грамоту ктухи читают будущее на страницах своих чародейских книг, где серебристые буквы непостижимым образом складываются в слова и открывают звездочетам неведомый для других смысл. Гоблины понимающе переглянулись и скользнули в лес, бесшумные, как лесные тени.

После полудня сквозь серую пелену пасмурного дня неожиданно проглянуло солнце. Мораг мельком глянул на небо и снова опустил глаза, впившись сосредоточенным взглядом в землю. Тунрук и Рург следовали за ним по пятам.

Старейший был прав: норлоку некуда деваться. Слева тянулись серой громадой горы. Там караулили «волка» лучники Группа, суля неслыханно щедрую жертву богам, если они выведут норлока именно на них. Справа, за полосой скудного леса, шумела быстрая и широкая горная река, чуть дальше простиралось бескрайнее торфяное болото, в глубине которого много лет бушевал подземный пожар: Мертвая равнина. Иной раз языки огня вырывались на поверхность, и тогда все вокруг застилал едкий синий дым и в воздухе долго стоял запах гари.

Скорее всего, норлок попытается пробраться в Голодные земли. Конечно, гоблины не рискнут заходить на земли ктухов, но… Мораг тряхнул головой: «волк» убегал, не подозревая, что путь впереди тоже закрыт. У него не будет другого выбора, кроме как повернуть назад или карабкаться в горы, где поджидают его лучники Группа.

Мысль об этом заставила гоблина ускорить шаг. Зара говорил, что дело Морага — выследить норлока и следовать за ним по пятам. Да, старейший сказал именно так. Но это значило — отдать победу другим. С какой стати? Он, Мораг, силен и умен и сумеет справиться с «волком». Отчаянное честолюбие гнало Морага вперед, заставив позабыть о словах старейшего.

Каждый из воинов племени надеялся, что именно ему выпадет честь притащить норлока в деревню и швырнуть к жертвеннику. Об этом гоблине будут складывать легенды, само имя его станет легендой!

Следопыт определял путь норлока по мельчайшим знакам. Как ни хитрил «волк», гоблинам пока что удавалось довольно легко распутывать его след. Через некоторое время они снова вышли к ручью. Поразмыслив, Мораг догадался, что норлок шел по воде, и скривил губы. Гоблины проделали этот отрезок пути по берегу, поросшему густым папоротником и мхом, бросая по сторонам быстрые настороженные взгляды.

Чуть ниже они обнаружили место, где норлок вышел на берег, а немного погодя им удалось отыскать место ночевки «волка». Осмотрев крохотную пещерку под скалой, преследователи снова пустились в погоню. Они бежали друг за кругом, принюхиваясь к ветру, различая малейшие шорохи в лесу. Азарт погони дикого зверя, преследующего жертву, бурлил в крови. Мораг знал, что совсем скоро норлок будет в его руках. Зара прав: смерть «волка» должно видеть все племя. Но поймает его Мораг!

Внезапно гоблин остановился. Он втянул в себя леской воздух, пахнущий землей и палой листвой, и предостерегающе поднял руку: Тунрук и Рург замерли. Чутье подсказало Морагу: враг где-то совсем близко. Знаками он показал, что следует делать каждому, — гоблины кивнули. Тунрук сжал в правой руке короткое копье, чуть пригнулся и без единого шороха нырнул в заросли. Рург положил стрелу на тетиву, шагнул к деревьям и сразу же пропал из виду, слившись с зеленовато-коричневыми стволами.

Мораг беззвучно вынул меч и крадучись двинулся вперед, бесшумно пробираясь сквозь густое переплетение ветвей. Землю устилали сухие листья и ветки, но ни один сучок не хрустнул под его ногой. На мгновение гоблин замер, подавшись вперед и прислушиваясь, затем взял чуть левее.

Тунрук пробирался сквозь орешник, то и дело останавливаясь и прислушиваясь к звукам леса. Правая рука его крепко сжимала копье. Сердце гоблина громко стучало, он надеялся первым заметить норлока. Сделав несколько осторожных шагов, Тунрук остановился, обшаривая взглядом лес. В вершинах деревьев перекликались птицы, по верхушкам кустарника прошелестел ветер, заставив гоблина насторожиться. Тунрук выждал немного и двинулся дальше. Он крался медленно и осторожно. Прошмыгнула неподалеку белка, Тунрук вздрогнул, копье угрожающе качнулось в его руке. Зверек проворно взобрался на дерево и исчез в густых ветвях. Очень осторожно Тунрук скользнул вперед, призывая на помощь всю свою удачу, сделал шаг, другой и замер, уловив краем глаза быстрое движение справа, в кустах. Гоблин метнулся в сторону, рука с копьем дернулась, но было уже поздно. Блеснула в воздухе серебристая вспышка, и нож по самую рукоять вошел ему в горло. Мгновение Тунрук продолжал стоять, словно не веря, что его жизненная нить уже оборвана, и тяжело повалился в траву и сухие листья. Но какое-то время он еще жил и успел увидеть, как из-за деревьев появился норлок и наклонился над ним. Секундой позже Сульг выдернул нож из горла мертвого Тунрука, вытер лезвие о меховую накидку гоблина и скрылся в зарослях.

Второго гоблина удалось обнаружить не сразу: лучник стоял возле сосны, почти слившись со стволом дерева, и держал на изготовку небольшой изогнутый лук.

Некоторое время Сульг стоял неподвижно, наблюдая за лучником и одновременно пытаясь определить, сколько еще гоблинов может скрываться в зарослях, затем, пригибаясь к земле, скользнул к дереву, мягко и неслышно, как кошка.

Оказавшись неподалеку от гоблина, норлок постоял и, убедившись, что рядом с лучником никого нет, через мгновение оказался в двух шагах от него. Рург настороженно глядел перед собой, не подозревая, что смерть уже стоит за его спиной. Норлок ухватил лучника за волосы, рывком откинул его голову назад и мгновенно полоснул ножом по незащищенному горлу. Потоком хлынула кровь, заливая грудь гоблина. Сульг придержал тело, осторожно опустил на землю, настороженно огляделся и прислушался: чудилось что-то зловещее в тишине, что стояла кругом. Он убрал нож, вынул меч Фиренца, провел рукой по лезвию, делая видимым, и шагнул вперед. Сколько воинов Зара отправил за ним в погоню?

