- Не этих вы роботов разыскиваете, - сказал лис, как только голова мусора очутилась в поле его видения, и выполнил легкий, округлый жест ладонью.
Полицейский тут же отдал документы Молодому, отступил от двери и механическим голосом сообщил:
- Не тех мы роботов разыскиваем. – Он махнул рукой остальным полицейским, отзывая тех со свои мест. – Можете ехать.
Два стука открытой ладонью п крыше, и дорога перед "пассатом" была открыта, когда блокирующая ее патрульная машина отъехала на обочину.
Фонарик тут же пригласил движением очередную машину из очереди. Молодой нажал на газ, одновременно закрывая окно. Через мгновение дорожная блокада осталась далеко позади.
Несколько секунд они молчали, поглядывая в зеркало заднего вида, после чего, как по команде, расхохотались.
- Ну кайф! – Молодой сукнул рукой по рулю. – А ты ничего, телепузик, вот если бы еще так не паниковал...
- Пройдет какое-то время, пока не привыкну... – Мундек поудобнее прилег на сидение, потянул ремень безопасности и уложил на него голову. – Но идея у тебя была шикарная.
- Это не я, а только Лукас, - все еще смеясь, ответил целитель. – Ну, блин, и хохма...
- Хохма хохмой, но, как сам видишь, без документов мусора могут замести тебя в пять секунд... – Лис замолчал, как будто бы начал что-то обдумывать. – Анджей Карский...
- Кто это? – удивился Пётрек.
- Так зовут того полицейского, - ответил задумчиво Лис.
- Невидимый?
- Тот самый. Чертова черная дыра.
- А может это кто-то из...
- Нет. Это не был кто-либо из наших, экраны дают совершенно другой эффект... – На миг повисла тишина, потом телепат начал говорить, как будто бы читая чьи-то документы. – Сначала армия, десантура, командировки в Ираке и Афганистане на один срок, затем школа и семь лет в полиции. После полицейской школы в Щитно он сразу же попал в антитеррористическое подразделение в Гданьске, в течение года он уже тренирует подчиненное комендатуре отделение в Ольштыне. Каких-либо предупреждений или выговоров нет. Никаких необычных поступков. Только это знали о нем его товарищи из подразделения. Странно все это... – В голосе телепата прозвучала нотка неуверенности, даже страха. В первый раз, хотя, наверняка, не в последний, он столкнулся с такой вот проблемой. Мужик казался стойким к телепатии, только это было совсем не так, как в случае животных. Все же Лис мог чувствовать их присутствие, а вот Карский, попросту, был невидимым для паранормальных органов чувств. Его стоило запомнить...
- Неужто у твоего божественного дара имеются ограничения? – спросил Молодой, не переставая хихикать.
- А хрен его знает... – ответил после длительного молчания Лис. – Поживем, увидим. Ты лучше сверни в первую же полевую дорогу, которую укажет навигатор. Так, на всякий случай, если бы у псов[24] чего-то там сработало под фуражками. Пока этих фраеров – банковских грабителей не словят, в округе может быть по-настоящему жарко. Нам надо найти чего-нибудь более надежное, чем гостиница... - Телепат замолк на мгновение, а потом вздохнул. – Боже, у них наверняка имеются контакты в каждом пансионате в округе.
- Что, как тревога, так и к Богу, - бросил ему быстрый взгляд Молодой.
Лис ответил ему странным блеском в глазах.
- А знаешь, колбасник, это мысль...
На массивной двери не было ни звонка, ни дверной ручки. Один большой дверной молоток в форме львиной головы. Молодой повернулся и вопросительно глянул на Лиса. Телепат пожал плечами и указал на бронзовое кольцо, выступающее между желтыми клыками короля джунглей. После удара, зазвучало удивительно громко, словно бы за покрытой фанерой древесиной находилась не прихожая, но громадный и пустой неф храма.
Длительное время ничего не происходило. Изнутри дома не доходило хотя бы шороха, огромный дверной глазок, нацеленный прямо в лицо Молодому, оставался закрытым.
- Есть, есть. Попробуй еще раз, - посоветовал Лис и, отклонившись за оградку, поглядел за угол здания.
На конце короткой, выложенной плиткой дорожки, в открытом настежь гараже, стоял блестящий, хотя и не самый новый черный "мерседес". Не успел Пётрек второй раз поднять дверной молоток, что-то тихонько щелкнуло, и дверь приоткрылась, но ширина щели была всего пару сантиметров. Рвно настолько, как позволяла цепочка. В щели, наверняка не выше, чем в полутора метрах от порога, появился выпуклый глаз, окруженный сеткой глубоких морщин.
- И чаво жилаите?
Судя по звучанию голоса, вопрос задала женщина. Очень старая женщина.
- У нас к ксёндзу настоятелю дело, - ответил Молодой вежливо, но вместе с тем отодвигаясь от двери, как бы из опасения, что после таких слов старушка пальнет в него или кольнет огромным кухонным ножом.
- Это же какому? – дверь не открылась ни на миллиметр.
- СлужебнОму, - Лис выручил обильно потеющего коллегу, невольно передразнив старушку.
- Ксенць-благодетель чичас страшно занятый, - не уступала экономка. – А господа милициянты пущай придут позднее, лучше всего – после мессы.
- Идите к настоятелю, добрая женщина, и скажите ему, что... – Мундек не поднимал голоса, однако старался, чтобы его слова звучали решительно. Торчать на пороге приходского дома в черном костюме во время тридцатиградусной жары особым удовольствием никак не были. К счастью, не успел он закончить предложение, как почувствовал присутствие за дверью другого человека. После этого все покатилось уже быстро.
- Что случилось, София?
Глаз исчез, как только они услышали мелодичный, но, вне всякого сомнения, мужской голос.
- Милициянты, проше ксенця... – послушно ответила старушка, а Лис сконцентрировался.
- Полиция, ко мне? – В голосе духовного лица можно было услышать нотку удивления. – Так ведь я же только-только освятил новый пост в Клейкове...
Скрежетнула отпираемая цепочка, дверь раскрылась на всю ширину, в них встал дородный тип в сутане. Роста в нем было больше ста восьмидесяти сантиметров; редкие седые волосы были зачесаны назад. Под шеей, одним углом запихнутая за колёратку[25], все еще болталась большая салфетка. Скорее всего, тем страшным занятием, о котором упоминала экономка, сейчас пугливо выглядывающая из-за спины своего нанимателя, был обед. Лоснящийся от жира подбородок ксендза-благодетеля только подтверждал это предположение.
- О... – удивился священник, увидев, вместо местных представителей органов безопасности, лвух совершенно чужих мужчин в безупречно скроенных костюмах, заставляющих вспомнить, скорее всего, специальные службы. – Вы из полиции?
- Не совсем... – Лис выступил вперед. – Это пани София пожелал нас квалифицировать подобным образом, сам не знаю, почему. – Телепат дружелюбно улыбнулся и снял поляризованные солнцезащитные модные очки. Экономка произнесла вслух только то, сколько он приказал ей сказать, что было частью плана.
- И чему я должен быть благодарен за ваш визит?
Местный священник почувствовал себя уже не так уверенно. Хороший знак.
- Да будет благословен Господь, - ответил на это Пётрек, перехватывая инициативу, как это ранее было согласовано с Лисом. – Мы разыскиваем отца Люциана.
- Во веки веков. – Ксёндз внимательно приглядывался к вспотевшему сверх всякой меры целителю. Через минуту, тщательно подбирая слова, он сказал: - Отец Люциан, насколько мне известно, никогда не посещал наш скромный приход. А можно ли узнать, в чем дело?
- Мы работаем для канала TVN Religia, - продолжал Молодой, изображая озабоченность. – Нам сообщили, что мы найдем его именно здесь, мы должны взять у него интервью. Вы знаете, отче, мы готовим программу про известных целителей, действующих на лоне Церкви, а отец Люциан, похоже, один из лучших среди живущих...
Ксёндз покачал головой.
- Кто-то, господа редакция, над вами посмеялся. Я в этом приходе десять лет, пани София может засвидетельствовать, но сам я никогда не встречал отца Люциана лично. Ни тут, ни на территории прихода. Из того, что мне известно, в последнее время он вообще не покидает монастыря. А жаль...
- Тогда прошу нас простить за неожиданное нашествие. Да будет восславлен во веки веков.
Телепат надел очки и спустился по ступеням, не ожидая ответа священника. Целитель неуклюже поклонился и пошел по следам коллеги. Приходский священник какое-то время еще глядел вслед за ними, потом исчез в полумраке прихожей. София взглядом провела гостей до самой калитки, затем благоговейно закрыла тяжелую дверь.
- Есть чего-нибудь? – спросил Молодой, когда они уже садились в свой темно-синий "пассат".
- Ничего, - буркнул Лис, вытирая лоб платком. Хватило четверти часа на солнце, а кабина автомобиля уже стала походить на внутренности раскаленной печи. – Давай уже, запускай, а не то я стеку по брючине.
- Ксёндз чистый? – целитель не был новичком. – Никакого крючка на него не нашел?
- Сплошная мелочевка... – вздохнул телепат и подкрутил кондиционер на полную катушку. – Ничего конкретного. Во всяком случае, ничего такого, что могло бы нам пригодиться на долгое время.
