Хроники Ликтора. Том первый

Глава 3. Льготы на казнь

Нижние уровни участка, но от этого не менее чистые. Маки за этим пристально следит.

– Долго ты ещё будешь выбирать, девочка? Розовых здесь нет! – прозвучал бархатный и глубокий голос.

Я появился прямо из–за спины кадета, и оружейник меня не сразу заметил.

– Маки, уверен, ты рад появлению кого–то в твоей тёмной конуре. Так зачем грубишь будущему начальству?

– Чего, мать твою?

– Эта девушка – будущий Ликтор.

Я заметил, как Лина выпрямилась и сжала сильнее губы. А и так огромные глаза Маки вовсе чуть не выпали из орбит. Он окинул Лину изучающим взглядом и мельком кивнул. Наверно, он так попытался оправдаться. Извинений искреннее я от него никогда ранее не видел.

Я протянул руку, и он молча пожал её. Давненько мы не виделись. Хватка железная, как всегда.

– Вам, месье Ликтор, как обычно?

– Да, стандартный набор, прошу вас.

Маки пустил тихую ухмылку и заглянул под прилавок.

– Пистолет модели NRBG9312, в простонародье «один выстрел – два трупа»; три голо–таблетки с голограммой японского стража, так как последние опросы показали, что они милее и вызывают меньше агрессии; две электрические стяжки для задержания и сканирующий дрон–ищейка, который делает за тебя всю твою грёбаную работу.

Я взял в руки пистолет. Отвык. Раньше он был легче.

– А, чуть не забыл, – Маки обернулся к полкам, – вот, держи. Новая разработка. Пока на стадии тестирования.

– Что это? – я аккуратно взял тонкий прозрачный футляр.

– Это специальная линза. Напяливай на глаз. На любой.

Откинув крышку, я ткнул мизинцем в углубление, выудив оттуда устройство, формой походившее на блюдце. Прочный и упругий материал сочился влагой на моем пальце, но даже и не думал соскальзывать. Слегка очерченное кольцо внутри, смахивающее на роговицу, стало медленно разгораться синим светом, напоминая анимацию загрузки ПАДС. Оттянув веко и коснувшись пальцем поверхности глаза, я поместил линзу на нижнюю его часть.

– И? Оно работает вообще? – перед моим взглядом ничего не изменилось.

– Не на меня смотри, на пушку свою! – нервничал Маки.

Стоило сфокусировать зрение на оружии, как появился интерфейс и в разные стороны начали всплывать плашки с информацией, абсолютно ненужной и громоздкой, мешающей восприятию.

– Так, я понял. А как отключить? – глаз неимоверно чесался.

– В смысле отключить? Да ты олух, что ли? Это же полезная штуковина! Мне знакомый из Дотационной Службы подогнал! Дополненная реальность и стрим–поток без задержки и потери «пакетов» в любую точку города! Ну где есть ГОЛОНЕТ, конечно.

Маки сиял своими белоснежными зубами, а линза все больше раздражала слизистую моего глаза, заставляя его краснеть от происходящего вокруг.

– Чёрт возьми, ладно, давай обратно, аналоговый хрыч, – махнул на меня Маки. – А то развалишься, еще и песок за тобой подметать придется.

– Кстати, об этом, – я осторожно вынул линзу и вернул владельцу. – Зажги пару мишеней, хочу размяться.

На стрельбище появились несколько голографических тел.

Засунув в кобуру пистолет, через мгновение я вынул его быстрым движением и произвел три выстрела. Все мишени были поражены моей точностью. Буквально. Правда сложно представить, что должно было случиться, и в каком я должен был быть состоянии, чтобы промахнуться с такой дистанции.

– Ммм, с пары метров попал в неподвижную цель. Браво! – съязвил Маки.

Я сделал вид, что не слышал его колкости и принялся наполнять портупею.

– А что положено мне? – вступила Лина.

Я молчал, даже не повернувшись.

– Посмотри сюда, – обратился к ней Маки и выложил на стол непонятную сферу.

Лина закрыла один глаз в ожидании сканирования сетчатки. Прошло несколько секунд, но ничего не произошло. Девушка нагнулась ближе. Но снова ничего не произошло.

– Кажется, он не работает. – Заключила кадет.

– А, подожди, – Маки нажал на кнопку у подложки под сферой, и она завертелась, испуская теплые неоновые цвета. – Правда красиво?

– Эбберт, у твоего ПАДС два кабеля. Один идет в твой Сатус, а второй служит для подключения ко всевозможным панелям доступа или другим Сатусам. Поэтому просто протяни кабель к консоли справа от тебя, – пояснил я основы, устав от этого цирка.

Лина сдержалась и промолчала, будто её совершенно не задел подкол Маки, и считала данные с руки.

– Так, что у нас здесь? «Кадет Лина Эбберт. Количество дней на службе – ноль. Положено: одна голо–таблетка, пара стяжек и компактная однозарядная модель «ТЕСЭР–1» с двумя картриджами для дистанционного поражения или любое другое оружие, но под ответственность старшего Ликтора». О, Ром, это, кажись, про тебя.

Лина с детским энтузиазмом бросилась выбирать.

– Предпочитаю модель NRBG93 за надёжность, VVP2000 за стабильность или…

– Так, предпочитающая моя, только тазер, – я осёк кадета, пока она не начала выдавать наизусть оружейный справочник.

– Шокер?! – удивлению Эбберт не было предела, пусть она и попыталась это скрыть.

– Пистолет, стреляющий током, – выбросил палец кверху Маки.

– Ты первый день на посту, и мне придется тебя опекать. А следить ещё и за твоей пушкой у меня пока желания нет. – Я пояснял, как мне казалось, очевидные вещи.

– Поняла. Тогда, помимо тазера, прошу предоставить мне дубинку стражей.

Я кивнул Маки.

– Да, это разрешено. Тогда, может, какую-нибудь из телескопических электродубинок? Они компактные, сможешь в сумочку убрать, – Маки сегодня был в отличном настроении.

– Нет, – Лина осталась невозмутима. – Стандартную прорезиненую дубинку стражей, пожалуйста.

Оружейник повиновался.

– Прошу, ваше снаряжение, – Маки выложил всё на стойку. – Добро пожаловать на службу, кадет Эбберт! Надеюсь, останетесь здесь надолго, а то опухшую рожу рядом с вами я уже устал наблюдать.

Лина повесила дубинку на бедро и принялась экипировать остальное. Маки ехидно улыбнулся в мою сторону и показал мне восемь пальцев. Я посмотрел на него и чуть заметно помотал головой, отвернув взгляд на Лину, заканчивающую с вооружением.

