И тут я понял, что... (СИ)

Глава 8. Сила мысли

Много ли усилий нужно, чтобы скосить широкую дорожку леса километров на пятьдесят? Нет, вовсе, нет. Всего лишь потребовалось двенадцать заклинаний. Трудно было только смириться с осознанием этого факта расточительства…

— Оно же ведь никому и не нужно. — Вздыхал я, сидя вечером на высоком суку и смотря сквозь ветви на бескрайнее поле заливаемое светом нескольких лун. — Будто местные тупицы вдруг займутся аграрным делом на такой площади, когда вокруг стаями бродят монстры, но лес растащить вполне могут…

— Хардкор, тебе не холодно? — Стуча зубами спросила Люмия, сидевшая где-то на верхних ветвях.

— Да мне всегда холодно. Уже особой разницы нет, немножко так подмораживает, или уже что-то отмораживается. Все равно у меня подгорает… — Грустил я, раздражаясь буквально от всего.

Раньше этот путь получалось пробежать за час-полтора, а теперь я к несчастному болоту выйду только к завтрашнему полудню. Оголодавшим и изрыгающим проклятья в адрес всего что только можно. Как же усложнилась жизнь всего лишь из-за того, что я пару раз ослабил бдительность…

Какой, ну вот какой идиот подпустит монстра со способностями к гипнозу хотя бы на расстояние пушечного выстрела? А оно у меня на коленях сидело! Вот результат, ни копейки в кармане и встреча с никчёмным божеством, которое я в приступе доброты несколько раз пожалел, а оно стало бегать за мной, просто выпрашивая, чтобы я по ней чем-нибудь жахнул.

И эта мелкая богинька тоже тот еще сюрпрайз мазафака, которой только дай волю раскрыться. И я более чем уверен, что неприятности в мою жизнь она уже внесла. Нет, не простым межличностным раздражением… жопное чувство просто кричало, что эти неприятности гораздо серьезнее, чем…

— Хардкор, я замерзла и есть хочу. — Без особых эмоций и надежды констатировала Люмия.

— Эть… Тыть… агрх… — Передернуло меня, но я быстро успокоился. — Люмия, если ты столкнулась с трудностями, не думаешь, что их нужно как-то преодолеть?

— Не в моих силах. — Грустно вздохнула Люмия. — Разводить костры я не умею, а ночью где еду найдешь? Вон там по кустам уже кто-то бегает. И не один. Остается только терпеть.

— И зачем, скажи мне на милость, ты поперлась за мной, отлично понимая, что всё будет именно так? — Спокойно спросил я.

— Отлично понимая? А, про то что ты не из этого мира, не владеешь нормальной магией и что сил у тебя едва ли больше чем у меня? Ну да, я это понимала. Просто мне…

— Повтори, что ты сейчас сказала… — Проскрежетал я зубами.

— Про что? А, ты злишься на то, что я сравнила тебя с собой? Но ведь всё так и есть… — Спокойненько так рассуждала Люмия.

— Смотри никчемность на истинное лицо Хардкора… — Кипел во мне праведный гнев.

— Эй, ты куда? У тебя помутнение в голове? Забирайся обратно! — Волновалась Люмия.

Помутнение? Я уже физическое разложение пережил, какое, к горящим чертям, помутнение? Решила она меня с собой сравнить! Как же это бесит! Будто я — ноль, будто я ничего не стою. Обычный рядовой игрок, который ссытся от обычных монстров, боясь потерять жизнь и лут. Игрок, который для победы над самым ущербным боссом вкачивает всё что можно в потолок, а потом в очередной раз сдыхает от него. Нет, я не такой. Мой счётчик смертей за ненадобностью давно умер. Я покажу ей…

— Гррр… — Оскалился я с дергающимся глазом и с кухонным ножом в руках, спрыгнув с последней ветки.

— Гррр… — Засверкали среди кустов в ночи глаза и оскал монстра.

— П'уф. — Сорвалась с моей руки огненная воронка в его морду, затапливая лес адским огнём.

