Игра ва-банк

Глава 9

Кофейня оказалась очень милой. В отличие от моего собеседника. Никогда бы не подумала, что кроме бабушки найдется еще человек, способный заставить меня почувствовать себя кругом виноватой в то время, когда я на двести процентов уверена в своей правоте.

— Ёкай!

Здешняя дороговизна объяснялась не только классом обслуживания и ассортиментом изысканных блюд в меню, но и звуконепроницаемыми завесами вокруг столиков. Ори не хочу.

— Простите…

— Простить?!

— Я просто подумала…

— Подумала! — передразнил Тэмаки. — Что-то не похоже, что ты головой вообще хоть изредка пользуешься!

— Ну откуда я…

Все мои попытки оправдаться решительно отметались в сторону.

— Время от времени мозги включать надо! — перебил меня Хиро. — Хотя бы для профилактики.

— Я не знала! — выкрикнула я, думая, что хоть так меня услышат.

Напрасные надежды.

— А и не надо было знать. Нужно было всего лишь вовремя промолчать. А еще лучше просто подумать. Вот скажи мне, кто просил тебя кёгэн той ночью устраивать?

— Кё… что?

— Балаган не надо было устраивать! Театральщины захотелось? Или, может быть, это была твоя месть мне?

Я мотнула головой.

— Жаль, — протянул Хиро. — За мстительность еще можно уважать, за глупость — уже нет.

В который раз за последние полчаса я подумала, как на моем месте поступили бы «ВеликиЭ».

Бабушка, не унизившись до оправданий, треснула бы Хиро по голени тростью, после чего гордо покинула бы кофейню. Тетя кинулась бы к Тэмаки на шею, оросила мужественную грудь слезами раскаяния, попутно реквизировав содержимое его портмоне в качестве морального ущерба. А мама… Мама просто никогда не попала бы в подобную ситуацию.

— Нет, я действительно не понимаю, — опять завел ту же песню Тэмаки, — как такой бред вообще мог кому-то прийти в голову. Мало того, нашлись же идиоты, которые в это поверили! Зачем только этих придурков просили за мной присмотреть!

— И «петлю» им в помощь вручили. Полагаю, для вашей же безопасности. — Я обращалась к Хиро подчеркнуто на «вы».

Он мне подобной любезностью не отвечал, продолжая панибратски «тыкать».

— Не твое дело, как там и что должно было быть. Но неужели ты не понимаешь, что, будь эти бандиты настоящими, твоя история не сработала бы?

Зачем мне настоящие бандиты, когда под рукой тогда имелся истинный оборотень, да еще на привязи. И бесчувственный, как оказалось во всех смыслах, Тэмаки Хиро. Работала, с чем было.

Но оправдываться я больше не собиралась.

— Хочу кофе.

Хиро подавился очередным «ну как же так можно было…».

— Что ты сказала?

Я сосредоточенно изучала свои большие пальцы.

— Вы же сами позвали меня выпить кофе и чего-нибудь поесть, но последние полчаса кормите исключительно своими разглагольствованиями.

— И что тебе не нравится?

— Перерыв не бесконечный, перекусить где-нибудь еще я не успеваю, а на пиццу по вашей милости так и не сбросилась.

— Хорошо. — Хиро нажал кнопку вызова официанта.

Кто-то из девчонок (кажется, это была Айрин) рассказывал, что никто из обслуживающего персонала в «Терре» при включенной завесе не подойдет к столику без вызова. Даже посуду убирают лишь после сигнала клиента.

Я осмелилась поднять взгляд только тогда, когда к столику подошел официант и положил перед нами меню. Даже не дав мне туда заглянуть, Хиро заказал один кофе американо и сэндвич с курицей. Для себя он попросил зеленый чай в чайничке.

— А еще какой-нибудь кекс. Лучше шоколадный. — Когда хочется кушать, вежливость и скромность — зло.

«Куда здесь что влезает?» — Скептический взгляд прогулялся по моей тощей фигуре.

— А как же диета?

— Как-нибудь без меня. — И мстительно добавила: — Два шоколадных кекса, пожалуйста.

Официант повторил наш заказ и растворился где-то в недрах кофейни. В ожидании его Тэмаки молчал, а я наконец-то осмотрелась.

Уютный такой зальчик. Большие окна в пол прикрыли портьерами цвета горького шоколада. С уличной стороны стекла затонировали, поэтому здесь было сумрачно даже в солнечный полдень. Небольшие столики, расставленные по периметру, оставляли центр барной стойке. Все в «Терре» работало на атмосферу. Стулья с высокими спинками. Накрахмаленные до хруста скатерти и салфетки. Забавные картинки с кофейной тематикой, развешанные по стенам. Холеные официанты — все как на подбор высокие, симпатичные парни. И разумеется, умопомрачительный аромат кофе, пропитывающий все вокруг.