Мы уже начали выходить, как я кое-что вспомнил.

– Маки, у тебя это… нитки есть?

– А?

– Не, ничего. До встречи.

Я махнул рукой в знак прощания.

– Ага, заглядывайте.

Маки принялся, наверное, как обычно начищать оружие до блеска кошачьих яиц. Мы молча разошлись.

Я ощутил некоторую напряжённость со стороны Лины, когда двери лифта захлопнулись. Краем глаза видел, как она явно хочет что-то спросить. Стои́т, переминается, и будто подбирает слова, не зная ещё, что смелости на вопрос не хватит. В свою очередь, я уже словно физически ощущал её вопрошающий взгляд, заставляющий неприятные мурашки бегать по моей спине. Сконцентрировав всю терпимость в области рта, я решился начать первым.

– Кадет Эбберт, вы хотите задать вопрос?

– Д–да, – она словно вздрогнула от внезапности моих слов. – Что вы ожидаете от меня?

– В каком смысле?

– В смысле видите ли вы во мне потенциал?

– Для честного ответа слишком рано задан вопрос, не находишь? – я посмотрел на неё укоряюще, и она отвела глаза.

Да и что я скажу? Дело её я не читал, и в целом плевать на неё хотел. Капитан вроде говорил, что она не полная дура, поэтому через пару дней отдел кадров уже будет подбирать ей новую «престижную» работенку. А я продолжу рыться в дерьме. Один.

Двери лифта открылись и не дали девушке шанса оправдаться.

– Чем мы сейчас займёмся? – Лину разрывало от любопытства, несмотря на безумное волнение, которое можно распознать и не будучи детективом. Я молчал и просто шёл дальше по парковочной зоне нашего участка. – Здесь где-то стоит ваша машина?

Я снова не ответил. Быстрее бы уже дошли. Этот ребенок все больше раздражал своими тупорылыми вопросами, а лишние слова только вызывали у меня мигрень. Хотя, возможно свою лепту вносило похмелье. Лина замолчала. Вряд ли обиделась, и, честно говоря, внутренне мне этого и хотелось. Всё так не вовремя. Не сегодня, кадет Лина Эбберт, не сегодня.

Мы подошли к ZAU пятой модели. Машина крайне стара, но меня ещё ни разу не подвела. Я открыл дверь и сел внутрь на холодные кожаные сидения. Дверь со стороны пассажира была закрыта. Лина подёргала ручку, видимо решив, что механизм просто заедает. Пару секунд это казалось смешным, но затем я осознал, что пора бы уже закончить клоунаду с моей стороны. По крайней мере, на сегодня. Шеф прав. Я нагнулся вправо и щёлкнул переключатель на положение «открыто». Лина села внутрь, не успев и подумать, что я мог замыслить подлость.

Она не пристегнулась сразу. Её глаза бегали по внутренней части автомобиля. Неудивительно, ведь таких моделей не сохранилось нигде, разве что только у самых древних «коллекционеров». И у меня.

– Ремень. Над правым плечом кнопка.

– Да, конечно, – кадет молниеносным движением нажала на активацию ремня безопасности, и тугие лямки лихо замкнулись, надёжно защитив тело и немного приподняв женскую грудь.

Обычно я пристегиваю ремень безопасности, но в это раз не стал. Если бы мой желудок что-либо стиснуло сейчас – мы бы далеко не уехали. Лина это заметила, но быстро поняла, что в этом автомобиле её власть близится к показателю «ноль». Я положил руки на рулевое колесо. Пальцы помнили каждый его изгиб и вмятину от таких долгих и частых поездок настолько хорошо, что я мог с закрытыми глазами управлять этой колымагой, но это, увы, запрещено. Перед нами открылась огромная бронированная дверь, запуская слепящий свет внутрь. Моя похмельная мигрень сопротивлялась как могла. Кадет же, в свою очередь, сидела ровно, как по струнке, и не поворачивала головы. Я нажал на педаль, и мы двинулись к верхним ярусам, к выезду в город.

– Я ни на что не намекаю, но чувствую, что обязана удостовериться в вашей способности управлять транспортом… в данной кондиции.

– Не переживай, кадет, никто не водит лучше, чем похмельный детектив. – Вымолвил я, не сильно заморачиваясь о смысле сказанного.

Выехав на трассу со скрежетом истосковавшихся по асфальту колёс, мы сразу повернули к окраине города на главное шоссе, возвышающееся почти над всеми остальными дорогами. Скорость больше сотни километров в час. Я хотел открыть окно, но вспомнил, что резкий поток чистого воздуха мой организм может неправильно воспринять и подать сигнал желудку «вывернуться наизнанку». И я передумал.

Плывя по магистрали и плавно лавируя между машин, я направил авто прочь от «Центрального района», и чем дальше оставались позади нас небоскребы, тем меньше машин встречалось на шоссе. И вот вдалеке перед нашими глазами появилась верхушка стены – буквального символа разделения всего населения на Граждан и изгоев. Лина заёрзала на сидении.

– Не первый раз вижу нашу стену, защищающую людей от смрада пустоши, но всегда почему-то дыхание замирает, словно я ребенок, впервые увидевший её из окна дома родителей. Куда мы направляемся, Ликтор Ильин?

Я не успел ответить, от Геры на ПАДС Лины пришло сообщение. Она открыла диалоговую голограмму и погрузилась в изучение предстоящего дела. Дыхание Эбберт немного участилось. Видимо, дошла до описания тел и сектантов. Закрыв короткую вводную, она посмотрела на меня.

– Я готова.

Меня это слегка удивило. Я понимал, что она будет храбриться, но было что-то профессиональное в её наигранной отчужденности. Хотя, возможно, Лина действительно думает, что готова, но, очевидно, ей боязно. Впрочем, именно этого я и добивался.

– Я должен тебя предупредить, кадет Эбберт. Есть большая вероятность, что придётся пользоваться табельным. Поэтому я тебе запрещаю мелькать у меня перед глазами и приказываю находиться всегда за моей спиной. Я повторю, всегда! Это не учения ни в коем разе, и тебе придётся смириться с тем, что здесь твои высокие баллы не помогут. У тебя есть тазер, держи его наготове. Это всё.

Внутренне меня потряхивало от ожидания упорства. Я уже начал готовить новые контраргументы, как Лина снова удивила меня. И опять в хорошем смысле.

– Поняла вас, – отчеканила Эбберт.