Им было нужно убежище, причем, дольше, чем на день или два. Потому-то Лису и пришла идея воспользоваться одним из находящихся в округе приходов. В ходе одной из своих работ с полицией он услышал о мошеннике, который, притворившись монахом, годами скрывался от органов правосудия. Когда ему надоедало в одном месте, он обворовывал хозяина и отправлялся на другой конец страны, где повторял свой номер. Церковные земли, в особенности – на провинции, до сих пор были недоступными для светских властей, чем даже экстерриториальные здания посольств. Там можно было испариться, что твоя камфара из поговорки.
Мундек ни в коей мере не собирался обворовывать священников, ему лишь хотелось притаиться поближе к центру, чтобы разработать осмысленный план проникновения на его территорию. Поэтому он определил на карте спираль, ведущую через очередные дома приходских священников, расположенные вокруг озера. Он разыскивал не только подходящее место, но и хозяина, у которого под ногтями было достаточно грязи, чтобы его без труда можно было шантажировать.
Методика была простая – они стучали в двери; Мундек приказывал открывавшим их лицам, чтобы те сообщили ксёндзу о прибытии полиции, после чего считывал мысли духовных особ. Ничто так не облегчает работы телепата, как открытие считываемого разума на соответствующей странице. К сожалению, либо данная округа была удивительнейшим оазисом честности священников, либо же местом изгнания для тех, которые не умели умело нарушать божьи заповеди. Четыре попытки и четыре поражения – вот каким был результат до сих пор.
- А ты точно ничего не выявил на того толстяка? – спросил опечалившийся Молодой.
- Толстяка? – удивленный телепат ответил вопросом на вопрос: - А чего это тебе приспичило?
- А разве ты не слышал тот чудный запах? Печеная в меду рулька...
- Толстяка... – повторил Лис, качая головой. – Ты хоть раз можешь подумать о чем-то другом кроме еды? Езжай, а не то они начнут чего-то подозревать.
Молодой включил зажигание и резко поддал газу. Колеса "пассата" забуксовали на гравии, но машина тронулась достойно, в облаке пыли, обсыпая придорожную часовенку градом камешков. Совершенно не по-христиански.
- Я могу думать, вот и думаю, - отсек целитель, когда они въехали на неровный асфальт. – Я думаю, телепузик, что ты перегибаешь палку с той осторожностью. Нужно было разгладить им извилины. Со Стефаном ты так не церемонился...
- Слушай, ты как потерявшийся в тумане ребенок... – буркнул телепат.
- Ну так просвети меня, - ощетинился Молодой. – Все время звиздишь, будто бы стал равным богам, а обычного катабаса[26] усмирить не можешь.
- Да не в том дело, что не могу...
- А в чем?
- А в том, что не до конца знаю, как мой дар действует на людей, - медленно произнес Мундек. – До вчерашнего дня я считал, будто бы способен управлять любым неэкранированным человеком. Но пан инспектор Анджей Карский четко показал мне, что это не так уж и точно. А это означает, что границы применения моего дара ближе, чем мне казалось. Так что я предпочитаю не рисковать...
- Что создает почти что большую разницу, - признал Молодой, странно при этом усмехаясь.
- В том-то и оно, - Лис не обратил на его слова особого внимания. – Будем откровенны, мой дар представляет собой одно большое неизвестное. Я даже не мгу быть уверен, не вспомнил ли Стефан обо всем, хотя я и приказал ему забыть. Поэтому нам следует действовать осторожно, пока я не познаю собственные ограничения более тщательно.
- Ну это ты преувеличиваешь...
- Нет, вовсе даже не преувеличиваю. Вот как ты представляешь себе самообладание такого ксёндза?
Молодой не ответил.
- Вот именно. Чем больше внешних факторов, тем большей будет вероятность того, что что-то пойдет не так. В этом регионе ксёндзы под своей опекой содержат по нескольку деревушек и поселков. Этот вот толстяк, как ты его ласково называешь, служит мессы в двух костёлах и еще в малюсенькой капелле под Одоланами. Полный контроль над его начинаниями оказался бы неисполнимым.
- Почему?
- Потому что мы из этой деревни будем выезжать. А с расстояния в десяток с лишним километров я не смогу никем управлять. Оставленный сам себе, он может начать чего-то кумекать, а я ведь не отключу его на время нашего отсутствия.
- Эт'точно... – буркнул Молодой, имея перед глазами походящее на застывшую маску лицо Стефана. – Да, ты прав, этот номер не прокатит.
- Потому нам нужно найти священника, который в своей жизни много кое-чего натворил, чтобы у него без или всего лишь с небольшим вмешательством телепатии было желание нас прятать. Нас, а не каких-то там блондинку и рыжую. Не будет необходимости контролировать окружение, не будет проблем с отключением. А будет только спокуха, расслабуха и твоя рулька в меду...
- Или говно в сметане... – перебил его Молодой, нервно глотая слюну.
- У тебя вкусовые рецепторы настолько дегенерировали, что разницы ты и не заметишь, - выпалил Мундек.
- Но, по крайней мере, они у меня были, - злорадно захихикал Молодой. – Куда сейчас?
Лис вытащил блокнот, пролистал несколько страниц, потом включил навигатор. – Новитница.
- Вам привет от полковника Ситажа.
Перепаханное морщинами лицо в одну секунду сделалось белым как мел, а в широко раскрытых глазах не было ужен ничего, кроме всеохватывающего страха.
- Не понимаю...
Ксёндз Тадеуш хотел сказать что-то еще, но слова не желали протиснуться через гортань.
- Да понимаешь ты все, сверчок, понимаешь, - перебил его Лис, - цитируя добытые из закоулков памяти жертвы слова офицера службы безопасности, и дистанционно уменьшил перепуг собеседника. Еще мгновение, и сфинктеры под сутаной могли отпустить, что было бы той еще проблемой для всех.
- Откуда... Как... Но ведь... – заикался священник, который явно не мог высказать мучающий его вопрос.
- Твою папку, сверчок, сожгли, - закончил Лис муки одним предложением, - как товарищ полковник и обещал. Потому что, что бы там о нем ни говорить, но свою честь имел. Вот только не знал он, что ваш договор псу под хвост сгодился. Все документы отдела, а уж в частности, группы "D", в течение всего время ее существования незаметно копировались. Даже в семидесятые годы. Можешь верить, можешь не верить, но архивы четверки, все, что попало в Отдел Изучения и Анализа, сейчас находится в безопасном месте, и мы в любой момент можем этим воспользоваться...
- Гады вы, - с ненавистью прошипел ксёндз. – Вы же обещали!
- Э нет, сверчок, мы не гады, и мы ничего тебе не обещали. – Лик склонился над столом и скорчил грозную мину. – А если бы гадами были, твои овечки давно бы уже знали, что у старого настоятеля под сутаной шевелится.
- Что шевелилось... – Священник запал в самого себя. – Это было уже давно...
- Правда, сверчок? – телепат гаденько усмехнулся. – А Познань, год две тысячи второй, а Плоцк - - это уже две тысячи шестой, если вспоминать только последние похождения... Наверняка ты сидел бы на тепленьком местечке в курии до нынешнего дня, если бы только твоих покровителей конкуренты не завалили. Ситаж, помимо того, что был ужасным сукиным сыном, обладал одним неоспоримым достоинством: как никто другой он умел давать своим агентам идеально характеризующие их псевдонимы. А твой, похоже, это же не цитата из "Приключений Марека Пегуса"[27], ведь правда?
С каждым произнесенным телепатом словом ксёндз становился все меньше и меньше. Он уже не глядел в глаза собеседника, опустил голову, плечи его обвисли, как будто бы кто-то начал выпускать накачанный в него воздух.
- Чего вы от меня хотите? – прошептал он наконец так тихо, что Лис мог бы этого и не услышать, если бы3только все время не контролировал его мыслей. Телепат дал Молодому условный знак рукой. Целитель отлип от стены и не спеша подошел к столу, стоящему посреди довольно просторной, хотя и темной кухни.
- Сотрудничества, - спокойно произнес он. В этом спектакле он играл роль хорошего мусора.
- Сотрудничества? – Ксёндз уныло поднял голову. – Сотрудничества?! Разве вы не видите, где мы разговариваем? Вот уже годами я торчу здесь в изгнании, нихрена не знаю, ни с кем не знаком... сейчас я оперативно непригоден.
- А это еще посмотрим.
Пётрек уселся на свободном стуле и разгладил ладонью подвернувшуюся клеенку.
Лис следил за водоворотом мыслей в голове священника. Да, было страшно, если бы кто-то вытащил на свет божий старые грешки, но страх перед возобновлением сотрудничества с безопасностью был гораздо сильнее. Но даже не это более всего пугало ксёндзв Тадеуша, его прошлое скрывало еще кое-что; нечто такое, с чем он до сих пор себя не выдавал. Заинтересованный телепат начал зондировать эго мысли глубже. Добравшись же на самое дно, подумал: ха, а вот это интересно.
- Ты ошибаешься, сверчок, если считаешь, будто бы вернулось старое, - сказал он, садясь удобнее, нога на ногу, откинутая назад спина, голова слегка искривлена вбок. Он не спускал глаз со все еще бледного лица священника. – Мы не агенты служб, тех самых служб, - акцентировал он.
Целитель послал Лису удивленный взгляд, этого в их планах не было, но телепат успокоил его легким кивком.
