Хроники «Красного авокадо»

1

Кейт стояла возле трапа, вполглаза приглядывая за погрузкой замороженных индеек, которыми так славилась планета Хуанди. Размер индеек впечатлял. Наделённая от природы живым воображением, Кейт представляла, как отважный охотник сражается с индейкой при помощи меча, коня и плазменной пушки.

— Простите, — раздался робкий голос слева и сзади. — Простите, вы, случайно, не член экипажа этого корабля?

Кейт повернулась и окинула взглядом симпатичного блондина с ярко-голубыми глазами. Он тут же потупил взгляд и покраснел.

— Я пилот, — сообщила Кейт и протянула руку. — Кейтелин Райзек.

— О… очень приятно, — пробормотал блондин, осторожно отвечая на рукопожатие. — К… Корморан. Корморан Напкин. А могу я попроситься к вам пассажиром?

— А вам куда?

— Лейгун.

— Думаю, можете! — Кейт одарила парня сногсшибательной улыбкой. — Окончательное решение примет капитан, он скоро придёт. Вы ведь планируете платить?

Парень кивнул и полез в кожаную сумку, которая висела у него на плече.

— Нет-нет, не сейчас, — замахала руками Кейт. — Это вы решите с капитаном. Можете пока пройти в кают-компанию. И… я обязана спросить: вы ведь не скрываетесь? Потому что если у вас что-то не в порядке с идентификатором, нам не разрешат взлёт. Мы стараемся дружить с законом и каждый раз подаём списки пассажиров.

Корморан Напкин вздрогнул. Секунду смотрел в глаза Кейт, потом робко улыбнулся:

— Нет. Я ни от кого не скрываюсь. — И засмеялся.

«Какой приятнейший парень! — подумала Кейт, когда Корморан скрылся в недрах корабля. — И симпатичный. И такой застенчивый. И… Господи, чем же они кормят этих индеек?! Может быть, это — индейки-людоеды, которые по ночам ходят по улицам и клюют бездомных людей, как семечки?».

2

Первые сутки пути подходили к концу. Самые опасные. На подступах к Хуанди крутилось множество беспилотной техники и всяческого космического мусора. Автопилот демонстрировал жёлтый уровень опасности, что, согласно уставу, означало обязательную вахту.

На мостике по очереди отдежурили сперва капитан, потом штурман, и, наконец, пришла пора Кейт. Она задумчиво посвистывала, разглядывая звёзды через обзорный экран. Вахта, до поры до времени, была чистой формальностью. Программа автопилотирования работала идеально, и если бы вдруг потребовалось вмешательство пилота, то это означало бы, что ситуация накалилась до предела, и нужно быстро решить какая из пятнадцати печальных концовок оставляет хотя бы минимальный шанс выжить.

«Опасное сближение! — появилась надпись на экране. — Запрос идентификации».

Кейт мигом перестала свистеть, собралась и вцепилась в штурвал. На радаре она увидела точку, идущую наперерез. Казалось бы, космос — бесконечен, но это не мешало космическим кораблям то и дело сталкиваться. «Люди, — философски замечал штурман Арнольд по этому поводу. — Социальные животные. Так и норовят сбиться в кучу».

«Объект идентифицирован: пассажирский лайнер „Безмятежность“. Объект запрашивает связь».

Кейт убедилась, что появилась связь, и велела компьютеру принять вызов.

— Говорит капитан… — загундел голос в динамиках.

— Вы там охренели совсем? — рявкнула Кейт, которая, несмотря на свою мечтательную натуру, по работе умела лаяться так, что потом самой делалось стыдно. — Наш маршрут проложен сутки назад!

— А наш — двое суток, — с не меньшим запалом отозвался капитан «Безмятежности». — Между Хуанди и Фэнбо обмен данными в среднем — трое суток. Примите выше.

— Сам прими выше! — отозвалась Кейт, пока её руки подготавливали автопилот к отключению.

— Леди, у вас помеха справа.

— Откуда ты знаешь, где у меня право? Мы в космосе, умник.

Кейт разозлилась потому, что «Безмятежность» и в самом деле приближалась к ней справа. Маневр выполнить не сложно, однако это повлечёт за собой расход топлива и пересчёт курса. Отчёт. Куча волокиты.

— Леди, до столкновения десять минут!

— Вот и маневрируй! — огрызнулась Кейт. — Я первый день за штурвалом, не умею. А весь остальной экипаж вымер от космической лихорадки.

— А пассажиры?

— От космического поноса.

— И Корморан Напкин?

Кейт осеклась. Осторожно спросила:

— А что — Корморан?

— У нас для него сообщение, судя по весу — голосовое. Не изволите принять? Пока будете выполнять маневр.

Кейт колебалась секунд пять. Соблазн послать безмятежного капитана в пешее космическое путешествие был великий. Однако тогда он может не отдать письмо. Технически, он вовсе не обязан. А вдруг там что-то важное? Даже наверняка важное. Если Корморан получит письмо только на Лейгуне, может, будет уже поздно?

— Ладно, — буркнула она. — Принимаю. Держитесь ровно, выполняю маневр.

Довольный капитан пообещал всю жизнь двигаться прямо, только прямо и никуда, кроме прямо. Кейт, ворча ругательства, отключила автопилот и, подняв корабль, пропустила под собой лайнер. Сердце защемило, когда на радаре совместились две точки, но сканер убеждал, что опасности нет никакой.

Как только «Безмятежность» пролетела, Кейт включила автопилот, который сумел вернуть корабль на курс с погрешностью в 0.01 %: «Не требует корректировки».

Кейт выдохнула, и тут же на экране замигало изображение запечатанного конверта.

— Сей-ча-а-ас! — пропела Кейт, у которой тут же изменилось настроение.

Она включила камеру, заставила монитор превратиться в огромное зеркало и поправила причёску. Потом слегка коснулась губ помадой и решила, что этого, в общем, достаточно.

— Корморан Напкин, для получения личного сообщения просим вас пройти на капитанский мостик.

3

Кейт тактично отвернулась, когда Корморан вводил свой идентификатор, без которого письмо нельзя было открыть.

— Голосовое сообщение, — сказал компьютер. — Планета Лейгун. Прослушать?

— К сожалению, я не имею права оставить пост, — сказала Кейт. — Если хотите, можете надеть наушники.

— Нет-нет, ничего, — отмахнулся Корморан. — Это наверняка от мамы, или от отца.

Кейт почувствовала себя так, будто вот-вот познакомится с семьёй Корморана, и у неё внезапно задрожали коленки. Она сердито стукнула их кулаками и кивнула.

— Прослушать, — сказал Корморан.

Несколько секунд было тихо, потом по кабине прокатился чей-то тяжкий вздох. «Отец», — подумала Кейт. И, словно подтверждая её догадку, раздался грустный мужской голос:

— Люк… Это снова я, Дамиан Никкалс. Лелею надежду, что ещё не успел тебе надоесть. Тяжело в моём возрасте остаться совсем одному, вот я и ищу общества тех, кому некогда был небезразличен. Помнишь, как вы с Борисом и Ксандрой чуть не каждый день прибегали к нам в гости? И как ваши родители на вас ругались, а вы всё равно прибегали. Слушали истории, играли с моделями космических кораблей, лопали по тонне печенья за вечер. Ариадна пекла просто потрясающие печенья. Недавно я пытался повторить, но ничего даже близко подобного не получилось. Увы, если что-то теряешь — теряешь это навсегда. Уж ты-то должен это понимать.

Корморан упал в кресло второго пилота. Кейт, следившая за ним краешком глаза, обнаружила, что парень побледнел.

— Тебе сейчас трудно, я понимаю, — продолжал вещать грустный голос. — Мне можешь не рассказывать, каково это, когда нет ни одного близкого человека, а все те, кого ты считал друзьями, готовы забить тебя камнями до смерти. Можешь не сомневаться, Люк, я не забыл. И не забуду. Я не оставлю тебя одного, ты всегда будешь чувствовать моё незримое присутствие, милый мальчик… Ах, да, прости. Ариадна напоминает мне… Она тут, рядом, и Ксандра сидит на подлокотнике её кресла, как когда-то в детстве. Да-да, я совсем забыл поздравить тебя с днём рождения, родной мальчик. Вот и ещё один год прошёл. Летит время… Будь счастлив, вот чего все мы тебе желаем. И не забывай нас. А уж мы про тебя никогда не забудем. До скорой встречи, Люк. С любовью и уважением, Дамиан Никкалс.

«Это разовое сообщение, повторное воспроизведение недопустимо», — сообщил компьютер, и программа немедленно удалила файл.