Я кивнул, даже не поворачиваясь в её сторону. Сам не знаю, зачем. Моё нутро хотело выказать уважение, которое предпринимало потуги зародиться, но ещё не обросло истинным доверием ко всем её словам. О чем я думаю? Нет смысла даже пытаться её понять или принять. Статус временного сотрудника «на недельку другую» меня устраивает в полной мере.

Огромные, словно хрустальные, небоскрёбы уже давно начали сменяться домами пониже. Пластик и стекло медленно превращались в камень и железо. Вдалеке начали вырастать заводы. Белая гамма уступала место серой, порой даже черной. Само солнце пыталось не распространять здесь свои полномочия. Едва заметно по ноздрям ударил запах индустриального дыма и пыли, оседавшей в легких жителей целыми пудами. «Добро пожаловать в Рабочий район». Эта вывеска всегда казалась мне насмешкой.

– Мы с группой были здесь на практике, – начала Лина, – многие тогда передумали работать со стражами, не говоря уже о Ликторах. Увидели жизнь немного другой, не такой, какой нам её преподносили. Некоторые из группы вообще не верили в существование этого района, так как жили в центре и не покидали его пределов. Уверена, они до сих пор думают, что люди здесь совершенно другие.

– Это был не их выбор. Так решила за них Партия и Тест Профориентации. Ты должна это понимать. Но по данным Партии, опрос граждан «Рабочего района» показал, что более 89% жителей довольны своей жизнью и Партией.

– Я не мыслю стереотипами, товарищ Ликтор, и не жалею рабочих Граждан. Думаю, они вполне счастливы, в отличие от Туш.

– Эбберт, ты же не собираешься сейчас доказывать мне, что за каждой Тушей похоронен некогда честный трудяга и семьянин?

– Нет, я понимаю, что все они преступники, плевавшие на законы Партии, но я просто не могу понять, как люди приходят к такой жизни? Они уже с десяти лет знают, чем будут заняты их руки и умы до самого конца. Так где же их дорога сворачивает не туда?

– Дорога не сворачивает, она просто в один момент обрывается. Это не то же самое. Ты общалась с Тушами?

– Ну, на той же практике. Мы вели разъяснительные беседы со многими Тушами. Вели дискуссию о том, как улучшить их положение в обществе.

От подобной чуши я рассмеялся.

– Туша – преступная мразь, которой вправили мозги в Гикопротории и позволили работать на благо города и Партии. В девяносто случаев из ста Туша медленно сгниет и мучительно подохнет.

– Но те люди выглядели вполне хорошо…

– Скорее всего, это подставные. Так как вряд ли детям вроде вас дали бы возможность пообщаться с преступниками, лишёнными статуса Гражданина. Вы должны обучаться, а не копаться в грязи. Кстати, надела высокие сапоги?

– Что? О чём вы?

– Да ни о чём.

Я остановил машину у старой обветшалой пятнадцатиэтажки. Именно этот адрес отправила мне Гера. Я взглянул на Эбберт. Она смотрела во всю ширину своих глаз, озиралась кругом, будто искала то, за что можно зацепиться и сказать: «Не всё так плохо!». Я заглушил двигатель, но не торопился выходить, четко осознавая, что Лине нужно немного времени.

– Проверь оружие.

– Но у меня тазер.

– Кадет Эбберт, проверить оружие – это приказ.

Она молниеносно повиновалась. Отцепила тазер от пояса и проверила, стои́т ли он на боевом или нейтральном режиме.

– Заряд в норме, – почти моментально заключила девушка.

– Хорошо. И так поступай каждый раз, даже когда идёшь опрашивать свидетелей. Твоя жизнь зависит от полоски, на которой мелькает индикатор готовности орудия вступить в боевой режим.

Лина кивнула. Мне этого было достаточно.

Мы вышли одновременно. Это показалось немного забавным, как будто кадет старается копировать мои телодвижения. В ноздри ударил едкий запах ржавчины и мокрых тряпок. Вокруг тихо. Гудение города здесь гасло, словно вырубалось под корень. Я бы сказал, что мне тоже неприятно здесь находиться, но это было бы ложью. Я уже всей подкоркой привык к подобному.

– Ты помнишь всё из брифинга? – теперь я должен проконтролировать и такие вещи.

– Ребенок обнаружил мертвую подругу и её родителей. Вызванный патрульный страж просканировал местность и парой этажей выше нашел ещё жертв. Что характерно – у всех гноятся Сатусы. Предположительно убийство, но я бы не исключала самоубийство. Мотивы неизвестны. Стражи оцепили территорию, но после передачи дела Ликтору покинули место преступления, оставив патрульного. Это основное.

Я кивнул ей, уже глядя в глаза. Да, Лина, всё верно.

Мы выдвинулись к входу, где встретили стража, робоголос которого оповестил нас:

– Проход воспрещен! Дождитесь указаний Оператора.

– Ликтор Ильин, код Р6856И, – я показал нательный жетон сканирующему лучу бота.

– Допуск санкционирован. – Отрапортовал страж.

Мы вошли в холл здания. В углу на полу сидела женщина. Она крепко прижимала к груди девочку. Мать что-то шептала своему ребенку, видимо пытаясь объяснить малышке, почему они должны жить в мире, в котором убивают детей. Судя по усиленным всхлипам, выходило скверно.

Кадет проводила их долгим взглядом, видимо удостоверившись, что нынешнее дело имеет крайнюю степень серьёзности. Но, по правде говоря, вряд ли нам угрожала опасность. Это был обычный дом. Дом, каких много. Пусть неказист, некрасив и не помпезен, но это был хороший дом, отлично выполнявший свою функцию. Он согревал быт множества семей, которые не могли позволить себе жить в «Центральном круге». Здесь ютились люди, которым едва хватало на рабочие Экситейторы даже при условии получения льгот от Партии. Здесь жили семьи, которые, возможно, только недавно стали таковыми, получив заветное одобрение от Партии – «Декларацию на чадо»13.Однако сейчас мирная жизнь была беспощадно прервана.

Мы зашли в квартиру на втором этаже. Тела мужчины, женщины и ребёнка с оголёнными Сатусами лежали в ряд. Их мертвенно бледные лица застыли в умиротворённой маске, а высохшие роговицы смотрели вверх, желая как можно быстрее закатиться за веки. Фиолетово-синей рукой мертвая девочка прижимала к груди огромный планшет. Это громоздкое устройство не было предназначено для того, чтобы его стискивали такие маленькие ручки. Скорее всего, гаджет принадлежал покойному отцу семейства. Я, насколько позволила мертвая хватка ребёнка, развернул экран к себе. Вдруг в него вцепились неспроста, и мы что-то узнаем? Но нет. Ни видео, ни фото, просто свёрнутая игра для детей по типу «два в ряд». Даже входящие письма и те отсутствовали. Лишь «игрушка», ничего более.

