Хроники ицкаронской Стражи. Дело о подсвечниках Расты

– То есть у нас появилась еще одна версия, – подытожила Селена, когда сержант Стражи Квентин Уиллис закончил рассказ о вчерашнем визите лорда Товуэлла. Ее волосы за ночь заметно отросли, хотя их длина и не полностью восстановилась. Теперь вампирка чувствовала себя немного необычно и постоянно поправляла прическу – последний раз над своей внешностью она экспериментировала довольно давно, лет сорок назад, а потому успела отвыкнуть от того, что волосы могут быть длинной не до поясницы, а всего лишь до плеч.

Рассказ сержанта был немного неполон, он намеренно не стал высказывать возникшие у него подозрения по поводу милорда Алефа Товуэлла.

– Скорее, она ко мне вчера сама пришла, – кивнул он. – Но, как мне кажется, она вполне имеет право на существование. Более чем. Мне кажется очень подозрительным то, что алхимики вначале обнадежили Товуэллов, а потом эмбрион погиб как раз перед тем, как его должны были подсадить леди Филонии. Уж очень это смахивает на какое-то внешнее вмешательство.

– А подсвечники, получается, похитили, чтобы чета Товуэлл не смогла завести ребенка с божественной помощью? – спросил Эрик, старательно сдерживая зевок. – И кому такое могло понадобиться? Какому-нибудь родственнику, который вдруг понял, что может и не дождаться наследства? Разве эльфы не двинуты на детях? Я никого не хотел обидеть, если что, – добавил он, кинув два быстрых взгляда: один – на Квентина, другой – на Вэнди.

– Скорее они помешаны на своем потомстве, – сказала Вэнди. – Чужие дети вызывают у них сочувствие, да и вообще эльфы всех детей скорее любят, но уже без такого фанатизма, как своих. И я бы не стала торопиться с выводом, что в похищении именно эльф виноват. Мало ли какие враги у главы эльфийского рода могут быть.

Квентин только кивнул, соглашаясь с алхимичкой.

– Я хочу, чтобы ты занялась этой версией, – сказал он ей. – Концы надо искать в Главной алхимической лаборатории; нужно выяснить, что там на самом деле произошло. Думаю, тебе это будет сделать легче, чем кому-либо из нас.

– Ты хочешь, чтобы я выяснила это частным порядком или официально? – спросила Вэнди.

– Не совсем понял вопрос, – признался Квентин.

– Если я приду официально, то мне дадут доступ к документам. То есть к истории болезни, журналам наблюдений и всему такому. Но ты же знаешь, как Штейн ко мне относится – говорить со мной на эту тему он вряд ли будет охотно, может быть, другому стражу будет проще что-то из него выжать. С другой стороны, если я пойду неофициально, то у меня есть там несколько приятелей, которые без протокола мне помогут прояснить ситуацию, но тогда документов мне не видать.

Квентин задумался на некоторое время.

– Я напишу официальный запрос на изъятие документов, – сказал он. – А тебе придется все-таки как-то разговорить Штейна и остальных. Слухи в суд особо не предъявишь, так что тебе придется постараться. Так, теперь остальные… действуем, как договаривались. Селена и Илис – в Библиотеку, потом в Храм Моря, потом в Храм Любви. Эрик, мы с тобой пойдем в Храм Дороги, и, если получится связаться с сэром Джаем – в Храм Героев, потом – по ситуации. Вопросы, предложения, замечания? Тогда работаем…

***

– Никогда не понимал людей, которые сюда приходят, – признался Эрик перед тем, как зайти в Храм Дороги. – Что должно быть в голове у человека, чтобы он стал малинопоклонником?

– Я бы не сказал, что тут народ особо толпится, но, конечно, храм некоторой популярностью все-таки пользуется. Но неужели ты считаешь Малина абсолютным злом? – поинтересовался у него Квентин несколько насмешливо.

– Нет, я вообще не слишком религиозен, – ответил Эрик. – Честно говоря, я склоняюсь к мысли, что религия – это сплошное надувательство. То есть не то, чтобы я не верил в существование богов, просто мне кажется, им до нас особого дела нет. Взять того же Малина. Как-то не могу представить его лично подстраивающим смертным пакости и неприятности. Мелко это как-то и глупо. Но еще глупее выглядят люди, которые поклоняются богу, который занимается такими делами. Где логика? Поклоняться такому богу – это все равно, что пригожей девице в богатом платье и с пухлым кошельком в руках специально расхаживать возле логова разбойников, чтобы они ее НЕ тронули. А потом удивляться, что девицу ограбили, раздели и изнасиловали. На что надеются эти люди?

– Интересные вещи ты говоришь, – заметил Квентин. – Ты же себе противоречишь. Если ты считаешь, что богам до смертных дела нет, то твоя девица может сколько угодно расхаживать возле логова, и ей ничего не будет, нет?

– Так я и говорю – глупо. Что так глупо, что этак.

– Вы упускаете одну деталь, старший констебль, – раздался вдруг голос Энжела Сувари откуда-то слева. Он вышел из-за угла храма, держа в одной руке садовые ножницы, а во второй – пустое ведерко. – Возле логова разбойника гуляет вовсе не девица в красивом платье с набитым кошельком. Возле логова разбойника гуляет бывший фермер, поля которого были затоптаны проходящей мимо армией солдат. Его дом отобрал за долги богатый сосед, а невесту соблазнил смазливый городской повеса, проезжавший мимо. Согласитесь, такому человеку уже особо нечего терять, а разбойники разбойникам рознь бывают, могут, ведь, и помочь бедолаге. А если разбойник спит крепким сном и совсем не интересуется происходящим вокруг, то вреда от такой прогулки точно не будет. Добрый день, господа стражи. Вы уже пришли меня арестовать, или только поговорить?

– Уяснить несколько вопросов, – сказал Квентин.

– В таком случае идемте ко мне наверх, – сказал жрец.

Они прошли за ним через главный зал храма, поднялись по потайной лестнице на второй этаж и оказались на кухне, самой обычной кухне, какую можно найти в любой холостяцкой квартире. То есть здесь имелась самая обычная дровяная печь, большой обеденный стол, несколько шкафов с посудой, разделочный столик и мойка. На кухне было чисто, чувствовалось, что живущий здесь человек не готовит ничего сложнее яичницы.

Энжел извинился, вышел на минуту куда-то и вернулся уже без садового инвентаря и с вымытыми руками, после чего принялся устраивать на плите чайник.

– Итак? – поинтересовался он, когда огонь под чайником загорелся. – Вы хотели меня о чем-то спросить? Спрашивайте.

– Протокол на тебе, – сказал Квентин Эрику. – Да, Энжел, у нас накопились к вам вопросы. Прежде всего: о чем вы говорили с братом возле камина в Храме Плодородия в тот вечер, когда были похищены подсвечники?

– Вы не допускаете мысли, что я могу забыть, о чем шла речь? – спросил Энжел, выставляя на стол чайный сервиз.

