Идеальный Плутоний

"ИДЕАЛЬНЫЙ ПЛУТОНИЙ"

Часть первая. "Идеальное общество"

1.

Первое впечатление бывает обманчивым. Фрэнк не предполагал, что подружится с новым начальником. Сначала он показался ему каким-то чудаковатым, особенно на фоне предыдущего главного менеджера фирмы. Тот, наверное, не мог жить без обилия всевозможных статистик. А Роберт - полная противоположность в этом отношении. Он никогда не помнил ни одного номера финансового дела. Постоянно увеличивал сроки сдачи месячных отчетов. Отменил ежедневные вечерние совещания, оставив их только по понедельникам. Такие вольные "реформы" удивили коллег Фрэнка, но стремление Роберта найти общий язык с каждым из своих подчиненных, его мягкий и доброжелательный характер, умение без крика убеждать и настраивать на нужный лад постепенно снискали любовь окружающих.

Четверг. Рабочий день катился к завершению. В комнате Фрэнка было душно - старенький кондиционер давно сломался, открытые настежь окна не приносили нужного толка. Ни дуновения. Фрэнк уже в середине дня скинул пиджак, теперь с легким раздражением освобождался от галстука. Он был успешным работником, довольным своей должностью и заработком. Роберт порой разрешал уходить с работы за полчаса до окончания рабочего дня. Но сейчас Фрэнку не хотелось заходить к нему и просить о раннем уходе, так как вчера его начальник проболтал с ним почти час. Роберт в течение беседы не замечал хода времени - и в этом была его беда. Склонность к постоянным разговорам о том, о сем, на отвлеченные посторонние темы слегка раздражала. И в то же время обижать его не хотелось - и все, попавшие под словесное извержение Роберта, терпеливо ждали затухания вулкана.

Взмокший Фрэнк помассировал затекшие колени. Он решил подождать эти заключительные полчаса. Запрокинул руки за голову и устроился поудобнее на стареньком офисном стуле. У него был порядок во всем: вплоть до расположения коробок, бумаг, отчетов и планов.

Фрэнк вытер лицо от пота и взъерошил короткие, прямые темно-синие волосы. Высокий лоб сочетался с задумчивыми голубоватого оттенка глазами. Он был среднего роста - метр семьдесят пять, никогда не отличался крепким здоровьем и имел фигуру так себе. Одним из его любимых занятий, во время которых он углублялся в мыслительный процесс, были беговые упражнения.

Дабы разогнать скуку, он надел наушники и выбрал в плеере несколько рэп-хитов. Когда-то, будучи подростком, ему нравилась классическая музыка - та, которую никто никогда из его сверстников не слушал. Но с возрастом прививаемая родителями страсть к возвышенному поутихла, и в последнее время он наверстывал упущенное, слушая рэп и скай, от которых массы были в восторге.

Зашипел и завибрировал черный приемник на столе под зависающей в воздухе прозрачной разноцветной клавиатурой. Фрэнк щелкнул кнопку.

- Да, Фрэнк Миллер слушает.

- Фрэнк, зайди ко мне.

- Хорошо, мистер Джувилл.

- Называй просто Роберт.

- Да, конечно, - Фрэнк отключил приемник и устало, со вздохом, поднялся. Надел пиджак, а на галстук махнул рукой.

Небольшой коридорчик. Вторая дверь направо, мимо вахты. Охранник и друг Фрэнка, обычно приветливо улыбающийся, в этот раз просто окинул его мутным взглядом. Тоже душно...

Он вошел в кабинет начальника.

- Здравствуй, Фрэнк, - Джувилл приподнялся ему навстречу и жестом пригласил сесть, - я хочу спросить... вернее, попросить тебя кое о чем.

- Да, конечно, - немного растерянным голосом произнес Фрэнк, но продолжал стоять.

- Понимаешь, ммм... моя семья еще не переехала в Мемфис, и я живу в гостинице. Я считаю тебя самым верным своим сотрудником, и..., - тут он секунд на десять утонул в раздумьях, - да садись ты, что стоишь?

Фрэнк сел. Нервозность начальника, топчущегося на месте и мучительно потирающего маленькие усики, передалась и ему.

- Я хотел бы попросить тебя помочь мне с решением вопроса о моем доме в Мемфисе. Ты лучше знаешь здешние места и, возможно, что-нибудь мне порекомендуешь. А?

Фрэнк замялся. Просьба была неожиданной. Но он не мог отказать этому человеку, обладающему очень редким теперь даром человечности. Не мог отказать этому шестидесятилетнему толстячку с темно-седыми волосами и детской улыбкой.

- Да, конечно.

- Чтоб только воздух почище был... не люблю центр города. Столько газов, такая духота.

- Я помогу Вам найти подходящий район.

Фрэнк тоже не любил центр города.

- Вот спасибо! - Роберт довольно взмахнул руками и неловко пожал руку Фрэнка, перегнувшись через стол, - я уже и не знал, что делать. Сейчас столько этих нелегальных компаний развелось - дрожь берет! Вот, например, моя сестра искала жилье в Сиэтле. Вы не поверите! Это целая эпопея! Сначала ее гоняли чиновники - уж не помню, по каким причинам. Затем в одной фирмочке ей дали липовый адрес, при этом задаток забрали. В другой оказалось, что документы оформили неправильно. Столько их развелось!

- А, Вы про риэлтерские конторы! - Фрэнк еще со вчерашнего дня был по горло сыт историями про сестру Роберта, и потому поспешил перевести разговор на что-нибудь другое. - Да вот же, мои соседи напротив дом продают! Уже два дня как на продажу выставлен.

- Правда? Ты, кажется, в Западной части живешь, да?

- Да..., - Фрэнк замялся и тут же поспешно заговорил. - Вообще-то, это, наверное, неважная идея. До работы добираться с учетом пробок около часа - шоссе забито постоянно. Да и... далековато от центра. Скромный район, периферия. Не трущобы, конечно, но все равно.

- Вот видишь, - в голосе Роберта был слышен упрек. - Это же то, что мне нужно. А ты смущаешься такого отличного положения дел.

- Отличного?

- Район средненький - это не имеет значения. Я сюда приехал не за внешним комфортом, а за умиротворением. А пробки - они везде есть. Машин развелось, как тараканов. Давай адресок, я записываю.

- Южная Уортингтона, 40. Вы можете связаться с ними напрямую, без всяких посредников. Записывайте телефон.

- Сейчас, подожди. Хочу напомнить тебе, Фрэнки.

- Что?

- Мы с тобой на ты.

После разговора с начальником прошло чуть более недели.

Фрэнк подкатил на стареньком "БМВ" к дому, поставил машину в гараж и прошел через газонную площадку к двери. Все как обычно. Он поднялся на крыльцо по трем ступенькам, выслушал электронное приветствие "Добрый вечер, Фрэнки! Дом приветствует тебя после тяжелого рабочего дня" и зашел внутрь. Привычная радость Патрика. Ему восемь лет, и он ужасный непоседа. Элизабет с момента рождения у них сына ушла из модельного бизнеса и стала домохозяйкой. Она поцеловала Фрэнка, тот обнял ее в ответ, затем поднял на руки Патрика.

- Как на работе? - спросила его жена.

- Как обычно. Отчеты, бухгалтерия... в целом все нормально, - Фрэнк освободился от голостопников с помощью рефлектора обувного аппарата и прошел в зал. Патрик кругами бегал вокруг папы, размахивая двумя игрушечными машинками.

- Хм..., - Фрэнк вздрогнул и начал внимательно рассматривать элементы домашнего убранства. С красным диваном все было нормально, шкафчик с дорогими сервизами был на месте, тумбы с книгами все там же, цветы и домашние растения тоже стояли как обычно. Даже раздражавшие его бело-розовые шторы висели по-прежнему.

- Что-то случилось? - спросил Фрэнк, - а, Лиз?

- Как ты догадался? - Лиз встала в двери, не давая Фрэнку пройти в другую комнату.

- Ты не сказала что у нас на ужин.

- Пап, у нас для тебя сюрприз! - Патрик пробежал мимо мамы в другую комнату.

- Да что же такое? - Фрэнк кинул на диван портфель и босиком попытался пройти вслед за Патриком, но Лиз игриво не давала ему этого сделать.

- Надо же, столик чуть отодвинут! - уцепился за эту деталь Фрэнк и прошелся вокруг стола, но все-таки сдался и в изнеможении плюхнулся на диван, - ладно, сдаюсь. Что-то хорошее?

Лиз с улыбкой качнула головой. Патрик выбежал из другой комнаты и громко заявил:

- К нам сегодня дяди приходили и ставили... вот такую, большую штуку!

Фрэнк соскочил с дивана и, не веря своим ушам, попеременно смотрел на сына и жену.

- Новый медиа-центр! - воскликнул он. У него от счастья затряслись было руки, но он вовремя спохватился и с опаской, боясь, что это шутка, заглянул в другую комнату.

В центре просторного помещения полукругом стояли водруженные на напольную изогнутую трубу шесть удобных кресел. Все они были подключены к металлическому столбу, вознесенному до потолка. У каждого кресла было несколько очков, а также специальные перчатки - для управления движениями игрока или работы на возникавшем из воздуха экране. Весь медиа-центр был заключен в стеклянный "саркофаг", войти куда можно было через специальный проем ростом с человека.

- Не может быть! - простонал Фрэнк, приходя понемногу в себя. Постепенно радость проходила, возникало желание испытать эту игровую технику в деле.

- Пап, а это медиа-центр, да? Давай во что-нибудь сыграем! - будто прочитал его мысли Патрик. Лиз категорично посмотрела на Фрэнка, тот качнул головой и, нагнувшись, потрепал сына за плечо.

- Патрик, у папы много дел... давай потом... скажем, на следующей неделе. Мне надо изучить внимательно технику безопасности. К тому же, тебе нужно беречь глаза - ты и так много сидишь за моим компьютером.

- Ну пап, у меня же со зрением все хорошо...

- Потом, сына. Надо сначала разобраться со всем, почитать инструкции. Давай ты пока мячик погоняешь на лужайке, а папа почитает инструкцию, и когда прочитает, тогда мы и будем играть. А?

- Только, пап, ты быстрее читай, ладно?

Патрик выглядел немного расстроенным.

- Ладно, - рассмеялся Фрэнк, взял сына на руки и поцеловал. - Иди, гуляй.

Лиз одобрительно кивнула и проводила Патрика до двери.

Фрэнк разбирался с грудой бумаг - гарантийных талонов, чертежей деталей, паспортов и инструкций, прилагающихся к медиа-центру. Вдруг ему пришла в голову одна мысль.

- Лиз, из этой фирмы должны были завтра приехать, а не сегодня. Почему они раньше?

Лиз прошла на кухню, Фрэнк последовал за ней. Кухня служила своеобразным помещением, где решались финансовые и прочие вопросы семьи.

- Они позвонили и сказали, что на сегодня все заказы выполнены, и спросили, не смогу ли я их принять раньше. Я согласилась.

- Молодец, - Фрэнк бросил груду бумажек на стол и обнял свою жену. Единственное, что слегка омрачало его настроение - это цена роскошной игровой техники. - Ты не представляешь, как я рад осуществлению моей давней мечты. Так не терпится испытать...

- Этого-то я и боюсь. Ты слишком бываешь раздражен, когда входишь в азарт, - Лиз с воплем отстранила его, бросилась к плите и с досадой сказала, - ну вот, подгорело!

- Да, кстати! Что у нас на ужин?

- Лучше отойди, а то обожгу! - Лиз мастерски орудовала сковородками и кастрюлями. Фрэнк на выходе из кухни вспомнил что-то и снова начал с ней обниматься.

- Слушай, я совсем забыл. Завтра суббота, так?

- Да. Фрэнки, не видишь, я занята!

- Роберт пару дней назад переехал в дом напротив.

- А, твой начальник, да?

- У них завтра новоселье - нам надо прийти.

Лиз с негодованием посмотрела на мужа.

- Ненавижу мыть посуду. А ты стоишь тут и даже не хочешь предложить помочь.

- Все-все. Ухожу, - Фрэнк примирительно улыбнулся и вышел из кухни, подняв руки. Умылся, побрился, прошел в спальню. На кровати он обнаружил несколько женских журналов и два пакета с разной одеждой - блузками, кофточками, колготками.

- Хм... интересно, что здесь есть, - и Фрэнк вместо изучения инструкций и руководств по эксплуатации медиа-центра посвятил оставшееся до ужина время созерцанию встроенных в журналы видеороликов. Похоже, его ждала необычная ночка.

Фрэнк должен был любить свою жену. Иначе и быть не могло, и когда нечто пугающее, совсем другое приходило ему в голову, он изумлялся неправильному ходу своих мыслей. Лиз была моложе его на четыре года. Казалось, она вечно была и будет красавицей. Ему нравились ее темные, с шоколадным оттенком, длинные волосы, нравились карие глаза, нравилась аристократическая осанка. И его нисколько не смущало то, что она не получила высшего образования, сбившись с принятого пути на дорогу модельного бизнеса. Лиз никогда не умела работать и зарабатывать.

Фрэнк трудно засыпал. Часто он, пытаясь различить в темной спальне огромные трещины штукатурки на потолке, думал о будущем и прошлом. Он не умел думать о настоящем, ибо настоящее - это сплошные цифры и вычисления. Прошлое ему казалось таким живым и притягательным, что хотелось снова окунуться в ту пору, когда он гулял с друзьями, путешествовал по Штатам. Но это невозможно. Будущее служило ему своеобразной мусорной корзиной для всех его дум - он любую хорошую мысль бросал туда. Фрэнк втайне признавал, что и десятой части всех его мечтаний не суждено сбыться, но все равно верил в них. Верил, что когда-нибудь придет лучшая доля. Самой сокровенной мечтой Фрэнка была поездка в горы, на другой конец Америки, дабы провести там все выходные на природе, вдали от цивилизации. Но это была несбыточная мечта. На более вместительное авто не хватало денег. Да и эта машина то ломалась, то простаивала в гараже из-за постоянных взлетов цен на бензин.

Наутро Лиз выглядела еще более хмурой. чем обычно. Она не любила вставать рано и готовить завтраки, а Фрэнк наоборот, быстро высыпался, был ранней пташкой и занимался на беговых тренажерах с полвосьмого утра. В этот раз Лиз совсем проспала, Фрэнк заявил, что готовить завтрак не в его обязанностях, она на машине отвезла перекусившего наспех Патрика в школу. За это время Фрэнк попробовал исправиться, но его кулинарные способности ограничивались одними лишь бутербродами. К возвращению Лиз он был еще более разозлен из-за работающего с перебоями тостера и перегоревшей лампочки. Он устроил скандал из-за их финансового состояния и раздраженно отчитал ее за неумение зарабатывать трудом и потом, а она вспомнила его смехотворную мечту съездить в горы и возмутилась тем, что они до сих пор не могут переселиться в центр города, поближе к "настоящей жизни". Когда же она высказала мысль о приобретении собачки понравившейся ей породы, а он напомнил ей, что боится собак, их отношения стали совсем натянутыми на весь день. Положение спас начальник Фрэнка. Роберт зашел в пять часов и пригласил к себе. Наступило временное перемирие.

