Хроники мертвого города

Глава 2

В "Норде" нас встречали как героев. Провизии, судя по словам заведующей складом Марины, хватит на пару-тройку месяцев. Мак с Типом нашли необходимые детали для генератора, снятые с резервных источников питания в магазине, за что Семёныч поспешил проставиться домашним самогоном и засыпал ребят благодарностями:

— Теперь перебоев со светом не будет! — ликовал старик, — На днях испытаем швейную машинку и, если всё сработает, станем сами шить одежды, а то ваши поношенные комбезы уже по швам трещат.

— Они ещё тебя переживут, Семёныч, — улыбнулся Женя Мак.

— А дети что будут носить, дурья башка? — запричитал тот в ответ.

— Так мы для чего в рейды ходим? Принесём и одежды детям, и тебе могу полировку для лысины привезти, коль пожелаешь.

Засмеялась толпа возле костра, ударились друг о дружку рюмки. Рома Тип оспаривал версии похода, которые излагал Женя, рисующий себя бессмертным и бесстрашным, то и дело подшучивая над другом.

Над кронами деревьев восходило солнце, озаряя лагерь утренними лучами, которые только слепили вместо того, чтобы греть. Местами ещё лежал снег, где-то образовались лужи и грязь — их старались закрывать деревянными поддонами в самых трудно проходимых местах.

Лагерь расположился на территории бывшей турбазы "Пионер". В окружении хвойных деревьев находилась дюжина двухэтажных домиков, административное кирпичное здание с кучей кабинетов, оборудованных под кубрики на втором этаже, а на первом размещались классы для детей в левой части и стратегические помещения в правой. Там же жил полковник Антон Львович Панькин, комендант "Норда", в прошлом нашей бригады командир, до момента наступление апокалипсиса. В его расположение находился заместитель и советник Марк Евгеньевич Дроздов, майор, живший в комнате напротив полковника. Конец коридора, сразу после комнат полковника и майора, завершала металлическая дверь, которая вела в комнату совещаний и оружейную. Там планировались операции, маршруты, велась карта региона, снабжались отряды, но в основном расходниками — патронами, гранатами, новыми стволами. Впрочем, ходоки не сдавали оружие, им разрешалось и даже рекомендовалась держась его при себе постоянно, даже дома.

Напротив административного здания, на бетонной площадке, покрытой паутинкой трещин, находился автопарк, укрытый от неба и осадков тентами, закрывая под собой БТР, тентованный Урал и пару гражданских внедорожников. Наш микроавтобус марки Volkswagen парковался в гараже у Семёныча, который отмывался и латался после каждой ходки.

Справа от административого здания находилась баня — кирпичная постройка с большими баками на крыше. Между баней и административкой располагался спортзал, напротив него — колодец с питьевой водой. Слева — гараж Семёныча, который потихоньку обрастал одноэтажными постройками, которые использовались как кладовые для провизии, одежды и прочих бытовых нужд. В одном из них Семёныч и планировал запустить швейную машинку, за которую должна сесть опытная портниха Валя, помощница завскладом Марины.

К высокому чугунному забору крепились профлисты, закрывая территорию от любопытных глаз. С внутренней стороны лагеря ходили патрули, циклично обходя территорию и защищая недоступное наблюдательным вышкам пространство.

Вышек всего две: по боковым сторонам, выходящим нам открытые полянки и отлично просматриваемые. Ещё одна снайперская позиция находилась на главном здании, охватывая весь "Норд" на 360°.

Окна полковника выходили в огород, начинавшегося от здания до самой реки. Сейчас там трудились с десяток женщин, готовя поле под засев. На берегу реки стояли самодельные ветряки, дающие энергии поселению, но нуждающиеся в постоянном обслуживании. Вторым источником энергии — символом гордости Семёныча — являлись солнечные панели, расположенные на крыше основного корпуса, но планы нашего техника шли гораздо дальше: он планировал разместить на каждом доме и строении самостоятельной источник. То же самое касалось и водопровода, но тут появилось две проблемы: насосы и электричество.