«Ничего не поняла, — подумала Кейт, как только сообщение закончилось. — Кроме одного».

— Так у вас сегодня день рождения? — повернулась она к бледному Корморану.

— А? — вздрогнул тот и посмотрел на Кейт широко раскрытыми глазами. — А… д-да. Д-день… рождения.

— Поздравляю. Везучий вы.

— Правда? — Корморан вроде бы говорил с Кейт, но как будто не замечал её, смотрел куда-то сквозь неё.

— Из-за отдалённости Хуанди получились пересекающиеся маршруты, и мы чуть не столкнулись с лайнером, который по чистой случайности вёз пост-пак с вашим письмом. Иначе вы бы могли получить его лишь на Лейгуне, и то — спустя неделю после прибытия. Как это приятно, когда даже в космосе тебя настигает чья-то любовь и забота!

Кейт чувствовала, что настроение у Корморана какое-то не праздничное, и в растерянности несла чепуху.

— Настигает, — повторил Корморан, должно быть, единственное слово, которое услышал. — Прошу прощения, леди Кейтелин.

Он резко встал и вышел, оставив Кейт наедине с тяжело бьющимся сердцем. Леди Кейтелин! Когда её так называли? Разве что в детстве, в шутку.

Кейт твёрдо решила нанести Корморану максимальное праздничное настроение. И сигнал автопилота развязал ей руки. Жёлтая зона закончилась, сменившись зелёной. Значит, можно оставить пост, не уведомляя капитана.

4

— Тебе помочь?

Кейт оглушительно завизжала, подпрыгнула и чуть не уронила гигантскую индейку, которую тщетно пыталась засунуть в духовой шкаф. Повернулась к двери и увидела унылую физиономию Джоша.

Джоша, как уже вошло в традицию, на корабль принесли добрые люди, незадолго до старта. Положили на ступеньки трапа и, еле ворочая языками, спросили, не ошиблись ли кораблём. Кейт показалось, что капитан всерьёз обдумывает этот вопрос. Однако без бортинженера взлетать было бы самоубийством, а Джош, когда надо, в любом состоянии творил чудеса с двигателем корабля.

Проснулся он, видимо, недавно и теперь слонялся по кораблю, пытаясь отыскать смысл жизни в отсутствие возможности опохмелиться.

— Какого чёрта, Джош? — вскрикнула Кейт.

— Какого чёрта, Кейт? — не остался в долгу механик. — Это разве не одна из тех индеек, что мы должны привезти на Лейгун?

— Нет! Это — их двоюродная сестра. Не видишь, что ли?

— Вижу, — не стал спорить Джош. — А скажи мне честно. Ну, как кулинар кулинару. Ты сколько раз в жизни готовила?

Кейт вспомнила, как когда-то, лет в тринадцать, попыталась приготовить яичницу. Пожарные даже почти не ругались…

— Понятно, — сделал Джош какие-то свои выводы из её молчания. — Сейчас порежем.

— Ну нет, — запротестовала Кейт. — Так будет совсем не по-праздничному.

— А у нас праздник? — Глаза у Джоша заблестели, и Кейт возмущённо фыркнула:

— И не надейся! Спиртного на борту ни капли. У Корморана сегодня день рождения.

— У какого катамарана? — спросил Джош, помогая Кейт перетащить труп индейки на стол.

— Корморан — это наш пассажир, Джош.

— Как будто я обязан знать всех пассажиров по именам.

— А что ты вообще обязан?

Джош вынул из кармана спецовки лазерный резак и задумался.

— Без этого точно никак? — уныло спросила Кейт.

— Ну а как? — развёл руками Джош. — Да не боись, потом четвертинки вместе сложим, будет красиво.

— Четвертинки, — грустно сказала Кейт.

Лазерный резак легко и быстро развалил индейку на четыре части.

— Приправы где? — спросил Джош.

— Приправы… — повторила Кейт.

— Вот бабы пошли, — вздохнул Джош. — Она, значит, втюрилась, а мне за неё вообще всё делать.

— Кто?! Да я… Да никогда! Джош, я тебя ненавижу!

— Да помню я, помню! Дай хоть соли, что ли. Нет, Кейт, это мука… Вот тебе только такого Корморана в мужья и надо.

— Что ты вообще о нём знаешь? — злилась Кейт. — Ты его не видел даже!

— Да видел я твоего катамарана. В коридоре чуть не столкнулись. Мальчик-колокольчик. Личико бледненькое, аристократическое, глаза сверкают, как у припадочного. Два сапога пара, если на кухарку средств хватит.

Наконец, первую четверть индейки засунули в духовку, и Кейт приготовилась ждать. Но тут открылась дверь, и в кухню вошёл капитан. Джош, который, засучив рукава, натирал индейку солью, замер.

— Макс, это не я! — воскликнул он. — Макс, это — ну вот совсем не я!

— Да, капитан, — пролепетала Кейт. — Это — я. Я не думала…

— Правда! — кивнул Джош. — Истинная правда!

— Джош, заткнись! Капитан, я готова понести… Джош, прекрати ржать! Готова понести ответственность, вычтите всё из моей зарплаты!

— Джош, — перебил её капитан. — Нужно загерметезировать каюту номер восемь и откачать оттуда весь воздух.

Джош тут же схватил полотенце и начал вытирать руки:

— Сделаем! А для чего?

— Восемь? — удивилась Кейт. — Но это же…

— У нас код 200, — сказал капитан. — Пассажиров закрыть до выяснения обстоятельств, подготовить записи с камер за последний час. Это формальность, но её необходимо соблюсти.

— Двести? — прошептала Кейт.

— Смерть на борту, — пояснил капитан, как будто она не помнила кодов. — Корморан Напкин.

5

На Яхве остановились на двенадцать часов. Штурман в принудительном порядке выгнал всех пассажиров прогуляться, объяснив это необходимостью кварцевания кают. Только после этого капитан позволил подняться на борт сотрудникам безопасности коспопорта, с которыми уже были медэксперты в защитных костюмах белого цвета, похожие на привидений.

Каюту номер восемь разгерметизировали. Эксперты вошли внутрь и закрылись. Кейт не сделала даже попытки заглянуть внутрь. Ей казалось, что от каюты на десять метров веет ледяным холодом.

— Записи смотрели? — лениво спрашивал начальник службы безопасности.

— Так точно, — говорил капитан. — Ничего подозрительного. В каюту он зашёл один, к нему никто не заходил. Есть даже свидетель.

— Да ну?

— Бортинженер Джошуа Смолин столкнулся с Кормораном у дверей его каюты. Видел, что внутри — пусто.

— Так он последним его видел?

— Получается, так.

— Что-то подозрительное?

— Бледный, какой-то встревоженный. Он получил сообщение перед этим. Его поздравляли с днём рождения. К сожалению, прослушать не получится, оно уже стёрлось. Но, возможно, по идентификатору можно будет где-то отловить, вряд ли отчёт о прочтении успел разойтись по всем серверам.

— Хм, — сказал безопасник. — Интересная история.

— Что интересно? — спросил капитан.

— Ну, во-первых, Корморана мы пробили. День рождения у него — через полгода. А во-вторых, на свет он, судя по всему, появился лет пять назад. Сразу взрослым, на Хуанди.

— И… Что это значит?

— А поди разбери. — Безопасник равнодушно пожал плечами. — Если убийство — конечно, будут копать. А если действительно сам на себя руки наложил — с глаз долой, из сердца вон. Родственников у него нет…

— У него есть отец, — вырвалось у Кейт. — И мама. На Лейгуне.

Безопасник смерил Кейт взглядом одновременно презрительно убивающим и похотливо-оценивающим. Кейт мужественно выдержала этот сдвоенный поток.

— Откуда информация?

— Он говорил, — буркнула Кейт, уже сама понимая, что зря поторопилась.

— Имена? Идентификаторы?

— Н-нет…

— Ясно. Я тоже много чего могу наговорить симпатичной девушке. Потом половины и не вспомню.

Дверь каюты открылась, наружу вышли эксперты, снимая защитные шлемы.

— Вердикт? — спросил безопасник.

— Суицид, вне всякого сомнения, — сказал первый эксперт. Второй протянул безопаснику сумку Корморана, запакованную в прозрачный пластик.

— Не-не, — отмахнулся тот. — Мне не надо. Вот, ему.

— Мне зачем? — удивился капитан.

— А мне зачем? Что, думаешь, у нас тут своих «синих» мало?

— Вы с ума сошли? — Капитан начал повышать голос, чего с ним практически никогда не случалось. — Я пассажиров везу.