- Не понимаю...
Ксёндз выпрямился, он уже не испытывал давящего страха, скорее уже – любопытство.
Он понятия не имел, что за столь резкую смену настроения он должен был благодарить сидящего перед ним худощавого мужчину с коротко подстриженной бородкой, но никак не собственной смелости. А еще он не предполагал, как сильно изменится тон этого разговора, причем, уже через пару секунд. Мундек, в свою очередь, пытался сконцентрироваться, ведь трудно задавать вопросы после того, как получил ответы, а они были у него перед глазами вот уже несколько минут.
- Поймешь, сейчас все поймешь, - вмешался Молодой, хотя, говоря по правде, сам он ничего не понимал.
- Рим, 198 год, - при каждом слове стуча безымянным пальцем по клеенке. – 14 марта, время 16:55. Апартаменты младшего секретаря на Виа Германико, - значащим жестом он повертел не существующий перстень на том же пальце.
Глаза священника сделались круглыми, словно блюдца.
- Откуда... Как...
- А вот оттуда и так! – У Лиса возникло неотвратимое чувство deja vu, вновь слыша одни и те же замечания. – Думаешь, безопасность вспомнила бы про такого несчастного червяка после стольких лет?
Ксёндз Тадеуш покачал головой, словно бы желал утвердительно ответить.
- Зачем им кто-то такой, который, как сам говорит, нихрена не знает и ни с кем не знаком?
- Не знаю, - промычал священник.
- Так я знаю, сверчок: нафиг не нужен. – Лис снова склонился над столом. – Никто из твоих начальников так никогда не узнал, как здорово складывается у тебя сотрудничество с товарищем полковником. Не за эти грехи тебя отодвинули от корыта и не за эти грехи выслали в эту глушь. Ты здесь потому, что язва на здоровом теле Церкви, к которому ты уже столько лет присосался, проиграла очередную партию за влияние с более грозными новообразованиями.
Онемевший настоятель еще раз кивнул, на сей раз уже гораздо осторожнее.
- То, что началось в Риме, теперь будет иметь продолжение. – Телепат послал своей жертве настолько жесткий и холодный взгляд, который только мог изобразить. – Теперь уже понял, сверчок?
- Да, - прохрипел ксёндз Тадеуш.
- У нас имеются все микрофильмы относительно твоего сотрудничества с безопасностью, - продолжил Мундек. – К тому же у нас полное досье всех твоих похождений как под прикрытием Паеца[28], так и Вельгуса[29]. А когда я говорю: полное, это означает, что мы знаем о них столько же, сколько и ты, и даже больше. Фамилия, даты, время. И даже то, что у тебя в голове все время тот новый министрант[30], сын Марцинковой.
Ксёндз перекрестился и сорвался со стула, как будто собираясь бежать, но всего один жест Лиса посадил его на место.
- И только от тебя, сверчок, зависит, воспользуемся ли мы ними. – Телепат быстро вел беседу к завершению, чувствуя, что перегнул палку. – ты понял?
- Да. Я все сделаю, все. Святым Крестом клянусь!
Как же, как же, подумал Лис и удовлетворенно усмехнулся. В течение всей своей жизни в гробу ты видел веру, Церковь и все, с ними связанное. Сутана всего лишь была пропуском к легкой и развратной жизни. Тадек, ведь ты и Бога не слишком-то веришь.
- Ты уж извини, - Мундек встал, потянулся. – У Бога масса проблем, чтобы еще подбрасывать Ему еще и твое лжесвидетельство. Капитан Конечный пояснит тебе, чего мы от тебя ожидаем.
До Молодого не сразу дошло, что речь идет о нем. Разговор Лиса со священником пошел не совсем так, чем он надеялся. И он понятия не имел, что случилось в Риме еще до его рождения.
- Что там за дело с той встречей? – засиял Молодой Лису, вместо того, чтобы повернуться к сбитому с толку ксёндзу.
- Наш приятель решил продаться еще и Штази, - быстро ответил Лис.
- Ага. Дошло.
- Ты, давай, не доходи, а работай!
- Ксёндза из Помяниц знаешь? – спросил целитель через пару секунд тишины.
- В Помяницах нет прихода, - ответил ксёндз Тадеуш, удивленный тем, что агенты не ориентируются.
- Капитан не имеет в виду настоятеля в той глухомани, а ксёндза, у которого эта жопа находится под опекой, - вмешался Лис, посылая Молодому убийственный взгляд. – И его вопрос был чисто риторическим.
- Знаю, конечно же знаю, его зовут...
- Да знаем мы, как его зовут, - перебил его Молодой. – Нам нужны надежные сведения, которые тот человек поможет тебе добыть. Слушай внимательно. Попросишь его, чтобы он выбрался прогуляться в окрестности курортного центра МВД над озером. А точнее, чтобы переговорить с кем-нибудь из руководства или, по крайней мере, с охранниками, если его не пропустят на территорию, что весьма вероятно. Он должен расспросить о возможности разместить там два десятка семинаристов из Познани на целую смену в сентябре...
- А если он спросит, почему я сам...
- Скажешь ему, - на полуслове перебил его Лис, - что твой давний опекун обратился к тебе с такой деликатной, подчеркиваю, деликатной просьбой. Дай понять, что, возможно, с той группой появится сам Хренус Доколенус из Рима. А почему ты ничего не желаешь устраивать лично? Ну, что-нибудь выдумаешь. Насколько нам известно, когда-то ты отсутствием выдумки не страдал.
- Может... – какое-то время отец Тадеуш размышлял, - я скажу ему, что за мной следят борзописцы из "Новой Кошерной"[31]. Они вечно вынюхивают сенсации...
Лик коротко кивнул; если бы не умение читать мысли, он даже и не знал бы, о чем речь.
Священник радостно усмехнулся. После подобного вступления он ожидал более сложной задачи.
- А зачем привлекать ксёндза Антония? – умильным тоном спросил он. – Я узнаю все по своим каналам...
- Глупец! – Лис бахнул кулаком по столу, так что зазвенели спрятанные в ящичке вилки-ложки. – Раз уж мы говорим, что тот человек пойдет лично в курортный центр, это означает, что ты сделаешь все, чтобы именно так и произошло. Ты обязан все устроить так, чтобы у него и мысли не мелькнуло, что ты действуешь по иным побуждениям. Можешь мне верить, если случится по-другому – мы узнаем. Ты подойдешь к тому заданию столь осторожно и деликатно, словно бы от этого зависела твоя жизнь... – Лис прервался на момент. – И это не шутки, от результата этого задания и вправду зависит, будешь ли ты и далее радоваться своим приходом, либо получишь пропуск в царство небесное. Это понятно?
- Да.
- И еще одно, ты не станешь ожидать ксёндза Антония в Помяницах. Попросишь, чтобы он приехал сюда, к тебе домой.
- Но...
- Что: но?
- Он увидит вас.
- Об этом не тебе беспокоиться, - рявкнул Лис, но быстро взял себя в руки. – На время вашей встречи мы с коллегой отправимся прогуляться. Здесь оставим лишь аппаратуру для записи.
- Ах, ну да, конечно, - обрадовался ксёндз Тадеуш. Методы разведывательной работы не были для него чужими. – Понимаю.
- Понимаешь и замечательно. В таком случае пиз... – Мундек с трудом сдержал ругательство – поспеши в Помяницы, сверчок!
Ксендз Антоний покинул дом приходского священника после девяти вечера. Хозяин, хотя со времени последней работы на СБ прошло много лет, умения не утратил. Коллегу по профессии он обвел вокруг пальца, даже не вспотев. Три бутылки церковного вина, что были вскрыты при случае, дополнительно развязали язык пожилому гостю. Только все это более чем трехчасовое мычание Лису было совершенно не нужно. Он узнал обо всем через несколько минут после приезда серебристого "мицубиси", еще до того, как оба священнослужителя откупорили первую бутылочку.
За миг до появления гостя телепат призвал Молодого в сарай, который обычно служил в качестве гаража.
Сейчас в нем стоял готовый к отъезду "пассат". Целитель сел за руль, Мундек рядом – и даже застегнул ремень безопасности. Он сконцентрировался, проверяя, а не спешат ли за ксёндзом Антонием другие, менее желательные гости. Но лес казался пустым, какого-либо следа экранов он не почувствовал.
Один ноль, подумал Лис. Даже если в лагере отдыха визит духовного лица показался подозрительным, из его мыслей он должен вычитать только то, что передал тому ксёндз Тадеуш. То еть: ничего интересного. Ничего, что связывало бы гостя с недобитыми остатками группы Левинского.
А теперь пришло время для самой интересной части. Лис осторожно вступил в мысли старого священника и убедился в том, что тот очень прост для считывания, в основном, потому, что он не думал ни о чем другом, как только о поверенной миссии. Он ведь участвовал в событии года, если не целого десятилетия. Именно таким в данной округе должно было считаться прибытие, да, бывшего, но архиепископа и группы его фаворитов. А он, скромный приходский священник, должен был иметь в этом великом деле свое существенное участие. Лис просил Господа лишь о том, чтобы старик не оказался слишком большим конфабулятором[32].
- Ну, чего там творится? – Молодой толкнул телепата локтем, вырывая того из транса.
- Сиди спокойно на заднице и думай про ужин, - рявкнул разозлившийся Мундек. – Дай мне сконцентрироваться, это продлится, самое большое, с четверть часа.