Впрочем, почти каждый рейд мы старались привозить мелочи для нашего техника, а он в свою очередь строил и создавал, так что не так далек тот день, когда наши мечты и грандиозные планы станут реальностью.

Оценив чистоту одежды, я решил отложить стирку до окончания следующего похода, а мыться идти рановато — баню только затопили, поэтому мой путь лёг к дому.

— Анюта, я дома — оповестил я прямо с порога.

В ответ тишина.

Переодевшись в домашнее трико и футболку, босиком направился на кухню. Пол холодил ноги, прохладный воздух вытеснил недавние тепло и теперь вызывал мурашки. Пришлось растапливать буржуйку. Обычно меня встречала дочь, прогрев дом и накрывая на стол, но не в этот раз.

Хотелось зайти к ней в комнату, спросить как дела, да только хожу к ней редко. Уважать её частную жизнь и предоставлять свободу приходится с возрастом всё больше, поэтому терпи, мужик, ты и сам сможешь себя накормить.

Воркуя над сковородкой и погрузившись в свои мысли, не заметил, как со спины подкрались.

— Старею, — думал я, глядя, как мой живот обвивают тоненькие ручонки, а спину согрело тепло другого человека.

— Привет, пап, — тихо прошептала дочь, — Прости, я проспала и не слышала, как ты вернулся.

— Ничего, малыш, — обернулся я, поцеловав Аню в лоб и обняв, — Будешь завтракать?

— Не хочу, — ответила она и, пряча глаза, налила стакан воды.

— Случилось что? — насторожился я, пытаясь заглянуть в её лицо.

— Всё нормально, просто плохой сон приснился, — зевнула она и засмотрелась в окно

— Как поход? Без происшествий?

Раннее солнце, просачившееся сквозь окно, заставило дочь щурить и без того сонные глаза. Её точённые черты лица, спадающие до живота русые волосы, лебединая шейка — всё в ней напоминало её маму. Женщину, которую я когда-то очень любил.

Худоба создавала впечатление предельной хрупкости, а плавные движения выдавали аристократические нотки, пропитанные нежностью. Трудно было оторвать взгляд и вспомнил, что нужно ответить только тогда, когда она повернулась и посмотрела на меня. Боже, какой знакомый, милый, родной взгляд…

— Чего улыбаешься?

— Да так — встрепенулся я — Подарки тебе привёз!

Девочка в миг оживилась, вскочила со стула и заулыбалась.

Подарки пришлись по вкусу. Пришлось снимать её с шеи, когда рация заговорила голосом коменданта:

— Стас? Ты здесь?

— Да, я тут.

— Зайди ко мне, это срочно.

— Могу хоть чаю попить?

— Полагаю, что нет.

Деваться некуда. Если полковник так настаивает, значит что-то срочное. Накинув куртку и кроссовки, вышел в прохладу раннего весеннего утра.

Комендант находился в комнате совещаний. Хмурый взгляд, строгая форма, над картой региона на стене горит свет.

— Закрой дверь и присаживайся. Выпьешь?

Абсолютным трезвенником я не был, но с самого утра пить не хотел. Вернее в моем понимании уже вечер, но…

Покачал головой.

— Что случилось, Антон? Я только с рейда и хочу отдохнуть. Отчитаюсь позже, о'кей?

— Хрен с ним, с отчётом, — пробасил сухощавый статный мужчина с седой головой. — Есть новости поважнее, — он замолчал, уткнувшись в руки, сомкнутые в замок.

— Ну так не тяни! Мы так ведь день просидим, если я по слову тянуть стану.

— На северо-восточный лагерь произошло нападение, — помолчав, ответил Антон, — Это были мародёры. Видимо вычислили маршрут ходоков. На связь больше не выходят.