Не понимаю, как здесь можно заказывать зеленый чай?

Извращенец.

Свободных столиков в кофейне не наблюдалось. Зато знакомых лиц было хоть отбавляй. Сидящая напротив нас Магдалена Клинтон приветственно мне улыбнулась. Я натянуто ответила ей тем же. Она показала взглядом на сидящего к ней спиной Хиро и вопросительно вскинула бровь.

Впечатленный выражением моего лица а-ля «непорочная девица пред вампиром», глава юридической службы обернулся и сухо кивнул первой стерве нашего банка. После чего та потеряла к нам всякий интерес, сделав вид, что полностью поглощена собеседником.

Тут очень кстати принесли наш заказ.

Тэмаки пододвинул ко мне тарелки с сэндвичем и кексами, а сам взялся за изящный фарфоровый чайничек. Но, заглянув под крышечку, оставил его в покое.

— Ну что, продолжим?

Разговаривать с набитым ртом некультурно, поэтому я просто разрешающе махнула ему рукой.

— На выходных я съездил в церковь и поговорил со священником, который нас венчал. Новости неутешительные. Если бы это была обычная регистрация, нас развели бы на следующий день. К сожалению, святой Филипп быстро только соединяет сердца. Разводит их он не столь охотно.

Я состроила некоторое подобие улыбки, дабы показать, что оценила шутку.

Хиро, в свою очередь, видимо, было не до смеха. Он снова взялся за чайничек с таким мрачным видом, точно собирался налить из него не зеленого чая, а, по крайней мере, неразбавленного бренди.

— Я подал прошение в вышестоящую епархию. Перетряхнул все связи, но самое раннее, когда его смогут там рассмотреть, это через полгода.

— Какая трагедия, — наконец дожевав сэндвич, глубокомысленно выдала я.

— Да, трагедия! — взвился мой невольный супруг. — Быть женатым на полной идиотке!

На себя бы посмотрел. От идиота слышу.

Мне вдруг стало до слез обидно. Из-за него я той ночью наглоталась сыворотки и испугалась до полусмерти. Из-за него меня корежило все выходные, включая пятницу. До кучи — потерянная на месте аварии (в его машине, между прочим!) сумочка с документами, деньгами и картой, на которой еще оставалась корпоративная мана.

Знаете, сколько мороки это все восстанавливать?

Я уже молчу про новые сапоги, от которых остались одни подметки. Вот они точно не подлежали восстановлению.

У-у-у…

Так бы и треснула этого придурка по лбу! А была бы в другой ипостаси — еще и нагадила бы сверху!

Очень некстати зачесались локти, и я, не раздумывая, полезла в рюкзак за ингалятором. Судорожный вдох, и мне сразу полегчало. Что бы там ни говорила Ба, отказываться от СС я не намерена.

— Извини. — Присмиревший Хиро вертел в руках изящную чашку, избегая смотреть мне в глаза.

Засунул бы свои извинения… куда-нибудь.

Я молча встала и начала одеваться.

— Далеко собралась? — Глава юридической службы даже не попытался меня остановить, невозмутимо допивая свой чай.

Мятая десятифунтовая купюра легла на стол. Больше у меня не было. Надеюсь, этого хватит.

— Перерыв почти закончился. — Я вскинула на плечо рюкзак. — Спасибо за ланч. Увидимся через шесть месяцев.

Покидая кофейню, я ругала себя распоследними словами. Глупо изображать гордую, когда в кошельке осталось пять фунтов, а его пополнения в самое ближайшее время не предвиделось.

Но еще глупее было не попробовать шоколадный кекс!

Не особо скрываясь, божья коровка неторопливо пересекала стол. Я прилепила на ее красный глянцевый бок стикер, и теперь уже по столешнице полз листочек с проявившейся на нем красноречивой надписью: «Работать, дура, работать!»

У Мари достаточно специфическое чувство юмора. Честно говоря, у меня оно не лучше, если принять во внимание мою последнюю шутку. Браун потом неделю дулась. Но она сама виновата. Честно-честно. Во-первых, когда уходишь, компьютер нужно блокировать, это в любой инструкции по безопасности написано. Во-вторых, не надо оставлять открытым файл со служебной запиской в кредитный отдел — слишком искушает. А в-третьих, ничего страшного, если бы в кредитном прочитали парочку-другую нецензурных определений их работы, я писала это от всего сердца, поверьте. К тому же уверена, там слышали выражения и похлеще. Эх, жаль, Мари решила перечитать свое творение перед отправкой.

