И придет Он

Глава 1

Пироговы решили покинуть своё временное пристанище на следующий день рано утром. Накануне вечером они упаковали немногочисленные вещи в рюкзаки, сложили в сумку продукты, любезно предложенные хозяином дома. И хотя Илья попытался завести разговор относительно платы за кров и пищу, Билл наотрез отказался принять деньги.

Обсуждая с женой план дальнейших действий, Илья твердо заявил, что вряд ли спецслужбы прекратили за ними охоту. А раз так, значит и тактика передвижения в сторону границы и пути её пересечения должны строиться исходя из того, что предприняты все меры для их поимки.

— И ты считаешь, что мы сможем справиться с такой отлаженной машиной, как спецслужбы США? — скептически спросила Ольга.

— Я ничего не считаю. Я просто говорю, что нам противостоит система. Быть может, лучшая в мире система поиска. Если в самом начале нашего побега они молниеносно задействовали вертолет и целый отряд, то, что говорить о том, какие силы они бросили позже. Но другого выхода у нас нет. Понимаешь, нет и всё.

— Я понимаю, но у меня слишком много сомнений. И вообще, мы толком даже не знаем, какие предприняты меры для того чтобы нас задержать.

— Скорее всего, наши фотографии есть во всех полицейских участках. Наверняка особо пристально проверяют автовокзалы и железнодорожные станции, аэропорты. Возможно, под усиленный контроль взяты места, где установлены камеры слежения и службам охраны даны соответствующие инструкции.

— Ты так спокойно об этом говоришь, словно речь идет не о нас, а о ком-то постороннем. Скажи еще, что опросили всех осведомителей, работающих на полицию, и показали им наши фото.

— Не исключено.

— В таком случае, наши шансы равны нулю, или почти равны, и тогда нам лучше найти любой предлог и оставаться у Билла еще какое-то время.

— Нет.

— Что нет? Почему? Я не понимаю твоей логики.

— Логика проста. Завтра он собирается в город, заодно подбросит нас до шоссе. Если мы останемся здесь, то какова вероятность, что в магазине или на бензоколонке, или еще где-то он не сболтнет о двух туристах из Европы, которые живут у него? Информация, которая рано или поздно может попасть сама знаешь куда. Вот тогда нам точно не выбраться отсюда. Нас обложат как диких зверей и второго шанса убежать не будет.

— Возможно, не стану спорить.

— А раз так, то Биллу мы, на всякий случай, дадим ложный след. А сами двинемся вот сюда, — и Илья ткнул пальцем в карту.

— В Кливленд! Мне кажется, ты выбрал не самый удачный вариант.

— Зато в моём варианте есть много плюсов.

— И каких?

— Крупный город. Водным путем самое кратчайшее расстояние уйти в Канаду.

— Не стану тебя переубеждать, но я сильно сомневаюсь в правильности твоего выбора. Сам же только что сказал, что в городе вся полиция наверняка имеет наши фотографии, а значит, мы станем пугалом в огороде.

— Согласен. Но что нам стоит немного изменить свою внешность?

— Внешность!?

— Именно. К примеру, перекрасить волосы или подстричься. Кстати, ты даже не заметила, что все эти дни я не брился, и у меня уже появилась приличная щетина. Если сбрить усы и перекраситься или обриться наголо, я и вовсе буду не похож на самого себя. Как считаешь?

— Я как-то об этом не думала.

— Вот-вот. А я как раз размышлял над этим, и считаю, что систему можно обмануть. Главное, не думать о ней на основе представлений, почерпнутых из американских боевиков.

— У тебя есть какие-то другие представления?

— Никаких.

— Как же всё сложно, — грустно произнесла Ольга.

— Знаю, но иного пути нет, и отступать некуда. И вообще, говорить обо всём можно долго, а завтра рано вставать. Давай-ка ложиться спать.

Как назло с утра зарядил дождь. Мелкий, противный, он еле моросил и был почти незаметным на фоне пасмурного неба. Поеживаясь, Ольга вышла вслед за Ильей на террасу. Билл уже вывел машину из гаража и пошел закрывать ворота. Илья оглянулся и, чтобы как-то поддержать жену, произнес:

— Ничего, говорят, дождик в дорогу, это даже хорошо.

— Будем надеяться, — ответила она и направилась вслед за мужем к машине.

Минут через сорок Билл выехал на шоссе и притормозив, спросил:

— Может, все же передумаете? Дождь всё усиливается. Пока поймаете машину, успеете хорошенько намокнуть.

— Нет, мы уже и так у вас загостились. И потом, у вас ведь рука наверное ноет, а все же решились ехать?

— Керосин на исходе, и кое-какие продукты купить надо. Деваться некуда.

— А у нас отпуск тоже не резиновый, так что спасибо за гостеприимство, но нам пора.

— В таком случае, счастливой дороги.

— И вам того же.

Ольга и Илья вылезли из кабины. Помахав отъезжающему Биллу рукой, дождались, когда его машина исчезнет из виду, и только после этого стали ловить попутку. Долго ждать не пришлось.

Водитель грузовика попался молчаливый. Спросил, куда они направляются, и на ответ, что в Кливленд, пробурчал, чтобы залезали в кабину. Илья переглянулся с женой, словно хотел спросить у неё: «Не понял, он до самого Кливленда нас подвезет, или как?». Но Ольга уже снимала с себя капюшон и радовалась, что наконец-то они снова в сухой и теплой кабине машины, хоть и пропахшей каким-то непонятным запахом.

То ли водитель не спешил, то ли груз требовал осторожности, но скорость не превышала сорока миль в час. Когда миновали Чарльстон и повернули на север, Илья не выдержал и спроси:

— Простите, а вы до Кливленда едете или дальше?

Водитель пробурчал что-то типа «угу», отчего Илья снова остался в неведении, доедут они или нет. Переспрашивать не хотелось. К тому же дождь усилился, а включенная печка в салоне и монотонная езда неизбежно тянули в сон. Ольга уже давно примостила голову на его плече и мирно дремала.

«Черт возьми, ну и молчун попался, слова лишнего из него не выудишь» — подумал Илья и, зевая, провел рукой по лицу.

«Как всё запуталось в этой жизни. Еще неделю назад всё казалось таким простым, ясным и безоблачным, а сейчас трудно сказать, чего ждать завтра. Да что там завтра, через час…» — пронеслось в размышлениях Ильи, и словно в подтверждении этого он услышал звуки полицейской сирены. Сигнал усилился, и вскоре машина с мигающими на крыше огнями обогнала грузовик. Загорелись огни стоп-сигналов. Водитель грузовика нажал на тормоза и остановил грузовик в нескольких метрах от полицейской машины. Илья мгновенно ощутил, как участился его пульс.

Водитель открыл дверь кабины и спрыгнул на асфальт дороги. Илья увидел, как водитель подошел к полицейскому и предъявил водительские права. О чем шел разговор, не было слышно, но, спустя несколько секунд, они зачем-то пошли в конец машины. В зеркало бокового обзора было отчетливо видно, что полицейский на что-то указывает водителю. Судя по всему, не работал один из габаритных огней грузовика. Волнение стало спадать, но Илье по-прежнему страшно хотелось, чтобы проверка как можно скорее закончилась.

Тем временем дверь кабины открылась и, козырнув, полицейский представился. Вслед за этим последовал вопрос:

— Если я правильно понял, едете автостопом? Попрошу предъявить документы.

У Ильи перехватило дыхание. Более безвыходного положения, придумать было невозможно, а главное, что времени на обдумывания не было. Одно он понимал твердо, что надо что-то делать, так как промедление вызовет подозрение.

— Простите, документы у супруги в сумочке, а она спит…, - стараясь не показать волнения и говорить как можно тише, чтобы не разбудить Ольгу, произнес Илья, и тут же добавил, — а что, какие-то проблемы?

— Никаких, простая формальность, — понизив голос, дружелюбно ответил полицейский, — далеко направляетесь?

— В Кливленд, — произнес Илья, вовремя сообразив, что врать полицейскому не стоит. Мало ли, вдруг он уже спросил у водителя, куда направляются попутчики.

— Судя по акценту, туристы?

— Совершенно верно. Мы с женой из Европы. Приехали в Штаты и путешествуем автостопом. Водители здесь на редкость добросердечные. Без проблем подвозят туристов.

Возможно, небритый вид Ильи и его тихий вкрадчивый голос настроили полицейского на мирный лад, и поэтому он, стараясь не шуметь, прикрыл дверь, пожелав при этом счастливой дороги. Илья перевел дух. Ему показалось, что от нервного напряжения на лбу выступила испарина, и он инстинктивно провел рукой. И все же, чувство опасности так глубоко проникло в мысли, что Илья даже не сразу заметил, что водитель успел завести мотор и, тронувшись с места, объехал полицейскую машину и плавно покатил вперед. Доселе молчавший шофер, тихо произнес:

— Левый габаритник барахлит. То работает, то нет, вот и остановили. Как будто больше нечем заняться на трассе.

Илья не ответил. Его мысли всё еще продолжали крутиться вокруг случившегося, и он размышлял, как повернулись бы события, если бы полицейский настоял на своём, и пришлось бы предъявить документы. Это в очередной раз подтвердило, в сколь шатком положении находятся они с женой, и что возможно она была права, и надо было еще какое-то время отсидеться у Билла в его глуши.

В этот момент Ольга очнулась. И не подозревая, какой опасности они только что подверглись, произнесла:

— Меня так разморило. А главное, такой хороший сон приснился, — и, глядя на мужа, она улыбнулась и, прижавшись к нему, шепотом добавила, — представляешь, мне приснилось, что у нас сын, и мы втроем отдыхаем на море. Так чудесно было.

Она замолчала, так как по лицу мужа поняла, что что-то произошло, но он не хочет или не может говорить в присутствии водителя. Его тревога молниеносно передалась ей. Взгляд стал строгим, и она, сама того не ожидая, внезапно произнесла:

— Простите, вы не могли бы остановить машину, мне нехорошо.

Водитель хмуро посмотрел в её сторону, словно бы не понимая, с чего это вдруг ей стало плохо. То спала всю дорогу, и вдруг на тебе, заплохело? Тем не менее, он включил сигнал поворота, и затем, съехав на обочину, остановился. Не мешкая, Ольга открыла дверь кабины и спрыгнула на землю. Илья, не понимая, с чего вдруг супруга почувствовала себя неважно, тут же последовал за ней. Сделав несколько шагов, Ольга наклонилась и сделала вид, что её тошнит, тихо произнесла:

— Что-то произошло, пока я спала?

— С чего ты взяла?

— Я же вижу по твоему лицу.

— Просто нас остановил на трассе полицейский патруль, чтобы проверить… — Илья не успел договорить, так как в этот момент оба услышали звук сирены приближающейся полицейской машины. Звук всё усиливался, а чуть позже стали отчетливо видны мигающие огни проблесковых маячков на крыше. Илья и Ольга, словно завороженные, неотрывно наблюдали, как они приближаются, и думали об одном и том же: «Нет, это не за ними. По крайней мере, не сейчас, не сегодня…»

Но чем ближе приближалась полицейская машина, тем сильнее стучало сердце, тем громче кричал внутренний голос: «Надо бежать. Чем раньше, тем лучше».

Ольга не выдержала и крикнула:

— Это за нами! Бежим!

— Постой. Там же вещи? — попытался вразумить её Илья, но было поздно. Ольга перепрыгнула через металлическое заграждение, и стала спускаться с насыпи. Илье ничего не оставалось делать, как последовать за ней. Он сделал несколько шагов и обернулся, так как услышал резкий скрип тормозов. Полицейская машина стояла позади грузовика. Сомнений больше не оставалось, Ольга оказалась права. Не разбирая дороги, Илья побежал за женой. Позади послышались отдаленные звуки сирены. Видимо, еще одна полицейская машина была на подходе.

Он сделал несколько шагов и неожиданно почувствовал резкий толчок в спину. Илья вначале не понял в чем дело, так как рядом никого не было. От неожиданности он упал на мокрую, раскисшую от дождя землю. Попытался подняться и не смог. Тело пронзила режущая боль. Он хотел было крикнуть Ольге, чтобы она не останавливалась и бежала дальше, потому что увидел, что она остановилась и зачем-то присела на одно колено и как-то странно смотрит в его сторону. Илья обернулся и увидел, как к нему бежит, размахивая пистолетом, полицейский и что-то кричит, а на шоссе возле грузовика остановилась вторая машина, на крыше которой мигали знакомые проблесковые маяки.

И вдруг всё завертелось перед ним, и он почувствовал во рту привкус крови. Сознание всё еще не хотело верить, что пистолет в руках полицейского настоящий. Неожиданно боль куда-то исчезла, а день сменился ночью. Огромное черное небо с мириадами звезд на нём. Одна звезда сверкнула и озарив лучом, словно бы позвала его к себе, и он полетел навстречу струящемуся из тоннеля свету.

Глава 2

Двенадцать часов спустя.

Майор Вудс сидел в своем кабинете и читал только что полученные материалы по делу Пироговых.

Из рапорта о случившемся сержанта полиции штата Западная Виргиния Г. Робертсона:

Далее следовали протоколы обыска убитого Ильи Пирогова и его задержанной жены Ольги, фотографии с места событий и другие материалы, относящиеся к делу. Впрочем, всё это уже имело вторичное значение, главное, что Пироговы нашлись, и хотя взять живым одного из разыскиваемых не удалось, всё завершилось достаточно благополучно.

Вудс самодовольно взглянул на фотографию в рамке на столе. На ней он был снят в военной форме по случаю окончания военного училища.

— Ничего. То, что этого русского хорька пристрелили, может и к лучшему, — подумал Вудс и поднял трубку телефона, так как раздался звонок.

— Майор Вудс слушает.

— Проблема возникла, — услышал он в трубке голос лейтенанта Гейси.

— Надеюсь, не столь серьезная?

— В принципе, не очень. Машина, в которой перевозили тело убитого Пирогова, попала в аварию. На мосту у машины лопнула шина, она потеряла управление и рухнула с моста в реку. Мне позвонили полчаса назад. Извлекли тела трех погибших, включая водителя и двух сопровождавших солдат. А вот тело Пирогова найти не удалось.

— Течением унесло? — ухмыляясь, переспросил Вудс.

— Данных пока нет. Направили водолазов, чтобы проверили дно вниз по течению. Учитывая, что задняя дверь была открыта, скорее всего, да.

— Не велика потеря. Может это и к лучшему. Нет тела, нет проблем.

— Вас понял.

— Вот и хорошо. Если появится новая информация, звоните.

— Слушаюсь.

Вудс положил трубку телефона и, откинувшись на спинку кресла, задумался: «А что, возможно это самый отличный вариант окончания операции по поиску сбежавшей русской парочки… Если генерал Билард утрясет вопрос с передачей Ольги Пироговой в их центр, то вообще всё будет отлично. С ней можно будет быстро провернуть мнимый побег или что-то подобное, и на этом окончательно поставить в деле точку».

—--

Илья открыл глаза. Ни боли, ни усталости, вообще никаких ощущений. Пустота внутри, словно в невесомости, о которой он хоть и имел смутные представления, но представлял, что она именно такая, тупая и расслабляющая всё тело. Постепенно глаза привыкли к освещению в помещении, и он смог оценить окружающее его пространство. К немалому удивлению, всё что-то напоминало, и одновременно было совершенно незнакомым. Стулья, какие-то непонятные предметы, напоминающие мебель. Этажерка с вазой, зеркало на стене в красивой раме, цветок, скорее всего искусственный, с огромными листьями, похожий на монстеру. Дурацкое растение с дырками, как у сыра мааздам. Взгляд переместился и остановился на Незнакомце. Илья сразу же узнал его, хотя, как и раньше, лица невозможно было рассмотреть. Все тот же длинный черный плащ и гордая осанка. Он сидел в кресле и пристально смотрел в его сторону.

— Где я? И что вообще происходит? — спросил Илья Незнакомца.

— Возникли обстоятельства, которые некоторым образом вмешались в действия нашего контракта.

— Что вы говорите! А я думал, что крепче его разве что лозунг о том, что деньги лучше всего хранить в швейцарском банке, — сам того не ожидая, попытался пошутить Илья, хотя шутить совсем не хотелось. Неопределенность происходящего пугала и одновременно требовала ясного и четкого разъяснения.

— Хорошая шутка, но что поделать, и в нашем деле не всё складывается так, как хотелось бы.

— Иными словами…

— Говоря современным языком, возникли форс-мажорные обстоятельства, которые несколько изменяют наши взаимоотношения.

— Слово-то какое, форс-мажорные. А нельзя ли объяснить попроще?

— Отчего же, можно и попроще. Обстоятельства таковы, что вас убили.

— Меня!? В каком смысле? — спокойно спросил Илья, так как смысл сказанного не дошел до него в полной мере.

«Если я мыслю и разговариваю, то понятие смерть исключена. Но если это действительно так, то, стало быть…» — словно прочитав мысли Ильи, Незнакомец произнес:

— В прямом. В самом, что ни наесть прямом. Полицейский оказался, как назло, метким стрелком. Метров с тридцати угодил вам аккурат в сердце. Дождь, ветер, движение объекта по пересеченной местности и предельная дистанция для оружия подобного калибра, а вот на тебе, меткий выстрел — и вас нет.

— И…, - слова застряли в горле. Умер, погиб, застрелили — слова, как барабанная дробь, наперебой застучали в голове, и до сознания наконец дошел их ужасающий смысл.

— Отсюда и проблемы. А на Земле их решать не так-то просто, как кажется.

Впервые за всё время общения, Незнакомец, как показалось Илье, последнюю фразу произнес иначе, чем обычно, с долей досады или сожаления. Впрочем, это могло лишь показаться.

— Но мы с вами разговариваем, и я вроде живой… Или это мне всё кажется?

— Отчего же. Вы действительно живой. Я же говорю, проблемы, одни проблемы. Хорошо хоть, что вас погрузили в машину, и она свалилась с моста в реку. Сопровождающих нашли, а вас течением унесло. Поищут, конечно, но, скорее всего, ограничатся тем, что спишут на быстрое течение реки.

— Как вы всё логично выстраиваете. А говорите проблемы. Или это так, для поднятия собственного рейтинга?

— А вам, кажется, немного полегчало? Я понимаю, не легко услышать про собственную смерть и вновь оказаться живым. Не удивительно, ведь не многим из умерших это удается.

— Выходит, мне повезло… — и снова фраза застряла на полуслове, так как невозможно было представить собственную смерть. Илья вдруг вспомнил последние секунды всего того, что произошло накануне. Поле, по которому он бежит. Ноги вязнут в грязи, и каждый шаг дается с трудом. Потом толчок, и он падает. Всё верно, Незнакомец не обманул, в момент падения он видел, как полицейский целится в него из пистолета. А потом тупая боль, которая расползается по всему телу и всё, больше никаких воспоминаний.

— Да-да, всё было именно так, как вы себе представляете. Держите на память, — и он какой-то предмет. Поймав, Илья увидел в своей ладони кусочек свинца. Обычная пуля, которая остановила его жизнь. Внезапно он мысленно прокрутил всё назад и, посмотрев на Незнакомца, спросил:

— А что с моей женой?

— Вот с ней-то как раз проблем больше, чем с вами. Она арестована и сейчас находится в ФБР.

— Вы ей поможете? — с надеждой в голосе спросил Илья.

— В этом и заключается проблема. Я же сказал, не всё так просто, как кажется. Оживить мертвое тело гораздо легче, чем направить события в нужное русло.

— А разве вы не можете предвидеть будущее?

— Какой вы шустрый. Если бы была такая возможность, мир стал бы скучным, ведь всё было бы известно наперед, и какие бы шаги не предпринимались, история шла бы своим чередом вопреки любым обстоятельствам.

— Значит, ваше могущество…

— Давайте не будем рассуждать о чьем-либо могуществе. У людей есть очень хорошая поговорка: Все мы под Богом ходим. Я не исключение, хотя имею несколько иной статус а, следовательно, больше возможностей.

— Я вас не очень понимаю, — устало произнес Илья. Он пытался сконцентрировать своё внимание и сформулировать вопрос, но мысли крутились совсем в другом направлении: «Жена арестована, наверняка её будут допрашивать. Возможно ей скажут, что его убили и она конечно же не знает, что вопреки всему, он жив».

— Ну что же, вернемся к исходной теме. Наш договор продолжает действовать. Вы согласны?

— Да.

— Очень хорошо. Впрочем, а куда вам деваться. Я — основная надежда на спасение вашей супруги. Итак, вы будете жить и работать дальше.

— Я не очень представляю себе, каким образом?

— Ничего, поймете. Главное, живите сегодняшним днем, больше доверяйте чувствам и интуиции. Иногда я буду вам приходить на помощь, но очень на это не рассчитывайте.

— Я уже это понял.

— Вот и хорошо. А я постараюсь, чтобы ваша супруга осталась жива, но не надейтесь, что она чудесным образом завтра же окажется с вами. Наберитесь терпения, и вообще… — неожиданно Незнакомец чуть ли не командным голосом произнес, — Вам пора. Ступайте, — и жестом указал на дверь, которая непонятным образом возникла прямо посреди комнаты. Илья поднялся со стула и, потянув за ручку, открыл дверь. Шум городской улицы и яркий свет морозного дня поразил настолько, что он зажмурил глаза, полагая, что всё происходящее нереально, и когда он снова откроет их, ничего этого не будет. Илья сделал шаг и услышал, как хлопнула дверь позади. От неожиданности он вздрогнул и открыл глаза. В тот же момент он услышал:

— Эй, смотреть надо, — и мужчина, шедший по тротуару, буквально врезался в него.

— Извините, — машинально ответил Илья и, повернувшись, открыл дверь, которая только что захлопнулась, когда он выходил. За ней был темный подъезд обычного жилого дома. Справа висели почтовые ящики, несколько ступеней ввели вверх на площадку с лифтами, а на лавочке у стены мирно дремал серый кот.

— Илья! — услышал он свое имя и обернулся. Мужчина продолжал стоять рядом и, улыбаясь, смотрел на него. Очертания лица показались Илье знакомыми, и, наконец, он узнал однокурсника по институту Славку Иванцова.

— Славка!

— Узнал, чертяга! А я думаю, что-то мне голос показался знакомым. Нет, ты представляешь, вот так, вдруг, через столько лет, бац и встретились, — и, не сговариваясь, они крепко пожали руки, а потом обнялись, улыбаясь и с интересом разглядывая друг друга.