— Соседи?! Быть не может…

— Именно. Это ещё не всё, — полковник снова замолчал, формулируя мысль, — Пропала наша вторая группа. Они должны были вернуться примерно одновременно с вами, если не раньше. Командир машины подал сигнал, но связь с ними сразу же оборвалась.

— Та-ак, значит?..

— Значит надо ехать и проверять, возможно — спасать.

— Мы же только вернулись?! — возмутился я, чувствуя, как навалилась слабость перед неизбежным, ведь исход был так понятен.

— Стас, у них жены и дети, они беспокоиться и…

— Зови ребят, — скрип стула перебил командира, — Раньше начнём, раньше вернёмся.

— Антон, где Ёж? — спросил я.

— Он с вами не поедет, — ответил комендант, — сейчас каждый боец на счету, он нужен мне здесь. Вы и втроём сильная команда.

Всё внутри меня сгорало от ярости. Сказать, что я был зол — ничего не сказать. Мы готовились целую ночь, прикидывали варианты и строили пути отхода, в итоге наше задание увенчалось успехом, но сил было потрачено предостаточно. Сейчас ситуация требовала от нас импровизации и мгновенной реакции, не говоря про отдых, которого нас лишили. Вдобавок у меня забирают бойца, лучшего и надёжного, как автомат Калашникова.

Полковника можно понять, он несёт ответственность за женщин и детей, и он не вправе бросить своих людей на произвол судьбы, поэтому я больше винил случай. На его месте я поступил бы так же.

Молчаливый кивок был ему ответом.

Промедление было недопустимо. Оно могло стоить чьей-то жизни. Это дорогая цена, которую мы платить не собирались. Об этом говорили автоматы в руках моих ребят, запасные магазины, торчащие из разгрузочных жилетов, дробовики за спинами.

Услышав из моих уст краткую вводную, типа "Наши пропали, надо выручать, бла, бла, бла…", Мне в ответ были лишь два угрюмых кивка. Не уколовших, а насквозь проткнувших мою совесть.

"И как я мог препираться, тогда люди в беде? Окажись на их месте я, они бы не задумывались".

Но мне так хотелось побыть с дочкой… Мы так мало стали общаться… Пришлось пообещать себе, что по приезду наверстаю, всё время буду уделять ей, и пусть вредничает, сколько хочет. Честно. Обещаю.

Удар о передний ковш, озлобленное рычание, отлетевшее в сторону, вернули меня к реальности.

Volkswagen прорезал себе дорогу среди толпы мертвецов, бродивших по дорогам брошенного города. Иногда приходилось сбрасывать скорость, объезжая остовы проржавевших, сгоревших и покорёженных автомобилей.

В эти моменты по бокам сыпались градом удары, когти озверевших существ скребли по бронированной обшивке.

Подъезжая к 4-му километру, за минивэном собрался внушительный паровоз бегущих следом преследователей.

Облака сменились тучами, спрятав бледное солнце ещё глубже. Вроде не сильно потемнело, но стало довольно мрачно и зловеще.

Прочесав несколько улиц, мы наконец наткнулись на фургон второй группы. Створки задних дверей были распахнуты, внутри никого. От здания справа в нашу сторону хлынул поток агрессивных монстров.

— Огонь! — проорал я, вскинув винтовку и стреляя очередью в амбразуру, — Не дайте окружить!

Вторя моему автомату, застрекотали ещё два ствола, приглушённые специальными глушителями. Громко щёлкали лишь затворной рамы, что в принципе не создавала помех для общения и я был уверен, что в наушниках моей команды каждое слово будет услышано:

— Если их так много, значит внутри кто-то живой. — Мак, доставай дробь, мы выходим.

Распахнув заднюю дверь, мы с Типом одновременно спрыгнули на асфальт и открыли огонь по приближающейся волне паровоза, который нас таки догнали. Среди рёва мёртвых и щелчков наших автоматов прогремел настоящий взрыв, поднявший от внезапности мой уровень адреналина до предела.

