Идеальный капитан

13.

Ох и разнос ждал меня от Главного! Генерал орал так громко и многоэтажно, что даже у меня загривок скукожился. Ещё бы, два подразделения почти целиком угробили! Не, ну у меня осталось человек пятнадцать, но как раз самых идиотов, которых не взяли на эту злополучную операцию. А всех, кто поумнее и поспособнее, угробили. Лучше бы было наоборот, если честно.

Докинули мне ещё человек пять из «отстоя» – проштрафившихся, на испытательном сроке, – как обычно делают с теми командирами, у кого было много безвозвратных потерь в последнее время, и вот с этим комплектом тупых-кривых-хромых остался я ждать нового набора. По-хорошему, во всём моём подразделении остался лишь один адекватный человек – Эрик. Вот только он был в больнице.

Без Эрика было плохо. Я кое-как выбрал себе не одного, а даже двух помощников – если один затупит, так хоть на другого надежда будет, – но проблема в том, что выбирать-то было особо не из кого. Вот им скажешь: «Нужно сделать то и это», – они кивают, всё отлично. Прошло три дня – результата нет. И тут выясняется, что они вообще не поняли, что делать, как делать и что это нужно было ещё вчера. Смотрят на тебя бессмысленными глазами, хоть им кол на голове теши.

Но через пару недель я свыкся. Даже стало казаться, что всё прежнее было слишком хорошо, чтобы продлиться долго. Как говорится, не жили хорошо – нечего и начинать. На всякий случай я морально готовился к тому, что Эрик, когда выйдет из больницы, вообще не захочет возвращаться к военной службе: всё-таки травма тяжёлая, могут быть психологические последствия. Я не раз видел, как люди менялись после подобного: у некоторых начиналась паническая атака, чуть только брали в руки автомат, другие не могли заставить себя подняться на корабль, а некоторых даже от вида униформы срывало. Конечно, при таких делах речи о продолжении службы не было.

Поначалу я торговался сам с собой. Может, Эрик сможет хотя бы работать в кабинете? Может, получится упросить Главного полностью освободить его от участия в боевых операциях? Но было ясно, что всё это – гадание по облакам. На всякий случай стоило опять привыкать к помощникам-идиотам.

Порядка ради я позвонил в больницу, узнал, как у Эрика дела. Мол, жалко терять ценный кадр. Врач ответил, что жизнь господина Смита вне опасности, шансы хорошие, но о психологических последствиях пока говорить рано, нужно дождаться полного физического восстановления.

Ладно, я смирился. Вернулся в свой кабинет и засел за бумажки. Здравствуй, годовой отчёт, чтоб тебя еноты сожрали. Помощи от так называемых помощников не было никакой, придётся снова всё делать самому.

***

Спустя два месяца Эрик явился. Ну, как «явился» – неожиданно для меня нарисовался в общей спальне. Стандартная чёрная униформа. Ноги выглядят обычно. Как всегда, выглажены стрелки на брюках. Хотя я знаю, что у мутантов восстанавливаются и органы, и части тела, но видеть результат этого своими глазами – в прошлый раз вообще ног не было, а сейчас есть – всё равно удивляет каждый раз, как в первый.

Вернулся я в свой кабинет и стал ждать. А Эрика нет. И день нет, и два. Ну, формально он сейчас и не помощник, для этого нужен новый приказ. А как я напишу приказ, если он не приходит? Нынешних помощников я спросил – Эрик никаких заявлений не подавал. Тоже ещё неведомая херня! И что он там себе думает? Решил закрыть эту тему и быть просто рядовым сотрудником? Конечно, это разумное решение: ставка на этой должности невысокая, а работы выше крыши, ещё и я, наверное, перегибал палку с дисциплиной, говорят же, что я строгий, – наверное, и в самом деле так.

Потом я ещё вёл у них лекцию. Эрик держался отстранённо, профессионально, отвечал по делу, никаких эмоций не показывал. Конечно, я не ждал, что он на виду у всего подразделения встанет рядом со мной и начнёт трындеть, будто с лучшей подружайкой, но как-то хотя бы… Ведь в прошлый раз – ну тогда, в пещере – он нормально со мной разговаривал. А теперь не пойми с чего опять отморозился: собрал вещи и вышел из кабинета, на меня даже не взглянул.

Нет, ну ладно. Навязываться я не буду. Ясно же, что если бы он хотел обратно, то в первый же день пришёл бы ко мне по-человечески – выпили бы кофе или, там, коньяка, по ситуации, обсудили перспективы. А если нет – значит, и нет. Не буду же я за ним бегать и упрашивать: «Глубокоуважаемый Эрик, а придите, пожалуйста, на работу. А что именно вас не устраивает, давайте обсудим. Может, вам денежное довольствие поднять в сто-тыщ-раз и в задницу целовать, лишь бы вы соизволили работать моим помощником?» Условия ему известны, оклад выше не станет, в задницу целовать не буду – одного лейтенанта Фрэнка хватило. Но у того хоть дядя был, а просто так сажать себе на шею всех желающих я не намерен.

Но всё же выписал Эрику премию по итогам работы. Не то что по протекции – как другу или как мутанту, – а просто по-человечески. По факту он и правда отлично работал, так что заслужил.

А вообще, мне же и лучше. Не надо ни за кем следить, никого опекать. Когда сам за себя – оно как-то спокойнее. Конечно, я забочусь о подчинённых, это ясно, но нельзя переводить рабочие отношения в статус дружбы – потому что подчинённые постоянно приходят-уходят, и ладно если уходят домой или в штаб на повышение, а то ведь они ещё и умирают периодически, и так никаких нервов не напасёшься. Хорошо, что Эрик лишний раз напомнил мне об этом. Нужно работать и не думать о всякой фигне.