— Вот и этого тоже вези, браток. — Безопасник фамильярнейшим образом похлопал капитана по плечу. — Где взял — туда и вези. Там точно примут, никуда не денутся, против идентификатора не попрёшь.

— На Хуанди? Да я там, дай бог, через год буду!

— Ну, вот, дамочка говорит, что у гражданина на Лейгуне родня.

— Я вам не «дамочка»! — вскинулась Кейт.

Препирались не меньше получаса. Потом капитан, проклиная всё на свете, вызвал Джоша и велел повторить герметизацию восьмой каюты. Сам ушёл с безопасником и экспертами, получать справку о самоубийстве.

Кейт, чувствуя себя выжатым лимоном, поплелась на мостик и обнаружила там штурмана Арнольда.

— Чудовищная, в своей беспощадности ситуация, — сказал Арнольд.

— Да уж… — вздохнула Кейт и шлёпнулась в кресло.

— Бедный парень… Я посвящу ему стихотворение. Конечно, понимаю, это вряд ли ему поможет, но что ещё я могу? Кстати, что это у тебя?

Кейт посмотрела вниз и обнаружила, что держит прозрачный пластиковый пакет, в котором лежит кожаная сумка Корморана. В ходе прений капитан сунул пакет ей в руки и забыл, а она машинально схватила — и тоже не обратила внимания.

— Тело остаётся на корабле, — сказала Кейт.

— Что-о-о?

— Самоубийство подтвердили, капитан сейчас получит справку. И, кажется, Корморана никто не примет, кроме Хуанди…

— Так мы ж на Хуанди… — Штурман замолчал и покачал головой. — Н-да… Я точно напишу стихотворение. Очень мрачное и печальное.

Ни Арнольд, ни Кейт не обсуждали это, но им не хотелось идти в свои каюты. Жить, есть, спать, зная, что в нескольких метрах от тебя — мёртвый человек… Страшно было даже подумать. Даже сама каюта, без трупа, ещё долго внушала бы суеверную оторопь. А так…

— Я, наверное, рапорт подам, — уныло сказала Кейт. — На Лейгуне. Буду вербоваться на другой корабль.

— Отставить апатию! — возмутился Арнольд. — Ты не знаешь Макса. Да он что-нибудь придумает.

— А что он придумает? В космосе тело скинуть?

— Кейт! Мы не будем год летать с мертвецом на борту, я тебя уверяю. Это — сюжет для скверного анекдота, не для Макса. И выброси из головы эти мысли про другой корабль. Ну как мы без тебя, а?

Кейт слабо улыбнулась, хотя в глубине души решения не изменила. Она бы сошла уже здесь, на Яхве, но чувство долга не позволяло бросить работу. Она ведь взяла на себя ответственность за груз и за пассажиров. До Лейгуна можно потерпеть. Пятеро суток — не такой большой срок.

— Значит, так! — Капитан ворвался на мостик, метая громы и молнии. — Я не собираюсь катать труп по всей вселенной!

— Вот видишь! — обрадовался Арнольд.

— Кейт! — рявкнул капитан.

Кейт вскочила, как подброшенная пружиной, и вытянулась по стойке смирно.

— Да, капитан!

— Разберись с этим. У тебя пять дней.

— Э-э-э… Простите?! — опешила Кейт.

— Поторопись начать, пока есть доступ хоть к какой-то сети! Ты слышала этого борова? Корморан Напкин — не настоящее имя. Он от кого-то скрывался на Хуанди. Выясни, как его зовут на самом деле. Найди его родственников на Лейгуне, о которых ты говорила. Прилетим, свяжемся с ними и освободимся от этой проблемы.

— Но я…

— От вахт освобождаю. Арнольд, в жёлтых зонах дежурим посменно, вахта по двенадцать часов. Курс готов?

— Так ведь через десять часов ещё…

— Взлёт по готовности! Пассажиры возвращаются.

Арнольд склонился над компьютером. Кейт пыталась что-то возразить, но сначала не нашла слов, а потом вспомнила одно слово, на которое поначалу не обратила внимания.

— Люк, — сказала она.

— Что? — уставился на неё капитан.

— Его настоящее имя. Люк.

— Вот видишь? Умница. Работаем!

И капитан вышел.

6

Кейт, вооружившись планшетом, начала с того, что создала новый документ и выписала туда всё, что запомнила из общения с Кормораном. Вышло небогато. Корморан Напкин, на Лейгуне у него — мать и отец. Есть у него какой-то старый знакомый, который поздравил его с днём рождения и назвал Люком. Люк. Имя есть! Но этого явно недостаточно, чтобы озадачить компьютер поиском.

Что ещё говорил этот голос из динамиков? Кейт в задумчивости постучала ногтем по планшету. Во-первых, он представился. Два раза, в начале и в конце. Как же его звали? Кейт мысленно проклинала себя за то, что в тот момент больше старалась сосредоточиться на лице фальшивого Корморана, чем на адресованном ему сообщении. Пожалуй, в этом была доля вежливости: не развешивать уши, когда звучит сообщение, для твоих ушей не предназначенное. Вот только толку теперь от этой вежливости…

Имя, имя, имя… Д, д, дэ-, да… Давид? Даниил? Чёрт побери! Ладно, зайдём с другого бока. Он упоминал ещё какие-то имена. О, Ариадна! Это имя Кейт хорошо запомнила, потому что в детстве увлекалась чтением мифов, в одном из которых рассказывалось о девушке, которую так звали.

Кейт вписала в документ: «Ариадна — жена Д?..». Как будто легче не стало. Беда совсем, с этой памятью. А были ещё какие-то мальчик и девочка. И день рождения у Корморана через полгода…

На мостик вошёл Джош. Кейт и не заметила бы, если бы он ласково не похлопал её по плечу, проходя мимо. Кейт ещё больше съёжилась в кресле, куда забралась с ногами. Джош её жалеет… Кошмар.

Джош подошёл к Арнольду, который в поте лица рассчитывал маршрут.

— Тут-то как? — услышала Кейт голос Джоша.

— Тут — на ракетном.

— Справа эта хрень не потянет.

— Да ты что?!

— Отвалится нахрен, говорю.

— Джош…

— Ну чего ты начинаешь? Посчитай по красоте.

— Да это ж ещё плюс сутки выйдет!

— Тут через подпространство можно.

— У нас трое пассажиров со справкой, что подпространство не держат.

— Да чтоб их всех перекорёжило!

— Так и перекорёжит, мало не покажется!

Кейт несколько секунд послушала их перебранку, и тут у неё в голове что-то вспыхнуло.

— Дура! — хлопнула она себя по лбу.

Оба мужчины повернулись к ней с озадаченными лицами. Кейт не обратила на них внимания, она схватила пластиковый пакет, который упал на пол, разорвала его и достала сумку Корморана. Руки дрогнули было — вещи мёртвого человека! — но Кейт уже вошла во вкус и отступать не собиралась.

Вещей в сумке оказалось всего ничего. Бумажный блокнот с рисунками. Кейт перелистала его. Корморан, оказывается, рисовал и весьма неплохо. В основном — портреты. Мужчины, женщины, дети. Карандашные наброски, доводить которые до ума он либо не хотел, либо заканчивал работы уже на холсте.

Только один портрет выглядел завершённым, со всеми необходимыми тенями и полутенями, без единой помарки. С листа бумаги на Кейт смотрела девушка лет шестнадцати, с открытой и милой улыбкой, ямочками на щеках. Длинные густые волосы волнами спадали на плечи.

«Кси», — был подписан портрет.

— Кси, — прошептала Кейт, чувствуя, как в памяти что-то отзывается. — Кс-кс-кс…

— Чего это она? — шёпотом спросил Джош. — Кошку, что ли, завела?

— Не знаю, — прошептал в ответ Арнольд. — Нет тут никаких кошек. Я бы знал, аллергия у меня.

— Кс-кс-кси… Кса… Ксандра! Точно. Ксандра сидит рядом с Ариадной, на подлокотнике её кресла.

И Кейт, высунув язык от усердия, вписала новое имя в файл.

Этого всё ещё было недостаточно, и Кейт начала рыться в сумке дальше. Планшет. Естественно, запароленный, ещё и биометрия. Нет, это не открыть, увы. А жаль. Планшет мог бы дать бездну информации. Например, какого рода порнография нравилась Корморану-Люку. Фу! Кейт яростно тряхнула головой, усмиряя буйную фантазию.

— Я, в общем, закончил, — сказал Арнольд, вставая с кресла. — Кейт, ты как?