– Допускаю, но это не ответ на мой вопрос. Впрочем, если вы утверждаете, что забыли…

– Ничего такого я не утверждаю, – сказал Энжел. – Но, видимо, у вас никогда не было ни брата, ни сестры. Тем более близнеца. Мы с братом, к сожалению, видимся не так уж часто, так что при встрече нам есть о чем поговорить. Могу уверить вас, что никакого отношения наш разговор к подсвечникам не имел, а к камину мы отходили только потому, что там нас не могли услышать другие.

– Послушайте, Энжел, я ведь задал прямой вопрос, – сказал Квентин. – И хотел получить на него ответ, который я бы мог самостоятельно интерпретировать на предмет отношения к делу. Зачем вам надо все усложнять? Ваши семейные тайны, сами по себе, следствие не интересуют, так что никакого смысла скрывать содержимое вашей беседы нет. Зачем вы усложняете?

– Квентин, вы меня извините, но я считаю вас весьма умным и способным следователем, который не будет задавать случайных и лишних вопросов. Коль вас заинтересовало, о чем мы с Крисом говорили, значит, мой ответ имеет значение, а иметь значение он для вас может, только если вы подозреваете в причастности к краже меня или брата. Жреца Нурана вы вряд ли станете подозревать, значит, все-таки, речь обо мне. То есть получается, вы подозреваете меня. Я знаю, что расскажи я о нашем разговоре, это не снимет с меня подозрений – в разговоре не было ничего, что могло бы их снять, с другой стороны, как вы сами заметили, следствию наши семейные тайны сами по себе не интересны. Потому я предпочту не отвечать на ваш прямой вопрос. Именно чтобы не усложнять.

– Странно, – не выдержал Эрик. – Я вашу логику понять не могу. Ведь если вы отказываетесь отвечать на наши вопросы, то это усиливает подозрения. Разве вам это надо?

– Не надо, – ответил Энжел. – Но и ничего страшного я в этом не вижу. Да, подозрения ваши усилятся, но что вы с ними будете делать? Я-то подсвечников не крал, и, как вы меня не подозревайте, доказать то, что я это сделал, вы не сможете. Получается, что ваши подозрения больше вам мешают, чем мне, потому что уводят вас в сторону от поисков настоящего вора, а я особо ничего не теряю.

– Мне почему-то думалось, что вы заинтересованы в том, чтобы мы не уходили в сторону, а нашли настоящего вора, – сказал Квентин. – Это же вы привели Эру к нам. Мне отчего-то кажется, что без вас она Стражу привлекать бы не стала.

– Ваше мнение совпадает с моим – вряд ли бы она обратилась к вам, если бы не я, – согласился Энжел. – Но вы ошибаетесь, вернее, сильно упрощаете мою мотивацию. Мне прежде всего важно, чтобы меня не обвинили в краже, которой я не совершал. Участие Стражи в этом деле само по себе снимает с меня такие обвинения, во всяком случае, делает их не столь безапелляционными. Но, если честно, я бы предпочел, чтобы подсвечники не нашлись.

– Отчего так? – спросил Эрик.

– Я не очень люблю Эру, – ответил жрец. – Вернее сказать, я не люблю ее ко мне официального отношения, поскольку, когда она забывает, что она – старшая жрица Расты, а я – старший жрец Малина, то с ней вполне можно общаться. Приятная женщина, не глупая, немного сдвинутая на материнстве и семейных ценностях, ну так и пусть! Зато замечательно разбирается в растениях, любого садовника за пояс заткнет, а садоводство – моя большая любовь. Но стоит ей вспомнить, что она – старшая жрица Расты, а я – старший жрец Малина, как тут же начинаются все эти ее придирки, задирание носа, паранойя и все такое. Без подсвечников задирать нос ей не так легко, так что меня лично такая ситуация устраивает.

Закипел чайник и Энжел принялся хлопотать с заваркой. Он перебирал многочисленные бумажные свертки и кулечки, понемногу отсыпая из них в заварочный чайник каких-то трав, а когда заварил их кипятком, то по кухне пошел такой свежий и бодрящий аромат, что с Эрика, который сегодня ночью спал мало, а потому старательно пытался не зевать, спала всякая сонливость.

– А не лично? – спросил вдруг Квентин. – Ведь тут замешаны не только ваши личные интересы, верно?

Энжел, который в этот момент разливал чай по чашкам, на секунду замер, а затем не слишком весело усмехнулся.

– Сдаюсь, тут вы попали в яблочко, – сказал он. – Впрочем, вы же сын Лары и к вашему воспитанию приложила руку Арника, так что удивляться нечему. Да, есть кое-что, что заставляет меня хотеть, чтобы подсвечники нашлись.

– Что же? – спросил Эрик.

– Желание Малина, – ответил Энжел. – Понимаете, это у нас тут все хорошо и удобно. Нет доказательств – значит, не виноват. Там, у Них, презумпция невиновности не работает. Подсвечники украли – значит, это сделал Малин, и точка. Пока не доказано обратное. А Он, знаете ли, не слишком любит, когда его обвиняют в том, чего он не делал. Тем более что там у Него с Растой отношения еще более натянутые, чем у меня с Эрой. Насколько я понимаю ситуацию, Там решили подождать результатов вашего расследования, так что поздравляю, за вами наблюдают.

Квентин воспринял эту новость совершенно спокойно, а вот Эрик слегка растерялся и принялся озираться по сторонам.

– Вот и получается, что Он заинтересован, чтобы подсвечники нашлись, а я с его желаниями должен считаться. Потому я вам буду помогать по мере своих сил, если буду видеть, что моя помощь будет вам действительно полезна, – добавил Энжел, подвигая чашки с чаем следователям. – Угощайтесь, господа стражи.

***

Старший жрец Библиотекаря, профессор лингвистики Гай Вотервуд оказался высоким, под два метра роста, человеком, темноволосым, высоколобым, с легкими залысинами у висков, скуластым, темноглазым и, судя по толстым линзам очков, близоруким. Одет он был в темно-коричневый сюртук, носил пышно взбитый шейный платок вместо галстука, говорил негромко, чуть растягивая слова и немного в нос, словно страдая от постоянного насморка. Разговор с ним получился исключительно коротким.

– Да не помню я, – признался он. – Не обращал внимания я. Ни на то, кто там к камину подходил, ни на то, открывали окно или нет. Я, если честно, даже не помню, стояли ли там подсвечники или их уже не было. Извините, из меня не слишком хороший свидетель.

Зато библиотекарь из него был превосходный. Стоило Селене упомянуть, что они интересуются историей и свойствами подсвечников, как он тут же назвал четыре письменных труда, в которых могли содержаться интересующие следователей сведения.

– Но на вынос мы их не даем, – сказал он. – Они исключительно древние, самому молодому источнику девятьсот лет! Впрочем, если желаете, я могу распорядиться, и с них снимут для вас копии.

– Но ведь это займет время? – спросил Илис.

– Ну, так и что за беда? К тому же и не слишком много – всего три-четыре часа. Мы недавно приобрели замечательный книгокопир, он работает гораздо, гораздо быстрее живого переписчика, хотя, конечно, в копиях, что он делает, нет души, как в переписанной от руки книге. Приходите после полудня, я думаю, к тому моменту копии будут готовы.