- Ладно, спокуха так спокуха...
Прежде чем Лис вернулся к анализу образов из разума пожилого священника, он еще раз проверил лес, выхватив два сигнала, очень далеко, практически на границе приема. Он посвятил им десятка полтора секунд, этого хватило, чтобы открыть приземленный повод, ради которого парочка отправилась в укромное местечко. Мундек вздохнул. Другие, обычные и серые люди могли жить на полную катушку, а он, существо, одаренное таким могуществом... Эх, да чего там говорить. Он вновь сконцентрировался на священнослужителях.
Молодой тем временем, по причине отсутствия лучшего занятия, наблюдал за пауком, ткущим сеть между зеркалом и крылом "пассата". Прежде чем членистоногое успело растянуть две нити, целитель почувствовал легкий подзатыльник. Он глянул на Лиса и почувствовал поднимающуюся по спине холодную дрожь. Пётрек потянулся к ключику, предварительно вставленному в замок зажигания, но телепат удержал его руку.
- Что-то не так, - сообщи Мундек.
- Нашему дедуле приделали хвост?
- Нет. – Лис вновь, ради уверенности, омел округу со стороны леса, но ничего не услышал, кроме стонов влюбленной парочки. – Дело в центре.
- Ты рассказывай, дядя, рассказывай, - подогнал его Молодой.
- На воротах стояли люди, которых я не сумел распознать, похоже, какие-то новые. Долгополого запустили после того, как записали его в книгу приходов. – Молодой скорчил дурацкую рожу, он тоже не мог поверить, что не ушло внимания Лиса. – Слушай дальше. Никто его не сопровождал, так что он устроил себе прогулочку по берегу озера, заглянул в столовку и только потом отправился в контору. И знаешь что? Директриса центра отдыха... ты слышишь, что я говорю?... директриса курортного центра, пани... Ванда Розмус, пообещала, что переговорит в министерстве о возможности приема группы семинаристов. Потом провела ксёндза по домикам, показывая ему комнаты, тренажерный зал и отдельные бунгало.
- Не врубаюсь... А откуда там вдруг взялась директриса?
- Хорошо поставленный вопрос.- Мундек одарил товарища бледной усмешкой. – Бабец вел себя так, словно вел этот бизнес с незапамятных времен.
- А что с нашими помещениями, лабораторией?...
- А нету, пропали. Словно камень в воду, или лучше: испарились будто камфара. Эта Розмус завела долгополого в медицинско-реабилитационную часть в подвале. Все выглядит так, как в проспекте, который мы осматривали вместе с Левинским, когда выбирали объекты, годящиеся для базы. Повсюду стандартное оборудование, не новые металлические двери с алюминиевыми дверными ручками.
- Это невозможно, - Молодой провел ладонью по неожиданно вспотевшему лбу.
Это крыло здания было оснащено для потребностей группы за бешенные миллионы. Даже в случае эвакуации такие вещи, как бронированные двери с системой электронных замков никто бы не демонтировал. Впрочем, даже если бы кто-то и настоял на том, чтобы их забрать, на их место не навешивали бы старинные конструкции. Пластик был гораздо дешевле, более функционален и, просто, красивее.
- Я тоже так считаю, - согласился телепат, а Молодой не мог понять, то ли дело в том, о чем он только что говорил, то ли в последней мысли.
- Мундичек, как мне кажется, наш долгополый навешивает нам лапшу на уши.
- Ну да, - соглашаясь, кивнул телепат, - только это та самая лапша, которую ему ранее кто-то умело продал.
- А это означает...
- ...что базу захватили русские, как я и подозревал, - решительно закончил Лис. – Как видишь, осторожность оплачивается.
Молодой кивнул. Когда Мундек придумал многоэтажную интригу, которая должна была позволить им проверить центр, он считал, что это признак паранойи. Как обычно, он голосовал за более простое решение. К примеру, они должны абсолютно нормально проехать мимо входа и попытаться просканировать охранников с ходу или же попробовать "достать" людей, находящихся за оградой, если бы таковые появились. Но телепат утверждал, что это угрожало бы их раскрытием, если российские телепаты и вправду были на страже. А то что те на страже находились, причем, дело свое знали хорошо – в этом уже никаких сомнений не было.
- А знаешь, что во всем этом самое смешное? – неожиданно спросил Мундек.
- Выкладывай.
- На территории курортного комплекса находятся гости.
- Гости?
- Похоже, что наши телепаченные приятели устроили для себя там оперативную базу. – Мундек рассмеялся. – Помнишь, как я тебе говорил, что лично бы не уничтожал центр, а только занял бы его со всем оснащением? Ведь в том бардаке, который воцарился в столице после покушения на премьера и его подлиз, никто в течение кучи месяцев не спросит, а что происходит здесь. Левинский обладал истинным даром прятать инвестиции, так что наша база отдыха, возможно, даже и не фигурирует в перечне недвижимости министерства.
- А наши приятели тем временем спокойно вытянут все из доктора Каревича и подождут всяческго маленького червячка, что был связан с программой, а теперь незадачливо вернется на эти территории...
Молодой начал барабанить пальцами по рулю.
- Про нас им пока что не известно, это точно, - сказал Лис. – Разве что кто-то из них позаботился смотаться, так, на всякий случай, на место операции.
- Об этом я как раз мог бы и не беспокоиться, - ответил на это Молодой. – Существует серьезная вероятность, что они придут к выгодным для нас умозаключениям. К примеру, они могут подумать, что наши уборщики их опередили.
- Может, и подумают, но, может, и не подумают.
- Я бы подумал.
- Дядя, мы имеем дело с профи. С самыми настоящими, закаленными в боях профессионалами, с людьми, уже много лет обладающими силами, пользованию которыми я только учусь.
- Что вовсе не меняет того факта, что Сабина с нами была слишком недолго, чтобы обо всем узнать. – Молодой победно усмехнулся. – Левинский, наверняка, ничего ей не выдал, и даже в неэкранированных она не могла войти без стука. Такое ведь почувствовать можно...
- Давай-ка я кое-что покажу тебе, - перебил его Лис.
Целитель с любопытством глянул на коллегу, ожидая либо видения, либо какой-то иной передачи. Через мгновение его пальцы продолжили выстукивать ритм на руле.
- Ну? – нетерпеливо произнес он. – Так как там с показом?
Мундек жестом головы указал на его промежность. Молодой глянул вниз и... его челюсть опала.
- Но ведь я же не...
- Ты – нет, - подтвердил телепат. – Это сделал я. Сделал так, что ты расстегнул себе ширинку, даже не зная об этом.
- Но как... Перед тем я всегда чувствовал, когда ты копался у меня под черепушкой.
- То было до изменения.
- Не только, после него – тоже... – Молодой замялся. С того момента, как Лис начал контролировать свои мысли, он ни разу не нарушил его приватности, во всяком случае, так ему до сих пор казалось.
- Наша курва во время пребывания в центре могла считать из тебя все, что ты знал относительно программы и группы, - подвел итог Мундек. – Ты не был экранированным.
- А что я такого знал?...
- Ты и сам бы удивился. – Лис заложил руки под шею. – Мозг регистрирует столько мусора, о котором ты даже понятия не имеешь, а умелый селекционер способен извлечь из него массу нужных сведений. Это всего лишь вопрос времени. Воь я, к примеру, тольуо что докопался до расписания движения автобусов с автовокзала в Груйце. Оно у тебя в голове уже семь лет, равно как и сотни секретных документов, которые висели на доске во время совещаний у Левинского, плюс все разговоры с Гольцами, сплетни из будки охранников. На выбор, на вкус и на цвет...
- О fuck... – охнул Молодой, а Лис расхохотался. Люебовники из леса именно в этот миг пережили оргазм.
Затененный дворик, видимый с другой стороны проходной калитки, манил прохладой и цветными зонтами, украшенными логотипом местного пивного заводика. Мундек поглядел на часы, до встречи был еще час, а он едва стоял на ногах. Прогулки по мощенным улочкам на такой жаре, даже со шляпой на голове и в рубашке с короткими рукавами, удовольствием назвать было нельзя. Тем более, в легких словно перышко, чертовых итальянских туфлях за две с половиной тысячи. Ведь их легкость означала еще и то, что подошвы обладали толщиной листочка промокательной бумаги точно такой же жесткостью. Мундек чувствовал каждую неровность средневековых дорожек, словно бы ступал по ним босиком. Даже сейчас, когда стоял, лучше не становилось. Вид официантки, направляющейся с охапкой кружек к одной из лавок, заставил принять решение. Пора чуток расслабиться.
Он присел за свободный столик справа от входа в небольшое заведение. В это время, ближе к полдню, в уютном садике пивной серьезного круговорота клиентов еще не было. Одна из трех длинных лавок была пуста; на второй, наиболее далекой с точки зрения Мундека, сидело шестеро мужчин с лицами, носящими многочисленные следы неравной борьбы с вредной привычкой – в этот миг они как раз поднимали тяжелые кружки в тосте. На ближайшей лавке несколько находящихся уже в состоянии подпития личностей шумно разговаривали. Лис заказал у пробегавшей официантки большую кружку "живца", к ней – салат "капрезе", к сожалению, в меню больше не было чего-нибудь посущественней, когда же девушка исчезла в темном зале, он уселся поудобнее и закурил сигарету.