— Работаю, — проворчала Кейт.

Смена белья. Несколько плиток шоколада. Бутылка воды. Корморан путешествовал налегке.

— Я доложу капитану, он рвёт и мечет.

— Докладывай, — разрешила Кейт.

— Взлетишь?

— Пф!

— Сеть оборвёт почти сразу…

— Арнольд, я всё поняла! — Кейт подняла на него глаза. — Делай свою работу, а я сделаю свою. Ладно?

— Ладно, — пожал плечами Арнольд и вышел.

Джош, кряхтя, наклонился и поднял планшет. Повертел его в руках и тоже двинулся к выходу.

— Эй! — окликнула его Кейт. — Куда поволок?

— Попробую отковырять, — сказал Джош. — Вдруг что полезное.

— А ты умеешь? — изумилась Кейт.

— Пф! — передразнил её Джош и, тут же посерьезнев, добавил: — Попробую. Есть пара мыслишек.

Он ушёл, а Кейт достала из сумки последнее, что там было. Стопку открыток. Они были перетянуты бледно-зелёной резинкой. Кейт стащила её и взяла верхнюю открытку. На лицевой стороне красовался голографический мультяшный зайчик с воздушным шариком. В небе над ним плавала надпись: «С днём рождения!».

Кейт перевернула открытку и вздохнула. Увы и ах, прошли времена почтовых открыток с обязательными полями «адресат» и «отправитель». Сзади был только текст поздравления, написанный старомодным красивым почерком.

— Кейт! — послышался из динамиков голос Арнольда. — Вылет согласован. Стартуй.

— Угу, — сказала Кейт и, не отрывая глаз от открытки, перебралась за штурвал. Пристегнула ремень.

«Здравствуй, Люк!

Поздравляю с днём рождения. Надеюсь, что этот день будет одним из самых светлых в твоей жизни. Ариадна и Ксандра шлют тебе горячие приветы, я слышу их всё лучше и лучше. Твой Д. Никкалс».

— Никкалс! — выпалила Кейт. — Дамиан Никкалс!

Попыталась вписать имя в свой планшет, выронила его. Выругалась, махнула рукой и включила микрофон:

— Уважаемые пассажиры, корабль «Красный авокадо» готов к старту. Пожалуйста, пристегнитесь в любом фиксирующем устройстве на время выхода из плотных слоёв атмосферы. Спасибо.

По уставу полагалось выждать минуту, чтобы пассажиры успели пристегнуться. На дисплее один за другим вспыхивали зелёные лампочки — каюты, готовые к взлёту. Кейт положила руку на рычаг поворота ракетных двигателей.

— Компьютер, — сказала она. — Поиск по ключевым словам: Дамиан Никкалс, Ариадна, Ксандра, Люк, Лейгун.

Все каюты на дисплее подсветились зелёным светом. Минута истекла. Кейт потянула рычаг, с наслаждением чувствуя, как под её тонкой рукой начинает рычать и вибрировать огромный мощный корабль.

— Пое-е-ехали, — пропела она, начав опускать другой рычаг, и «Красный авокадо» пошёл вверх. Медленно, но постепенно набирая скорость.

«Обнаружена одна релевантная статья по искомому запросу», — выдал компьютер.

— Загрузить! — приказала Кейт.

«Статья загружена».

— Умница, хороший мальчик.

Корабль с рёвом пронзил небеса. Они сделались ярко-голубыми, потом — тёмно-синими. Корабль трясся, казалось, вот-вот развалится на части. Кейт до боли закусила губу, рисуя в воображении картины катастрофы… И вдруг всё кончилось.

«Вышли на орбиту Яхве», — спокойно доложил бортовой компьютер.

Привычная глазу чернота, испещрённая яркими звёздами; внизу, вся в голубом атмосферном свечении, планета, которая только что была целым миром, а теперь сделалась какой-то отдалённой голубоватой круглой штуковиной, одной из многих во вселенной.

Кейт поддала газку, и, как только корабль добрался до нужной точки, включила фотонный двигатель. Исчез гул, корабль пошёл тихо, постоянно ускоряясь. Планета уменьшалась и уменьшалась, а потом вообще пропала из поля зрения. Кейт включила автопилот, который немедленно сигнализировал о жёлтом уровне опасности.

— Дамы и господа, — сказала Кейт в микрофон. — Мы взлетели и в данный момент находимся в межпланетном пространстве. Полёт проходит нормально, все системы исправно функционируют. Следующая остановка — Лейгун, через пять стандартных суток.

Отключив микрофон, она отстегнула ремень и приказала компьютеру прочитать статью.

Это оказалась коротенькая заметка, прорвавшая каким-то чудом межпланетный информационный барьер:

Кейт почувствовала, как холод ползёт по её коже.

Ксандра сидит на подлокотнике кресла Ариадны… Ксандра передаёт привет…

Кейт вспомнила голос Дамиана Никкалса. Страшный, холодный голос, как будто доносящийся из могилы.

Кем была Ксандра для Корморана? Подругой? Возлюбленной? Одно было вне всяких сомнений: её убил Никкалс, или его жена. И Корморан узнал об этом в день своего рождения…

7

Капитан выслушал Кейт очень внимательно. Пожалуй, даже слишком внимательно для смертельно усталого человека, стоящего в одних трусах посреди собственной каюты.

— Я хотел поспать перед вахтой, — грустно сказал он.

Кейт уже давно заметила, что у них словно бы два капитана. Один — бодрый и энергичный, проявлял себя во время посадок. Про него только и мог сказать Арнольд: «рвёт и мечет». А другой, в межпланетном пространстве, был вялым и флегматичным. Когда надо, мог собраться и действовать, но чаще всего было не надо, и капитан был вот таким.

— Вы меня не слушаете! — задохнулась от возмущения Кейт. — На Лейгуне нас ждёт убийца!

— Не нас, а нашего пассажира. Пассажир уже мёртв. Или ты полагаешь, что убийцу расстроит этот факт, и он зарежет кого-то из нас? — Капитан поёжился. — Лично я — против. Буду сопротивляться.

Кейт содрогнулась. Представила себе, что, разгрузившись на Лейгуне, они взлетят, и вдруг окажется, что на корабле неучтённый пассажир. Который тенью перемещается по коридорам. Его острый нож блестит и жаждет крови…

— А вдруг! — выпалила Кейт.

— Кейт, я просил тебя выяснить настоящее имя Корморана Напкина. Найти его родственников. Чтобы мы могли избавиться от трупа на Лейгуне и не возвращаться на Хуанди.

— Да почему именно я? — возмутилась Кейт.

— Потому что я твой капитан, а ты — мой подчинённый. А теперь — прошу прощения.

Он выставил Кейт из каюты. Кейт зло топнула ногой по полу.

— Энцихезм, изаар коонум, — завывал, кланяясь, перед каютой Корморана пожилой мужчина с тёмным лицом и белоснежной бородой.

Пассажиров в известность об инциденте не поставили, но они, видимо, начали что-то подозревать. Был сосед — и нет соседа. А над его каютой горит красная лампочка. Красные лампочки обычно ничего хорошего не предвещают.

— Вы что делаете? — закричала на него Кейт скорее от испуга и неожиданности, чем со злости.

— Магус, — объяснил мужчина. — Итон-коонум.

— Вы, конечно, извините, да только этот ваш «коонум» — пожалуйста, у себя в каюте. Вы при посадке за ТБ расписывались, нам тут в коридоре «коонумы» не нужны.

Мужчина грустно посмотрел на красную лампочку и ушёл в свою каюту. По технике безопасности в полёте категорически запрещалось стоять в коридорах. В любой момент могло возникнуть ЧП, и кому-то из экипажа нужно было бы быстро добежать из точки А в точку Б. А если в коридоре в этот момент кланяется какой-нибудь «коонум» — столкновение неизбежно.

Кейт быстрыми злыми шагами преодолела коридор и вышла на мостик.

— Ты чего? — обернулся на неё штурман Арнольд.

Уровень прогнозируемой опасности всё ещё не перестал быть жёлтым. Да, судя по всему, таковым и будет до самого Лейгуна. Трасса довольно оживлённая.

— Я тут посижу. — Кейт плюхнулась в свободное кресло и поджала под себя ноги.

— Посиди, — милостиво разрешил Арнольд. — Что говорит капитан?

— Всё то же. Летим на Лейгун. — У Кейт внутри всё клокотало от гнева, который пришёл на смену ужасу. — Чтобы нас всех перерезали к чёртовой бабушке.

— Ладно, расслабься, — посоветовал Арнольд. — Хочешь, я прочитаю тебе стихотворение, которое я посвятил памяти Корморана?