— Нет, ну надо же, сколько лет, сколько зим, и встретились?

— Бывает.

— Скажешь тоже. Я ведь в Москве проездом. Всего на два дня, вечером уезжаю, и такая встреча!

— Как в Москве? — невольно воскликнул Илья, и в этот миг до его сознания наконец дошло, что он в Москве. Кругом кипела жизнь, ехали машины, шли люди. И всё, что окружало его, было дорогим и близким. Илья успел заметить номера машин с привычной семеркой на конце, он вдруг услышал русскую речь прохожих, и самое главное, ощутил родную атмосферу московских улиц. Он огляделся и его взгляд тут же остановился на рекламном щите с логотипом пива «Балтика».

«Я дома, я снова в Москве! Как, почему?» — кричал его внутренний голос. Взгляд снова остановился на Славке. Надо было что-то ответить, сказать, а мысли плясали, путались, происходящее никак не могло уложиться в его голове. Илья вдруг вспомнил напутствие Незнакомца: «Больше доверяйте чувствам и интуиции».

— Может, посидим где-нибудь? Я сам только недавно в Москве…

— Да ты что! Слышал, слышал. Ну и как там в Америке?

— Как видишь, вернулся. Так что, располагаешь временем?

— Запросто.

И не долго думая, пошли по улице и завернули в первый попавшийся пивной бар. Уютно расположившись за деревянным столиком, они всё еще находились в радостных ощущениях от столь неожиданной встречи.

— Слушай, сколько мы не виделись? — спросил Вячеслав.

— Как закончили институт. Да что ты всё сколько, да сколько. Расскажи лучше, как сам?

— Нормально, — сжав кулак и зачем-то надув щеки, ответил Вячеслав, — Работаю, и знаешь где, точнее у кого?

— Понятия не имею.

— Знамо дело. Виктора помнишь?

— Виктора? Какого?

— В параллельной группе учился. Очкастый такой, Виктор Кроль.

— Ну…

— Да неужто не помнишь? Его еще чуть было не выгнали за фарцу. Он же весь поток джинсами и прочим шмотьем обеспечивал.

— Что-то вспоминаю. Такой щуплый, я всё удивлялся, как его из института не выперли. Вечно хвосты имел, но каким-то непостижимым способом переползал с курса на курса.

— Точно. Так я у него работаю.

В этот момент к столику подошел молодой человек, держа в руках меню. Извинившись, что прервал беседу, произнес:

— Добрый день. Вы у нас первый раз или уже были? Сразу будете заказывать или сначала меню посмотрите?

— А что, большой выбор? — шутливо произнес Вячеслав, и не дав официанту ответить, тут же продолжил, — Шучу, короче, нам для затравки пару кружечек Козлика. Надеюсь есть?

— Разумеется.

— Отлично. А к пиву, сухарики и рыбки какой-нибудь солененькой, что там у вас?

— Из быстрой закуски есть селедочка с луком, сушеный кальмар, и креветки отварные.

— Во, креветки отварные, то что надо. А там посмотрим и что-нибудь из горячего возьмем.

Парень было двинулся в сторону барной стойки, но Вячеслав окрикнул его: — Пива можно сразу четыре кружечки.

В этот момент Илья сообразил, что вряд ли у него есть деньги. Вспомнился разговор с Неизвестным. Скорее всего, после смерти был обыск и всё, что находилось в карманах, было изъято. Руки сами собой потянулись к карманам пиджака, чтобы проверить догадку. Однако в одном лежало что-то мягкое, скорее всего носовой платок, а в другом пальцы наткнулись на полоски бумаги, явно похожие на деньги. Проверять было неловко, но выход нашелся достаточно простой. Илья окинул бар взглядом и увидев дверь в туалет, произнес:

— Я быстренько, только руки сполосну…

Зайдя в кабинку, Илья изучил содержимое кармана. Как он и предположил, это были деньги. Быстро пересчитал и переложил во внутренний карман пиджака. На выходе задержался и мельком взглянул на себя в зеркало. Щетина на лице, впалые щеки и затравленный взгляд. «Удивительно, и как это Славик меня узнал?» — подумал Илья, и быстро вышел из туалета.

— Слушай, я не понял, так ты работаешь у Виктора Кроля? А чем он сейчас занимается? — спросил Илья, усаживаясь за столик.

— Бизнесом. Представляешь, по окончании института отчалил к себе на Урал. Тут перестройка, и его способности нашли применение. Короче, открыл кооператив, потом что-то еще, и сейчас у него два крупных завода в собственности.

— Значит, ты с наукой завязал?

— С чего ты взял?

— Тогда я ничего не понимаю. Ты же говоришь, что Кроль промышленник, два завода…

— Правильно. А после кризиса решил, что надо завоевывать рынки сбыта новыми технологиями. Вот он и занялся спонсированием науки. Точнее, открыл у себя экспериментальную лабораторию, оснастил её, привлек кадры, а результаты продает.

— И как, получается?

— В смысле?

— Это приносит прибыль?

— Ты знаешь, он оказался весьма и весьма толковым мужиком. Все же наш Энергетический не прошел для него бесследно. Он сумел быстро сообразить в каком направлении стоит работать, и отдача есть. За три года мы столько интересного наработали.

— А сами как?

— И нам перепадает. В этом смысле он платит нормально. Нет, я конечно не знаю, наверняка в Штатах это дает совсем другие бабки, но я не жалуюсь. Да что всё я, да я. Ты-то как?

— Ну я… По разному.

— Не понял. А как же Штаты? Я как-то случайно виделся с Моржухиным. Он под твоим началом работал. Сказал, что ты уехал с женой в Америку и там отлично устроился.

— Понимаешь Слав, не всё то золото что блестит… — В этот момент девушка в красивой униформе с эмблемой бара на фартуке поставила перед ними четыре кружки пива и две тарелки с сухариками и креветками. Пожелав приятного аппетита, она удалилась.

— Давай, за встречу, — и, чокнувшись запотевшими кружками, оба с наслаждением приникли к пиву.

Сделав добрый глоток, Вячеслав поставил кружку и переспросил:

— Извини, но я что-то тебя не понял?

— А чего тут понимать. Приехали, обосновались, помог один наш знакомый. Кстати, ты, может, его помнишь, Борис Гульман, с нами учился.

— Не припоминаю, и что?

— Неважно, одним словом, устроился в институт… лаборантом. Тоска, короче, в полном смысле слова, сбежал обратно домой.

— Да, а я полагал, там, с твоими мозгами, тебя примут с распростертыми объятиями.

— Сказал тоже. И при чем тут мои мозги?

— Брось! Моржухин о тебе хорошо отзывался. Так прямо и заявил: «Илья Сергеевич — это ученый с большой буквы. Прохлопали мы его и еще пожалеем, что он уехал».

— А, ерунда.

— Ты не прибедняйся. Я ведь потом почитал твои публикации. Глубоко копаешь, старик. Главное, читаешь и чувствуешь, какой потенциал.

— Ну, всё, сейчас нимб надо мной засветится. Ладно, давай еще раз за встречу и наш родной Энергетический. Хорошие времена, скажу я тебе, были, можно сказать, лучшие в нашей жизни.

— И не говори. Как вспомню, так вздрогну. А главное, какие мы молодые были…

— Это точно.

— А ты, смотрю, под молодняк косишь, щетину отрастил.

— Да я только приехал, и потом семейные дела разные…

— А ты как — с женой вернулся или один? — неожиданно спросил Вячеслав.

— Один, — угрюмо произнес Илья, и то, каким голосом он это произнес, говорило, что тему не стоит развивать дальше.

— Да…, - многозначительно произнес Вячеслав и поспешно добавил, — и какие планы?

— А черт его знает. Никаких. Без денег, без квартиры, без работы. Одно слово — бомж.

— Ну ты и сказанул. Ты-то — и бомж. Прости, а почему без квартиры, вы, что, её продали, когда уезжали?

— Нет, но сдали на длительный срок, деньги получили авансом вперед, так что в ближайший год считай, что её нет.

— Слушай, — и Вячеслав, приподняв кружку, посмотрел сквозь запотевшее стекло на Илью, — а может это и хорошо, что ты без квартиры, да еще и без работы?

— Чего? — не понимая, к чему клонит Славка, спросил Илья.

— Я к тому, что не махнуть ли тебе к нам в Челябинск? Да если Кроль узнает, что ты не при деле, он за тебя ухватиться не знаю как. А, что скажешь?

— Даже не знаю, что сказать. А вы в каком хоть направлении работаете?

— А, всё-то тебе расскажи, — загадочно произнес Вячеслав, — поехали со мной, посмотришь, может и уговаривать тебя не надо будет.

— Я серьезно.

— А я тем более.

— Может, вы работаете в таком направлении, что я разве что лаборантом смогу…

— Брось. Это в Америке тебя лаборантом взяли, а дома меньше чем завлабом вряд ли.

— Ты хоть намекни, для затравки.

— Как говоришь, для затравки? Лады. Активно изучаем процессы, происходящие в плазмоидах.

— Да, но для этого необходимо…

— А, вижу, зацепило. И мысли сразу в нужном направлении сработали. То-то и оно, что над их созданием работаем и изучаем процессы в них происходящие.

Илья поставил поднятую было кружку с пивом и, глядя на Вячеслава, спросил:

— Во сколько поезд? Я успею взять билет?

Глава 3

Открыв веки, Ольга огляделась по сторонам. Унылый серый цвет стен, зарешеченное маленькое окно, койка, стул, подобие стола и кусок фанеры, за которой просматривался край унитаза.

— «Тюрьма! Арестована!» — произнес внутренний голос, и тут же пронеслась мысль об Илье: «Что с ним? Нет, он не умер, его просто ранили, и он лежит в больнице».

В этот момент послышался лязг ключа, открывающего замок, и отодвигаемой задвижки. Дверь камеры распахнулась, на пороге появился мужчина средних лет. Он внимательно посмотрел на неё, и спокойно произнес:

— Пройдемте.

— Куда? — машинально спросила Ольга и прикусила язык, понимая всю бессмысленность вопроса. Однако мужчина всё так же спокойно ответил:

— С вами хотят побеседовать.

Она поднялась, поправила юбку, волосы на голове и вышла из камеры. В коридоре стоял часовой, который, в отличие от мужчины, резко скомандовал:

— Лицом к стене, ноги расставить, руки за спину.

Она молча выполнила приказ. Охранник закрыл камеру и затем приказал идти следом за мужчиной, сам же пошел позади. Длинный коридор, потом лестница, поворот налево и снова по коридору, освещенному светильниками под потолком. Неожиданно мужчина остановился и, распахнув дверь, пригласил Ольгу зайти.

Её взору предстала небольшая комната, в которой стоял стол, за которым сидели двое в штатском. Не спрашивая разрешения, она присела на стул возле стены. Один из мужчин курил и с любопытством разглядывал её, второй листал папку с документами. Скорее всего, это было личное дело, которое завели на неё. Наконец, он оторвал взгляд от бумаг и, взглянув на неё, спросил:

— Ваше имя — Ольга Андреевна Пирогова?

— Да.

— Русская, до приезда в Америку проживали в России, в Москве?

— Да.

— Приехали в Соединенные Штаты Америки вместе с мужем, Пироговым Ильей, — мужчина взглянул на лист бумаги и добавил, — Сергеевичем.

— Да.

— Цель вашего приезда?

— Мы хотели устроиться на работу и попытаться найти… — Ольга не могла сформулировать мысль, что именно они хотели найти с мужем в Америке. Возникла пауза.

— Так что именно вы хотели найти в Америке?

— То же, что и все, кто приезжает в вашу страну, лучшей доли в этом мире.

Мужчина не смог скрыть усмешки на лице, и на долю секунды губы скривились, показывая его отношение к такому ответу.

— Расскажите, как вам и вашему мужу удалось устроиться на работу в секретный научно-исследовательский институт?

— Мужу предложил работу один из сотрудников института. Потом трудоустроили меня. Но нам никто и никогда не говорил, что институт является секретным.

— Что было потом?

— Ничего, мы с мужем работали. Он был на хорошем счету у руководства. По результатам работы его даже премировали и дали отпуск, чтобы мы могли отдохнуть и посмотреть страну.

— Вы являетесь кадровыми сотрудниками внешней разведки России, или вас завербовали и отправили в США для трудоустройства в одну из секретных структур?

— Я не понимаю вашего вопроса. Мой муж и я никогда не сотрудничали ни с какими секретными службами.

— В таком случае, чем обусловлено, что, когда вы покинули территорию института, вы тут же ударились в бега? — задал вопрос второй мужчина.

— Мы вовсе никуда не сбежали. Мы спокойно ехали на машине, пока не почувствовали, что нас кто-то преследует.

— Вы лжете. Из показаний сотрудников спецслужб следует, что, покинув машину, вы скрылись в лесу и больше не возвращались. Почему?

— Я уже сказала, нам показалось, что нас кто-то преследует. Мы испугались и решили спрятаться.

— И снова ложь. Спустя два часа, после того как вас окружили в районе оврага, вы не могли не понять, что вас преследуют сотрудники службы безопасности института.

— Да, но почему они в нас стреляли из вертолета? — выкрикнула Ольга.

Мужчина проигнорировал её вопрос и продолжал спрашивать:

— И поэтому, как только вы поняли, что сможете идти дальше, снова бросились бежать?

— Да.

— Почему же вы не захотели выяснить причин того, почему вас пытаются задержать?

— Нам было страшно. А вам не было бы страшно, если бы в вас стреляли? — она посмотрела на мужчин, которые её допрашивали, но по их восковым лицам невозможно было что-то прочесть.

— Где вы скрывались после того, как поняли, что погоня прекращена?

— Мы… в лесу.

— Где именно, в каком?

— Я не знаю. Мы вышли на шоссе, поймать попутку было сложно, к тому же у нас была грязная одежда… Поэтому мы снова вернулись в лес и долго бродили, пока не нашли место для ночлега.

— Прямо в лесу?

— Да.

— Осенью! Когда ночью бывают заморозки, а вы в легкой одежде?

— Мы разожгли костер…

— Госпожа Пирогова, не надо строить из себя героиню. Вы не Жанна д'Арк и не партизанка Второй мировой. Мы живем с вами в начале двадцать первого века, и поэтому ломать перед нами комедию не стоит. Мы достаточно хорошо о вас осведомлены. За работами вашего мужа наблюдали еще в то время, когда он работал в России, и поэтому, когда вы решили выехать в Штаты, всё было организовано для того, чтобы вас приняли, устроили на работу, а затем пригласили для сотрудничества в научно-исследовательский институт. Когда вы поняли, что работа вашего мужа связана с военно-промышленным комплексом, вам это почему-то не понравилось. Вам что, мало платили денег? Вряд ли. Тогда что? Вы получили секретную информацию, которую сочли возможной передать в Россию, и, стало быть, вывод о том, что вы занимались шпионской деятельностью, напрашивается сам собой.

— Нет, вы всё трактуете неправильно.

— Допустим. Тогда приведите аргументы, которые опровергают мои выводы, — мужчина откинулся на спинку кресла, продолжая наблюдать за Ольгой. Её молчание затянулось, и тогда второй мужчина произнес:

— Вы ведете себя крайне глупо. Впрочем, сейчас это не имеет особого значения. Ваш муж погиб, и всё это благодаря вам.

— Нет, это неправда! — выкрикнула Ольга и сжалась, готовая в любую секунду разрыдаться.

— Где и когда была проведена ваша вербовка? Каким образом осуществлялась связь? Знал ли ваш муж, что вы сотрудничаете со спецслужбами России?

— Все это чушь. Я никогда и ни с кем не сотрудничала.

— Тогда скажите, почему вы решили всё бросить и бежать?

— Не знаю, — тихо произнесла Ольга, понурив голову.

— Что? Не знаете? Однако вы продолжаете лгать и при этом отрицаете, что вы завербованы русской разведкой.

— Я, правда, никем не завербована. Клянусь!

— В таком случае, объясните мне, откуда у вас вот это, или скажете, что в лесу случайно нашли? — и в руках мужчины появился блокнот. Тот самый, который Илья нашел на чердаке у Билла.

Впрочем, Ольге уже не было дела до блокнота, и поверят ей или нет, что она вовсе не шпионка, потому что перед её мысленным взором возник Илья. Его тело неуклюже лежало посреди черного поля, а она, упав на колени, не в силах была подойти к нему и помочь, потому как понимала, что он умер. Она не слышала вопросов, и того, как её кто-то тряс за плечо, а затем суетился человек в белом халате и зачем-то закатывал рукав и делал укол. Перед глазами стояла лишь одна картина: Илья, лежащий на земле, и каркающие высоко в небе вороны.

Ольга очнулась. Тусклая лампа под потолком и уже знакомая камера. Мутило, и страшно хотелось пить. Она приподнялась и присела на край кровати. Во всём теле чувствовалась такая слабость, что, поднявшись, чуть было не упала. Кинула взгляд в сторону двери, и тут же услышала, как открывают дверь камеры. Появившийся вслед за этим охранник грубо скомандовал:

— На выход.

— Фашист, — тихо по-русски произнесла Ольга, и, поднявшись, поплелась на допрос.

Её отвели в ту же комнату, что и в первый раз. Не успела она присесть на стул, как один из мужчин достал блокнот и задал Ольге вопрос:

— Скажите, зачем ваш супруг взял этот блокнот? Что, по-вашему, могло его в нём заинтересовать?

— Понятия не имею.

Он пристально посмотрел на Ольгу, потом положил блокнот на стол перед собой и спокойно произнес:

— Госпожа Пирогова, учтите, по законам, которые действуют в нашей стране, в случае, если есть основание считать, что подозреваемый уклоняется от дачи показаний, которые относятся к категории преступлений против государства, к нему могут быть применены пытки. Я бы не стал вам об этом говорить, но вы меня вынуждаете это сделать, так как в очередной раз солгали. Всё что мы хотим от вас получить, рано или поздно мы получим, и вам не стоит ждать снисхождения. Когда дело касается национальной безопасности, различие полов не имеет значения.

— Но если я действительно не знаю, я что, должна что-то выдумывать, чтобы вас устроил мой ответ?

— Зачем выдумывать, просто-напросто говорите правду, вот и всё. Ваш муж показывал вам этот дневник?

— Да.

— Как и что он комментировал по этому поводу?

— Никак не комментировал. Сказал только, что возможно это что-то интересное, и просил меня перевести, так как не совсем хорошо владел языком, чтобы прочесть текст. К тому же рукописные тексты даже мне сложно перевести.

— Информация по установке, над которой работал ваш муж, была вами скопирована? Где и кому вы её передали?

— Никакой информации мы не копировали и никому не передавали.

— И снова ложь.

— Как хотите, так и считайте.

— Хорошо, на сегодня достаточно, — неожиданно произнес мужчина и, обращаясь к охраннику, добавил, — уведите её.

Когда за Ольгой захлопнулась дверь камеры, она сиротливо присела на край кровати. Не было ни страха, ни паники, полное безразличие ко всему, и лишь тоска и горечь от понимания того, что Ильи больше нет. Она упала на кровать, зарылась лицом в подушку и зарыдала.

— Рой, как, по-вашему, она говорит правду или нет? — поинтересовался Сандерс после того, как охранник вывел Пирогову.

— Пока трудно сказать однозначно, но держится она неплохо. Одно могу сказать, что дело, которым нам поручили заниматься, не такое простое, как может показаться на первый взгляд.

— Какие у вас основания так считать?

— Вчера я еще раз изучил все материалы дела, и у меня возникло слишком много вопросов, на которые нет ответов. И это меня больше всего смущает.

— Вот как! Поделитесь, что именно?

— Судите сами. Начнем с переданных нам службой безопасности института всех документов, которые касаются Пироговых. Сразу же возникает масса вопросов. Почему Халлис, не проинформировав генерала Билларда, санкционировал недельный отпуск русской четы? Непонятны действия сотрудников службы безопасности во время поиска русских. Нашли, но, не удостоверившись, что они мертвы, оставили на ночь, и только на следующий день приступили к поискам. Далее, Пироговы упали с высоты в тридцать с лишним футов и при этом остались живы, более того, не получили серьезных увечий и вскоре продолжили бегство! И так далее. Чем глубже вникаешь в дело, тем больше становится очевидным череда промахов и одновременно странных вещей, которые не поддаются объяснению.

— Согласен с вами. Я тоже полистал документы и не всё из прочитанного мне ясно.

— Так что, думаю, нам еще предстоит основательно поломать голову над всем этим.

— И все же, как, по-вашему, Ольга Пирогова — русский агент?

— Сказать что-либо определенное не могу. Надо всё серьезно проверить. А главное, детально выяснить, кто такой Билл Стоун. То, что дневник, который был найден у убитого, позволил быстро выйти на старика, и он признался, что Пироговы у него останавливались на несколько дней, весьма кстати. Но почему именно у него они сделали остановку, вот в чем вопрос?

— Да, запутанное дело, хотя на первый взгляд, показалось весьма банальным.

— Вот именно, что на первый взгляд. Но если у нас будут факты, Пирогова станет куда сговорчивее.

— Хотелось бы в это верить. Что же, будем искать факты.

Сандерс и Чандлерс, забрав документы, вышли из кабинета.

— И все же, — произнес Сандерс, — я почему-то склонен считать, что Пирогова связана с русской спецслужбой. И решилась она на столь отчаянный шаг только потому, что у неё не было связи, а вся документация и чертежи были на руках. Допускаю мысль, что у неё была четкая установка на тот случай, если документы будут представлять большой интерес, совершить побег.

— Не стану спорить. Думаю, что если бы это было так, для нас это было бы самым удобным и простым.

— Не понял? — удивленно спросил Сандерс.

— Просто я подумал, а что, если всё иначе? Если никакие спецслужбы русских за ними не стоят?

— Простите, Рой, но я опять-таки не совсем понимаю, к чему вы клоните?

— Джордж, надо основательно покопаться в самом институте. Я же говорю, слишком много накладок. Вспомните, с каким скрипом они предоставили все материалы и только под нажимом, и очень большим нажимом, передали их. И то, я сомневаюсь, что некоторые факты они скрыли.

— Вы хотите сказать, что есть вероятность заговора?

— Не знаю, но мне хотелось бы, чтобы во всем была предельная ясность, и только в этом случае мы сможем однозначно сказать, что секретные разработки не уплыли к русским, или кому бы то ни было еще.

— Да, пожалуй, вы правы.

