Идеалы мисс Райт. Дилогия

Глава 18

В машине…

– Если видишь меня, позови! Если любишь меня, не гони! – От этих завываний, кажется, подрагивали стекла в автомобиле.

– Уйми ты ее, а? – простонал с водительского места Алекс.

– Как? – буркнула я и залебезила: – Бетси, солнышко, а хочешь конфетку?

– Ама-а-анда, – оборвав песню на полуслове, Труповедка расплылась в счастливой улыбке и уронила голову мне на плечо, – я тебя терпеть не могу! – доверительно сообщила она очень громким шепотом, едва не вымазав помадой мое ухо. – А знаешь, почему?

– Почему? – послушно поинтересовалась я, пытаясь отодвинуть подальше и усадить ровно жутко пьяную мисс Руддол, с которой мы делили заднее сидение машины Фрэйла-младшего.

Я уже порядком устала отбиваться от попыток меня облобызать или задушить во вражеских объятиях и готова была ехать на крыше, а то и идти пешком – лишь бы оказаться подальше от Бетси. Поначалу я устроилась впереди, но, к несчастью, на Труповедку напала такая игривость, что мы едва не врезались в столб, когда она вдруг закрыла Алексу глаза руками. Пришлось перебраться к ней и героически принять удар алкогольной общительности на себя.

– Потому что тебе все достается просто так, – взмахнув рукой и едва не попав ею мне по лицу, продолжила свою мысль Бетси, – а ты этого не заслуживаешь!

– Конечно, не заслуживаю! – Закивала я и, помахав перед Труповедкой конфетой, повторила: – Так будешь?

– Буду, – решила она.

На несколько счастливых секунд в салоне воцарилась восхитительная тишина, нарушаемая только тихим шуршанием фантика и гулом мотора.

– Слава Пресветлой! – долетело с водительского места.

– Далеко еще? – наклонившись вперед, нетерпеливо спросила я у соседа.

– Не лезь к нему! – прочавкала Бетси, дернув меня за рукав. – И лезут, и лезут всякие, – возмущалась она, – лапы к моему котику тянут и тянут!

– Слышал, ко-о-отик? – протянула я язвительно, пытаясь высвободить из пальцев Труповедки свою одежду.

– Я готов слушать что угодно, лишь бы она больше не пела, – в той же тональности отозвался Алекс.

– Спеть? – Тут же отцепилась от меня и восторженно захлопала в ладоши Бетси. – Ты хочешь, чтобы я тебе спела? Так я спою!

– О, нет! – взвыли мы с соседом в один голос, а стекла снова задрожали от очередной атаки сногсшибательного вокала.

К тому моменту, когда мы добрались до шикарного многоквартирного дома, в котором обитала королева некрологов, от моей элегантной прически остались одни воспоминания, голова разболелась, и я была готова убивать. Разнообразия ради даже не соседа. Просто потому, что ему еще предстояло как-то дотащить мисс Руддол до ее шестого этажа.

Алекса не было долго. Так долго, что у меня почти перестало звенеть в ушах. А когда он, наконец, вернулся, то вид имел еще более помятый, чем у меня. На его подбородке, шее и вороте рубашки красовались следы помады, а плащ лишился пары пуговиц. Было очевидно, что к выходу из квартиры Труповедки пришлось пробираться с боем. Я так устала и так хотела домой, что этот долгий вечер вполне мог бы закончиться мирно, если бы Фрэйл-младший, усевшись в машину и тронув ее с места, вдруг не решил открыть рот.

– Чем ты ее напоила?

Сперва я даже не нашлась, что ответить на это заявление, и лишь сумела выдавить жалкое:

– Что?

– Не прикидывайся! Я отлично видел, как ты подсовывала ей бокал за бокалом, – с укором продолжил этот слепой болван, умудрившийся настолько превратно оценить мои безуспешные попытки отобрать у расстроенной Бетси алкоголь. – А главное, зачем? Так хотелось сделать мне гадость?

Вопиющая глупость предположения требовала немедленного и самого сурового ответа. Например, оплеухи! Жаль, что автомобиль уже несся по улице – бить водителя на ходу не слишком безопасно.

– Знаешь, что?! – набрав в грудь воздуха, начала я.

– Что?! – воинственно переспросил Алекс. – Ты бы хоть подумала, как это скажется на репутации мисс Руддол. А если не о ее, то о репутации издательства бы поразмыслила! Ты представляешь, сколько газет завтра напишут, что главный редактор «Вэлларийского вестника» вынес с премьеры труп своей сотрудницы?