Довольно тихий вечер наполнился десятками истошных визгов сгорающих заживо монстров, но вопили только те, кто был подальше. Мою добычу в мгновение вырубило болевым шоком и на землю уже упала тварь, запеченная в собственном соку под опадающими пепельными искрами из листьев от кустов.

К моему удивлению, лес не стал гореть. Огненный вихрь просто облизал всё, что мог. Что-то мелкое и тоненькое вроде травы и кустиков моментально сгорело, а стволы деревьев покрылись слоем тлеющей сажи. Целая чаща сияла в темноте миллионами тусклых огоньков, поселившихся на коре деревьев, стволы которых окутывались клубами дыма…

Тепло и запах костра, сводящий с ума аромат шашлыков и чуть неприятный запах жженого волоса. Замечательно, почему-то сразу вспомнилось как я чуть-чуть подгорел, растапливая мангал бензином… чудесное было время. Спокойное и счастливое… но сейчас тоже было не так уж плохо.

— Есть идёшь, беспомощная? — Окрикнул я Люмию.

— Кхе-кхе… — Кашляла божество от дыма с треском спускаясь по стволу. — А вкусно будет?

Дёрнулся глаз. Я просто не понимал, она специально издевается надо мной или это её придурочная простота так работает. Лучше промолчать и вообще с ней не разговаривать, не давая ей поводов для моего смятения.

Пока она утруждала свои ручонки лазанием по дереву, я в темноте смог отыскать хворост и разжечь его содранной с дерева тлеющей корой. К тому моменту пока она смогла благополучно спуститься на землю, её уже ждал небольшой костер, над которым я начинал раскладывать палочки с насаженным полусырым мясом с бедра чего-то четвероногого, чья кожа слазила как у куриного супового набора после пребывания в кипящем бульоне.

— Пахнет вкусно. — Подсела к костру Люмия, с прищуром глядя на то, с чего я добываю мясо. — А ты чего такой довольный?

Но я не стал отвечать. Буду её просто игнорировать. Покрутиться и сама потом уйдет. Можно, конечно, её и палкой прогнать по ночному лесу, но… я мог только думать об этом и с вожделением представлять. Всё же, пока у меня сохраняется ясность рассудка, до бессмысленного насилия и жестокости я не буду опускаться. Тем более над такой… никчемной. Никакого драйва.

— Почему молчишь? — Скучающе спросила Люмия, беря веточку с кусочком мяса и прикусывая горячий кусочек с оттопыренными губами и наморщившимся носиком. — А, понла… всс, ай, горячее…

Трижды она всё поняла и осознала. На это даже надеяться не стоит. Малолетняя Сая ей тысячу очков вперед даст. А эта? Ну, что за взгляд такой простодушный?

— Это твоя новая игра, да? Будешь молчать, пока я… не извинюсь? — Задумалась Люмия, подняв палочку вверх. — Но ты же знаешь, что я никак не хочу тебя обидеть. Ну, сболтнула лишнего… кажется, я много лишнего говорю, прости меня за это.

Вырезав кусман мяса пожирнее и побольше, я положил его на край костра. Обгорит, замарается, но какая разница? Не в голодном краю живу. Были бы лишь силёнки и даже заморачиваться на поиски еды не нужно будет… однако же. Одно дело завалить и добыть какое-нибудь чудище среди леса. Это эпично, по-дикарски… но вот другое дело свою добычу приготовить и в лесу не на деревьях ныкаться, изводя ноющую спину грубыми суками, а спокойненько кемарить в палаточке, на мягком тепленьком спальнике видя седьмой сон…

— Опять игнорируешь. Знаешь, молчание даже обиднее твоих постоянных ругательств. Чувствую себя пустым местом… — Грустила Люмия, шевеля ртом, щеку которого не хило так выпирало.

Пустое место? Да ты чертова черная дыра! Практически полный ноль, растягивающийся в отрицательную бесконечность. Бессмертное существо с долгой историей существования и некоторыми сверхсилами, звучит впечатляюще. Сразу представляешь какого-то мощного, хитрого и властного типа. Но стоит поставить перед этим предложением «Люмия — это..» и вот, пожалуйста, неумеха в подаренной из жалости одежде, которая сидит ночью в опасном лесу и ест жаренное мясо без соли, тупо следуя за незнакомым человеком с нестабильной психикой, который как-то ей помог и показался абсолютом доброты и надежности.

