Хроники мертвого города

Глава 1

Я думал о своей дочке, маленькой Анютке. Думаю каждый раз, отправляясь в рейд. Думаю о том, какой подарок смогу ей привезти.

Задаривать ее после каждого выхода стало своего рода традицией. Таким образом я пытался загладить вину за ее испорченное детство, привнести в ее жизнь чуточку праздника. Хоть и понимал, что вины моей в этом нет, все произошло как-то само собой.

Уже закончилась вторая зима и появилась вновь потребность отправиться в город. Если быть точным, то на окраину. Даже мне, бывалому ходоку, трудно представить, что творится в глубине, в центре города…

Насколько мне известно из радиопереговоров с другими поселениями, дальше четвертого километра вглубь еще никто не совался. Да и к чему спешить? Пока и на окраине есть чем заняться, да и не мешаем мы друг другу с соседями, даже наоборот, делимся информацией.

На той неделе, например, группа Захарова из северо-восточного лагеря прогулялась по торговому центру, что в трех километрах восьмистах метрах от черты города, о чем не замедлила поделиться. Жалко, конечно, у меня были виды на этот ТЦ, но на четвертом еще есть чем поживиться.

Правда и мертвяки тут посерьезнее, чем были вначале, и разнообразнее. Всегда страшно встретиться с новым видом, не знаешь, что от него ожидать. Да и на мертвяков они почти не походят, агрессивнее и непредсказуемы до безумия.

Вот взять, например, магазин на третьем, который мы лутали той осенью. Крадемся, значит, между рядов, темнота — хоть глаз выколи. И слышим из подсобки девчачье «помогите-е-е, пожалуйста-а-а». Ну, одного молодого и потянуло туда. Бабенку себе все найти не мог, в лагере среди местных он интересом не пользовался из-за рожи прыщавой, как мне казалось, вот и решил сыграть в героя. Заходит, значит, в подсобку, а там в углу девка на корточках сидит, плачен. Он и пошел… Все внимание на ней было, и не заметил пацан, как на него сверху, прямо на голову, маленький голый мутантик прыгнул. За долю секунды, как фонарик выпал из его рук, мы заметили три вещи: как стала кусками сыпаться кожа с лица парнишки, истошно визжащего; кучу таких быстрых и тонких теней, со всех углов и проемов налетевших на бедолагу, и, наконец, улыбающуюся зубастую морду от уха до уха. Тут-то Женек дверь и закрыл.

Ну а то нам оставалось делать? Героев тут нет, а из-за недотраха какого-то сопляка дохнуть не хочется. Сам виноват, в следующий раз будет думать головой, а не х…

После того похода поставили жирный крест на карте и предупредили соседей, что соваться туда не стоит. Таких мест, параллельно с продвижением в глубь города, становилось все больше. Заправки, аптеки, ларьки, маркеты — ничто не оставалось без нашего внимания. Вернее сказать, без внимания выживших, которых немного, но все же осталось.

Наш северный лагерь, из-за чего нас величают «Нордами», живет на полную катушку: там есть электричество за счет ветряков, солнечных батарей и мастера на все руки Семеныча, колодец с чистой питьевой водой, огороды, огороженные сеткой и колючкой, патрульно-дозорные группы, охраняющие лагерь, куча техники и вооружения из нашей старой военной части, которую мы привезли с собой еще в самом начале.

Однако, мы нуждались в ресурсах извне: бензин, одежда, семена, аккумуляторы и электроника, запчасти для транспорта, даже патроны, которых у нас хоть и в достатке, лишними не бывают. Медикаменты находить трудно, но приходится. Из-за срока годности множество из них уже не возьмешь. Зато в этом плане тушенка — лучший друг человека! Картошка со своих огородов это, конечно, здорово, но с мясцом туговато. Живность бережем. Тут-то тушняк и залетает на УРА!. Да и Анютка предпочитает, говорит, мол, оно вкуснее, чем от нашего зверья. Ну и ладно, она у меня в доме хозяйка, как скажет — так и будет. Где ей в свои 15 понимать разницу между «фабрикой» и «домашкой»?

— Приготовиться, подъезжаем, — произнес командир группы, наблюдая за навигатором.