Глава 4

Илья стоял в тамбуре вагона и курил. Мелькающие огоньки за окном говорили, что где-то в ночи по-прежнему своим чередом идет жизнь, полная тайн и загадок. Впрочем, почему тайн? Повседневная жизнь простых людей. Кто-то поднялся на работу и спешил успеть на первую электричку, а кто-то вообще не спал, дежуря у постели больного ребенка. Стук колес и мысли об Ольге навеяли тоску, и Илья погрузился в воспоминания. Он случайно встретил её на одной из вечеринок у приятеля, и взглянув, сразу же влюбился, как мальчишка. Весь вечер ломал голову, как завязать знакомство и взять номер телефона, а получив, всю дорогу домой ликовал и позвонил на следующий день. Потом были встречи, походы в кино, а спустя три месяца пылкое признание в любви. Ольга ответила взаимностью и поженившись, все эти годы они сохраняли чувства любви и верности друг к другу. Перед Ильё всплыл образ жены, её открытая улыбка, веселый, жизнерадостный смех, рассудительная и вместе с тем тактичная манера выражать мысли, поэтому он не сразу понял, что к нему обратилась проводница, благодаря которой он и сумел оказаться в поезде Москва-Челябинск, который ранним утром отошел от Казанского вокзала:

— Задумались?

— Что? Ой, простите.

— Я там вам постелила, пошли бы вздремнули час-другой.

— Спасибо.

— Не за что, — и повернувшись, пошла в вагон поезда. Илья затушил сигарету и отправился вслед за ней.

В Челябинске Илья остановился у Вячеслава. Тот жил один. Вообще-то, это было не совсем так. Еще при входе Илья заметил розовые тапочки, примостившиеся в углу в коридоре. В ванной висело слишком много полотенец для одного человека, на полочке стояли какие-то женские тюбики и баночки и две зубных щетки в стакане. Да и вообще, квартира совсем не была похожа на холостяцкую берлогу. На немой вопрос Ильи Вячеслав уклончиво ответил, что он в очередной раз поругался со своей сожительницей, и та на неопределенное время уехала.

Илья тактично ушел от дальнейших расспросов и осведомился насчет того, когда они поедут в лабораторию.

— Что, не терпится посмотреть, что мы там смастерили?

— Вроде того.

— А-а-а, узнаю всё того же любопытного Илью, каким ты был еще в институте. Нет, ты мне лучше скажи, уехал в Штаты и вернулся! Кому только сказать!

— Я же тебе еще в поезде рассказывал. Не сложилась у меня там жизнь. Работа и всё такое…

— Темнишь, ой темнишь, парень. Ладно, не буду больше тебя об этом расспрашивать. И вообще, может это даже отлично, что у тебя там не сложилось. Увидишь, чего мы достигли, и скажешь: «Эх, братцы, науку-то и впрямь, только в России двигать можно. А всё почему? Да потому, что мозговитый у нас народ». Верно я говорю?

— Насчет чего?

— Слушай, ты какой-то рассеянный стал. Я ему про Фому, а он мне про Ерёму.

— Да нет, это я так. У меня проблемы. Я ведь тебе не рассказывал. Краем уха тебя слушаю, а сам размышляю, как их решить. Тебя вот послушал, рванул за тобой, а проблемы прицепом за мной. И никуда от них не деться.

— Так выкладывай, что за проблемы?

— Документов у меня нет! То ли украли, то ли потерял, не знаю, как в прострации был. Сидел в зале ожидания, потом в такси в Москву поехал, а когда опомнился, документов нет. Хорошо хоть в кармане пиджака деньги кое-какие были.

— Тоже мне, проблема. Напишешь заявление, пошлешь в милицию, там разберутся. Выдадут новый паспорт, и все дела. Главное — жив, не убит, не помер.

При этих словах в сознании Ильи молнией вспыхнула мысль: «Знал бы Славка, что так оно и есть. Убит и числится в Америки мертвым, да еще труп, пропавший без вести. А уж всё остальное вообще из области фантастики».

— Может быть.

— Не может, а точно. И потом, я тебя знаю, в институте, где ты работал, тоже всегда подтвердят что ты — это ты, а не Иван Иванов, который выдает себя за Илью Пирогова.

— А сейчас как быть? Меня же никто на работу без документов не примет…

— Илья, не морочь себе этим голову. Покажу тебе нашу лабораторию, обо всем на свете забудешь. А Кроль тебя не то что без документов, без… Короче, возьмет без всякого, вот увидишь.

— Ну, не знаю.

— Не переживай, всё будет нормально, поверь мне. Сейчас быстренько перекусим, и айда в лабораторию.

— Как тебе? — с чувством нескрываемой гордости спросил Вячеслав, после того, как Илья внимательно осмотрел лабораторию и примыкающий к ней испытательный цех в которой была смонтирована установка по изучению плазмоидов..

— Впечатляет. Откровенно скажу, не ожидал такое увидеть.

— Я же говорил. А ты как думал, мы тут в глуши, за тысячи верст от столицы, только отверточной технологией занимаемся и японские драндулеты собираем? Нет, дружище, Кроль бизнесмен, но с мозгами. Сразу сообразил, что без новых идей жить можно, но, чтобы хорошо жить, не имея при этом нефтяного краника, надо заниматься высокими технологиями. Для этого собрал нас, дал денег и, как видишь, результат на лицо.

— Хорошо, а вы запускали установку, получили какие-то результаты?

— Разумеется. Ты же смотрел отчеты. Третью неделю уже обкатываем. Плазмоидное образование возникло и просуществовало более десяти секунд. А ведь это только начало. Если удастся удержать его в стабильном состоянии длительное время, получим возможность для снятия показаний, а это шаг к тому, чтобы понять его структуру, свойства, возможности.

— И как ты представляешь его практическое применение?

— Пока проводим чисто теоретические исследования, но в перспективе есть кое-какие размышления.

— Например?

— Использование в авиации и создание кораблей с гиперзвуковой скоростью. Я уже не говорю о том, какие возможности откроются в других сферах, например при запуске космических кораблей. А дальше и загадывать трудно. Перспективы могут оказаться такие, о которых мы пока и не догадываемся.

— Что же, весьма и весьма интересно. Дай-ка мне документацию, я еще раз посмотрю на принципиальную схему, которую вы использовали при модуляции тока.

Илья углубился в изучение чертежей, потом внимательно посмотрел на математические выкладки, после чего взглянул на результаты экспериментов.

— А когда собираетесь провести следующую серию испытаний?

— Меня ждали. Я в Москву ездил на завод Хруничева. Мы у них кое-что заказали. Сроки прошли, а они никак, вот и пришлось срочно вылететь, чтобы на месте решить проблему.

— И как, решил?

— Обещали на этой неделе выслать, я потому поездом и поехал обратно, что спешки не было.

— Да, очень интересно, — размышляя о чем-то своем, произнес Илья и снова приник к чертежам.

Вячеслав искоса посмотрел на него и, усмехнувшись, тихо произнес:

— Нет, ну точно, каким был, таким и остался. Как сейчас помню, прилипнешь к чему-то интересному и всё, тебя не оторвать.

— Ладно, ты того, иди своими делами займись, а я пока посмотрю. Мне надо четко всё представлять, а не в общем.

— Понял. Пойду, переговорю с Кролем по поводу твоего зачисления к нам в лабораторию. Не возражаешь?

— Что? А, нет, давай…

Кроль принял Илью спустя два часа, в своём роскошном директорском кабинете. Как показалось Илье, когда он здоровался, Кроль не узнал его. Впрочем, он тоже, как не силился, не смог припомнить в человеке, сидевшем напротив него в кресле за громоздким столом, однокурсника по институту. Выглядел Кроль, как и подобает удачливому бизнесмену, элегантно. Каждая деталь гардероба подчеркивала, что вещь куплена в дорогом бутике.

— Значит, Америка не смогла достойно принять и оценить ваш талант? — произнес Кроль и с прищуром посмотрел на Илью.

— Да как сказать…

— А вы как думали, вас там с распростертыми объятиями ждут?

— Да нет, я ничего не думал…

— И всё же поехали. Бросили Москву, институт и рванули?

— На то были свои обстоятельства, — мрачнея от ненужных на его взгляд вопросов, произнес Илья.

— Ну да Бог с ней, с этой Америкой. У нас тут своя, ничуть не хуже. Иванцов мне дал о вас самые лестные рекомендации. Так что могу предложить работу в лаборатории, если есть, конечно, желание?

— Поэтому и приехал.

— Вот и отлично. Будем считать, что вы зачислены. А раз так, то сразу перейдем к деловой части. Установку видели, документы смотрели, есть результаты, и, я надеюсь, будут еще, и гораздо интереснее. Но, я не филантроп, а бизнесмен, и поэтому, если хотите у меня работать, вот контракт, — и Кроль пододвинул в сторону Ильи лист с текстом договора на котором не хватало только подписей.

— Еще один, — мысленно произнес Илья, и, взяв документ, бегло его прочел.

— Мне надо это подписать?

— Если вопросов нет, то да.

— Вы же сами сказали, бизнес есть бизнес. Любое запатентованное изобретение вне зависимости от числа сотрудников, записанных при оформлении документа, дают вам право на пятьдесят процентов всех доходов при продаже или использовании его в последующем. Я согласен.

— В таком случае, прошу, — и Кроль протянул Илье ручку. Подписав экземпляры, Кроль поставил на них свою подпись и один экземпляр вернул Илье.

— Это вам. Ну, что же, будем считать, что все формальности соблюдены. Да, совсем забыл насчет зарплаты. Полагаю, что пятьдесят тысяч рублей для начала вас устроят?

— Вполне.

— Замечательно.

Кроль нажал какую-то кнопку на столе, панель справа от него тихо раздвинулась, и откуда-то из недр стола появились рюмки и бутылка коньяка. Маленькое представление явно было направлено на демонстрацию эффекта, и оно удалось. Удивление на лице Ильи было очевидным. Довольный собой, Кроль наполнил бокалы.

— За плодотворное сотрудничество.

— Спасибо, — скромно ответил Илья и пригубил коньяк.

— Да, кстати, аванс для начала, и Кроль вытащил из кармана увесистую пачку денег.

Илья взял её и, скорее по привычке, спросил:

— Мне надо где-то расписаться?

Кроль громко рассмеялся.

— Нет, ну честное слово, с вами, людьми науки, иногда сложно разговаривать. Некоторые вещи вы воспринимаете как-то… Бога ради извините, но… заторможено. Примите к сведению. Я шеф, кассир и бухгалтер для вас в одном лице. Так что по всем вопросам только ко мне, а не в кассу заводоуправления.

— Понял.

— Замечательно. В таком случае, можете идти и спокойно заниматься наукой. А всем остальным займусь я.

Кроль поднялся со своего кресла и протянул Илье руку. Тот пожал её и направился к двери. Подходя, услышал голос Кроля и потому обернулся.

— Насчет документов не беспокойтесь, я помогу. Для меня это не проблема. Было бы желание и финансовая поддержка, и все вопросы решатся в шесть секунд.

— Спасибо, — Илья вышел из кабинета, осторожно прикрыв за собой дверь. По пути в лабораторию он подумал: «Делец. В полном смысле слова делец. Точно знает, чего он в этой жизни хочет и, как этого добиться. Что уж говорить, можно только по хорошему позавидовать, когда люди чего-то добиваются. Хотя… кто его знает, через что пришлось перешагнуть, чтобы этого добиться? Впрочем, кто бы знал, через что мне пришлось пройти в этой жизни…»

Оказавшись в лаборатории, Илья увидел Иванцова, который вместе с двумя сотрудниками о чем-то оживленно спорил. Перед ними на столе лежали чертежи, поверх которых были разбросаны листы с математическими выкладками.

— … а я все же считаю, что, повышая ёмкость накопителя, мы завязнем с коммуникационными системами, и нам потребуется несоизмеримо больше энергии, а где мы её возьмём?

— Зато диаметр плазмоида, как показывают расчеты, составит не менее ста миллиметров, а время жизни — около десяти секунд.

— Верю, охотно верю, но это в теории, а на практике?

Заметив Илью, стоящего в дверях лаборатории, Вячеслав махнул ему рукой и, когда тот подошел, произнес:

— Знакомьтесь, Илья Сергеевич Пирогов, наш новый сотрудник.

— Кривцов Алексей… Иванович, — произнес моложавый парень с бородой и в очках с толстенными линзами, за которыми трудно было разглядеть глаза.

— Осипчук Марк Анатольевич, — и тоже протянул Илье руку. На вид ему было за сорок. Небольшого роста с густой черной шевелюрой и жутко кривыми зубами, которые он невольно демонстрировал во время разговора.

— Научные споры в самом разгаре, я не помешал? — спросил Илья.

— Наоборот. Сам знаешь, в споре рождается истина, а чем больше людей в нем принимают участие, тем выше шансы найти правильное решение.

— Это не факт. Иногда новое воспринимается большинством в штыки, и тогда получается совершенно обратный эффект.

— Ну, у нас тут все несколько иначе, так что присоединяйся. Свежий взгляд всегда остудит горячие головы.

— Поживем — увидим. А в чем, собственно говоря, спор?

— Видишь ли… — и Вячеслав вместе с остальными начали наперебой объяснять Илье принципиальные различия в подходах к изучению плазмоидов. Илья внимательно слушал, иногда перебивал и задавал конкретные вопросы, стараясь вникнуть в проблему, и пока воздерживался от того, чтобы занять чью-то позицию.

Он вникал в проблему и всё больше погружался в привычную для себя среду научных исследований, когда всё остальное оставалось где-то далеко позади, а время летело неумолимо быстро, и его вечно не хватало, потому что увлеченность наукой была для него смыслом жизни.

Научные споры затянулись, и когда раздался телефонный звонок. Вячеслав стал жестами делать знак, чтобы дали возможность поговорить. Судя по его лицу, звонок был из разряда приятных. Положив трубку, он объявил:

— Поездка в Москву возымела действие. Оборудование уже отгрузили, так что на следующей неделе начинаем монтаж и продолжим испытания, а пока, — он как-то таинственно улыбнулся и добавил, — между прочим, конец рабочего дня, может, мы посидим и, так сказать, пропишем нашего нового коллегу? Какие будут на этот счет мнения?

— Вячеслав, о чем речь, — поправляя очки, деловито произнес Осипчук, — прописка, это же святое дело, кто бы спорил.

— Отлично. В таком случае, быстренько собираем всех наших. А ты, Алексей, за продуктами, — и, вынув из кармана деньги, протянул их Кривцову.

— А чего брать-то?

— Как всегда, нарезки разной, водочки, соку возьми и хлеб не забудь.

— Понял.

— Раз понял, тогда вперед. Родина тебя помнит и ждет, а уж коллектив тем более.

Илья смотрел на ребят, их неподдельную энергию, радость от полноты жизни, и ему хотелось всей душой быть с ними, разделять их оптимизм, но мысли об Ольге неугасимой болью сжимали сердце. И всё же, он изо всех сил старался не подать виду, и, улыбнувшись, произнес:

— Народ, я что-то не понял? Меня прописывают, а платит Вячеслав. Между прочим, мне Кроль аванс выписал, так что стол за мой счет, и прошу не спорить.

— Кто бы спорил, — улыбчиво произнес Вячеслав, — коли так, тебе и бежать за харчами, а мы пока тут всё организуем.

— Так всегда. Хоть в помощники кого дайте, я же здесь ничего не знаю, где что.

— Не боись, так и быть, Алексея в помощники бери, и вперед.

Импровизированный стол получился замечательным. Одиннадцать сотрудников лаборатории собрались в полном составе и просидели до глубокой ночи. И, конечно же, все разговоры, в конечном счете, свелись к предстоящим испытаниям и теоретическим спорам относительно того, в каком направлении двигаться дальше. К концу вечера Илья чувствовал себя своим в новом коллективе, и это не могло не радовать.

Глава 5

Ольгу регулярно водили на допрос, и каждый раз задавали практически одни и те же вопросы. Она уже привыкла к ним и отвечала, словно заученный урок, да, нет, не состояла, не выносила, не знаю. А что еще оставалось делать, если те, кто её допрашивали, не хотели верить её словам и продолжали настойчиво утверждать, что она русская шпионка. Иногда ей даже импонировала такая мысль, и, лежа на кровати в камере, она мысленно представляла, как, пройдя через все испытания, чудесным образом окажется на родине и с нескрываемым удовлетворением расскажет всё, что знает, и её сделают внештатной сотрудницей разведки и наградят какой-нибудь медалью. От этих мыслей она криво улыбалась и, зарывшись в подушку лицом, плакала от бессмысленности происходящего и бессилия что-либо сделать.

Она потеряла счет дням, а постоянно горевший в камере свет не давал возможности сказать который час. Это пагубно действовало на психику, и порой ей казалось, что еще чуть-чуть, и она сойдет с ума и признается во всем, лишь бы закончился этот кошмар. Но стоило ей оказаться в комнате для допросов, и постные рожи мучителей вызывали желание сопротивляться до тех пор, пока будут силы.

В один из дней, когда её в очередной раз привели на допрос, она увидела новое лицо. Пожилой, лет шестидесяти, человек, то ли лысый, то ли обритый наголо, с весьма грубыми чертами лица, сидел чуть поодаль от остальных и внимательно слушал. Когда она на него взглянула, первой мыслью было: «Вот и пришло время для пыток. Этот размажет одним ударом, как муху».

Один за другим следовали одни и те же вопросы. Неожиданно «лысый», как мысленно назвала его Ольга, прервал своё молчание и обратился к ней:

— Скажите, как вы себя чувствовали, когда очнулись после падения в овраг?

— А как чувствуют себя люди, которые падают вниз с крутого склона? До этого не приходилось, и сравнить не с чем. Потеряла сознание, вот и всё, что помню.

— А вам не показалось странным, что ни вы, ни ваш муж ничего себе не сломали? Ведь высота, с которой вы упали, была больше десяти метров!

— Не знаю, мне в тот период ничего странным не казалось. Вот когда в нас начали стрелять из пулемета…

— Из автомата.

— Без разницы из чего. В любом случае, мне было страшно, и падение я рассматривала лишь как способ спастись от пуль.

— Скажите, а у вас были какие-то переломы, операции?

— У меня?

— Да, у вас.

— Да нет. Подозрение на аппендицит как-то было, но до операции не дошло, обошлось. Вот разве что вывих был, да и то, так, легкий.

— Вывих чего?

— Пальца, — и Ольга показала указательный палец левой руки.

— Если я правильно понял, когда вы очнулись после падения в овраг, то почти сразу же снова пустились в бега, не ощутив при этом никаких симптомов увечий или переломов?

— Да.

— Спасибо, у меня больше нет вопросов. Если не возражаете, — и «лысый» обратился к следователям, сидевшим за столом, — Гражданку Пирогову можно увести. Последовал молчаливый кивок головой, и в комнате тут же появился надзиратель.

— Да… Интересно, очень даже интересно, — произнес «лысый», — поздравляю вас господа. Вам попался весьма любопытный объект, но боюсь, что она действительно многого не знает о себе самой. Вполне вероятно, что перед отправкой с ней основательно поработали, и она вряд ли знает, кто она на самом деле. Я доложу руководству и боюсь, что её у вас заберут. Такие случаи не так часто встречаются, так что с ней надо заняться специалистам иного профиля, чем мы с вами. Надеюсь, вы не обижаетесь на мои слова?

— Ни сколько.

— Вот и отлично. В любом случае, вы оба молодцы. Я упомяну о вас в рапорте.

— Благодарю вас, господин Вандерги.

— Да, весьма и весьма интересный случай, — и «лысый», которого Сандерс назвал Вандерги, открыл папку, которую всё это время держал в руках. В ней лежало медицинское заключение, из которого следовало:

— …на основании проведенных рентгеновских, ультразвуковых и томографических исследований Ольги Пироговой выявлено:

— наличие следов сросшихся костных тканей, свидетельствующих о перенесенных переломах в области левой большеберцовой кости, левой бедренной, а так же лучевой и плечевой костей правой руки. — наличие спаек, их характер и направление, позволяют говорить о возможном пулевом ранении в область сердца, о чем свидетельствуют данные, полученные с помощью компьютерной томографии грудной области. Однако пластика кожи в районе предполагаемого пулевого ранения не дает возможности утверждать это в полной мере и может являться аномалией организма.

Вандерги закрыл папку и молча вышел из кабинета.

Спустя два дня Ольгу как обычно вывели из камеры, но на этот раз ей неожиданно надели наручники и повели в иную сторону, чем всегда. Вскоре стало ясно, что её куда-то переводят. Через несколько минут эта мысль подтвердилась. Она оказалась в камере грузового автомобиля, который предназначался для перевозки заключенных. Несмотря на неизвестность, невольный вздох облегчения вырвался из её груди. Впереди её ждали новые испытания, но сейчас, сидя в кабине грузовика, не хотелось думать о плохом.

—--

Установку запустили, как и обещал Вячеслав, через несколько дней, и почти сразу же приступили к испытаниям. На вид она не представляла собой что-то особенное, и посторонний человек, далекий от науки, вряд ли оценил бы её в должной мере. Большая конденсаторная батарея, нелепый полиэтиленовый сосуд с водой, на дне которого находились кольцевые медные электроды. Один из электродов, представляющий собой графитовый стержень, выступал из воды и был заключен в кварцевую трубку, в которой и происходил процесс возникновения плазмоида. В момент зажигания плазмы от лунки на конце электрода происходил отрыв шаровидного образования, которое и называли плазмоидом. Время подъема вверх по трубке мало, но с помощью специальной аппаратуры, которая подключена к устройству, осуществлялось измерение его свойств. Фотодатчики фиксировали процесс возникновения плазмоида и его движение по трубке, а специально сконструированная сетка, позволяла определить его электрический заряд.

Полученная и смонтированная накануне аппаратура должна было увеличить размеры получаемого плазмоида и, что самое главное, увеличить время его существования.

— Боюсь, что наводки будут слишком большие, и мы не сможем точно установить величину заряда, — произнес Илья, нервно теребя пальцами бороду, которую он успел отрастить.

— А если добавить к операционному усилителю дополнительный резистор с высоким входным сопротивлением, а сетку заземлить? — произнес Игорь Шувалов.

— А вот это, пожалуй, выход.

Эксперимент отложили, и, не мешкая, стали реализовывать данное предложение. Только во второй половине дня всё было закончено, и Иванцов включил установку. Вся команда, за исключением заболевшего Олега Русаева, приникла к мониторам и приборам, которые фиксировали все показатели происходящих процессов.