Сквозь клубы дыма он наблюдал за гибкой блондиночкой в розовой блузке и обтягивающих брюках с низкой посадкой, которая практически откровенно пускала слюнку в отношении молодого, одетого во все черное, цыгана. Парень и вправду был красив, даже Лис должен был это признать. Темный оттенок кожи, черные, покрытые гелем волосы, худощавый, и в то же время широкоплечий. Типичный провинциальный казанова, ну совершенно как Стефан. У Мундека не было необходимости приникать в мысли любовника, чтобы знать, чтобы знать, что у того в данный момент ходит по голове. Как правило, мужчина смотрит женщине глаза. Цыган, тем временем, не отрывал взгляда от приличных размеров декольте, с трудом скрывающего роскошные груди девушки.
Напротив этой парочки сидел мрачный тип, скорее всего – отец или отчим блондинки. На первый взгляд, ему было уже гораздо больше шестидесяти, хотя, судя по числу стоящих перед ним рюмок и учтя относительно раннее время, не было исключено, что он был значительно моложе, чем выглядел. Он с безразличием следил за прохождением разыгрывающегося у него перед глазами романа, время от времени расправляясь с очередным "бешенным псом"[33]. Зато сидящая рядом женщина, слегка надкусанная временем дамочка, все еще выдающая себя под подростка, с наслаждениям приглядывалась страстным поцелуям, которыми цыган одарял блондинку между глотками дешевого вина – только сейчас Мундек заметил, что эти трое пьют самую гадкую "софию"[34].
Целостность картинки дополнялась маленькой девочкой, верной копией сексуальной мамочки, которая, словно заводная, бегала вокруг лавки.
Когда Мундек начинал вторую кружку, шестерка алкоголиков удалилась согласным, хотя и шатким шагом по направлению раскаленной солнцем улицы. Идя цепью, они чуть не сбили низенького парнишку в бейсболке и сопровождавшего его пузатого типа, которые как раз сворачивали в калитку.
- Вот же курва!
Ругательство, вопреки кажущемуся, не прозвучало из тенистого прохода, его произнесла блондинка, выпутывающаяся из страстных объятий смуглого ухажера. Девица совершенно не выглядела при этом перепуганной, самое большее – от нее так и било злостью. Ее дочка, обегающая лавку, по меньшей мере, в сотый раз, с воплем бросилась в сторону подходящего молодого человека. Толстяк куда-то исчез, похоже, пошел за пьяницами.
- Филипек! – запищала девочка, прыгая в вытянутые руки паренька. Там она и осталась, держа его за шею, когда они подходили к сидящим.
- Присаживайся, Филипп, - пожилая женщина подвинулась. – А я должна оттащить Зыгмунта.
Но по выражению ее глаз вовсе не следовало, что она желает закончить забаву. Зыгмунт тоже не позволял оторвать себя от сидения и очередного "бешенного пса", даже несмотря на усилия его супруги. Молодой же человек проигнорировал обоих, поставил девочку на землю и с укором поглядел на блондинку.
- Что же ты делаешь, Марта? – ломающимся голосом спросил он, слишком низким тоном, чтобы это не обратило внимания цыгана.
- Ничего не делаю, - ответила девица "на отвяжись", прижимаясь к своему новому принцу. – Что тебе надо?
- И кто этот тип?
Цыган радостно улыбнулся; Мундек отметил при этом, что у него не хватает множества зубов, хотя оставшиеся были снежно-белыми.
- Садись, братан, - мягко сказал он, - и расслабься.
Филипп глянул на него исподлобья, но, о чудо, уселся на месте, несколько секунд назад покинутом накачавшимся Зыгмунтом. Было заметно, что вся это ситуация для него чертовски болезненна. Тем более, что блондинка не переставала клеиться к новому хахалю, делая из всего этого самое настоящее показательное выступление.
- Ты можешь мне объяснить, - в конце концов попросил паренек, - зачем ты громоздишься на этого... типа?
- Кхарав Ромек, - вмешался цыган, садясь удобнее, а блондинка впилась в него еще сильнее.
- Чего?
- Этот тип только что сообщил, что его зовут Ромек, - перевела девица.
- Выпей, поговорим... – цыган подвинул Филиппу рюмку, из которой до сих пор пила пожилая женщина, и налил в нее теплой "софии". Парень криво поглядел на рубиновое содержание рюмки, затем – с нескрываемой ненавистью – на своего соперника, поскольку именно такой статус тот должен был обрести в его глазах.
- Это вовсе не объясняет того, зачем ты к нему клеишься!
- Да отвяжись от меня, Филипп. – Блондинка выпрямилась. – Я не твоя жена.
- Но ведь...
Парень собрался протестовать, но девица тут же продолжила:
- Отведи Мартынку домой и не устраивай тут скандалов, - она достала из-под стола спортивную сумку, по-видимому, с вещами девочки.
- Похоже, у тебя шарики за ролики зашли!
Глаза в тени козырька бейсболки загорелись злобой.
- Спокуха, парень, спокуха, а то у тебя вино проливается.
Цыган снова оскалился, только эта улыбка уже не была веселой или красивой.
Мундек начал подозревать, что недостатки в зубах казановы появились в результате подобного рода событий. С одной стороны, ситуация была просто комичной – если бы он рассказывал о ней Молодому, тот наверняка бы не поверил; с другой стороны, паренек, которого блондинка послала к черту, должен был в этот момент переживать сущий ад. Лис задумался, почему он попросту не набьет морду ромскому барончику. Сам он на его месте давно бы уже так и сделал.
Телепат глянул на часы и тихо выругался. Наблюдение за местной жизнью поглотило его настолько, что он забыл про встречу. Часик в тени пролетел, словно стрела, а ведь ему нельзя было опоздать. Лис мысленно проник в зал за официанткой, чем отвлек ее от интереснейшей беседы с сотрудницей. В то время, как он рассчитывался, в игре за соседним столиком наблюдался пат.
Лис поднялся, парень в бейсболке сделал то же самое, разве что секундой позднее. Вместе они направились между столиками к калитке. Мундек чувствовал ненависть и печаль, вскипающие в невысоком парне, не нужно было приникать в его мысли, чтобы знать, как сильно тот страдает. Когда они очутились в темноте прохода, Лис обнял Филиппа рукой, глянул прямо в изумленные карие глаза и высвободил от нагроможденной боли.
- Пан аспирант[35]...
- Чего ты хочешь, Щепочка?
- Я... Ну, вы знаете...
- Нет, не знаю.
Старший постовой Киевский нервно прикусил губу. Он знал, что желает сказать начальнику, только не мог найти соответствующих слов.
- Ну... я же сразу пану аспиранту говорил, что эта Соболевская – она... – прервался он, видя, что уже зашел далеко.
- ...всего лишь обычная блядища, - спокойно закончил Филипп. – Думаешь, я этого не знаю?
Толстяк остановился, словно в землю врытый.
- Что такое? – Аспирант остановился в двух шагах, заметив, что идет один, и, весьма удивленный, повернулся. – Я что-то не то сказал?
- Еще как, - буркнул Киевский, глядя исподлобья на идущего к нему аспиранта.
- Так что ты хочешь сказать?
Они встали лицом к лицу, что выглядело комично, учтя как минимум сорок сантиметров разницы в росте.
- Ну...
- Давай, говори!
- Ладно, скажу. – Щепочка набрал в легкие воздуху, словно бы собирался нырнуть, и заговорил очень-очень быстро, наверняка желая высказать все, прежде чем случится реакция, которую можно было предвидеть. – Пан аспирант был такой влюбленный в Соболевскую. Света за ней не видел. И вы орали, когда кто-нибудь начинал что-нибудь говорить, а ведь все знали, что она гулящая. И когда пан туда пошел, так я остался в калитке, потому что она же с тем цыганом на ваших глазах облапывалась, так что даже мне, человеку чужому, глупо было глядеть. А потом пан вышел из пивной с тем седым типом, улыбаясь, как будто ничего и не...
Парень в бейсболке внимательно поглядел на своего подчиненного. Чем дольше он слушал его речь, тем больше чувствовал себя не в своей тарелке. Он помнил все, каждый день, каждое мгновение, которое провел в компании Марты, все унижения, как мелкие, так и побольше, которые терпеливо сносил во имя большой, неподдельной, как ему казалось, любви. И никогда никому не признался, сколько это ему по-настоящему стоило. Никогда еще не позволял, чтобы кто-либо при нем плохо говорил о Марте. Он заклинал реальность, страдал, а сегодня, в тот самый день, когда познал по-настоящему огромное унижение... Ничего. Полнейшее спокойствие и расслабленность. Щепочка был прав: несмотря на то, что он до сих пор еще помнил отблеск чертиков в цыганских глазах, похотливое выражение на лице своей бывшей – да, не станем бояться этого определения: бывшей – он не чувствовал ничего, ни гнева, ни злости, ни печали.
- Так что ты сказал, Щепочка? – спросил Филипп, сдвигая бейсболку на затылок.
- Да я ничего...
Старший постовой уже жалел, что вообще заговорил. Слишком часто он видел, как его начальник нервно реагирует на малейшую критику своей дамы сердца.
- Погоди, погоди, ты сказал, что из калитки я вышел в сопровождении какого-то седого мужика?...