Салон заполонил шум шуршащей снаряги. По очереди я достал сперва мой любимый немецкий G-36, проверил ход механизмов, навинтил глушитель, протер коллиматорный прицел, присоединил магазин и перевел на предохранитель, после чего поставил его на пол и зажал коленями.

Второй моей игрушкой был помповик Remington. Затолкав в него 7 патронов крупной картечи, снарядил запасник, висевший справа на корпусе. Игрушка не прихотливая, так что смотреть в ней особо нечего. Да и оружие это крайне редкого случая — шумное очень, но безумно эффективное на короткой дистанции и в помещениях.

Разгрузка забита магазинами к «немке», на левом плече под правую руку висит патронташ с дробью. На правом бедре модифицированная кобура с ПММ, довольно редким и тонко специализируемым пистолетом советского производства. К пояснице у мен прикреплен футляр с охотничьим ножом, подогнанный специально под меня, чтобы не чувствовался при ходьбе, легко доставался даже с набитым рюкзаком и не поранил мою драгоценную тушку при падении на спину.

Черная экипировка бойцов СОБР, шлем со стеклопластиковым забралом — униформа всех наших бойцов, но я один из немногих, кто до сих пор предпочитает носить облегченный броник под курткой. В общем, заряжен я по полной. А пустой рюкзак — дело наживное.

Ребята закончили подготовку и теперь тихо обменивались колкостями по радио. В наушнике шла война между «легкими» и «тяжелыми», чья доля не так весела. Я никогда не жаловался своей участи «тяжа», мне огнестрел ближе к телу. От скуки Рома, по прозвищу Тип, оборонял наши позиции:

— Вам, рукожопам, просто оружие доверить боятся, вот и машите своими ножичками, что дровосеки, — выдает по ним Тип, хихикая, — Стрелять ведь надо с умом, а значит это не про вас, двое из ларца.

— Таким дрищам, как вы, три раза махнуть — и устал, — парирует Женя Мак, — Жрите меня семеро! — его гримасы и паясничество было настолько умилительны, что вызывали улыбки даже у мрачного водителя. — Ведь ты тяжелее своего члена никогда ничего в руках не держал, вот и ходишь с этой пукалкой!

— Братан, я польщен, честно.

— Чем?!

— Тем, что ты оценил его член в три кило, — пояснил Маку Леша по прозвищу Еж.

Гогот. Мое лицо тоже тронула улыбка.

Расшвыривая небольшие скопления мертвецов передним облегченным пробойником в виде треугольника, микроавтобус подъехал вплотную к одной из дверей в темном переулке. Открылась автоматическая дверца и мы уставились на дверь, являющуюся запасным выходом, либо же служебным.

Щелкнул предохранитель Типовской МР-5, глушитель которой глядел на дверь. Я последовал его примеру, пока Еж ковырялся с замком. Монстры, догнавшие автобус, стали лупить и колошматить по борту, злобно рыча и повизгивая. Барабанная дробь бесконечных ударов напрягала и отвлекала внимание, но оглядываться нельзя, да и нет смысла — тыл защищали металлические листы с бойницами на окнах. Наша с Типом задача — дверь.

Как только клацнул замок, Еж перехватил свой облегченный прозрачный щит у Мака и толкнул дверь. Секунду спустя щелкнул фонариком на каске и проход озарило светом.

Серые стены, в воздухе летают частицы пыли. Дверные проемы, частью открытые. Через десять-пятнадцать метров коридор уходил влево. Мы замерли в ожидании. Одно мгновенье, два…

С большой скоростью в стену впечатался упырь, оставив на стене кровавый след ладоней, оттолкнулся и побежал на нас. Следом за ним, повторяя маневр, выскочил еще один, потом еще.

Мое сердце дико заколотилось, фантазия рисовала картину, будто они будут валиться бесконечно. Адреналин ударил в голову, палец на курке дрожал, но я ждал. Сегодня первым номером был Тип, моя задача стрелять тогда, когда напарник уйдет на перезарядку.

«Какого хрена ты ждешь?!» — промелькнуло в голове.

Хлопок, тихий одиночный щелчок слева, около моего уха. Нападавший упал ничком и проехал по инерции прямо под ноги Мака. Тот на мертвеца даже не посмотрел, лишь поставил ногу ему на голову, продолжая встречать нападение, прикрываясь щитом.