– Тогда последний вопрос, и мы расстанемся с вами до обеда, – сказала Селена. – Как вы считаете, кто мог подсвечники украсть? Быть может, у вас есть кто-то на подозрении?

– Право, даже не знаю, – ответил профессор. – Энжел, пожалуй.

– Почему он?

– Ну а кто же еще? Я точно знаю, что он много лет терроризировал Лунный храм, похищая у них праздничный новогодний пирог. Так что воровать ему не внове, да и вообще, если не он, то кто?

Через полчаса Селена и Илис стояли на пороге Храма Моря, чьи ворота напоминали раскрывшуюся раковину. Внутри было много перламутра, тут и там били фонтанчики, большие аквариумы стояли вдоль стен, заполненные прозрачной, как слеза водой, в которой плавали различные морские обитатели. Илис, правда, морщил нос от многообразия морских запахов, но обоим следователем здесь скорее понравилось.

– Я думала, вы вчера придете, – заявила им старшая жрица Диты, Дара Клейн.

Она была так похожа на Эру, что даже не знай следователи, что они доводятся друг другу родными сестрами, сомнений у них в этом не возникло бы. Похожи они были чрезвычайно, разве что у Дары волосы были несколько зеленоватого оттенка, да и в талии она была поуже сестры.

– Вы знаете, зачем мы здесь? – спросила жрицу Селена.

– Разумеется. Эра не смогла выбить из Энжела чистосердечного признания, и теперь вы опрашиваете свидетелей, чтобы собрать против него улики. Бесполезное занятие, должна заметить.

– Это почему? – немного обиделся Илис.

– Это потому, что Энжел – хитрый угорь, и когда воровал подсвечники никаких следов не оставил, – ответила Дара.

– Но вы уверены, что это сделал он, – сказала Селена. – Почему?

– Ну а кто бы еще решился на это? – пожала плечами Дара. – Вы разве не знаете, чей он жрец? Чтобы ловить рыбу, надо уметь ловить рыбу, а чтобы воровать, надо уметь воровать. Однако я его не осуждаю. Моя сестрица вполне заслужила это своим отношением к окружающим, а Энжел – смелый мальчик, который не боится, как другие, ей перечить. Ах, увы, не все на это способны, большинство предпочитают не спорить с ней.

– Но вы-то не из их числа, – заметила Селена.

– Ну а как вы хотели? У нас всего два года разницы, и, сложись все немного по-другому, это я была бы жрицей Расты, а не она. И уж, будьте уверены, у меня бы подсвечники не украли! Так что когда я вижу, что она говорит или делает глупость – я не делаю вид, что все в порядке.

– Давайте лучше поговорим о том, что случилось тем вечером, – сказала Селена.

– То, о чем мы говорили на совете, никого не касается, – быстро сказала Дара.

– Это мы понимаем, – кивнула вампирка. – Нас скорее интересует то, что происходило в гостиной перед советом.

– Тут я вам не сильно помогу, – сказала Дара. – Я долго провозилась с укладкой волос… Я, откровенно говоря, не любительница крутиться перед зеркалом, вы не подумайте. Да моей природной красоте и не нужна косметика, тем более что тут, как вы, наверное, заметили, очень влажно, любая косметика потечет. Прическа тоже страдает, а появиться в обществе со спутанной паклей вместо волос – уж лучше опоздать. Впрочем, я не опоздала, пришла минут за пять до начала совета.

– Все уже были в сборе?

– Почти. Филип пришел одновременно со мной… случайно, конечно. Мы на входе в храм встретились… а Мануэла – минутой позже. Вот уж кто возле зеркала крутиться любит! Оно и понятно – иначе как она будет на жизнь зарабатывать? Ну, вы меня понимаете…

– Говорят, вы успели немного поспорить с Эрой, – сказала Селена. – Можно узнать причину?

– Причина у нас всегда одна и та же, – вздохнула Дара. – Это старая история. Эре надо показать всем, что она главная, а на ком это показывать, как не на своих? Кроме того, как я уже сказала, мы с Филипом пришли вместе, и у сестренки снова открылась ее паранойя. Она его ревнует ко мне, но прямо обвинить нас в чем-то не может, сами понимаете. Вот и выискивает другие поводы. В тот раз поводом послужил мой поздний приход. «Почему все должны тебя ждать, сестрица?» Разумеется, когда пришла Мануэла, ей она и слова не сказала, та ей всегда поддакивает.

– Я понимаю, что у вас и времени особо не было, но, быть может, вы все-таки заметили что-нибудь необычное? – спросила Селена. – Может быть, кто-то как-то себя вел странно или еще что-нибудь?

– Да нет, ничего такого. Энжел у Генриха про воздушный пузырь выспрашивал, но так он вообще умеет пыль в глаза пустить. Я же говорю, не найдете вы к нему никаких улик, он чисто работает.

– Следствие обязано рассмотреть все варианты, – сказала Селена. – И вы уж меня извините, Дара, но версия, что Энжел украл подсвечники только чтобы Эре насолить – это как-то не очень серьезно.

– Вы думаете? Может быть, вы и правы. Если хотите, у меня есть еще одна версия. Вы знаете, что Раста использует свои подсвечники для того, чтобы помочь появиться на свет детям, которые иначе не смогли бы появиться?

– Да, – ответила Селена.

– А вы знаете, что Там есть планы поженить Нурана и Луню? – спросила Дара снизив голос до полушепота и приняв самый таинственный вид.

– Нет, о таком мы не слышали, – честно ответила Селена.

– Суть в том, что Луня стала слишком сильной богиней. Она и эльфам покровительствует, и чудовищам всяким, и лунные циклы за ней, и любовь неразделенная, и охота… Кого из богов не возьми, она у всех понемногу их исконной территории забрала, да так ловко, что никто особо и не возражал.

– И у Диты тоже? – спросил Илис.

– И у Диты тоже, – подтвердила жрица. – Приливы и отливы. У Расты есть опасения, что Луня может стать сильнейшей богиней и занять ее место. Сама Луня амбициями не страдает, так что и ей тоже выгодно успокоить Великую Мать. Самый простой способ – выйти замуж, родить ребенка и передать ему часть своего ареала. Но просто так родить ребенка у нее не получится. Вы видели ее статую? Не слишком похожа на человека, правда? Нужна помощь Расты и ее подсвечников.

– А Энжел Сувари здесь причем? – спросила Селена.

– Он сам – ни при чем. А вот его хозяин, видимо, решил сорвать банк. Вытребовать себе что-нибудь за возвращение подсвечников. У него-то хватит наглости потребовать плату со всех троих: и с Нурана, и с Луни и с Расты. Да и с нового бога, когда тот родится, тоже не постесняется. Вот и приказал своему жрецу украсть подсвечники и спрятать куда-нибудь.

– Довольно фантастическая версия, – сказал Илис. – Как-то уж сложно все.