— Валяй, — пожала плечами Кейт. Ей было всё равно. Она опять вызвала на экран заметку, найденную компьютером перед тем, как оборвалась сеть.

Арнольд откашлялся и, заведя глаза под потолок, начал декламировать:

— Очень странно, — задумчиво сказала Кейт.

— Рифма вялая, да? — огорчился Арнольд.

— Нет…

— Повторы, знаю…

— Смотри! — Кейт повернулась к Арнольду, тыча пальцем в экран. — Этой статье уже шесть лет.

Она действительно не посмотрела сразу на дату. А теперь выходила какая-то ерунда. Снова ничего не складывалось.

— Я думала, что он узнал о смерти Ксандры только у нас на борту, — развивала мысль Кейт. — Но он должен был знать раньше. Если ты рисуешь портрет девушки, то уж наверное хоть как-то следишь за её жизнью. И если её убили шесть лет назад…

— Я с самого начала думал, что ты кое-что упускаешь, — сказал Арнольд. — Что-то заставило Корморана бежать с Лейгуна и сменить имя. Как насчёт именно этой истории? Время совпадает, не так ли? Безопасник ведь говорил, что Корморан Напкин появился пять лет назад.

Кейт задумалась, нещадно терзая зубами нижнюю губу. История оказалась сложнее, гораздо сложнее. И вела куда-то вглубь…

— Всё равно ничего не понимаю, — решила она поделиться с Арнольдом. — Вот смотри. Твою подругу жестоко убил маньяк на Лейгуне. Ты боишься, что он доберётся до тебя, полиция бессильна. Так?

— Не припомню такого факта в своей биографии, но продолжай, — кивнул штурман.

— Ты бежишь с планеты. С планеты, Арнольд! Меняешь имя, подделываешь идентификатор. Всё это — большие деньги и усилия. И вдруг ты — возвращаешься. Ты радуешься, улыбаешься, летишь на Лейгун, пусть и под чужим именем. Вдруг ты получаешь очередное сообщение от маньяка и вешаешься в своей каюте. Где логика?

— Может быть, он хотел умереть в межпланетном пространстве, — предположил Арнольд. — Как у меня в стихотворении. И сообщение тут вовсе ни при чём.

— Ну и зачем тогда было оплачивать дорогу на Лейгун? — скептически поморщилась Кейт. — Тоже не дешёвое удовольствие. Купил бы билет на Яхве, или вообще орбитальный круиз.

— Что — деньги для человека, решившего уйти из жизни…

— А что — Лейгун для этого человека? Не-ет, Арнольд. Он собирался вернуться. Он на что-то надеялся, а это сообщение лишило его надежды.

Штурман молчал. Кейт вновь взялась перебирать открытки. С днём рождения, с рождеством, с новым годом, с какими-то ещё праздниками, которые, видимо, отмечались исключительно на Лейгуне. Все пять лет Корморан получал открытки от Дамиана. И не выбрасывал их, а зачем-то хранил. Для чего?..

Текст поздравления всегда был плюс-минус идентичным. Здравствуй, поздравляю, Ксандра и Ариадна… Псих. Какие же психи ходят на свободе! И даже если они очень богаты, эти психи, какой дурак будет брать их взятки? Одно дело — если человек случайно ночью сбил кого-нибудь на трассе. Ужасно, конечно, но всякое бывает, и это ещё можно замять, если человек искренне раскаивается и, по сути, даже не виноват. Но покрывать маньяка?! Нет, совсем не хочется на Лейгун. Пожалуй, если уж бежать с корабля, то на какой-нибудь другой планете.

— Как странно, — сказал Арнольд.

— М? — откликнулась Кейт, тасуя открытки.

— Каюта Корморана.

— Что? — Взгляд Кейт метнулся к пульту, и глаза широко раскрылись.

Каюта Корморана была разгерметизирована.

Арнольд не мог покинуть пост — жёлтый уровень опасности сохранялся. К тому моменту, как Кейт добежала до каюты Корморана, над ней уже горела красная лампочка. Герметичность восстановлена.

Выругавшись, Кейт рванула к каюте Джоша, забарабанила руками по двери. Дверь открылась через пару секунд, и Кейт впервые оказалась в этой мужицкой берлоге.

Она почему-то ожидала от Джоша несусветного бардака, но в каюте было чисто и прибрано. Стол, стул, шкаф, ящик с инструментами, аккуратно заправленная койка. Нигде ни пылинки, только запах какой-то странный. На койке возлежал сам Джош, держа в руках планшет Корморана.

— Джош! — воскликнула Кейт.

— Аюшки? — поднял на неё взгляд механик.

Вообще-то, если говорить откровенно, то Джош был полноценным бортинженером, однако по всем документам проходил именно как механик. С чем это было связано — Кейт толком не знала, да и не интересовалась. Как капитан предпочитает делать дела — это касается только капитана. Ну и Джоша, само собой.

— Только что в каюте Корморана пропадала герметичность, — доложила Кейт.

— Ужас какой, — зевнул Джош и тыкнул в планшет пальцем.

— Джош, я серьёзно! — Кейт подошла к койке. — Это тебе что — шуточки? Нам нужно довезти тело в целости и сохранности! Что ты себе… О, ты сумел разблокировать планшет?

— Ну, я же инженер всё-таки, — хмыкнул Джош, листая окна на экране.

— Но как? Ведь биомет… Стоп. — Кейт побледнела. — Джош, ты…

— Победителей не судят.

— Ты больной сукин сын!

— Откуда ты знаешь моё детское прозвище?! — Джош изумлённо посмотрел ей в глаза. — Никто, кроме мамы, так меня не называл.

— Хватит стебаться. Отдай! — Кейт вырвала у него из рук планшет и уставилась на экран. — И чем у тебя так воняет?

— Кабачками, — буркнул Джош.

— Чем?!

— Не важно. Каждый несёт свой крест, и лишь слабейшие жалуются на его тяжесть.

Кейт тряхнула головой, стремясь избавиться от загадочной бортинженерной философии, и сфокусировала взгляд на экране. Очень скоро глаза её поползли на лоб.

— Я бы тоже повесился, — заметил Джош. — Если бы получил поздравление с днём рождения от покойника, а на проклятом «Авокадо» ни грамма выпивки.

Кейт, не отводя взгляд от планшета, проковыляла к двери и вышла в коридор, где остановилась, в нарушение правил ТБ.

Корабль летел вне зоны действия сети, но эта страница сохранилась в кэше, либо Корморан сам её заархивировал, чтобы перечитывать и радоваться в ходе путешествия. Заметка с новостного сайта планеты Лейгун вышла пару месяцев назад, но из-за трудности коммуникации, наверное, Корморан прочитал её лишь за неделю до самоубийства, судя по дате сохранения.

«Известный меценат и коллекционер Дамиан Никкалс скончался в своём доме в городе N в ночь с пятого на шестое июля. Похороны состоятся… Оглашение завещание состоится… Наследников не обнаружено…».

8

Пи-и-и-ик… пи-и-и-ик…

Так протяжно и нудно.

Кейт зевнула и залпом допила остаток скверного кофе. Она сидела на мостике одна. Уровень опасности был зелёным, вахта не требовалась, но Кейт по-прежнему предпочитала обитать на мостике, чем в кают-компании. Здесь она всё-таки была на работе и могла отвлечься от страшного груза.

Тем более, что наконец-то появилась устойчивая связь с Лейгуном. И после нескольких часов изысканий Кейт нашла-таки служебный идентификатор человека, который мог дать ей хоть какую-нибудь информацию.

В городе N на Лейгуне ещё только без пяти восемь утра. Кто его знает, во сколько у них начинается рабочий день. Может, они вообще днём спят, а ночью работают. На разных планетах у людей разные причуды, а Арнольд, знающий все эти премудрости, отсыпается после вахты.

Очередной «пи-и-и-ик» оборвался щелчком, и на экране появилось изображение пожилого мужчины с глубоко посаженными глазами. Выглядел он так, будто всю ночь причёсывался и гладил мундир — очень усталый, но очень опрятный. Кейт, развалившаяся в кресле, тут же подскочила и постаралась сесть ровно, с прямой спиной.

— Детектив Али Анбао, я вас слушаю, — неприятным голосом проскрежетал мужчина.

— А… э-э-э… Здравствуйте! — сказала Кейт и поискала, куда бы деть пустую кружку. Не нашла, пришлось держать в руках. — Меня зовут Кейтелин Райзек, я — пилот межпланетного грузопассажирского судна «Красный авокадо».