Судя по количеству тел в рапорте, на шестом этаже пострадала еще одна семья. Но вряд ли зрелище в той квартире чем-то отличается от здешней панорамы. А раз на всех экранах одна и та же лента, зачем смотреть их все?

– Ну, приступим, пожалуй, – оповестил я Лину. – Передай в диспетчерскую, что утилизаторам сегодня будет чем заняться.

Лина не ответила.

Я достал из-за пазухи дрон, что дал Маки, и подключил через выезжающий кабель к ПАДС.

– Начать беглое сканирование тел и прилегающее пространство в радиусе двух метров в пределах здания.

Устройство размером с банковскую карту приняло приказ и мягко взмыло вверх, устремившись к лестнице и сканируя всё вокруг каждого тела.

– Как оцениваешь обстановку, Будущий Ликтор Эбб… – я повернулся к девушке. – Кадет Эбберт?

Лина держала тазер в боевой готовности у правого плеча и медленно поворачивалась вокруг своей оси. Девушка была бледна. Она стояла, стиснув губы почти до синевы.

– При большом количестве трупов следует послать дрона просканировать местность, а также уведомить диспетчерскую, что прибыл Ликтор. Следом необходимо вызвать утилизаторов, – дрожащим голосом, но без запинок отрапортовала кадет.

Медленно подойдя, словно боясь спугнуть, я ощутил её прерывистое дыхание, пробивающее холод, гуляющий по этим коридорам. Положив руку на плечо кадета, я попытался её успокоить.

– Кадет Эбберт, излишняя настороженность может повредить ведению следствия, – своей рукой я легонько сжал её кисть с тазером и опустил вниз. Она нервно закивала и принялась технично выравнивать дыхание.

– Смотри, Лина, обрати внимание на эти тела, – она всё ещё держала свой отстранённый взгляд куда–то в сторону. – Эбберт!

– Да, да, я слушаю.

– Не только слушай, но и делай свою работу. Подойди. – Я пальцем указал на женский труп. – Что ты можешь сказать?

– Женщина. Лет пятидесяти. Из класса рабочих. Насильственных признаков нет. На руках огрубевшая кожа – скорее всего, это связано с тяжелым физическим трудом. Недавние мозоли. Некоторые даже кровоточили.

– Выводы?

– Возможно, велись какие–то махинации с Экситэйторами, бартер или что-то вроде. Легальные «рабочие» Экситэйторы, а возможно и «красные» они продавали, а взамен жили на самодельных Экситейторах, так как с легальными таких пагубных последствий для тела быть не может. Тем более убийца, хотя, скорее всего, их было несколько, ничего не украл у жертв. Возможно, это некая насильственная акция, проведённая в назидание другим.

– Неплохо. Зерно есть, но росток повело не туда. Проверь её Сатус.

Лина приподняла уже закатанный рукав и рассмотрела поближе утрачивающий должный вид Сатус. Его края ржавели, а у самого ореола виднелись гнойные подтёки.

– Как я и сказала, нелегальные Экситейторы. Нарушение второго пункта Резолюции.

– Проверь. – Надавил я.

Кадет размотала тонкий кабель из гаджета на предплечье и медленно, даже слегка брезгливо, подсоединилась к Сатусу жертвы.

– Странно, – Лина торопливо скролила считанную информацию на своем ПАДС. – Официально этот человек является профпригодным и числится рабочим Завода №4 в цехе гидро/пирометаллургии по переработке автомобильных батарей.

– Мы находимся в приюте. Здесь семьи, которые временно не могут работать вследствие ряда причин. Поэтому живут на дотациях Партии.

– Но зачем использовать «грязные» Экситейторы, находясь на дотациях? Этих средств вполне может хватить для нормальной жизнедеятельности на время безработицы! И откуда вы узнали, что это место является приютом? Вы связались с Оператором?

– На входе была табличка. Они довольно полезны, знаешь ли. А теперь проверь Сатус ребёнка.

Лину передёрнуло, но приказ она выполнила без пререканий.

– Какого рода информация требуется?

– Список последних принятых Экситейторов.

– Именные «красные» и на повышение мозговой активности. «Синие», – кадет с бешеной скоростью прокручивала данные мёртвой девочки. – Стоп! Но статус ребёнка «желтый»! Разве это возможно? Родители платили полную стоимость «синего» курса, хотя льгота у ребенка только на курс «жёлтых»! Я не понимаю.

– Все родители хотят, чтобы их дети жили лучше, чем они. Поэтому эта семья решилась на отчаянные меры, так как обычным способом на такое весьма проблематично накопить. Эти люди официально не работают и находятся на дотациях Партии. Ребенку полгода назад исполнилось четырнадцать лет, и это значит, она сдавала второй тест на профпригодность, и бьюсь об заклад, что если посмотрим результаты, то баллы там будут «многообещающими». Именно поэтому родители решили нарушить второй пункт Резолюции и перешли на нелегальные «грязные», дешёвые, Экситейторы с целью заработать достаточно на то, чтобы их отрок сменил вид деятельности с физического на интеллектуальный. Если бы продержались до совершеннолетия своего отпрыска и всё это время поддерживали курс «синих» Экситейторов, то, скорее всего, по результатам третьего теста она бы стала жителем «Центрального круга». Но при этом родители вряд ли доживут до счастливой старости, как ты понимаешь. Одно поколение погибает, чтобы дать следующему шанс на лучшую жизнь. Но твоя версия про семью барыг-рецидивистов, подмявших под себя рынок «грязных» Экситейторов, тоже имеет место быть.

Лина молча переваривала всё это. Вряд ли она, как житель «Центрального круга», сможет до конца осознать подобное. К нам подлетел дрон с информацией о телах из других квартир. По времени смерти можно сделать вывод, что квартира, где мы сейчас находимся – это первая точка в расследовании. Потом преступники двинулись выше. Список последних принятых Экситейторов у несовершеннолетних привлёк мое внимание.

– Хм, а вот это уже интересно, – внутри у меня что-то загорелось. Я хорошо знал это ощущение, даже в какой-то мере скучал по нему.

– Что там?

– В доме погибли только семьи со схожей ситуацией. Все остальные уцелели. Или были оставлены в живых намеренно. Жертвы выбраны очень точечно. Но почему именно это здание? Гера! – я связался с Аналитиком. – Пробей адреса всех приютов для находящихся на дотациях и отправь мне.

– Минуту, Роман. Отправлю вам на ПАДС.