Выстрел разрывными патронами дробовика Мака разнёс в клочья последнюю троицу, приближающуюся с выхода из магазина.

— Заходим, — проорал я, машинально захлопывая одну дверцу.

Водителя отделяла перегородка с тонированными окошками, так что ему ничего не угрожало. Основной хвост висел на нас.

Мы тем временем развернулись с Типом и побежали за Маком, которые продолжал прорывать проход вперёд, разнося немногочисленных оставшихся тварей внутри помещения.

Бегло пробежавшись глазами по сторонам в поисках врага или наших, группа бегом устремилась к распахнутой двери служебных помещений.

Проникнув тесный коридор, Тип попытался закрыть дверь, но не успел. Гниющие руки в порванных и окровавленных одеждах успели пролезть в щель, ощутимо давя на дверь. Ноги его заскользили по измазанному в чужой крови полу. Сопротивление провалилось, двери распахнулись.

Впечатавшись в стену, Рома поскользнулся и упал. В этот момент я стоял в конце коридора, а вороненый ствол моей немки только ждал этого момента.

Первые двое залетевших в проём, потеряв опору, упали на пол, увлекая третьего. По их телам устремились другие мертвецы.

И я нажал на спуск.

Стоявшие на ногах падали, придавливая собой не успевших подняться. Куча росла, но цели подарить им все патроны у меня не было.

Как только Тип дополз до меня, я воспользовался заминкой тварей, преодолевших барьер из тел своих товарищей, катнув по скользкому полу гранату. Моём любопытство и жажда крови прервала рука Типа, потащившего меня дальше по коридору.

Прогремел взрыв. Контузило знатно, писк в ушах на полную громкость, благо способность соображать не покинула.

На лестнице везде была кровь. Под ней лежали несколько тел. Пройдясь по ним Мы с Ромой поднялись на второй этаж.

Взрыв гранаты подарил нам время, которое мы потратили на поиск Мака. Парень пытался выдавить дверь и изрядно матерился. Тип взял на прицел коридор, держа дробовик.

— В сторону, — прорычал я Маку и тоже достал из-за спины Remington, закинув немку.

Времени было мало, поэтому подойдя к двери, произвёл два выстрела по петлям. Мак схватил ручку и потянул.

Створка упала, подняв облако пыли. Проём загораживали баррикады из офисной мебели.

Расшвыряв стулья сверху, мы залезли в помещение. Женя прицелился на дверь из винтовки, прикрывая пробирающегося через заграждение Типа.

Напротив двери под окном сидел Гоша, лидер второй группы, держа левую руку на животе, а правой сжимая пистолет. Глаза его были закрыты.

Подскочив к нему, я прислонил два пальца к артерии на его шее, нащупывая пульс. Стремительно, как бросок кобры, метнулась рука с живота и схватила моё запястье, а глаза уставились на меня.

Интуитивно поняв, прежде чем успел сообразить, что парень не инфицирован, руку я одёргивать не стал. Но струхнул, врать не стану. Слишком внезапно это произошло.

— Сэт… — с этими словами изо рта у Гоши пошла кровь, — Это… люди это были…

Кашель с кровью. Кошмарное зрелище.

— Передай моим… ч-что я…люблю…

Больше он ничего не сказал. Голова безвольно упала на грудь, хватка ослабла.

Застрекотал автомат. Рычание и визги доносились со стороны коридора. Парой секунд позже грохнул дробовик.

Собраться с мыслями не получалось. Машинально подняв стул, я швырнул его в окно. Разбитые стёкла посыпались на асфальт. Под окном аккурат стоял наш минивэн.

— Тип, пошёл! — хватаясь за винтовку, скомандовал я, открывая огонь.

С разбега парень вылетел в окно. Услышав удар о крышу фургона, я прокричал следующее имя:

— Мак!

Женя произвёл последний выстрел и с разбега вылетел.