— Чем могу быть полезен? — нетерпеливо спросил Али. Он явно не был расположен вести долгие разговоры.

— Я бы хотела узнать кое-какие подробности о расследовании, которое вы вели шесть лет назад. Дамиан Никкалс, убийство…

— Подождите секунду. — Али потёр лоб рукой, будто собираясь с мыслями. — Давайте ещё раз. Вы — пилот межпланетного корабля. В данный момент, как я понимаю, находитесь в рейсе, судя по вашему идентификатору, к Лейгуну вы не имеете никакого отношения. Чем же вызван ваш интерес к убийствам шестилетней давности?

Кейт стушевалась. Получалась и впрямь ерунда какая-то. Когда она представляла себе этот разговор, всё звучало совершенно иначе.

— Убийствам? — переспросила она. — Так их было несколько?

— Вы точно не журналист? — грустно спросил Али. — Потому что если да, то у меня для вас плохие новости: вы слишком долго находились в спячке. Об этом деле не писал только ленивый. Хотя, разумеется, за пределы Лейгуна вышло мало материалов. На каждой планете хватает своих дел… Вы можете обратиться к нашему информаторию и получить всю интересующую вас информацию. Если в прессе чего-то не было, то, значит, это закрытая информация, и от меня вы её не получите.

Он, казалось, готов был разорвать связь, и Кейт закричала:

— Постойте! Погодите, я никакой не журналист, я — пилот. — Тут она ни к селу ни к городу вспомнила, как Джош иногда называл её «пилоткой», и глупо хихикнула, но тут же заставила себя стать серьёзной. — У нас на борту — труп мёртвого человека. Вернее, его тело.

— Вы делаете заявление?

— Да нет же! Заявление мы делали на Яхве, подтверждён факт самоубийства. Его звали Корморан Напкин, но это не настоящее имя. Чтобы не везти его обратно на Хуанди, где мы его нашли, мне надо выяснить его настоящее имя. Понимаете? Я только знаю, что он как-то связан с Ксандрой, с Дамианом, который называл его Люком. Может быть, некий Люк как-то фигурировал в расследовании? Можете вы помочь хоть как-нибудь? У нас будет очень короткая стоянка, до двенадцати часов, мы не можем оплачивать дольше. И не в N, а за двести километров от него.

— Бардак, — покачал головой Али. — Но я вас понял. Люк… Да, что-то такое было. Подождите минутку.

Кейт кивнула и прижала чашку к груди, в жесте, выражающем большие надежды.

Али, видимо, искал информацию на компьютере, взгляд его был сосредоточен.

— Точно, — кивнул он. — Есть заявление от Дамиана Никкалса. Вандализм, порча имущества. Заявление на Лукаса Нолана.

— Значит, Ксандра Баркун — точно не его сестра, — кивнула Кейт, записав имя в свой планшет. — Огромное вам спасибо!

Но теперь Али не торопился разрывать связь. Он всё ещё смотрел в невидимый экран и как будто погружался в прошлое всё глубже.

— Н-да, — пробормотал он. — Бардак. Везде бардак…

— Простите? — спросила Кейт.

— Это заявление. С Лукасом провели формальную беседу, как тут написано. Скорее всего, в действительности не проводили ничего. А я помню тот случай. Он разбил несколько окон, причём, бросил внутрь дома дымовую шашку. Написал на заборе какую-то гадость. Скорее всего, он атаковал этот дом не один раз, просто Никкалс долго молчал. Несчастный добряк…

— Никкалс — добряк?! — Кейт задохнулась от возмущения. — Он же убийца! Или покрывал убийцу.

— С чего вы взяли? — Али перевёл взгляд на Кейт. — Ариадна Никкалс была под подозрением, это так. Но доказательств не было никаких, а когда произошло второе убийство и вслед за ним третье, она находилась под стражей, а её супруг давал показания. У обоих железное алиби. Убийцу мы взяли в течение месяца. — Али постучал пальцами по экрану. — Ниам Крол, местный. В настоящий момент отбывает пожизненное в Чистилище.

— Ничего не понимаю, — пробормотала Кейт. — Если Никкалс не виноват, то к чему… К чему вот это вот всё?!

— Прошу прощения, мисс Райзек, мне пора, — сухо сказал детектив. — Надеюсь, я вам помог.

— Ещё как помогли. Спасибо! — сказала Кейт погасшему экрану. — Фу, как грубо…

Она посмотрела на планшет. Лукас Нолан, город N. Ну, это уже гораздо проще, не так ли?!

9

Пассажиры сошли. Индеек разгрузили, и небольшая недостача осталась без внимания. С опустевшего корабля сотрудники службы безопасности, мрачные и недовольные, вынесли тело Лукаса Нолана. Благодаря неуёмной энергии Кейт, в N удалось найти его пожилых родителей, которые опознали сына по фотоснимку и запросили тело для погребения.

Проблема исчезла с «Красного авокадо». И капитан торжественно, в присутствии всего экипажа (Джоша и Арнольда), пожал руку Кейт.

— Премия, — сказал он. — Тебя ждёт премия по итогам месяца.

— Спасибо, капитан, — смущалась Кейт. — Рада служить…

И действительно, она почему-то была рада. Несмотря на то, что покончил с собой её мимолётный возлюбленный (хорошо, что не успела к нему по-настоящему привязаться!), несмотря на ужасный пятидневный рейс с трупом на борту (скучать не приходилось уж точно, расследование заняло всё свободное время).

Но всё же крохотный червячок точил совесть.

Что за таинственные поздравления? Почему Лукас-Корморан бежал с Лейгуна и скрывался? И почему он, в конце-то концов, покончил с собой?! Кейт выяснила имя, как просил капитан. Проблема «Авокадо» была решена. Но в случившемся по-прежнему ничего было не понятно. И вот-вот эта тайна так и канет в небытие. Как только «Авокадо» поднимется с Лейгуна.

Кейт вышла на улицу, подышать воздухом. Стояла тёплая ранняя осень. Где-то вдали, на горизонте, виднелись жёлтые холмы.

— Эй, крошка! — Перед трапом бесшумно затормозил жёлтый спортивный автомобиль с откидным верхом, за рулём которого сидел Джош. — Как насчёт покататься?

— Отвали, я замужем, — машинально ответила Кейт и тут же тряхнула головой, сбрасывая настройки. — Стоп. Чего? Куда прокатиться? Ты где это взял?

— Напрокат. Бешеные скидки для членов экипажа, плюс праздничные скидки. Поехали! Только с условием: обратно — ты за рулём.

— Куда поехали? — недоумевала Кейт.

— В N, конечно, — понизив голос сказал Джош. — В жизни не поверю, что так просто уймёшься.

— В N…

— Да не боись, эта штуковина просто летает. Три сотни в час — только волосы держи.

Кейт пятернёй растрепала свои волосы и запрыгнула на пассажирское сиденье.

— Джош, что мне делать? — заныла Кейт, когда мимо автомобиля пролетел знак «Вы въезжаете в N». — Я ведь не могу припереться к людям, которые только что узнали о самоубийстве сына, и начать задавать вопросы?

— Я могу, — сказал Джош.

— Да я уж поняла, ты всё на свете можешь! — Она содрогнулась, вспомнив, как разгерметизировалась каюта номер восемь.

— Скажи, какие вопросы, и…

— Джош, нет!

— Ладно! Ладно, погоди.

Джош резко затормозил возле ряда мусорных контейнеров. Вышел из машины, открыл багажник. Кейт с тоской смотрела на бомжа в рваной куртке, который копошился в одном из баков. Вот рядом с ним оказался Джош и сбросил в соседний контейнер очевидно тяжёлую сумку.

— Не теряй надежды, брат! — Джош хлопнул по плечу бомжа, который на него не обратил ни малейшего внимания, и вернулся за руль. — Так вот, — сказал он, пристёгиваясь. — Не хочешь к родителям — не поедем к родителям. Поехали к Никкалсу.

— Он умер, — буркнула Кейт.

— Друзья, знакомые, родственники — какая-нибудь такая живность есть всегда. Если умирает небедный дядька, живность найдётся. Какой адрес дома? Осмотримся, а там видно будет.

Кейт открыла планшет и нашла адрес Дамиана Никкалса. Ввела его в навигатор.

— Недалеко, — сказала она. — Следующий по… Блин, Джош, сбавь скорость, ты превышаешь раза в три! Давай сейчас направо и через квартал ещё направо.