- Так и было. – Толстяк кивнул. – Худощавый, в шляпе и белом костюме. Он обнимал вас рукой, так, по-дружески, и, по-моему, что-то шептал вам на ухо.
Филипп прищурил глаза и стиснул зубы. Не помнил он никакого седого мужика. Тем более, такого, с которым только что шел и разговаривал, позволяя на фамильярность. Он быстро осмотрелся, изучая дальний конец улицы. К сожалению, среди немногочисленных туристов он не заметил никого, соответствующего описанию постового. Он немного подумал и бросил взгляд на фронтон ближайшего дома. Напротив прохода, ведущего в пивную, размещался банк. Размещенная над входом камера могла зарегистрировать изображения людей, покидавших садик.
- Пошли!...
Не ожидая толстяка, он побежал в направлении стеклянных дверей.
Владелец этого заведения вкусом обладал. А если даже не он, то декоратор, который превратил первый этаж одного из домов Старого Города в классический ирландский паб. Лис уселся за столиком на двоих в глубине, под стенкой. Сразу же под имитацией дна громадной бочки, как и было договорено. Попивая "гиннес" с соком, он разглядывался по длинному залу и оценивал тщательность исполнения отдельных элементов интерьера и их гармонию. Темно-бронзовый цвет дубовой древесины стенных панелей и такая те темная зелень обоев идеально совпадали друг с другом. Как и много лет назад, в Дублине. Даже музыка была похожей: фолк-ритмы, немного электроники, пискливый вокал. Неосознанно он погладил утолщения на коже ладони. Несколько похожих заведений вышло из-под его собственных рук, только это было очень давно, в другой жизни.
Мундек отпил еще один глоток холодного пива. В таком месте, как это, можно было почувствовать себя словно на Изумрудном Острове, если бы не одна мелочь. Прохладным, кондиционированным помещениям, перетащенным на континент, не хватает души. Того существенного элемента, который отличает живого человека от мертвого тела. Вроде бы как все неподдельное и при месте – если только мы не имеем дело с жертвой несчастного случая или убийства – но достаточно одного взгляда, чтобы открыть громадную разницу. Этому заведению не хватало запаха, выделяемого толпой потных тел, взвеси табачного дыма под потолком, говора десятков никогда не закрывающихся ртов и звона опорожняемой посуды. Паб был холодным и стерильным, чего невозможно было бы сказать о неподдельном ирландском public house.
- Пан Лис?
Телепат вздрогнул, вопрос, донесшийся из-за спины, застал его врасплох, хотя бесстрастный голос очень соответствовал настрою этого интерьера.
- Да.
Мундек указал на стул напротив себя, даже не поднимая головы. Карский не переставлял его изумлять. Рутинер, он должен был прибыть гораздо раньше. Лис уселся так, чтобы в его поле зрения были только двери. Заходя, он дополнительно проверил в мыслях бармена, что задний выход и паба закрыт по причине ремонта во дворе.
Щуплый, жилистый мужчина баскетбольного роста присел на указанном месте. Глаза у него все так же были слегка красными, тогда, в ходе полицейской блокады он получил весьма приличную дозу газа. Если бы не реакция и дождь, кто знает, закончилось бы все только лишь тремя днями больничного.
- Туалет? – спросил Мундек, не скрывая веселья.
Полицейский подтвердил, потом повернулся, чтобы подозвать официантку. К сожалению, ни одной из них в радиусе взгляда не было. В соответствии с планом.
- Чего вы выпьете? – спросил Мундек. – Как я понимаю, спиртное даже не рассматриваем.
- Как вижу, домашнее задание вы отработали, - Карский бросил быстрый, оценивающий взгляд на телепата.
- Стараюсь, - подтвердил Мундек. – Если мне можно предложить, в такую жару газированная вода со льдом и лимоном была бы в самый раз.
Полицейский легонько кивнул и вновь повернулся, махая рукой бармену, который на мгновение выглянул из-за заслонявшей бар колонны, чтобы протереть тряпочкой стойку. Он был настолько занят своим делом, что не обратил внимания, на подзывающего его клиента.
- Не желаю тратить понапрасну ваше ценное время, - заговорил тем временем Мундек, - поэтому сразу же перейду к делу. Вы на самом деле необычный человек, пан Анджей, и ваше сотрудничество для меня крайне важно.
Карский выпрямился, отказавшись на время от желания сделать заказ.
- Почему вы считаете меня кем-то необычным? – спросил он, и в его голосе появилась нотка подозрительности.
- Вы обладаете неким даром... – продолжил Лис. – Дар, о котором вы даже понятия не имеете.
- Зато вы владеете о нем всей полнотой сведений.
На лице полицейского появилась усмешка.
- И да, и нет, - тоном судьи, зачитывающего приговор, огласил Лис, отодвигаясь от столика, чтобы официантка могла поставить перед полицейским стакан воды со льдом и лимоном.
- Ничего штучка.
Карский провел взглядом девушку, которая удалилась без слова, словно автомат.
- Это не штучка, приятель. – Телепат поднял кружку, поглядел на веточку клевера, нарисованную соком на пене "гиннеса", и следующий глоточек сделал осторожно, чтобы слишком быстро не уничтожить рисунок. – Наверняка ведь вы потратили немного времени и проверили, что разведывательный департамент, о котором я упоминал, существует на самом деле.
Полицейский, соглашаясь, кивнул.
- То есть, вам известно, что дела, о которых я упоминал – это не выдумка.
- Мне известно, что раскрываемость виновных в преступлениях с помощью ясновидящих и других... чудотворцев, минимальна, - ответил на это Карский. – А статистика ведь не лжет.
Лис усмехнулся.
- Существует ложь, большая ложь и статистика. Работая столько лет в полиции, вы должны были бы прекрасно об этом знать. – Улыбка исчезла с лица телепата. – Это не шутки, пан Анджей. Все новостные издания переполнены сообщениями о хаосе в стране. Для вас, это результат трагической катастрофы, а для меня... – Лис вновь ненадолго снизил голос. – И нечего тут ходить вокруг да около. Несколько дней назад российские эсперы провели очень эффективную атаку на власти нашей страны...
- Все это пустые слова, пан коллега. – Карский не позволил Мундеку закончить предложение. – Это был несчастный случай, банальный, пускай и трагичный в своих последствиях несчастный случай.
Лис отставил кружку.
- То есть, вы считаете, что полтора десятка самых важных во всем государстве людей договариваются тайно встретиться, и супербезопасный резервуар с газом взрывается в тот самый момент, когда собравшиеся входят в наиболее охраняемое помещение?
- Три независимые комиссии экспертов, обследуя место случившегося, пришли именно к такому заключению. – Карский несколько раз стукнул выпрямленным указательным пальцем о столешницу. – Об ошибке не может быть и речи.
- Соглашусь с вами, что никакой ошибки и не случилось, - кивнул Лис и склонился к собеседнику, чтобы говорить потише. – Ответственные за данный инцидент люди – это профессионалы, они позаботились о мельчайших деталях. А члены комиссий увидели то, что им следовало увидеть.
- Чушь.
- Правда. Чистейшая правда.
- Вы пытаетесь мне сказать, что на месте... покушения или же катастрофы были подброшены доказательства, которые должны были обмануть экспертов?
- Не совсем...
- Тогда о чем мы говорим? - - начал злиться Карский.
- Знаете ли вы, что такое телепатия? – вопросом на вопрос ответил Лис.
Полицейский глянул на него с состраданием. Мундек уже не в первый раз пожалел о том, что не может читать его мысли, равно как не может послать ему никакого видения. Тем более, что последнее значительно упростило бы дело.
- Способность гнуть ложечки взглядом?
- Нет, - не согласился Лис. – Изгибание предметов взглядом – это телекинез. Тоже полезная штука, отрицать не стану... Но я имел в виду чтение человеческих мыслей. Умение внушить кому-нибудь, что он видит нечто иное, чем находится у него перед глазами. Умение заставить людей делать вещи, которые они делать не хотят, самой только силой воли.
- Да хвати уже заливать! – рассмеялся Карский, привлекая тем внимание.
- Ладно, как тогда вы объясните поведение официантки? – указал Мундек на наполовину опустевшую, все еще покрытый инеем стакан.
- Очень просто, - без малейших колебаний ответил на это полицейский. – Фокусник и его ассистентка... По данному ей знаку официантка принесла мне питье, которое предложили именно вы.
- Вот же скептик попался... – буркнул Лис. – Да, пан Анджей, вы правы, я мог бы все это аранжировать именно таким образом. Ладно, тогда я покажу вам кое-что другое. Следите внимательно, через мгновение эти два типа, сидящие возле окна справа, чокнутся рюмками, и сделают это так чильно, что посуда разобьется.
Карский не стал поворачиваться, только при звуке разбитого стекла пошевелил головой.
- У меня тоже имеется пара коллег, которые по данному им знаку могли бы сыграть небольшую комедию. Раз уж вы телепат, тогда скажите, о чем я сейчас думаю. Вот это должно меня убить гораздо сильнее, чем все другие демонстрации, так ведь?
Мундек вздохнул.
- Этого я сделать не могу. Мне очень бы того хотелось, но я на самом деле не могу. Это вопрос дара, о котором я упоминал, вопрос вашей исключительности. Но я могу сделать с лицами, находящимися в этом зале все, что вы не пожелаете.
Полицейский триумфально усмехнулся.
