ГЛАВА 37

Ротанов не понимал, кому и для чего понадобилась вся эта комедия, но чувствовал, что она имеет прямое отношение к гибели землян на Ароме.

Интуитивно понимал, что ответ где-то совсем близко. И встретивший его за порогом врат откровенный гротеск, похожий на намеренную насмешку над человеческой психикой, лишь подтвердил эти подозрения. За всем этим, теперь уже вполне отчетливо, проглядывала некая закономерность. А чтобы разгадать до конца загадку райских врат — требовалось теперь совсем немного.

Правильно ответить на вопрос стража и войти в заветную для многих дверь, за которой исполняются все желания. Причем Ротанов не верил в исполнение желаний и хотел это сделать лишь для того, чтобы подтвердить свою догадку.

— Ну что же, приступим! — произнес карлик хриплым голосом, но не без некоторой торжественности. — Мое время дорого, а следующий кандидат уже на подходе. Для начала несколько общих вопросов, не имеющих прямого отношения к решению вашей судьбы. Это, так сказать, ознакомительная программа. Для вынесения справедливого решения я обязан выяснить все о вашем нынешнем состоянии, и, хотя мне известно о вас, господин Ротанов, гораздо больше, чем вы можете себе вообразить, несколько лишних вопросов не помешают.

— Я обязан отвечать? — спросил Ротанов, на всякий случай проверяя степень свободы своих движений. Ему дозволялось беспрепятственно двигать руками и даже переступать с ноги на ногу. Но преодолеть невидимую силовую границу, отделявшую его от стража, не было ни малейшей возможности. И никакого оружия у него не осталось, если не считать ножа, с которым он никогда не расставался. Впервые он пожалел, что не послушался совета Зарудного и не взял с собой хотя бы игольник, а еще лучше — однозарядный лучевой пистолет, которого, впрочем, у них не было.

Любопытно было бы посмотреть, выдержит ли местная силовая защита энергетический удар в пару десятков билиэргов. Вообще-то применять оружие он не собирался. Потому и оставил у Зарудного даже игольник, чтобы лишний раз продемонстрировать свои мирные намерения. Но этих его усилий, похоже, никто не оценил.

Тем не менее он попал сюда по доброй воле и только в случае прямой угрозы собственной жизни собирался показать все, на что способен прошедший специальную подготовку человек.

— Вовсе нет! Вовсе нет! Отвечать вы совсем не обязаны! — ворчливо произнес страж, расправляя складки своего шутовского балахона и стараясь выглядеть значительней. — Но эти ответы в ваших собственных интересах, если вы, конечно, заинтересованы в том, чтобы принятое мною решение было справедливо.

— Мне говорили, что беседа со стражем сводится к одному-единственному вопросу и одному-единственному ответу. Или меня неверно информировали, или вы нарушаете регламент нашей встречи!

— Каков, однако, наглец! — произнес карлик в пространство, ни к кому конкретно не обращаясь, тем не менее галерка за спиной Ротанова в ответ на эту реплику одобрительно зашумела. — Будет тебе вопрос, можешь не сомневаться. А пока скажи-ка мне, любезный инспектор, что ты больше всего ценил во внешней жизни, в той, что навсегда осталась теперь за вратами?

От этого вопроса на Ротанова повеяло загробным холодом и безнадежностью. Впервые он подумал, что все это действо, внешне похожее на фарс, может закончиться для него весьма плачевно. Однако по его виду нельзя было угадать, в каком состоянии он находится. Ни один мускул на его лице не дрогнул, и ответ прозвучал так же небрежно и иронично, как и все его предыдущие реплики.

— Женщин ценил. Злоупотреблял тоником. Эгоизм, проклятый, замучил. Что еще интересует ваше высочество? — Но его ирония пропала впустую. Глаза карлика стали грустными, а на лице появилось нечто, похожее на сочувствие.

— Все еще хорохоритесь, инспектор? Все еще пытаетесь изобразить из себя то несгибаемое железное существо, без страха и упрека, которое старательно изображали всю свою сознательную жизнь. Но вы не похожи на супермена. Увы, мой друг, совершенно не похожи, как бы вам этого ни хотелось. Вы не сумели справиться с заданием на Бете Центавра — с пустяковым в общем-то заданием провести профилактику буйкового передатчика. И во время выполнения этой стандартной операции из-за вас там, вроде бы погибли люди… Помните об этом?