– Горланящий песни труп? – с сарказмом уточнила я.

– Да хоть пляшущий! – зло отозвался сосед. – Мертвецки пьяная сотрудница звучит еще хуже трупа.

– Я передам мисс Руддол, что ты предпочитаешь видеть ее мертвой!

– Я предпочитаю видеть ее уравновешенной, сдержанной и профессиональной!

– Ну так и нечего тогда было бросать свою девушку ради флирта с замужней дамой.

– Во-первых, Бетси не моя девушка! А во-вторых, я работал! Ты же не первый день в редакции – должна понимать, что на таких мероприятиях журналисты не развлекаются.

– Ага, я оценила, как ты «работал»! – выделив голосом последнее слово, сквозь зубы процедила я.

Машина вдруг притормозила, взвизгнув шинами, вильнула к тротуару и остановилась. Алекс обернулся ко мне и с интересом произнес:

– Ты ревнуешь, что ли, Одуванчик?

– Кого? Тебя? Совсем спятил от переутомления? – Я даже пальцем у виска покрутила для доходчивости и обозначила свои истинные чувства коротким: – Я бешусь!

– С какой это стати? – На лице соседа появилась совершенно неуместная ухмылка, что в сочетании с разводами помады смотрелось особенно гадко.

– С такой, что именно мне пришлось выслушивать стенания твоей не девушки о том, какой ты негодяй, вместо того, чтобы наслаждаться приемом! – отрезала я, роясь в сумочке. – И именно на мне она висла всю дорогу, и выла она именно в мое ухо, и напилась она из-за тебя. И меня напоить пыталась за компанию. И вообще, вытрись, а то сестру напугаешь! – велела я, сунув Фрэйлу найденный на самом дне ридикюля платок.

– Как скажешь, Одуванчик! – рассмеялся Алекс. – Как скажешь.

И это его внезапное веселье меня окончательно вывело из себя. Я насупилась и упорно молчала всю оставшуюся дорогу, игнорируя попытки соседа завязать светскую беседу. А самое обидное – чем угрюмее становилась я, тем счастливее казался он.

Чуть позже…

Ворвавшись в квартиру, как завоеватель в город неприятеля, я вихрем пронеслась к себе и с грохотом захлопнула дверь. Кулаки сжимались в бессильной злобе, в висках стучал пульс. Хотелось вернуться и растерзать этого гада на тысячи мелких гаденышей, а потом растоптать их каблуками, полить спиртом и поджечь. Из-за удара защелка не успела сработать, и сквозняк, качнув створку, образовал небольшую щель.

– Что вы опять не поделили?! – долетел до меня возмущенный возглас Руми.

– Если бы я знал, – отозвался кандидат на расчленение. – Вроде все было как обычно…

Ну конечно! Сосед как всегда проявил свою противную и бестолковую оленью натуру и еще чем-то недоволен. От порыва выйти в гостиную и высказаться я удержалась просто чудом.

– Вот именно, что как обычно! Как же вы меня уже утомили, – принялась бурчать мисс Фрэйл, как столетняя старушка. – Говорила я тебе, не брать с собой эту мисс Прилипалу! Так разве ты слушаешь умных людей? Пра-а-авильно тебя папа балбесом называет!

– А кого я должен был взять, – возразил Алекс сердито, – если Мэнди уже согласилась идти с Истэном, а тебе еще нельзя из-за возраста? Не принято, понимаешь ты, чудовище?! Не принято на подобные мероприятия без пары являться! Хоть козу, а приведи!

– Вот и привел бы козу! – сердито ответила Румита. – Мэнди бы порадовал, а заодно и в новостях засветился, как оригинал.

– Это столица, сестренка, – рассмеялся сосед, – тут настоящую козу с магами не найдешь. Только двуногую!

Я зажала рот ладонью, чтобы приглушить рвущийся наружу смешок, и поняла, что уже успокоилась, и что гнев как-то незаметно переплавился в любопытство.

– Все равно, – упорствовала в недовольстве Руми, – мог бы, братец, кого другого выбрать. А не эту грымзу, которая Мэнди постоянно укусить норовит.

– Кого? – устало произнес Алекс. – Бетси, по крайней мере, предсказуема и безобидна.

– Эта?! – Фрэйл-младшая одним коротким словом умудрилась выразить наше с ней общее недоверие к такой характеристике Труповедки.

– Эта! Мисс Руддол знает, что ее могут ожидать большие неприятности на работе, если вдруг проявит чрезмерную навязчивость. Ей прекрасно известны правила игры.