– Хорошо, жду.

– Так, вот адрес и ещё один… стоп! Ром, странное дело. На одном из адресов вырубились все камеры. Не похоже на перебои в электричестве.

– Понял, Гера. Отбой.

– Скорее, едем! – сказал я Лине. – Это подтверждает, что люди были лишены своих жизней насильно. По-видимому, это далеко не разовая акция.

Мы выбежали из здания и сели в машину, рванув с места со свистом колёс, пронзившим уши. В воздух отправились клубы дыма. Темнело. Пыльные улицы начали озаряться синим неоновым светом.

– Как вы так быстро это поняли без считывания информации с Сатусов?

– О чём ты?

– «Они пожертвовали чистотой Сатусов и нарушили Резолюцию для иного будущего своих детей». – Процитировала меня Лина. – как вы это поняли?

– Жёлтые коробки.

– Ж-жёлтые коробки?

– Экситейторы рабочих жёлтого цвета. Ты не обратила внимание, потому что вряд ли когда-то их видела. Экситейторы интеллигенции имеют ярко синий окрас. В квартире я заметил упаковки и тех и других. И ещё вот что – на раскрытой пачке с синими стояла маркировка «До 14 лет».

– Но здесь живут семьи с не самой идеальной репутацией. Они могли украсть их для нелегальной продажи, или это и вовсе подделка. Хоть моя версия и не опиралась на факты, но вполне могла быть истинной.

– Не думаю, что вообще возможно украсть Экситейторы. На их защиту Партия тратит достаточно ресурсов. Подделку высшего качества получить тоже вряд ли удастся, ведь не зря основа всему – «красные» Экситейторы. Они индивидуальны и производятся под чутким руководством Партии. Существует множество нюансов, знать которые обычным Гражданам не подобает по воле Партии, – я словно разговаривал сам с собой на заранее заготовленную тему. – У меня появилась версия, но прежде чем делать выводы, я дождался её подтверждения. Зачем, по-твоему, я тебе велел проверить их Сатусы?

– Но ведь я практически угадала, – возразила кадет.

– Да, но мотив убийц ты не разглядела. Эти семьи мертвы не потому, что сбывали дотационные Экситейторы, а потому что пытались поменять статус своих детей с «жёлтого» на «синий».

Лина открыла ПАДС и щёлкнула по экрану пальцем.

– Сохранить голосовую запись. В избранное, – произнесла она звонким тоном.

– Из кадетов в инспекцию. И это в первый же день? Похвально. – Я не был против. Если она думает, что ей это пригодится, что ж, кто я такой, чтобы рушить иллюзии девушки?

Дальше мы ехали, сохраняя полную тишину. Вскоре Лина заметила, что на экране навигатора наша машина следует по другому пути, удаляясь в противоположную сторону.

– Почему мы отклонились от проложенного маршрута? – спросила Лина.

– Мы поедем туда, где они будут, а не на их конкретное местонахождение. Если судить по траектории следования убийц, то третий адрес, на который мы движемся, с высокой вероятностью будет их следующей целью.

– Но мы знаем, где они сейчас! И должны их остановить! Людям в том пансионе нужна наша помощь! Возможно, они ещё живы, и мы успеем их спасти!

– Выбирая между бесконечными облавами и засадой, я предпочту последнее. Это эффективнее.

Я связался с Аналитиком: «Гера, вышли на второй адрес ударную группу стражей и присвой делу третий уровень опасности».

– Пусть и малый, но есть шанс, что мы спасем хоть кого-то! – не унималась Эбберт.

– Не будь импульсивной! Наша задача не спасать людей, а ловить и карать преступников. Мы перехватим их там, где они должны быть, а не где они предположительно есть!

– Это жестоко, – едва слышно сказала Лина.

– Но это сработает.

Мы прибыли к месту назначения и оставили машину через дорогу. Тихо встали в тени домов, подъехав настолько близко, насколько это возможно, чтобы нас не заметили и не услышали заранее.

– В багажнике экипировка. Сейчас выходим и надеваем бронежилеты. Затем выдвигаемся внутрь. Если всё идёт по плану, то эти люди должны ещё дышать и не ждать никого.

Я снял плащ и, аккуратно сложив его, убрал в багажник, чтобы ничего не запачкать. Сбросив следом портупею, я заменил её на поясную кобуру, что позволило надеть и плотно застегнуть бронежилет. Лина надела такой же и начала тихо причитать, когда я уже почти закрыл багажник.

– А как же шлемы? – она их заметила, даже когда они лежали в самом тёмном и дальнем углу.

– Бери левый, он поновее и надёжнее, – я вновь поднял крышку багажника, и Лина достала полубоевой шлем с визором дополненной реальности, открывающий только область рта.

Кадет быстро, будто с засечённым временем, покрыла голову защитой, подключив к ПАДС массивный провод от шлема. Чтобы ничего не болталось, Лина защёлкнула кабель застёжками на форме, предварительно проверив мобильность головы и остальных частей тела. После всех этих манипуляций она кивнула, сигнализируя о готовности выступать. Я не стал заставлять себя ждать, и мы сразу двинулись внутрь здания.

В холле дома было довольно темно. Горизонтальные лампы горели из последних сил и мерцали. Пахло пылью. Она забивалась в ноздри, и мой лоб покрыла испарина. Я боялся чихнуть. Мы мерными шагами поднимались с этажа на этаж. Я уточнил сообщения Геры, проверив список доставок Экситейторов в этот дом и вычислил квартиры, в которые были присланы «синие» Экситейторы для повышения интеллектуальной активности детей. Мы приблизились к одной из квартир на пятом этаже. Она находилась ниже всех. С помощью личного дрона я заблокировал лифты. Теперь, кроме лестницы, иного пути для побега у злоумышленников не остаётся.

Я подошёл вплотную к двери одной из злополучных квартир, приказал Гере подключиться к системе камер на улице и сообщить, когда доступ перехватят. Лину поставил следить за лестничными пролётами.

Подойдя к нужной квартире, я прислонил ухо к двери и прислушался. Внутри топали люди, там были слышны гулкие голоса – взрослые и детские. Мы успели. Я постучался в дверь и, выждав секунд пять, подсоединил кабель своего ПАДС к электронному замку, чтобы санкционировать допуск Ликтора.

– Панель разблокирована. – Произнес женский робоголос из динамика.

Дверь отъехала в сторону, и я вошёл. Меня встретили настороженные лица обычной семьи «Рабочего района». Два ребёнка, муж и жена.

– Ликтор Ильин, – представился я.