Эксперимент прошел успешно, и для получения сравнительных данных его повторили еще несколько раз. Когда намеченная программа была выполнена, все принялись живо обсуждать полученные результаты. Илья вместе со всеми радовался успеху, но вскоре вышел из комнаты, где располагалась аппаратура слежения и подошел к установке. Какая-то мысль вертелась в голове, но ухватить её никак не удавалось. В очередной раз он мысленно представил себе весь процесс происходящего, пытаясь понять, что именно его беспокоило. Он нервно пододвинул стул и присев, буквально впился глазами в установку. Неожиданно внутри сосуда он увидел чей-то блик. Илья обернулся, решив, что это отражение стоящего позади него человека, но в цеху лаборатории никого не было. Он подошел ближе и отчетливо увидел Незнакомца, который непостижимым образом отражался на полиэтиленовой колбе.

— Интересно, а что будет, если убрать сетку? — услышал Илья знакомый голос и в ту же секунду образ Незнакомца исчез.

— Верно! — чуть было не воскликнул Илья. Он буквально ворвался в комнату, где продолжалось обсуждение итогов эксперимента и, подойдя к столу, ни слова не говоря, нарисовал маркером график, потом другой, и за ним третий. Окружавшие без слов поняли его идею.

— А что, это мысль, и очень даже интересная, — воскликнул Марат, — При соприкосновении с сеткой плазмоид исчезает, а почему?

— …потому что его заряд утекает через сетку в резистор, — продолжил размышление Николай Вавилов.

— Да, но, убрав сетку, мы не сможем определить заряд…

— Зато мы сможем определить высоту подъема плазмоида и реальное время жизни.

— Верно!

— Так что, попробуем или оставим до завтра? — хитро улыбаясь, произнес Иванцов.

— И он еще смеет над нами издеваться и ждать до завтра то, что можно и нужно сделать сегодня, — басовито за всех ответил Марат.

— Раз так, быстро демонтируем сетку и повторяем опыт.

Через полчаса установка вновь была готова к эксперименту. Илья и еще двое сотрудников остались наблюдать непосредственно в цеху. Прозвучала команда на запуск. Быстрое замыкание-размыкание разрядника, и из центрального электрода с легким хлопком вылетела плазменная струя. Пройдя между электродами верхняя часть струи округлилась и отделилась, превратившись в летящий плазмоид. Медленно он стал подниматься по кварцевой трубке.

Илья, затаив дыхание, смотрел, как голубоватый шар медленно движется вверх. Достигнув вершины трубки, он затормозил своё движение и вдруг, подобно мыльному пузырю, стал расширяться, продолжая своим основанием касаться кварцевого ободка. Такого эффекта никто не ожидал, и оба сотрудника, попятившись к дверям, ринулись прочь, в комнату, где за опытом наблюдали остальные. Илья слышал, как ему что-то кричат и зовут, но вопреки всему, он как загипнотизированный продолжал наблюдать за происходящим.

Через несколько секунд шар вырос до двух метров в диаметре, а затем оторвался от основания трубки и мгновенно переместился в то место, где продолжал неподвижно стоять Илья. Это заняло доли секунды, Илья толком не смог понять что произошло, лишь голубое свечение вокруг говорило, что он оказался внутри плазмоида. Вокруг все сверкало и переливалось огнем.

Страха не было, только непонятное ощущение необычайной легкости. Ему казалось, что он парит над землей или летит, находясь внутри чего-то. Неожиданно стенки шара стали прозрачными, и он увидел окружающий мир. Ничего не понимая, Илья посмотрел вокруг. Ни лаборатории, ни установки. Вместо этого шоссейная дорога и поля по обеим сторонам. И вдруг он услышал длинный протяжный звук автомобильного клаксона. Прямо на него с большой скоростью несся грузовик. Он отчетливо слышал визг тормозов, но столкновение было неизбежно. В последнюю секунду Илья закрыл глаза и представил себе, как его размажет о радиатор грузовика, потом швырнет на асфальт и проутюжит колесами. Всё тело напряглось, но томительные секунды, разделявшие его между жизнью и смертью, вдруг превратились в вечность.

«Не каждому дано умереть дважды» — подумал Илья, и от этой мысли открыл веки. И снова картина, которую он увидел, заставила его изумиться. Плазмоид, а Илья теперь нисколько не сомневался, что он оказался внутри него, непостижимым образом прошел сквозь металлический стенки грузовика и оказался внутри кузова. Присмотревшись, он увидел человека, сидевшего на деревянной лавке. Судя по одежде, это была женщина, скорее всего, заключенная, так как на ней были надеты наручники, рядом находилась металлическая решетка, возле которой чуть поодаль сидел негр-охранник, у которого от всего происходящего отвисла челюсть, а в глазах читался одновременно дикий страх и испуг. Он даже выронил автомат и прижался к задней двери.

В этот момент женщина подняла глаза и взглянула на Илью. Это была Ольга. Не говоря ни слова, и не боясь, что с ней может произойти что-то страшное, она протянула руки и в тот же миг оказалась рядом с мужем. Он обнял её, а стенки сферы вновь стали непрозрачными. Они смотрели друг на друга, не в силах вымолвить ни слова, понимая, что происходит что-то непостижимое, разорвавшее пространство и время, но объединившее их любящие сердца.

—--

Спустя два часа тридцать семь минут полковник Вандерги держал документ, на котором стоял гриф «Строго секретно».

Из рапорта о случившемся рядового спецподразделения А. Макбойна:

— Во время транспортировки задержанной Пироговой из следственного изолятора (далее вычеркнуто), в штаб-квартиру (далее вычеркнуто) мне была поручена её охрана. Перевозка осуществлялась штатным образом. Задержанная находилась в наручниках, вела себя спокойно, агрессии не проявляла. Примерно через сорок минут пути я услышал звуковой сигнал и резкое торможение, что свидетельствовало о том, что на пути следования возникла опасность. Следом за этим в той части кузова, где находилась задержанная, возникло яркое свечение голубого цвета, которое исходило от предмета, по форме напоминающее шар. Следом за этим неизвестный предмет стал уменьшать интенсивность свечения, и я смог различить контур человека. Судя по внешнему виду, это был мужчина средних лет. Полагаю, что задержанная и мужчина могли знать друг друга, так как, увидев мужчину, она бросилась к нему, после чего свечение вновь резко возросло, после чего шар исчез. Произошедшее заняло по времени несколько секунд, что не дало мне возможности использовать оружие для предотвращения попытки бегства задержанной Пироговой.

После этого я связался по рации с водителем Ф. Гуксом, который открыл дверь и вместе со мной удостоверился, что помещение, где находилась задержанная, пусто, металлическая решетка не повреждена, замок в закрытом состоянии. В его присутствии я обследовал камеру, но никаких повреждений стенок кабины не обнаружил. Это свидетельствует о том, что светящийся объект, возникший внутри машины с мужчиной внутри, каким-то образом проник внутрь, и затем вместе с задержанной исчез в неизвестном мне направлении.

На втором листе находился аналогичный рапорт водителя грузовика Ф. Гукса, из которого следовало, что он неожиданно увидел на шоссе прямо перед машиной светящийся шар, который с огромной скоростью двигался навстречу. Несмотря на подаваемые звуковые сигналы, избежать столкновения было невозможно, хотя он и нажал на тормоз. Однако, ни удара, ни какой либо деформации от столкновения с летящим предметом он не ощутил. Было ощущение легкого дуновения ветра, яркое свечение внутри кабины. Примерно через двадцать секунд он услышал в переговорном устройстве голос Макбойна, который просил открыть дверь кузова для подтверждения произошедшего. Слова водителя полностью соответствовали тому, что было указано в рапорте А. Макбойна.

Наконец, на третьем листе находился подробный доклад технической службы, которая исследовала машину всеми возможными средствами, и подтвердившая, что её целостность не нарушена, внешних и внутренних повреждений нет. Кроме того, проведен тщательный анализ на радиоактивное, и ряд других воздействий. Данные показали, что никаких отклонений не выявлено.

Полковник закрыл папку и, достав сотовый телефон, набрал номер.

— Вас слушают, — раздался в трубке мужской голос.

— Докладывает полковник Вандерги. Есть вероятность, что якобы погибший русский ученый Пирогов, который был связан с программой лазерного оружия, каким-то образом воскрес. Его местоположение неизвестно, но характер его появления на нашей территории дает основание полагать, что он связан с разработкой сверхсекретного проекта. Поэтому необходима срочная проверка этой гипотезы и направления в Россию наших людей.

— Вы уверены, что если он жив, то его следует искать именно в России?

— Если он и жив, то, скорее всего, именно там, чем где-либо еще.

— Хорошо, я дам указание, чтобы туда направили наших людей. Подготовьте всю необходимую документацию на него и его подружку.

— Слушаюсь.

Глава 6

Не понимая, что происходит, Ольга смотрела на мужа не в силах произнести хоть слово. Она прижалась спиной к стене кузова и почувствовала, как волна страха заполняет её. Прикосновение Ильи к её руке лишь добавило ощущения нереальности происходящего и в то же время звало и манило. Она поднялась и сделала шаг вперед. Стены кабины неожиданно исчезли, а всё вокруг закружилось, переливаясь голубым сиянием, и вдруг — резкий толчок, и они оба оказались на снегу.

Удар был не сильным, словно легкий толчок и, не удержавшись на ногах, Илья упал лицом в снег. Первой мыслью было, что всё происходящее бред и галлюцинация. Еще бы, ведь Ольга арестована и находится в Америке, он в России. Но голос жены привел его в чувства.

— Илья, ты жив, где мы?

Илья не знал, что ответить. «Может быть это шок, и я всё еще слышу какие-то голоса?» — подумал он, но, повернув голову, увидел рядом Ольгу. Он смотрел на неё и не верил в возможность происходящего. Этому не было объяснения.

— Не молчи, слышишь, не молчи… — крикнула она и, бросившись к мужу, обняла его и разревелась.

— Живой, живой, — повторяла Ольга и целовала его лицо.

— Вроде как живой.

Он одновременно верил и не верил в происходящее. Казалось еще несколько минут и сон развеется, видение исчезнет, а вместе с ним и Ольга. Он инстинктивно протянул и взял её за руку, и тут увидел наручники. Непонятно почему, но именно они стали причиной, что Илья поверил, что всё происходящее наяву, и поэтому с присущим ему юмором, произнёс:

— Пока живой, но если оставаться лежать на снегу, долго не протянем.

Поднявшись, он помог жене встать на ноги. Место, где они стояли, напоминало пустырь или заброшенную стройплощадку. Поодаль виднелись жилые дома, в окнах кое-где горел свет. Ночной город собирался ко сну.

— Где мы? — спросила Ольга.

— Понятия не имею, но надо что-то делать, а то и впрямь замерзнем.

Они пошли в сторону домов. Лампы на фонарных столбах тускло освещали улицу, и все же место показалось удивительно знакомым. Он посмотрел на фасад дома и прочел надпись — улица Лесная, дом 8. Илья машинально полез рукой в карман, где лежали ключи от квартиры, которую он снял несколько дней назад.

— Знаешь, кажется, нам здорово повезло.

— Ты о чем?

— Пошли, — и Илья быстрым шагом направился к одному из подъездов. Ничего не понимающая Ольга послушно шла за ним. Они буквально взбежали по лестнице на второй этаж, и когда ключ плавно повернулся в замке, и дверь открылась, Илья радостно произнес:

— Чудеса бывают, надо только в это верить, — он повернулся к жене и, крепко поцеловав, произнес, — ну, здравствуй, родная.

После горячего душа, они устроились на кухне и пили обжигающе горячий чай с душистым лимоном, чудом оказавшийся в холодильнике, всё еще не веря, что всего несколько минут назад были в разных частях света и считали себя потерянными друг для друга. Ольга сидела закутанная в теплый плед и молчала. Она всё еще не могла прийти в себя. И хотя чувство радости переполняли ей, разум отказывался верить в то, что происходит. Она попросту боялась, что вот сейчас очнется и снова окажется в фургоне грузовика, с закованными в наручники руками. Взгляд невольно упал на кисти рук, перепачканные зеленкой, так как, не дожидаясь, когда Илья придумает, как снять наручники, просто намылила их и, сдирая кожу, освободилась. Было жутко больно, но именно боль заставляла верить в реальность происходящего.

Илья тоже молчал. Он мучительно размышлял, как объяснить то, что с ним произошло, открыть ли всю правду или нет? В хаосе мыслей он вдруг услышал голос Незнакомца и весь напрягся:

— Правда всегда лучше, чем ложь, но порой она создает слишком большие проблемы в жизни. Иногда стоит проявить фантазию, чтобы человек поверил в сказку, и тогда действительность не окажет столь пагубного действия на близкого человека.

«Да, но…» — мысленно произнес Илья, но Незнакомец молчал.

— Расскажи мне, что с нами? — услышал он, как Ольга тихим голосом обратилась к нему.

— Не знаю. Веришь, я сам ничего не понимаю, что происходит. Порой мне кажется, что я и ты в каком-то ином мире, где ходят, разговаривают, живут всё те же знакомые нам люди, но сам мир иной. Нет, это, конечно же, не так, это полный бред, но порой я ловлю себя на мысли, что всего этого не может быть. И всё же он есть, этот мир. Мир людей, в котором ты и я непостижимым образом существуем, вопреки всему происходящему с нами. Быть может, я путано говорю, но я не знаю, понимаешь, не знаю, что с нами происходит.

Ольга положила ладонь на руку мужа.

— Ты живой. А всё остальное — ерунда. Даже если мы в другом мире, где за окнами ад или рай, и он всего лишь нарисован на холсте, сейчас, в эту минуту, мы вместе. И никто не отнимет у нас этих минут, никто не заставит поверить, что всё это лишь сон…

В этот момент в прихожей раздался длинный, пронзительный сигнал звонка. Пауза, и снова продолжительный звонок, а вслед за этим гулкие удары кулаком в дверь. Илья поднялся и, шлепая босыми ногами по полу, побежал выяснять, в чем дело. Открыв дверь, он увидел Иванцова. Славка ошалело смотрел на Илью, не силах произнести хоть слово.

— Обязательно было колотить в дверь кулаком? — произнес Илья, как всегда шутливо, хотя прекрасно понимал, в каком состоянии находился Вячеслав.

— Ты! Живой! — заорал Славка и буквально набросился на Илью с объятиями. Он тискал его, проверяя, действительно с ним всё в порядке или нет, всё время повторяя одно и тоже слово: — Живой, живой.

В этот момент в прихожей появилась Ольга. Она прислонилась к дверному косяку и, хотя не знала человека, восторженно кричащего и ликующего, понимала, что его слова созвучны её мыслям и чувствам. Рука невольно потянулась утереть слезы, наполнившие глаза, которые, несмотря на это, блестели от счастья.

Успокоившись, Вячеслав спросил.

— Да объясни же, в конце концов, что произошло?

— Хороший вопрос задал. Это ты объясни, что произошло. Вы ведь следили за всем происходящим. А я помню только, что в каком-то шаре оказался и… потом лежу на снегу возле дома. Хорошо вот супруга оказалась дома. Всего шатает, слабость, но сейчас вроде полегчало, — говоря это, Илья метнул строгий взгляд в сторону жены, словно бы прося её молчать относительно того, что он опустил в своем рассказе некоторые факты.

— С ума сойти. Ты хоть представляешь, что произошло?

— Пока не очень. Завтра приду в лабораторию, и во всём начнем разбираться.

— Завтра! Да наши все на ушах стоят. Кролю позвонили, сказали, что у нас ЧП, и, скорее всего, со смертельным исходом, а ты завтра!

— Хорошо, дай хоть переодеться, и поехали в лабораторию. Кстати, познакомься с моей женой.

— Простите, Иванцов, Вячеслав. Я с вашим мужем на одном потоке в институте учился.

— Очень приятно, Ольга, — спокойно произнесла она, размышляя о каком эксперименте, и вообще, о чем, идет речь, и почему Илья неожиданно скрыл часть того, что с ними произошло.

— Оленька, ты тут похозяйничай, а я с Вячеславом быстро съезжу в институт, успокою народ, и тут же домой, — и, не дав ей ничего ответить, добавил, обращаясь к Иванцову, — буквально только приехала, я еще толком не успел ничего рассказать о своей работе и обо всём остальном. Пару минут, и я буду готов.

Вячеслав вышел на лестничную клетку. Илья накинул куртку, обмотался шарфом и словно извиняясь, произнес:

— Оль, так надо. Вернусь, поговорим, и я постараюсь всё объяснить.

— Ты только не исчезай… надолго, — стараясь не заплакать, ответила Ольга.

— Обещаю, — и быстро выбежал из квартиры.

Когда Иванцов, а следом за ним Илья, появились в прокуренной до невозможности лаборатории, все буквально застыли на месте. Глядя на сотрудников, Илья произнес:

— Нет-нет, ревизор к нам не приедет, так что можно расслабиться.

— Ничего себе, заявочки. Вот это да!

— Не понял? Точнее, как это понимать? — послышалась еще одна реплика, а вслед за ней посыпался град вопросов, и все обступили Илью.

— Да подождите вы, — воспротивился Илья, — сначала расскажите, что произошло?

— Как что? — произнес Марат, — в тот момент, когда плазмоид оторвался от поверхности трубки, он ринулся в твою сторону, и ты оказался внутри, а следом за этим он прошил стену и исчез. Всё заняло доли секунды.

— Да-да, — подтвердил слова Марата кто-то из сотрудников, — Аппаратура зафиксировала, что процесс длился полторы секунды.

— Неудивительно, что я ничего не смог понять и что-то предпринять.

— Но ты посмотри на это, — произнес Вячеслав, и подвел Илью к стене.

— И что?

— Как что? Это та самая стена, через которую плазмоид покинул пределы лаборатории. На ней ни царапины. Ты понимаешь?! Если, как мы считаем, плазмоид — это сгусток энергии, сумел пройти сквозь кирпичную стену и при этом не повредил её, то здесь можно выдвинуть кое-какие гипотезы.

— Например?

— Подожди, не перебивай меня.

— И все же?

— Какие угодно. В конце концов, полный сброс энергии в стену, а вовсе не проникновение через неё. Но, если ты исчез из лаборатории и затем оказался возле дома, то, стало быть, это отпадает само собой. Значит, плазмоид действительно беспрепятственно прошел сквозь стену.

— И что самое важное, в каком состоянии вы, Илья Сергеевич, в нём пребывали. Это становится еще большей загадкой, — произнес Осипчук и осторожно добавил, — если на прежнем, материальном уровне, то плазмоид можно рассматривать как транспортное средство с невероятными техническими возможностями, но есть и другой вариант…

— Что я развалился на элементарные частицы и представлял собой чистую энергию, которая позволила перенести меня из исходной точки пространства в другую и там материализовать в прежнее состояние. В этом случае мы можем рассматривать плазмоид как инструмент для телепортации. Я правильно понял вашу мысль?

— Совершенно верно.

— В таком случае, мы либо на грани открытия, которое изменит мир, либо…

— А что может быть еще? — спросил Вячеслав.

— А кто его знает. Надо проверять, пробовать, размышлять, короче, я жив, но ставить по этому поводу придется вам. У меня жена приехала, так что предстоят расходы, а до получки еще далеко.

Фраза пришлась к месту и напряжение, которое все эти два с лишним часа держалось среди сотрудников лаборатории, спало, раздался некий вздох облегчения, что всё обошлось. В этот момент дверь лаборатории открылась, и на пороге появился Кроль. Он сразу же увидел Пирогова, и на его лице возникло выражение недоумения.

— Это как понимать?

— Виктор Эдуардович, я вам сейчас всё объясню, — произнес Иванцов, подходя к Кролю.

— Можете не объяснять, но с милицией всё улаживать будете сами. И вообще, напишите мне докладную о том, что произошло.

— Докладную? — не понимая, к чему клонит шеф, переспросил Иванцов.

— Вот именно, докладную. В следующий раз будете думать, прежде чем шумиху поднимать. У меня, между прочим, помимо вашей лаборатории дел вагон и маленькая тележка, и людей в подчинении две с лишним тысячи. И если каждый будет мне представление устраивать, то… Короче, напишите докладную, а там посмотрим, — и вышел из лаборатории.

— Чувствую, премии нам не видать, — тихо произнес чей-то голос.

Реплика неожиданно возымела совершенно иную реакцию, и народ дружно рассмеялся. Несмотря на то, что на часах было без четверти двенадцать, все обступили установку и стали с новой энергией обсуждать проблему и выдвигать самые невероятные гипотезы. Только в третьем часу ночи решено было разойтись по домам.

Вячеслав подвез Илью до дома. Притормозив у подъезда, попрощался. Взявшись за ручку, Илья неожиданно спросил:

— Слушай, я так и не понял, а как ты узнал, что я дома, и примчался ко мне?

— А черт его знает. Кто-то из наших брякнул, что надо проверить морги и другие места. А я почему-то решил, что стоит съездить к тебе домой.

— Да, странно всё как-то.

— Надо будет тебя завтра обследовать.

— Чего?

— Ничего. Пройдешь медицину и без разговоров. Для науки ты теперь объект исследования номер один. Так что забудь слова хочу-нехочу. Как говорится — надо Федя, надо. Усёк?

— Кто бы спорил с начальством.

— Ладно, давай, жена небось ждет. Кстати, а когда она приехала? Ты вроде ничего не говорил?

— Вчера и приехала, и потом, это личное, не будем об этом.

— Как скажешь, ну всё, до завтра.

— До сегодня.

— Точно.

Илья вышел, закрыл дверь машины и дождался, когда Славик уедет. Достав сигарету, закурил. Мысленно он снова и снова возвращался к тем минутам, когда находился внутри плазмоида. Он чувствовал, как что-то очень важное ускользает от его понимания. Но, пожалуй, впервые в жизни он не спешил торопить события, потому что где-то глубоко внутри его сознания периодически вставал вопрос — правильно ли он поступает, той ли дорогой идет в познании истины? Взгляд невольно скользнул на окно второго этажа. Во всём доме только в нём горел свет. Илья затушил окурок и поспешил домой.

Неожиданно дверь отворилась, и на пороге показался Илья.

— Наконец-то, я вся на нервах, — произнесла Ольга и поспешила навстречу к мужу.

Илья разделся, прошел в комнату и уселся в старое, с протертыми от времени, подлокотниками кресло. Ольга села рядом на диван, пристально глядя на него и ожидая объяснений.

— Даже не знаю с чего начать, — глядя на Ольгу, произнес Илья.