2.

Языки пламени обрамляли лицо Роберта, издалека доносились возгласы игравших ребятишек. Вечернее небо навевало на Фрэнка странную ностальгию. Вокруг костра на траве сидели Лиз, Сара - жена Роберта, его сестра Кейт, та самая, что натерпелась от риэлторов из Сиэтла, а также Мэтт и Лора Веллингтоны - соседи Роберта. По кругу ходила бутылка виски. В доме Джувилла была организована небольшая тусовка для молодых, на которой остались дочь хозяина и еще несколько парней и девушек. Патрик, его друг Бобби и десятилетний сын Роберта вместе с ребятишками с этой улицы играли у дома Миллеров.

Роберт поблагодарил Фрэнка за помощь в приобретении дома. Спустя несколько минут он задумчиво напевал задушевную песню, все молчали, погрузившись в единую семейную атмосферу. Костер догорал.

...пусть идут дожди

Прошлых бед от них не жди

Камни пройденных дорог

Сумел пробить росток...

Фрэнка клонило в сон. В животе у него переваривались куски индейки, мастерски приготовленные Сарой Джувилл. Бутылка пришла к нему. Следом она досталась Лиз. Фрэнк вспомнил про сломанный тостер и подумал, что эти маленькие ссоры - ерунда. Они проходят, а любовь остается.

- Хорошая мысль, - тихо одобрил он сам себя. - Надо будет поделиться с Лиз.

Все подпевали Роберту - тот начал петь ту же песню второй раз.

- Знаете, - вдруг прервался он, - я раньше работал школьным учителем. В Детройте. Но такая дешевая и одновременно дорогая жизнь, как там. мне не по нутру и не по карману. Я приехал сюда, в Мемфис, потому что здесь все по-старому. Здесь такие же маленькие домики, такие же скромные фирмы и фабрики, такие же добрые и любящие друг друга люди, как и полвека назад, когда мне было десять лет. Я понимаю, что на дворе декабрь 2047 года. Надо двигаться вперед, по пути развития цивилизации. Но, знаете... люди всю жизнь только и развивают цивилизацию. Они не желают развиваться сами - я сейчас говорю о духовном развитии. Я верю, что господь Бог дарует каждому из нас жизнь для какой-то миссии. Человек должен совершенствоваться всю жизнь и оставлять накопленные знания следующим поколениям. Он должен делать нечто, что приносило бы пользу не только ему, но и окружающим или его потомкам. Я стал учителем, потому что хотел увидеть эти миссии на раннем этапе развития человека. Знаете, детство - самая удивительная пора. Я хотел увидеть ростки добра, способности в каждом ребенке и развить их.

Камни пройденных дорог

Сумел пробить росток...

Я очень благодарен вам всем за то, что вы пришли поддержать меня. Я познакомился с очень интересными людьми, у которых есть чему поучиться. Совершайте больше добрых поступков, и в мире станет лучше жить. Цену добру определяем мы сами.

Фрэнк был поражен такой необыкновенно искренней репликой Роберта. Он переставал воспринимать его как начальника.

Пришла молодежь. Все засуетились - кто-то присоединился к мини-дискотеке в доме Джувилла, кто-то пошел играть с ребятишками. Лиз закокетничала в обществе парней и согласилась потанцевать, но Фрэнку было не до танцев - он был настолько взволнован словами Роберта, что удивился, как вообще мог поссориться с женой по какой-то мелочи. Он тотчас же хотел попросить у нее прощения, но Лиз, взглянув на него как на лунатика, удалилась танцевать в дом.

Он и Роберт остались у догоревшего костра.

- Могу я звать тебя Бобом?

- Конечно. Смотри, какой красивый закат вдали.

- Да, - Фрэнк посмотрел туда.

- Еще я приехал сюда, потому что здесь остались кусочки природы. Именно кусочки - в виде загородных парков и этого чудесного неба. В крупных городах совсем по-другому - там царит вечный смог. Здесь не так.

- Да, это верно.

- Знаешь, Фрэнки, я сразу увидел в тебе нечто такое, что отличает тебя от остальных.

Фрэнк вопрошающе поднял брови.

- Да-да. Я говорю не с точки зрения работы или карьеры. Это совершенно другое.

- А с какой точки зрения? Я обычный человек, Боб.

- Нет, ни в коем случае! Обыватели тешатся этим, позволяя растрачивать себя на дешевую жизнь и размениваться по мелочам. Ты... есть в тебе что-то от Бога...

Фрэнк не верил в Бога, и потому усмехнулся.

- ...и это позволит тебе сделать что-то великое. Ты не создан для работы в офисе.

- Нет, Боб, я - математик. Я всю жизнь был математиком.

- Но одно другому не помеха. И потом, возможно, ты - лирик, но не хочешь себе в этом признаваться.

Фрэнку стало как-то неуютно. Он заерзал на траве.

- Послушай меня, старика.

- Боб, не говори так. Тебе всего-то шестьдесят. До пенсии еще целых пять лет.

- Я знаю, но я начинаю сбрасывать себя со счетов. Лучше поговорим о тебе - вся жизнь перед тобой.

- Брось, я уже немолод.

- В свои тридцать два и я так думал. Но ты выслушай. Ты должен прислушаться к себе. Понять, чего хочет твоя душа. Понять, что в ней заложено - и, исходя из этого, выбрать занятие.

- А если я не смогу понять? Откуда мне знать? Я же не пророк!

- Должен быть подходящий случай. И еще. Я хочу выбрать тебя наследником - передать тебе все свои знания. В твоей душе есть ростки, которым нужно пробить стандарты, пробить обывательство. Мой учитель так же думал обо мне. Он был из России. Великая страна - Россия!

- Я бы сказал - великие соперники!

- Вот видишь, ты снова поддаешься стандартам. Образ врага нужен человеку, чтобы подстегивать его и устрашать. В России сейчас сидит у костра где-нибудь в провинции такой же, как и ты, человек, имеющий красавицу-жену, сына, несколько верных друзей, и он - человек! Мой учитель вкладывал в меня чувство любви к людям. В человека надо верить. Сейчас, в такое время нам трудно это понять, но это так.

Фрэнк хлебнул виски.

- Ладно, надо отвлечься. В конце концов, сегодня радостный повод, - заключил Боб.

- У меня дома медиа-центр, - начал Фрэнк. - Если у тебя есть какие-нибудь игрушки, мы могли бы поиграть по сети.

- Отличная идея! - Боб молодецки вскочил, бережно уложил гитару на скамейку поодаль и отправился в дом. Он вернулся с целой стопкой стекляшек - диски давно ушли в прошлое, и информация хранилась на по-особому обработанном стекле маленьких круговых размеров.

Крадучись, они перешли улицу и зашли домой к Фрэнку. Он включил питание медиа-центра.

- Честно скажу, что еще ни разу не играл по-настоящему. Только в шахматы.

- Да, на такой шикарной приставке надо не в шахматы играть, а в различные иллюзии. Думаю, вот эти гонки нам подойдут, - Боб протянул Фрэнку стекляшку, заключенную в разрисованный пластиковый пакет. - Знаешь, я их все пока что оставлю у тебя, потом заберу.

- Отлично, - обрадовано произнес Фрэнк, загружая игру, - ну, прошу садиться и надевать очки и перчатки. Сейчас поищем соперников по сети. Будем играть двое на двое.

- Я пока музыку поставлю, - Боб неудачно выхватил из своей стопки один из носителей, так что пластиковый пакет упал на пол. Фрэнк поднял его. Было написано:

Плутоний

- О! А это что? - спросил Фрэнк. - Стрелялка, да? Или стратегия?

Боб помедлил с ответом, затем шепотом спросил:

- Ты когда-нибудь слышал о проекте "Плутоний"?

- Проект? Нет, а что это?

Боб облегченно вздохнул и засунул злосчастный носитель в середину стопки.

- Так, ерунда... Я поставлю Бетховена. Ты не возражаешь?

- Бетховен... если честно, не помню ни одного его произведения. Раньше очень его любил, а теперь...

- Вот-вот... а все новинки в мире рэпа и скай ты, конечно же, помнишь.

- Есть такой грех.

- Окультуривайся теперь, - Боб выбрал наугад мелодию Бетховена, и комната наполнилась чудесной музыкой.

Фрэнк сел в кресло, надел очки, натянул перчатки. Загрузка игры была завершена.

- Здесь надо выбрать себе машину, причем некоторые детали можно менять, - прокомментировал Фрэнк.

- Да, я знаю. Митч когда-то этим увлекался.

Фрэнк остановил свой выбор на красно-белой лошадке, добавил парочку приспособлений для аэродинамики, усовершенствовал колеса, вставил новый тип покрышек и улучшил характеристики двигателя. Боб был менее опытным игроком и в основном менял внешний вид авто - чтобы было красивее. Его машина было черного цвета со стильными зелеными добавлениями. Их соперники - оба из Германии - выбрали черный и белый мерседесы. Гонка проходила на мифической трассе, представлявшей собой помесь электромагистрали и асфальтированной дороги.

Пять... четыре... три... два... один...Газ! Фрэнк изо всех сил давил на газ и тормоз, ибо знал, что очень большая сила инерции действует на эти машины. Боб часто пролетал повороты и сворачивал не туда. Фрэнку удавалось успешнее огибать препятствия. Он чувствовал себя как настоящий гонщик. Он мог регулировать задний вид или схватывать панораму сразу, управлять заносом, переключаться на вид спереди. Он мог следить за своими колесами и колесами соперников, вращать возникающий в воздухе руль и следить за иллюзорными приборами. Комната наполнилась запахом горячей резины и звуками скольжения вперемешку с аккордами Лунной сонаты. Они все ехали и ехали по длинному тоннелю, демонстрируя трюки, переворачивая машины в воздухе, мешая соперникам и наслаждаясь гонкой. В итоге Фрэнк прибыл первым, Боб занял второе место. Гонка окончена.

- Ну что же... спасибо за игру, приятель! - похлопал Боб Фрэнка по плечу, - ты хорошо водишь.

- Это всего лишь игра, - ответил тот, - ну, на сегодня, наверное, хватит.

- Да, пожалуй. У меня в паре моментов даже голова закружилась, - со вздохом произнес Боб. - Все-таки эти игры не для меня.

- Ну... тогда пошли на тусовку...

Гости разошлись часов в одиннадцать вечера. Лиз выглядела уставшей и предоставила Фрэнку укладывать Патрика спать самому. Впрочем, тот уснул сразу, как только добрался до кровати. Фрэнк же долго сидел у окна и вспоминал строчки песни.

...камни пройденных дорог

Сумел пробить росток...

Но утром его лиричное настроение улетучилось. Они с Патриком играли в сквош и - вот незадача! - мяч слишком сильно отскочил от стены, рикошетом от дверного косяка улетел в другую комнату и попал в медиа-центр, разбив стекло с одной стороны. Без стеклянной оболочки с должным эффектом отражения возникающих иллюзий он работать не мог. Доконал же Фрэнка снова тостер.

- Как меня все достало! - разбушевался он, - в особенности этот тостер! Ну зачем, ну зачем же мяч попал именно в приставку! Чертов сквош!

- Опять ты разорался! - вступилась за тостер Лиз.

- Я всего лишь повысил голос на полтона!

- Зачем нам опять ссорится при Патрике! Подумай о нем!

- Это ты подумай! Я целыми днями вкалываю, зарабатываю на семью, а ты даже завтрак нормальный приготовить не можешь!

- Ах вот как! Подавись ты своей скупостью!

- Это ты тратишь деньги на что попало! Зачем было покупать те шмотки?

- А медиа-центр, значит, нам был необходим! Сколько же денег ты потратишь на то чтобы отремонтировать его, а?

- Заметь, сколько потрачу - все свое!

- Фрэнк, иди ты знаешь куда! - Лиз накинула куртку и ушла, громко хлопнув дверью.

- Давай, давай! - крикнул он ей из окна, - иди к своей Мэгги!

- Пап! - Патрик вошел в кухню, - ты обещал сегодня сводить меня в зоопарк.

Фрэнк удивленно на него уставился.

- М-да? Что ж... все равно день пропал. В зоопарк можно... только надо по дороге купить новый тостер.

- Я напомню тебе, пап! - Патрик побежал собираться.

- Как в прошлый раз напомнил, да? Хм... где же наш фотоаппарат?

Патрик и Фрэнк вышли из дома. Фрэнк уже закрыл дверь, как вспомнил, что забыл отключить плитку.

- Сына!

- Да, пап!

- Ответственное задание! Вот тебе ключи, - он протянул ему связку, - открой замок - я тебе показывал пару раз как, помнишь?

- Ага!

- Сбегай на кухню, выключи плитку, потом закрой дверь и марш ко мне в машину!

- Хорошо! - Патрик начал возиться с замком. Довольно быстро открыв его, он зашел внутрь. Фрэнк направился в гараж и завел машину. Он выехал из гаража, закрыл его.

- Эй, сосед! - услышал он радостный вопль Роберта и оглянулся. Боб переходил дорогу и махал ему рукой. Фрэнк помахал в ответ.

- Как дела? - крикнул Боб. И вдруг Фрэнк заметил краем глаза, как на полной скорости ринулась вперед стоявшая на обочине темная машина.

- Боб! - крикнул Фрэнк, побежал к дороге и указал рукой в сторону, - машина!

Боб оглянулся, но было поздно. Последней мыслью в его жизни было стремление уйти с дороги, но это было невозможно - автомобиль на полном ходу сбил его и уехал.

- Боб! Нет, Боб! - Фрэнк добежал до трупа и, нагнувшись, посмотрел ему в глаза, пощупал пульс, припал к груди. Старик не двигался, на затылке зияла рана от удара об асфальт. Фрэнк посмотрел вслед черному автомобилю - хорошо, что у него отличная память на числа...

Фрэнк никогда не любил полицейских. Не воспылал любовью он к ним и после того, как три часа отсидел в участке, излагая состав преступления и впаривая хмурым и неподвижным, вызывавшим ассоциации с заспанными мухами стражам порядка номер автомобиля. В итоге выяснилось, что этот автомобиль угнан, и найти его владельца не представляется возможным. Вдобавок его самого укорили в бездеятельности - мол, что ты стоял и смотрел, хотя Фрэнк не стоял, а пытался действовать. С него зачем-то взяли подписку о невыезде и давали подписать целый ворох бумажек - начиная от его показаний и кончая тестом на вменяемость. В итоге вернулся он домой к шести часам вечера, разгоряченный и раздраженный. Никакого зоопарка Патрик, увы, не получил. И тостер новый купить снова не вышло.

Лиз уже знала о произошедшем и вновь решилась на перемирие. Они нанесли визит жене Боба и его детям, принесли свои соболезнования. За ужином Фрэнк совсем молчал, хотя обычно рассказывал жене о трудностях своей работы. Лиз пыталась его разговорить.

- В полиции тебе не поверили?

- Не то что бы не поверили... просто у них таких вот дел - уйма. Они считают, что это несчастный случай. Но я же сам видел, собственными глазами, как эта машина намеренно сбила Боба.

- Может, зря ты его жене не рассказал?