Твари так и валили, несмотря на кучу под баррикадой, тянувшуюся от самого коридора. Дюжина пар ненавидящих глаз прикована ко мне, существа ползут и не видят преград, не чует страха. Сухо щёлкнул боёк дробовика. Пора.

Взяв разбег, я устремился в окно. Ботинок предательски зацепился за подоконник и моё бренное тело пластом полетело вниз…

Удара о крышу вышиб весь воздух из лёгких, дробовик выскользнул из рук, улетев на землю. Услышав хлопок дверцы и крик "Держись!", я вцепился за бока машины, которая с визгом сорвалась с места, расшвыривая адские создания направо и налево.

Бросив белый взгляд через плечо, пришло понимание, почему меня ждать не стали. Целая орава сорвалась с места за удаляющийся добычей. Парни решили, что я попросту не успею. Ещё это нелепое падение… Неужели меня покинула госпожа Удача?

Тронувшись, автомобиль рассекал кучи по бортам. Меня подбросило вверх Когда наш транспорт наехал на тело, но мне удалось удержаться.

Докатив до перекрёстка водила обнаружил перекрытые по сторонам улицы: справа столпотворение легковушек во главе автобуса, преграждающего половину проезжей части; слева дорогу загородили обломки здания, у которого дугой от первого до четвёртого этажа отсутствовали стены и перекрытия. Первая мысль — взрыв бытового газа. Об этом подсказывала чернота и копоть, покрывавшая обнажённые помещений.

Оставалось ехать прямо, в глубь города… Страх перед неизвестным сковывал, заставляя воображение рисовать ужасные картины, ожидать подвоха. Каждый километр ранее открывал для нас новых монстров, новые сложности, более агрессивных тварей, но неизменно забирал людские жизни.

Смахивало это на войну, на захват территории, и как в любой военной хронологии, у нас велась своя статистика: первый километр освоили ценой тринадцати жертв. Бойцы были нашими коллегами, друзьями, у них остались семьи, поэтому каждая потеря Норда была равносильна катастрофе.

Но выживание, сохранение цивилизации, знаний, понятия "уют" и "дом" заставляли продвигаться глубже, находить больше, рисковать чаще.

Были и положительные моменты: первый километр привёл в наш лагерь семеро выживших.

Последующие километры давались труднее. Гораздо труднее. Потерь росли десятками, пока мы не научились бороться с угрозой, пока не написали своей кровью правила выживания в городе, пока из двух сотен нас не стало пять десятков. И чем глубже мы шли тем меньше уцелевших попадалось. Зато оставшиеся становились матерыми ветеранами рейдов, опытными выживальщиками и каждый из нас нынешних стоил десятки соплежуев, каковыми мы являлись в начале.

На на следующем перекрёстке удалось свернуть налево. Volkswagen стал набирать разгон, уйдя в левый ряд, так как правый застолбили брошенные в вечном поцелуем машины, упираясь бамперами друг о друга. В трещинах асфальта проглядывали молоденькие поросли, нашедшие свободу среди бетонных массивов.

Набрав крейсерскую скорость, минивэн подъезжал к перекрёстку. Водитель, видимо, решил проскочить улицу и свернуть дальше, и увлекаясь расшвыриванием мёртвых, не заметил угрозу справа.

С улицы, ведущей вглубь города, на нас двигался мутант, размерами достигавший большой внедорожник. Его бугристые от мышечной массы ноги сминали под собой местную фауну, от чего тварь была по пояс в крови.

Шанса на манёвр не оставалось. Очень громко и жутко взревев, монстр на бегу врезался в бок микроавтобуса.

Мои руки потеряли опору, а тело диагонально понеслось в сторону дома. Перед глазами в замедленном эффекте картина: мои ноги в армейских ботинках, удаляющийся автомобиль группы, терзаемый неведомым существом, словно пухлый малыш рвёт картонную коробку. Перекрёсток удалялся… Удар. Вспышка. Тьма.