— Ты помнишь, как мы побежали от грузовика?

— Конечно. Я побежал вслед за тобой, потом споткнулся и упал. Больше ничего не помню.

— Совсем ничего!?

— Совсем.

— А где мы сейчас?

— В Челябинске, — спокойно ответил Илья.

— Где!? — спросила Ольга, для которой это прозвучало так, словно это был не обычный город в России, а какая-нибудь лунная база.

— Послушай, я сам многого не понимаю. Когда очнулся, то оказалось, что сижу на… лавочке в парке. Мимо идут прохожие, разговаривают, улыбаются, что-то жуют на ходу. Выясняется, что я в Москве. Как я там оказался, один Бог знает.

— А почему мы в Челябинске?

— Да потому что я встретил Славку Иванцова, и он мне предложил работу в лаборатории. Вот я и рванул с ним в Челябинск. А что оставалось делать? У меня ни документов, ни денег, ничего. Куда идти, к кому обращаться? Голова кругом, а ты там, в Америке! А тут Славка Иванцов. Уговорил поехать. У них в Челябинске оказывается лаборатория, и работа интереснейшая, к тому же, шеф пообещал документы сделать. Думал, как только паспорт будет, можно будет в Москву съездить, поисками тебя заняться. А вчера затеяли эксперимент с плазмоидами. Что произошло, не знаю, мы только начали разбираться, но то, что это выше моего понимания, это совершенно точно. Ты понимаешь, я оказался внутри энергетического сгустка, пересек половину земного шара, оказался в том месте, где была ты, и мы каким-то непостижимым образом переместились обратно. И всё это за доли секунды. Это вообще понять невозможно. Это такой прорыв в науке, что если мы сможем понять механизм, откроются грандиозные возможности.

— Нас будут искать.

— Что? — спросил Илья, который с таким возбуждением говорил, что совершенно не понял того, что произнесла Ольга.

— Меня арестовали, много раз допрашивали. Они решили, что я русская шпионка, и наша цель была похитить документацию по проекту. Если я исчезла, а это наверняка подтвердит охранник, меня, а значит, и тебя, будут искать.

— А значит, про голубой шар американцы уже знают, — вторя ей, произнес Илья и нахмурил брови. Лицо стало серьезным, чувствовалось, что он о чем-то усиленно размышляет.

— Совершенно верно. А если еще решат, что человек в шаре — это ты, то…

— Ну что же, поживем-увидим. Ты не особенно высовывайся, а я буду работать. И вообще, Челябинск от столицы далеко, вряд ли американцы найдут наши следы в этой глуши.

— Хорошо бы, но я в этом не уверена.

Глава 7

И снова наступили дни напряженного труда и мучительных попыток понять, что же произошло той ночью в лаборатории, когда образовавшийся плазмоид сумел перенести человека на большое расстояние и не оказал при этом, никаких побочных последствий. Робкие попытки Ильи Пирогова воспротивиться проведению комплексного обследования его организма, в конце концов, заинтересовали его самого. Но исследования анализов и проверка всеми возможными способами не выявила ни каких-то серьезных отклонений. Наличие сверхъестественных возможностей, которые могли появиться в качестве побочного эффекта, так же обнаружено не было. Закончив с медициной, Илья смог полностью занять себя разбору произошедшего вместе с остальными сотрудниками.

Предложение о попытке повторения эксперимента было решительным образом отвергнуто Иванцовым, который являлся руководителем коллектива. Он так и заявил:

— Если первый раз обошлось, то это не значит, что во второй всё будет так же, а рисковать человеческой жизнью, я не буду, да и не имею права. Поэтому, хотим мы того, или нет, а продвигаться будем шажками и рано или поздно, поймем природу происходящего.

Для начала решили сетку снова вернуть на место, но расположили её выше, чтобы образовавшийся в трубке плазмоид мог выйти наружу. Десятки экспериментов с подъемом сетки на несколько миллиметров вверх показали, что плазмоид растет и в момент её касания распадается, что полностью соответствовало теоретическим выкладкам. Однако возникал вопрос — за счет чего происходит увеличение его размера и какова максимальная величина?

Спустя неделю после начала второй серии экспериментов, кто-то из сотрудников предложил попробовать разместить поблизости подопытное животное с целью определения влияния биологического объекта на ход эксперимента. Сначала взяли кошку, но после того, как она в кровь расцарапала Марату лицо и руки, решили заменить собакой. Сетку подняли на метр от поверхности и приступили к экспериментам. Однако плазмоид достигал величины футбольного мяча, отрывался от поверхности и тут же устремлялся к сетке, после чего лопался, словно мыльный пузырь, наткнувшийся на преграду. Раз за разом повторяли опыты, но результат был один и то же. В конце концов, убрали сетку, полагая, что она оказывает главенствующее значение в траектории движения плазмоида. Но и в этом случае, он продолжал своё движение вверх, а громкий лай бедного животного, не привлекал его.

Эксперименты на несколько дней отложили, а затем снова продолжили. Решено было попробовать изменять входные параметры при зажигании плазмы и тем самым увеличивать энергетический потенциал возникающего при этом плазмоида. Результат был всё тот же. Энергия поля увеличивалась, а максимальные размеры оставались прежними.

— Фантастика! — воскликнул Иванцов, по окончании очередного эксперимента, — можно подумать, что в тот момент что-то было иначе, и от этого плазмоид вырос до двух метров. Может мы что-то упустили из виду? Надо еще раз все проверить, просмотреть все записи и убедиться, что мы в точности повторяем его.

— Вряд ли это возможно, — скептически заявил Илья.

— Это еще почему?

— В том эксперименте присутствовал человек. А значит, хотим мы того, или нет, необходимо полностью соблюсти чистоту эксперимента. Собака, это собака, а человек, это человек. Разная масса, разные биополя и так далее. Мы же толком ничего не знаем о воздействии, которое может оказывать биопотенциал или мозговая деятельность человека на плазмоид. Если я оказался внутри, и при этом не погиб, пересек черт знает какое расстояние, и снова материализовался, значит есть вероятность, что существовали какие-то взаимосвязи. В конце концов, почему я оказался возле своего дома, а не на Северном полюсе? Выходит, имело место взаимодействие. Может быть, плазмоид каким-то образом вошел в контакт с мозговой деятельностью, и таким образом происходило управление его перемещением в пространстве.

— В этом что-то есть, — произнес Губарев. Высокий, худощавый сотрудник лаборатории, который был биофизиком и считал, что плазмоид в своей основе не просто энергетический продукт, а гораздо более сложное образование.

— Нет и еще раз нет, — решительно произнес Вячеслав, — Можете что угодно говорить, но повторять опыт с человеком я не соглашусь. Риск, слишком большой.

— Хорошо, тогда предлагай, в каком направлении будем двигаться? Две недели топчемся на месте, а результат нулевой, — воскликнул Марат.

— А что если нам попросить у Кроля денег на обезьяну? Она ближайший родственник человека, и по параметрам будет подходить как нельзя кстати, — произнес один из сотрудников.

— Вариант, но вряд ли осуществимый. Ты знаешь, сколько стоит хорошая обезьяна?

— Да нам любая сойдет.

— Любая вряд ли, — вмешался в спор Губарев, — Только человекообразная, а она стоит больших денег.

— Оно того стоит! — снова раздался чей-то голос.

— Хорошо, я поговорю с Виктором Эдуардовичем, — хмуро произнес Вячеслав, — но пока надо продумать, в каком направлении вести работу дальше. Останавливаться на месте и ждать дадут нам обезьяну или нет, не стоит.

На следующий день Иванцов объявил, что разговаривал с шефом по поводу обезьяны. Тот обещал подумать, но никаких твердых гарантий не дал, а пока начали еще одну серию экспериментов. Решили, что стоит попробовать сместить сетку и расположить её вдали от колбы и посмотреть, как будет реагировать плазмоид на её местоположение.

Всё шло как обычно. Зажигание, отрыв и образовавшийся плазмоид медленно поднялся по трубке вверх. Затем он замер, вырос до предельного размера в тридцать сантиметров, после чего оторвался от основания и завис. Все кто не был непосредственно занят с аппаратурой, наблюдали происходящее через окно соединяющее лабораторию и испытательный цех. Толстое стекло обеспечивало надежную защиту при непредвиденных обстоятельствах.

— Внимание! — произнес один из сотрудников, который наблюдал на компьютере поведение плазмоида. Специальная программа позволяла не только следить за техническими параметрами, а сразу выводить промежуточные данные фотодатчиков и ряда других приборов, и показывать графически происходящие изменения, — Есть увеличение размеров на восемь процентов.

Визуально такое увеличение трудно было заметить, но когда рост составил двадцать процентов, стало хорошо видно происходящее.

— Черт, что-то странное творится с… — договорить он не успел, так как в этот момент раздался взрыв, и за стеклом всё заволокло дымом. Сработали датчики сигнализации и в цеху, где проводился эксперимент, началось автоматическое пожаротушение.

Прошло минут пятнадцать, прежде чем Иванцов дал команду открыть дверь и все вошли в цех. Установка была полностью уничтожена взрывом. По всему помещению валялись искореженные куски некогда бывшие оборудованием. Воцарилось молчание. Все понимали, что всё придется начинать с начала.

Домой Илья вернулся мрачнее тучи. Ольга сразу поняла, что на работе неприятности, и не стала сразу расспрашивать, в чем дело. Умывшись, он прошел на кухню и сел за стол.

— Ужинать будешь?

— Нет. У нас выпить есть что-нибудь?

Ольга достала из холодильника бутылку водки, сыр, колбасу, затем порезала помидоры и огурцы.

— Что-то случилось? — словно бы невзначай спросила она.

— Да. Установка взорвалась. Слава богу, никто не пострадал.

— Ты так расстроен, словно ты в этом виноват?

— Нет, но всё так складывается вокруг меня, словно беды притягиваются ко мне. Почему так?

— Не бери в голову. Полоса такая в жизни, как у зебры. То белая, то черная. Пройдет, и снова наступят хорошие дни.

— Хорошо бы.

Илья налил рюмку выпил, и поднялся.

— Ты куда? — испуганно спросила Ольга.

— Пойду на балкон, покурю.

Илья вышел, достал из пачки последнюю сигарету и закурил. Посмотрел на пустую коробку и скомкал её. На улице было темно и прохладно. В синеве табачного дыма, словно в облаках, сверкали звезды на небосклоне. Илья поежился, и в этот момент услышал голос Незнакомца. Казалось, что он стоит рядом.

— Очередная неудача и сразу пессимизм. Не любим, ох как не любим мы признавать поражения. А ведь это всего-навсего научный поиск. Опыт, неудача и снова эксперимент. И так шаг за шагом в поисках истины, которая где-то рядом. Не так ли?

— Не стоит утешать.

— А я вовсе не утешаю. С какой стати? Установка взорвалась, построите другую и всё по новой. А вот если…, - неизвестный неожиданно замолчал и Илья не выдержал, и спросил:

— Что если?

— Так, мысли вслух. И все же, что если использовать ту установку, которую ты разработал в Штатах? С её помощью производится накачка лазера, но если применить, мощность плазменного…

Неизвестный не договорил, или может быть, Илья уже не слышал его, потому что высказанная мысль моментально оформилась, подобно тому, как в кинофильме скелет вдруг обрастает тканью, формируя реальное живое существо. Он бросил недокуренную сигарету, ворвался в комнату, уселся за письменный стол и весь погрузился в работу. Он не заметил, как Ольга тихо вошла, закрыла настежь распахнутую балконную дверь, и удалилась, понимая, что муж занят чем-то очень важным. К утру перед ним лежали листы с набросками чертежей и математическими выкладками. Наспех перекусив, он поспешил в лабораторию.

— Что скажете? — стараясь сохранить спокойствие, спросил он собравшихся вокруг сотрудников, после того, как вкратце рассказал о принципиально новом подходе в исследовании плазмоидов и структуре установки, которую он им представил.

— Интересно, очень даже интересно, — прогудел Вячеслав, и добавил, — а ты уверен, что мы сможем с помощью неё получить такой импульс?

— На все сто.

— Не знаю, право не знаю. Весьма заманчиво, но ты представляешь, каких затрат это будет стоить, а обосновать, что установка заработает и даст такой результат, я бы, к примеру, не рискнул. Это все на бумаге, а на деле?

Илья чуть было не воскликнул, что подобная установка уже создана в Штатах и прошла тестовые испытания, но вовремя осекся.

— Повторяю, я уверен на сто процентов, что установка заработает и даст энергию, которую я указал. В этом случае мы сможем зажечь плазму и получить энергию на несколько порядков выше.

— И что из этого? — послышался чей-то голос, — Мы не смогли понять, что произошло в нашем эксперименте, а вы предлагаете напрочь уйти в сторону и тем самым начать принципиально иное направление исследований, Какая вероятность, что оно не окажется тупиковым?

— Так ведь суть идеи в том, что мы сможем работать параллельно в двух направлениях. Пока будет изготавливаться силовая установка, проведем повторно серию экспериментов в прежнем варианте, а по мере готовности перейдем на вторую фазу.

— Хорошо, если шеф даст добро, я поддерживаю эту идею.

Один за другим посыпались вопросы, и дискуссия приняла обычную рабочую атмосферу. Никто не заметил, как Иванцов ушел и когда вернулся, позвал Илью.

— Слушай, вот какое дело. Кроль хочет лично поговорить с тобой прежде чем принять решение.

— Так в чем дело. Пошли?

— Я же говорю, лично.

— Как скажешь, когда?

— Сейчас.

— Сейчас, так сейчас. Мне документы взять какие-то или нет?

— Возьми на всякий случай.

Илья собрал разбросанные на столе листы и сунул их в папку, после чего с нескрываемым волнением побежал к Виктору Эдуардовичу.

Когда Илья вошел в кабинет шефа, тот с кем-то разговаривал по телефону и рукой указал на стул. Илья присел, разложив перед собой документы. Кроль положил трубку на место и тут же спросил:

— В двух словах, если предложенная вами установка сможет дать на выходе такой импульс, помимо исследования плазмы мы сможем её каким-то образом использовать?

— Я как-то не думал на эту тему.

— Понимаю. Но я бизнесмен. Создание установки потребует средств и не малых. Безусловно, я не сторонник, тратить деньги на Бентли или Майбах для своего стойла, но субсидируя научные идеи хотелось бы, чтобы они не казались мне авантюрами. Так что скажете?

Илья посмотрел на Кроля. В его взгляде читалось, что он ждет прямого и честного ответа, от которого зависело решение о выделении финансов.

— Если результат будет таким, как получается в расчетах, а я уверен, что ошибки нет, то, запатентовав силовую установку, мы сможем предложить её оборонке за очень большие деньги.

— Оборонке? А при чем здесь она?

— Установка даст возможность выйти на этап практического создания лазерного оружия, и мы получим приоритет в его продвижении, а это, если я правильно мыслю, госзаказ на многие и многие миллионы.

— А вы, Илья Сергеевич, помимо науки умеете мыслить как бизнесмен. Вот уж не ожидал. Что же, я готов принять ваше предложение. Подготовьте необходимую документацию для закупки и изготовления всех комплектующих. Может быть, в этом есть доля авантюризма, но мне почему-то кажется, что я вас не ошибся.

— Надеюсь.

— Поживем-увидим, всего доброго.

Илья вышел из кабинета, торжествуя оттого, что ему поверили, и что впереди ждала интересная работа.

Глава 8

Капитан Осипов заглянул в кабинет полковника Смолина и спросил:

— Николай Сергеевич, вызывали?

— Вызывал, проходи, садись.

Стоило Осипову приземлиться на стул, как полковник ловким движением перекинул через стол папку.

— С твоей подачи докладная? — последовал вслед за этим вопрос.

Увидев докладную записку на имя полковника, капитан сразу понял, о чем речь.

— Так точно.

— Раз так, расскажи поподробнее, что так тебя заинтересовало в этом…, как его? Дай-ка папку?

— Пирогов его фамилия, — произнес капитан, и передал папку полковнику.

— Вот именно, Пирогов, Илья Сергеевич. И что за субъект такой, что им вдруг заинтересовались?

— Пока не ясно. Майор Захаров поручил мне это дело, так как пришла информация из отдела внешней разведки. По их каналам всплыла фамилия Пирогова, и они просили нас проверить кто он, и с чем это связано. Мы запросили данные, и оказалось, что действительно, был такой научный сотрудник…

— Подожди, подожди, что значит был?

— Работал в научно-исследовательском институте, но без малого год назад уехал с женой в Америку.

— Так что же это получается? Он в Штатах, а американцы им почему-то интересуются? Может речь идет совсем о другом Пирогове? Фамилия не такая уж редкая.

— Так-то оно так, товарищ полковник, но вот что мне удалось установить. Пирогов Илья Сергеевич, русский, шестьдесят шестого года рождения, кандидат физико-математических наук, женат. Жена…

— Подожди, ты мне ликбез не читай, давай сразу к делу.

— Поговорил с сотрудниками в институте, где он до отъезда работал. Отзываются о нем хорошо. Талант, но характер сложный, вспыльчивый, поэтому с начальством случались разногласия. В прошлом году неожиданно решил уехать в США. По нашему запросу в аэрофлот, всё сходится, улетели вместе с женой. Дальше следы теряются.

— Так, по глазам вижу, что-то нарыл, верно?

— Так точно, поэтому и докладную подал на ваше имя. Короче, в разговоре с одним из сотрудников института, тот обмолвился, что вроде бы Пирогов вернулся обратно в Россию, но где, как и что, не знает. Установили, что квартиру он сдал на длительный срок и там не появлялся, и вдруг нашлась зацепочка. Не далее, как месяц назад на имя Пирогова Ильи Сергеевича был выдан паспорт, якобы им утерянный. Я в паспортный стол. Оказалось, что оформлением занимался кто-то по доверенности. В итоге удалось установить, что Пирогов жив, здоров и работает в Челябинске.

— Где-где?

— В Челябинске!

— И чего это его туда вдруг занесло?

— Полагаю, что стоит слетать туда и посмотреть, кто скрывается под фамилией Пирогова, и чем он там занимается.

— Интересно, очень даже интересно, — полковник, нахмурив лоб, о чем-то задумался, но вскоре произнес, — Вот что, оформляй-ка ты командировку в Челябинск и на месте во всём разберись. Если понадобится, подключи местных товарищей.

— Слушаюсь.

Сутки спустя, капитан Осипов спускался по трапу самолета, прилетевший рейсом Москва-Челябинск.

В свои тридцать два года Юрий Михайлович Осипов — капитан федеральной службы безопасности был преисполнен решительности и оптимизма. Высокий, голубоглазый блондин нравился девушкам и неизменно пользовался их вниманием, но при этом всё еще оставался холостяком. Это можно было объяснить не отсутствием желания создать семью или чрезмерной требовательностью к будущей избраннице, а скорее другой причиной — влюбленностью в свою работу. Про таких, как Осипов, обычно говорят — трудоголик, помешанный на работе. И это было сущей правдой. Задержаться на час, другой было для него естественным делом. Поэтому, когда майор Захаров поручил ему выяснить причины заинтересованности американцев неким Пироговым, он с привычным азартом и рвением, занялся этим делом, и результаты не замедлили сказаться.

Челябинск встретил Осипова настоящей зимой. Еще при посадке самолета, бортпроводница сообщила пассажирам, что температура за бортом минус двадцать шесть градусов. И хотя он надел теплый свитер и дубленку, после московской слякоти мороз почувствовал сразу. Поежившись, взял машину и поехал в гостиницу. Покончив с оформлением номера, прямиком направился на завод, где располагалась организация, в которой по предварительным данным, работал Пирогов.

Для начала Осипов решил, не привлекая к себе внимания, попытаться взглянуть на Илью Сергеевича. Необходимо было удостовериться, что человек, который выдает себя за Пирогова действительно он. Достав из нагрудного кармана пиджака пакет, вынул пачку фотографий и еще раз взглянул на внешний облик Пирогова.

— «Жаль, нет никаких особых примет», — подумал Осипов, и убрал пакет на место.

На проходной завода он получил пропуск в отдел кадров, куда якобы приехал под видом командировочного из Москвы по линии министерства экономики. Начальник отдела, пожилой лысеющий мужчина, встретил гостя из Москвы с некоторым смущением, так как с тех пор, как предприятие акционировалось, а затем и вовсе перешло в частные руки, проверки были разве что по линии налоговиков, пожарников и прочих бюрократов районного масштаба. Однако Осипов моментально рассеял опасения и настроил начальника отдела кадров на дружеский лад, объяснив, что командировка связана с изучением передового опыта совместного решения производственных задач и научно-исследовательских работ, проводимых непосредственно в заводских лабораториях. Этот опыт заслуживает особого внимания и повсеместного расширения, так как позволяет привлекать частный бизнес для решения задач, связанных с обеспечением работой научного потенциала страны.

На это Василий Васильевич, расплывшись в улыбке, стал перечислять, какие усилия предпринимает руководство завода и лично Виктор Эдуардович Кроль для привлечения кадров и развитие перспективных научных разработок.

— Замечательно! — в тон ему произнес Осипов, и тут же добавил, — а посмотреть можно будет?

— Непременно. Лично покажу и познакомлю с интересными людьми нашего завода.

— Что вы, что вы. У вас наверняка полно работы. Вы мне кого-нибудь, если можно, из сотрудниц… выделите, чтобы я не заблудился, заодно она всё и покажет.

— О чем речь. Сейчас организуем, — и Василий Васильевич вызвал кого-то по переговорному устройству весьма древней конструкции. Вскоре в кабинете появилась молоденькая сотрудница в очках и пышной курчавой шевелюрой, которая совершенно не вписывалась в её внешний вид.

— Галина… Ивановна вам всё покажет, — и, обращаясь к девушке, добавил, — Галочка, товарищ из Москвы, из министерства. Надо показать наш завод и лабораторию. А я Иванцову позвоню, предупрежу, что вы подойдете.

— Стоит ли? Еще начнут, как говорится, марафет наводить, а потом от снабженцев будут денег требовать, под видом того, что из-за приезда московских чиновников, дорогой компьютер на пол уронили, — простодушно произнес Осипов и задорно рассмеялся, чем окончательно расположил к себе начальника отдела кадров.

— И то верно.

Распрощавшись с Василием Васильевичем, Осипов последовал за Галей, как попросила она себя величать. Осмотр завода занял около получаса. Сначала заглянули в механический и заготовительный цеха. В них преимущественно работал пожилой контингент рабочих. Потом прошлись по сборочному, где можно было увидеть, наряду с ветеранами, молодежь.