– Вы не атеист часом, молодой человек? – поинтересовалась Дара. – Зря. Боги существуют, поверьте мне. И от того, что у них там происходит между собой, многое зависит тут, у людей. Вы думаете, отчего сэр Крис и Бастиана крутят свои шуры-муры? Это как раз отражение отношений между Нураном и Луней. Думаете, отчего профессор Вотервуд так неровно дышит к этой вертихвостке Мануэле, хотя она ему в матери годится? Это все оттого, что Библиотекарь и Гламура женаты. Правда она мужа не слишком жалует, но так и здесь у нас – то же самое. Чего здесь не коснись – на все найдется причина там, наверху.

– А ваши взаимоотношения с сестрой и ее мужем – это тоже оттуда? – спросил Илис.

– Вашего следствия это не касается, – надула губы Дара. – Извините, мне пора кормить золотых рыбок.

***

– Кому вообще могли понадобиться подсвечники, как вы думаете? – спросил Квентин.

– У меня нет версий, – ответил жрец Малина. – Вернее сказать, у меня нет подозреваемых. Я, как и вы, теряюсь в догадках.

– У нас есть предположение, что подсвечники могли похитить из-за их свойств, – сказал Эрик. – Я имею в виду, побочных свойств.

– Мы мыслим в одном направлении, – кивнул Энжел.

– Вы знаете, какими свойствами они обладают? – спросил Квентин.

– Да. Очень интересные свойства. Вы знаете, например, что их можно использовать в качестве противозачаточного средства?

Эрик округлил глаза.

– Стесняюсь спросить, каким это образом, – пробормотал он.

– И очень даже просто – достаточно затушить свечи после… ну, вы меня понимаете. Могу предположить, что примерно таким образом можно и беременность прервать. Во всяком случае, на маленьких сроках.

– Хм, – сказал Квентин, – интересно. А жрицы Расты сами знают об этом?

– Думаю, они не хотят об этом знать, – ответил Энжел. – Сами понимаете. Они не одобряют прерывание беременности, если нет самых серьезных на то причин.

– А еще? – спросил Эрик. – Какие у них еще свойства есть?

– Ну, если поставить два зеркала друг напротив друга, а подсвечники с зажженными свечами по краям, то откроется Путь, – сказал Энжел.

– Куда? – полюбопытствовал Квентин.

– Полагаю, что туда, где живут боги, – ответил Энжел. – Или, вернее сказать, туда, где живет Раста. Впрочем, там, может быть, и других богов можно встретить.

– Вряд ли вор украл их для того, чтобы наведаться в гости к Великой Матери, – сказал Квентин. – А еще?

– Еще этими подсвечниками хорошо отгонять демонов, – сказал Энжел. – В круг света от свечей, горящих в них, сможет далеко не каждый демон войти, а если и войдет – то сильно ослабленный. Нечисти и нежити это тоже касается. Во всяком случае, я категорически не рекомендую вашей Селене близко к ним подходить, мало ли что. Да и вашему оборотню брать их в руки не советую.

– То есть если бы демоны задумали напасть на город, они постарались бы избавиться от подсвечников? – спросил Эрик.

– Да, это имело бы смысл, – согласился Энжел. – Самое интересное, что мы сейчас как раз переживаем некоторый всплеск демонической активности. Слышали уже?

Квентин и Эрик синхронно кивнули.

– Я брата и Сонечку почти не вижу, – вдруг пожаловался Энжел. – Постоянно в разъездах.

– А отчего именно сейчас этот всплеск? – спросил Квентин.

– А кто его знает... Просто временами попасть из подземельных миров в наш становиться проще, – ответил Энжел. – Вот демоны и пользуются случаем. Такое и раньше бывало, лично мне причина не понятна. У отца есть теория на этот счет, но я ее пересказывать не стану, если хотите – сами спрашивайте.

– Сэра Джая еще поймать надо, – сказал Квентин. – Фью отказывается доставлять ему послания, вчера в храме сказали, что он ушел с утра и когда вернется – не знают.

– Может быть, в засаде на какого-нибудь инфернала как раз, – сказал Энжел. – Лучше всего оставить ему записку в храме.

– Мы так и поступим, – кивнул Квентин. – А еще, еще какие-нибудь свойства у подсвечников имеются?

– Да, – сказал Энжел, несколько поколебавшись. – Есть у них еще одно свойство. Можно воск одной свечи перелить в другую свечу. Понимаете?

В комнате вдруг стало совсем тихо.

– Ээээ… – наконец опомнился Эрик. – Речь идет про абсолютно любые свечи?

– А вот этого я не знаю, – ответил Энжел. – Последний раз такой ритуал проводился больше двух тысяч лет назад, речь шла об эльфийке и человеке. Они любили друг друга, его года подходили к концу. Переливание позволило прожить ему еще около семидесяти лет, и они умерли в один день. Романтическая история. Разумеется, тогда это все делалось добровольно, с согласия эльфийки. Вернее сказать, ей очень долго пришлось уговаривать жрицу Расты, чтобы она провела ритуал. Но я не знаю, может быть, согласие донора, если вы позволите мне так выразиться, и не требуется. Как бы то ни было, это свойство подсвечников держится в большой тайне.

– Еще бы! – сказал Квентин. – Но вы-то сами, откуда про все это узнали?

– А вы не догадываетесь? – прищурился Энжел.

Квентин долго смотрел на Энжела.

– Вот уж не думал, что вы можете разговорить Арнику, – наконец сказал он.

Энжел рассмеялся.

– У меня есть к ней свой подход, – сказал он. – Но если вы думаете, что это было просто – то очень зря вы так думаете. Едва ли не клещами пришлось вытягивать, она не любит о таких вещах рассказывать.

– Кстати, о клещах, – сказал Квентин. – Вы не передумали насчет первого нашего вопроса?

– Нет, не передумал, – ответил Энжел. – Вас по-прежнему совершенно не касается содержание моей беседы с братом.

– Тогда позвольте другой вопрос: а зачем сэру Крису понадобилась крупная сумма денег?

Если Энжел и удивился вопросу, то виду не подал.

– Зачем же вы выпытывали у меня то, что и так знаете? – спросил он.

– А зачем вы скрываете то, в чем особой тайны нет? – спросил Квентин.

– Из принципиальных соображений, – ответил Энжел. – Повторяю в третий раз: наш разговор с братом вас не касается и к похищению подсвечников отношения не имеет. Я вам это сразу сказал, вы мне не поверили. Не поверили – ну и ладно, тут не тот случай, когда мне кровь из носа надо вам что-то доказать. Это же относится и к вопросу насчет того, для чего моему брату деньги. Тем более что, готов спорить, вы знаете ответ и на этот вопрос. Ну, или, во всяком случае, догадываетесь.

Покидая храм, Эрик вдруг обернулся, остановился и спросил у Энжела, который вышел их проводить:

– Но все-таки, богатой девице с большим кошельком возле логова разбойников гулять небезопасно, верно?

Энжел чуть заметно усмехнулся и пожал плечами.

– Человеку, который так себя позиционирует лучше не гулять по лесу, а сидеть дома, за надежными запорами, – сказал он. – И то, это не гарантия безопасности – разбойников никакие замки не удержат. А что касается Малина, то его храм открыт для любого, кто знает, когда стоит идти в логово разбойников, а когда лучше сидеть дома. Доброго вам дня, господа стажи.