— Гоблин! — донесся отчаянный крик. Еще не успев даже понять, что он делает, норлок резко отпрянул в сторону. Чужой меч просвистел перед глазами, следующий удар обрушился слева, лезвие пропороло куртку, ткань рубахи и обожгло ребра. Низкорослый смуглый гоблин атаковал молча и яростно, вкладывая в каждый удар всю ненависть, кипевшую в сердце, одновременно всеми силами пытаясь побороть страх, который внушал ему меч. Рубаха намокла от крови и холодила тело, но боли пока что не ощущалось. Сульг подпустил гоблина еще ближе, и когда тот бросился в атаку, ударил его рукоятью в лицо и тут же нанес короткий сильный удар снизу, вскрывая грудную клетку. Перевернув меч, он быстрым движением добил упавшего и выпрямился, настороженно озираясь в ожидании, что из кустов вот-вот хлынут гоблины: старый вожак наверняка послал в погоню всех способных держать оружие.

Жаль, что тогда, под Шармишем, «волки» не уничтожили их всех…

Было тихо, слышался лишь негромкий булькающий звук, с которым кровь покидала тело гоблина, изливаясь из страшной раны. Сульг вытер лезвие и убрал меч. Ярость схватки постепенно уходила, на смену появлялась боль. Норлок осторожно распахнул куртку: левый бок в крови, мокрая рубаха липла к телу, но рана не опасна, всего лишь порез. Стараясь двигаться осторожней, он направился к кустам и опустился на траву. Осторожность требовала немедленно покинуть место схватки, но незачем оставлять гоблинам кровавый след. Сульг бросил быстрый взгляд по сторонам, потом снял ножны, осторожно стянул куртку и распорол ножом мокрую от крови рубаху.

— Скверно, — проговорил он вслух, морщась от боли.

Из кустов выкатился взъерошенный овражник. Он замер напротив норлока, глядя на него круглыми, как у совы, глазами.

— Гоблин ранил? — спросил гном, испуганно наблюдая, как Сульг, ругаясь сквозь зубы, стаскивает рубаху.

— Похоже на то, — неохотно сказал норлок, разглядывая длинный порез на боку.

— Теперь умрешь?

— Еще чего, — буркнул Сульг. Он подождал немного, прижав к ране комок окровавленной ткани, потом осторожно отвел руку. Кровь останавливалась медленно и неохотно. — Может, и умру. Но не в этот раз.

Сульг поднялся на ноги и бросил овражнику рубаху, заляпанную бурыми пятнами.

— Найди поблизости ручей и намочи, — приказал он. — Выжми посильней. Понятно?

Овражник кивнул.

— А злые гоблины?

— Что — злые гоблины? Убиты. Спасибо, что предупредил, кстати, — добавил Сульг, вспомнив предостерегающий крик овражника. — Похоже, их было всего трое… Хотя…

Овражник помедлил, потом подхватил рубаху и покатился в кусты.

Сульг вынул нож и направился к убитым. Он быстро обшарил тело первого; испачкав руки в чужой крови, в мешочке, привязанном к поясу, обнаружил трут с огнивом, отложил в сторону и прошел дальше. Гоблин, ранивший его, лежал, уставясь в небо мертвыми глазами, его рука крепко сжимала клинок. Сульг хмыкнул и перевернул труп. На спине, спрятанный в кожаные простые ножны, покоился еще один меч. Норлок мгновение глядел на потертую витую рукоять из темного серебра, потом усмехнулся.

— Отлично, — пробормотал он, расстегивая пряжки и снимая с убитого перевязь с ножнами. Очевидно, гоблин-воин присвоил чужой меч, прельстившись самоцветами и качеством клинка. Он успел содрать с рукояти полоски кожи, и граненые камни, призванные оберегать владельца от смерти в бою, рдели, как застывшая кровь. Выпрямившись, Сульг еще раз коротко глянул на гоблина и покачал головой.

Молодое дурачье… Будь они опытными воинами, которых норлок помнил по Шармишу, еще неизвестно, чем закончилась бы схватка. Скорее всего, это были следопыты, посланные старым гоблином следить за норлоком издалека. Но амбиции взяли верх над разумом…

Из кустов появился овражник. Он не осмелился подойти и опасливо затоптался поодаль: мертвых гоблинов гном боялся нисколько не меньше, чем живых.

— Нашел ручей?

Овражник кивнул и протянул комок мокрой ткани.

Сульг осторожно приложил ткань к боку, смыл начинающую засыхать кровь, стараясь не задевать рану, и направился к дереву — там лежал третий гоблин, лучник. Некоторое время Сульг хмуро разглядывал его; убитый был ниже ростом, но шире в плечах. Норлок нагнулся, быстро разрезал ремни, отодвинул чужой нож, колчан, полный полосатых стрел, и распустил завязки рубахи из тонкой мягкой кожи.

— Гоблины — не мясо! — на всякий случай подсказал овражник, вытянув шею, чтоб лучше видеть, что делает хозяин. — Хочешь съесть?

— Хочу снять рубаху, — сквозь зубы проговорил Сульг. Он задел локтем раненый бок и поморщился. — Моя теперь никуда не годится… а бродить по лесу голым по пояс — удовольствие небольшое.

Норлок стянул с мертвого лучника рубаху и отбросил в сторону. Карманы меховой безрукавки гоблина оказались набиты полосками сушеного мяса, которое Сульг, поколебавшись, признал вполне съедобным.

Овражник, приоткрыв рот, наблюдал, как хозяин надевает рубаху, снятую с мертвого гоблина, и завязывает ремешки на рукавах.

— Хватит глазеть, — бросил Сульг. — Неси мою куртку.

Овражник притащил располосованную чужим клинком куртку и сокрушенно вздохнул, разглядывая дыру.

— Плевать, — философски сказал норлок, осторожно, стараясь не задеть раненый бок, натягивая куртку и рассовывая по карманам вяленое мясо. — И так сойдет…

Застегнув перевязь с мечом, он убрал в ножны клинок Фиренца и проговорил:

— Так… Можно отправляться дальше. Дело за малым.

Сульг быстро оттащил трупы в кусты и бросил туда же оружие гоблинов.

— Идем, — скомандовал он овражнику. — Надеюсь, их не скоро хватятся. Но все же рано или поздно забеспокоятся, так что надо уйти как можно дальше. Захвати мою рубаху, пригодится.

Овражник поспешно подобрал мокрую тряпку и посеменил следом, испуганно оглядываясь на кусты.