— А сейчас пойдемте, я вам покажу нашу научно-исследовательскую лабораторию. Правда, я не знаю, пустят ли нас туда.

— Что так? Секретность?

— Разумеется! — толи серьезно, толи в шутку, ответила Галина, — Они напрямую подчиняются генеральному директору, и как бы сами по себе, поэтому нас туда не очень-то пускают. Разве что по необходимости.

— Так может нам туда не ходить?

— Как скажете.

— А столовая у вас есть? — спросил Осипов, взглянув на часы.

— Разумеется. Пойдемте, я вас провожу.

Выйдя из цеха, они направились по заводской территории к зданию заводоуправления. Проходя мимо двухэтажного кирпичного здания, Галина произнесла:

— А вот тут как раз располагается лаборатория. Видите на двери надпись, посторонним вход воспрещен.

— Ясно. Раз воспрещен, то заглянем лучше в столовую. Гостей туда пускают?

— Пускают.

Пообедав, Осипов поблагодарил свою спутницу и сказал, что еще раз пройдет в сборочный цех, а потом заглянет в отдел кадров. Оставшись один, он вышел из помещения столовой и прямиком направился в лабораторию.

Несмотря на грозную надпись, дверь была не заперта, и, открыв её, Осипов оказался в ярко освещенном коридоре. Его отделка свидетельствовала, что сравнительно недавно здесь был ремонт. Всё было сделано в современном стиле, алюминий, пластик, матовые стекла и даже кое-где на дверях кодовые замки. На одной из дверей было написано — Руководитель лаборатории Иванцов В.К.

Осипов постучал, в ответ послышался чей-то недовольный голос:

— Входите, открыто.

Осипов вошел в комнату и замер. За столом друг напротив друга сидело двое мужчин. Судя по тому, как сильно было накурено, а на столе были разбросаны чертежи и техническая документация, они вели оживленную научную беседу. Оба смотрели на незваного гостя с немым вопросом: — «Что надо? Вы же видите, мы заняты!»

Осипов кашлянул, и тут же извиняющимся голосом произнес:

— Простите, я ошибся, — и тут же вышел из кабинета и направился в сборочный цех. Пробыв там минут десять, вернулся, чтобы отметиться в кадрах.

«Ну что же, — подумал Осипов, выходя из проходной завода, — картина прояснилась». Один из двух мужчин, что сидели в кабинете, был не кто иной, как Илья Сергеевич Пирогов. Сходство было очевидным, несмотря на бороду, которой на фотографиях не было. Теперь следовало доложить руководству и получить инструкции, относительно того, что делать дальше.

Спустя два часа Осипов позвонил в Москву майору и сообщил, что на заводе работает действительно тот самый Пирогов из Москвы. В ответ на это было решено подключить к делу областную службу безопасности, и всё, что связано с Пироговым, основательно прощупать, после чего по обстановке выйти на прямой контакт.

Осипов положил телефон на тумбочку и прилег на кровать.

«Придется задержаться в Челябинске, — подумал капитан, — интересно, кто вы Илья Сергеевич, что вами вдруг заинтересовались американцы? Может, и нам вы будете интересны?»

Осипову хватило недели, чтобы совместными усилиями с сотрудниками областной службы безопасности собрать необходимые сведения о Пирогове и его жене. К этому моменту подоспели дополнительные материалы из Москвы. В итоге складывалась весьма странная и запутанная картина жизни четы Пироговых за последний год. И чем больше данных из разных источников поступало, тем больше вопросов возникало, прояснить которые можно было в личном разговоре. В пятницу утром Москва дала добро, и Осипов принял решение не откладывать встречу до понедельника.

Надо сказать, что капитан при всей своей любви к работе в органах безопасности, страдал еще одной страстью — обожал театр. Друзья по работе иной раз подтрунивали над ним, говоря, что ему следовало пойти в театральный институт. За ним даже закрепилась своего рода кличка — театрал. Еще бы, посещение премьеры нового спектакля или гастролирующего в Москве театра было обязательным делом. Иной раз в личной беседе с Осиповым трудно было догадаться, что он, как раньше говорили «чекист», грамотный, умный, пытливый специалист службы безопасности.

Проанализировав все имеющиеся материалы, Осипов прекрасно понимал, что разговор будет сложным, и вряд ли стоит рассчитывать на откровенность со стороны Ильи Сергеевича, поэтому надо было так построить беседу, чтобы максимально настроить его на симпатию к организации, которую представлял капитан.

«Легко сказать», — подумал Осипов, в очередной раз прокручивая все варианты беседы и те вопросы, которые необходимо было прояснить.

В конце концов, он остановился на первоначальном варианте и, позвонив, попросил, чтобы его оповестили, когда Пирогов отправится после работы домой. После этого стал собираться на встречу.

Удобно расположившись на лавочке напротив подъезда, где находилась съемная квартира четы Пироговых, Осипов с минуты на минуту ожидал встречи. Не прошло и пяти минут, как он увидел немного сутулую фигуру Ильи Сергеевича. Тот неспеша шел к подъезду. Как только он поравнялся с ним, Осипов поднялся со скамейки.

— Простите, я не обознался, вы Илья Сергеевич Пирогов?

— Нет, то есть, да, не обознались. А в чем дело? — удивленно ответил Илья, всматриваясь в лицо незнакомого мужчины, пытаясь вспомнить, где он его раньше мог видеть.

— Разрешите представиться. Осипов Юрий Михайлович, старший лейтенант милиции, а заодно ваш участковый.

— Вот как! У вас ко мне какие-то вопросы?

— Есть несколько. Вы ведь приезжий, снимаете жильё в сорок шестой квартире, не так ли?

— Совершенно верно.

— Прописку временную оформили, или еще не успели?

— Не успел. У меня был утерян паспорт. Только недавно восстановили. Я, видите ли, занимаюсь наукой, сами понимаете, времени очень мало, но я непременно всё оформлю.

— А что супруга ваша, работает, или по хозяйству?

— Устраивается, она пока дома, — стараясь скрыть раздражение, ответил Илья, у которого всё еще не прошло чувство, что где-то он видел лицо этого участкового.

— Понятно, понятно, — с долей юмора в голосе, произнес Осипов и неожиданно добавил, — а я вот формулы разные, схемы, с трудом запоминаю…

— Что, не понял? — удивленно переспросил Илья, сбитый с толку такой фразой.

— Я говорю, что всегда с трудом запоминал разные формулы, зато лица людей, словно бы отпечатываются в памяти. А вы наоборот, всё пытаетесь вспомнить, где меня видели и никак. Верно?

— Отчего же… — все еще не понимая, к чему тот клонит.

— А ведь мы с вами встречались Илья Сергеевич. Мельком, правда, но было дело и совсем недавно.

— Не припоминаю…

Илья прищурил глаз, словно бы таким образом мог быстрее вспомнить, где видел участкового.

— Как же. Неделю назад я заглянул в кабинет вашего руководителя Иванцова. Вы как раз с ним что-то бурно обсуждали. Наверное, очередной эксперимент обдумывали… с плазмоидом. Вспомнили?

Илья моментально вспомнил тот момент, когда в комнату зашел, поздоровался и тут же вышел молодой человек, лицо которого в точности совпадало с лицом участкового. Но не это так поразило его, а упоминание о плазмоиде. Такая странная осведомленность явно говорила, что неспроста участковый заглянул в кабинет и наверняка сегодняшняя встреча случайная.

— Если я правильно понял, — серьезным тоном произнес Илья, — вы мной интересовались? На какой предмет, позвольте узнать?

— Узнать-то можно, даже нужно, только вот… прохладно сегодня, может, домой пригласите? В тепле как-то беседовать проще…

Илья хотел отказать и как можно быстрее закончить беседу, но любопытство победило, и, распахнув дверь подъезда, жестом предложил пройти. Когда оба вошли в квартиру, в коридоре появилась Ольга, которая в это время что-то стряпала на кухне. Смутившись постороннего человека и решив, что это кто-то из сотрудников лаборатории, поздоровалась, ожидая, когда супруг объяснит, что за гостя он привел.

— Знакомьтесь, моя супруга Ольга Андреевна, впрочем, вы наверняка знаете, — мрачно произнес Илья. Он хотел, было представить участкового, но как назло забыл его фамилию, однако Осипов неожиданно протянул Ольге руку и произнес:

— Здравствуйте. Капитан службы безопасности Осипов Юрий Михайлович.

Произнесенная фраза подействовала магически. Илья и Ольга переглянулись не в силах что-то сказать. Позабытое было чувство страха, неожиданно вновь вернулось к ним. Понимая, что творится на душе у супругов, Осипов улыбнулся, и как можно мягче произнес:

— Илья Сергеевич, вы уж извините за дурацкую комедию, которую я перед вами разыграл на улице представившись участковым. Просто, мне действительно надо с вами кое о чем поговорить, и поверьте не из праздного любопытства, а по причинам, куда более важным…

Глава 9

Лицо Пирогова стало мрачным, он посмотрел на Осипова и произнес так, словно бы процедил сквозь зубы:

— Я не понимаю, о каких причинах вы говорите?

— Видите ли, вами кое-кто интересуется.

— Мной? Вряд ли, и вообще, — Пирогов повысил голос, — меня это совершенно не интересует.

— Зря вы так, — стараясь смягчить тон Ильи Сергеевича, ответил Осипов, — Если у нас был бы к вам простой интерес, то ограничились бы сбором информации, или в лучшем случае, пригласили на собеседование в областной комитет безопасности. А я пришел к вам, потому что интересуются вами американцы. И наша задача, в первую очередь, помочь вам.

— Американцы интересуются мной!?

— Да, вами. И помочь вам мы сможем при условии, что и вы нам поможете и будете откровенны.

— Хорошо, раздевайтесь и проходите, — всё еще мрачным голосом произнес Илья.

Раздевшись, они прошли в комнату. Илья размышлял над тем, что известно этому капитану и как себя вести. К тому же его смущало присутствие жены.

С тех пор, как Ольга невероятным образом перенеслась в Россию, она так и не отошла от всего пережитого и всякий раз почему-то откладывала серьезный разговор. В свою очередь Илья не расспрашивал её ни о чем, считая, что всему своё время. Казалось, что оба выжидают момента или повода для подобного разговора. Дни летели за днями, а разговор так и складывался. Было ощущение, что оба бояться первыми начать столь важную для обеих беседу. В этом было что-то странное.

Капитан взглянул на чету Пироговых. Их напряженные лица выдавали озабоченность и тревогу.

— Скажите, — обратился Осипов к Илье, — у вас ведь была интересная работа в престижном московском институте, но вы всё бросили и уехали в Америку. Понять можно — возможность заработать. Но не совсем понятно ваше решение вернуться и перебраться в Челябинск?

— А вы знаете, сколько мне здесь платят?

— Нет.

— К вашему сведению, гораздо больше чем в Москве. К тому же, что, пожалуй, важнее всего, у меня здесь интересная работа.

— А как же Штаты?

— Да что вам сдались эти Штаты? Для ученого наукой можно заниматься где угодно, хоть на Луне, были бы условия.

— Не стану спорить, но в таком случае, возникает вопрос. Вы уехали из Москвы в США. Вас не было чуть меньше года, а если быть точным, десять месяцев, и вдруг возвращаетесь в Россию, вдобавок без паспорта. Вы его что, потеряли?

— Да.

— Где, в аэропорту?

— Да.

— В таком случае, уважаемый Илья Сергеевич, возникает естественный вопрос — каким образом вы могли прилететь в Москву, и при этом нигде нет следов вашего прибытия. Вашего имени нет ни на одном авиарейсе, ни в пограничной базе данных. Получается, что вы нелегально пересекли границу.

— Я вас не понимаю, — стараясь не нервничать, что впрочем, трудно было скрыть, ответил Илья.

— Да будет вам. Впрочем, это ваше дело, как вы пересекли границу, на воздушном шаре её перелетели или пешком перешли. Кстати, что поразительно, столь же странная картина и вашего возвращения домой, Ольга Андреевна. И всё бы ничего, а вот американцы вами почему-то заинтересовались. Почему, как считаете?

Я вам уже ответил, понятия не имею, — и Илья потянулся за пачкой сигарет. Закурил, выпустив облако дыма.

— Что же, в таком случае, помочь вам будет крайне сложно, — неожиданно произнес Осипов и демонстративно поднялся.

Психологический прием, на который он рассчитывал, не сработал. Пирогов угрюмо посмотрел на капитана и медленно произнес:

— А куда вы денетесь? Наверняка вам известно, какие работы проводятся в нашей исследовательской лаборатории и если американцы заинтересовались мной, то исключительно потому, что им известно направление наших работ, а оно самым тесным образом связано с обороной. Так что хотите вы того или нет, а придется вам, как это у вас говорят, держать нас «под колпаком». А раз так, то и занимайтесь своей работой, а я своей.

Илья Сергеевич еще раз затянулся и погасил недокуренную сигарету. Взгляд оставался жестким, но во взоре исчез первоначальный испуг, появилась уверенность, и это сразу почувствовалось в голосе.

— Надеюсь, наша беседа закончена? Если есть еще какие-то вопросы, то милости прошу к нам в лабораторию, или можете прислать повестку.

Они смерили друг друга взглядом. Каждый по-своему оценивал состоявшуюся беседу, но обоим было о чем подумать по её завершении. Осипов попрощался и ушел. Илья закрыл за ним дверь и по инерции накинул дверную цепочку.

— А может, стоило ему все рассказать? — произнесла Ольга, стоящая в дверях комнаты.

— Рассказать, что? Как мы работали над установкой, которую можно использовать для ядерной накачки боевых лазеров? Или про то, как мы сбежали, как скрывались, и как непостижимым образом объявились снова в России?

— Но ведь всё это было с нами. Правда?

— Правда, — усталым голосом произнес Илья, и вдруг подошел к Ольге, обнял её.

— Знала бы ты, что мне пришлось пережить.

— У меня ощущение, что мы снова вместе, но далеки друг от друга. Словно бы между нами стена из тайн, которые…

— Ты права. Ты всегда права и я не знаю, что тебе сказать в ответ.

— Илюша, а может нам рассказать всё друг другу?

— А готовы ли мы узнать правду?

— Я готова, даже если она принесет боль.

Боль, боль, боль — эхом отозвались слова в комнате, и неожиданно всё закружилось в непонятном вихре. Казалось, в комнату ворвался торнадо, и они оказались в самом центре. Они крепче обняли друг друга, не понимая, что происходит. И вдруг всё исчезло и оба оказались в пространстве, где не было ничего. Идеально белое пространство вокруг, размеры которого невозможно было определить.

— Думаю, что настало время все рассказать вашей жене, — раздался голос Неизвестного, который появился из ниоткуда, и сидя в кресле поодаль, наблюдал за ничего не понимающими Пироговыми.

— Пора познакомится Ольга Андреевна. Впрочем, я не привык представляться, меня итак все узнают, но каждый воспринимает по своему, кому как вздумается и в зависимости от желания встречи. Большой разницы в этом нет. У каждого свое отношение к окружающим.

Ольга с ужасом смотрела на Незнакомца, не понимая, кто он и что происходит, но страх всё сильнее и сильнее заполнял душу, и от этого она инстинктивно крепче сжимала руку мужа. Казалось, что если она отпустит её, то потеряет навсегда.

— Не стоит бояться. В вашей жизни я сыграл больше положительного, чем отрицательного, не так ли, Илья Сергеевич?

— Не знаю.

— Не знаю? Какой вы, однако, — он смерил Илью пронзительным взглядом. Он словно бы проникал насквозь и видел не только мысли, но их поток, их перемещение по нервным окончаниям человеческого мозга. От этого становилось жутко, хотелось спрятаться, убежать, кричать, словно от невыносимой боли.

— Я забыл, пуля, которую я вам дал, осталась в полиции. Не беда, я вам верну ту, что попала в вас, держите, — и ловким движением руки он кинул свинцовый комочек Илье.

— Что это? — спросила Ольга, когда Илья поймал её и сжал в кулаке.

— Видите ли, Ольга Андреевна, вы оба умерли. Да-да, вы не ослышались. Сначала вы, когда в вас стреляли из вертолета. Потом ваш муж. Вы же видели, как он упал на снег, и как полиция, убедившись в смерти, упаковала его тело и отнесла в машину.

— Нет! — невольно выкрикнула она, но Незнакомец не среагировал на это, и спокойно продолжил:

— Увы, но это факт. Вы оба умерли, а я вернул вас к жизни. И теперь оба вы мои должники. Впрочем, нет, вы, Ольга Андреевна мне ничего не должны, поскольку между мной и вами нет никаких обязательств, а вот между мной и вашим мужем…, - Незнакомец сделал паузу, словно хотел лицезреть впечатление слов, которые произнес. Губы Ольги дрожали, а Илья, ссутулившись, стоял рядом, не зная, что ответить. Лишь ярость, злость, и одновременно чувство безысходности, владели им.

— Так вот. Между нами заключен контракт, — и словно по волшебству, в руках Незнакомца возник пергамент, — А вот и он. Согласно этому договору вам, Ольга Андреевна, возвращена жизнь в обмен, что когда-нибудь я попрошу о маленькой, крошечной просьбе, которую ваш супруг должен будет исполнить. Всего-то.

Слова, сказанные Незнакомцем, настолько потрясли Ольгу, что она не в силах была что-то произнести. То, что происходило, и то, что она услышала, не укладывалось в её сознании. Казалось, что всё происходящее чудовищно жуткий сон, который ей снится. Хотелось, во что бы то ни стало проснуться, и, убедившись, что это всего лишь сон, разреветься и успокоиться.

— Человеческие эмоции. Как они просты, наивны и так легко читаемы, словно это открытая книга. Что же, будем считать, что беседа закончена. Вы знаете всю правду, и поэтому я на время удаляюсь. Продолжайте жить, работать, но помните, я не всегда могу прийти на помощь. Я и так слишком много для вас сделал в этой жизни, — и Незнакомец вдруг рассмеялся, и казалось, что ему вторят десятки или сотни голосов. И вдруг все исчезло. Ольга и Илья снова оказались в коридоре своей квартиры, стоящими рядом и крепко держащими друг друга за руки. Она взглянула на мужа. Его лицо было бледное, то ли от страха, то ли от всего, что только что произошло. Впрочем, наверняка и её лицо было такое же. Тихо, словно бы боясь собственного голоса, она спросила:

— Илюша, это всё правда?

— Правда.

— Мне страшно.

— Это пройдет, поверь мне. Мы смогли пережить смерть, так чего же нам еще бояться?

— Жизни! — неожиданно произнесла Ольга и, зарыдав, уткнулась лицом в грудь мужа.

За один день в жизни Ильи и Ольги Пироговых всё круто изменилось. Разговор с капитаном ФСБ, а затем с Неизвестным, многое прояснил и одновременно о многом заставил задуматься. Казалось, что пережитое еще сильнее сблизит супругов, но произошло обратное. Илья с головой погрузился в работу, а Ольга замкнулась. Сидя в одиночестве дома, она не знала, чем себя занять. Привыкшая всю жизнь работать, она старалась хоть как-то отвлечься, но все попытки в конечном счете сводились к одному — размышлению по поводу всего случившегося и поисках ответа на вопрос: стоила ли её жизнь того, что совершил её муж, подписав контракт? Будущее пугало её своей неизбежностью и неизвестностью. Она подолгу стояла у окна, вглядываясь и не видя ничего, потому что мысли будоражили её и вместо людей, спешащих по своим делам, ей мерещилось непонятно что.

Спустя две недели у неё случился нервный срыв и врач скорой помощи констатировал у Ольги тяжелую форму психического расстройства, порекомендовав незамедлительно пройти курс лечения, желательно в стационаре. Илья с тревогой воспринял это известие, но видя состояние жены, решил последовать совету врача. Неожиданно объявились сотрудники районного управления ФСБ, которые до этого никак не проявляли своего присутствия, во всяком случае, так казалось Илье. Вежливо и с сочувствием они посодействовали тому, что Ольгу положили в хорошую больницу, под присмотр опытных врачей.

Впервые за девять лет супружеской жизни Илья остался на длительное время один, да еще в незнакомом городе. Весь день он проводил на работе, а вечерами спешил к жене в больницу. Её самочувствие оставалось прежним, хотя врачи предпринимали меры и проводили активный курс лечения. Домой Илья возвращался поздно. Злой, усталый и поэтому чтобы заглушить тоску, стал раз за разом прикладываться к бутылке.

Тем временем работа над проектом продолжалась полным ходом. Кроль не пожалел средств и всё необходимое оборудование и материалы поступали незамедлительно. И хотя в процессе монтажа у Ильи то и дело возникали идеи по модернизации того или иного узла, он решил, что это приведет к затягиванию сроков. Работа кипела, и к концу второго месяца работ Илья стал неофициальным лидером коллектива. Он руководил сборкой, давал указания, проверял и сам активно участвовал в работе. Надо отдать должное, Иванцову. Он не обиделся на друга, а наоборот, во всём ему помогал и не старался показать, что формально является руководителем лаборатории. Наоборот, порой так и говорил:

— Извините, но с этим вопросом к Пирогову. Он у нас главный в проекте, ему решать.

Как-то под вечер, когда они остались вдвоем, Вячеслав спросил Илью:

— Сколько тебя знаю, и всё равно не могу понять, как ты умудряешься выдавать практически готовые решения? Такая махина, уйма всего, а ты словно бы представляешь её и веришь, что она заработает с первого пуска.

— Сам не знаю, — уклончиво ответил Илья, продолжая что-то просчитывать на компьютере.

— Да отвлекись ты. Время уже знаешь сколько?

— Знаю, начало десятого.

— Вот именно.

— Я смотрю, ты сегодня в больницу не ходил. Как супруга?

— Без перемен. Колют, дают таблетки, а толку, — Илья оторвал взгляд от монитора и, посмотрев на Вячеслава, спросил:

— У тебя выпить найдется?

— В смысле?

— В прямом. Водка, коньяк?

— Могу только спирт предложить, да и то, технический.

Вячеслав давно подозревал, что с тех пор, как Ольга заболела, Илья стал периодически поддавать. Не услышав ответа, переспросил:

— Так что, доставать?

— Эх, Слава, жизнь такая дерьмовая штука, когда близкий и родной человек болеет, а ты не в силах ему помочь, что поневоле начинаешь думать, как быть. Распускаешь сопли, проклинаешь всех и всё, и чтобы забыться напиваешься, а потом проклинаешь себя за слабость и только в работе до изнеможения забываешь, как же все хреново.