- Не знаю. А что от этого изменится? Машина в угоне - шансов, что найдут преступника, один из миллиона! Эх... Завтра предстоит много работы. Похоже, пока не назначат нового главного менеджера, в дела Роберта придется вникать мне. Да и про свои не забывать... Эх!

- Хватит стонать! Подумаешь, проблемы у него...

- У тебя их, конечно же, гораздо больше! - взорвался Фрэнк. - Надо ведь сходить к подружкам, а потом по магазинам, а потом в салон красоты, в солярий и так далее!

- Не заводись!

- Спасибо за ужин. Пойду, поработаю в кабинете, - Фрэнк к большому неудовольствию Лиз оставил свою посуду немытой и направился из кухни в другую комнату. Он отворил дверь своего кабинета и инстинктивно, привычным движением потянулся к выключателю, как вдруг понял, что здесь что-то не так. Он провел левой рукой от дверного косяка по обоям до выключателя и обнаружил здоровенную царапину на стене, которой раньше не было. Поэтому он не стал включать свет.

Он посветил фонариком. Действительно, царапина. Как будто кто-то надорвал обои лезвием ножа. Фрэнк оторвал их в этом месте и соскоблил краску. В стене был маленький тайничок, очень маленький, и в этом тайничке находилась крошечный черный предмет. Он позвал Лиз.

- Что это такое? - спросила она.

- Я у тебя хотел узнать.

Они оба стояли и молчали не в силах что-нибудь понять.

- Так... я звоню Майку, он разберется. Должно быть, это какой-нибудь жучок.

Так и было. Майк, друг Лиз, приехал со своим чемоданчиком, где хранились самые различные устройства, начиная от жучков и кончая камерами, подтвердил диагноз.

- Это прослушивающее устройство. Похоже, вы во что-то сильно вляпались. Сделано очень профессионально. Я даже удивляюсь, как ты это заметил, Фрэнк.

Все трое сидели за столиком на кухне и попивали кофейку. Патрик давно лег спать - уже было полдесятого вечера.

- Но как? Каким образом? - ломала голову Лиз, - нет даже следов взлома.

- Вспоминайте. Может, недавно произошло что-то необычное?

- А если жучок стоит с давних времен? Еще до нашего въезда в этот дом?

- Исключено, - помотал головой Майк, - жучки так долго не работают.

- А ты не ошибся? Вдруг эта деталь была необходима при строительстве дома? Это точно жучок?

- Ты сомневаешься в моей квалификации? - изумился Майк. - Уверяю, что лучшего хакера и специалиста по таким штучкам тебе не найти во всем Мемфисе.

- Видимо, кто-то что-то у нас искал. Произвел незаметный обыск.

- И, не найдя, поставил жучки, - подхватил Майк, - теперь остается узнать главное: кто за этим стоит?

3.

Фрэнк и Лиз с помощью Майка нашли еще пять таких жучков, по одному в комнате. Фрэнк ломал голову в раздумьях над тем, кому это понадобилось. Он подозревал, что кто-то подкапывается под их фирму. Полиция бездействовала - ей было просто не по зубам проверить всех клиентов фирмы на чистоту, тем более, что фирма, в которой работал Фрэнк, славилась тем, что работала только с "чистыми" деньгами - ни одной подозрительной сделки. Видно, поэтому прибыль фирмы была небольшой. И кому потребовалось под нее копать?

На всякий случай Патрика отдали его бабушке - матери Лиз. Они с женой стали ссориться чаще, и перед Фрэнком временами маячило слово, написанное крупными буквами:

РАЗВОД ПО-БЫСТРОМУ

Такая вывеска была напротив трехэтажного здания их фирмы.

Но разгадка тайны жучков пришла сама собой.

Фрэнк возвращался домой пешком поздно вечером - его авто опять не работало по известным только ему самому причинам, о коих Фрэнк, как всегда, не догадывался. Технарь Майк уехал в командировку в Атланту, и потому заняться машиной было некому. На улице не работали фонари - впрочем, они никогда не работали. Темнота ночи уже снизошла на землю - лишь вдали красным цветом блестел закат. Улица пустынная. Никого.

Фрэнк шел по обочине дороги и вдруг услышал приглушенный звук мотора. Он обернулся и увидел шагах в десяти от себя длинный черный лимузин с затемненными стеклами марки кадиллак, которая давно вышла из моды. Он понял, что бежать было бесполезно - его все равно нагонят. И потому он повиновался интуиции и остановился, подождав, когда авто приблизится к нему.

Задняя дверь открылась. Вышел чернокожий тип, ровесник Роберта, в очках, в домашнем вязаном оранжевом свитере и ровно выглаженных, со стрелками брюках.

- Фрэнк Миллер? - его мягкий вкрадчивый голос внушал не столько доверие, сколько опасение.

- Чем могу быть полезен? - спросил Фрэнк, на всякий случай нащупав в кармане куртки холодное металлическое лезвие перочинного ножа.

- Я думаю, пришло время нам с вами объясниться, - продолжал негр бархатным голосом.

- А вы по какому поводу? - голос Фрэнка дрожал. Ему становилось страшно, и тот это понял.

- Не бойтесь. Давайте пройдемся по парку, - негр махнул в правую от себя сторону. В такой поздний час в парке было мало народу.

- Давайте.

Они шли молча минуты три. Фрэнк боязливо оглядывался по сторонам, но нигде не было ничего необычного. Кадиллак так и остался с не захлопнутой дверью на том же месте.

- Мое имя Рудольф Вайсс. У меня так же, как и у Вас, немецкие корни.

Фрэнк сразу отметил такую осведомленность. Негр продолжал.

- Вам не нужно меня бояться. Видите - я такой же, как и Вы, человек, в связанном моей женой свитере, гуляю и дышу свежим воздухом.

Фрэнк еще раз потрогал лезвие.

- Вы стали обладателем некой тайны.

- Что? - вырвалось у Фрэнка. Они продолжали идти по главной аллее парка.

- Да, именно. И вы знаете эту тайну. Не буду темнить, и Вам не советую. Вы кому-нибудь говорили еще о проекте?

Фрэнк ничего не понимал.

- Простите, но... вы приняли меня за другого. Ни о каком проекте я ничего не знаю, - тут он остановился.

- Я же просил Вас не темнить. Кажется, я ясно спросил Вас о проекте "Плутоний", - Рудольф тоже остановился. Фрэнк никак не мог вспомнить, где раньше слышал это название, и повернул обратно.

- Нет, никому, - сказал он после раздумий.

- Вы лжете. Иначе не думали бы так долго перед ответом.

- Это что, допрос?

- Понимаете, Фрэнк..., - Рудольф вздохнул и, словно учитель двоечнику, устало начал объяснять, - не мы виноваты в смерти Роберта. Есть люди, которым "Плутоний" встал поперек горла. Им не нравится то, что кто-то способен совершать добрые поступки. Роберт был одним из нас. Он проповедовал нашу идею создания города-мечты, потому что хотел сделать мир лучше.

- Сектанты? - тревожно спросил Фрэнк. Он уже намечал пути к бегству и раздумывал, есть ли у этого Рудольфа с собой оружие.

- Нет, что Вы! Неужели Вы не хотите сделать этот тусклый мир лучше? Вот, видите? - Рудольф указал на двоих ребятишек, мальчика и девочку, игравших на детской площадке. - Эти дети одни здесь. Одни поздно вечером. Наш мир не идиллия, на них могут сейчас же напасть, или украсть. Видите эти деревья? Они увядают. Так же, как и наши жизни. Видите это серое небо? Кто-то считает, что так и должно быть. Мы же хотим раскрасить его яркими красками. И Ваша жизнь далека от рая. Мы хотим сделать ее лучше, потому что мы верим в человека. Все наше общество только и занимается тем, чтобы использовать человека, подчинить его себе, выжать как лимон и не дать раскрыться духовно. Мы хотим создать общество без болезней, без преступлений, без потрясений. Только хорошее. Меньше проблем. Вы будете знать цену своей жизни - вернее, то, что она бесценна.

- Так кто же убил Роберта?

- Бандиты. Роберт перешел дорогу одному бандиту, это было давно, но тот захотел поквитаться. Мафия, что поделать...

- Слишком банальная история.

- Но Вы же верите в стандарты. Дело даже не в Роберте, а в нашей деятельности - о проекте "Плутоний" знают лишь немногие лица на высших государственных постах, включая и самый высокий - вы понимаете, о чем я. Мы хотим безвозмездно для жителей города построить общество мечты, где не будет войн. Где вон те, сидящие на лавке старики смогут получать достойные деньги. Где вот эти маленькие девочка и мальчик, - он снова указал на ребятишек, - почувствуют себя в безопасности и вырастут в здоровых, нравственно здоровых людей. Пусть это будет под землей, но это будет! Они создадут самую совершенную ячейку общества и дадут потомство. И так - дальше, по цепочке.

- Бесплатный сыр только в мышеловке.

- Это стандарт. Вы мыслите стандартами - это очень плохо.

- Я Вам не верю.

- Но Вы меня внимательно слушаете.

- И все равно - построить такой город... это нереально. Идеальный плутоний... ерунда.

- Вот именно. Вы сами сказали - идеальный. Идеальный плутоний.

Они почти дошли до места встречи.

- Этот город не надо строить, Фрэнк. Он уже построен. Осталось только заселить. Раз уж вы узнали о проекте, я предлагаю Вам вступить в него.

Фрэнк решил все рассказать по-честному.

- Я не вру. Я на самом деле не знаю ничего о Вашем проекте. И не собираюсь никому говорить о нашей беседе - я не болтун. И про жучки я никому не расскажу.

- Бросьте, Фрэнк. Мы сами нашли у Вас стекляшку с видео о нашем детище. И теперь предлагаем стать частью идеального общества. Подумайте - отличная работа, никаких денег - ведь вы не раз проклинали того, кто их придумал, тостер будет работать, отчеты и финансы не будут иметь никакого значения, у Вас появится больше друзей. А что касается жучков - мы хотели оградить вас с Элизабет от возможного вторжения мафии. Мы хотели быть начеку, чтобы помочь Вам в любой момент. Подумайте над моим предложением.

- Нет, ничего подобного, - заявил Фрэнк, старательно придавая решимости своему слабому голосу. - Я не верю ни единому Вашему слову.

- Фрэнк, я не пытаюсь...

- Не надо называть меня Фрэнк! Отвяжитесь! Ваша идея с плутонием - полная чушь! Выдумка!

- Это не я придумал идеальное общество. Но Вы узнали об этом проекте и должны вступить в него. Вы обязаны поселиться в этом городе. Вы еще сами будете проситься туда.

- Да пошли Вы! - Фрэнк зашагал по своему обычному маршруту. Рудольф раздраженно махнул рукой, не стал его догонять и сел в машину.

- Ну как? - спросил его сидящий рядом молодой парень. - Ты, кажется, говорил, что он сразу согласится.

Рудольф недовольно посмотрел на него.

- Он согласится. Вот увидишь.

- Но времени у нас мало.

- Достаточно.

- Уверен?

- Не волнуйся, Крис. Ты мне поможешь.

- Каким образом?

- У меня есть еще один рычаг воздействия на него. Очень сильный.

4.

Америку захлестнули радикальные настроения. Наступала эпоха неверия. Мало кто ощущал себя защищенным. Фрэнк не доверял официальным источникам, ежедневно недобрым словом поминал полицию и систему правосудия. Лиз надоедали вечные ссоры по мелочам и, к ужасу Фрэнка, она начала перекладывать на него долю своих обязанностей. Осенью, после возвращения Патрика от бабушки он отвозил его утром в школу, когда она еще даже не вылезала из постели. О своевременном наполнении магнитоколдера тоже должен был заботиться он. Лиз же вновь начал посещать сеансы релаксации и стала часто заходить к своим подругам в модельную фирму. Либо она занималась шопингом, насколько это позволяла финансовая ситуация, либо весь день проводила дома в медиа-центре или перед экраном телевизора.

Пятнадцатого сентября в жизни Фрэнка случилось важное событие - его повысили. На собрании директоров фирмы представитель департамента свободной торговли пожелал видеть Фрэнка на должности главного менеджера фирмы. Возражений не последовало и, хоть у Миллера были и недоброжелатели, он стал во главе организации. Заработок увеличился на двадцать процентов по сравнению с предыдущим. Но скоро Фрэнк понял, что ему будет очень и очень трудно. Его бывшую должность за неимением достойных кандидатур упразднили, и заместитель у него поэтому был только один. После Роберта осталась куча различных задолженностей, в отчетах и документациях царил полнейший беспорядок. Чувствовалось, что, несмотря на человеческие качества, главный менеджер из него был никакой. Фрэнк, дабы справиться со старыми ошибками и успеть разгрести новые завалы, просиживал за работой иной раз и до десяти вечера. Он приходил домой усталый, раздраженный, съедал остатки ужина и ложился спать, допоздна просиживая за ноутбуком. Утром все начиналось сначала - невыспавшийся, он готовил завтрак, отвозил Патрика, из школы сразу на работу - и до вечера. Тренажеры и каждодневные упражнения он забросил совсем.

Материальное благополучие, которое должно было прийти с повышением зарплаты, ощущалось лишь на первых порах, а затем куда-то улетучилось. Первое, что сделал Фрэнк - это купил новый тостер. И это оказалась их единственная хозяйственная покупка за последние месяцы, не считая нового замка и дренажной системы для подвала. Понемногу деньги расходились, не оставляя заметных за собой следов - то на одно, то на другое. Пища стала более разнообразной, одежда - ближе к моде. И все. Фрэнк продолжал целыми днями гореть на работе. Временами ему казалось, что все эти цифры потихоньку высасывают из него жизненные силы. Его начинал доставать этот образ жизни. Хмурое лицо жены надоедало, плохие оценки Патрика раздражали, разговоры с друзьями не приносили облегчения. Понемногу он начинал скатываться в нравственную яму. Это выражалось в посещениях пивного заведения каждым вечером, перед тем как идти домой. В глубине души Фрэнк понимал, что виноваты не окружающие люди, а он сам, но каждый раз при таких мыслях усердно потоплял их в баре.

Фрэнк никогда ничего бы не узнал. Но в тот вечер все пошло не так.

К концу рабочего дня стало плохо с сердцем. Приступ длился всего несколько секунд, однако ему и этого хватило. Фрэнк решил кончить работу раньше, и в четыре часа вечера вышел из здания фирмы. Сел в машину и проехал несколько кварталов. Припарковался возле серого ничем внешне не примечательного здания. Над подвалом была вывеска.

ПИВНАЯ ЛАВКА "ИНТЕРЗМИЙ"

Плевать на приступ. Надо зайти. Как и всегда.

В этот ранний час там было мало народу. Фрэнк занял привычное место за стойкой и сделал свой обычный заказ. Официант был молодым парнем лет двадцати пяти, со странной улыбкой и смешными, неестественно большими усами.

- Как обычно, - хмуро произнес Фрэнк, наваливавшись локтями на стойку.

- Простите, сэр, я сегодня подменяю Дэйва.