Ротанов почувствовал, как во рту у него пересохло, потому что не мог он объяснить, откуда эти сведения из его личного дела стали известны шутовскому стражу в цветном балахоне.

— Долго мне еще ждать? Будем мы это кончать или нет? — неожиданно вмешался в разговор палач, демонстративно грохнув о помост рукоятью своего топора. Из корзины у его ног подозрительно подтекало что-то красное и, судя по запаху довольно мерзкое.

Однако и сама эта реплика, и реакция на него карлика, взвившегося в своем кресле и обрушившего на палача гневную тираду, дабы тот знал свое место, — все это напоминало плохо написанный, но хорошо отрепетированный и добросовестно исполняемый актерами спектакль, который уже здорово поднадоел Ротанову. Тем более что в нем то тут, то там проскальзывали сведения из его прошлого, вспоминать о которых ему было не слишком приятно.

— Я бы тоже хотел побыстрее это закончить, — заявил Ротанов. — Надоело мне ваше фиглярство. Больше вы от меня ни слова не дождетесь, кроме единственного ответа на единственный, положенный по регламенту вопрос. — После его реплики в зале повисла гробовая тишина, слышно было даже, как поскрипывают доски помоста под грузным телом палача.

— Да не будет для тебя никакого вопроса. Можешь проходить прямо в райскую дверь. Хотя нет, постой. Вопрос все-таки будет, хоть и неофициальный. Есть у тебя, инспектор, какая-то просьба, тайное желание, мечта, ради которой ты сюда заявился? И не торопись с ответом, потому что с очень большой долей вероятности может случиться так, что за этой дверью твое желание исполнится. Несмотря на то, что ты в это не веришь. Так что подумай хорошенько, прежде чем начнешь шевелить губами. — Карлик буквально впился в Ротанова глазами, словно хотел проникнуть взглядом в его нутро и вытащить оттуда на всеобщее обозрение самое сокровенное.

— Да, есть у меня одно небольшое желаньице — увидеть того, кто вас создал.

— Ну это вряд ли удастся. Создателя еще никто не видел. Это невозможно.

— Вашего создателя постараюсь увидеть я! — С этими словами Ротанов раздраженно толкнул дверь рая, ожидая встретить за ней все что угодно, кроме того, что его там ожидало на самом деле.

Он стоял на узкой металлической лестнице с перилами, уходящей круто вниз. В слабо освещенном пространстве, окружавшем его, он не мог рассмотреть ничего, кроме бесконечного металлического кружева, каких-то гигантских конструкций, уходивших на бездонную глубину.

Вернуться он не мог, потому что верхний конец лестницы, на котором он теперь оказался, упирался в глухую стену. Дверь исчезла, словно ее здесь никогда и не было. Снизу тянуло холодом и запахом ржавого металла. Кроме этого, присутствовала некая, едва уловимая вибрация, говорившая о том, что часть этих, неведомо для чего созданных механизмов продолжает работать. «И эта подземная фабрика называется у них раем? Именно сюда стремились попасть сотни людей? Именно здесь они бесследно исчезали?» Что-то в этом предположении показалось ему неверным. Концы с концами не сходились.

И тут он вспомнил о своем неосторожно высказанном желании… Увидеть создателя всего этого рая… Что, если это он и есть? Что, если создатель мира за вратами вот эта, раскинувшаяся под ним на много километров машина?!

Ротанов осторожно двинулся вниз, собственно, больше ему ничего и не оставалось, не стоять же вечно на этой лестнице! Приходилось проверять на прочность каждую ступеньку и стараться запомнить пройденное число этих узких железных полосок, но вскоре он сбился со счета и оставил это бессмысленное занятие. Если ему и суждено отсюда вернуться, то наверняка другой дорогой. Проломить стену, в которую упирался верхний конец лестницы, у него не было ни малейшего шанса.

Постепенно узкое пространство решетчатой шахты, внутри которой располагалась лестница, начало расширяться и вскоре закончилось широкой площадкой, расположенной в центре гигантского подземного этажа, заполненного непонятными механизмами.