Листок почти достиг края, когда я со всего размаха припечатала его к столу.

— Уууй! — раздался вскрик из секции, где сидели девчонки из группы по обслуживанию маномантов.

Из-за перегородки высунулась Клер, прижимающая ладонь к правому уху.

— Спэрроу, что творишь!

Вместо ответа я прихлопнула невесть откуда взявшегося в разгар осени комара.

В секции сопровождения депозитов и ценных бумаг подскочила с болезненным возгласом Ирэна Полак, первая подпевала нашей На-Ма.

— Спэрроу! — заорала она. — Я отдала за него почти пятьдесят фунтов!

— Ой, Ирэна, прости. Я думала, это обычный комар, а не подслушивалка. — Моя кроссовка опустилась на пробегающего мимо таракана. — Что-то насекомых развелось…

На этот раз никто не закричал и не подскочил. Я недоуменно оглянулась.

— Элка, ну все, — сдавленно пискнула Мари, — ты попала.

И показала взглядом на кабинет начальства. Вжав голову в плечи, я посмотрела наверх.

Держащаяся за правое ухо гранд-магесс Монгрел взирала на меня, как на убийцу ее горячо любимого бульдога Жана Франсуа. На-Ма брала его пару раз на корпоративные выезды на природу. Слюнявая приставучая скотина с выпученными глазами и совершенно дурным характером.

«Никакой премии до конца года. Следующего», — большими буквами можно было прочитать во взгляде начальницы.

Магесс, не будь дурами, затаились по своим рабочим местам, а от моего стола в срочном порядке отбыли две мухи, три комара и одна оса.

— Мари, займи денег до зарплаты, — попросила я, после того как в кабинете начальства закрылись жалюзи.

— Хочешь заказать На-Ма киллеру или напиться с горя?

Нет, купить мыло и веревку.

— Боюсь, ни на какое хорошее развлечение моей зарплаты теперь не хватит. Мы с Вампом попали в аварию, когда он меня подвозил в четверг вечером, — со вздохом призналась я. — Мне пришлось попрощаться с сумочкой, документами, деньгами и новыми сапогами. Короче, так получилось.

— Теми сапогами, что ты купила в прошлом месяце? — ужаснулась подруга.

— Ага.

Мы помолчали.

— А он не может тебе помочь?

— Кто?

— Ну… Вамп.

— С какой это радости? Я даже в кофейне сегодня сама за себя платила. Вон в кошельке последняя пятерка осталась. Браун, займи, а? Стыдно признаваться, но домой не на что доехать.

Мари махнула рукой:

— Не переживай, конечно, займу. Но Вамп-то каков гад!

— Вообще-то это я гордую из себя начала строить…

Подруга осталась непреклонной:

— Да не выгораживай ты его. Он же за рулем был, когда вы в аварию попали? Значит, виноват.

С такой стороны рассмотреть ситуацию мне в голову не пришло. Это же как можно было припечатать рассветника. Да еще компенсацию за моральный и материальный ущерб потребовать. Все-таки прав был Хиро — дура и есть.

— Сапоги жалко. Я сама на них засматривалась, размера моего не было.

— Жалко, — согласно вздохнула за перегородкой Хоуп.

— Смит! — заорали мы с Мари хором. — Достала уже подслушивать!

Ответом нам было возмущенное молчание.

Раз премии все равно не светило, я решила уйти с работы вовремя. Вообще-то в нашем отделе это мало того что не принято, но с легкой руки На-Ма стало считаться за страшный грех. Даже если ты опаздываешь на электричку, которая ходит с периодичностью раз в час, это никого не волнует.

На глазах у ошеломленных коллег я вышла из кабинета, как только секундная стрелка больших офисных часов пересекла цифру двенадцать.

— Мисс Спэрроу! Мисс Спэрроу! Подождите! — Запыхавшийся охранник нагнал меня на выходе из стеклянной вертушки. — Вот, вам просили передать.

Он протянул мне коробку с отпечатанным логотипом «Терры» на картонных боках. Внутри лежали два шоколадных кекса в бумажных розетках и аккуратно сложенная вчетверо десятифунтовая банкнота.

В кои-то веки электричка на шесть двадцать ушла не без меня.

Прижимаясь лбом к холодному стеклу, я размышляла о том, где бы раздобыть денег. Мимо проносились дома пригорода, а перед моим мысленным взором сменяли одна другую картины кабалы под началом трио «ВеликиЭ».