Дом Никкалсов впечатлял. Это был даже не дом, а настоящая крепость за чугунной решёткой. Каменные башни поднимались к небу, только что флаги не реяли на ветру. Хотя имелся и флагшток, и современного типа гараж, который дизайнеры умудрились-таки виртуозно вживить в картинку. И беседки, и флигели — чего там только не было.

— Интересуетесь? — раздался сзади тихий голос.

Кейт и Джош, которые, выйдя из машины, стояли с раскрытыми ртами перед этим великолепием, обернулись одновременно.

Сзади стоял серенький низенький человек с лысиной и в очках. Он стоял рядом с серенькой маленькой машинкой.

— Дрейк Ай, — представился он. — Можно просто Дрейк. Душеприказчик господина Никкалса, мир его праху. Приехал забрать вещи.

— Какие вещи? — переспросила Кейт.

— Свои вещи, — грустно улыбнулся Дрейк. — Таково было условие завещания. Господин Нолан мёртв, и мне необходимо освободить дом. Увы. Мы не думали, что это случится так скоро, и, признаться, вообще надеялись на другой исход.

— Нолан! — воскликнула Кейт. — Это мы. Это на нашем корабле он покончил с собой.

— Вот как? — вскинул брови Дрейк. — Что ж, сочувствую.

— Вы можете объяснить, что происходит? — чуть ли не взмолилась Кейт. — Я не могу понять, почему…

Она замолчала. Дрейк улыбнулся и вздохнул. В руке его появился ключ.

— Зайдём, — предложил он. — И вы всё узнаете.

10

Это история глупцов и безумцев. Несчастных взрослых людей, которые так и не сумели поговорить. Детство даёт людям больше мудрости, чем так называемая «взрослость». Жаль, не все это понимают. Но я начну с начала.

Всё началось давным-давно, когда трое ребятишек — Лукас, его друг Борис и подруга Ксандра каким-то образом перебрались через забор и оказались в имении Никкалсов. Это были просто дети. Старшему, Борису, было одиннадцать. Лукасу — десять, а Ксандре — девять. Лукаса называли просто Люк, Ксандру сокращали до Кси, а Борис, как самый старший, не терпел измывательств над своим именем.

Итак, они очутились здесь. Их поймала охрана. В действительности, охранник поймал только малютку Кси, и он не ожидал, что двое мальчишек, почти перелезшие через забор, увидев это, вернутся обратно. Дети умеют дружить. Они не захотели бросить подругу и предпочли разделить ответственность на троих.

К счастью, или к несчастью, об инциденте узнал господин Никкалс. Он не позволил вызвать полицию, провёл детей в столовую. Госпожа Никкалс угостила их чаем с печеньем. Знаменитым своим печеньем, равного которому не было и не будет уже никогда. Потом была экскурсия по дому. Вы же сами видите, это — настоящий музей. Но такой музей, где экспонаты можно трогать руками.

Господин Никкалс собирал множество коллекций. Модели космических кораблей, с самой зари покорения космоса. Картины, статуи, комиксы про супергероев, которых нынче уже и не знает никто. Для детей этот дом был целым волшебным миром. И они получили приглашение возвращаться сюда сколько угодно. Только уже не перелезая через забор, а звоня у ворот.

На этом заканчивается счастливая часть истории, мисс Кейтелин и мистер Джошуа. А потом пришла убийца волшебства — взрослая жизнь. У нас маленький городок. Борис и Люк уехали далеко отсюда и поступили в хорошие учебные заведения. А малютка Кси осталась. У её семьи не было денег. Она работала официанткой в кафе и всё так же продолжала ходить в гости к Никкалсам. Пусть и не так часто. Пусть и не для того, чтобы пожить в волшебном мире. Она просто, как могла, заботилась о двух пожилых людях, у которых не было в этой жизни ничего, кроме денег.

Злые языки говорили, что Ксандра рассчитывает быть упомянутой в завещании. Однако это была полнейшая чушь. Более чистосердечного существа нельзя было себе представить. Одним своим видом она всех заставляла улыбаться…

И вот однажды случилось то, о чём вы, вне всякого сомнения, уже успели прочитать. Вечером Ксандра пошла к Никкалсам, а утром её изуродованное тело обнаружили рядом в лесу. И — платок, пропитанный кровью Ариадны Никкалс.

Всё заварилось, как в адском котле. Никкалсов не любили за их одиночество, за их богатство. Про Никкалсов ходили разные слухи, нехорошие слухи. Дети быстро забывают то, чего не понимают, но взрослые-то помнили, что в те далёкие годы полиция частенько наезжала в этот дом. Родители боялись за своих чад. Боялись, что престарелые извращенцы целыми днями мечтают о растлениях. Безумный мир… Проще вообразить дьявола, чем поверить в добрых людей.

Борис приехал первым. Ещё до того, как Ариадна Никкалс оказалась под подозрением, он приходил сюда. Дамиан Никкалс встретил его, как старого друга, но в результате оказался избит. «Ты убил её! Ты, грязный извращенец! — кричал Борис. — Мне ещё тогда всё стало ясно, похотливый ублюдок!».

Охрана схватила его. Дамиан запретил вызывать полицию, но Бориса, безусловно, выставили. Об этом знал весь город. А на следующий день Ариадну Никкалс забрали в участок на глазах у нескольких местных жителей. Слухи переплетались со страхами, то и другое легко становилось топливом для ненависти.

Следом приехал Люк. Он услышал уже готовую версию: Никкалсы убили Ксандру. Ариадну арестовали, а Дамиан всеми силами пытается её оправдать. Покупает дорогих адвокатов, толкает взятки судьям… Господи, какое безумие. Какие судьи?! СМИ несли чушь, радовались, поднимали тиражи и просмотры. Но в действительности-то Ариадна не была арестована, её просто задержали на трое суток до выяснения обстоятельств. Да, улика была неприятная, но — косвенная, к тому же легко объяснимая: в тот день Ариадна порезалась на кухне, и Ксандра остановила кровь своим платком. И задержание было произведено как раз для того, чтобы показать общественности, что полиция не боится подозревать богатых людей. Но никто не мог предположить, что разгневанный город воспримет всё, как вынесенный вердикт. Город поднялся, и остриём его гнева сделались Борис и Люк.

Когда Ариадну отпустили, всё выглядело так, будто Никкалсы откупились от ответственности. Этого никто не мог стерпеть. И началось страшное. Вы, наверное, уже знаете — акты вандализма, разбитые окна, порезанные шины, бутылки с горючей смесью… Что, в полиции говорили про дымовые шашки? Ну да, в полиции тогда прекрасно понимали, что если взять и посадить виновных в этих выходках, город взорвётся. Пока же он просто кипел, и нужно было просто ждать, просто надеяться, что однажды всё успокоится. И — найти истинного убийцу.

Нападая на Никкалсов, никто толком не заметил пропажи ещё двух девушек, такого же возраста, как Ксандра. Ниам Крол, убийца, оказался настоящим психопатом. Я видел запись его допроса. Он сидел и спокойно так рассказывал, как это было хорошо, что весь город сходит с ума по Никкалсам. Он мог делать всё, что угодно. Изначально он хотел остановиться после Ксандры — ему просто было интересно попробовать, как он сказал. Но поднялась такая заварушка, что он понял: у него развязаны руки.

Нет-нет, он не был так глуп. К дому Никкалсов было привлечено слишком много внимания. Тела он прятал в лесу, на другом конце города. И нашли их далеко не сразу, а когда было уже слишком поздно… Что? Ах, вы ведь не знаете самого главного…

Дамиан никогда не стал бы подавать заявления на Люка или Бориса, если бы дело касалось только его. Но эти двое больше всего донимали его жену. Святую женщину, которая за всю свою жизнь мухи не обидела. Дамиан хотел её защитить. И не сумел…

Она не понимала, не могла понять, за что её так ненавидят, за что швыряют помоями, оскорбляют — те дети, которых она столько раз угощала своим печеньем. Дамиан уговаривал её потерпеть. Но она не выдержала. Однажды утром он нашёл её в гараже — она отравилась угарным газом. Несколькими часами позже обнаружили тела двух других девушек. Вечером того же дня был арестован Ниам Крол.

И всё закончилось.

Город успокоился.

Вы знаете, на этом обычно заканчиваются детективные сериалы. Как будто волна набежала на берег — и откатилась обратно. Только вот жизнь, знаете, продолжается. И на похороны Ариадны не пришёл никто. Все стали обходить этот дом по широкой дуге. Никто не мог себя заставить посмотреть в глаза Дамиану Никкалсу.