Земли гоблинов замыкала длинная гряда, две вершины горы вонзались в низкое небо. Дальше начинались земли ктухов-звездочетов. Когда-то, очень давно, норлоку довелось видеть одного ктуха и даже говорить с ним. Сульг помнил разговор так ясно, словно он произошел вчера, но не потому, что звездочет сказал тогда что-то умное, а из-за того, что последовало сразу же за встречей. Норлок попал тогда в лапы хетхи, и смерти удалось избежать лишь чудом.

К вечеру Сульг был уже довольно далеко от того места, где произошла стычка с гоблинами. Несколько раз он останавливался и прислушивался, потом продолжал путь. Овражник выглядел вполне довольным жизнью: он ухитрился поймать несколько мышей, разжиревших к осени, и съел их на ходу. Крепкие зубы гнома без труда перемалывали кости, а в качестве закуски он уплетал лесные орехи, разгрызая толстую скорлупу точно белка. Про гоблинов он уже забыл. Сульг жевал сушеное мясо, раздумывая, что еще пара дней — и он ступит на землю амулета. Прожевывая жесткое мясо, он пытался представить, как выглядит чудовище-суон, охраняющее амулет, потом тряхнул головой. Что гадать? Совсем скоро предстоит его увидеть. Норлок прибавил шаг и тут же почувствовал, как по телу снова поползли теплые струйки: кровь никак не желала останавливаться. Он забрал у овражника влажную рубаху и прижал к ране. Пора искать место для ночевки — за ночь рана затянется и перестанет кровоточить. Сульг засунул в рот еще один кусочек мяса и поежился. Становилось зябко. В кармане лежали трут и огниво, но разводить костер было небезопасно, мало ли кто мог пожаловать, привлеченный запахом дыма. Сульг кинул комок ткани овражнику, и тот со всех ног бросился на поиски воды.

— Дойдем вон до той сосны, — сказал норлок, когда гном протянул ему намоченную в воде рубаху. — И будем отдыхать. Там гоблины нас не достанут.

Сульг сидел на камне, выкручивая мокрую тряпку. Кровь наконец-то остановилась, рана болела, но не сильно. Он привстал и огляделся. Позади лежала земля гоблинов, почти неразличимая в наступающих сумерках и вечернем холодном тумане. Слева возвышались горы, справа тянулось сухое болото, окутанное сизым дымом, — горящие торфяники. Впереди и чуть внизу темнел лес, за которым обитало чудовище, носившее в себе амулет.

Теперь норлоку стало ясно, почему все племя гоблинов не мчится за ним по пятам: торопиться им было некуда. Дойдя почти до границы их земли, беглец мог либо повернуть назад и добровольно отправиться в лапы хозяев, либо вскарабкаться в горы и там опять-таки рано или поздно наткнуться на гостеприимных обитателей здешнего края. Конечно, оставался еще путь вперед, но он был немногим лучше, чем предыдущие два.

Сульг мрачно разглядывал каменистые отроги пологих гор вдалеке, где хозяйничали ктухи, и поросший редкими соснами склон. Было ясно, что пробраться к амулету нет никакой возможности. Все пространство — от каменистой осыпи, где находился норлок, и до предгорья земель ктухов — было покрыто буро-зеленой шевелящейся массой влажных гниющих растений. Овражник вскарабкался на камень и замер, уставившись на вздыхающую и чавкающую бурую кашу. Глаза у него стали круглыми, точно он увидел гоблинов. Гном слез с камня и прижался к ногам норлока, как испуганная собачонка.

— Что это?

— Слуут, — неохотно сказал Сульг, чувствуя дрожь, сотрясающую щуплое тельце гнома.

Внизу, там, где начиналась узкая полоска пожухлой травы, валялись грязные скомканные тряпки. Норлок прищурился: похоже на клочья меховых штанов, которые носили гоблины. Чуть дальше валялся один башмак, за ним чисто обглоданная желтая кость. Кто-то все-таки пытался пройти через равнину, а может быть, просто неосторожно приблизился к опасному месту, и слуут поймал несчастного.

— Он живой?

— Конечно. — Сульг глядел вниз, досадливо прикусив губу. — Живой… живее не бывает…

— Пойдем туда? — с опаской спросил гном. — Как пройти?

— Никак, — буркнул норлок.

Бурая масса, похожая на ворох полусгнивших водорослей, на самом деле была опасным хищником, поджидавшим добычу: оленя, кабана, бурундука, любое существо с теплой кровью, неосмотрительно оказавшееся рядом. Подпустив их поближе, слуут атаковал «лапами», сформированными из лозы и веток, так стремительно, что жертва не успевала даже разглядеть молниеносного движения. Гоблин, оказавшийся неподалеку от слуута, скорее всего, не успел и крикнуть, как чудовище сбило его с ног и потащило в глубину холодной полуразложившейся массы. Последнее, что он слышал, захлебываясь слизью, было довольное чавканье слуута.

Сульг вздохнул.

Уничтожить слуута было невозможно: огонь не зажжет влажное, покрытое слизью «тело», а к холоду слуут был совершенно нечувствителен. Рубить мечом или топором — все равно что пытаться разрубить кашу. Самое умное — держаться от него как можно дальше, но как раз это в планы норлока не входило.

Сульг хмуро разглядывал слуута. Огромная масса ворочалась, чавкала, вздыхала: хищник беспокоился.

— Шевелится, — испуганно сообщил овражник, готовый дать стрекача, удрать подальше от чудовища.

— Чует кровь, — пояснил Сульг, мельком взглянув на комок окровавленной ткани, что валялся на камнях.

Овражник струхнул:

— Доберется сюда?

— Попытается. — Сульг поднялся с камня и направился к скале.

— Попытается? Съест?

— Не съест, но достать попробует. Почуял добычу. Но по камням он не пройдет. Будь мы на земле — сожрал бы за милую душу… А камни слуут не любит. Так что, если хочешь жить, — далеко не отходи.

Сульг сел под скалой, пошарил по карманам, вытащил несколько кусочков сушеного мяса, твердого, как камень, разорвал клыками и принялся жевать, поглядывая на равнину, где шевелился слуут, выбрасывая лапы из вязкой бурой массы, цепляясь за камни и неохотно отступая. Норлок размышлял, как обойти слуута и сколько времени может понадобиться на это. Нечего было и думать о том, чтобы допытаться обогнуть его по торфяникам: под тонким слоем зыбкой почвы таились огненные ловушки. Да и слуут вполне мог двинуться следом, ползучий хищник хоть и казался громадным ворохом гнили, но при необходимости мог передвигаться очень быстро, к тому же огня он не боялся…

Сульг отыскал последний кусочек мяса и отправил в рот. Придется повернуть назад, подняться в горы и попытаться обойти слуута горными тропами. Блуждать в незнакомых горах, кишащих гоблинами, опасно, но сгореть заживо в огненной яме или попасть в лапы слуута нисколько не лучше.