Нет, не подумайте плохого. И мама, и Ба, и тетя Э — чудесные женщины, я люблю каждую из них. Это самые близкие мне люди. Но они ведьмы. И этим все сказано.

Электричка стоит на нашей станции ровно полминуты. За эти тридцать секунд мне надо успеть распихать локтями таких же как я бедолаг и выскочить на перрон, по возможности не оставив в вагоне рюкзак.

Давкаут не самый большой город нашего графства. Конечно, его не сравнить с Хоуксвилем или Фальконвилидж. Да и люди здесь не так богаты, как в восточном или южном предместье, но мне нравится. Душевно тут.

Подметающий перрон старик Мак-Робин отставил метлу и приложился к кепке.

— Доброго вечерочка, малышка Эла.

Он работал здешним смотрителем столько, сколько я себя помню. Коренастый, широкоплечий и совершенно лысый. Кажется, он совсем не изменился с тех пор, как я прибегала сюда пятилетней девчонкой поглазеть на проезжающие составы.

— Здравствуйте, дядя Патрик. Велосипед без меня никуда не уехал?

— Он порывался, но я его отговорил.

Этой шутке было уже лет двенадцать, если не больше, но нам с Патриком Мак-Робином она до сих пор не надоела.

Доехать до дома можно минут за двадцать, но сегодня к вечеру распогодилось, потеплело, да и солнце еще не село, так что я решила прогуляться.

Дорога на Спэрроу-хилл убегала в противоположную от Давкаута сторону, прыгая с холма на холм. Яркими пятнами среди травы попадались навстречу редкие деревья, еще не растерявшие окрашенную в багрянец листву, Солнце зависло над горизонтом, не торопясь за него нырнуть. Сладкий, не отравленный городским чадом воздух чуть горчил дымом далеких осенних костров.

Спэрроу-хилл спрятался меж двух холмов, отгородившись от мира кованой оградой парка, который при нашем полном попустительстве давно стал походить на обычный лес. Серая громада дома с рублеными очертаниями укрылась под красной черепичной крышей. Кто-то из предков пытался облагородить здание классическими колоннами, арками, балюстрадами и прочей чепухой, но, надо признаться, получилось у него не очень. Точно крестьянку одели в графское платье — вроде бы и красивое, и тетке по размеру, а не смотрится, хоть плачь.

Я свернула на гравийную дорогу, ныряющую с вершины холма в нашу рощу. Велосипед пошел тяжелее. Шуршащее поскрипывание гравия далеко разносилось под сенью деревьев, разбавляя тишину.

Боковую калитку перегородил прислоненный к ограде мопед. Восседающий на нем паренек внимательно следил за моим приближением. Когда я докатила велосипед до калитки, мальчишка поднялся. На вид ему было лет шестнадцать-семнадцать. Одного со мной роста. Худощавый, если не сказать тощий. Очень светлые волосы, забранные в короткий хвостик на затылке. Куча пирсинга в самых разных местах (на одном только правом ухе — семь сережек). Смазливая физиономия. А кроме всего прочего — потертые джинсы, гриндерсы и косуха.

В старших классах мне нравились такие бунтари. Юношеский максимализм, сами понимаете.

— Здрасте, мисс.

— Прием несовершеннолетних только в присутствии родителей, либо с их письменного разрешения, заверенного у нотариуса и участкового инквизитора, — проинформировала я парня вместо приветствия.

Он вынул руки из карманов.

— Не понял.

— Вы к ведьмам?

— Ну да.

— Записывались?

— Нет.

Я прислонила велосипед к ограде, сняла с багажника рюкзак и надела на плечи.

— Прием только по предварительной записи. Если вам нет еще двадцати одного года — зуб даю, вам еще нет, — для получения консультации нужно разрешение обоих родителей. Короче, молодой человек, вы пролетаете в любом случае. Поэтому подвиньте мопед и дайте пройти.

— Мисс, вы не поняли. У меня…

— Да-да, знаю — у вас важное дело. Поверьте, у всех обычно важные дела. Но у меня сегодня был мерзкий день. Отвратительно мерзкий день. И затягивать его, общаясь с вами, мне совершенно не хочется. Наверняка у вас есть визитка, там указан телефон. Позвоните и запишитесь. И не забудьте поставить в известность родителей.

Паренек схватил меня за рукав и развернул к себе.

— Мисс, это же я! — Он преданно смотрел на меня зелеными глазищами.

Я осторожно высвободила руку.

— Это вы. И?..

— Ну я, Виргиний! Помните?

Еще бы. Такое не забывается.