А он, знаете ли, ждал. Он надеялся, что Борис и Люк придут к нему. Что, несмотря на весь ужас, что они пережили, им удастся пожать друг другу руки. Он мог их понять. Но он верил, что они найдут в себе порядочность, найдут силы просто извиниться.

Не нашли. Сначала уехал Борис, потом — Люк. Никто не извинился. Ни эти двое, ни другие, те, что плевали в лицо Никкалсам. Ни одна вшивая газетёнка не напечатала официальных извинений за то, что было ими устроено, за эту, без преувеличения сказать, травлю. Все предпочли сделать вид, что ничего не было. Все предпочли бы, чтобы и Дамиан Никкалс побыстрее скончался, перестав напоминать им о том, о чём хотелось забыть. Ведь всё равно он был виноват. Тем, что богат. Тем, что нелюдим. Тем, что привечал в детстве Ксандру. Кто знает, что старый извращенец мог с ней сделать. Может быть, это искалечило ей психику. Если бы не он, она никогда не оказалась бы в лапах Ниама Крола. Такие разговоры ходили. Люди умеют находить себе оправдания.

Но Дамиан жил, и смысла в жизни он не видел. Мы с ним часто разговаривали, и он постоянно говорил мне, что ему жаль мальчишек. Он знал, чувствовал, как им погано живётся после всего. И однажды он признался мне, что отправляет им открытки. К каждому празднику. Зачем? Вы задаёте сложные вопросы…

Наверное, отчасти он хотел протянуть руку. Он ждал их здесь, на полном серьёзе — ждал. Отчасти ему хотелось отомстить, заставить их мучиться воспоминаниями. Но мне кажется, что он повредился в уме, и всё у него смешалось. Ему казалось, что Ариадна жива, что Ксандра по-прежнему приходит к ним в гости. Я часто слышал, как он разговаривает с ними обеими и смеётся. Только вот мальчишки совсем про него забыли, и поэтому он грустил. Поэтому он отправлял им эти дурацкие открытки, каждый раз точно выясняя новый адрес. С его-то средствами это не составляло проблемы.

Когда он заболел, иллюзий у него не было. Дамиан позвал меня и составил завещание. Половина его имущества уйдёт семье Ксандры. А другую половину должны будут поделить между собой Борис и Люк, в том лишь случае, если они придут сюда сами.

Борис пришёл за день до смерти старика, и о чём-то они говорили. Парень вышел оттуда весь в слезах и попросил меня не искать его после… Он отказался от своей доли, и я считаю, что это был самый благородный его поступок с тех пор, как он спрыгнул с забора, чтобы не оставить малютку Кси одну в опасности.

Дамиан написал множество открыток и записал уйму голосовых сообщений. Это превратилось для него в настоящую манию. Кажется, последнее сообщение поздравляет Люка со столетним юбилеем. После смерти Дамиана отправлять их должен был я. И я должен был жить здесь, ожидая Люка, чтобы передать ему вот этот конверт. Возьмите его, если хотите, мисс. Я не вскрывал. Я тоже хотел бы поскорее покончить с этой историей и не думаю, что мне хотелось бы оставить от неё сувенир. Но, возможно, для вас это и будет что-нибудь значить. Кто-то должен помнить, понимаете?

Мы привыкли ненавидеть убийц, насильников, маньяков. Они чужие, они пугают нас, они делают своё дело под покровом тьмы и тайны. Но что мы можем сказать, когда речь заходит об этих… Одним из которых был Люк? Для них даже названия не существует. Они готовы глотку перегрызть беззащитному человеку, думая, что играют за справедливость. А когда узнают, что справедливость там даже рядом не стояла, убегают в кусты. Они могут быть очень смелыми, когда речь идёт о других людях. Но в битве с собой они могут лишь бесконечно бежать. Их преступлению нет названия, к ним стараются «с пониманием» относиться полицейские. Они — образцовые граждане, плоть от плоти народа, и делают то, что, как они считают, должны. Их как будто несёт волна. Они верят, что истина ведома им, а все остальные малодушно её скрывают. И они… о, нет, они не вершат самосуд, для этого они слишком порядочные граждане, слишком глубоко зашит в их инстинкты страх совершить убийство. Они лишь бросаются помоями, пишут на стенах гадости, да иногда разбивают окно бутылкой с огненной смесью. Они хотят, чтобы у их отчаяния, у их гнева был выход. Здесь и сейчас, немедленно! И они его находят. Забывая о том, что они — люди, что есть разум, есть логика. Есть, в конце концов, закон!

Увы, это слишком страшно. И в глубине души каждый понимает, что и он — один из этих. Коснись подобное его — и он плюнет в лицо тому, на кого упала лишь тень подозрения, а потом, когда тень уйдёт, будет обходить этого человека по широкой дуге, косо на него смотреть, пока тот не уедет прочь из города, ни в чём не виноватый, несправедливо оплёванный.

Мне кажется, сегодня на планете Лейгун случилось хоть немного справедливости. Может быть, кто-нибудь однажды отважится написать об этом книгу? Было бы неплохо, только вряд ли бы я стал её читать. Я усвоил урок. Но триллионы людей — даже не знают, что такое возможно. Возьмите конверт, мисс, пусть он напоминает вам о том, что в любой ситуации важно остаться человеком, куда бы ни несла тебя толпа.

О, я вижу, вы нашли бар, мистер Смолин? Не смущайтесь, берите-берите. Господин Никкалс был очень щедрым и добрым человеком, я думаю, он только рад был бы подарить вам бутылку-другую… и третью. И четвёртую… Н-да…

11

— Джо-о-о-ош! — простонала Кейт.

— Аюшки?

— Я тебя ненави-и-ижу!

— Угум.

Скрежеща зубами, Кейт мужественно тащила Джоша от пункта проката автомобилей. «Надо было сначала его выгрузить, а потом сдать машину! — с тоской думала она. — Или сдать уже прямо с машиной, чёрт с ним! Так нет же ведь. Тащу…» — и тащила.

— О господи, что с ним?! — воскликнул штурман, заметив их возле трапа, и кинулся помогать.

— А сам как думаешь? — провыла Кейт, с облегчением перевалив Джоша на плечи Арнольда.

Вместе с Джошем на Арнольда обрушилось облако перегара. Арнольд покачнулся, но выстоял.

— Штраф, — с мерзкой усмешкой сказал капитан, стоявший на вершине трапа.

— За что? — хором прокричали Кейт и Джош, который ради такого случая даже очнулся и сделал трезвое лицо.

Кейт быстро поняла, что смотрит капитан на непутёвого механика, и успокоилась. А Джош, поняв ровно то же самое, разозлился:

— Мы так не договаривались! — завопил он, оттолкнув Арнольда и встав нетвёрдо на ноги. — Ты сказал, чтоб не проносить — я не проношу! Я потребил! — И Джош ударил себя в грудь кулаком.

— Ага, герой-потребитель, — усмехнулся капитан. — А кабачки где?

— Ка… Ка-а-аво?

— Кабачки.

Джош покачался в задумчивости. Потом посмотрел на капитана искоса.

— Макс. Откуда?! Я ведь за тридевять земель их…

— Бомжа у помойки помнишь? А это я.

Издав дикий вопль, Джош взлетел по трапу и рванул к себе в каюту — переживать. У него ещё было время проспаться перед взлётом. Арнольд поспешил за ним — проконтролировать маршрут. Он ведь штурман.

— А что, там правда был бомж? — спросил капитан, поглядев на Кейт.

— Был, — кивнула та.

— Хм. Забавно совпало.

Кейт недоверчиво посмотрела на капитана. Бомж лицом не поворачивался, а ростом соответствовал… Бр-р-р, нет! Отставить паранойю!

— Скажите, капитан. Только честно. Почему вы поручили это дело мне?

Капитан пожал плечами:

— Наверное, потому что хорошо успел тебя узнать и понял, что ты вот-вот напишешь заявление, чтобы оставить скверные воспоминания за спиной. Я подумал, что, занявшись расследованием, ты изменишь своё отношение, и так оно и получилось. Знание чужой истории помогает отодвинуть на задний план собственные тревоги, знаешь ли. Обидно было бы потерять такого прекрасного пилота.

Кейт улыбнулась:

— Не уйду, не волнуйтесь.

А когда она скрылась в недрах «Красного авокадо», капитан посмотрел в небо, зевнул и задумчиво сказал:

— А может, просто от балды назначил… Да ну, нет, не может быть.

Кейт же, добравшись до своей каюты и повалившись на такую родную и привычную койку, аккуратно вскрыла конверт, полученный от Дрейка. Внутри лежал лист гербовой бумаги с выведенными знакомым почерком словами: