И лицо твоё в пламени вижу...(СИ)

14

— Ты смотри, я не погляжу, что Ингмар сам тебя принял- ни свет, ни заря распекала Таниту старая Вария. Она была матерью усопшей жены Ингмара. После смерти дочери переехала к зятю да внуку, да так и осталась. Хозяйкой, почитай, в доме- Увижу, что глазки ему строишь — вмиг вылетишь, поняла!? — для пущего эффекта она потрясла своим узловатым пальцем перед лицом девушки. Затем, кинув на табурет, на котором лежало тёмно-коричневое платье и чепец, который уже лет сто как не носили и старухи, она велела- Вот в это переоденешься. А свое платье и надевать не смей!

Наконец, недовольная тем, что не видит ответного страха, она, бурча себе под нос, направилась к двери. Уже у самой двери обернулась:

— И к хозяину не смей бегать с вопросами или чем еще. Отвлекать его! Все только мне говори, поняла? Да и вообще, старайся меньше по дому слоняться. Тебя мальца наняли учить- вот и учи!

Танита кивнула, не желая затевать спор. Сегодня первый день, она познакомится со своим подопечным, нужно сконцентрироваться лишь на этом.

Наспех позавтракав с двумя молодыми прислужницами да кухаркой, Танита поспешила в гостиную, где ее уже ждали низкого роста степенный мужчина в сюртуке, высокий молодой слуга, которого Танита мельком видела снующим у дома в первый день, да вездесущая Вария.

— Пойдемте, Тара, — обратился к ней мужчина — Я- Доун, приказчик Ингмара. Он уехал по делам, велел вас к сыну проводить. — он подал ей руку, кивнув слуге следовать за ними. видно было, как покоробила Варию подобная вежливость приказчика по отношению к Таните. Ещё бы, ведь она считает её ничуть не выше прислужниц.

Мальчик оказался весьма смышленным. С жадностью схватывал юный Теодор все, что Танита рассказывала ему, задавал множество вопросов. И даже немного приуныл, узнав, что занятия на сегодня окончены.

— Не расстраивайся, — не могла не улыбнуться такому рвению в учебе Танита- скоро доставят краски и книги, начнутся занятия ещё интереснее.

— Куда уж интереснее? — ворчливо принялась собирать вязание Вария, что, выгнав слугу сторожить у дверей, сама как пернатый хищник на ветвь уселась напротив внука и Таниты, зорко следя за девушкой- И зачем мальцу премудрость вся эта? Вон, для расчетов такие как Доун есть, а остальное что? Куда ещё эта наука заведёт? — старая женщина, казалось, была вечно недовольна всем на свете. Взойдет солнце высоко жа пригреет — так заворчит, что жар кости плавит, уйдет в тень- так Вария начнет плакаться, что холод до дрожи пробирает. Знавала Танита раньше таких дам, что приезжали к Князю в гости со свитой слуг. С вечно недовольным выражением лица распекали они несчастных. Правда, у тех, видимо, в силу молодости и амбиций, это кислое выражение тут же сменялось на приторно — лицемерное, стоило рядом появиться Князю или любому другому неженатому знатному мужчине, обладающему властью да богатством.

Теодор, повернувшись к Таните, вдруг скорчил рожицу- закатил глаза и высунул язык, показывая, как и сам устал от вечного недовольства бабушки. Девушка едва успела замаскировать смех под легкое покашливание.

— Ну, ступай к себе, чего истуканом встала?! — прикрикнула Вария нахмурившись, — еще и просквозило, небось? — прищурившись, она окинула цепким взглядом Таниту — ступай, Фрол тебя проводит. Чтобы по пути чего не сперла. С вас станется — ходит, вся из себя, учёная.

Теодор прервал поток недовольства:

— Бабушка, я есть хочу. Сделай мне тот суп, с крупениками, как ты только умеешь?

Вария, тут же замолчав, засеменила к внуку. В её глазах светились нежность и гордость — вот ведь как любит супчик-то её, даже кухарка- и та угодить не может.

— Бегу уж, Тео, — ласково потрепала она внука по волосам- Пойдем со мной. Я готовить стану, а ты в гостиной с Ганушкой поиграешь?

Танита искоса взглянула на мальчика. Тео, хитро улыбнувшись, подмигнул в ответ. Затем, ухватив своей маленькой ручкой морщинистую руку Варии, потащил её за собой, к двери.

— Ты в голову не бери, — уже на полпути к её комнатке подал голос Фрол- Вария так со всеми сперва, особливо с девицами. Всё кажется, что вот-вот какая из них место её Аннэты да и займёт. Дочери её, то бишь, покойной, — он осенил себя знамением истинного Бога- Упокой Вечность ее душу.