Фрэнк взглянул на него и, нисколько не удивившись, произнес:

- Для начала чашку кофе "Марсианский Колумб", желательно покрепче и погорячее, затем три стакана виски... нет, два... нет, только безалкогольный коктейль... что-то у меня с сердцем сегодня.

- Кофе повышает давление, - заметил парнишка. Фрэнк ответил уничтожающим взглядом.

- Я на него подсел, так что наливай.

Он получил свою чашку кофе и стал медленными глотками попивать его. Из-за столика в центре бара поднялся человек и, качаясь, подошел к нему и, кашлянув, уселся рядом.

- Фрэнки! Не признал? - хриплым голосом спросил он и протянул руку.

- А, Мэтт! Здорово! - Фрэнк пожал руку. Человек, которого звали Мэттом, похлопал его по плечу и заказал себе три стакана виски. На вид ему лет пятьдесят. Он был неопрятной наружности, небритый, со шрамом на щеке и хищными зелеными глазами. Одет старомодно, в потрепанный пиджак и дырявые штаны. Подошвы на обляпанных ботинках держались на честном слове.

- Я тебе говорил, что провожу здесь почти всю свою жизнь, - он достал сигарету, - огоньку не найдется?

- Не курю.

- Ах да, точно. Эх, срамная жизнь...

Он убрал сигарету.

Фрэнк рассматривал свое отражение в стакане Мэтта.

- Ты сегодня какой-то жутко невеселый. Пришел раньше. Даже виски не взял.

Фрэнк молчал, сосредоточенно обдумывая какую-то мысль.

- Мы всегда заказывали по три стакана. Какие-то неприятности дома? Рассказывай - я послужу отличным громоотводом. Как всегда.

Фрэнк принялся за коктейль. Молчания ему хватило еще на минуту, потом он заговорил.

- Мэтт...

- Да.

- Ты, кажется, говорил, что наши истории похожи?

Хищные глаза Мэтта после двух стаканов виски, выпитых залпом, медленно приобретали довольный блеск.

- Ты был преуспевающим работником биржи. Купался в хорошей жизни. Был вхож в лучшие дома Америки. У тебя были жена и сын. Семь квартир в разных городах и странах. Объясни мне, с чего все началось. Как ты оказался на улице? Чей обман стал началом конца? Я хочу знать больше о тебе, потому что - ты сам говорил - мы с тобой похожи. Я иду в бездну. Я чувствую это, - Фрэнк не сдержался и заказал стакан виски.

Мэтт покряхтел и повздыхал.

- Все люди похожи, Фрэнки. Тебе противно общаться со мной, потому что я навязываюсь тебе, и потому что у меня в этом мире нет ничего - даже крыши над головой, даже чистого носового платка.

- Но я могу довериться тебе. Я чувствую, что мне надо кому-то поплакаться. В любом деле мне нужна поддержка, пусть даже и более слабого.

- А кто сказал, что я слаб? - Мэтт прервался, заказал еще три стакана виски, - нет, я силен духом, потому что не сломался. Хотя... тебе будет неинтересно слушать то, как я опустился на дно жизни.

- Интересно. Я хочу быть готовым к поворотам судьбы. К неровностям и шероховатостям на своей дороге.

- Ммм... к этому подготовиться невозможно. М-да...

Мэтт помолчал, потом заговорил снова.

- Эх... Я, Мэтт Роксуэлл, оказался одним из отбросов. А начинал как перспективный молодой служащий одной секретной конторки. Эх... Я знал больше, чем простые смертные. Но меньше, чем сильные мира сего. Я был как бы посередине, и это многим не нравилось. Я знал некую тайну относительно методов работы спецслужб. И... и не захотел мириться с тем, что это тайна. Мне казалось, все должны узнать правду. Однако... как я позже понял, наше общество составлено так, что основная масса не должна знать о подковерных интригах и разгадках странных головоломок. Она должна знать только то, чем ее поливали из ящика, из газет... посредством любых СМИ. Меня за мою активность жестоко наказали. Плюс... плюс неприятности на бирже. Случился обвал, это стало хорошим предлогом, чтобы повесить все неудачи компании на меня. Двери в лучшие дома Америки захлопнулись у меня перед носом. Жена бросила, сын забыл о том, что когда-то у него был отец. Я не смог найти работу. Мое имя с удовольствием полоскали несколько недель - я был отдан на растерзание прессы и якобы правосудия. Меня обвиняли в шпионаже, предательстве... в чем только не обвиняли!

- А если конкретнее? О каких тайнах спецслужб идет речь?

- Конкретнее нельзя. Я принужден молчать. Кто знает, быть может, они до сих пор следят за мной, не принимая во внимание, во что я превратился... Эти люди стоят за многими войнами и смертями, им даны очень большие полномочия и власть... тайна, о которой я знал, теперь не нужна никому. Даже им. Но они боятся, что я расскажу об их прошлом и смогу помешать, покуситься на их власть. Уже одно это заставляет их дрожать. И мне... эх... я горжусь, что выбрал путь правды. Да, я - никто. Да, близится конец. Но я верю. Верю, что мне воздастся за мои поступки там, - при этих словах Мэтт ткнул указательным пальцем в направлении потолка.

- Если честно, я ничего не понял, - вздохнул Фрэнк и хлебнул виски, - ну вот... у меня сегодня случился обморок.

- Не нагружай себя слишком. Знаешь... я уверен, что вам с женой надо отвлечься от проблем. Поговори с ней по душам.

- Не получается. Наверное, я ее не люблю. Ей... ей надо работать. Чтобы она знала, как мне тяжело на работе.

- В наш век в развитых странах женщины обычно пашут больше мужиков. Чую я, грядет матриархат... срамная жизнь.

Фрэнк молчал.

- Сделай это сегодня же. Поговори с... как ее? Лиз?

- Да, Лиз.

- Объясни, как тебе тяжело, и выслушай ее мысли. В основе всего должен быть мир, а не спор и стремление что-то друг другу доказывать.

- Да..., - задумчиво протянул Фрэнк.

- Ты лирик, Фрэнки. Ты не способен на резкие движения. Именно за твое миролюбие тебя все любят - и друзья, и знакомые, и коллеги.

- Мэтт! Ты прав. Как всегда прав. Ладно, мне пора. Приду сегодня раньше - пусть у нас будет атмосфера праздника. Сколько с меня? - Фрэнк рассчитался с официантом и попрощался с Мэттом.

Патрик в тот вечер гостил у бабушки - дома должна была быть только Лиз. Нигде свет не горел. Фрэнк приложил большой палец к опознавателю, дверь открылась. Ему показалось, что-то было не так. Он включил свет в прихожей, прошел дальше, окинул взглядом зал. Вроде все как обычно.

- Лиз! - в смятении громко сказал он. Наверху раздался шумок.

И тут Фрэнк понял, что именно не так. Стеклянная дверца в шкаф была приоткрыта, бутылка вина стояла на тумбе.

- Фрэнк? Ты уже пришел? - Лиз спустилась по лестнице вниз и застала его, растерянно вертевшего в руках бутылку вина.

- Лиз... Зачем это? - дрогнувшим голосом спросил он, - в доме... в доме кто-то еще, да?

Она устало вздохнула. На ней был любимый халат Фрэнка. Блестящий и гладкий, розового цвета, шелковый халат. Она поправила растрепавшиеся волосы, закинула их за плечи и виновато посмотрела на него.

- Да.

Фрэнк в ступоре сел на диван. Он хотел что-то сказать, но, хватая воздух, так и сидел с раскрытым ртом. Наконец он всхлипнул и обхватил голову руками.

- Как его имя?

Фрэнк слышал, как он спустился по лестнице и ушел. Хлопнув дверью. Он не видел любовника, но уже ненавидел всем своим существом. И боялся тоже.

- Кристофер.

Лиз села напротив него.

- И... что теперь?

- Теперь? - Фрэнк поднял голову и взглянул на нее слезливыми глазами. Его подбородок дрожал. Казалось, у него и встать-то самостоятельно не хватит сил, - теперь... теперь я знаю правду, Лиз. Правду.

- И что ты с ней будешь делать?

Он вздохнул.

- Все кончено, Лиз. Мне больно говорить об этом, но...надо разводиться.

Лиз держалась. Но, услышав последние слова, не выдержала и разрыдалась.

- Фрэнк... прости меня, Фрэнки..., - рыдая, она подошла и упала на колени перед ним, - да, я виновата, Фрэнки... если можешь, ради Патрика, прости меня...

Он взорвался.

- Не шантажируй меня ребенком! - Фрэнк вскочил и оттолкнул жену. Та оставалась сидеть на полу, - я... я давно замечал ,что все не так, что все изменилось... сколько ты спала с другим? Давай, уходи к нему... иди за ним... ты... ты мне больше не жена.

- Фрэнки... прости меня... прости..., - не переставая, в трансе шептала она. Слишком картинно бросаясь обнимать его и замаливать свои грехи.

Время - удивительная штука. Буря прошла. Наступило затишье. Фрэнк не стал подавать на развод. Все знакомые отмечали, что он постарел. В волосах начинала тревожно сквозить седина. Внутри он ощущал пустоту. Такую тяжелую пустоту. Ему так хотелось отмотать пленку на одиннадцать лет назад. Он часто вспоминал медовый месяц, жизнь еще до рождения Патрика, и сравнивал с теперешней ситуацией. Небо и земля.

От душевных не отставали и материальные напасти. Фрэнк взял кредит на новую машину - прошлая лошадка окончательно сдала. Но расплатиться вовремя не успевал, пришлось заложить ценные вещи. И еще ужасные новости он узнал из всемирной паутины: на месте их жилого квартала будут строить новый торговый центр... Беда не приходит одна.

Однажды за ужином он рассказал Лиз о встрече с Рудольфом Вайссом.

- Вайсс? Кто это такой? - спросила она.

- Какой-то негр. Чиновник, наверное. Помнишь жучки?

- Конечно. Как такое можно забыть.

- Он сказал... за убийством Роберта стоит мафия.

- Что?

- Да-да. Он говорил о проекте "Плутоний".

- Я ничего не понимаю, Фрэнки. Что такое?

Фрэнк встал из-за стола и несколько секунд отсутствовал. Когда он вошел, в его руках был видеоглаз.

- Посмотри.

Лиз надела видеоглаз на голову и начала просмотр видео. За кадром шел необычный текст - диктор говорил мягким, доверительным голосом, как бы убеждая слушателя.

ХОТЕЛОСЬ ЛИ ВАМ КОГДА-НИБУДЬ УЙТИ ОТ ЗАБОТ И ПРОБЛЕМ, ПРЕКРАТИТЬ ОБЩЕНИЕ С НАДОЕВШИМИ ЛЮДЬМИ, БЫТЬ В ОТВЕТЕ ТОЛЬКО ЗА САМИХ СЕБЯ И ВСПОМНИТЬ МОЛОДОСТЬ? МЕЧТАЛИ ЛИ ВЫ КОГДА-НИБУДЬ ОКАЗАТЬСЯ СО СВОИМИ БЛИЗКИМИ НА НЕОБИТАЕМОМ ОСТРОВЕ И ДЕЛАТЬ ТОЛЬКО ТО, ЧТО ХОЧЕТСЯ? ЖЕЛАЛИ ЛИ ВЫ КОГДА-НИБУДЬ ПОДНЯТЬСЯ НАД ОБЩЕСТВЕННОЙ СУЕТОЙ И ВЛИТЬСЯ В ИДЕАЛЬНУЮ ЖИЗНЬ - ЖИЗНЬ ТОЛЬКО С РАДОСТНЫМИ НОВОСТЯМИ, БЕЗ ТРЕВОГ, БЕЗ КАТАСТРОФ, БЕЗ КАТАКЛИЗМОВ? ХОТЕЛИ ЛИ ВЫ КОГДА-НИБУДЬ ПОЛУЧАТЬ СПЛОШНОЕ УДОВОЛЬСТВИЕ ОТ ВЫСОКООПЛАЧИВАЕМОЙ РАБОТЫ, ИМЕТЬ ЗДОРОВУЮ КРЕПКУЮ СЕМЬЮ, РЕАЛИЗОВЫВАТЬСЯ В КРУГУ ДРУЗЕЙ? СЧИТАЕТЕ ЛИ ВЫ, ЧТО ТО ОБЩЕСТВО СЕРЕДИНЫ ДВАДЦАТЬ ПЕРВОГО ВЕКА, КАКИМ ОНО СЕБЯ ПРЕДСТАВЛЯЕТ, ИСЧЕРПАЛО СЕБЯ? ЕСЛИ ДА, ТО ПРОЕКТ "ПЛУТОНИЙ" РАССЧИТАН НА ВАС!

ПРОЕКТ РЕАЛИЗУЕТСЯ НА АЛЯСКЕ. В ДВАДЦАТИ МИЛЯХ ОТ ГОРОДА ПРАДХО-БЭЙ. В ГОРНОЙ МЕСТНОСТИ, СРЕДИ СКАЛЬНЫХ НАГРОМОЖДЕНИЙ ХРЕБТА БРУКС, ЗАТЕРЯНО ПОДЗЕМНОЕ СООРУЖЕНИЕ.

Запись была не очень качественной, но среди гор и вправду различался небольшой купол искусственного происхождения. Под куполом находились палатки рабочих и загоны с техникой.

ПРОЕКТ НАЗВАН "ПЛУТОНИЕМ", ТАК КАК КОЛОССАЛЬНОЕ СООРУЖЕНИЕ, ПРЕТЕНДУЮЩЕЕ В БУДУЩЕМ НАЗЫВАТЬСЯ ЧУДОМ СВЕТА, ПРЕДСТАВЛЯЕТ СОБОЙ ПОДЗЕМНЫЙ БУНКЕР - СВОЕОБРАЗНОЕ ПОДЗЕМНОЕ ЦАРСТВО - ПЛОЩАДЬЮ 250 КВАДРАТНЫХ КИЛОМЕТРОВ. ВЫСОТА СТЕН БУНКЕРА 2 КИЛОМЕТРА. КРЫША НАХОДИТСЯ В ЧЕТЫРЕХ КИЛОМЕТРАХ ПОД ЗЕМЛЕЙ. ИЛЛЮЗИИ ПОГОДНЫХ УСЛОВИЙ СОЗДАЮТ ГОЛОГРАММЫ ТУЧ, ОБЛАКОВ, СТАНЦИЯ ПО ПРОИЗВОДСТВУ ВЕТРА, ИСКУССТВЕННОЕ СОЛНЦЕ, РАЗОГРЕВАЮЩЕЕ ЗЕМЛЮ ДО ДЕСЯТИ ГРАДУСОВ ЦЕЛЬСИЯ ВЫШЕ НУЛЯ. ЕЩЕ ДЕСЯТЬ ДОСТИГАЕТСЯ РАБОТОЙ ДРЕНАЖНОЙ СИСТЕМЫ И СЕТИ ПОДЗМЕНЫХ ТЕПЛОТРУБ.

Идут видеозаписи работ и смоделированный на компьютере вид плутония изнутри.

ДОСТУП В "ПЛУТОНИЙ" РАЗРЕШЕН ОСВЕДОМЛЕННЫМ ЛИЦАМ, НО ТОЛЬКО НА ПЕРВЫХ ПОРАХ. ВПОСЛЕДСТВИИ ПЛАНИРУЕТСЯ СТРОИТЕЛЬСТВО ТАКИХ ПЛУТОНИЕВ ПО ВСЕЙ СТРАНЕ. ЭТИМ ПЛУТОНИЯМ НЕ СТРАШНЫ ВОЕННЫЕ УДАРЫ. "ПЛУТОНИЙ" - ЭТО ОБЩЕСТВО БУДУЩЕГО, ПОКА ЧТО НА СТАДИИ ЭКСПЕРИМЕНТА.

Чередуются картинки из реальной жизни - в основном показывают наркоманов, нищих, обездоленных людей, и фрагменты будущей жизни в "Плутонии" - счастливые семьи, курортный отдых, отсутствие чиновничьего класса.

Ролик кончился.

- Откуда у тебя это? - спросила Лиз после того как сняла видеоглаз, - почему я не знала?

- Нашел на работе у Роберта копию стекла-оригинала, которую и искали у нас в доме.

- Какого стекла?

- Это долгая история. Роберт как-то оставил мне свою коллекцию игр, музыки. Среди них был и этот... "Плутоний". Видимо, он что-то подозревал и сделал копию. Они не знали об этом.

- Они?

- Эта тайна, Лиз. Государственная тайна. Нас в любой момент могут... в общем, ты понимаешь.

Лиз подошла к окну. После того, что узнала, она была не в себе. Кто-то неотступно следит за ними. А если не все жучки убраны? Что, если о каждом ее поступке знал кто-то еще, кроме нее и мужа?

- Зачем ты мне все это говоришь?

- Чтобы ты знала правду. Я нес это бремя один... сравнительно недолго. Я нашел эту копию после своего назначения на должность главного...

- Фрэнк! Ты веришь? Веришь в то, что здесь записано?

- А ты?

Она повернулась и приблизилась к нему. Обхватила его руками и положила голову на грудь.

- Прости меня, Фрэнки. Ради Бога, прости.

- Знаешь... ты знаешь, как больно мне тогда было? - у него на глазах навернулись слезы.

- Я не знаю, что со мной случилось. Это... это было не чувство, а просто пошлая связь. Фрэнк, я люблю тебя. Я... давай начнем все сначала, а? Ты ведь любишь меня, Фрэнки?

Он молчал. Она непринужденно и так трогательно взглянула ему в глаза...

- Хочешь... хочешь мы поедем в "Плутоний", а? Наша семья будет самой лучшей, Фрэнки. Мы будем жить только друг для друга. Никаких внешних обязанностей. Давай, а?

Фрэнк размягчился. Он поцеловал жену и смахнул слезинку с ее щеки.

- Давай.

Для нее это было равносильно прощению. Зарыдав от счастья, Лиз обнимала его все крепче и крепче, а Фрэнк почувствовал, как пустота внутри помаленьку чем-то заполняется. Чем-то божественным.

В парке по субботам было много народу. Как-то раз Фрэнк и Лиз гуляли вместе с сыном. Патрик бегал вокруг мамы и папы, Лиз вслух рассуждала о своем желании купить маленькую собачку. Из них один Фрэнк был невесел. Он боялся за себя и за свою семью - неизвестно, что в этом Плутонии с ними сделают. Лиз обладала характером, свойственным людям-кочевникам, то есть тому типу людей, которые могут броситься в какую-нибудь авантюру или рискованную затею, не раздумывая, повинуясь внутреннему зову. Фрэнку же с одной стороны, не хотелось продолжать влачить такое существование - работа его доставала, с деньгами были проблемы - им пришлось занимать у знакомых. С другой стороны, если верить лозунгам проекта, если на секунду представить, что все это правда - то получится идеальное общество. И, к тому же, бесплатное. Но ведь бесплатный сыр только в мышеловке. И как Фрэнку ни хотелось, он не мог заставить себя полюбить странного типа с именем Рудольф Вайсс и этот не менее странный проект.

Они встретили здесь Веллингтонов. Лиз присела на скамейку и начала беседовать с Лорой. Стоявший поодаль Алекс Веллингтон жестом поманил к себе Фрэнка.

- Через минут пять мы с мужиками сыграем в соккер на той лужайке. Давай с нами, а?

- Не, я не умею.

- Брось, Фрэнки! Попинаешь мяч полтайма, потом тебя заменят! Ну, соглашайся!

- Ладно, - улыбнулся Фрэнк и похлопал Алекса по плечу, - знаешь, о чем я сейчас подумал?

- О чем?

- Хорошо, что есть такая вещь, как голостопники. Универсальная обувь-носок - и в футбол поиграть, и на совещание сходить.

- Только сейчас это понял? - улыбка Алекса потерялась в короткой бороде, - мои красного цвета.

Он вытянул ноги и указал на стопу.

Прошло пять минут. Фрэнк сам себя определил в защиту - в атаке и без него было много народу. Играли шесть на шесть человек, два тайма по двадцать минут. Поначалу Фрэнк играл ничего, жестко выцарапывал мяч у нападающих, устойчиво держался на ногах. Но уже через двенадцать минут он попросил замену, так как почувствовал, что сердце устает и голова кружится. Лиз с Патриком сидели на траве и были в числе болеющих. Фрэнк отошел в другую сторону, попил водички, прислонился к стволу дерева.

Его команда заработала пенальти. Алекс вызвался бить его, судья отсчитывал одиннадцать метров.

- Ну, сейчас он им задаст! - вслух произнес Фрэнк. Рядом с ним никого не было, и он сказал это просто так - чтобы похвалить себя в случае удачи.

- Он не забьет, - услышал он знакомый голос позади себя. Фрэнк обернулся и увидел сидящего на траве Рудольфа.

- Вы? Откуда? - изумился он.

- Я живу неподалеку.

- Раньше я Вас здесь не замечал.

- Хотите пари? Он не забьет.

Алекс наметил точку, в которую будет бить, и совершил разбег.

- Вы не знаете его, - возразил Фрэнк, - Алекс отлично играет. Пенальти всегда было его коронкой.

- Только не сегодня, - улыбнулся Рудольф.

Алекс с силой ударил по мячу, вратарь, не успев ничего понять, не шелохнулся - соперников спасла штанга. Со стороны болельщиков раздались огорченные вздохи, сам Алекс обхватил голову руками и от досады пнул ту самую штангу.

- Надо же! - удивился Фрэнк.

- Ничего удивительного. Я ведь знал, что он не забьет.

- Каким образом? - Фрэнк сел рядом с негром, который носил все тот же свитер и все те же аккуратно выглаженные брюки.

- Слишком уверен в себе. Самовлюбленность. Это видно по каждому касанию мяча. С ударами медлит, стремится сыграть красивее, не уважает соперников, и в итоге упускает шансы. Ругает партнеров за неточные пасы, хотя сам делать передачи толком не умеет.

- Вы что, играли в соккер?

- Нет, Фрэнк. Я просто очень хорошо знаю людей.

Фрэнку стало неуютно и он заерзал на траве.

- Давайте сменим тему.

- Давай.

Тут, к изумлению Фрэнка, к ним подбежала озорная чернокожая девчонка лет семи.

- Деда! Тебя мама зовет!

- Сейчас подойду, Люси. Иди, продолжай играть, милая! - он поцеловал ее в лоб и, погладив ее волосы, отпустил. У Фрэнка были квадратные глаза, когда он наблюдал за этой такой естественной и убедительной процедурой.

- Вы не решили отправиться в Плутоний? - спросил Рудольф.

Фрэнк внимательно на него посмотрел, но глаза Рудольфа как всегда излучали непроницаемую доброту.

- Зачем Вы спросили?

- Сейчас, Фрэнки, ты доволен всем - и прежде всего жизнью в целом. Погода отличная. Вы с женой и сыном гуляете в парке. Твоя команда ведет в счете. Ты причастен к этой пока что победе. Ты доволен собой, и внутри тебя повышается оценка окружающей действительности. Но... посмотри вон туда, - Рудольф махнул рукой в сторону. Фрэнк глянул и увидел за деревьями строительный кран, леса и зачатки нового здания.

- Скоро этого парка не станет. Еще раньше ты выйдешь из трехдневного отпуска. Еще раньше ты поругаешься с Лиз по какому-нибудь пустяковому делу. Еще раньше ты обнаружишь, что твой любимый сериал перестанут показывать. Ты пойдешь в бар и будешь там топиться в стакане виски. У вас, судя по потерям фирмы, намечается сокращение штатов. Многие из твоих коллег окажутся на улице, и ты будешь чувствовать вину каждый раз, когда заглянешь им в глаза. А потом твое сердце...

- Хватит! - прикрикнул на него Фрэнк. - Вы что, следите за мной? Чего вообще вам надо?

- Ты знаешь о Плутонии слишком много. Или ты вступишь в проект, или...

- Да, я знаю! Идеальный проект! Опять начнете мне внушать, как всем там будет хорошо! А я не верю! На это только дурак может купиться!

- Прислушайся к желаниям своей жены. Она, быть может, знает лучше тебя, что вам надо.

Фрэнк вскочил на ноги и направился к болельщикам. До него не сразу дошло, что Рудольф никак не мог знать об их с женой разговоре о Плутонии. Только по пути на Аляску он это понял... но было поздно.

Фрэнк стал замечать, что Рудольф гуляет с этой девочкой почти каждый вечер. Один раз он, набравшись духу, подошел к ним.

- Сиди, играй, мне надо с дядей поговорить, - Рудольф отвел ее в песочницу. Они отошли от кучки людей и сели на лавку.

- Мы согласны.

- Что, прости?

- Мы согласны на поездку в Плутоний.

- Что ж... лучше поздно, чем никогда, - Рудольф вздохнул и достал блокнот и ручку.

- Не понял... что значит "поздно"?

- Заселение Плутония намечено на 1 ноября. Сегодня 28 октября. То есть, завтра вечером вам надо быть в аэропорте Мемфиса, чтобы полететь на Аляску. Там еще полдня езды на автобусе. 31 октября, вечером - инструктаж для всех в кемпинге на поверхности, затем - погружение вниз, - Рудольф записывал числа в столбик.

- Завтра вечером? Но... на сколько дней это все? Я не могу на долгий срок бросить работу - только на три дня.

- Поверьте, все вопросы с твоей работой мы уладим. Ну, так ты все еще хочешь туда?

- Лиз хочет, - помедлив, он добавил. - И я тоже.

- Встретимся в аэропорте. Я полечу с вами.

Вечером этого дня Фрэнк сидел в пабе и выпивал вместе с Майком. Они беседовали о всяких посторонних вещах - начиная от регби и кончая желтой прессой. Под конец Фрэнк сказал:

- Майк, неужели ты думаешь, что я просто так пригласил тебя составить мне компанию?

Тот задумался и опрокинул еще стаканчик.

- Мммм... ага! У тебя корыстные цели! Собираешь компромат для моего начальства? Ха-ха!

- Нет, Майк, я серьезно.

- Да? - искренне удивился тот, - ты - и серьезно? Ну, давай. Серьезно так серьезно.

- Брось эти кривляния. Я еще не опьянел, а ты уж как свинья.

- Стоп! Надо налить еще, чтобы и ты опьянел! Хочу посмотреть на пьяного в стельку Миллера!

Они чокнулись.

- За победу над зеленым змием, которой никогда не будет! - провозгласил на весь паб Майк и опрокинул тут же еще одну.

- Майк, у меня есть дело к тебе. Важное поручение.

- мм... давай! - Майк перестал кривляться и внимательно, насколько позволяли его пьяные мысли, внимательно стал слушать. Фрэнк начал говорить шепотом.

- Мы с Лиз вступаем в один проект.

Тот хотел что-то сказать, но Фрэнк зашикал.

- Молчи, Майк. Я не могу сейчас ничего конкретного сказать.... Лиз воспринимает это как второй медовый месяц, наверное. В общем...

- Фрэнки, я ничего не пойму... говори понятнее...

- Ш-ш-ш... молчи... если через...месяц... да, если через месяц мы с Лиз не появимся здесь... кого хочешь собирай, и отправляйтесь в это место, - тут Фрэнк написал на бумажке.

Аляска, Прадхо-Бэй, 20 миль на юг

- Мы будем находится там. И еще..., - Фрэнк начал шариться во внутреннем кармане куртки.

- Ничего себе медовый месяц на севере... там же холодно, Фрэнки!

- Вот, поэтому мы из-под одеял вылезать не будем. На, возьми стекло, - Фрэнк протянул ему носитель информации с видеороликом о Плутонии, - посмотришь на досуге. Может, хоть это что-то разъяснит.

- Вы ввязались во что-то, а мне прикрывать ваш зад, так выходит? Хм... за это надо выпить.

- Я подстраховываюсь. Этот проект не внушает мне полного доверия. Что-то не позволяет мне полностью положиться на чью-то добродетель. Ладно, до встречи, старик. Мне пора.

Нажравшийся Майк попытался вогнать в себя еще стакан, но вдруг поперхнулся и, раскашлявшись, выплюнул содержимое прямо на колени Фрэнку.

- Ты что делаешь! - с негодованием воскликнул тот, отскочил и принялся рассматривать мокрые пятна на одежде.

- Извини, Фрэнки, мне вдруг стало смешно... хи-хи... кх... кх... хи..-хи-хи...

- Не надо было тебе так напиваться, - Фрэнк пошарил в напоясном кармане и вынул белого цвета платок с алыми и синими замысловатыми полосками. Он заметил, что на одной из сторон было вышито:

Cris & Liz forever

Фрэнк потемнел. Он вспомнил, что нашел этот платок в спальне, но, не заметив надпись, даже не мог подумать, что это ЕГО платок.

- Фрэнк, извини... я не хотел... хочешь, я себя оболью? Хи-хи-хи..., - Майк опрокинул на себя стакан виски и продолжил смеяться.

Придя домой, Фрэнк хотел показать жене свою находку, но передумал. Лиз вела себя безупречно и не внушала никаких подозрений. У него давно не было приятного, ровного и спокойного вечера - она во всем ему потакала, начиная от беспрекословных проигрышей в играх в медиа-центре и кончая самым вкусным за последнее время ужином. Она говорила только о хорошем, только то, что он хотел слышать. О его достижениях на работе, о его вкладе в семейную жизнь. Лиз выглядела помолодевшей и посвежевшей, приветливой и доброжелательной как никогда. Она брала на себя все домашние дела и даже взялась за сбор вещей перед отъездом самостоятельно.

Фрэнк не заметил, как ложь поселилась в его доме.

5.

Фрэнк решил вести дневник в течение поездки в Плутоний. Он хотел записывать все примечательные события и неожиданности, которые встретятся на их пути.

"2047 год, 30 октября, до обеда. город Форт-Юкон, штат Аляска" - таковой была первая запись в текстовом документе его карманного компьютера.

"Во время полета не случилось ничего необычного. Форт-Юкон встретил нас приветливой сухой погодой. День был солнечный. Я много спрашиваю у Рудольфа о строении Плутония и о том, какого рода делами придется нам там заниматься. Он ничего не скрывает и даже слишком откровенно рассказывает обо всем, часто шутит. Чувство юмора у него отличное. Кажется, я вел в Мемфисе себя слишком подозрительно - может, Плутоний и вправду будет служить на благо людям. Увидим".

"2047 год, 30 октября, 3 часа пополудни. Осталось совсем немного - маглев в Доусон стартует с минуты на минуту. Что ж, пока мы находимся в зале ожидания, решил заняться своими записями. Как только мы въехали в гостиницу, случился первый звоночек. Руди (так я теперь зову Рудольфа с его позволения) известил нас, что мы едем не в сторону Прадхо-Бэй, как говорилось в той записи, а в сторону Доусона. Плутоний построили в двадцати милях к северу от Доусона, а не от Прадхо-Бэй. Жаль, что Майк мне теперь никак не сможет помочь, потому что будет искать не там.

Лиз великолепно отозвалась о нашем гостиничном номере, хоть и пробыла там всего несколько часов. Ей все больше и больше нравится наша затея. Она с каждым часом заметно хорошеет, и в то же время я замечаю какой-то подозрительный лукавый блеск в ее глазах. Будто от этого Плутония зависит многое в ее жизни. Иногда какой-то внутренний голос советует мне бросить все это и вернуться в Мемфис, но я зашел слишком далеко и от меня, похоже, ничего не зависит - обстоятельства крутятся сами собой, и никто не в силах остановить их. Руди говорил мне, что, если что-то пойдет не так, я с женой в любой момент могу покинуть Плутоний. Еще он объяснял, что Плутоний может существовать сам по себе, независимо от окружающего мира и всего происходящего на поверхности - там, по его словам, отлично развита система жизнеобеспечения. Через вентиляционные трубы кислород поступает из атмосферы в плутоний. Подземные воды организуются в развитую канализационную систему. Вода, которая будет идти из-под крана, поступает из Юкона - реки, расположенной в трех милях от западной окраины Плутония, который по форме представляет собой что-то вроде футбольного стадиона. Техника закуплена заранее и уже доставлена во все дома, так что нечего бояться ограничений в удобствах. Остатки всяких бытовых приборов собраны в нескольких магазинах города, на случай поломки. Продукты будут исправно поступать на прилавки магазинов, и голодовка нам не грозит. Об этом заботятся птицефабрика, животная ферма, сельскохозяйственный отдел, расположенные там же, под землей. Руди говорил, что две трети территории плутония являются одним огромным городом, а еще треть - нечто вроде природного уголка, в котором расположены необходимые фермы и даже промышленные предприятия.

Я пытался найти какие-нибудь шероховатости в проекте и уцепиться за недостатки, но не смог этого сделать, ибо недостатков нет! Все мои аргументы сводились к одному - невозможно воплощение в реальности утопичной идеи. Руди отвечает, что я скоро буду убеждаться в обратном. Он-то как раз доказывает мне, что, хоть Плутоний и есть утопия, но прекрасно воплощенная в реальности".

"2047 год, 31 октября, 2 часа пополудни. Наконец-то мы прибыли в кемпинг! Да, должен признать, организовано у них все очень даже ничего. Мы сошли с маглева в районе города Серкл, а затем на автобусе неспешно добирались почти всю ночь до лагеря. Места здесь очень красивые, я бы сказал, в них есть нечто гротескное, нечто, притягивающее своей величественностью. А снег! Я видел снег всего пару раз за всю жизнь, и вот - такие зрелища! Надеюсь, Лиз никогда не прочтет эти строки - ей некомфортабельные поездки не очень нравятся, и обычно она ноет всю дорогу. Но последние сутки она не сказала ни слова - что ж, я начинаю забывать о нашей ссоре, и даже хотел выкинуть носовой платок, но оставил на всякий случай. Жена ведет себя безупречно.

И все-таки, места здесь необыкновенные! Невольно проникаешься духом величия здешних мест. Солнце бывает здесь несколько месяцев в году, и потому поражаешься мужеству живущих здесь людей - по пути мы видели несколько деревушек, некоторые жители до сих пор ищут золотые жилы. Лиз говорит, что они всего-навсего алчные торговцы, но, сдается мне, их привела сюда не только жажда наживы.

Кемпинг очень большой, около полутысячи палаток и несколько десятков домиков. Мы - я, Лиз, Патрик - последние прибывшие сюда. Как рассказало семейство Мосли (Брайан и Лора, их дочь Кейт), с которым мы уже успели познакомиться, они живут здесь вот уже пять дней, а нам предстоит только до утра следующего дня, когда начнется спуск в Плутоний. Я начинаю полностью доверять Руди. В нем есть какое-то обаяние, какая-то не поддающаяся описанию человеческая черта, потрясающее свойство находить в людях больше хорошего, нежели плохого. Он доверил нас славному парню лет двадцати, Джейкобу, который является чем-то вроде гида палаточного городка. Сам Руди бродит то тут, то там, заходит к знакомым семьям, улаживает все вопросы. Но он здесь точно не главный - скорее, винтик в машине.

Из Мемфиса еще две семьи - Беркинтоны и Нэши. Сэм Беркинтон - отличный парень, я уже успел с ним подружиться. Его жена - тезка моей жены, но между ними мало сходства. Сэм и Лиз женаты всего два года, и у них нет детей. Я общаюсь также и с Павлом Нэшем, выяснилось, что он работает в конкурирующей фирме. Но это обстоятельство никак не охладило наших взаимоотношений. Узнал, что Павел родом из России. Нэши - интернациональная семья. Карла Нэш - немка, а их сын, ровесник Патрика, родился в Штатах. Кстати, я научился чуть-чуть говорить по-русски и по-немецки:

Спасибо Danke Thank you... Пожалуйста Bitte Please...Хорошо Gut Good...

Стоило поехать сюда лишь только для того чтобы встретить столько хороших людей! Мы обменялись телефонами, адресами, емэйлами! Обязательно свяжусь с ними, как только приеду домой в Мемфис.

А сейчас я собираюсь написать то, из-за чего у меня могут быть неприятности с Лиз. Надо бы удалить весь этот дневник.

Я думал, что люблю Лиз. Я понимаю, что сейчас не время предаваться размышлениям и ложным соблазнам, но я никак не могу отогнать мысли о женщине своей мечты, которую я встретил буквально несколько часов назад - ее имя Николь. Ей двадцать восемь лет, она замужем... черт, почему так бывает?! Кажется, я ей понравился - еще бы, ведь я старался понравиться ей, но она любит Джорджа - своего мужа. И, к тому же, у них есть дочь - ее зовут Шэннон, ей семь лет. Милая девочка! Эх... Они живут в Колумбусе, штат Огайо. Николь... нет, нет! Только не сдаваться в плен мечтаниям! Ты семьянин, Фрэнк, тебе негоже думать о других женщинах! Но я не могу о ней не думать! Все мысли заняты только ей - хорошо, что Лиз собирается ночью на посиделки к какому-то семейству, я хотя бы соберусь с мыслями. С другой стороны, может, так суждено? Может, это знак? Именно в этой поездке я должен встретить настоящую любовь... что за ерунду я несу! Все нормально, Фрэнки, ты ей не понравился, она о тебе плохого мнения, ты ужасный зануда. Ты говорил с ней о погоде, о финансовой системе штатов, о движении зеленых, нес всякую чепуху, смущался... о, нет! Может, она все поняла? По взгляду ее голубых глаз было понятно, что она что-то заметила. Только не это! Никто не должен знать о твоей симпатии к Николь, понимаешь? Понимаешь, Фрэнки? Так, хватит вбивать в голову эти дурацкие мысли. Ты любишь Лиз - и точка! Хм... все же... нет, к Лиз я испытываю что-то другое. С Николь мне легко. Я готов носить Николь на руках, обнимать, целовать, говорить ей... какой же у нее особенный голос! Конечно, она кокетлива, и это еще больше соблазняет... стоп! А как же Лиз? Она... да, она эталон чувственности, но... что-то не то. Беда в том, Фрэнки, что ты всегда сознавал это. Но не решался сказать себе".

"2047 год, 1 ноября, 8 утра. В 8.25 будет сбор у входа в плутоний. Нам его показывали - с виду обычный сарайчик, но внутри - вместительный лифт. Так мы спустимся в помещение над плутонием, где пройдем медосмотр, и нам поставят прививки от гриппа, эпидемия которого захлестнула эти края. Руди переговорил со мной лично - он обещал быть мне чуть ли не отцом и сказал, что я могу подходить к нему, в здание городского управления, в любое время. Лиз необычайно счастлива - она призналась мне, что, как только узнала о Плутонии, ее мечтой было посещение этого города-мечты. Такой вот каламбур. Жена выглядела слишком похорошевшей, так что я невольно вспомнил платок, а также факт ее отсутствия полночи. Надо бы узнать, на какие такие посиделки она ходила.

Видел недавно в толпе Николь, она меня также заметила и поздоровалась. Эх... я запер свои чувства на замок и решил, что никогда в общении с ней не выйду за рамки приличия. Что ж... буду помнить эту голубоглазую блондинку как случайную знакомую, с которой разговаривал пять минут. И ничего более. Надо идти - Лиз вышла заранее. Пора догонять.

Точно удалю дневник".

Двери лифта открылись. Лиз, Патрик и Фрэнк вышли. Уже было два часа пополудни. В лифт пускали только семьями в порядке живой очереди. Они измучились ждать, а Фрэнк усомнился в происходящем - ему на миг показалось, что все это розыгрыш и вот-вот из ниоткуда возникнет клоун и скажет, что идет съемка скрытой камерой, как это было принято в старые добрые времена. Но клоун не появлялся, зато в холле их ждал приятный мужчина в белом халате и разъяснил, что будет происходить дальше. Лиз должна была идти направо, в женское отделение, Фрэнк - налево, в мужское, а Патрик - прямо, в детское отделение. Мужчина взялся сопровождать Патрика, который, почувствовав себя неуютно, испугался и наотрез отказывался идти по темному коридору один. Лиз и Фрэнк попрощались.

Фрэнк прошел по коридору налево. В его конце был всего-навсего два кабинета. Он постучался в одну из дверей и приоткрыл ее.

- Входите! - раздался властный женский голос.

Фрэнк послушался. Он побаивался всего окружающего, в особенности в него вселял страх витающий в воздухе запах больницы.

Помещение было просторным. Кругом все выкрашено в белый цвет - никаких других цветов или даже оттенков белого не встречалось. За столом сидела молодая привлекательная женщина лет двадцати пяти и что-то писала.

- Проходите, садитесь на кушетку, раздевайтесь. Ваши одежда и вещи Вам больше не понадобятся, - произнесла она мягким и в то же время не терпящим возражений голосом.

- Не понадобятся? - тревожно переспросил Фрэнк.

- Не волнуйтесь, я не то имела ввиду. Вещи мы отдадим по Вашем прибытии в Плутоний. Одежда изготовлена для Вас новая, точно по мерке.

Фрэнк глупо качнул головой.

- Раздевайтесь.

Фрэнк снял все, кроме нижнего белья.

- Я готов.

Медсестра поднялась с места и критично на него посмотрела.

- Догола раздевайтесь.

- Как, и это.... ээээ... снимать? - он в недоумении показал на плавки.

- Да. Снимите и зайдете в камеру осмотра, - улыбаясь уголком рта, она указала на огромную белую капсулу в центре помещения.

Фрэнк повиновался. Дверь в капсулу сама отворилась и сама же захлопнулась. Он постоял на холодном полу, оглядываясь вокруг, пока не услышал команды.

- Наденьте электроочки.

Фрэнк выполнил указание, надев висевшие в воздухе на уровне его глаз электроочки белого цвета с серыми стеклами.

- В данный момент проходит проверка деятельности Вашего мозга и органов чувств - все с помощью электроочков. Они считывают сведения о Вашем организме, обмениваясь сигналами с наносистемой. Серые стекла затемняют вспышки работающих окружающих Вас приборов - они встроены в стены капсулы. Мы проверим Вас с головы до пят, от самых затаенных уголков мозга до центральной нервной системы. Не волнуйтесь - Вы даже ничего не ощутите.

Прошло минуты три. Вновь слышен голос медсестры.

- Снимайте электроочки. Можете выходить из капсулы и одеваться.

Фрэнк диву давался: никогда ничего подобного с ним не происходило. После завершения процедуры медсестра дала ему лист, сплошь исчерченный цифрами.

- Проходите в соседний кабинет, - она улыбнулась и указала на дверь.

Фрэнк неуклюже натянул голостопник и боязливо проследовал в следующий, настолько же белый кабинет. Там его ждала другая медсестра, настолько похожая на предыдущую, что Фрэнк усомнился, не близнецы ли они. Обе брюнетки, обе одного роста, у обеих одинаковые черты лица. И манера улыбаться - уголком рта - одна и та же.

- Входите, - и голос был абсолютно такой же. Медсестра плавным движением руки забрала у него лист и поместила в устройство, напоминающее сканер. Короткая вспышка - и устройство выплевывает лист в дыру, в находящееся под ней мусорное ведро.

- Садитесь на стул, закатайте рукав левой руки.

Фрэнк послушно закатал рукав и приготовился. Он беспокойно смотрел на то, как медсестра сначала что-то набирала на воздушной клавиатуре, а затем подошла к какому-то аппарату, встроенному в стену. В бреши в стене появился черный предмет вроде толстого карандаша с колпачком.

- Готовы?

- Да-да, - поспешно, оправдывающимся голосом сказал Фрэнк, - простите, а это что? Прививка?

- Да, - исчерпывающе ответила медсестра и подошла к нему с "карандашом", - это шприц.

Тут до сознания Фрэнка медленно дошла мысль, стучавшая в дверь мозга до этого почти час. Какие прививки нужны, если у всех людей давно появились наносистемы? От какой такой болезни ставится эта непонятная прививка? Причем здесь грипп? Что это вообще за шприц, что в нем за вещество?

Фрэнк поежился, нахмурился и, отвернувшись, вытянул левую руку. С детства он не любил больницы, и особенно все, что касалось шприцов, вен и уколов. Он недовольно смотрел в сторону, разглядывал идеально выбеленную стену, пока медсестра дезинфицировала. И тут он заметил тонкую черную полоску. И понял, что в стене находится дверь.

Фрэнк почувствовал неладное. Он вскочил, оттолкнул медсестру, ударил в стену. Дверь открылась, в соседнем, длинном и просторном помещении он увидел трех человек в черном. Они укладывали в кресло предыдущего спустившегося сюда, мужчину по имени Уилл Мэрроу, с которым Фрэнк успел познакомиться. На него надевали шлем с многочисленными проводками. Из людей, спустившихся сверху, Уилл там был не один - два ряда кресел были полностью заполнены, третий ряд пустел.

- Что это? - завопил Фрэнк. - Я не хочу сюда. Я приехал в плутоний, что все это зна...

Он не успел договорить. Медсестра ударила его сзади по голове. Фрэнк рухнул на колени. Двое человек в черном выбежали из помещения и, затыкая ему рот, схватили за руки. Фрэнк упирался.

Шприц вонзился в руку. По кровеносным сосудам потекла таинственная, холодящая жидкость.

- Мммм... - пытался кричать Фрэнк, но все без толку. Однако он лягнул медсестру и, взмахнув ногой, вдруг... снес ей голову.

- Вот урод! - выругался один из охранников и, подняв голову медсестры, сверкающую тревожным красным цветом, привинтил обратно. Фрэнк квадратными глазами следил за этой процедурой, наконец, ему пришло в голову вытащить шприц, что он и сделал. Жидкость влилась не до конца.

- Он шприц вытащил! Герберт, заломи ему руки!

- Черт с ним, все равно вырубиться!

- Может, еще дозу вколоть?

- Ты что, спятил, он же не выдержит! Бросай его на пол!

Второй охранник послушно выпустил Фрэнка. Тот хотел подняться с колен и побежать, но, покачнувшись, упал на пол. Все вокруг поплыло, закружилось в безумном вальсе.

- Ах ты черт, опять упала! - охранник, которого звали Гербертом, снова занялся головой медсестры, которая никак не могла удержаться на теле хозяйки. - Лучше мне помогай, что стоишь, ушами хлопаешь? Давай, Криса зови. Уж он-то вкрутит эту штуку, он отлично разбирается...

И Фрэнк перестал что-либо ощущать. Казалось, все его органы чувств разом отключили. А сознание погрузилось в вечный сладостный сон...

6.

Муха. Муха на потолке.

Фрэнк приоткрыл и левый глаз тоже. Муха не двинулась с места. Фрэнк поднял руку и протер глаза. Вдруг он ощутил незнакомый запах справа от него.

Запах женских духов. Незнакомых духов.

Фрэнк повернулся и увидел спящую жену.

- Странно..., - сказал он и, нагнувшись, понюхал еще, - странно. Она никогда не пользовалась такими духами.

Минутку... но какой же должен быть запах у тех духов, какими она пользовалась? Откуда он знает? И вообще, с чего он думает, что это не те духи?

Он встал. Его не покидало ощущение, будто он находится не дома, но обстановка была точь-в-точь как в Мемфисе.

Фрэнк уцепился за эту мысль. Что-то не так, но что? И... и почему он ничего не помнит? Не помнит, что было вчера. Не помнит, что было неделю назад.

НИЧЕГО. Ничего не помнит.

В нем только трепещет чувство, что все так и должно быть.

Но он знает, как зовут его жену. Откуда? Ну да, конечно же, потому что он всегда это знал.

- Лиз! Лиз! - позвал он. Жена поворочалась, затем, проснувшись, недовольно на него уставилась.

- Фрэнки! Можно еще поспать? А-аа-аа, - и протяжно зевнула. И снова запах чужих духов.

Нет, тут определенно что-то не так.

Фрэнк прошел на кухню, затем в детскую, потом в зал. В итоге, не найдя деталей, за которые можно было бы зацепиться, он вышел на улицу.

Ни души. Слева от него поднимается солнце. День обещает быть ярким и солнечным - на небе ни облачка.

Стандартная улица. Но не такая, как в Мемфисе. Стоп... Мемфис... что-то знакомое, мелькавшее этим утром в его голове слово... что это за название? Штат? Город? Деревня? И почему эта улица странная? Ведь она такая, как и должна быть - длинная, с домами, четные по левую сторону, нечетные - по правую.

Но в Мемфисе было иначе. В Мемфисе дома не были бежевого цвета. Они были красные, кирпичные.

Фрэнк уцепился за это. Выходит, он был в каком-то Мемфисе. Сейчас улица другая, не такая, как в Мемфисе, и это ему неприятно. Значит, он не в Мемфисе. Но где? Что это за мир? В какой стране он живет? На каком языке говорит? Что вообще происходит?

Из дома напротив вышел мужчина в халате. Он направился в гараж. Заметив Фрэнка, он подошел к изгороди, громко поздоровался и, улыбаясь, помахал рукой.

Фрэнк зашел в дом. Лиз тоже встала и, сонная, в ночном белье, ходила по кухне.

- Сходи в магазин - магнитоколдер пустой. Я пока сделаю сэндвичи.

- Ага.

Ноги сами привели его к супермаркету, который находился, как и всегда, в конце улицы. Интересно, почему все супермаркеты в Америке находятся в конце улицы?

В Америке.... В Соединенных Штатах... что это за название? Государство? Страна?

Фрэнк смутно догадывался, но не понимал. Он постоянно ощущал странное чувство, будто за ним кто-то следит. Мания преследования...

- Что-нибудь еще? - его размышления прервала кассирша.

- Да, вон тот батончик за шесть пятьдесят, - механически произнес Фрэнк.

Кассирша обернулась, пошарила на прилавке, потом недоуменно взглянула на него. Он ответил вопросительным взглядом.

- Вы имели ввиду за три пятьдесят?

- Нет, я..., - Фрэнк пришел в замешательство. Он понял, что сказал фразу по привычке, так как привык к цене, - ах да, точно... странно, они дешевле, чем обычно.

- Всегда стоили от трех до четырех фунтов.

- Нет. От шести до семи. Я точно помню.

Чернокожая женщина, стоявшая в очереди за ним, засуетилась.

- Эй, мужчина, рассчитывайтесь быстрее. Я не намерена долго стоять в очереди.

Весь день шел как бы сам по себе. Происходящие события тянулись своей чередой, ставя Фрэнка в тупик. Внешне все было как обычно, но его нутро не принимало окружающего мира. Что-то не так... Обрывки знакомого, частички какой-то архаичной, далекой от мира, в котором он живет, мозаики волновали его. Он спрашивал Лиз о ее воспоминаниях, она отвечала, что все всегда было так же, как и в этот день. Ничего никогда не меняется. Он спрашивал, помнит ли она свое детство.

- Что? Детство? Что это? - в недоумении спросила она.

- Когда ты была маленькой... ты помнишь?

- Нет. Зачем помнить такую давность?

- Помнишь, когда мы познакомились? Где и когда?

- Это же было давно, Фрэнки! Какое это имеет значение? Важно, что мы любим друг друга! Так есть и так будет всегда, - механически говорила она. Казалось, она сама в это верит.

"Всегда" - это слово раздражало его. С чего же все начиналось?

День подходил к концу. Отвез Патрика в школу (Фрэнк плутал по улицам и едва нашел ее в незнакомом месте), работа с очень добрыми, улыбающимися и благосклонными коллегами, огромной зарплатой и нулем ответственности - нужно просто считать на бумажке и предоставлять никому, похоже, не нужные отчеты. Странно, но никто не следил за налогами. Окружающих вообще удивило, что Фрэнк знает слово "налоги" и то, что оно значит. Они прежде слышали его, но ни у кого не возникает хоть каких-то ассоциаций с ним...

- Ну как же... налоги..., - пытался объяснить Фрэнк. - Их берут с доходов населения.

- Ничего себе! Кто-то покушается на нашу кровную зарплату!

- Государство... это оно собирает налоги. Многие уклоняются, и это неприятно.

- Что значит "государство"? Кто его придумал? Мы живем в Америке. Сами по себе, - отвечали ему окружающие и поднимали его на смех - мол, мы разгадали твою глупую шутку.

Вечером Фрэнк, Лиз и Патрик были у соседей. Барбекю... Мосли - поистине чудесное семейство. Брайан сильно понравился Фрэнку. Как ни странно, но он уверял Фрэнка, что они и раньше были закадычными друзьями. Фрэнк никак не может вспомнить.

- С какого момента? Где мы познакомились?

- Разве это важно, старик? Помню, мы раньше работали в одной фирме, так ты был начальником. Правильным начальником! Я тебя за это уважаю! Ну что, Фрэнки, еще разок, а? - Брайан, смешно подмигивая левым глазом, поднимал бокал вина.

В какой-то момент, когда празднество по непонятному случаю перенеслось в дом, Фрэнку стало противно. Он вышел на свежий воздух. Темнело. Во всей округе - тишь да гладь. Никаких происшествий, никаких проблем, никаких экстраординарных событий. Жизнь идет медленным, будто установленным свыше ходом.

Вдали бледнел пунцовый закат. Фрэнк прошел до детской площадке. Мягкий ветер колыхнул карусель и взметнул несколько светлых опавших листьев на черную землю. Фрэнк присел на качели. Он направил свой взор на темно-синее ночное небо, от которого веяло прохладой. Посреди неба одиноким фонарем загоралась луна. Одно светило уступило место другому.

Стоп.

Фрэнк всматривался в черную бездну, будто желая найти там отражение себя. Нет, не отражение он искал. А разгадку всех отчего-то мятежных мыслей. Фрэнк заметил, что и в небе что-то не так. Не так, как было в прежние времена, о которых он ничего не помнит.

Лишь одно, желтоватое, светило находилось на темном потолке. Не было маленьких, знакомых сверкающих белым цветом пятнышек. Не было звезд.

Фрэнк не верил своим глазам. На ночном небе не было видно звезд!

И тут он вспомнил. Пришло время, и он вспомнил все. Все последние события, изменившие его жизнь. Вспомнил гибель Роберта. Знакомство с Рудольфом. Измену Лиз. Поездку в Плутоний.

Плутоний - вот что это за место. Под землей нет звезд.

Пустующий воздух округи поразил дикий человеческий вопль. Фрэнк кричал. Это был вопль памяти. Но его никто не услышал.

Всю ночь Фрэнк не спал. Отныне он не мог и дотронуться до Лиз, потому как вспомнил об ее поступке. Ему казалось, что любовник и ее внезапное намерение поехать в Плутоний как-то связаны, но как - он понять не мог. Фрэнк вспомнил разговоры с Рудольфом накануне спуска под землю. Кажется, Рудольф говорил заглядывать к нему периодически и вносить предложения. Он говорил, что, если все будут работать сообща, то Плутоний станет лучше. Обманщик... Лжец... Что же они вкололи всем жителям Плутония? И почему он, Фрэнк Ховард Миллер, - единственный, кто вспомнил о прошлой жизни? Что с ним теперь будет? Фрэнк решил, что завтрашний разговор должен расставить все по местам. Он прожил здесь всего день, и этого ему хватило. Благо, Рудольф назвал номер комнаты - 211 - в городской Ратуше. Этот аферист думал, что он ничего не вспомнит. Что ж, посмотрим, кто кого.

С такими мыслями Фрэнк засыпал.

Утром следующего дня цикл повторился. Жена остается дома познавать азы кулинарного искусства, Фрэнк подбрасывает Патрика в школу, а сам должен ехать на работу. Но он, ориентируясь по карте Плутония, вызывая тем самым насмешки прохожих, едет на главную площадь, в Ратушу.

Кажется, люди, работающие в городском управлении, также находятся в неведении. Но Фрэнка гложет мысль, что кто-то должен знать правду о Плутонии. Он сломя голову поднимается на второй этаж и стучится в комнату номер 211.

Дверь открывает пожилая женщина.

Секретарь Майла Тайлор, - гласил ее бейджик.

- Простите, кто здесь находится? Случаем не Руди.. ой, Рудольф? - облизнув высохшие губы, спросил Фрэнк. Наверное, у него был глупый и растерянный вид, потому что Майла со смешком в глазах осмотрела его с ног до головы.

- На двери написано, кто здесь, - критичным голосом ответила она.

Фрэнк посмотрел на табличку. Какой-то работник департамента по связям с общественностью.

- Здесь точно нет мистера Вайсса?

- Вайсс? По-моему, он заместитель мэра. Вы его ищете?

- Да, конечно же, его. Извините, что потревожил Вас. С утра весь в растерянности.

- Мистер Вайсс находится на пятом этаже до конца коридора и направо.

- Спасибо. Спасибо большое.

Ругая себя за неосторожность, Фрэнк поднимается выше. Следуя указаниям миссис Тайлор, он направляется в конец коридора и сворачивает направо. Так и есть, этот Вайсс - заместитель здешнего мэра.

Фрэнк поправил волосы, глубоко вдохнул и постучался. Затем открыл дверь.

Человек с знакомыми чертами сидел и внимательно разбирался в кипах бумаг. Наконец, он обратил внимание на вошедшего и, сняв очки, взглянул на него. У Фрэнка появились опасения, что Рудольф - тоже жертва...

- Руди? Рудольф Вайсс? Ты помнишь меня?

Человек смотрел и непонимающе молчал.

- Я - Фрэнк Миллер. Ну же, вспоминай! - Фрэнк подошел ближе и навалился на стол. - Мы сейчас находимся под землей, в Плутонии! Это проект... проект "Плутоний". Нас заманили сюда. Ну! Вспоминаешь?

Фрэнк нервничал и часто дышал. Вдруг Рудольф, протерев очки, снова надел их и отозвался.

- Очень неразумный поступок, Фрэнки.

Его голос ничуть не изменился с тех пор. Все та же вкрадывающаяся в душу манера говорить.

- Конечно, я помню все. Но зачем же врываться ко мне в кабинет, кстати, я тогда тебя обманул, ведь мой номер не 211, а 505. Так зачем же ты несешь смуту?

Фрэнк был изумлен. Рудольф встал и заходил по комнате.

- Я понимаю, о чем ты сейчас думаешь. Мол, мы обманщики, мы - учредители Плутония - очень нехорошие люди. А ты копни глубже, Фрэнки. Доберись до сути. Зачем нам такие хлопоты? Зачем нам обманывать такое количество людей и запирать их под землей, да еще и самим заживо погребать себя? Зачем строить какие-то иллюзии, если можно просто избавиться от всех вас? Мы не бандиты, Фрэнки. Не какая-нибудь мафиозная структура.

- Действительно... зачем Вам все это? - Фрэнк испуганно сел на стул. Он не мог дольше стоять - коленки дрожали, ноги подкашивались сами собой.

- Помнишь, я говорил тебе про веру в человека? Так вот. Плутоний - это идеальное общество. Неужели ты это не прочувствовал? Ты видел здесь хоть одного патрульного или полицейского? Хоть одного бомжа или ворюгу?

- Нет, - пролепетал он.

- Скажи мне, Лиз счастлива?

- Ммм...

- Она счастлива? - крикнул Рудольф, так что Фрэнк вздрогнул. - Остальные люди счастливы?

- Да, - промямлил Фрэнк.

- Они не помнят о прошлом, но это временно. Через некоторое время они, как и ты, вспомнят о своем прошлом - у каждого индивидуума временные рамки разные, от дня до месяца. И они будут благодарить нас за то, что мы лишили их воспоминаний, накачали ложными ассоциациями. Поверь, Фрэнки, все ради их блага. За время их пребывания в Плутонии не случится ни одного разочарования. У них - благодаря нам - появятся новые друзья по всей стране. Потом они будут вспоминать все лучшее, что у них здесь было. Да, признаю, я не рассказал тебе о нашей уловке. Но сюрприз перестал бы быть сюрпризом, если бы не внезапность. Ты понял, Фрэнки? Я тебя не обманул. Мы не следим за людьми - нигде нет ни видеокамер, ни каких-либо киношных шпионов. Все жители города психологически и физически здоровы. Они находятся в полном достатке. На работе не устают. Каждый успеет отдохнуть на курорте у подземного озера. Все ради людского блага. Нам доставляет удовольствие делать людей счастливыми, Фрэнки. Почему же ты не веришь в нашу, в мою доброту?

Фрэнк молчал. Он был сражен наповал и убежден окончательно.

- Не советую тебе кричать на всех углах о правде. В данный момент она никому не нужна. В данном случае она мешает недолговечному людскому счастью. Но они ведь скоро все вспомнят - и, как и ты, Фрэнки, почувствуют подавленность. Потому что они поймут, что все это было только лишь сном. Но самым лучшим в их жизни. Поэтому... лучше не мешай никому. Радуйся жизни вместе с другими. Пожалуйста, можешь заходить ко мне - с удовольствием побеседую.

- Руди... - еле слышно прошептал Фрэнк. - Руди... звезды... куда делись звезды?

- А, это! Ты же должен понять, что их сымитировать сложнее, чем просто лампочки в виде солнца и луны. Да и кто о них вспомнит? Нет надобности.

- Что?

- Я говорю, звезды никому не нужны. Зачем им гореть?

Фрэнк встал и задумчиво покачал головой.

- Да... ты, похоже, прав. Спасибо, что объяснил, Руди. А то я уж боялся, что в Плутонии что-то нечисто.

Рудольф усмехнулся и снял очки.

- Заходи потом. Еще поговорим. Я многое тебе объясню. Как функционирует наша система, как мы справляемся с потребительскими проблемами, как организовываем...

- Спасибо, Руди. Ладно, я пойду, - перебил друга Фрэнк и вышел из кабинета. Его мысли, казалось, были отуманены. Ну и дурак же ты, Фрэнки! Чуть было все не испортил. Хорошо, что Руди просветил тебя.

Но все же, на дне души, осталось чувство неудовлетворенности. Чувство, будто все равно что-то не так, и Рудольф все врет. Но как доказать? Чему вообще верить - этому далекому и странному чувству или близкому и понятному Вайссу?

Фрэнк вышел из Ратуши и смешался с толпой. Надо было спешить на работу. Но Фрэнку вдруг захотелось присесть на лавку и погрузиться в себя, оторваться от окружающего подозрительного мира.

Он исполнил свое желание. Мимо него проходили такие разные люди, каждые из которых обременены минутными, абсолютно бессмысленными и формальными тяготами - и, тем не менее, они были счастливы. Типичные серые нагромождения зданий навевали унылое настроение - быть может, только ему. Напротив лавочки на площадке суетились маленькие ребятишки увлеченные игрой. Радостные и счастливые. Чем же куплено это счастье? Есть ли цена? Человек, сидящий на скамейке, неизвестно почему грустный, непонятный для остальных, взглянул на ярко-желтое солнце и синее, безмятежное и тоже счастливое небо.

Лишь он один знал, что все это не по-настоящему.

Так ему казалось.

Часть вторая. "Идеальное преступление"

7.

Ждать...

Фрэнк не любил ждать. Ему надоедал такой приторный образ жизни. Трудно сказать, как он отнесся бы к своему существованию, если бы не знал о прошлом. Но он знает - возможно, единственная жертва, которая знает правду о Плутонии. И Фрэнк всё ещё не мог определиться, стоит ли рассказывать эту правду окружающим.

Он делал ставку на ожидание. Прошло вот уже две недели с первого дня жизни Плутония, но никто из знакомых ему жителей так и не вспомнил ничего. Фрэнк знакомился со многими людьми, старался войти в доверие, думая, что других, таких же как он, запугали. Но его попытки раз за разом терпели крах - никто не помнил, что происходило две недели назад. И Фрэнк часто по вечерам проводил время один, запираясь в подвале, записывая свои впечатления. Первое время он по ночам, страдая бессонницей, трясся в беззлобном бешенстве от сознания собственного одиночества. Люди вокруг него, как верно замечал Руди, были абсолютно счастливы и, похоже, не собирались выходить из состояния иллюзии. Они проводили время на бесполезной работе, честно думая, что вносят свой вклад в общественные дела, ходили друг к другу в гости, проводили вечера перед экранами телевизоров в процессе мирного созерцания любимых сериалов и передач.

И все доводы Фрэнка, которые он пытался найти и находил, чтобы низвергнуть саму теорию Плутония разбивались об умение Руди убеждать. Каждый раз, когда Фрэнк заходил к нему, возникало ощущение, будто Руди уже знает его мысли и как будто подготваливает весь разговор наперед - настолько гладко и внятно он отвечал на все вопросы Фрэнка. И каждый раз Фрэнк выходил из кабинета друга в полной уверенности, что всё так и должно быть, что все счастливы, а он один выбился из строя, но это можно исправить ожиданием и терпением. Теория Плутония не то что падала, нет, она поднималась в его глазах. Фрэнк начинал с уважением относиться к создателям Плутония, боготворить их разум и молиться, чтобы время жизни в Плутонии продлилось еще хоть на один день. Он тоже постепенно становился зависимым, даже несмотря на воспоминания. Фрэнка убаюкивала окружающая обстановка. Никаких забот и проблем. Сплошные радости. И - одна из самых главных деталей - Лиз и Патрик были счастливы, как и остальные жители Плутония. И потому, глядя на их реакции и эмоции, Фрэнк блаженно киснул, лениво разваливался на диване и лишь изредка сонно озирался по сторонам. Так он стал проводить свободное время - без интересов, только подавайте кофе в постель.

Но по ночам, бывало, он страдал, ибо часто во снах ему являлась прошлая жизнь. Ночь - единственное время, когда он не мог заткнуть обостренные чувства одиночества, правды, вины, и горести - сразу всё наваливалось на него. В снах ему приходила иная, предыдущая жизнь. Фрэнк сравнивал и видел, что эта жизнь лучше с точки зрения материальных благ, но то, как была создана эта новая жизнь, возмущало его. Уж лучше старая, привычная, с заботами и настоящими, не такими до тошноты пряными впечатлениями.

Потрясенный, он утром шел к Рудольфу и повышенным тоном требовал каких-то разъяснений, но уходил очень тихий и спокойный, убежденный в вечности такого мироздания, в постоянстве этого общества.

Но в один день всё перевернулось с ног на голову. Всё его притупленное иллюзией восприятие мира.

Инертному сознанию нужна была встряска - и он её получил.

Наступил двадцать четвертый день жизни в Плутонии. Фрэнк хотел зайти перед работой к Руди, но поздно встал, чуть перекусил и еле успел отвезти Патрика в школу.

- Здорово, Ник! - он приветствовал своего коллегу. В департаменте финансового развития Города - так называлось место работы Фрэнка - они занимали средние должности и отвечали за расчет распределения товаров. Никакой практической деятельности они не совершали, а просто лишь считали поступавшие сверху цифры.

В их конторке на четвертом этаже высоченного здания на площади святого Валентина работали еще трое: общая секретарь по связям с общественностью (название должности казалось Фрэнку каламбуром) Мария, начальник отдела негр Малколм и один из лучших друзей Фрэнка Эрик.

Несмотря на острое чувство голода, Фрэнк энергично начал рабочий день. Он выполнил расчетную норму всего за три часа, помог разобраться в ворохе бумаг Нику и успел засветиться в соседнем отделе. Фрэнк без устали курсировал между кабинетами, улаживал все вопросы, решал проблемы. Как отмечали сотрудники, его за последнее время потухший взгляд вдруг снова загорелся.

В коридоре он столкнулся с Малколмом.

- Ну, Фрэнк, ты даёшь! За полдня и уже столько сделать!

- Это случайно, - скромничал тот, - просто мы все отлично работаем как единая команда.

- Но ведь у команды должен быть лидер, верно? - Малколм по-дружески потрепал Фрэнка по плечу и поздоровался с проходящими мимо. - Я долго думал, но ты не оставил шансов остальным. Сбегай на первый этаж, возьмешь себе заявку на отдых.

- То есть? - изумился Фрэнк. - Отдых?

- Отправляю тебя на озеро. Тебя ждут две курортные недели!

Фрэнк потряс руку Малколму и удивленно, раскрыв рот, озирался по сторонам. Эрик отошел от рабочего места и поздравил его.

Курортом в Плутонии назывались озеро, пляж и маленькая деревушка, удаленные от Города.

- Нам определили всего одну путевку на отдел. Я подумал... вы с Лиз и Патриком отлично проведете время, - продолжал Малколм.

- Спасибо, спасибо! Сегодня же заполню заявку, - Фрэнк дрожащими руками махал вокруг и был очень, очень рад - Лиз так долго ждала этого момента!

Коллеги поздравили его. Фрэнк, опомнившись, вернул себе привычную скромность и, как ни странно, не увидел в глазах своих приятелей ни капли зависти. Они довольствовались малой долей везения. Вот он, Плутоний - полное отсутствие стремления к прогрессу или какому-нибудь улучшению. Тут же Фрэнк вспомнил о Руди и решил непременно еще раз с ним поговорить, но только не в этот обеденный перерыв - очень хотелось обедать. И ноги сами привели его к ресторану напротив.

Фрэнк приметил со спины девушку и подсел к ней. Какого же было его удивление, когда он понял, что перед ним... Николь.

Она улыбнулась. Он не знал, как начать разговор. И вдруг у него вырвалось само собой:

- Привет, Николь!

Теперь уж удивлялась она.

- Добрый день. Мы с Вами раньше где-то встречались?

Фрэнк понял, что выдал себя.

- Откуда Вы знаете мое имя? - спросила Николь, откинувшись на спинку стула и продолжая улыбаться.

- Я..., - он лихорадочно соображал, что бы можно соврать, - извините, я обознался... Я знал девушку по имени Николь, Вы точь-в-точь как она... очень похожи.

- А... понятно, - задумчиво протянула она. - Это очень странно, потому что меня тоже зовут Николь.

- А меня Фрэнк.

- Очень приятно с Вами познакомится, Фрэнк.

Он смутился.

- Здесь не занято?

- Но Вы уже сели, значит, занято, - так искренне и непосредственно рассмеялась она.

Подошел официант, Фрэнк сделал заказ. Длилось неловкое молчание. Наконец, принесли блюдо. Он принялся как можно тише поглощать пищу, порой не дожевывая её и глотая кусками, исподволь следил за действиями Николь, а она пила коктейль и задумчиво смотрела в окно.

Фрэнк находился в смятении и, вместе с тем, чувствовал себя необыкновенно робким и беспомощным, не в силах что-либо сказать, чем-нибудь ее заинтересовать.

- Я Вас не замечал здесь раньше... Вы живете поблизости? - прокрутив в голове этот вопрос сотню раз, он все же осмелился задать его.

- Нет, я живу на 34-й улице. А работаю на главной площади, в таком небольшом, старинном здании...

- Да, я знаю. Я там бывал.

- Мой муж и я работаем вместе. Сейчас он зашел в Ратушу, ему надо по делам...

Фрэнк вдохновенно смотрел на нее, внимательно слушал, боясь дохнуть - настолько завораживал его ее мелодичный и нежный голос...

- Этот ресторан - единственное стоящее заведение возле работы, где можно перекусить. Мне здесь очень нравится, такая уютная обстановка. И готовят отлично. Хотя я сама люблю готовить. Мне кажется, у меня есть навыки повара, - тут она снова засмеялась. - Да, я понимаю, Фрэнк, почему Вы так на меня смотрите. Смешно, в наше время - и быть каким-то поваром...

- Нет, что Вы... - поспешно перебил ее опомнившийся Фрэнк, - это очень редкая профессия, ведь сейчас за нас всё делают роботы и машины. Человек не должен постоянно быть бизнесменом, чиновником или дельцом, он должен делать что-то, выбрать занятие для души... Это очень важно сейчас - не потерять души.

Она качнула головой и снова посмотрела в окно. Фрэнк немного утолил чувство голода и отодвинул тарелку в сторону. Он любовался ею, и она не могла этого не заметить.

- Мне кажется, Фрэнк, Вы немного не такой человек, как остальные, - вновь заговорила она. - Так высказываетесь о душе. Давайте поговорим... кое о чем.

- Давайте, - с радостью согласился он.

Вам... простите, я, возможно, задам сейчас глупый вопрос, но... Вам не кажется, что все окружающие люди слишком заняты пустяковыми делами... то есть, в поведении всего, что находится в нашем Городе, есть много странностей. Как Вы считаете?

Фрэнк вздрогнул.

- Расскажите на конкретном примере.

- Как Вам объяснить... Во всём спокойствии, что царит в нашем Городе, есть что-то зловещее. Я чувствую себя незащищенной, даже с мужем. И я боюсь за собственную дочь. Еще мне кажется, что за внешним лоском что-то кроется... Я проверяла, куда идут отчеты, которые мы составляем, я пыталась узнать, что представляет из себя вышестоящая инстанция, управляющая Городом, но ничего не вышло - все отчеты исчезают на полпути к вышке, а о мэрах и высокопоставленных лицах ничего, кроме имен, я так и не узнала... И потом, меня порой, особенно ночью - ведь я боюсь темноты, будоражит страх. Страх неизвестности - ведь я плохо помню, как мы жили раньше, не знаю, что делается за пределами Города, не подозреваю, как устроено наше государство... Ведь, наверное, существуют и другие города... Но нам этого нельзя понять. Никто на это не обращает внимания, никто не задумывается о прошлом и будущем... Все захвачены водоворотом счастливых событий, словно специально подбрасываемых... меня не покидает ощущение неестественности всего происходящего. Вы заметили, что каждый день солнце светит одинаково, облака расположены тоже одинаково и лишь иногда смещаются в стороны. И ночью луна - тоже одинаковая. И распорядок дня у всех, почти у всех одинаков. И интересы, и отдых, и праздники тоже у всех одинаковые. Как будто Город сам определяет, как нам жить... Я говорю путано, верно?

- Нет, нет, отчего же, - приободрил её Фрэнк. - Я понимаю. Мне знакомы эти ощущения. Как будто все окружающее иллюзорно... Как будто все происходящее - всего лишь декорации.

- Да, да! - оживилась Николь. - Знаете, Фрэнк, а ведь мы с Вами похожи. Вот... Вы счастливы?

Фрэнк думал несколько секунд, затем все-таки определился и ответил честно, решив от Николь ничего не скрывать. Ну или почти ничего - все-таки о реальности говорить опасно.

- Нет, Николь, я... я не смею называть себя счастливым. У... меня, пожалуй, нет ничего, что могло бы напоминать о настоящем счастье.

- У Вас ведь есть жена, как её зовут?

Фрэнк, овеянный внутренним холодком, поёрзал на стуле.

- Элизабет. У нас сын... Патрик. Ему девять лет.

- Вот видите, а Вы говорите, что несчастливы...

- А у Вас есть сын или дочь?...

- Ах да, конечно, - вдруг оборвала дружескую ноту Николь и посмотрела на часы. - Извините, мне надо идти. На работу. К мужу.

- Могу я надеяться на еще одну встречу? Вы завтра будете здесь обедать? - спросил он, дрожа внутри как в лихорадке.

Николь кокетливо улыбнулась.

- Конечно.

Встала, взяла сумочку и вышла из ресторана.

- Мммм... - промычал в ответ растерявшийся Фрэнк. Он потом еще долго наблюдал за ней, идущей по тротуару, прислонившись горячим лбом к приятной прохладе оконного стекла. Ориентиром для него было красное платье, выделявшееся из толпы серо-черных шебутившихся людских пятен...