— Извини, но ты талантливый человек…

— Брось. Рядовой сотрудник, у которого чуть больше чем у других развито научное мышление, и не более того. И потом, разве в этом дело?

— Э нет, не согласен. Талант, либо есть, либо его нет. Можно быть способным, усидчивым, знающим, кем угодно, но выдать что-то новое, что позволит сделать в науке шаг вперед, на это способны единицы. Они-то и определяют прогресс человечества.

— Прогресс человечества, говоришь? — Илья прищурился и саркастически улыбнулся, — А что если нет? Что если эти самые единицы ученых приведут мир к катастрофе? Возьми, к примеру, строящийся коллайдер. Уже сейчас раздаются голоса против. А если они окажутся правы?

— Науку нельзя остановить.

— Нельзя, — и снова Илья саркастически хмыкнул, — Все можно. И остановить, и запретить. В том-то и дело, что заранее никто не знает, куда заведут нас открытия.

— И все равно, я с тобой не согласен. Наука двигает человечество вперед, и мы с тобой на передовом рубеже. Так что, идти за спиртом?

— Нет, что-то расхотелось.

— И правильно. Вот запустим установку, тогда и выпить можно. Как говорится, сам Бог велел отметить. Знаешь, я давно тебя хотел спросить. Ну хоть что-то ты помнишь, когда оказался внутри плазмоида?

— Ничего, — скупо произнес Илья и тут же сменил тему разговора, — меня больше волнует, почему не удается не то что повторить, впрочем, это понятно, а хотя бы приблизиться к повторению эксперимента. А главное, за это время мы ни на шаг не приблизились в понимании самого механизма произошедшего.

— Закончим монтаж твоей установки…

— Нашей.

— Согласен, нашей. Качнем в плазмоид добрую порцию энергии и тогда…

— Как ты сказал? — задумчиво спросил Илья.

— По-моему нам пора по домам.

— Это верно. Ты иди, а я еще часик посижу, все равно дома делать нечего, а то чего доброго опять напьюсь и буду по утру перегаром народ смущать. Я заметил, они на меня порой так таращатся…

— Не замечал.

— Как же, ври больше. Скажи лучше, терпишь до поры до времени.

— Я же понимаю, в каком ты состоянии.

— Вот и зря. Врезал бы раз словесно, да при всех.

— Заметано. В следующий раз, как придешь с бодуна, учиню такой разнос, мало не покажется, — и Вячеслав рассмеялся, хлопнул дружески Илью по плечу, — Ладно, давай. Я пошел, а ты тут долго не заживайся.

— Постараюсь.

Владислав оделся и вышел из лаборатории. Илья подошел к ученической доске и стал что-то быстро писать мелом. Старая, добрая привычка сохранилась, хотя казалось чем-то архаичным. Формулы выстраивались одна за другой. Неожиданно рука с мелом замерла. Илья почувствовал за спиной присутствие Неизвестного. С того памятного разговора в квартире, он ни разу не появлялся. Илья обернулся. Неизвестный стоял возле двери. Как всегда без лишних предисловий произнес:

— Вон там, во втором ряду ошибка.

— Не понял? — Недоуменно переспросил Илья.

— Взгляни повнимательней. Ты уже не первый раз допускаешь эту ошибку, и поэтому все твои расчеты дают совершенно не тот результат, который должен быть.

Илья взглянул на формулы, всё еще не понимая, о какой ошибке идёт речь. Неожиданно мел вырвался из его рук и, описав дугу, обвел круг на доске вокруг одной из составляющих уравнения.

— Никакой ошибки! Если принять, что энтропия…, - Илья споткнулся. Мысли судорожно сопротивлялись неожиданно появившейся идеи, которая вихрем ворвалась в сознание, пытаясь доказать право на существование.

Илья не заметил, как кусок мела снова оказался в руке. Он стер написанное и размышляя, написал то, о чем думал. Затем рукой судорожно стер всё, что следовало за формулой, и стал делать новый расчет. Потребовалось несколько минут, чтобы получить результат.

— Неплохо, очень даже неплохо. Дерзайте, теперь вы на правильном пути, — произнес Неизвестный, и как всегда тут же исчез.

Илья стоял ошеломленный. Полученный результат в корне менял все прежние расчеты и говорил о том, что установка может дать то, о чем он даже не мог себе представить. Мысль пульсировала, сердце бешено стучало. Хотелось кричать, танцевать и одновременно плакать от счастья. Он снова и снова проверял написанное на доске. Успокоившись, намочил тряпку и тщательно вытер доску, затем помыл руки и, потушив свет, отправился домой. Теперь он точно знал, то, ради чего он столько лет работал, о чем тайно мечтал, должно осуществиться, причем совсем скоро.

Глава 10

— Илья Сергеевич, вас вызывает к себе Виктор Эдуардович, — крикнул кто-то из сотрудников лаборатории.

— Слышу, спасибо.

Любуясь установкой, которая обрела конкретные очертания, Илья вытер руки тряпкой, и поправив халат, поспешил к шефу.

— Илья Сергеевич, куртку накинули бы, на улице прохладно…

— Ничего, не замерзну.

В приемной секретарша взглядом дала понять, что шеф ждет и можно зайти. Кроль как всегда восседал в своём кресле, и, судя по выражению лица, был чем-то недоволен, однако Илья ошибся.

— Добрый день Илья Сергеевич. По моим сведениям, через три недели приступаете к испытаниям?

— Всё идет по графику, так что постараемся уложиться в сроки.

— Эттто хорошо, — как-то странно произнес фразу Кроль и, улыбнувшись, добавил, — Вообще-то я вас не за этим пригласил. Как вы смотрите на продажу всего комплекса, включая стенд, энергетическую установку и систему слежения?

— Простите, я не совсем понял ваш вопрос? — Илья с удивлением посмотрел на шефа, и его молниеносно охватило чувство волнения.

— Не стану ходить кругами. На меня вышли крупные заказчики, которые каким-то образом осведомлены о проводимых у нас работах. Весьма странно, откуда просочилась информация, но не в этом суть. Они не хотят ждать оформления патентов, и даже окончания испытаний. Готовы заплатить большие деньги, очень большие, — и Кроль пристально взглянул на Пирогова. При этом он держал ладони перед собой и перебирал кончиками пальцев.

Комок подступил к горлу и слова застряли. Было ощущение, что любимую игрушку повертели перед носом и, спрятав за спину, предложили взамен кучу сладостей. Перед мысленным взором Ильи возникли странные смеющиеся рожицы клоунов, которые наперебой выкрикивали: «Так тебе и надо. Ишь, чего захотел. Гы-гы-гы…». Собрав остаток воли, Илья спросил:

— И сколько американцы вам предложили?

— А с чего вы решили, что американцы? Впрочем, вы правы. Речь идёт о ста миллионах американских долларов. Если отбросить мою половину, то оставшиеся пятьдесят легко разделить в коллективе. Скажем, вам сорок и десять на всех остальных. Более чем справедливо, и как я где-то слышал, все будут в шоколаде.

— Я думаю, что у вас, Виктор Эдуардович, могут возникнуть проблемы при продаже, — глухим, но уже более уверенным голосом произнес Илья.

— С чего вдруг?

— Наша установка, а точнее результаты предстоящих испытаний могут представлять большой интерес для оборонщиков. А всё, что касается ВПК, отслеживается. Если американцы вышли на вас, то вряд ли за нами не наблюдают и отечественные службы безопасности. А продажа военных секретов, это…

Кроль откинулся на спинку кресла и посмотрел на Илью, который с каждым произнесенным словом, обретал всё большую уверенность.

— И все же, вы подумайте. У меня есть ровно неделя, чтобы дать ответ. А что касается технической стороны дела, это моя проблема. Договорились?

— Хорошо. Я свободен?

— Разумеется. Да…, и, не особенно торопитесь с запуском. Все проверьте, чтобы не получилось как прошлый раз, когда лаборатория взлетела на воздух. Вы наверное не знаете, каких денег мне это стоило?

— Не малых…

— Надеюсь, вы не приняли мои слова, как давление, но бизнес, есть бизнес.

— Да, конечно.

Илья вышел из кабинета, нервно шаря рукой по карманам в поисках сигарет. Не найдя, быстрым шагом прошел по коридору заводоуправления и выскочил на морозный воздух. Корпус лаборатории был поблизости, но он не спешил, словно хотел остудить впечатления от разговора с шефом. Вернувшись, около часа пытался отвлечься и заняться работой, но, почувствовав, что всё буквально валится из рук, под предлогом посещения жены в больнице, отправился домой.

У проходной завода к нему подошел мужчина и, предъявив документа сотрудника ФСБ, попросил проехать с ним в областное управление. Илья воспринял это спокойно, и даже с некоторой долей облегчения, так как решил, что вопрос, по которому его вызывают, наверняка касается работы, а значит, многое может проясниться сегодня.

В просторном кабинете, куда Пирогова провел дежурный офицер, сидело двое в штатском. В одном Илья сразу же признал капитана Осипова. Вторым был седовласый мужчина с грубыми, боксерскими чертами лица и большим шрамом на щеке, уходящим за воротник рубашки. Он жестом пригласил к столу, после чего представился:

— Полковник Боголюбов Денис Митрофанович. Капитана Осипова, надеюсь, вы помните. Он с вами уже встречался.

— Да.

Илья поздоровался и, усевшись, кинул беглый взгляд на окружающие предметы в кабинете.

«Странно, с чего это вдруг меня пригласили к столь высокому начальству?» — подумал Илья и перевел взгляд на полковника.

— Илья Сергеевич, по нашим данным, в ближайшее время вы приступаете к испытаниям установки, которая создана при вашем непосредственном участии. Не так ли?

— Совершенно верно. Максимум через месяц планируем начать.

— К сожалению, лаборатория является зоной частных интересов, поэтому мы не располагаем подробностями. И все же, если можно, в общих чертах, какое практическое применение вы ожидаете получить?

— Пока сказать трудно. Установка опытная, ожидаемые результаты чисто теоретические.

— А если не вдаваться в серьезную научную терминологию, то ожидаемый практический эффект представляет интерес?

— Если наши расчеты подтвердятся, то мы сможем получить плазмоиды значительно более высокой энергоемкости, чем получали до этого.

Осипов и полковник переглянулись, и Илья понял, что сказанная им фраза ровным счетом ничего не объяснила, а лишь подогрела интерес. Он хотел было пояснить, но полковник опередил его:

— Понимаете, Илья Сергеевич. Я не спроста задал вам вопрос. Американцы во всю проявляют интерес к вашей лаборатории и тому, чем в ней занимаются. К тому же, у нас есть достоверные данные, что они ведут конкретные переговоры с вашим генеральным директором, господином Кролем. Из страны итак ушло в своё время достаточно много интересных разработок, в том числе и в области военных технологий. А, как вам известно, американцы любят советовать и рекомендовать всем и всё тогда, когда их аргументы подкреплены силой. Поэтому не хотелось бы, чтобы очередное российское изобретение уплыло за океан.

— Я в курсе. Американцы предложили сто миллионов долларов за весь комплекс без проведения испытаний.

— Даже так!?

— Да, Я имел сегодня беседу с господином Кролем. У нас с ним контракт, поэтому он вынужден был сделать мне предложение. На обдумывание неделя.

— И вы согласились?

— Я этого не сказал. И потом, я не один. В создании установки принимал участие весь коллектив.

— Хорошо, тогда я сформулирую вопрос иначе. Сама установка или результаты проводимых на ней экспериментов американцы могут использовать в военно-промышленном комплексе?

— Вполне. Во-первых, сама установка дает возможность накачки лазеров. Предварительные расчеты, которые были сделаны еще в Америке, дают основание говорить о создании боевых лазеров в самое ближайшее время. Во-вторых, возможность получения плазмоидов, это новый шаг в создании новейших видов энергетического оружия. Сколько на это потребуется времени, я не знаю, но шаг будет сделан и очень существенный. Кроме того, есть множество направлений, где можно будет использовать результаты испытаний, например в авиации, военно-морском флоте и так далее.

— Получается, что сто миллионов, это не такая уж большая сумма, если результаты могут быть столь высокие?

— Капля в море.

— Скажите, а почему они так оптимистично настроены, что даже не хотят подождать хотя бы первых результатов испытаний?

— Потому что основной блок у них уже есть.

— Есть?

— Да. Я участвовал в его создании. Но они работали в строго определенном направлении, и не очень представляют, где еще можно использовать установку. Думаю, что основная задача, не дать нам развить их направление.

— Теперь становится кое-что понятным, почему вами столь пристально заинтересовались, когда вы так таинственно покинули Америку, — произнес капитан.

— Я не хотел бы подробно останавливаться на том периоде моей жизни. Он в прошлом, и ворошить его не стоит.

Полковник Боголюбов нахмурил лоб, отчего лицо стало мрачным. Чувствовалось, что он о чем-то думает, прежде чем продолжить разговор. Илья заметил, как при этом у него на лице покраснел шрам.

— Простите, — произнес Илья, чем вывел полковника из задумчивости, — а почему государство не может изыскать деньги и взять руководство проектом на себя? Или выделение средств даже в вашем ведомстве сопряжено с бюрократической волокитой?

— Не мне судить относительно возможностей государства, к тому же наше ведомство подобными вещами не занимается. А в целом, вы правы. Бюрократия порой наш враг, пострашнее иных вражеских агентов. И всё же, Илья Сергеевич, какое вы примете решение по данному вопросу?

— Я?

Вопрос прозвучал столь прямо, что застал Пирогова врасплох, и хотя он знал, что ответить, заколебался, но затем произнес:

— Вы же и так поняли, что не соглашусь. Не подумайте, что это говорит голос патриотизма и прочее, хотя… черт его знает, что влияет на то или иное решение? Многое из того, что происходит в стране, мне жутко не нравится, но я не хочу ощущать себя продажной шлюхой, даже если предлагают миллионы. И потом, если бы вопрос шел о какой-нибудь консервной банке, это одно, а когда речь идет о новых видах вооружений, это меняет дело. Извините, если объясняю прописные истины.

— Ничего, ничего. Не часто услышишь такое в наше время. И скажу откровенно, не ожидал от вас такое услышать.

— Видимо капитан Осипов представил меня в ином свете. Но я тоже был удивлен, своего рода театрализованной манерой знакомится под видом участкового милиционера.

Боголюбов и Осипов обменялись взглядами и неожиданно рассмеялись, чем смутили Пирогова.

— Вот что значит научная проницательность. В самую точку попали. Я ведь заядлый театрал, — произнес Осипов.

На лице Ильи выразилось удивление, но он промолчал.

— Хорошо, в таком случае, надо всё продумать, а времени не так много, — произнес полковник. В этот момент раздался телефонный звонок. Боголюбов снял трубку.

— Слушаю. Докладывайте. Что!? Когда!? Нет, ничего не предпринимайте до моего приезда, — и, бросив трубку на аппарат, отрывисто произнес:

— События принимают стремительный оборот, и явно не тот, которого мы ожидали. Убит Кроль. Тело обнаружено в его квартире. Собирайтесь Юрий Михайлович, поедете со мной. А вам, Илья Сергеевич придется потерпеть, но без нашей охраны ни шагу. Не исключен вариант, что вас тоже попытаются убрать.

— Вы полагаете, что это дело рук американцев?

— Пока не знаю, но думаю, что без них не обошлось. В любом случае, если за вами столь пристально наблюдают, а за установку предлагают большие деньги, рисковать не стоит.

Илья промолчал, понимая, что в данном случае возражения излишне.

Утром Илья, как всегда, отправился на работу. До завода он всегда ходил пешком. Дорога занимала минут тридцать, и хотя можно было проехать несколько остановок на автобусе, утренняя прогулка позволяла спокойно поразмышлять, а заодно развеять хмельной угар от выпитого накануне. Впрочем, уже неделю он не притрагивался к спиртному. То ли разговор с Иванцовым подействовал, то ли события последних дней сыграли свою роль, но на спиртное не тянуло.

Машина с охраной стояла поблизости, и как только он вышел из подъезда и пошел в сторону завода, медленно последовала за ним, сохраняя дистанцию.

«Могли бы предложить подбросить, коли на машине», — подумал он, и прибавил шаг. Пройдя вдоль проспекта, свернул на боковую улицу, чтобы срезать путь и тут же на противоположной стороне дороги, увидел мужчину, который стоял и завязывал шнурок на ботинке. Почему Илья обратил на него внимание, непонятно? Возможно оттого, что тот как-то странно стоял, согнувшись и одновременно посматривая по сторонам, то ли оттого, что их взгляды встретились, и лицо незнакомца не понравилось, то ли еще от чего. Вот не понравилось и всё, а почему он и сам не знал. Но именно это сыграло важную роль в дальнейшем. Машина с охраной уже повернула в переулок, а Илья неожиданно прибавил шаг, и вдруг услышал позади себя рев мотора, а следом за этим звук, напоминающий выстрелы. Он инстинктивно обернулся. Незнакомец лежал на мостовой, в руке он держал предмет, похожий на пистолет с глушителем. Один из охранников что-то кричал Илье и махал руками, второй, открыв дверь машины, продолжал целиться в незнакомца из пистолета.

Илья отшатнулся к стене дома и замер. Секунды разделяли его между жизнью и смертью, но неведомая сила или судьба, на этот раз уберегла его. Он достал сигарету, и невольно почувствовал дрожь в руках. Сигарета сломалась пополам. В тот момент, когда он наконец закурил, к нему подошел охранник, который махал руками.

— Как вы, Илья Сергеевич?

— Ничего, вроде цел, а он что, успел в меня выстрелить?

— Один раз успел, но промазал. Вот, видите, пуля отбила кусок штукатурки.

Илья повернулся и посмотрел на место, где была свежая отметина от пули. Стрелявший метился в голову, и промахнулся всего на несколько сантиметров.

— Может, я пойду, а то на работу опаздываю? — неуверенно спросил Илья.

— Вы лучше присядьте в машине. Сейчас приедут наши товарищи, и мы вас мигом до работы подбросим. Не возражаете?

— Да чего уж возражать.

Илья медленно подошел к машине, открыл дверь и уселся на заднее сиденье, размышляя о том, что жизнь преподносит ему сюрпризы один за другим.

Глава 11

— У нас проблемы, — произнес полковник Вандерги, глядя на генерала.

— Я уже в курсе. Последнее время только и слышу от вас, что у нас проблемы. Можно подумать, что ваши люди разучились работать.

— Этот случай особый. Здесь много неясного…

— А что, в нашей работе бывают другие? Не морочьте мне голову и докладывайте обо всём по порядку.

— Нашим агентам, посланным в Россию, удалось установить, что Пирогов, который работал над проектом в лаборатории Халлиса, непостижимым образом оказался жив. Более того, вернувшись в Россию, снова активно занимается научной работой. Потребовалось некоторое время, чтобы выяснить его местопребывание. Это город Челябинск, на востоке России.

— Подробности можно опустить. Об этом я читал в вашем рапорте. Одно не могу понять, как получилось, что его посчитали мертвым, а когда машина упала в реку, он вдруг воскрес и каким-то образом не просто выбрался из воды, но пересек границу и снова вернулся в Россию? Вам не приходило в голову, что у него мог быть брат-близнец, или кто-то, кто работает под его именем? Слишком фантастично всё складывается, чтобы в это можно было поверить?

— Согласен. Поэтому, как только из России пришли данные о том, что Пирогов найден, была дана команда самым тщательным образом всё проверить. Факты таковы, что сомневаться относительно личности Пирогова не приходится. А вот когда поступила информация о том, что и его жена, которая при таинственных обстоятельствах была похищена при перевозке, находится там же в Челябинске, стало ясно, что Пирогов работает над чем-то очень серьезным. Нашим людям удалось купить кое-какую документацию, в частности сметы закупленного для лаборатории оборудования и материалов. Анализ показал, что направление работ полностью совпадает с теми, которые проводятся в лаборатории Халлиса.

— Выходит, что созданная у нас установка, теперь есть и у русских?

— Если он сумел вывести в Россию чертежи установки, то, скорее всего да. Поэтому мы в срочном порядке запросили денежные средства для того, чтобы попытаться купить весь комплекс.

— А они не клюнули, и поэтому вы решили форсировать события и раньше времени дали команду на ликвидацию основных фигурантов?

— Первоначально планировалось попытаться совершить сделку, после чего ликвидировать Кроля, Пирогова и еще кое-кого из состава лаборатории. Однако Кроль стал колебаться с продажей, к тому же выяснилось, что у них на хвосте русская разведка. Поэтому ведомство Паулиса пошло на крайние меры без согласования с нами. Кроль устранен.

— А Пирогов?

— Он словно заколдованный. Видимо к нему приставили охрану. В результате мы потеряли одного «мусорщика».

— Получается, что операция полностью провалена. Теперь русские знают, чем мы интересовались и тут же начнут выяснять почему, а, следовательно, накроют лабораторию, которую надо было уничтожить в первую очередь, колпаком.

— Думаю, что русские давно знают о проводимых в лаборатории работах, и приглядывали за ней. Этим можно объяснить провал операции.

— Возможно, хотя у меня нет полной уверенности в этом. Если бы они были хорошо осведомлены, нашли бы предлог взять все разработки под своё крыло. Но сейчас меня больше всего волнует другое. Вам хоть что-то удалось выяснить относительно таинственного похищения жены Пирогова?

— Слово таинственное, подходит только для голливудских блокбастеров. А мы имеем дело с наукой, причем на самых передовых её рубежах. Наши аналитики считают, что Пирогов получил доступ к новейшим разработкам в области телепортации. Откуда они у него, не ясно. Возможно, что исследования, которые проводились в лаборатории, где он сейчас работает, дали существенные результаты в этом направлении. К сожалению более подробной информации о том, чем они занимаются, получить не удалось. Не исключен вариант, что они каким-то образом изучают внеземные технологии пришельцев. И то и другое нежелательно. Вот почему следует изыскать все возможные способы для его ликвидации. Думаю, что помимо ведомства Паулиса следует подключить кого-то еще.

— Не возражаю, — задумчиво ответил генерал, — можете задействовать своих людей.

— Слушаюсь.

— В этой игре ставки слишком высоки, чтобы церемониться. Поэтому можете использовать любые способы, не опасаясь за международный резонанс. Европа, да и весь мир уже привыкли к бомбовым ударам в Югославии, а поэтому проведение крупной диверсии в России проглотит с тем же успехом.