– Вот болван! – Эта фраза вылетела и у Руми, и у меня одновременно.

– Интересно, наивность заразна? – задумчиво добавила соседка. – Не хотелось бы подхватить сей опасный недуг.

– Ты бы уже давно от Одуванчика заразилась! – рассмеялся Алекс.

– Вот кто бы говорил, – проворчала она. – Ладно уж, пойдем на кухню, я тебе кофе налью, а ты мне поведаешь, как прошел вечер. От Мэнди сейчас все равно толкового рассказа не добьешься. Но ты помни, – пригрозила Румита, – что я завтра версии сравню.

– Ой, напугала!

Голоса Фрэйлов удалялись и становились все тише. А я вдруг с досадой поняла, что из-за гостеприимства соседки осталась без чая. Присоединяться к семейным посиделкам не было ни малейшего желания. Да и вообще разговаривать, а Руми наверняка не отцепилась бы, пока не выведала все детали приема. Так что я предпочла переодеться и заняться раскладыванием по полочкам воспоминаний этого долгого вечера. К положительным моментам можно было отнести то, что мне удалось не наступить себе на подол, не пролить на платье вино, не толкнуть какую-нибудь важную персону, не сломать каблук. Так же в плюсы я записала успешную аферу с вампиршей. А вот остальное…

Остальное, увы, не радовало.

Разузнать что-нибудь любопытное или полезное не вышло. Познакомиться с интересными гостями – тоже не получилось. В начале приема я была приклеена к звезде экрана, в середине – занималась спасением режиссера. А в конце – никак не могла отвязаться от нетрезвой Бетси. Следующим минусом – и минусом огромным – следовало зачесть появление Алекса в разгар моего зубасто-когтистого представления. Пусть обещанные соседу объяснения были отложены до более подходящего момента и обстановки, но их все равно придется давать. И еще неизвестно, что именно ему расскажут Ферран с Рупертом, и как это отразиться на мне.

Компания Труповедки тоже не относилась к приятным моментам, а уж Каролина Айвори… Об этой даме хотелось забыть, как о страшном сне. И, полагаю, не мне одной. С ее появлением многие гостьи лишились внимания своих спутников. Мужчины кружили возле герцогини, как мотыльки возле лампы. Ловили каждую улыбку, внимали каждому слову, следили за каждым движением. Ди, видимо, чтобы не сорваться и не откусить кукле голову, сбежала почти сразу. Я же возможности уйти была лишена и вынужденно созерцала, как паутина из чар миссис Айвори оплетает все большее количество жертв. В океане ее обаяния только Руперт и Ферран еще как-то барахтались – в их комплиментах мне порой чудилось притворство, – остальные же пошли на дно практически мгновенно. И возглавлял это потонувшее воинство Алекс. Не мудрено, ведь именно ему досталась основная доля внимания герцогини. Надо было, пожалуй, сказать Бетси спасибо за то, как быстро она напилась. Если бы не ее песни и попытки станцевать на столе, еще неизвестно, когда мистер Главная-жертва-обольщения вспомнил бы, что обещал отвезти меня домой.

Вообще, столь массовый чарующий эффект вызывал подозрения. Конечно, привораживающие амулеты и духи были запрещены, но вдруг столь важной персоне соблюдение закона безразлично? Вдруг она вылила на себя целый флакон зелья, сваренного в подпольной лавке ведьмы? Или заплатила какому-нибудь не слишком щепетильному магу за специфическую начинку для любимого кольца? Ведь Руперт нашел исполнителя для своего заказа, так почему бы кукле не сделать тоже самое?

Мысль была небезосновательной и требовала отдельного рассмотрения. Но для начала следовало подумать, что я вообще знаю о чете Айвори. Я определенно слышала эту фамилию прежде, но это и так было понятно – наверняка ее слышали все. Но было что-то еще. Что-то ускользающее на задворки сознания. Какое-то незначительное воспоминание, не дающее покоя. Да и синие глаза на кукольном личике казались знакомыми.