- Тогда... – он на момент понизил голос, - сделайте так, чтобы официантка, которая нас обслуживала, подошла к столику под стенкой, за которым сидят четыре иностранца и показала им грудь.
- Нет.
- Почему? Это же простое задание. – Карский сделал большой глоток воды через соломинку. – Вот видите, и на этом мы ставим точку по делу теле-чего-то там и ваших возможностей.
Лис прикусил губу.
- Вижу, дорогой мой Анджей, - медленно произнес он, - вижу, что ты банальный придурок. – Лицо полицейского застыло, но Мундек, совершенно не обращая на это внимания, продолжил: - Эта женщина работает здесь недавно, за несчастные два куска в месяц плюс чаевые. Хуярит она по четырнадцать часов в день, чтобы обеспечить содержание ребенку, который никогда уже в жизни не увидит снега, а ты желаешь, чтобы я заставил ее сделать что-то такое, что лишит ее столь тяжело добытой работы? Хочешь ёбаного доказательства, тогда заставь поработать свою пустую башку и придумай самую сумасшедшую штуку, которая только придет тебе в голову, но такую, исполнение которой никому не наделает вреда.
Последние слова прозвучали по-настоящему зловеще, в соответствии с намерениями Лиса.
- Сволочами не бывают, ими нужно родиться, горько подумал Мундек. Перед глазами у него все еще была салфетка, которой он вытирал лицо Марыси. Хотя прошло уже несколько дней, но этот вид все так же мучил его. Тогда он поддался панике, желая спасать любой ценой, но... Если бы он мог повернуть время....
Карский закусил губу, скорее всего у него было желание подняться и уйти, поэтому Мундек прибавил еще одно слово, хотя оно с трудом прошло через его горло.
- Пожалуйста...
- О'кей, - выражение на лице полицейского несколько смягчилось. – Я дам вам еще один шанс... – Он наморщил лоб. – А вот сделайте так, чтобы все в этом заведении запели "Харукану"[36].
У Лиса опали руки.
- И что такое "Хару-бля-кана"?
Уже в сороковой раз Филипп перемотал запись назад и пустил ее на замедленной скорости. Камера была установлена на лестнице, но объектив у нее был широкоугольный, так что при случае она захватывала всю улицу. В том числе: и выход из калитки, и даже небольшой фрагмент дворика пивной. Демонстрируемая покадрово картинка показывала момент, когда полицейский отошел от столика, было четко видно, как цыган с триумфом скалится у него за спиной, а Марта вонзает ногти в черную, словно дно преисподней, рубашку и притягивает к себе ее владельца. Еще лучше было видно, что Филипп очутился на краю нервного срыва. Он знал себя, прекрасно знал, что был бы в состоянии прибить урода голыми руками, и сделал бы это без малейшего колебания, если бы не малышка. Она не заслужила на то, чтобы расти в подобной семейке видеть такие сцены...
А через два десятка кадров мужик в шляпе, выше Филиппа на голову, а может даже и больше, с длинными седыми волосами – да, эти волосы были именно седыми, а не светло-русые, как роначалу казалось – поравнялся с ним в проходе. Вот он наклонился, охватил Филиппа рукой – какое-то мгновение они глядели друг другу в глаза, будто влюбленные, сделав совместно не более десятка шагов, достаточно долго, чтобы таинственный мужчина успел прошептать ему что-то на ухо. Что-то такое, чего он не помнил, но как только они вышли из полумрака закрытого листвой прохода, Филипп уже не был тем человеком, что раньше. Он обрел задор, поднял голову. Даже его походка стала упругой, как редко когда. И улыбка на лице.
- Так кто же ты такой, умник?
Аспирант отмотал запись на несколько кадров и остановил в том месте, где незнакомец начал удалятся. Филипп увеличил лицо, спрятанное под широкими полями шляпы. Сейчас оно заполняло весь экран монитора: худощавое, аскетическое, лишенное какого-либо выражения. На бледной коже с трудом можно было различить коротко подстриженную испанскую бородку.
- Пан аспирант! – из-за переборки появилось лицо Щепочки. – Засекли!
Филипп отодвинулся от монитора и повернулся на стуле. Только что он загнал за работу весь состав мониторинга центра города. Со сорок камер неустанно следили за каждой улицей в радиусе четырех километров от бара в Бронзовых Воротах. Чем дальше от центра, тем сеть становилась реже, тем не менее, она охватывала все ключевые перекрестки, вокзалы, остановки, больницы, школы и официальные учреждения. Кем бы ни был таинственный мужчина, всякий его шаг по Старому Городу должен был быть увековечен. Вопросом времени оставалось воспроизведение трассы, которую он преодолел после того, как покинул пивную с садиком. Вопросом удачи – выявление его в какой-либо из ключевых точек. И как раз над этой задачей ломало голову шесть из восьми работавших в эту смену техников.
- Давайте уже прекратим эти игры, пан Лис. – Карский допил воду, прочесал пальцами волосы и поднялся с места. – Я дал вам шанс, несмотря на все те глупости, которые пан выдумывает, а сделал я это лишь затем, что проверил ваши акты тез времен, когда вы работали для столичной комендатуры в качестве... хмм... медиума. Хотя, говоря по правде, я знаю много обычных мусоров, которые и без всех этих фокусов-покусов имели значительно лучшую раскрываемость, чем у вас.
- Ничего удивительного, - вздохнул Лис. – То была работа для ясновидящего, а я только телепат.
- До свидания.
Полицейский отвернулся и... замер.
Время внутри ольштынского паба перестало существовать.
Пальцы окаменелого бармена застыли на выключателе старенького усилителя; одна из официанток застыла с бокалом пива в руке над столиком, за которым трое развеселенных молодых людей замерли в позах, выражающих неподдельный взрыв радости. Остальные клиенты тоже выглядели, словно их перенесли сюда из кабинета восковых фигур.
- Не можем поддаться, а?...
Карский подошел к старичку, держащему у губ стакан дешевого яблочного вина, и замахал ладонью у того перед глазами. Никакой реакции не заметил. Он склонился и выполнил необычно быстрое движение, как бкдто намеревался ударить сидевшего в лицо, но застывшее в недвижимости лицо мужчины оставалось мертвым. Даже зрачки не отреагировали на смену освещения. Руку, держащую стакан, нельзя было отогнуть, хотя член антитеррористического отряда в какой-то миг применил всю свою силу.
- Не знаю, как пан это сделал, - сказал Карский, повернувшись к Лису, - но...
- Это не фокус, пан Анджей... – Телепат значаще усмехнулся. – Вернитесь, пожалуйста, к столу, мне не следует отключать их на такое долгое время...
Карский послушно выполнил просьбу, но глаз с зала не спускал. Едва он уселся, шум разговоров вновь заполнил интерьер паба. Не обошлось, правда, без пары мелких проблем. Официантка поставила кружку на стол так сильно, что стекло треснуло у нее в руке, а янтарная жидкость брызнула на трех веселых парней, что, впрочем, лишь усилило их смех. Старичок, которого проверял полицейский, кривясь от боли, отставил свое вино, чтобы расправить руку.
- Я не хотел этого делать, - сказал Мундек. – Такие показы не только доставляют людям боль, но еще и опасны. – Он вытянул руку и забрал DVD-диск у молчащей официантки, которая, словно привидение, появилась возле их столика. – Мониторинг в помещении ведется тремя камерами, - пояснил он удивленному собеседнику. – Нам нельзя оставлять подобного рода следов.
Карский громко сглотнул слюну и потянулся к своему стакану. К сожалению, тот уже был пуст.
- Возвращаясь к теме... – продолжил Лис. – Надеюсь, что этот показ дал понять вам, что я не чокнутый... – прервал он, позволяя официантке бесшумно поставить новый стакан с водой перед полицейским. – В последнее время я сотрудничал с крайне секретным подразделением АВБ, в состав которого входило несколько человек, обладающих парапсихологическими способностями.
- То есть, таких как вы людей имеется больше?
- Таких как мы, - поправил его Лис.
- Так у меня нет никаких способностей! – Анджей замахал руками в жесте стихийного отрицания.
- Почему же, они у вас имеются.
- Так может вы поделитесь со мной сведениями о моих предполагаемых сверхсилах?
- С удовольствием... – Лис усмехнулся, показывая один палец. – Я сказал бы, что ваши способности являются ключевыми для нашего дела. Для меня вы невидимы. – Изумление Карского свидетельствовало о том, что формулировка для него ни ясна, ни удачно изложена. – Понятное дело, что не в физическом смысле этого слова, - быстро прибавил Мундек, желая затушевать неудачное впечатление. – Я вижу вас превосходно, но как телепат я не в состоянии выявить вашего присутствия. Если бы было по-другому, я знал бы о вашем присутствии в туалете перед встречей и мог бы ответить о содержании ваших мыслей. Но в данный момент это несущественно, давайте вернемся к теме нашего разговора. Вы должны мне поверить, что в Констанцине произошел не несчастный случай. У меня нет ни единого материального свидетельства для подтверждения данного тезиса, но, что бы там ни говорили всякие комиссии, мы имеем дело с запланированным преступлением. С государственным переворотом... – Мундек снизил тон. – Я знаю об этом, поскольку сам очутился в списке лиц на отстрел и только чудом пережил конфронтацию с российской агентессой, которая проникла в наше подразделение.