— Ну, и ладно. Молчи. — Вздохнула Люмия, берясь за ещё один кусочек мяса. — Я тоже могу молчать и просто смотреть. Целую вечность так на цепи прожила. Хах, трудно что ли? Просто молчать и безучастно смотреть. Жизнь смертных такая короткая, а они её на такую ерунду растрачивают. Злоба, неприязнь, обида, равнодушие… целый комок негатива, из которого, наверное, и появились черти с упырями. А ведь…

— Ты же говорила, что заткнешься… — С мольбой посмотрел я в её улыбнувшееся лицо.

— Зачем молчать, когда можно говорить? Что нам мешает болтать без умолку дни и ночи напролет? — С некоторым вызовом сказала Люмия, нахмурив бровки.

— Физическая и моральная усталость, не? Чувство постоянной опасности в этом грёбаном лесу, дискомфорт в настоящей ситуации и чувство неуверенности в будущем… — Стал я перечислять очевидные факты, с грустью смотря на огонь и не прогибаясь под грузом проблем.

— Эй, но ты же не один… — С опаской прикоснулась к моему плечу, подсевшая чуть ближе Люмия.

— Мы все одни, не нужно строить иллюзий, что кто-то хочет загрузиться и решать твои проблемы, а не свои. — Мотнул я плечом, сбрасывая её ладонь. — Смысла в сотрясании воздуха просто нет, когда кто-то интересуется твоими проблемами. Это бесполезная трата времени и усилий. Хах, и кому я это объясняю? Ты ж тупая, что тот дегенерат. Никакой полноты осознания действительности.

— Может ты сам строишь эти иллюзии? Прирос к шкуре одиночки и вылезти из нее не можешь. — Сердилась эта дурочка. — Какой же ты Хардкор, когда как девчонка боишься элементарной холодности в общении и в ужас приходишь от возможности предательства?

— Че ты сказала? — Прищурился я, глядя в её слишком осмелевшее личико, просто требующее вправки мозгов.

— Что слышал! — Сложила она руки на груди, сделав самодовольное лицо. — Иначе почему ты злишься? Правда глаза колет?

Кулак с хрустом сжался, просто непреодолимо магнитясь к её красивенькому хлебальнику.

— И что если так? — Выдохнул я, смиряясь с фактом ее смелой и мазохисткой тупости. — В этом есть что-то плохое? Ну, чтобы быть одному и точно знать свои возможности, которыми можно с уверенностью воспользоваться? Без собственного развития, ты обречен на неудачу. Обречен на жизнь на задворках общества… А друзья — это те, кто может не только тебя на задворки выкинуть, а на самое дно опустить. Стратегия одиночки всегда работала и приносила уверенный результат. Ни на кого не надеешься, ни в чем не разочаровываешься, ничего не теряешь.

— Плохого ничего нет. — Легко произнесла Люмия, потирая плечи от холода и садясь поближе к костру. — Не отдаешь — не получаешь. Простая логика. Вот только про какое ты тогда говоришь общество? Разве тебе не под силу справиться с целым миром? Отобрать у него всё, что захочешь, а всех неугодных стереть в порошок. Это же тоже просто.

— Мы говорим о разных видах одиночества…

— Да нет. Это всё одно. Ты просто понимаешь, что даже обычные люди в своей массе могут задавить тебя. Понимаешь, что не всесилен. — Усмехнулась Люмия, прижимая ноги к груди. — Понимаешь, что проигрываешь. Так на что нацелена твоя стратегия одиночки? Потерю возможностей, лишнюю трату своих сил, кучу переживаний, преодоление сплошных препятствий и страданий?

— Ооо… хм… — Задумался я над её речью, сквозившей максимально упрощёнными пунктами. — Командная игра… суммирование мощи каждого. Это круто…

— А я о чем! — Оживилась Люмия с посветлевшим лицом. — Можно…

— Но… ты тупая и вообще нулевая. Разница между нами слишком огромная, просто плетешься за мной…

— А ты не думал о том, что можно о чем-то договориться, не? Как-то что-то распределить? Поделиться планами и вместе стремиться к намеченным целям? — Бубнила Люмия.