Как бы мне сейчас пригодилась картотека редакции и те тематические журналы, которые за меня доделывала Руми. Но добраться до них раньше понедельника не было ни шанса. Вернее, шанс был, но привлекать к себе внимание воскресным визитом на работу не хотелось. В публичных библиотеках тоже был выходной, а для специализированных – требовался абонемент, которого у меня не было и который не выдавали так вот сразу любому желающему. Был еще один вариант – тетради с газетными вырезками, которые я собирала несколько лет, мечтая стать журналисткой. Только вот привезти их в столицу я не догадалась, и они так и пылились на чердаке родительского дома в Лайтхорроу. Среди этих пожелтевших от времени и клея страниц вполне могло оказаться что-то полезное. Оставалось решить, готова ли я потратить целый день на путешествие в родное захолустье и обратно, или же проще подождать до послезавтра. Сдаться под напором любопытства кроме здравого смысла мешал еще и финансовый вопрос – деньги на билеты пришлось бы занимать у соседки, а я и без того уже была ей обязана за платье.

Тяжкие думы о том, как досадно быть бедной, оборвал осторожный стук.

– Мэнди,– тихонько позвала из-за двери Руми, – ты не спишь?

Сначала я хотела промолчать – расписывать прелести премьеры не было ни малейшей охоты, – но, подумав, все же отозвалась:

– Нет!

– Здорово! – обрадовано воскликнула соседка, распахнув створку и с разбегу заскакивая на мою кровать. – Алекс завтра повезет меня домой, – сообщила она, поедешь с нами? Ну поехали! Поехали, поехали! – молитвенно сложив на груди руки и одновременно подпрыгивая, заканючила хулиганка.

– Так и быть! Поеду, – с показной неохотой согласилась я.

– Ура-а-а! – выкрикнула Руми и, чмокнув меня в щеку, унеслась прочь с воплем: – Поедет!

А я рассмеялась неожиданному подарку судьбы – проблема разрешилась сама собой.

В воскресенье…

Родные края встретили моросью и лужами. После оживленной столицы окрестности Лайтхорроу воспринимались пустыней – такой себе пестрой и холмистой ее разновидностью. На фоне хмурого неба и пока не пожелтевшей травы разноцветные деревья смотрелись еще ярче и наряднее. Только вот любоваться красотами природы мне очень быстро надоело. Все три часа я старательно таращилась в окно, чтобы не смотреть на соседа, и злилась на его сестренку, нагло оккупировавшую заднее сидение автомобиля. Это чудовище выползло из квартиры в обнимку с пледом и подушкой и буквально затолкало меня на место рядом с водителем, заявив, что будет досыпать. И действительно заснула, свернувшись калачиком и практически оставив меня наедине Алексом. Если бы я знала, что так получится, десять раз бы подумала, стоит ли ехать. Хоть Фрэйл и извинился за свои вчерашние обвинения, желания общаться с ним у меня не появилось. Да и доступные для беседы темы интереса не вызывали. Присутствие Румиты, которая вполне могла лишь притворяться спящей, не давало обсудить ничего существенного. Не могла же я при мисс Длинные-уши поднять тему Джайса. А то, что и Алекс не мог завести разговор о вчерашнем вампирском спектакле, утешало слабо.

Но на этом неприятности не закончились. Из-за зарядившего дождя о том, чтобы высадиться на повороте и дойти до «Сизой вишни» пешком, пришлось забыть. Сосед же отказался сперва завезти меня домой, а потом уже отправляться к себе, в «Жасминовый венок». Заявил, что для начала доставит сестру, а потом уже – меня.

Как назло, короткую дорогу к поместью Фрэйлов размыло, и мы были вынуждены поехать через город. С огромного стенда, установленного на центральной площади возле памятника Эльфийскому оку, нас поприветствовала рекламная афиша, зазывающая в кинотеатр. В столице такие плакаты тоже были, вот только на провинциальной версии вместо великолепного Феррана Истэна с подмокшего полотнища глупо улыбалась кудрявая пастушка. Мне очень захотелось выскочить из автомобиля и сорвать это уродство. И я бы так и поступила, если бы не понимала, какой волной насмешек со стороны Фрэйлов-младших обернется моя выходка. Пришлось отвернуться и велеть себе забыть о позорище. Хорошо хоть, что сосед с несвойственной ему деликатностью промолчал – наверное, просто не сообразил, что я совсем не рада такой популярности.

И, разумеется, несмотря на отвратительную погоду, мы встретили всех, кого только можно было встретить. Храмовник Лэй с супругой и детишками дружно отвлеклись от шлепанья по лужам, чтобы заглянуть в ползущую по мостовой машину. Дочка мэра с подружками, вывернули из-за угла прямо под колеса и просверлили во мне восемь дырок своими полными ненависти и зависти глазами. Ну еще бы – ведь дремлющую Руми им было не видно, и создавалось впечатление, что в автомобиле нас только двое. Слух, что Алекс Фрэйл лично привез из столицы Аманду Райт, уже через полчаса должен был облететь всю округу, обзаведясь по пути шлейфом домыслов и догадок. Вот интересно, как скоро поклонницы соседа явятся к «Вишне» с вилами? А если еще вспомнить, что все эпизоды с участием наших местных мисс были выброшены при монтаже фильма, как не пригодившиеся, то появляться в Лайтхорроу без охраны мне точно не стоило. Как минимум ближайшие лет двадцать.