***

Мануэлу в храме они не застали.

– Она четверть часа как ушла погулять с внучкой, – сообщила им молоденькая жрица, томно посматривая на Илиса из-под длинных темных ресниц.

Впрочем, ни эти ресницы, ни томный взгляд, ни сама жрица на Илиса особого впечатления не произвели. Может быть, потому, что была она жгучей брюнеткой, а может быть, потому, что Илис не любил тех, кто так щедро пользуется парфюмерией.

– Что будем делать? – спросила Селена, когда они снова вышли на улицу.

Илис задумчиво понюхал воздух.

– Внучка Мануэлы, это же маленькая котенка Луиза, получается? – сказал он. – То-то запах знакомый. Пойдем по следу, четверть часа – пустяки, догоним.

Селена, для которой четверть часа пребывания под ярким августовским солнцем таким уж пустяком не было, поплотнее завернулась в свой плащ.

– Только давай по теневой стороне улицы, – попросила она, кутаясь в свой плащ.

Илис кивнул. След был свежий, идти по нему было легко даже на некотором от него расстоянии, да и Мануэла с Луизой, кажется, предпочитали прохладный тенек разогретой мостовой.

– А что за Луиза? – поинтересовалась Селена, которая о вчерашнем визите Квентина и Илиса в Лунный храм знала только то, что было отражено в протоколе, а там про девочку-оборотня ничего сказано не было.

– Это дочка Бастианы Лист, – объяснил Илис. – Ей около десяти, она кошка-оборотень, дружит с Энжелом Сувари, увлекается ботаникой, сейчас у нее линька сильная от аллергии на тунца, а может быть на сладкое. Очень забавная детеныша. Мы вчера в храме обедали, она рядом со мной сидела, все расспрашивала, как я преступников выслеживаю.

След привел их в парк, и Селена вздохнула свободнее. Тут кругом были высокие дубы и вязы, в тени которых было прохладнее, чем между каменных домов. Илис, хоть и переносил жару гораздо легче вампирки, такой перемене тоже обрадовался. Мануэла и Луиза нашлись на одной из мраморных скамеек, что стояли у самой кромки пруда, по которому лениво плавали белые лебеди.

– Ой, смотри бабушка, это тот страж-лис, который вчера с дядей Квентином приходил, – обрадовалась Луиза, заметив Илиса.

Мануэла оказалась ослепительно красивой блондинкой лет тридцати на вид, среднего роста, фигуристой, зеленоглазой, с очень приятной и приветливой улыбкой. От этой улыбки Илис, который вовсе не был любителем человеческих женщин, почувствовал себя вдруг как-то очень странно. Что касается Луизы, то сейчас, когда она была рядом с Мануэлой, было хорошо видно, что похожа она не столько на мать, сколько на бабушку, и чем старше она будет становиться, тем сильнее это сходство будет усиливаться.

– Добрый день, стражи, – поздоровалась жрица. – Вы пришли поговорить со мной об украденных подсвечниках? Прошу вас, присаживайтесь.

Ничего такого в ее словах не было, но Илис как-то замялся и осторожно присел на самый краешек лавочки, рядом с Луизой, Селена же предпочла остаться стоять.

– Добрый день, – поздоровалась она. – Капрал Селена де Трие, отдел по борьбе со сверхъестественными преступлениями. А это – мой коллега, капрал Илис Зорр. Да, мы хотели с вами об этом поговорить.

– Мне опять уйти, да? – спросила Луиза то ли у следователей, то ли у бабушки.

– У девочки очень тонкий слух, – сказала Мануэла. – Ее придется отогнать довольно далеко, если вы хотите, чтобы она нас не услышала. Если ничего секретного в нашем разговоре не будет, то пусть она остается. Вы не возражаете?

Селена пожала плечами.

– Вам лучше знать, что стоит слышать вашей внучке, а чего не стоит, – сказала она.

Что касается Илиса, то он вдруг понял, что возразить в чем-то этой женщине ему было бы не так уж и просто, поэтому он только кивнул, соглашаясь с коллегой.

– Если разговор примет такой оборот, что Луизе лучше не слышать, я попрошу ее прогуляться, – добавила Мануэла.

Селена снова пожала плечами.

– Договорились, – сказала она. – Мы постараемся не отнимать у вас слишком много времени. Давайте начнем. Итак, первый вопрос: вам показалось что-нибудь подозрительным или странным в тот вечер перед советом?

– Я пришла всего за несколько минут перед началом, – ответила Мануэла. – Едва успела выпить сока, как мы ушли из гостиной. Нет, ничего подобного. Гай, правда, немного нервничал. Когда подавал мне стакан, свой опрокинул прямо себе на камзол. Но он вообще неловкий, у него такое случается. А так – все как обычно было.

– А почему вы так задержались? – спросил Илис, откашлявшись.

– Красивая женщина может позволить себе даже опоздать, – заявила вдруг девочка.

– Луи, если ты будешь встревать в разговор, то я пожалею о том, что позволила тебе остаться, – сказала Мануэла. – Есть мероприятия, куда даже красивой женщине опаздывать неприлично, и тебе уже надо знать об этом. В том числе, опаздывать на урок в класс. Но, на самом деле, я специально пришла попозже, как раз к назначенному времени.

– Почему? – спросила Селена.

– А что такого в нашем собрании приятного, что я должна туда стремиться пораньше? – пожала плечами жрица. – Я служу Гламуре, богине любви. А совет жрецов – не самое подходящее для любви место. В большинстве своем, там даже и дружбой не пахнет, за некоторым исключением, а любовью – тем более.

– Но ведь кто-то там все-таки дружит, – заметила Селена.

– Вот уж не сказала бы. Если отбросить родственные узы, которые, кстати говоря, не всегда являются хорошей основой для добрых взаимоотношений, то там, скорее, есть временные союзники и временные противники. Впрочем, у меня со всеми нормальные рабочие отношения. Не каждый так сможет про себя там сказать, уверяю вас.

– Да, мы знаем, что там принято не любить Энжела Сувари, – сказала Селена.

– Что? Ну, вы преувеличиваете. Конечно, его не слишком жалует Эра, а значит и Филип. Но даже они с ним считаются, а что до остальных, то тут очень забавная ситуация. Каждый по отдельности вполне находит с ним общий язык и замечательно общается, но все вместе… да… пожалуй, если все вместе, коллективно, то никто ему не доверяет. Даже отец и брат, я думаю. Но это само по себе ничего не значит, это просто скорее дань именно что традиции.

– А по-вашему, кто бы мог украсть подсвечники? – спросила Селена.

– Ну, я не думаю, что это кто-то со стороны сделал. С другой стороны, если думать про своих, то, конечно, имя Энжела сразу на ум приходит. Но это, опять же, скорее по традиции. Вряд ли кто-то из нас всерьез обвинит в этом Энжела. Кроме Эры, конечно. Однако это вовсе не значит, что вам стоит снимать с него подозрение. В конце концов, это вы следователи, вы в таких вещах лучше разбираетесь.