— В конце концов, можно всё списать на чеченских террористов.

— Это как вам нравится, хоть на инопланетян. В крайнем случае, госдеп извинится и предложит материальную компенсацию. Поэтому незамедлительно приступайте к проведению операции.

— Слушаюсь.

—--

Минут через десять в переулок подъехало несколько машин службы безопасности. Милиция, приехавшая чуть раньше, взяла весь район в оцепление и быстро вытеснила случайных прохожих, которые с любопытством зевак наблюдали за происходящим. Всё это время Илья сидел в машине и размышлял о происходящем.

«Выходит, американцы не поверили в мою смерть, и начали поиски в России. Ольга была права, когда сказала, что вряд ли её таинственное исчезновение останется незамеченным, и всё спишут на инопланетян, а дело закроют. Быстро же они вышли на меня. И наверняка пронюхали, чем мы занимаемся в лаборатории. Как все плохо. Осталось совсем чуть-чуть, чтобы проверить правильность вычислений, а всё завертелось и неизвестно, как всё сложится дальше. Как быть? Что делать?»

Мучительные размышления прервал голос мужчины, заглянувший в салон машины:

— Илья Сергеевич, вас подвезут в лабораторию. Получены важные указания из центра. Наши люди поедут с вами и на месте введут вас в курс дела.

— Хорошо.

Прежде чем машина тронулась с места, на переднее сиденье уселся Осипов.

— Не возражаете, если я с вами?

— Стоит ли об этом спрашивать, — мрачно ответил Илья, продолжая размышлять о том, что всё складывается из рук вон плохо.

Когда Илья появился в лаборатории, то застал картину потревоженного улья. С первого взгляда было понятно, что всем не до работы. Кто-то из сотрудников обратился к нему:

— Илья Сергеевич, вы в курсе того, что произошло?

— Вроде того.

— И все же, я уверен, что это криминальная разборка и к нашей лаборатории не имеет никакого отношения. А вот что теперь будет, и кто станет нас финансировать, это вопрос, который должен волновать нас в первую очередь, — произнес кто-то.

Илья посмотрел на лица взволнованных сотрудников лаборатории, размышляя, сказать им или нет относительно покушения на него, но в этот момент дверь лаборатории открылась и вошел Осипов, а следом за ним еще двое мужчин.

— Ну что за дела! Товарищи, вы крайне не вовремя…, - начал было Иванцов, но тут же осекся, так как Осипов предъявил удостоверение сотрудника ФСБ.

— Если не ошибаюсь, Иванцов Вячеслав Николаевич?

— Совершенно верно, а в чем дело?

— Попрошу минуточку внимания, — обратился Осипов к собравшимся, — Возможно вы уже в курсе, что вчера был убит генеральный директор объединения Виктор Эдуардович Кроль. Ввиду особых обстоятельств, дело передано в следственное управление федеральной службы безопасности. Кроме того, сегодня утром пресечена попытка убийства вашего коллеги, Ильи Сергеевича Пирогова.

Взгляды присутствующих моментально устремились на Илью, а в рядах раздался чуть слышное перешептывание.

— Так вот, — продолжил Осипов, — есть основание полагать, что оба преступления связаны между собой и носят характер заказного убийства. Причины сейчас устанавливаются, но уже ясно, что кого-то очень интересуют проводимые в вашей лаборатории эксперименты.

— Наука и криминальный мир? Это что-то новенькое, — произнес Марат.

— Простите, если дело передано вашему ведомству, то не означает ли это, что речь идет о промышленном шпионаже в сфере высоких технологий? — спросил Иванцов.

— Не буду отрицать. Мы придерживаемся такой же точки зрения, но пока идет следствие я не в праве подробно освещать данную тему. Думаю, что вас сейчас больше волнует вопрос о дальнейшем продолжении работ и собственной безопасности. Так вот, из Москвы пришли указания, срочно произвести демонтаж установки.

После этих слов наступила секундная тишина, и тут же волна возмущенных реплик и вопросов.

— Секундочку, дайте договорить. Работы вовсе не прекращаются. Просто принято решение взять разработки под государственный контроль, обеспечив тем самым финансирование и надлежащую защиту как вас самих, так и проводимые вами исследования. Поэтому демонтаж связан для перевода всего оборудования на новую площадку.

— Выходит, что мы теперь будем, образно говоря, «под колпаком» КГБ? — ехидно произнес чей-то голос.

— Извините, но это кому как нравится, но вообще-то организация, в которой я работаю, называется федеральная служба безопасности.

— Яблоко от яблони…

— Может быть, — слегка повысив голос, произнес Осипов и добавил, — и вообще, если у кого-то есть возражения, и нет желания куда-то переезжать, никого заставлять не собираются. Дело сугубо добровольное, поэтому оформим без проволочек. А кто согласен на переезд…

— Вопрос можно? — раздался чей-то голос.

— Конечно.

— А новая площадка надо полагать не в чистом поле, и не на Северном полюсе?

— Нет, в ближнем Подмосковье, и с дополнительным оборудованием проблем не будет. Еще вопросы есть?

Это вызвало очередную волну перешептываний между сотрудниками. На этот раз Осипов терпеливо выждал несколько минут, после чего произнес:

— А теперь, если позволите, необходимо решить несколько вопросов связанных с переездом. Что в моей компетенции, отвечу прямо сейчас, остальное несколько позже.

Осипов снял дубленку, и бросил её на стул. Вопросы посыпались один за другим. Собрание затянулось часа на два. Высказывались деловые предложения, которые по ходу беседы заносились в блокнот. Тут же Осипов давал какие-то указания сотрудникам, которые приехали вместе с ним, куда-то звонил, спрашивал, уточнял или просил помощи.

Всё это время Илья молча слушал, не особенно вникая в суть происходящего. Для себя он уяснил одно, запуск установки откладывается на неопределенное время, а значит, придется опять ждать, когда можно будет проверить правильность расчетов.

— Ты чего загрустил? Ой, извини, тут такое закрутилось, совсем забыл про покушение. Да, дела… А вообще-то, ты радоваться должен, ближе к дому перебираешься, — произнес Иванцов, тем самым выведя Илью из задумчивого состояния.

— Я радуюсь.

— Вижу я, как ты радуешься. Я же понимаю, что огорчен. Всего-то осталось, и можно было бы начать запуск установки, и на тебе. Пока разберем, пока соберем, неизвестно, сколько переезд продлится. Дай бог если через три месяца первые результаты будут.

— Это в лучшем случае.

— Зато есть и плюсы. Ты же сам слышал, что сказал этот, как его…

— Осипов.

— … выделяют фонды, есть материальная база. Может, мы напрасно считаем, что всё затянется.

— Не знаю. Может быть. Извини, мне спросить кое-что надо, — рассеянно произнес Илья, и направился к Осипову, который в это время отвечал на вопросы сотрудников лаборатории. Дождавшись, когда он освободился, спросил:

— Простите, а как мне быть с супругой? Вы ведь в курсе, она в больнице. Нельзя ли её перевести в Москву или поближе к новому месту работы?

— Илья Сергеевич, не волнуйтесь, считайте, что эта проблема уже решена.

— Спасибо.

Илья снова подошел к Иванцову.

— Ну как?

— Да я насчет жены.

— А… Слушай, а деловой этот, блин, опять забыл, как его…

— Осипов.

— Такое короткое имя, а все забываю.

Еще бы столько всего навалилось сразу. Ладно, когда приступаем к демонтажным работам?

— Если упаковку доставят, как обещали, то завтра и начнем.

— Я тогда пойду, набросаю, что и в какой очередности демонтировать.

— Давай.

До этого Илье никогда не приходилось разбирать созданное им детище. И хотя он понимал, что это всего лишь простая необходимость для переезда с одного места на другое, но всё, буквально валилось из рук. В конце концов, Вячеслав сам предложил Илье съездить к жене или отправиться домой.

— Слушай, ты не переживай.

— А я и не переживаю.

— Вот и отлично. И вообще, уладил бы все вопросы с переводом супруги в Москву, чтобы потом не дергаться, а мы управимся, я тебя уверяю.

— Понял. Одним словом, спасибо, — ответил Илья и, одевшись, вышел из лаборатории. На улице припекало. По всему чувствовалось, что весна вступает в свои права, и от ярко слепящего солнца он зажмурился. У проходной вспомнил, что забыл напомнить, чтобы пронумеровали все провода при демонтаже блока управления, но возвращаться не стал, решив, что и без его подсказок догадаются.

Машина с охраной стояла у тротуара и как только за Ильей захлопнулись стеклянные двери проходной, услышал, как завели мотор. Подумав, он подошел и спросил.

— А можно вас попросить подбросить меня в больницу к жене?

— Без проблем, садитесь.

Глава 12

Илья съездил в больницу и переговорил с лечащим врачом. К немалому удивлению, тот уже был в курсе о переводе Ольги в другую больницу. Однако о причинах этого ничего не знал, или не подал виду, что о чем-то догадывается. Лишь упомянул, что в сопроводительных материалах подробно распишет проводимый курс лечения и рекомендуемые препараты. Посетовал, что, к сожалению, все принимаемые меры к улучшению пока не привели, но постарался утешить Илью, заявив:

— Подобные случаи нередки, и, как правило, на выздоровление уходят месяцы, а то и годы. Но всегда надо надеяться на лучше, тем более, что ваша супруга в таком возрасте, когда достаточно одного небольшого сдвига, чтобы началось быстрое и продуктивное выздоровление.

— Что вы подразумеваете под словом сдвиг? — не совсем понял, о чем идет речь, спросил Илья.

— Я имел в виду, что лечение ряда психических заболеваний во многом зависят не столько от медикаментозного лечения, сколько от окружающих больного внешних факторов и внутренних резервов организма. Поэтому, старайтесь больше разговаривать с женой, не утешать, а именно разговаривать, не акцентируясь при этом на её самочувствии. Вы меня поняли?

— Безусловно.

— Вот и отлично. Когда предполагается её перевод в другую клинику?

— Я точно не знаю, не всё от меня зависит, но я уточню.

— Хорошо, в таком случае всего доброго.

Илья попрощался, потом навестил жену и больше часа общался с ней. По совету врача, рассказал о том, что исследования в лаборатории нашли поддержку у государства, и благодаря этому появилась возможность перевода в Москву, точнее в Подмосковье, где будут выделены площади, и новые технические возможности. Говоря об этом, он опустил всё, что связано с американцами, убийством Кроля и покушением на него, и вообще, рассказывал всё так, словно ничего опасного нет, а есть лишь одни хорошие новости, которые дают надежду на новые, расширенные исследования. Ольга слушала молча, и по её взгляду трудно было понять, восприняла она услышанное или думает о чем-то своем.

— Ну всё, я побегу в лабораторию, завтра обязательно навещу.

Он поцеловал жену и услышал, как она тихо произнесла:

— Я же говорила тебе, они не оставят нас в покое. Будь осторожен, прошу тебя.

— О чем ты? Впрочем, я постараюсь, ты главное, не волнуйся и выздоравливай…, мне так тебя не хватает.

После больницы Илья отправился домой. Приготовил ужин, поел, посмотрел новости, и от нечего делать, занялся уборкой. В конце концов, не удержался, собрался и отправился в лабораторию, взглянуть, как идут дела.

У входа в корпус, где располагалась лаборатория, к немалому удивлению он увидел два огромных трейлера. Красивые импортные грузовики блестели хромом и почему-то напомнили американский хайвэй, по которому сравнительно недавно пришлось прокатиться. Заглянув внутрь, Илья увидел впечатляющую картину. Установка была практически полностью демонтирована, а помимо сотрудников лаборатории, десятка два человек, суетились вокруг ящиков, в которые что-то упаковывалось и тут же грузилось на два электрокара для последующей погрузки в машины. Происходящее можно было сравнить с экстренной эвакуацией, нежели чем с переездом. Все суетились и только запыхавшийся Иванцов, заметив Илью, подошел и отрывисто произнес:

— Слушай, не знаю, что и почему, но такой спешки, я отродясь не видел.

— А что случилось-то, объясни толком?

— Черт его знает. Только ты отчалил в больницу, Осипову позвонили и дали какие-то указания. Спустя полчаса приехала бригада, и начался натуральный аврал с демонтажем.

— Ты спросил, с чем это связано?

— Ты же знаешь, в их конторе всё покрыто тайной. Осипов только сказал, что из Москвы получено указание сегодня, не позднее полуночи вывести всё оборудование и документацию на новое место.

— А сотрудники?

— Насчет сотрудников пока не очень ясно. Короче, попробуй сам с ним поговорить. Может, что прояснишь, потом расскажешь.

— Вы хотя бы всё описали где, что упаковано, а то потом, сам знаешь, какая морока будет?

Вячеслав не ответил, лишь махнул рукой, словно бы говоря: «Смеешься, в этом бардаке за всем уследить, куда что положили».

Илья поискал глазами Осипова. Тот стоял возле стола и разговаривал с кем-то из своих сотрудников. Перед ними была разложена карта. Когда он подошел к ним, разговор прервался.

— Простите, товарищ капитан, можно вас на два слова?

— Разумеется.

— Если не секрет, к чему такая спешка?

— Откровенно скажу, не в курсе. Руководство из Москвы дало команду, выделило технику и людей.

— Кто-то из сотрудников будет сопровождать груз и вообще, как решается вопрос с нами?

— Пока не готов ответить и на этот вопрос. Знаю только, что вы и еще двое из ваших людей поедете непосредственно с грузом. Остальные прибудут позже, так как надо решить ряд вопросов личного характера по семьям и так далее.

— Когда выезжаем?

— Думаю, что через три часа управимся. Поэтому рекомендую вам съездить домой, собрать вещи. Охрана вам поможет, так что поспешите. О жене не волнуйтесь. Лично прослежу.

— Спасибо.

Не раздумывая, Илья выскочил из лаборатории. Осипов посмотрел ему вслед. Конечно он не мог рассказать ему о всех подробностях телефонного звонка из Москвы. Еще до обеда капитану позвонил полковник Смолин и без предисловий сообщил:

— Как там у тебя дела?

— Нормально. Провел беседу с сотрудниками. Обсудил с ними вопросы относительно переезда на новое место.

— Молодец, но придется форсировать монтажные работы.

— И каковы сроки?

— До ночи управитесь?

Капитан чуть было не произнес слово шутите, но понял, что полковник разговаривает с ним слишком серьезным тоном, и поэтому ответил:

— Необходима помощь.

— Чем именно?

— Людьми и тары для упаковки нет. И потом, что с транспортом, или отправим железной дорогой?

— Через полчаса перезвоню, а ты пока на месте реши, что в твоих силах.

— Вас понял.

Не прошло и получаса, как во дворе завода появились два огромных трейлера, а следом за ними подъехал автобус с сотрудниками. Чуть позже перезвонил полковник и поинтересовался относительно того, пришла ли помощь. Осипов подтвердил, что всё в порядке. После этого он в двух словах объяснил Иванцову причины ускорения сроков переезда на новое место. Удивленному и ничего толком не понявшему причин такого решения Вячеславу, ничего не оставалось, как вместе со всеми приступить к выполнению приказа. Сотрудники лаборатории были не в меньшей степени ошарашены происходящим и никак не могли понять к чему такая спешка и нервотрепка. Поняв, что спорить бесполезно, Вячеслав, на правах начальника лаборатории, попытался, как мог внести хоть какой-то видимый порядок в упаковке разбираемого оборудования. Со стороны могло показаться, что идет съемка фильма, в котором, по сценарию, в город вот-вот должны войти немцы и поэтому нужно срочно эвакуировать всё самое ценное.

Уже к ночи, когда ящики были погружены в машины, и упаковывалась остатки документации и личные вещи, кто-то из ребят не выдержал и произнес:

— Кажется, успели, теперь осталось отчалить и можно не бояться бомбежки, и вместе со всеми рассмеялся.

Илья приехал на завод и попросил закинуть в фуру две сумки его личных вещей, которые он привез из дома, после чего подошел к Иванцову.

— Еду с ними, — и взглядом указал на грузовики, стоявшие возле заводских ворот.

— Я в курсе.

— Кто из наших едет?

— Марат вызвался и Вася Куприянов.

— Не нравится мне всё это.

— Мне тоже, а впрочем, черт его знает, что лучше, а что хуже. С дороги звякни.

— Добро, а ты если будет время, узнай, отправили Ольгу или нет.

— Обязательно.

Илья услышал, как его позвали, и пожав крепко руку Иванцову, побежал к одному из грузовиков, кабина которого была приоткрыта и высовывалась голова Марата.

— Илья Сергеевич, пора.

— Все-все, я уже, и ухватившись за руку, забрался в кабину.

Привычный гудок клаксона и трейлер выехал из ворот завода.

Не проехав и ста метров, Марат, который вообще отличался разговорчивостью, спросил водителя:

— На таком транспорте до Москвы за пару суток доедем, как считаете?

Водитель лет тридцати, тридцати пяти на вид, сухо ответил:

— Впереди две тысячи километров. Не знаю, какая дорога будет, запросто может снег выпасть, да и трасса наверняка забита.

— Это я так спросил, на всякий случай. По мне, в таком комфорте, — и Марат рукой провел по передней панели салона, которую автомобилисты называют просто торпедой, — можно и неделю кататься. Первый раз в жизни на такой тачке еду.

Водитель промолчал и в условиях пустынных улиц, а часы показывали первый час ночи, прибавил скорость.

—--

Полковник Вандерги прекрасно понимал, какую ответственность он возьмет на себя, отдавая приказ, но, проанализировав все материалы, которые были в его распоряжении, посчитал, что иного выхода нет. Нервно постукивая пальцами по столу, он размышлял, звонить генералу или нет. Звонок телефона прервал мысли, и он поднял трубку.

— Полковник Вандерги слушает.

— Господин полковник. Докладываю, мы полностью закончили подготовку. Запуск спутника можно начинать.

— Отлично. Как там с погодой?

— Синоптики дают добро на запуск на ближайшие двенадцать часов.

— В таком случае, разрешаю запуск. Как только спутник будет выведен на орбиту, доложите мне. Координаты пробной мишени я сообщу вам позже.

— Да, но мы уже подготовили объект на полигоне для испытаний, — удивленно произнес голос в трубке.

— Повторяю, как только спутник будет выведен на орбиту, доложите мне. Всё, — и рывком бросил трубку на телефонный аппарат. Секунду другую помедлил, снова поднял её и набрал номер генерала.

— Слушаю, — раздался в трубке голос генерала.

— Докладывает полковник Вандерги. У нас всё готово. Запуск по программе. Спутник уйдет на заданную орбиту, после чего нам потребуется примерно два часа для того, чтобы он вышел в район объекта. Вслед за этим можно произвести испытание установки.

— Вы уверены, что это единственно возможный вариант решения проблемы?

— Уверен. К тому же, мы сможем убить двух зайцев одновременно. Проверить установку в реальных условиях и выявить её эффективность, а заодно обеспечить наш приоритет.

— Хорошо, как говорится, с Богом.

— Слушаюсь, сэр.

Полковник вытер руки, которые у него неожиданно вспотели и, сунув в карман носовой платок, поднялся из-за стола. День клонился к закату. Оставалось совсем немного времени, когда вопрос будет решен, однако на карту было поставлено так много, что попытка успокоиться не удавалась. Он вызвал секретаршу и попросил, чтобы она приготовила чашку крепкого кофе.

Выработанная годами привычка оставаться при всех обстоятельствах спокойным, на этот раз не сработала, и когда в кабинете снова раздался звонок, он невольно вздрогнул. Как он и предполагал, запуск прошел без сюрпризов, спутник уже на орбите, а стало быть, осталось всего пара часов, когда система покажет свою работоспособность.

— Повторите, — произнес полковник, и внимательно стал сверять данные, которые были написаны у него на бланке, с теми, что ему повторяли по телефону.

— Все верно. Вводите в компьютер и как только произведете выстрел, сразу же доложите мне. Все данные по аэрокосмической съемке я вам переслал, так что окончательное наведение на цель, проведете в ручном режиме.

— Так точно.

И снова время растянулось в томительном ожидании.

«А что если ничего не получится, и все эти лабораторные опыты, в реальной обстановке окажутся комариным укусом? Что тогда?» — подумал Вандерги, и в очередной раз достал платок. Передумав, пошел в туалет, скинул галстук и, расстегнув пуговицы на рубашке, умылся. Застегивая манжеты, посмотрел на часы. «Интересно, а который час сейчас в России? Хотя у них там столько часовых поясов, что черт ногу сломит. Наверняка уже ночь, а может утро? Впрочем, не имеет значение, главное, это решить вопрос, который последнее время назревал, как гнойник, который рано или поздно должен был лопнуть» — мысль, одна за другой будоражили мозг, не давая возможности, успокоиться и сосредоточится. Он сел за стол и вывел на экран монитора снимок сделанный со спутника. Квадраты и прямоугольники корпусов завода были отчетливо видны. Можно было даже различить мелкие объекты на территории. Лабораторный корпус был выделен жирным цветом. Крестом указана точка нанесения удара. Склад баллонов с кислородом располагался непосредственно вблизи лаборатории. Чуть далее подстанция и склад с горюче-смазочными материалами. Специалисты, с которыми он советовался, убедили его, что взрыв и последующий за этим пожар, полностью уничтожат всё внутри здания, да и от него самого, вряд ли что останется, разве что груда камней. Взгляд упал на трубку телефона, словно бы предчувствуя, что сейчас раздастся звонок. Так и произошло.

— Докладываю. Цель поражена. Данные со спутника вам уже высланы.

— Каков результат? — стараясь сохранить полное спокойствие, спросил Вандерги.

— Фотографии со спутника показывают, что пожар на объекте охватил не только основную цель, но и рядом находящиеся строения. Эксперты считают, что по предварительным данным, потеря мощности при прохождении атмосферного слоя не превысила шестидесяти процентов. Этого достаточно, чтобы поразить малозащищенные цели.

— Я не об этом. Основной объект уничтожен?

— Разумеется. Картинка позволяет сказать, что на месте строения груда камней, а пожар завершит своё дело.

— Отлично. Поздравляю вас. Выводите спутник из зоны и дайте команду на самоуничтожение.

— Да, но!

— Я, кажется, ясно выразился! — повысив голос, произнес полковник, — система проверена, результат получен. Дальше вопрос будут решать без нас. Всё понятно?

— Так точно.

— В таком случае, исполняйте.

Полковник закрыл глаза, выждал несколько минут, чтобы окончательно успокоиться, после чего доложил генералу об успешном окончании операции.