— Хм, и насколько можно оценить твою верность? Ну, допустим, если мне придется воспользоваться твоим бессмертием и скинуть в пасть монстрам. Как ты отреагируешь? — Стал я оценивать эту пустомелю.

— Придется потерпеть… — Поморщилась Люмия. — Но здесь можно поступить иначе, я же и воскресить тебя могу.

— Хорошо. — Ухмыльнулся я. — Представим следующую ситуацию, точней действие в ней. Тебе нужно будет отдаться какому-нибудь мужику для элементарного отвлечения внимания…

— Нет… Я не стану этого делать! — Твердо сказала Люмия, смотря мне в глаза. — Я не инструмент и у меня есть чувства!

— Ладно-ладно, а если бы тебе это пришлось сделать? — Продолжал ухмыляться я. — Не важно под каким предлогом. Просто бы пришлось, чтобы я смог, к примеру…

— Ты бы просто никогда больше меня не увидел, даже если бы на кону стояла твоя жизнь… Не знаю, может ты просто этого не понимаешь, но попробуй поставить себя на место другого. — Тихо говорила Люмия. — Для этого и нужно узнавать друг друга, чтобы ставить себя на это место как можно лучше. Мне вот не так трудно пожертвовать своей жизнью, но вот никак не честью. Тебе же дорога единственная жизнь и по боку мораль…

— В целом везде ошибаешься, но так-то права. — Ножом вытащил я из костра кусман мяса и стал обрезать несъедобные части. — И, так полагаю, ты хочешь болтаться со мной, не имя собственных целей?

— Да. — Напряженно ответила Люмия, сжимаясь от холода в комок.

— А как твоя честь отреагирует на то, что я собираюсь мстить? Собираюсь менять мир по своей прихоти? — Спокойно говорил я, откусывая от теплого куска мяса в руке.

— Ты не кажешься плохим… вспомни, как ты спас меня. Какие были причины, чтобы сделать этот выбор? Простая жалость и сочувствие. — Пожала плечами Люмия, скрывающаяся во мраке гаснущего костра.

— Кто ж знал, что ты окажешься такой отрицательно бесполезной? — Вздохнул я.

— Я тебя воскресила!

— А может я этого не хотел? — Посмотрел я ее размытые в темноте очертания лица. — Может я хотел просто сдохнуть, зная, что в этом мире я абсолютно чужой. Зная, что я сломан.

— Зато этого хотела я! И я несу ответственность за свой выбор. Думаешь, я не представляла, что ты чувствовал? — Смотрела на угли будто с остекленевшим лицом Люмия. — Когда не остается ничего, тьма, полная страданий, кажется не таким плохим местом, да?

— Несешь ответственность? А мне это нравится, но все равно кажется, что ты тупая нахлебница. Придется из тебя сделать серьезную личность… Хавать еще хочешь? — Протянул я ей кусок мяса.

Она задумчиво на него посмотрела и… укусила меня за палец, когда попыталась откусить кусочек. Неплохо так кусанула и застыла, с паникой в своих блестящих круглых шарах смотря мне в глаза.

— Только посмей не оправдать возложенных на тебя надежд, никчемная дура. — Поглаживал я ее по макушке второй рукой с зажатым ножом, говоря нарочито спокойным голосом. — Тебе адские муки покажутся разминкой в санатории.

Она нервно кивнула, но, сука, не додумалась разжать челюсть. Какой же я идиот, раз решил ей хоть что-то доверить…

— Ты дежуришь первая, начнет рубить в сон, толкнешь. — Освободил я свой палец, оставляя в её зубах кусок мяса и сжимаясь в привычный комок. — На серого урода много внимания не обращай, бывает прибегает следить за мной.

— Мне же можно так делать? — Прислонилась она к моей спине своей, не заморачиваясь только что совершенным косяком.

— Тебе холодно? А, ну да… вещи-то совсем не для леса. Пока можно. — Вздохнул я, погружаясь в спокойный сон, ведь убивать меня она явно не собиралась.