— Да, знаю, погибла она как жизнь сыну давала, — невольно вполголоса ответила Танита, вспоминая, что говорила ей Торма.

Фрол несколько удивленно взглянул на девушку, по плицу его было видно, что он желает что-то сказать, да не решается. Наконец, дойдя до комнатки, он, будто с облегчением, выдохнул:

— Ну, пойду я. Больше мне не велено тебя стеречь. Да и вижу я, хорошая ты девка, скромная.

Он ушел, гремя сапогами, а Танита лишь усмехнулась — если бы в замке такая стража была, то врагам и думать не стоило, как захватить. Просто побольше миловидных " скромниц" отправить, нравом кротких, да стражники — то и поверят, что не подлые шпионки, которые и лазы тайные выведать норовят, и ночью ворота открыть могут, напоив стражу, а милые да скромные девицы приехали в замок.

— Чему улыбаешься, " Тара из Терновки"? — раздался позади низкий мужской голос. Ингмар! Танита, вздрогнув, обернулась. И как, ради истинного Бога, этот мужчина умел так неслышно подкрадываться? Ведь, почитай, не купец, а воин настоящий.

— Я... думала о занятиях. Хотела бы вам сообщить, что Теодор- очень любознательный ребенок. Я думаю...- она замялась, видя, как Ингмар деловито проходит в комнату, усаживаясь на старое кресло в углу, грозившее вот-вот рухнуть под его весом.

— Продолжай..- пытливо уставился он на нее, будто ожидал, что не выдержит Танита тяжёлого взгляда, начнёт правду о прошлом своем говорить.

— Я думаю, письму и чтению прямо сейчас можно обучать, также я хотела бы узнать по поводу книг — девушка не знала, насколько богат хозяин. Дом и прислужники есть, но не так велик дом, да не так много прислужников. А книги — удовольствие дорогое. Подчас, очень дорогое. Девушка с тоской на сердце вспомнила огромную замковую библиотеку, где было великое множество различных книг. От старых, почти древних, фолиантов, до новых книг, сошедших из пастей на железных чудовищ- печатных станков.

— Что бы ты хотела узнать? — то ли насмехался, то ли действительно интересовался Ингмар, положив ногу на ногу- Могу ли я их позволить своему сыну?

Танита едва не подскочила на месте — да неужто мысли читает. Ингмар усмехнулся:

— У тебя на лице все написано, я ведь говорил. Эмоции, мысли.

Затем, посерьёзнев, сказал:

— Книги, какие нужно, и принадлежности пиши, я всё привезу. За деньги не беспокойся- хватит. Смог ведь тебя нанять? — и здесь показался девушке двойной смысл. Будто знает, догадывается, кто она, и намекает, что аж такую родовитую дану смог в услужение взять. Таните и без того было неловко, а теперь же присутствие Ингмара стало и вовсе тяготить. Раньше, в той жизни, мужчина и не посмел бы вот так войти в её покои. Хотя, здесь не покои- комната. Да и та ей не принадлежит, как и все остальное. Даже платье на ней- и то хозяйское.

Ингмар, перехватив её взгляд, направленный на платье, как-то странно облизнул губы, и вдруг встал:

— Список- напомнил он. Танита кивнула-И если Вария будет обижать, скажешь мне.

Он не просил, не спрашивал, почти приказал. Затем вышел, хлопнув дверью и загремев сапогами по лестнице- будто бежал от кого.

До вечера Танита решила занять себя вышивкой- одна из прислужниц с радостью передала девушке так нелюбимое самой ею занятие. Танита усмехнулась, принимая корзину с нитками да полотенца — что в столице, что в замке богатом, что у простолюдинов, а всё одно было в почёте. Каждый по-своему стремился украсить жизнь и быт вокруг — кто покупал дорогих лошадей, платья да гобелены, а кто- красиво расшивал одежду да полотенца. Но суть была одна- сделать жизнь хоть немного ярче, красочнее.

Тоска сдавила грудь, едва девушка вспомнила о замке- Князь, единственный родной человек. Сейчас, когда страх хоть немного отпустил, все чаще стала задумываться дана, не стоило ли им с Вацлавом пожениться? Тогда, глядишь, и Охотник бы признал святость брачных уз, и сам король не рискнул бы отнять чужую жену. Одно дело- выдать за своего человека чужую нареченную, а совсем другое- жену, перед истинным Богом обеты давшую. И Вацлав был бы сейчас с ней. Стирая непрошенные слезы ребром ладони, поклялась себе девушка, что будет в лес тот наведываться, пути искать, чтобы спасти его. Жив он! И не иначе! Она запретила себе даже крошечную мысль о том, что им с Вацлавом больше в этой жизни не встретиться