– Что… что вам нужно? – начал мужчина. Мать спрятала детей за спину, которые всё равно с интересом выглядывали и смотрели на меня во всю ширину своих любопытных глаз.

– Ваши жизни сейчас зависят от точности предоставленной информации. Я прошу вас безукоризненно выполнять мои требования. Это ясно?

Мужчина не сразу, но кивнул.

– Я проверю Сатусы ваших детей. Подведите их поближе.

– Зачем? Мы ничего не нарушали, мы верно следуем законам Партии! – мужчина заметно заволновался.

– Я повторяю, это ради вашей же безопасности. Быстрее, времени мало.

Отец и мать переглянулись и подвели детей за руки ко мне.

– Так, ребята, сейчас стойте смирно, – я поочередно подключился к Сатусам на тоненьких детских ручках, проведя беглое сканирование.

Как я и думал, у девочки последними принятыми Экситэйторами числились «синие», на интеллект. Но вот у мальчика… у мальчика ничего необычного – стандартный «красный». Неудивительно. Даже содержание одного ребёнка на «синих» для такой семьи обходится явно нелегко, поэтому менее любимый отпрыск обречён на жизнь в пределах Второго круга.

– Молодцы, у вас всё хорошо. Возвращайтесь к себе, мне нужно поговорить с вашими родителями. Не волнуйтесь, надолго я их не задержу.

Дети непонимающе уставились на своих отца и мать.

– В детскую. Живо! – после этих слов мужчины девочка увела брата в комнату и закрыла за собой дверь.

– Что случилось? – почти хором спросили обеспокоенные родители.

– Буду краток. Вы в опасности. За такими, как ваша дочь, ведётся охота. Мы здесь, чтобы предотвратить это. Сейчас запритесь в комнате с детьми, выключите свет и ждите моих указаний.

– Но скоро прибудет представитель Дотационной Службы14. Нам разрешили получить пособие раньше.

– Стоп. Покажите сообщение о сдвигах сроков.

– Да, конечно. Минуту. – Отец семейства включил довольно старый потёртый планшет и после пары манипуляций протянул мне.

Содержание сообщения было следующим:

«Уважаемые Андрей и Ольга Викшины. Уведомляем вас, что в этом месяце на вашем адресе выплата дотаций будет сдвинута на пять дней раньше срока. А именно: на 5–е число. Убедительная просьба – ВСЕМ членам семьи присутствовать дома в промежуток времени с 16:30 до 17:00. В противном случае, если представитель Дотационной Службы не застанет вас дома, пособие выплачено не будет вовсе. Надеемся на понимание и пунктуальность с вашей стороны. Слава Партии!»

В самом низу стояла электронная печать Дотационной Службы. Я посмотрел на часы. Времени шестнадцать минут пятого. Мы в правильном месте.

– Интересно, – я отдал планшет. – Сейчас вернусь.

После моего стука в дверь квартиры напротив мне открыли почти мгновенно. Удачно.

– Здравствуйте. Ликтор Ильин. – Я представился мужчине средних лет с углепластиковым фиксатором ниже колена на левой ноге. Скорее всего, травма на производстве. По этой причине эта семья и поселилась здесь.

– Что-то случилось, господин Ликтор? – добавил он после кратковременной паузы.

– Какого числа вам должно прийти пособие?

– Да, вроде, как и всегда. Десятого числа, согласно расписанию.

– Как давно вы проверяли свою почту? Покажите ваши последние уведомления.

– Да, сейчас, – он удалился вглубь квартиры. – Да где же он? Вера! Где планшет?

– Мишка мультики смотрит, – послышался уставший женский голос.

– Давай сюда! Глаза пусть побережёт, лучше бы на улице бегал! Быстрее!

Мужчина вышел через минуту и протянул мне планшет с открытым списком писем. Ничего от Дотационной Службы там не было. Только спам и личные переписки.

– Спасибо, хорошего вечера, – я отдал планшет. – И заблокируйте двери. Хотя, подождите…

Я вернулся к Викшиным. Велел им уйти к соседям, запереться там и ждать моих указаний.

Все вышли без лишних вопросов. И вещей. Никто не понимал, что происходит, но взрослые осознавали опасность ситуации и безукоризненно следовали моим инструкциям. Вряд ли они были бы такими покладистыми, если б я не носил жетон Ликтора. Лишь дети не видели во мне вестника беды. И это хорошо.

Мужчина с травмированной ногой закрылся, впустив всех четверых Викшиных внутрь. Я услышал по ту сторону механический голос – «Панель заблокирована».

– Эбберт, в квартиру, – всё это время караулившая лестничный пролет, Лина повернулась. – Я должен удостовериться, что ты понимаешь серьёзность нашего положения, и что ты готова ко всему.

Зайдя в квартиру Викшиных, я задвинул входную дверь не до конца, оставив ее слегка приоткрытой.

Мы с кадетом прошли вглубь квартиры и завернули в комнату справа. Я сел на детскую кровать, судя по одеялу, принадлежавшую той девочке. Оно было разноцветным, а по бокам плясали какие-то девчушки-симботы с гарнитурами у рта. Видимо, популярная музыкальная группа. Миленько. Лина стояла рядом в ожидании брифинга.

– Мы не знаем, сколько их будет, но, если учитывать, что в первом доме так много жертв, преступников как минимум четверо. Я уверен, что эти ублюдки явятся в скором времени. Мы встретим их здесь. В приоритете – взять одного живым, у тебя для этого тазер. Остальных – по ситуации. Поэтому первый выстрел за тобой. Выставь предельную мощность, чтобы моментально вывести подонка из строя. Желательно стрелять в область шеи. И тут же в сторону – дальше буду действовать я. Справишься?

– Да, – Лина кивнула и щёлкнула на тазере предохранитель.

Гера прислала мне более полную информацию, а кадету только данные по первому адресу. Я не стал говорить Лине, что на восьмом этаже находится ещё одна квартира с потенциальными жертвами. Мы не сможем защитить две семьи, поскольку существует вероятность спугнуть убийц. Видимо, расклад такой: либо гарантированно спасём одну семью и обезвредим гадов, либо рискнём и спасём две, но есть вероятность, что погибнут все, включая нас, и преступники ускользнут, а это недопустимо.

Из мыслей меня вырвал голос Геры, прошипевший из динамика моего ПАДС.

– Ром, камеры не работают. Меня выбило из системы. Ты был прав. Со второго адреса к вам уже едет отряд стражей. Но они вряд ли успеют.

– Живые есть? – Лина подошла вплотную к моему ПАДС.

– Нет.

Лина медленно отошла и опёрлась о стену.