– А вот, к примеру, вы? – вдруг сказал Илис. Мануэла резко повернулась к нему, он начал краснеть и смущаться под ее удивленным взглядом, но все-таки объяснил, что имел в виду: – Если ваша богиня попросила бы взять подсвечники, вы бы их взяли?

– Мы вас не обвиняем, просто вопрос такой, – поспешно добавила Селена.

– Никогда такими делами не занималась, но, конечно, если бы Прекраснейшая приказала мне их э... украсть, я бы приложила все силы, чтобы выполнить ее волю, – сказала Мануэла. – Но, сами понимаете…

Илис быстро закивал.

– Если так вопрос ставить, то это любой может быть, – подумав, сказала Мануэла. – Даже, простите, сэр Крис, как бы все к нему не относились.

– Бабушка! – кажется, Луизе совсем не понравились слова жрицы.

– А что бабушка? Если Нуран потребует принести подсвечники, твой любимый дядя Крис постарается обстряпать дело не хуже твоего любимого дяди Энжела.

– Да Нурану-то это зачем? – надулась Луиза. – Что ты такое говоришь-то?

– Ситуации разные бывают, – сказала Мануэла. – Для Нурана и его жрецов главное – защищать людей. Они совершенно сдвинуты на общественном благе. Ситуацию, в которой похитителем окажется рыцарь Нурана не так уж и сложно представить. Подсвечники Великой Матери, если кто не знает – мощнейший артефакт, замечательное оружие против демонов. Если бы Ицкарону грозила серьезная опасность, и от подсвечников зависело бы, устоит город или падет, то ни сэр Крис, ни сэр Соня, ни сэр Джай и спрашивать бы никого не стали, а попросту взяли бы их, и использовали. Но, правда, и скрывать бы не стали, что они это сделали.

– Хм, – сказала Селена. – Интересная мысль.

– Именно потому я и не тороплюсь обвинять Энжела или кого бы то другого.

– Но, тем не менее, вы считаете, что это сделал кто-то из своих? – уточнил Илис.

– Конечно. Только надо уточнить, что «кто-то из своих» – это не только и не столько те, кто были на совете. Это и младшие жрецы, и старшие жрецы младших богов, и обслуга Храма Плодородия. Фактически любой, кто бывал в гостиной больше одного раза. Хотя, может быть, сюда стоит прибавить и тех, кто бывал там единожды. Это сотни человек, если хорошо подумать. Сотни!

Когда Селена и Илис распрощались с Мануэлой и Луизой и направились к выходу из парка, Селена спросила у Илиса:

– И что ты про нее думаешь?

– Красивая она очень и пахнет от нее приятно, – сказал Илис. – А вообще – странно. Когда я рядом с ней был, она мне очень нравилась, и я себя необычно как-то ощущал. А сейчас, когда отошли… как-то по-другому уже все. Красивая, да. Интересная очень. Но по-другому.

Он задумчиво почесал за ухом, а потом вдруг нахмурился.

– Это что, это она меня околдовала что ли? – спросил он. – Меня же нельзя околдовывать, я же стражник!

– Думаю, она не маг, – сказала Селена. – Хотя, конечно, это уточнить надо у Квентина, он должен знать. Я думаю, что это называется очарованием. Это как ты рыжий, а она – очаровательна, понимаешь? То есть она, получается, не совсем специально это делала. Просто умеет нравиться мужчинам.

– Думаешь? – шмыгнул носом Илис. – Тогда ладно. А вот как ты считаешь, она специально нам про сэра Криса пример привела, чтобы мы его подозревали, или просто так у нее к слову пришлось?

– То есть мне не одной показалось? – хмыкнула Селена. – Не знаю, Илис. Может быть, и нет. Я думаю, что она намеренно это сделала. Только выводы о причастности сэра Криса я из этих намеков делать бы не стала.

– Почему?

– Потому что совсем непонятно, какие у нее с ним отношения. Насколько я понимаю, сэр Крис и Бастиана встречаются, а это не обязательно должно нравиться ее матери. Она могла специально намекнуть нам на его возможную причастность, чтобы досадить ему. Я – вампир, ты – оборотень, значит, мы уже должны относиться с предубеждением к тому, чья профессия убивать оборотней и вампиров.

– А ты к нему без предубеждения относишься? – спросил Илис.

– С предубеждением, – призналась Селена. – То есть он не тот человек, с которым я бы хотела водить дружбу, но и делать стойку на ее намеки я не собираюсь.

– А правда, что это он тебя в Стражу привел? – спросил Илис.

– Правда. Я как раз только-только в Ицкарон приехала, даже квартиру себе найти не успела, гуляла по городу, осматривалась. Вдруг подходит молодой человек, вежливый такой, светловолосый, плечистый, высокий, с мечом на поясе, и просит предъявить ему лицензию. Ну, то есть сначала он представился, а уже потом лицензию предъявить попросил. А я про лицензии и не знала ничего, даже не слышала. Тогда он мне объяснил, что это такое и зачем надо. С такой, знаешь, очень приветливой улыбкой. А потом, в конце, сказал, что если я рискну в городе без лицензии выйти на охоту, то он меня найдет и убьет. И знаешь, я ему поверила.

– А потом? – спросил Илис.

– А потом я вежливо попросила указать мне дорогу туда, где лицензию можно получить, – сказала Селена. – А он, опять же, очень вежливо поинтересовался, что я умею делать. Ну, я много чем занималась в жизни, конечно, но как тут на такой вопрос ответишь? Я ему сказала, что я скрипачка, а он покачал головой и сказал, что это вряд ли подойдет, а потом спросил, как я отношусь к идее стать стражем правопорядка. Я сказала, что ничего против не имею, тогда он привел меня в Управление и вызвал через дежурного Саору. Попросил ее направить меня к тому, кто проведет со мной собеседование, потом попрощался и ушел. Короче, мне не понравилось.

– Почему? – спросил Илис.

– Он так внимательно на меня смотрел, таким предупредительным был, что я себя пойманной птицей чувствовала. Не то чтобы мне страшно было, но очень некомфортно.

– Хорошо, что оборотням лицензия не нужна, – заметил Илис. – А меня в Стражу бабушка отправила. Сказала, что мне там интересно будет, и пользу я смогу приносить. И правда. И интересно, и польза есть. О, смотри, извозчик… Эй, уважаемый!..

***

На этот раз им повезло – сэр Джай был на месте и любезно согласился их принять. Они встретились на заднем дворе храма, где знаменитый Истребитель, сидя на лавочке, был занят тем, что правил лезвие своего меча точильным камнем, краем глаза наблюдая за тренировкой послушников – будущих рыцарей Нурана. Впрочем, те почти сразу закончили и ушли в помещение храма, дав возможность стражам поговорить с Истребителем, ни на что не отвлекаясь.

Сэр Джай стариком не выглядел, хотя в этом году он и разменял второй век. Его длинные, до плеч, волосы и коротко подстриженная борода были давным-давно седыми, но, по сути, только они и напоминали о его почтенном для человека без магических способностей возрасте. Крепкий, широкоплечий, с буграми рельефных мышц под чистой светлой рубахой, он чем-то походил на пещерного медведя, или, может быть, на снежного барса, что водятся на склонах Лазурных гор. Следователей он встретил коротким кивком и широким жестом пригласил располагаться на своей лавке.