Внешне кожухи этих механизмов напоминали гигантских стальных улиток, притаившихся здесь в ожидании своего часа «X», когда неведомый оператор запустит для каких-то своих неведомых целей всю эту стальную мощь, величина которой с трудом укладывалась в сознании потрясенного Ротанова. Ровные ряды механизмов уходили во все стороны, насколько хватал глаз, а усилившийся гул и вибрация подтвердили его предположение о том, что часть этих стальных гигантов работала, несмотря на покрывавший их кожухи толстый слой пыли, свидетельствовавший о том, что хозяева этих механизмов давно не навещали своих детищ.

Колоссальность этого подземного сооружения подавляла. Человеческое воображение не могло представить существ, способных создать подобное творение технического гения на планете, на которой не было даже намека на существование развитой технологической цивилизации. Это место насчитывало сотни, если не тысячи, лет.

Возможно, подземелье было ровесником древней башни, чьи развалины заметали пески пустыни над его головой. Но кто и каким образом смог доставить сюда все эти механизмы? Где находятся заводы, их создавшие, и откуда, черт возьми, берется прорва энергии, необходимой для их работы?

Существовал и еще один, возможно, самый главный лично для него вопрос: почему он здесь оказался?

Что-то не сработало в тот момент, когда он открыл дверь, или проклятый карлик решил напоследок преподнести ему еще одну гнусную шутку и в самом деле исполнил его невыполнимое желание увидеть создателя этого мира?

По какой-то причине его забросило в механическое чрево планеты, где не было места ничему живому. И вместо ответа на свои вопросы он получил новую загадку. Кому и для чего понадобилось создавать это гигантское сооружение на заброшенной отдаленной планете, лишенной органической жизни? Какое отношение имели эти механические монстры к трагедии, постигшей аромскую колонию?

Он стоял, растерянный и совершенно раздавленный размерами творения чужого инженерного гения.

Иногда между однообразными рядами устройств, уходившими в темноту подземелья на многие километры, вспыхивали синие сполохи электрических разрядов, и тогда в месте вспышки к потолку взлетали непонятные огненные пузыри, напоминавшие своим видом шаровые молнии.

Минут пять после каждого разряда эти странные электрические создания продолжали жить своей собственной жизнью, наперегонки гоняясь друг за другом под потолком зала, словно радуясь полученной свободе, а затем бесследно исчезали.

Попасть в зону линейного разряда, то и дело перечеркивавшего сполохами пространство между рядами механизмов, наверняка было смертельно опасно, но, несмотря на это, ему придется пересечь зал, в попытке найти выход из механического лабиринта, окружавшего его со всех сторон. От простого случая будет зависеть, останется ли он в живых после такого перехода.

Неожиданно в голову Ротанова вновь пришла мысль о том, что он оказался здесь не случайно, и вовсе не поломка механизма телепортации, и не гнусная шутка стража причины того, что он теперь стоит в подземном зале.

Что-то его здесь ждало. Что-то или кто-то. И если это так, то разряды ему не страшны. Не стоило городить такой сложный огород для того, чтобы покончить с ним ударом молнии. У них были десятки других, более простых и надежных способов от него избавиться.

В конце концов, Ротанов решился и двинулся вперед, все еще очень медленно и осторожно оглядываясь по сторонам. Одно дело теоретические рассуждения, и совсем другое практический результат, от которого зависит твоя собственная жизнь.

Казалось, за каждым механизмом таилось нечто опасное и враждебное для него. Усилием воли он заставил себя успокоиться. Если здесь действительно должна состояться некая встреча, то к ней нужно быть готовым. Ему понадобится все его хладнокровие и спокойствие.

Подошвы тяжелых походных ботинок Ротанова издавали слишком громкие звуки, соприкасаясь с металлическими плитами пола, и, как он ни старался идти тише, из этого ничего не получалось.

В одном месте он споткнулся о металлическую фиговину, торчавшую из пола прямо посреди дороги и почти полностью скрытую под слоем пыли. Легкое сотрясение, которое вызвала его неловкость, немедленно привело к целому водопаду пыли, устремившемуся на пол со всех соседних механизмов.

К счастью, наполненный электричеством воздух и электростатические заряды не позволили пыли разлететься по помещению. Вся она тут же вновь прилипла к кожухам ближайших механизмов.

В обстановке зала ничего не изменялось, хотя он шел по нему уже больше часа. Должно быть, бесконечный ряд механизмов тянулся под землей на десятки километров. Какое-то время инспектор еще старался понять, для чего предназначены эти механизмы, переваривавшие в своем нутре колоссальные мощности, но потом оставил это бессмысленное занятие.