– Удачи. Вам обоим.

– Гера…

– Уже взяла на себя управление твоим дроном.

– Отлично. Держи нас в курсе.

Я посмотрел на Лину. У неё был потерянный взгляд, и я её понимал. Но сейчас не было места даже для минутной слабости.

– Кадет, Лина, ты…

– Я в норме. Займу позицию на входе в детскую. Оттуда я смогу вывести из строя одного из них и тут же уйти с линии огня.

– Да, всё верно. За дело.

– Вижу подозреваемых с дрона, – снова отозвалась Гера. – Четыре… нет, пять человек. Одеты одинаково. На всех серо-синяя форма курьерской службы. Оружия пока не наблюдаю. Подожди, сейчас… вот, почти… есть! Пока один тупил у неработающего лифта, я смогла разглядеть в его кармане торчащую пистолетную рукоятку. Других сволочей просканировать не удалось, но, возможно, они тоже вооружены.

– Скорее всего. Есть что-то ещё?

– Сейчас. Кроме пистолета… так… нет. Есть другой, с бейджем на груди. Он такой один и идёт первым, держа перед собой планшет.

– Это твоя цель, – я обратился к Лине. – Живым брать нужно именно его.

– Уже на четвёртом этаже! Ждите гостей!

Было слышно, как пять пар ног поднималась на наш пролёт. Через щель приоткрытой двери я едва различил промелькнувшие силуэты. Двинулись выше. Сука.

– Не свезло, Ром. Они поднимаются.

Лина посмотрела на меня и недоумевающе вскинула руки.

– Предположительно на восьмом этаже есть ещё одна квартира. – Как можно невозмутимей пояснил я.

– Предположительно?! – девушка повысила голос. – Вперёд за ними! Накроем их у двери!

– Тогда наша засада псу под хвост.

– К чёрту засаду! Люди в опасности!

– Эбберт, они уже зашли и выставили часового, – вступила Гера. – Вы опоздали. Держите свою позицию, кадет!

– Почему вы не сказали мне раньше?! Какого хрена я стояла и охраняла чертову лестницу?! Можно было спрятать их, как и Викшиных! – она всё больше повышала голос.

– Лина, послушай меня, – я попытался сделать свой голос как можно мягче. – Да, это мой просчёт. Ответственность лежит на мне, но такова работа Ликтора. Мы не в состоянии спасти всех, но сегодня мы сможем остановить череду убийств. Нужно действовать разумнее, мы не герои, мы лишь выполняем свой долг. – Я дал паузу Лине, проглотившей целый ком угроз. – Без жертв не обходится, никогда не обходилось. И сейчас ты должна взять себя в руки, у нас есть ещё люди, которых нужно защитить. Они нуждаются в тебе! И здесь от нас будет больше пользы.

Гера не видела, как на лице Лины настоящий гнев сменился горьким отчаянием.

– Уже не знаю, есть ли от нас вообще польза. – Тихо произнесла она.

Я не представлял, что ответить девушке. Преступникам логичнее было оставить последней квартирой ту, из которой можно быстрее всего скрыться. То есть начать с верхней и двигаться вниз до выхода, а я выбрал ближайшую квартиру на их пути, так как в первом пансионе, судя по времени смерти, убийцы действовали именно так. Я надеялся, что они повторят свою глупость, но в итоге сглупил сам. Они что, проанализировав свои ошибки, сделали выводы? И их форма. Зачем так стараться скрыть свою личность, если способен вырубать камеры?

Я посмотрел на рабочую камеру входной двери, служившей «глазком», на экран которой выводилось изображение квартиры напротив. Взломать этот электронный «глазок» было бы намного проще, чем те камеры, что снаружи. Или преступники боялись, что малоимущая семья, ожидавшая дотацию, не открыла бы дверь незнакомцам, предлагающим халявные парткойны?

Я думал про себя, оставив Лину остывать.

«Видимо, оружие им как раз на этот случай – заставить повиноваться. Не думаю, что они горят желанием им воспользоваться, так как ранее этого не требовалось. Но если на их пути встанет Ликтор – приоритеты могут поменяться. Придётся их устранить, а то мало ли. Судя по подготовке, подстраховке и хладнокровному исполнению, ребятки опасные».

– Они вышли из квартиры и спускаются к вам. – Донёсся голос Геры из моего ПАДС.

– Понял, на тебе часовой. По моей команде, – ответил я и перевел ПАДС на входящий текстовый режим.

– Ликтор? Сэр? – все это время кадет пристально смотрела на меня.

– Просто будь готова сделать выстрел по моему сигналу.

Немного погодя, Лина кивнула и, вскинув тазер к груди, прислонила голову к дверному косяку, заняв боевую позу. Я принял такую же в комнате напротив, вытащив свой верный NRBG93 и сняв его с предохранителя. Через пару мгновений просвет в проеме входной двери загородила тень, и раздался звонок.

– Здравствуйте, мы из Дотационной Службы, семья Викшиных проживает здесь? – судя по еле уловимому скрипу двери, убийцы вошли внутрь.

– Простите за задержку, не могу планшет найти, – крикнул я из комнаты.

– Да это вы нас извините за беспокойство, сэр. У Министерства финансов несколько серверов вышли из строя, и чтобы не создавать людям проблем, было решено снизить количество электронных переводов и использовать контактный, где это возможно.

Пока эта мразь срала мне в уши, я уловил едва различимый звук блокируемой входной двери.

– В общем, бедлам просто, да еще и глупость какую-то придумали, что нужны все члены семьи. Детей-то на кой дома держать? Правильно я говорю? – преступник втирался в доверие.

Это были не обычные проходимцы, их действия явно скоординированы и отрепетированы.

– Партии видней, как оно всё. Согласна со мной, доченька? – спросил я у самой милой розовой певицы-симбота, нарисованной на одеяле. Точно какой-то знаменитый персонаж, так как даже мне он казался смутно знакомым. Выдержав паузу, я добавил. – Не стесняйся, милая!

– Да вы правы, – согласился голос. – Если мне не удастся идентифицировать всех членов вашей семьи – парткойны вы не получите, увы. Еще нужно снять на видео факт передачи средств. Отчетность, все дела. Таковы правила. Я лишь обычный посыльный, вы должны понять.

– О! А вот и планшет! Чего сразу не сказала, что он там? Ладно, пойдём, – я кивнул Лине, поднёс ПАДС ближе ко рту и поудобнее сжал рукоять пистолета. – Не нужно заставлять гостей ждать, Гера.