– Чем обязан? – полюбопытствовал он. – Насчет подсвечников пришли?

– Совершенно верно, сэр, – ответил Квентин. – Насчет них.

– Будете выспрашивать, не Энжел ли их спер, и не знаю ли я, куда он мог их спрятать? – спросил сэр Джай, слегка прищуриваясь.

– Мы не считаем, что их спер Энжел, – сказал Квентин. – А что, простите, неужели у вас другое мнение?

Сэр Джай отложил точильный камень на лавку и принялся внимательно осматривать лезвие меча.

– Энжел мне сказал, что это не он сделал, – выдал он после некоторого молчания. – Я у него не спрашивал, он сам об этом заговорил. У меня нет никаких причин ему не верить. Так зачем вы пришли?

– У нас есть версия, что подсвечники могли похитить демоны, – сказал Квентин. – Нам так же стало известно, что в последнее время у Храма Героев сильно прибавилось работы, связанной с повышенной демонической активностью. Это так?

– Есть такое дело, – кивнул сэр Джай. – Демоны дуром прут. Я сам только-только из засады вылез – пришлось полтора суток караулить. Но насчет того, что они подсвечники могли похитить – это очень смелое предположение.

– Почему? – поинтересовался Эрик.

– Потому что от подсвечников благодатью Расты так прет, что рядом с ними даже у архидемона рога отсохнут, – ответил сэр Джай. – А мелочь попросту развоплотится. Не говоря уже про то, что демонам никакого смысла их воровать нет.

– Почему нет? – спросил Эрик. – Раз подсвечники столь опасны для них, то не логично ли будет нанять кого-нибудь, чтобы уничтожить эту опасность? И разве демоны не враждуют с богами? Разве они не мечтают им насолить? Украсть атрибут Великой Матери – разве не лучший способ это сделать?

Сэр Джай снова взял оселок и принялся водить им по лезвию. Медленно, после каждого движения проверяя результат.

– Вы уж меня извините, господа следователи, – сказал он, не смотря на стражей. – Я вот в ловле воров и убийц ничего толком не понимаю – так я их и не ловлю. Разбойниками доводилось заниматься, конечно, но так то – дело другое. Там никакого разумения и не надо вовсе, там надо хорошо клинком махать, да по зубам бить. Чего ж вы, ничего в демонах не понимая, беретесь рассуждать о них, а?

Квентин издал короткий смешок, а лицо Эрика стало наливаться пунцом.

– Мы в демонах, и верно, ничего не понимаем, – сказал Квентин. – Хотя мне с ними, по долгу службы, сталкиваться случалось, а у Эрика в МКИ что-то на эту тему наверняка преподавали. Но потому-то мы к вам и пришли, чтобы вы нас проконсультировали. Так вы считаете, что это не они подсвечники украли?

– Маловероятно, – сказал сэр Джай. – Видите ли, в чем штука… Сами они их взять не могли, я уже объяснил почему. Нанять кого-то или заставить – в принципе, возможно. Но для такой операции демону нужно, как минимум, сохранить разум при переходе из подземных миров в наш мир. Чтоб вы знали, разумный и договороспособный демон – это редкость чрезвычайная. Как правило, им ума толком не хватает даже на то, чтобы свое присутствие как следует замаскировать и убраться с дороги Истребителя. Чаще, прорвавшись к нам, у них начисто сносит крышу, и они попросту начинают отжираться, бросаясь на людей почти без всякого разбора. Бывает, конечно, и иначе. Бывает, демон остается разумным, и тогда он действует со всей аккуратностью и осторожностью. Жертву себе выбирает так, чтобы лишнего внимания к себе не привлечь, старается вести себя тише воды, ниже травы. Потому как понимает, что стоит ему привлечь к себе внимание, так он очень быстро окажется дома, внизу, если повезет, или, если не повезет, то в несчетных кругах[16]. А украсть подсвечники – это очень, очень неосторожно. Дураком надо быть, чтобы воровать то, что тебе не мешает и не нужно.

– Как не мешают? – удивился Эрик.

– А так. Стоят себе спокойно в Храме Плодородия на каминной полке в гостиной Великой Матери и не мешают.

– И никаких более вариантов нет и быть не может? – поинтересовался Квентин.

– Ну отчего же, – пожал плечами сэр Джай. – Можно, к примеру, предположить, что это была такая спецоперация Двора Демонов[17]. Демон-диверсант был специально послан сюда, чтобы, рискуя своей сущностью, украсть и уничтожить подсвечники. Конечно, для этого ему бы пришлось привлечь к этому кого-нибудь из людей, но в принципе, найти человека, который согласится сотрудничать с демоном, вполне возможно. Люди на многое готовы ради денег, власти и удовлетворения своих страстей. Или еще более интересный вариант: демоны похитили подсвечники, чтобы унести с собой в нижние миры, как мощнейшее оружие против других демонов. Как вам?

– Вам бы романы писать, – сказал Квентин.

– А мне как-то одна гадалка предсказала, что я напишу книгу, – ответил сэр Джай. – Все время никак не выберу для этого, то одно, то другое… тут читать-то не всегда успеваешь, куда еще писать?

– То есть вы считаете такие варианты нереальными? – спросил Эрик.

– Маловероятными, – ответил сэр Джай, аккуратно проводя подушечкой большого пальца по лезвию. – Для второго варианта демону надо что-то придумать, чтобы подсвечники его самого не уничтожили. Конечно, самые сильные из них могут противостоять и богам в определенной ситуации, а значит и их атрибутам, но у таких демонов и враги такие же. То есть им подсвечники не нужны. А первый вариант – в нем попросту смысла особого нет. Источник силы подсвечников – Раста, что толку уничтожать ее вещи, если Раста сама от этого слабее не станет. Разве что…

– Разве что? – переспросил Квентин.

– Разве что они вторжение к нам готовят, – спокойно ответил сэр Джай. – Тогда – да. Начнется вторжение, любой смертный с таким оружием сможет от целой толпы демонов отбиться. Тогда подсвечники лучше всего заранее украсть и уничтожить. Или спрятать, на худой конец. Ну и с самим вторжением после этого не затягивать, конечно.

Он достал из поясного кармана белый чистый платок и принялся протирать лезвие своего меча.

– И вы так спокойно об этом говорите? – спросил Эрик.

– А вы верите, в то, что вот-вот начнется вторжение? – улыбнулся сэр Джай. – Это, знаете ли, молодой человек, крайне маловероятно.

– Но ведь такое случалось раньше, – сказал Эрик, прикусывая нижнюю губу.

– Конечно, случалось, – согласился сэр Джай. – Даже в городских хрониках упоминания есть. Последний раз это случилось примерно двадцать два века назад. Была очень серьезная заварушка, судя по всему. Как раз тогда погибли последние эльфийские короли, а богам пришлось лично вмешаться для того, чтобы отбросить демонов обратно в подземельные миры. Мне как-то лорд Ралла рассказывал о тех временах – очень интересно послушать.