Снова щелчок, падает второе тело. Третий спотыкается об него и кубарем перекатывается по телам. Пуля, предназначенная его голове, прошла с небольшой задержкой, оставив в стене дырку. По лежащему стрелять не вариант, есть возможность зацепить своих.

— Ваш выход, — звучит в наушнике голос Типа, на что Еж прыгнул на мертвяка, рубя своим тесаком по его голове.

«Очень грязно сработано» — подумал я, и двинулся следом за щитоносцами.

Ближайшие помещения не представляли интереса. В них находились компьютеры, пачки бумаг и офисная мебель, пожитки работников и разное барахло.

Чем дальше мы углублялись, тем тише становились скрежет и удары по машине, прикрывающей вход. Тише становились и наши шаги, при любом шорохе спирало дыхание.

Покинув коридор, группа очутилась в торговом зале продуктового магазина. Замерла, вслушивается. В дальнем углу, в сторону главного входа, слышалось шорканье ног. По прикидкам — трое-четверо.

Светя под ноги, Мак с Ежом встали в линию и двинулись ко входу. Мы прикрывали.

Выглянув из-за торгового стенда, Мак показал пятерню. Значит, пятеро. Обменявшись кивками, пошла вперед наша линия нападения.

Подобравшись максимально близко к не успевшим обратить внимание мертвецам, Еж рубанул диагонально сверху, первая голова упала рядом с телом. Ходячие вскинулись, свирепо завопив, и бросились в бой. Первого Еж встретил щитом, сбив с ног и отшвырнув влево, где его голову отсек Мак. Следующему досталось от Ежа очень жестоко, как мне показалось: он вогнал лезвие длинного ножа мертвяку под подбородок так, что острие вышло примерно из темечка, после чего Еж дернул нож вниз и влево, вкладывая корпус, и тут половина черепа с хрустом и хлюпом выпустила лезвие, лопнув как переспевший арбуз от виска до шеи через щеку. Пока Еж стоял на правом колене, мертвяк щедро окропил его форму бурой жижей.

Мак сдерживал одного щитом, второй рукой держа свой тесак, застрявший во лбу у другого. Мертвяк опустевшими глазами, налитыми кровью, не выражая прежней злобы, рухнул на колени. От падения его удерживал тесак Мака, который упорно пытался его выдернуть. Боец сделал пинок в плечо и дернул. Его руку инерцией отнесло назад, и в этот момент его сбил ударом в грудь взявшийся откуда-то справа монстр.

Тип выстрелил в того, который безуспешно атаковал щит Мака, проделав в его лбу два аккуратных отверстия. Еж кинулся на выручку другу, мы с Типом поспешили за ним, прикрывая от возможного нападения.

Над Маком старательно махал руками мертвец, брызгая в экран слюной и кровью, пытаясь нанести смертельный удар не желающей сдаваться жертве. Еж схватил мертвеца за шиворот и с силой швырнул в стену. Силы этому здоровяку было не занимать, а когда тот впадал в ярость, даже я боялся оказаться рядом.

Мертвяк взвизгнул от удара и сразу попытался встать, но Ежа было не остановить. Правым ботинком он сходу впечатал голову мутанта в стену. Хруст, долгий и протяжный, словно нога уходила все глубже, ломая прогнившие преграды. Парень, охваченный яростью, прыгал на голове упыря, создавая новый хруст и увеличивая лужу вокруг, состоящую из мозгов и крови.

Рома рывком поднял Мака, одежда которого была забрызгана сверху до пояса.

— Ты как? Не зацепило?

Женя отрицательно мотнул головой, все еще приходя в себя.

— Нормально, только трусы надо сменить.

Постояв и оценив обстановку, по прикидкам никто больше нападать не собирался, разве что исподтишка, но такое входит в общий расчет.

Общими усилиями группа заблокировала центральный вход, натаскав столов и всякого хлама. Где отсутствовало застекление, закрыли рекламными щитами. Гости нам совершенно ни к чему, мы прятались от глаз безумцев, находившихся снаружи, и хотя общий зал вроде как зачищен, никто не издавал лишнего шума.

— Разделимся, — предложил Еж, — Тип, проверьте с Маком подсобку, мы с Сэтом осмотрим торговый зал.

— Принято.

Спереди крался Еж, я топал следом, глядя по прилавкам. Адреналин прошел, вернулась скрытность и осторожность. Леша шел, слегка согнув ноги и прижимая к груди щит, ожидая атаки. Мне казалось удивительным, как такой бугай может опасаться каких-то мешков с костями. Он на голову выше меня и куда шире, хотя я далеко не маленьких размеров и от тренировок не отлыниваю. Вдобавок ко всему, однажды видел, как он сверху до самого паха разрубил напавшего на него упыря, одним ударом поделив бедолагу надвое. В тот миг я думал о том, что было бы, будь у него тяжелый двуручный меч или боевой двуглавый топор, как у викингов были когда-то. А может и не было, спасибо кинематографу за мои ассоциации и представления. К сожалению, наша группа работает в основном в ограниченных помещениях, где важна скорость и маневренность, поэтому моим фантазиям не суждено сбыться.

— Стой, — прошипел я, скидывая рюкзак, — тут консервы разные, забираем. Мой напарник замер с тесаком наизготовку, прикрывая меня, пока я набивал добычу. Когда мешок наполнился, Леша снял свой и протянул мне, надевая полный. Забив второй под завязку, я напялил его на спину и возглавил наш скромный отряд.

В автобусе сумки вытряхнули на пол возле задней дверцы, затем налегке вернулись в зал. Зацепили батареек, мелкого бытового хлама. Обойдя зал, мы чуточку расслабились, не встретив угрозы. Пока я набивал рюкзаки всякой мелочью, меня окликнул Еж.

— Стас, подойди-ка.

Я подошел и посмотрел на стеллажи, перед которыми он остановился.

— Думаю, здесь ты подберешь что-нибудь для нее, какой-нибудь подарок.

Сказал и отошел, позволив мне выбирать не смущая. Я был ему признателен. В такой ситуации внимание со стороны к твоим проблемам и заботам дорогого стоит. Думаю, этот великан желает добра моей девочке не меньше меня самого. Приятно.

В разделе детских игрушек мне на глаза попалась кукла. Решив, что кукол у Ани уже десяток, брать не стал. Зацепил с полки браслетик с камушками, сунув в свободный маленький карман разгрузки. Плюшевый медведь отправился в рюкзак.

Подошел Еж, держа в руках платочек красного цвета.

— Можно я ей подарю?

Я кивнул. Они с моей дочкой были друзьями. Порой казалось, что она предпочитает его мне. А я не возражал. Леша потерял дочь и жену, носившую еще одну девочку еще в самом начале. Ужасная история, которую мой напарник заливал огромным количеством алкоголя на протяжении года.

Закончился длительный запой внезапно. Тогда он сидел один на окраине лагеря, пил и плакал. Я стоял в стороне и видел, как он держал в руках фотографию. Со стороны жилых построек к нему шла девочка в клетчатом фиолетовом балахоне. Моя Анютка.

Она подошла, присела рядом на бревно. Посмотрев в ее сторону, глаза у него округлились. Ведь она сидела в балахоне его дочери. Она вытерла ладошкой слезы на его лице и уставилась вперед, куда до этого смотрел Еж. Он не мог оторвать от нее взгляд минут пять. Потом, медленно повернув голову, стал смотреть туда же, куда и Аня. Я не слышал, чтобы они в тот момент разговаривали, но заметил, что к бутылке он больше не притронулся.

Не думаю, что он знал о том, что я все видел, но каждый раз после того случая смотрел на меня с немым вопросом. Иногда он тоже дарил Аньке какую-нибудь безделушку, но неизменно спрашивал у меня разрешения. Принимая во внимание его заботу о ней, я относился к здоровяку с уважением, зная главное — если со мной что-нибудь случится, он о ней непременно позаботится.

Загрузив под потолок половину фургона, мы решили возвращаться на базу.

Еж прикрыл дверь так, чтобы мертвые не забрели туда, но в случае необходимости смог забежать и укрыться живой человек. В таких случаях мы рисовали на двери балончиком знак в виде домика, означавший убежище.

Сегодня мы проделали большую работу, вся группа излучала радость от ходки. Теперь пора ехать домой, в лагерь Норд.