Кадет напротив меня, стоящая в проёме, медленно выдохнула, а затем, резко выставив корпус, выстрелила в коридор. Её успех был ознаменован глухим звуком упавшего тела. Через мгновение за входной дверью квартиры раздался резкий хлопок такой силы, что сквозь образовавшуюся дыру можно было увидеть лестничную площадку, а с изогнутых вовнутрь кусков разорвавшегося металла теперь стекала тягучая жижа, напоминавшая томатный суп из костей.

– Какого… – донеслись обрывки фраз явно не ожидавших подвоха «курьеров».

Суматоха в коридоре была для меня сигналом к действию. Высунувшись из укрытия и вскинув пистолет, я трижды выстрелил, добив тех, кто остался. Даже если бы они успели выхватить оружие, воспользоваться им я бы всё равно не позволил.

Вся операция заняла одну-две секунды. В узком пространстве мечущиеся загнанные крысы были словно мишени в тире. Я без труда выбил все тридцать очков. Дуло пистолета было ещё горячим. Указательным пальцем я чувствовал его жар. Четыре обездвиженных тела. Дело сделано.

Пройдя по коридору, я кивком указал кадету следовать за мной. Перешагнув тела, я потянул разорванную дверь в сторону, но замок был заблокирован. Значит, не послышалось. Иронично. Если б они просто прикрыли за собой дверь, то кто-то мог бы успеть вырваться, однако тут деваться им было некуда, и их осторожность сыграла мне на руку. Санкционировав доступ с помощью ПАДС, я заставил правый рельс хоть и с трудом, но задвинуть покорёженный металл в сторону, позволяя упасть внутрь пятому телу. Кровавая дыра в его груди была раз в десять меньше диаметром, чем у той же входной двери, но, в силу хрупкости «материалов», вряд ли подлежала восстановлению.

– Как некультурно. – Мрачно подытожил я.

– Это ваш дрон так выстрелил? Это же незаконно! – удивилась Лина.

– Какой же это выстрел? Всего лишь электромагнитная болванка. Считай, как фрисби15 кинуть, – стараясь не заляпать обувь, я вышел осмотреть коридор. Качнувшийся из стороны в сторону дрон подлетел, чтобы позволить забрать его себе в карман. – Арестуешь после.

Удостоверившись, что ситуация под нашим полным контролем, я наконец убрал пистолет в кобуру. Кинул голо-таблетку, чтобы огородить территорию у квартиры. Появилась страж-азиат в соответствующей форме. Она выглядела мило в этой военной кепи, но грозно. То, что надо.

Вернувшись в апартаменты, я осмотрел того, что с бейджем. Надпись гласила: «Дотационная Служба. Тома́ Гочи́». Возможно, что-то древнеиталянское, хотя вряд ли имя настоящее. Сатус не соврёт, я тут же считал его данные. Если таковыми можно назвать те, что уже аннулированы. На этого парня не было абсолютно ничего. Выходит, не Гражданин. Скорее всего Туша, но и та какая-то бракованная. Даже идентификационного номера нет. Что ж, дружок, тебя явно ждет допрос с пристрастием.

Моё внимание привлек потертый планшет в правой руке убийцы. Вывернув его запястье, я смог расположить мерцающую панель к себе. Сообщение на экране гласило: «Камеры в данном районе обесточены за неуплату. Вернуть доступ?». Значит, это не взлом, они каким-то образом их просто отключили. Я поднёс указательный палец к панели и приложил к надписи «да».

– Гера, доступ к системе безопасности вернулся? – я перевёл свой ПАДС обратно на голосовые.

– Черт возьми, да! Возвращаюсь к мониторингу через городские системы безопасности.

– Отлично. Сравни местность до отключения с теми данными, которые есть сейчас.

– Что искать?

– Транспорт.

– Минуту… Ага. На противоположной улице припаркован пикап с эмблемой Дотационной Службы. Семь минут назад его там не было. На месте водителя человек в кепке курьера. Он смотрит на дверь вашего подъезда. Кажется, он напряжён, а двигатель автомобиля не заглушен.

– Значит, подойти он не даст, – я обдумывал варианты. – Окна каких квартир на этом этаже выходят на авто?

– Так, квартира номер пятьдесят два. Сейчас там живет семья Славянко. Сразу напротив вас. Окна, по всей видимости, ведут из кухни.

– Квартира напротив? Что ж, придется нарушить их покой еще раз.

Между тем Лина зря времени не теряла. Краем глаза я видел, как одна из выданных Маки стяжек довольно ловко оказалась на запястьях мистера Гочи́.

– Разоружи его и жди здесь. Еще не всё, – кинул я ей. – Дернется – стреляй.

Пройдя в соседнюю квартиру по допуску через ПАДС, я велел вынырнувшему из детской зашуганному главе четы Славянко ждать там, а сам прошел на кухню. Церемониться и успокаивать всех этих людей времени не было, моей целью стал водитель.

Стоило раскрыть нараспашку окно, как «свежий» воздух индустриального района тут же окружил меня. Фургон действительно был припаркован на противоположной улице метров в пятидесяти, может, шестидесяти от моей позиции. Прикинув варианты, я залез на подоконник, свесив левую ногу на улицу. Уперся спиной в раму окна и поудобней взял пистолет в правую руку, левой обхватив рукоять снизу.

Заметил ли он меня? Не знаю. Но даже если заметил, секунды его замешательства мне хватит, чтобы сделать свой ход. Один выстрел – одна зияющая дыра в голове преступника. Все просто, как открыть подарки на День Илона.

Прицелившись в лицо водителя через мушку, я медленно выдохнул и, поймав момент между ударами сердца, плавно спустил курок. Эхо выстрела гулко разнеслось по двору, нарушив вполне размеренные звуки города. Даже отсюда я разглядел, как кабину пикапа обагрило ошметками головы преступника, словно лопнула перекаченная шина. Позволю себе предположить, что это было смертельно, и теперь наконец-то можно вздохнуть спокойно. Я убрал пистолет и откинул голову к раме окна. Теперь точно всё.

Наклонившись чуть вперед, я окинул взглядом площадку под окном. Когда смотрю вниз, невольно представляю, как лечу навстречу земле, и уже моя голова разлетается от удара с тупым предметом, но это меня нисколько не беспокоит. Впервые за день я почувствовал легкость, гармонию, что ли. Странное ощущение. Не думал, что поимка последнего из убийц приведёт меня в восторг. Захотелось сигарету. Ощупав бронежилет, я не сразу осознал, что плащ остался в машине, и, посмеявшись над собственной глупостью, решил покинуть столь уютный насест. Кадет явно сейчас не в том состоянии, чтобы долго находиться одной.