Всерьез задуматься над перспективой пасть от рук разгневанных землячек я не успела – впереди показался знакомый до последнего камешка фасад «Жасминового венка». Или не знакомый?

Оконные переплеты поблескивали свежим слоем лака, фреска на фронтоне пестрела обновленными красками, а статуя, поддерживавшая балкон, отрастила отбитый нос. Особняк сиял, как только что отчеканенная монетка. Неужели я так скучала по родным местам, что стала смотреть на них сквозь розовые очки? Тогда почему Лайтхорроу показался мне таким же потрепанным, как всегда?

Загадка разрешилась, когда проснувшаяся Руми затащила меня в дом – внутри тоже шел ремонт. Туда-сюда сновали рабочие с ведрами краски, стремянками и молотками. Перед парадной лестницей в кресле сидела экономка и командовала этим парадом обновления, сверяясь с длиннющим списком.

– Вы что, продаете дом? – не удержавшись, озвучила я страшное подозрение.

– Ну что ты, детка! – раздалось за моей спиной.

Я повернулась и ошеломленно уставилась на хозяйку «Венка», облаченную в простой белый халат поверх шелкового платья. На ее голове была небрежно, на пиратский манер, повязана косынка. И если в одной руке леди Манола держала привычный бокал с вином, то в другой у нее были огромные клещи.

– Э-э-э… – протянула я растерянно.

– Разве можно продавать родовое гнездо? – продолжила она. – Всего лишь небольшой ремонтик.

– Небольшой? – хмыкнул Алекс. – Я должен был догадаться, что на мелочи ты размениваться не станешь, мама.

– Как добрались? – мимоходом потрепав сына за щеку, поинтересовалась леди Манола. – Молодцы, – не дожидаясь ответа, продолжила она, – как раз к обеду успели. Что-то ты похудела, Мэнди. Ну да ничего – сейчас накормим! Не надоело еще работать? Мой оболтус тебя не обижает?

– Простите, – вклинилась я в поток вопросов, – но я не могу остаться. Времени мало, а мне бы хотелось с родителями пообщаться и…

– Ой, так в чем проблема, детка? Они тоже здесь! – Сообщила леди Фрэйл и закричала: – Тильда, иди сюда!

Из малой гостиной выплыла еще одна облаченная в белый халат и косынку фигура, в которой я с удивлением узнала собственную мать. Взгляд мой невольно замер на полупустом фужере в ее руке.

– Ой, Аманда! – Обрадовалась мама и, заметив, куда я смотрю, немного нервно улыбнулась и спрятала бокал за спину. – Мы тебя не ждали.

– Что там, дорогая? – В дверном проеме появился еще и мой отец. И тоже в рабочем балахоне, с фужером и хмельной улыбкой.

– Сегодня какой-то праздник? – осведомилась я подозрительно.

– День свободы от детей? – Хихикнула Руми.

Ближе к вечеру…

Обед прошел странно. Родители – и мои и Фрэйлов – то и дело замолкали, словно боялись о чем-то проговориться. Сбивчиво расспрашивали о столичной жизни, перескакивали с темы на тему и, встречаясь друг с другом взглядами, вдруг начинали ухмыляться невпопад. На фоне этой нетрезвой компании младшее поколение хозяйского семейства воспринималось чуть ли не умудренными опытом старцами – даже хулиганка-Румита, – а я так и вовсе могла бы сойти за философа. Выяснить, в чем причина распития алкоголя с самого утра, мне не удалось. Мама лишь хихикнула, отец заявил, что не пристало им передо мной отчитываться. Леди Манола прощебетала, что позвала ближайших соседей, чтобы посоветоваться насчет новых штор и обоев, а дядя Рихард, усмехнувшись, поведал, что ему как раз привезли заказанное за границей вино, которое следовало немедля продегустировать. Разумеется, я не поверила ни единому слову. Только вот повода усомниться и устроить допрос не было.