– Вы в такой вариант развития событий не верите, судя по всему? – спросил Квентин.

– С чего бы мне в него верить? – пожал плечами сэр Джай. – Божественные артефакты похищают нечасто, если не считать, конечно, лунного пирога, но временами это случается. Лет семьдесят назад, помню, один пьянчуга умудрился утащить у тогдашнего жреца Недоперепила Неиссякаемую Чарку. Правда его тогда быстро нашли – он и не думал прятаться, наоборот, друзей пригласил на дармовую выпивку. Или, к примеру, лет сто двадцать назад, как мне рассказывали, один чудак похитил статую Гламуры из Храма Любви. Говорят, он был сумасшедшим и две недели жил с этой статуей, как с женой. Его вроде как соседи сдали – уж больно по ночам кровать скрипела, вот они и пожаловались стражам. Наверняка и другие случаи бывали…

– То есть вы повышенную демоническую активность с похищением подсвечников и возможным вторжением никак не связываете? – спросил Квентин.

– Конечно, нет, – ответил Джай. – У этой активности, безусловно, есть своя причина, но она к подсвечникам вряд ли имеет отношение.

– А какая у нее причина? – спросил Эрик.

– Это долго объяснять, – ответил сэр Джай. – Оно вам надо?

– Ну, интересно все-таки, – сказал Эрик.

– Ну, если интересно… хорошо. Вы физику в школе учили?

– И в МКИ – тоже, – ответил Эрик.

– Замечательно. Представьте тогда себе нижние миры, в которых, как вам известно, обитают демоны, как большой котел с водой. Котел стоит на огне, и каждая молекула воды в этом котле – демон. Сильный демон движется быстрее слабого, и самые сильные демоны-молекулы могут набрать такую скорость, что испаряются из котла в наш мир. Можете себе представить это?

– Могу, – кивнул Эрик.

– А что этот котел подогревает? – поинтересовался Квентин. – Что ему служит очагом?

– Люди, конечно. Вернее сказать, не сами люди, а их страхи и все то плохое, что есть в человеческих душах. Демоны этим питаются, это топливо и разгоняет молекулы в котле. Но дело не в том. Покинув котел, молекула утаскивает с собой и часть его энергии, таким образом, общая энергия воды в котле после этого падает. Иными словами, сильнейшие уходят, а остаются слабые. Это понятно?

– Вполне, – сказал Квентин.

– Теперь представьте себе, что на поверхности котла плавает поплавок, который через какой-то рычаг соединен с довольно простым устройством. Это устройство, если воды в котле становится слишком мало, открывает заглушку трубы с холодной водой, а если воды становится слишком много, открывает другой клапан, в которую излишки воды выливаются.

– Вы сейчас устройство сливного бачка рассказываете, – заметил Квентин.

Сэр Джай рассмеялся.

– Ну да, пожалуй, – согласился он. – Верно. Только, как я сказал, этот смывной бачок еще и подогревается. Причем не костром – костер же всегда снизу, а тепловой трубкой какой-нибудь, которая в этот бачок опущена. Так вернее будет.

Эрик и Квентин переглянулись. Аналогия сэра Джая их весьма позабавила.

– Так вот. Испарение – это миграция демонов в наш мир. Если в результате испарения демонов в бачке становится меньше, чем должно быть, то открывается клапан и в него поступают новые, из несчетных кругов. Если их становится в котле слишком много, то, опять же, через клапан они покидают бачок, падая в несчетные круги. Соответственно, пока впускной клапан закрыт, до поры до времени вода в бочке нагревается и испаряется к нам, а после того, как она упадет до определенного уровня, новая порция холодной воды временно прекратит кипение, пока уровень демонов в бачке не восстановиться. Чем меньше в бочке воды – тем скорее откроется клапан, но тем и интенсивнее испарение. Вот сейчас именно такой исторический момент. Демонов у нас появляется все больше, но скоро это прекратится и нас будет ждать относительно спокойный период. Кстати говоря, моя аналогия прекрасно демонстрирует, отчего убивать демонов лучше профессионалам.

– Отчего же? – спросил Квентин.

– Оттого, что если демона убить неправильно, то он снова окажется в бачке, и это отсрочит наступление спокойного периода. А если демона убить правильно, то он окажется не в нижних мирах, а в несчетных кругах, то есть отсрочки не будет.

– А что же такое вторжение тогда? – спросил Эрик. – Это если кто-то на слив нажмет?

– Нет, рычага для слива у этого бочка нет, – ответил сэр Джай. – Вторжение – это если кто-то туда раскаленного металла плеснет. Вот тогда вода заклокочет, вот тогда забурлит, вот тогда повалит перегретый пар, а кипяток хлынет через край. Судя по всему, раньше такой металл как-то туда попадал. А сейчас? Ну откуда ему взяться, а?

На минуту повисла пауза.

– А раньше он откуда брался? – спросил Эрик.

– Понятия не имею, – ответил сэр Джай.

Снова повисла пауза.

– Вы говорите, что сюда попадают только самые сильные демоны, – сказал Эрик. – А как же Двор Демонов? Где он в вашей модели? Меня на уроках демонологии учили, что самые сильные демоны – там, разве нет?

– Моя аналогия – это значительное упрощение реального положения вещей, – ответил сэр Джай. – Естественно, что все гораздо сложнее. В основном, демоны стремятся попасть сюда, к нам, чтобы быть ближе к людям, ко всему тому негативу, которым они питаются и из которого сами состоят. Тут им сытнее. Дай им волю – они бы все сюда повылезали, но, к счастью для нас, в нашем мире могут жить существа лишь с определенным уровнем энергии. Не больше и не меньше. Потому мы имеем удовольствие наблюдать здесь совсем немногих из них. Но самые сильные демоны, те, кого называют Повелителями и Повелителями Повелителей, те, кто составляет Двор Демонов, они у нас и вовсе нечастые гости. Во-первых, им и внизу очень даже неплохо – они живут возле тех самых тепловых трубок, которые обогревают всю систему. Эта близость дает им все: власть, силу, пищу. Знай, отпинывай тех, кто хочет занять твое место и только-то. Во-вторых, стоит им здесь появиться, как там, внизу, кто-нибудь шустрый попытается занять их место у печки, а тут, наверху, боги позаботятся о том, чтобы они не слишком привыкли к местному климату.

– То есть, получается, это не демоны? – решил подытожить Квентин.

– Я очень сильно удивлюсь, если это вдруг так, – сказал сэр Джай. – Воля ваша, но я думаю, что похититель – человек и мотив у него вполне человеческий. Ищите человека, господа стражи. Такого человека, который, чтобы добиться своей цели, готов все поставить на одну карту.

– Сообщение для сержанта Уиллиса от капрала Цельсио, – произнесла Фьюарин, спикировав с неба. – Вот…

И она протянула Квентину, сложенный вчетверо лист бумаги. Квентин раскрыл его пробежал глазами и передал Эрику.

– Ну что же, – сказал он, – возможно, вы и правы, сэр Джай. Возможно, мы уже нашли такого человека.