Казалось, вместе с пылью здесь спрессованы целые тысячелетия. Он чувствовал тот особый, ни с чем не сравнимый запах древности, который бывает только в египетских пирамидах и в развалинах давно покинутых храмов.

Ему не давал покоя вопрос, почему на пороге этого технического чуда сидел карлик в нелепом балахоне рядом с бутафорским палачом? Интуитивно он чувствовал, что эта нелепость содержит в себе ответ на многие вопросы, но четкого представления о том, что все это могло означать, ему так и не удалось получить.

«Шуточки шутим, господа инопланетяне?!» — Он произнес эту фразу вслух, скорее всего, просто для того, чтобы подбодрить себя, но его голос раздался неожиданно громко и, отраженный эхом от невидимых стен, пошел гулять по помещению, вызывая к жизни треск новых электрических разрядов.

Огненные шары под потолком беспокойно заметались, словно старались поймать пролетающие мимо них звуки человеческого голоса.

Этого эксперимента оказалось достаточно, чтобы надолго отбить у Ротанова охоту производить здесь какой бы то ни было шум.

Любая дорога рано или поздно приводит туда, куда она была проложена, нужно лишь идти все время в одном направлении, никуда не сворачивая. Эта простая истина помогла Ротанову, в конце концов, достигнуть центра зала, где механизмы отступили к стенам, освободив большую пустую площадку, на которой расположилось какое-то устройство, резко отличающееся своими очертаниями от однообразных механизмов, заполнявших весь остальной зал.

Управляющий пульт? — подумал Ротанов, исходя из места положения этого устройства. — Возможно… Только этот пульт не предназначался для человека. На нем не было ни знакомых сенсоров, ни переключателей, ни каких-либо приборов. Однообразная темная поверхность больше всего напоминала полированный гранит.

Скорее памятник, чем механизм…

И все же это был механизм, это стало ясно, когда метровый каменный экран, возвышавшийся над полом метра на четыре, едва заметно засветился холодным, неживым светом. Какие-то неразличимые тени двигались в его глубине, затем они исчезли, экран погас, но, когда Ротанов приблизился к этому странному, ни на что не похожему образованию вплотную — экран засветился вновь, и на этот раз гораздо ярче.

Вблизи пульт напоминал трехметровую подставку для дирижера, несколько увеличенную в размерах, над которой вместо пюпитра возвышался экран. Сейчас на нем, сквозь кружащийся снегопад помех, можно было рассмотреть черты лица…

Ротанов испытал некоторое потрясение, когда понял, что это человеческое лицо… Хотя нет, не совсем человеческое, — тут же поправил он себя. — Слишком большие глаза, непривычный разрез век… Вначале лицо показалось ему почти уродливым, но позже, когда после упорной борьбы помехи начали отступать и очищенное изображение заполнило весь экран — он понял, что это лицо женщины и что она красива неземной, ни на что не похожей красотой.

Она сидела за таким же пультом, перед которым он теперь находился. Лицо женщины было сосредоточено на управлении машиной, и на Ротанова она не обращала ни малейшего внимания, занятая своей очень сложной работой. На ее пульте вспыхивали и гасли целые водопады сигнальных огней, тонкие пальцы женщины пробегали по невидимым клавишам ритмично и четко, словно она исполняла сонату на незнакомом музыкальном инструменте.

Где-то он уже видел такое лицо… Нет, не этой конкретной женщины, но похожее на нее в общих чертах… Наконец, из дальних уголков памяти пришел ответ… Восьмая экспедиция на Дельту… Там были найдены остатки древней рэнитской цивилизации… Портрет на камне, перед которым оказалось бессильно время, шестое тысячелетие до космической эры…

Но сейчас перед ним был отнюдь не портрет — живое изображение невозможного. От рэнитской цивилизации не осталось ничего, кроме редких развалин. Он стоял молча, потрясенный настолько, что не смел даже двинуться.

Наконец, оторвавшись от своей сложной работы за пультом, рэнитка бросила на его быстрый взгляд, и в то же мгновение в мозгу инспектора вспыхнули слова:

— Одной мне не справиться! Слишком много помех. Ты должен помочь мне!

Загрузка...