Одно блюдо следовало за другим. Я косилась на часы и злилась – времени, чтобы порыться в чердачных архивах оставалось все меньше. Да и с каждой минутой риск задержаться в «Венке» и вообще не попасть домой все возрастал. Немного утешало лишь то, что Фрэйл-старший через фразу принимался выговаривать Алексу, обвиняя сына, что тот слишком тянет, плохо старается и вообще балбес и разгильдяй. Жаль, что отчитать наследника как следует дяде Рихарду мешала супруга, каждый раз обрывая его на полуслове укоризненным покашливанием. Наконец чрезмерно затянувшаяся трапеза закончилась, и я при неожиданной поддержке соседа умудрилась уговорить родителей ехать домой. Это его желание поскорее избавиться от нашего семейства показалось мне подозрительным. Но, поскольку соответствовало моим собственным интересам, помощь была принята благосклонно.

Алекс, который предусмотрительно не выпил ни капли вина, лично отвез нас в «Сизую вишню» и милостиво сообщил, что решил переночевать в особняке и заберет меня утром. Осчастливленная, я просияла улыбкой и даже пожелала соседу удачно добраться обратно, чем, кажется, неимоверно его поразила. Еще с полчаса я отбивалась от попыток нашей экономки Эльвиры впихнуть в «исхудавшего ребенка» второй обед и расспросов горничной Бонни. В итоге добраться до чердака удалось, только когда уже стемнело. Забаррикадировав вход сундуком, я отыскала свои тетради и погрузилась в светскую жизнь знаменитостей.

Искомое обнаружилось не сразу, зато полученные из вырезок сведения давали неплохую пищу для размышлений. Впервые Каролина Айвори, тогда еще Каро Вайс, попала в поле зрения прессы, снявшись в незначительной роли в пятом по счету фильме о жулике Джиме. Я едва узнала герцогиню на групповом фото актеров без дорогого платья, украшений и синих прядей в темных волосах. На этом ее известность могла бы и закончиться, не начавшись, если бы тем же летом миниатюрная мисс Вайс не превратилась в миссис Айвори. Неравный брак наделал много шуму и привлек всеобщее внимание. Все соглашались, что свежеиспеченная Светлость бесспорно очень мила, но…

Этих «но» было слишком много. Чтобы такой высокопоставленный человек женился на девушке, к чьим достоинствам можно отнести лишь молодость и внешность? Ни происхождения, ни средств, ни даже хорошего воспитания у Каролины не было. Зато были туманное прошлое и вульгарные манеры. Конечно, герцогиня очень быстро приобрела необходимый лоск, и газеты принялись наперебой печатать заметки о ее нарядах и драгоценностях, о безупречном вкусе и уникальном стиле, об участии в благотворительности и посещенных четой Айвори светских мероприятиях, но намеки на некие тайны в прежней жизни Каро все-таки проскальзывали. И в этих недомолвках просматривался знакомый подход – примерно так же выглядели статьи о загадочных смертях партнерш Феррана Истэна. Броские заголовки и ничего конкретного под ними. Обещание скандального разоблачения, сводящееся к невинным предположениям. Именно та строго дозированная порция информации, которая позволяла леди Айвори приобретать все большую популярность, не нанося значительного вреда ее репутации. Столь виртуозное балансирование на грани наверняка осуществлялось благодаря деньгам герцога.

В архивах «Вестника» наверняка имелось что-то посущественнее, и я намеревалась заглянуть в них при первой же возможности, то есть уже завтра. Пока же ясно было одно – и Руперт, и Ферран, и Дайана были давно и довольно близко знакомы со сладкоголосой куклой. А значит, мне, скорее всего, не померещилось притворство мужчин. А главное – Ди точно знала, о чем говорит, называя Каролину гадиной, и мне стало до жути интересно, в чем крылась причина змеиной ненависти. Уж не пыталась ли начинающая актриса увлечь звезду экрана? Это полностью объяснило бы отношение Ди к герцогине. Но не внесло бы ни капли ясности по двум вопросам: чем вызвано чарующее влияние Каро на мужчин и естественное ли оно. Интуиция подсказывала, что нет, да только интуицию к заметке не приколешь.

Нужны были факты, доказательства использования запрещенного зелья или магии. Немного упорства и везения и можно было, наконец-то, написать свою шедевральную статью и доказать соседу, что я прирожденный журналист. А заодно поставить на место противную куклу, ведущую нечестную игру. В этих приятных раздумьях я упаковала в дорожную сумку тетради с вырезками и рано отправилась спать, впервые в жизни мечтая, чтобы поскорее наступил понедельник.