Овражник посидел, почесывая в голове, потом соскользнул с камня и исчез. Сульг проводил его рассеянным взглядом. Скоро гном вернулся, таща за хвост существо, похожее на здоровенную крысу. Подойдя ближе, он бросил добычу к ногам хозяина. Вид у овражника был чрезвычайно самодовольный. Сульг поглядел на него, перевел взгляд на мертвого зверя, бурого, мохнатого, с четырьмя черными полосами по спине.

— Ну? — спросил норлок.

— Каменная крыса! — гордо сообщил овражник. — Подходить близко страшно. Убил камнем — швырнул издалека.

— Молодец, — похвалил Сульг. Он наклонился и приподнял губу убитого зверя: блеснули длинные желтые клыки, острые, как кинжалы. — Ну и тварь…

— Ешь, — щедро предложил гном. — На двоих хватит. Каменные крысы жирные к осени. Много мяса и сала.

Норлок задумчиво рассматривал крысу.

— Я бы съел, конечно, — признался он, — да костер раз водить нельзя, гоблины учуют. А сырых крыс не ем.

Овражник расстроился. Он глядел на тушку, глотая слюнки, — не терпелось приступить к трапезе.

— Оставлю тебе половину, — твердо сказал овражник, упиваясь собственной щедростью.

— Договорились.

— Там внизу ручей, — сообщил гном, усаживаясь на землю и подтягивая крысу поближе. — Может, рыба?

— Поглядим…

Сульг откинулся на скалу и закрыл глаза. Навалилась усталость, к которой примешивалось чувство безысходности.

Неподалеку чавкал овражник, хрустел костями, причмокивал, облизываясь. Вскоре, с набитым ртом, он сообщил:

— Твоя половина!

Сульг приоткрыл глаза, поглядел на окровавленные останки крысы, на клочья бурой шерсти и усмехнулся:

— Оставь на утро. Хоть кто-то будет сытым.

— Нет, — твердо сказал овражник, тщательно облизывая грязные пальцы. — Твоя половина.

Наевшись, он долго бродил вокруг, затем вскарабкался на камень, разглядывая слуута. Бурая масса не шевелилась. Овражник слез с валуна и подошел к норлоку:

— Куда завтра?

— В горы, — не открывая глаз, ответил норлок. — Прямиком в гости к гоблинам. Они нас заждались.

Гном заволновался:

— Нельзя в гости к гоблинам! Убьют, разорвут на мелкие кусочки!

— Придется, — проговорил норлок неохотно. — Через слуута не пройдешь.

— Не пройдешь? — упавшим голосом переспросил овражник. — А попробовать?

Сульг вздохнул. Он стряхнул дрему, поднялся с камня, взял полуобглоданную крысу за хвост и направился к слууту. Остановившись на безопасном расстоянии, норлок размахнулся и швырнул тушку. Две огромные лапы взметнулись в воздух, раздался то ли всхлип, то ли чавканье, слуут колыхнулся и снова замер выжидательно.

Овражник глядел на норлока остановившимися глазами.

— Вот так-то! — назидательно сказал Сульг. — Нечего и пробовать. И двух шагов сделать не успеешь, как эта тварь сожрет. А справа — горящие торфяники, огненные ловушки. Сгоришь живьем, понятно?

Он вернулся на прежнее место под скалой. Раненый бок давал о себе знать, и норлок, сунув под голову свернутую куртку, улегся на каменистую почву, держа в поле зрения полосу редкого леса.

— Переночуем здесь. Скоро стемнеет, лезть в горы в темноте просто глупо. Может, гоблины сюда ночью не сунутся.

— А если сунутся? — опасливо спросил овражник. — Что тогда?

— Умрем, как герои, — пообещал Сульг.

Перспектива умереть героями привела гнома в сильнейшее беспокойство. Он бродил возле норлока, ковырял босой ногой камни, что-то сокрушенно бормоча под нос, и тоскливо вздыхал.

Сульг уже собирался сказать, что пошутил, когда овражник внезапно нарушил молчание:

— Вернешь меня на место? В овраг, где мой дом? Норлок хмыкнул и заложил руки за голову.

— Если не забуду, — сказал он.

Сульг хотел добавить еще что-то, но замер. Возникло неприятное тревожное ощущение чужого взгляда. Норлок медленно подтянул меч, осторожно повернул голову. Кто-то находился неподалеку. Кто-то, кому удалось проскользнуть через лесок так, что Сульг его не заметил и не учуял.

Он ожидал увидеть высыпавших из леса гоблинов с луками на изготовку, но никого не было. По-прежнему осторожно и медленно норлок поднялся, сжимая рукоять клинка, обшаривая настороженным взглядом большие валуны, россыпь камней поменьше, редкие деревья, лес, где уже сгущались холодные осенние сумерки. На опушке леса стоял волк.

Сульг опустил оружие, чувствуя облегчение. Это всего лишь зверь, рослый, крупный, с густой серой шерстью, тяжелыми крепкими лапами и седой мордой. Отъевшиеся за лето хищники пока что неопасны, вряд ли они станут нападать, когда в лесу для них полно еды.

Мгновение волк стоял, спокойно глядя на норлока желтыми глазами, потом повернулся и неторопливо затрусил к торфяному болоту. Сульг проводил его глазами. У кромки горящей равнины волк остановился, словно колеблясь, и оглянулся. Чувствуя внезапный холодок под сердцем, норлок встретил его взгляд, растерянно глянул на притихшего гнома, подхватил куртку и неуверенно двинулся следом, все еще сжимая в руке меч. Пройдя каменистую осыпь, Сульг остановился, с недоумением наблюдая за странным зверем. Неподалеку ворочался и чавкал слуут, выбрасывал лапы, стремясь нащупать близкую добычу. Впереди тянулись торфяники, плыл сизый едкий дым, пахло гарью. Норлоку чудилось, что он слышит рев и гул подземного пламени, не угасающего сотни лет.

Сейчас волк повернет назад. Он должен бояться огня, как любой другой зверь: Только Сульг подумал об этом, как волк ступил на зыбкую почву. Идти за ним — верная смерть.

Волк замедлил бег, оглянулся.

И Сульг, помедлив, двинулся следом, на ходу убирая меч в ножны. Овражник поспешил за хозяином, от ужаса заплетаясь в собственных ногах. Когда он растянулся в очередной раз, норлок ухватил его за шиворот, и гном повис в руке, оцепенев и на всякий случай поджав ноги.

Норлок шел над бушующим морем огня, сквозь подошву сапог ощущая горячую землю, пытаясь не думать о том, что творится там, в сердце огненного урагана, чувствуя, как по спине ползут ледяные мурашки, а сердце стучит так, словно хочет проломить грудную клетку. От дыма горящего торфяника першило в горле, слезились глаза. Волк неторопливо трусил впереди, не оглядываясь, Сульг старался держаться след в след. Добравшись до середины болота, он оглянулся: каменистая осыпь осталась далеко позади, укрытая вечерней мглой. Вздумай он теперь повернуть назад, ему ни за что не отыскать собственные следы. Слуут ворочался и громко чавкал в своем логове, но как будто не чуял тех, кто пробирается неподалеку от него.

Казалось, прошла целая жизнь, прежде чем впереди завиднелась полоска земли, темные деревья, дальше высились неясные темные очертания горной гряды, посередине которой упиралась в низкое небо гора с двумя вершинами. Норлок облизал пересохшие губы: до леса было уже близко. Овражник покачивался в его руке, не шевелясь, окоченев от страха.

Волк ступил на твердую почву и, по-прежнему не оглядываясь, потрусил дальше, в темнеющий лес. Сульг сделал шаг, другой, чувствуя под ногами землю, и остановился. Силы покинули его. Он с трудом разжал онемевшие сведенные пальцы, овражник шлепнулся на землю и остался лежать неподвижно, уткнувшись лицом в траву. Норлок повернулся, глядя на равнину, через которую прошел только что. Сгущалась темнота, над горящим болотом дрожало зловещее багровое свечение, язычки пламени, вырываясь из-под земли, облизывали сухие кочки. Он перевел взгляд на опушку: волк исчез, растворившись в непроглядной осенней ночи.

— Ушел, — пробормотал норлок. — Видел его?

Овражник зашевелился и сел. Ветер с торфяных равнин взъерошил его грязные серые волосы.

— Ничего не видел. — Гном обеими руками потер лицо. — Закрыл глаза — страшно!

Сульг бросил в траву куртку и рухнул рядом с овражником.

— Ладно, — проговорил он. — Гоблины сюда не сунутся. Слуут — тоже. Об остальном будем думать утром.

Тела мертвых гоблинов Дошаг-охотник обнаружил вечером. Он сощурил светлые кошачьи глаза, разглядывая убитых, и с досадой сплюнул. Те, кого старейший называл «лучшими воинами», позволили норлоку зарезать себя, как цыплят! Зара может твердить что угодно, но его племя вырождается. Настоящие воины полегли под Шармишем, а гоблины, что выросли уже в изгнании, в горах Мглистого края, не умеют держать оружие в руках! Охотник осторожно прикрыл ветками трупы и вернулся на поляну. Когда он убьет норлока, то вернется в деревню и расскажет старейшему, как погибли «лучшие воины»!

На поляне он внимательно огляделся. Неподалеку от ручья, на примятой траве Дошаг обнаружил пятно крови: кто-то из щенков все же сумел задеть норлока! Ранение не опасно: оно почти не задержало Сульга. Дошаг легко присел на корточки и склонил голову к плечу, разглядывая следы: тут был еще кто-то! На влажной земле возле ручья виднелся смазанный отпечаток маленькой босой ноги. Дошаг выпрямился, пронзая взглядом лесную чащу. Он не собирался ломать голову над тем, каким образом Сульг оказался на земле гоблинов и куда направляется дальше. Куда бы он ни шел, встреча с воинами Зары заставила «волка» изменить направление, и, уходя от погони, он мчался вперед, не подозревая ни о слууте — вечно голодном чудовище, ни о непроходимом горящем болоте. Никто не сможет обойти это гиблое место. Единственный выход — повернуть назад и попытаться вскарабкаться в горы, где норлока караулят гоблины. Дошаг ухмыльнулся: очень скоро норлок пойдет прямо навстречу ему, навстречу своей смерти.

Рассвет застал охотника далеко от той поляны, где погибли гоблины. Настигая норлока, Дошаг бежал быстро и бесшумно, скользя между стволами, точно лесная тень, обостренным чутьем ощущая близкое присутствие врага.

Потянулась каменистая почва отрогов, вот-вот должна была показаться торфяная равнина. Дошаг удвоил осторожность, перешел на шаг и крался, внимательно прислушиваясь к шорохам леса. Охотник чувствовал что-то вроде легкого беспокойства: уже смеркалось, нечего было и думать, чтобы вступать в схватку с «волком» в темноте. Нор-локи видят ночью не хуже дикого зверя, и Сульг, конечно, попытается использовать это преимущество. Значит, придется выжидать до утра. Скоро Дошаг добрался до логова слуута: норлок был здесь, но исчез, как сквозь землю провалился. Охотник без труда нашел место ночевки, осмотрел испачканные кровью камни с прилипшими клочьями бурой шерсти. Он осторожно снял один клочок и прищурился: каменная крыса. Опасная злобная тварь с клыками, словно из стали. Кто-то убил ее и притащил сюда. Не норлок — он в это время сидел под скалой. Маленький неизвестный спутник «волка»? Дошаг окинул местность задумчивым взглядом и, перепрыгивая с камня на камень, добрался до границы слуута. Норлок тоже подходил сюда. Дошаг довольно оскалил зубы, представив его реакцию при виде слуута, но усмешка тотчас же исчезла с его лица. Что произошло дальше? Куда делся норлок? Дошаг сбежал с каменной осыпи и направился к торфяному болоту. Над равниной висело синее марево, плыл, цепляясь за пожухлую траву, белесый дым.

Здесь Дошагу удалось кое-что обнаружить: возле самой кромки торфяника на горелой траве, засыпанной пеплом, виднелся отпечаток волчьей лапы. Волосы на голове шевельнулись: неужели то, что болтают о норлоках, правда и они действительно могут обращаться в зверей?! Охотник торопливо вытащил висевший на шее защитный амулет и зажал в ладони. Потом опустился на колени, настороженно разглядывая отпечаток, и с облегчением перевел дух. Норлок не обратился в зверя. Легкая цепочка волчьих следов тянулась через торфяное болото, по этим следам и ушел Сульг.

Дошаг поднялся, все еще сжимая амулет. Что за волк увел норлока в сердце горящей равнины? Ни один зверь и близко не подходил сюда, чуя огонь. Дошаг поколебался, борясь с искушением попытаться пройти горящие торфяники по следам волка и норлока, потом тряхнул головой и вернулся на каменную осыпь. Он немного подумал, нырнул в лес и сразу же перешел на бег: нужно было торопиться и до рассвета успеть подняться в горы, чтобы обойти слуут и горящую равнину, а потом, спустившись с гор, продолжить преследование норлока — уже на земле ктухов.

Вечером Зара покинул свое жилище и поднялся на утес. С высоты старейший глядел на земли, что расстилались далеко внизу, укрытые вечерними туманами: реки, болота, леса, озера. Вдалеке курилась дымом грозная Огненная гора. Это лето выдалось неспокойным: слишком часто из ее жерла вырывался сноп искр, и отдаленный грохот долетал до слуха гоблинов. За дальним лесом лежало торфяное болото, в недрах которого бушевал огонь, за болотом начинались Голодные земли, где обитали ктухи-звездочеты. Зара поплотнее укутался в наброшенную на плечи теплую шкуру: к вечеру становилось холоднее и больная нога ныла сильней. Где-то, в невидимом из-за туманов лесу скрывался норлок, по следу за ним шли гоблины-воины. Зара вздохнул, помедлил еще немного — пора было возвращаться, — спустился с утеса и побрел в сторону деревни. Сквозь деревья он различал огонь костра, горевшего на поляне.

Из кустов вынырнул невысокий черноволосый гоблин в меховой безрукавке из шкуры горной кошки. Вид у него был встревоженный.

— Чужие, — сказал он и протянул старейшему небольшую овальную пластину, переливающуюся радужным перламутром. — Двое. И еще несколько ждут внизу.

Зара мельком взглянул на пластину и кивнул.

— Это те, кто заплатил нам за то, чтобы норлоки прошли по нашей земле. Приведи ко мне.

Гоблин потоптался, хотел добавить еще что-то, но Зара жестом отослал его прочь и, войдя в свою хижину, сел возле очага на камень, покрытый медвежьей шкурой. Когда за стеной послышались шаги, Зара выпрямил спину, поудобнее устраивая больную ногу, и потянулся за трубкой.

Пятнистая шкура, висевшая на двери, откинулась, впуская двоих.

Приветствую тебя, старейший! — произнес светловолосый человек.

И я приветствую тебя, гость, — с достоинством отозвался гоблин. От охранных заклинаний, которые оберегали появившихся людей, у Зары сразу же начало ломить виски, но старый гоблин не подал виду. Этого светловолосого человека он видел второй раз в жизни. Первый раз — когда тот бесстрашно вошел в гоблинскую деревню вместе с одним из племени юнь-ти. Он назвал Зару по имени и пояснил, что кое-кто в Доршате еще помнит гоблина, который увел остатки племени в горы. Зара насторожился. Он не любил юнь-ти и не желал иметь никакого дела с магами из Доршаты, однако в тот раз ему пришлось согласиться на их условия.

Присаживайся к моему огню, — произнес старейший традиционную приветственную фразу. Теперь, после того, как гость сел, по обычаю следовало поприветствовать и его спутника.

Зара перевел взгляд на другого гостя и чуть не подпрыгнул от изумления. Норлок!

Гоблин торопливо пыхнул трубкой, стараясь скрыть замешательство. Сомнений быть не могло: в хижине Зары действительно находился норлок! Гоблин проглотил приветственную фразу, что уже вертелась на языке: ни приветствовать норлока в своем жилище, ни тем более пригласить его присесть к огню старейший не мог.

Норлок, высокий и темноволосый, стоял возле очага, спокойно разглядывая гоблина, но взгляд серых глаз ускользал в сторону за мгновение до того, как гоблин пытливо вперивался в гостя. Зара покусал трубку, искоса разглядывая врага: молод и не похож на воина, уж слишком холеными казались его руки — сразу видно, никогда не касались рукояти меча.

Мысль о том, что среди норлоков тоже бывают предатели, согрела душу гоблина.

Выждав приличествующую паузу, светловолосый человек нарушил молчание.

— Получил ли ты мое послание? — спросил он.

Зара склонил голову, глаза его блеснули.

— Твой шпион погиб, — промолвил он, пыхая трубкойи прижмуривая глаза, словно занят только ее раскуриванием, но в то же время внимательно наблюдая за собеседником.

— Я знаю.

— Да, — проговорил старейший и быстро взглянул в лицо человека. — Сульг убил его. «Волк» разгадал своего спутника.

Маг вскинул глаза на гоблина, лицо норлока осталось по-прежнему невозмутимым.

— Да, — сказал Зара со смешком. — Я знаю, кто на нашей земле.

Он вынул трубку изо рта и наклонился вперед.

— Сульг убил его, — повторил он. — А мои воины убьют Сульга.

Глаза человека вспыхнули.

— Старейший, — проговорил он, — у нас не было уговора, чтобы твои воины охотились на него.

Гоблин сжал трубку в руке и оперся спиной о стену.

— Ты говорил, что краем наших земель пройдут норлоки — двое. Я согласился пропустить их живыми, мои воины должны были лишь следить за ними издалека.

— Тебе хорошо заплатили за это, — обронил сквозь зубы маг.

Зара сжал в руке трубку. Деньги. Наверное, он первый из гоблинского племени, кто заключил денежный договор с человеком. Конечно, купить гоблинов невозможно, но молодым воинам нужно оружие! Получить его можно было только у ктухов: спускаться с гор в Доршату и пытаться обменять меха и кожи на мечи значило подписать смертный приговор всему племени. Проклятые же звездочеты, прекрасно понимая, что значит для гоблинов оружие, заламывали несусветные цены. Связки дорогих мехов и прекрасно выделанных кож уходили в обмен на один-два клинка — Заре не хотелось даже думать, где ктухи добывают мечи и кинжалы. Только мысль о том, что с доршатским золотом можно будет вооружить все племя, подвигла Зару скрепя сердце согласиться на сделку с магом. Оружие! В обмен на него гоблины могли отдать все, что угодно.

Почти все.

— Ты заплатил за то, чтобы мои воины пропустили их живыми, это так, — сдержанно проговорил Зара. Глаза его загорелись. — Но ты не сказал мне, что один из норлоков — Сульг. Всех ваших денег не хватит для того, чтобы заплатить за кровь, которой полита земля под Шармишем!

Гоблин на мгновение умолк, сверля глазами человека. Норлок же разглядывал вырезанные из кедра священные фигурки, расставленные в определенном порядке возле очага.

— Мы заключали с тобой сделку!

— Она расторгнута, — ответил Зара. Он казался уже совершенно спокойным. — Гоблинов не интересуют человеческие дела. Сделка расторгнута, можешь забрать свои деньги. Ты пытался обмануть меня и скрыл, что через мои земли пройдет Сульг, — заключил он.

— Заплатить тебе больше? — напрямик спросил человек. — Он должен быть жив!

— Уже поздно, — пыхнул трубкой гоблин. — Все воины племени пошли по его следу. Я приказал доставить нашего врага живым — наши боги давно не получали достойной жертвы. Сейчас вечер, а утром, — подчеркнуто сухо произнес Зара, наблюдая за лицом человека, — мои воины притащат сюда «волка».

— Я бы не стал говорить так уверенно, — тихо проговорил норлок. Это были первые слова, которые он произнес за все время встречи.

Гоблин пыхнул трубкой и с интересом взглянул на него. Похоже, в Доршате многое меняется, раз норлоки стали служить Белому Дворцу!

— Время покажет, — неопределенно сказал Зара. — Не сердись на меня, маг. То, что Сульг оказался в горах, — это подарок судьбы. Мы, гоблины, не отказываемся от подарков. Жизнь не часто нам их преподносит!

Человек резко поднялся на ноги и направился к выходу, норлок последовал за ним. Гоблин проводил их взглядом и усмехнулся.

К полудню второго дня Дошаг понял, что расстояние между ним и норлоком стало сокращаться. Охотник потерял немало времени, по горам огибая торфяное болото и логово слуута, несколько раз он замечал дозорных гоблинов, поджидающих в засаде норлока, но разговаривать с ними было некогда. Дальше пришлось идти медленнее, пробираясь с большой осторожностью: ктухи считали горы за перевалом своими, а встречаться со звездочетами было опасно. Но удача не оставляла его: ктухи не встретились, и Дошаг, спустившись с гор, вернулся назад, к торфяникам. Там снова отыскались следы Сульга и его таинственного спутника, а чуть дальше обнаружились отпечатки волчьих лап. Дошаг снова потянулся за амулетом: след волка внезапно обрывался, исчезал, словно зверь, пройдя через горящую равнину, растворился в воздухе! Охотник прищурил глаза, подумал немного и двинулся в путь. Похоже, норлок направлялся в Голодные земли, стало быть, нужно добраться до него раньше, чем это сделают ктухи.

Он чувствовал, что Сульг находится уже где-то близко. Не прекращая преследования, Дошаг передвинул ножны, поправил висевший на поясе кинжал. Справиться с норлоком, конечно, будет непросто, но Дошаг не так глуп, как «лучшие воины» Зары. Вспомнив о них, Дошаг сердито фыркнул. Норлок убил всех, и двое из «лучших» даже не успели выхватить оружие!

Внезапно он замер: вдалеке среди деревьев мелькнул силуэт. Дошаг задержал дыхание: он настиг «волка»! Норлок поднимался по пологому склону, почти незаметный среди поросли молодых деревьев, явно не подозревая, что за ним следят. Рядом катился какой-то серый клубок. Дошаг пригляделся и поднял брови: овражный гном! Эти жалкие существа встречались только на равнинах, неподалеку от поселений и деревень; всюду, где были кучи мусора и отбросов, водились и грязные овражные гномы, роющиеся в кучах. Почему овражник увязался за норлоком и с какой стати норлок терпит его присутствие? Разгадывать загадку было некогда. Охотник пробежался взглядом по склону, определил, куда направляется норлок, и нырнул в кусты, чтобы опередить его и встретить, когда он будет спускаться.

Сульг был почти уверен, что гоблины не смогут преодолеть ни логово слуута, ни пылающую равнину, но на всякий случай торопился уйти как можно дальше от их земли. Ночью небо затянулось облаками, и лишь после полуночи, когда ветер разорвал серую пелену, норлок еще раз сверил направление по звездам. Земля амулета была совсем близко. К полудню он вышел к пологому длинному перевалу, гора с двумя вершинами, у подножия которой бродило древнее чудовище, хранившее амулет, была уже близко. В душе Сульга всколыхнулись сомнения, но тут ему внезапно почудилось, что он ощущает тепло, идущее от невидимого меча Фиренца, и эта неожиданная поддержка заставила норлока улыбнуться.

Перевал густо зарос невысоким колючим кустарником, ползущим по земле и цепляющимся за ноги. Овражник брел медленно, жалобно поскуливая каждый раз, когда острый шип впивался в босые ноги.

— Шевелись, шевелись. — Сульг мельком взглянул на несчастного гнома. — А то здесь останешься.

Он искал место для привала: раненый бок давал о себе знать, вдобавок, перебираясь утром через широкий быстрый ручей, норлок поскользнулся на камнях и ободрал руку.

— Внизу отдохнем. Когда спустимся с перевала. Овражник приуныл:

— Почему внизу?

— Потому что здесь, наверху, нас видно как на ладони. Да и костер не разведешь, дым издалека заметно будет.

Овражник покорно побрел вниз по склону.

— Внизу ручей. — Он ткнул грязным пальцем. — Рыба?

— Поглядим. — Сульг ухватился за ветку и тут же, выругавшись, отдернул руку. — Может, и рыба, — проговорил он, зубами вытаскивая застрявшую в ладони колючку.

Трех пятнистых форелей, выловленных в ручье, Сульг выпотрошил прямо у воды, затем сполоснул нож и, прихватив рыбу, направился к маленькой поляне, укрытой от посторонних глаз плотными зарослями остролиста.

Овражник собирал хворост для костра и с гордостью продемонстрировал хозяину кучку веточек и сучков, которые он притащил из леса. Хозяин с досадой вздохнул.

— Таскай только сухие ветки, понятно? Да поживей!

Овражник с готовностью укатился, слышно было, как он трещит сучьями в кустах.

Сульг положил в траву рыбу, бросил рядом промокшую куртку.

Вскоре вернулся гном. Он волочил за собой большую сухую ветку с таким гордым видом, словно только что изловил каменную крысу.

— Уже лучше, — хмуро сказал Сульг. Он отстегнул меч, прикрыл курткой и огляделся.

— Еще принесу. — Овражник озабоченно почесал в голове. — Надо много!

— Давай…

Гном шмыгнул в кусты, через мгновение показался, что-то жуя, — не иначе поймал зазевавшуюся мышь.

— Эй, — окликнул норлок, вытряхивая из мешочка огниво и трут. — Найди-ка возле ручья плоский камень, рыбу запечем.

В кустах прошуршало и смолкло. Сульг поднял голову, прислушиваясь. Лес кругом был безмолвен, снизу еле слышно доносился шум ручья. Овражного гнома нигде не было видно.

— Овражник?

Норлок быстро поднялся на ноги, бросил взгляд в сторону: меч с тремя красными камнями в рукояти лежал возле камней, прикрытый брошенной курткой. Нагибаться за ним Сульг не стал. Вместо этого он направился к зарослям, спокойно и неторопливо, как может идти тот, кто не подозревает о подстерегающих опасностях. На ходу он чуть повел левым плечом, ремень ножен соскользнул, и рукоять меча оказалась возле предплечья. Стремительным движением, почти незаметным для чужого глаза, норлок выхватил меч Фиренца, придержав локтем ножны, ладонь скользнула по клинку, снимая чары. Сульг подошел к зарослям, держа оружие в опущенной руке.

Слух его был обострен — он успел резко отпрянуть, услышав шорох.

— Я мог бы уже несколько раз убить тебя, — прошипел Дошаг. Лезвия его мечей почти упирались в грудь норлока. — Но хотел, чтобы ты знал, от чьей руки умрешь. Те гоблины, которых ты…

Договорить он не успел. Сильный удар рукоятью меча в лицо любого другого сбил бы с ног, но Дошаг только мотнул головой и ринулся вперед.

Два его клинка взлетели и упали одновременно, но мгновением раньше в воздухе блеснул зачарованный меч дракона, ударив снизу. Один меч вылетел из руки охотника раньше, чем он успел понять, как это произошло. Дошаг бросился вперед с удвоенной яростью.

— Тебя убьет Дошаг-охотник! — прорычал он. — Твои «волки» сожрали не всех гоблинов! И когда твоей кровью польют священное дерево, гоблины вернутся на равнину, туда, где жили их предки!

Норлок не ответил, внимательно наблюдая за стремительными движениями полукровки, не обращая внимания на слова, которые тот выкрикивал. Нет никакого резона обмениваться с противником оскорблениями, нужно лишь убивать — и как можно быстрее.

Дошаг оказался отличным бойцом, быстрым, опытным, отточившим свое мастерство, скорее всего, на земле ктухов. Как и гоблины, он опасался клинка дракона, но пока что ему удавалось подавлять страх, а ярость придавала сил. Под бешеным натиском Сульг медленно, шаг за шагом, отступал, уводя его подальше от зарослей, где могли прятаться гоблины.

Он действовал очень осторожно, выманивая противника на поляну, почти до того места, где возвышалась небольшая кучка хвороста, собранная овражником для костра. Никто не появлялся из кустов вслед за Дошагом — может ли быть такое, чтобы он пустился в погоню в одиночку? Как бы то ни было, пора было заканчивать. Норлок перекинул меч в левую руку. Дошаг невольно отпрянул, следя горящими глазами за клинком, — и перешел в атаку. Зачарованный меч очертил широкий полукруг, Дошаг быстро отпрыгнул, избежав удара.

— Меня не напугаешь магией проклятых драконов! — рявкнул он.

Сделав шаг назад, Сульг подхватил с земли свой второй клинок и спокойно посмотрел на гоблина прищуренными глазами. Что ж, Дошаг-охотник, жить тебе остается не больше минуты…

В глазах Дошага мелькнула тень. В следующее мгновение он бросился вперед, но норлок оказался быстрее. Его меч небрежно отбил чужое лезвие в сторону, а зачарованный клинок, словно действуя самостоятельно, полетел вперед, вонзаясь в сердце гоблина.

Когда Дошаг рухнул, Сульг рывком вытащил лезвие, застрявшее в грудной клетке гоблина, и постоял немного, успокаивая дыхание.

— Овражник! — позвал он. — Где ты? Выходи, если жив.

Серый клубок выкатился из кустов. Гном, спотыкаясь, приблизился и замер, опасливо уставившись на труп. Сульг вытер лезвия и убрал клинки.

— Отойдем подальше. Бери рыбу.

Овражник торопливо ухватил рыбин обеими руками, испуганно поглядывая на тело убитого и, не дожидаясь норлока, припустил вдоль берега. Хвосты форели волочились по траве, путаясь в ногах гнома.

Сульг собрал вещи и побрел вслед за овражником. Выбрав место возле крошечного ручья, он бросил под куст куртку и потянулся за огнивом.

Овражник вопросительно глядел на него снизу вверх.

— Ну, чего встал? Возвращайся на старое место, принеси хворост. Разведем костер.

Овражник отчаянно замотал головой.

— Боишься? Чего? Гоблин-то убит.

Гном топтался рядом, вздыхая и громко сопя, и норлок потерял терпение.

— Тогда собирай заново!

Овражник, почуяв недовольство хозяина, старался изо всех сил. Пока Сульг разводил огонь и раскладывал рыбу на камнях, чтобы поджарить, гном возился в кустах в поисках съедобных корней.

— Помыть бы не мешало, — заметил норлок, когда овражник с довольным видом вывалил рядом с костром кучу корней, густо облепленных мокрой землей.

Гном наморщил лоб, недоумевая, но покорно побрел к ручью. Сульг видел, как он плещется в воде, полощет коренья и несет их обратно, то и дело роняя в траву. От жареной рыбы овражник отказался: успел поймать двух крупных лесных мышей. Норлок съел рыбу, пожевал помытые овражником коренья, чувствуя, как скрипит на зубах песок, покосился на гнома, но ничего не сказал.

После еды он тщательно загасил костер и устроился на ночлег, укрывшись курткой и положив рядом меч Фиренца. Овражник свернулся в клубок возле кустов.

— Гоблины не придут? — испуганным шепотом спросил он.

Сульг прислушался к лесному шуму.

— Кто их знает… Может, завтра кто-нибудь похуже гоблинов попадется.

Гном в ужасе затих.