Карский глядел на телепата с испугом в глазах. Правда по каплям проникала в его разум. Но пока что рациональный разум не мог ее воспринять.
- Вы рассказываете невероятные вещи...
- Я делаю невероятные вещи... – перебил его Лис. – Одну из них вы видели минуту назад. Мир не настолько прост, как кажется большинству людей.
- Есть! – Филипп сравнил время на часах и таймере, после чего повернулся к технику, сидящему за монитором, на котором седоволосый мужчина входил как раз в паб в Старом Городе. – Двадцать шесть минут... Бронек, быстренько перемотай запись и проверь, не вылетела ли пташка. А ты, - указал он на Киевского, - звони парням. Хочу, чтобы через пять минут на Старомейской были две группы. С оружием. Они закрывают территорию со стороны Замковой и Сташица.
Старший постовой кивнул и вынул из кармана пиджака служебную мобилку. Филипп усмехнулся про себя. Сеть вокруг незнакомца сжималась: медленно, зато неумолимо.
Карский допивал остатки воды. То, что он услышал за последние несколько минут, для него походило, скорее, на содержание приключенческого или даже фантастического фильма, а не на сообщение о реальных событиях. Он еще не избавился от всех сомнений, но у рассказа телепата имелись руки и ноги, если принять предположение, что эсперы и вправду существуют – а в свете случившегося несколько минут назад показа их существование нельзя было отрицать.
- ...теперь вы понимаете, что официально мы не можем идти с этим к кому-либо.
Лис закончил подробный отчет о нескольких последних днях. Понятное дело, он не упомянул пару несущественных мелочей, например, скандал на дорожной блокаде, что могло бы отрицательно повлиять на оценку всей ситуации.
- Понимаю, - кивнул полицейский.
- Тогда договоримся следующим образом... – Мундек вынул из кармана рубашки листок бумаги и положил его на столе перед Карским. – Больше сегодня я не стану на вас давить. Решение нелегкое, и это я понимаю. Но прошу помнить, что у нас нет слишком много времени. Если я не ошибаюсь, русская группа в настоящий момент разрабатывает наши банки данных и готовится к чему-то крупному. Очень крупному. Возможно, я и пересаливаю, но кто может нам гарантировать, что новый премьер не будет марионеткой в их руках?
Карский молчал. Как бы фантастически не звучали слова его собеседника, среди хаоса, воцарившегося в стране после правительственной катастрофы, случится могло все, сто угодно.
- Вот список вещей, необходимых для реализации нашего плана. – Мундек подвинул листок на сантиметр. – Как вы считаете, сколько времени займет, чтобы все это устроить?
Полицейский взял список и внимательно просмотрел несколько строчек текста. Сразу он не ответил, Мундек успел сделать еще один, довольно-таки приличный глоток "гиннеса"; на сей раз листочек клевера на тонком уже слое пены не смог остаться в ненарушенном состоянии.
- Документы – это мелось, они будут у меня через два, самое большее – три дня, - сообщил наконец Карский. – Что касается людей, мои ребята спокойно могли бы выполнить такое задание, идея с тренировками не глупа, хотя...
- В отличие от вас, они ничего не будут помнить, ручаюсь.
- А что с возможными раненными? – Уже задавая этот вопрос, Карский понял, что при помощи целителя раны, полученные в ходе боя, проблемой не будут; но оставалась проблема, на которую ни Лис, ни некий Молодой никак не могли повлиять. – А что с возможными убитыми? Сотрете ли вы убитых парней из памяти всего взвода? Вы уберете их из документации комендатуры? Учтя то, с кем мы будем иметь дело, эта операция может стать раз в сто сложнее, чем Магдаленка[37].
- Говоря откровенно, план не предусматривает непосредственного контакта... – Мундек прервался, видя сомнение в глазах собеседника. – В случае появления смертных жертв, нам придется инсценировать несчастный случай.
- Из снайперской винтовки трудно застрелить себя в затылок...
Телепат в очередной раз пожалел, что не может проникнуть в мысли Карского.
- Пан Анджей, это война, - произнес он, как только мог спокойнее. – Гребаная тайная война, о которой никто, кроме нас, не может узнать, а ставка в ней – независимость Польши. Нашей родины. Сам я неуч в военных делах, но вы можете спланировать операцию так, чтобы ограничить риск до минимума. Но если случится самое худшее...
- Понимаю. Ни медалей, ни пенсий не будет.
- Того типа, что раздавал медали, завтра похоронят на Повонзках[38], причем, с артиллерийским салютом, а его преемник, если только мы не предпримем соответствующие действия, через пару-тройку недель может повесить ордена уже тем, которые послали предыдущего премьера в могилу. Что касается денег, прошу не беспокоиться Даю слово чести, что никто из ваших людей на бобах не останется, если что-то вдруг пойдет не так.
- Имеется кое-что еще... С короткостволами никаких проблем нет, но вот...
- Говорите смело, - подбодрил Лис, заметив смущение полицейского.
- Боюсь, что во время этой операции, мы не сможем пользоваться нашим служебным оружием. Если отпуска нескольких ребят еще никто никак не свяжут, то вот выписка снайперского оружия с перестрелкой... Точно так же мы можем снять новостной ролик для телевидения.
- Понимаю. – Телепат кивнул. – Это и вправду серьезная проблема...
Неожиданно он прервал и бросил быстрый взгляд на витрину.
Карский не обратил на это внимания, изучая содержание переданного ему списка.
- Говоря по правде, - воспользовался он затянувшейся тишиной, - я до сих пор надеюсь на то, что проснусь, залитый потом, в собственной постели, и все это окажется всего лишь сонным кошмаром...
- Такой возможности нет, мы не в "Матрице". – Лис положил на стол мобилку. – Это совершенно новый телефон. – Им никто не пользовался, так что вычислить его нельзя. Я позвоню через два дня, ровно в двенадцать, и сообщу о месте встречи. До этого времени я прошу вас принять решение и не беспокоиться об оружии. По-моему, я нашел решение для всех наших проблем...
Одного шага за дверь хватило, чтобы Лис попал в объятия чудовищного жара, льющегося с безоблачного неба. Удар жары был даже более обезоруживающим, чем профессиональный захват, с помощью которого его обездвижили двое коротко подстриженных мужчин в бледно-голубых рубашках с коротким рукавом и дорогих, хотя и безвкусных противосолнечных очках. Тем более, что выкручивая ему руки, с головы у него сбили шляпу, и солнце буквально ослепило телепата.
- Полиция!
Один из нападавших замахал перед глазами прохожих значком, другой в то же самое врем подтянул цепочку наручников, заставляя задержанного еще сильнее сгорбиться.
Краем зашедшего слезами глаза Мундек заметил, что пара других, идентично выглядящих мужчин исчезла внутри паба. В данный момент только трое мусоров страховало пленника. Все трое стояли вокруг него с готовым выстрелить оружием и нервно разглядывались по сторонам.
- Поедете с нами, - сообщил толстяк, в котором телепат распознал человека, которого недавно видел в проходе у пивной с садиком, и подтолкнул все еще согнутого Лиса в сторону обочины. Автомобильное движение на тротуаре было запрещено, но мусорам никакие запреты никогда не мешали. Они же сами их и устанавливали. По жесту толстяка из-за ближайшего угла выехал новенький служебный "опель" с мигалкой, закрепленной на крыше магнитом. Дезориентированные прохожие разбегались от машины во все стороны, когда водитель, не обращая на них ни малейшего внимания, с писком тормозил на скользкой мостовой. Телепат проигнорировал гневные окрики, его голову занимала другая проблема, которую он не предусматривал. У многих туристов с собой имелись телекамеры и фотоаппараты. Практически все делали снимки. Тех, что находились поблизости, он быстро нейтрализовал, но оставались люди в толпе, снимавшие инцидент издали. Лис чувствовал, что всем помешать он не может.
К счастью, вся операция не продолжалась более десяти секунд. После этого времени Мундек очутился между двумя полицейскими на заднем сидении автомобиля. Тронулись резко, сворачивая в первый перекресток, еще до того, как захлопнулись двери.
- Он у нас! – с нескрываемой гордостью доложил по радиотелефону толстяк, только лишь расселся поудобнее рядом с водителем. Вел он себя так, словно командовал отрядом десантников, хотя в действительности был всего лишь мальчиком на посылках мало чего значащего унтер-офицера.
- Могу ли я узнать, за что меня задержали? – спросил Лис с очаровательной улыбкой на лице.
- Нет.
Короткий ответ толстяка должен был сопровождаться быстрый удар в печень, но полицейский, собиравший это сделать, внезапно утратил охоту бить кого-либо. Говоря по правде, теперь его вообще ничего не интересовало.
На всякий случай телепат отключил и второго из охранявших его мусоров, а потом застонал достаточно громко, чтобы его услышали на переднем ряду.
- Езжай на "Войска Польского", - сказал Киевский водителю, откладывая микрофон. Наслаждаясь собственной важностью, он не обращал внимания на то, что творится сзади. И замечательно. Тем самым он сэкономил время телепату. На этом этапе Мундек не собирался вмешиваться в разум Павла Скожиньского, человека простого, но преданного работе в полиции душой и телом. Незнакомый город, большая скорость при весьма плотном уличном движении... неожиданный перехват мыслей водителя в обязательном порядке закончился бы аварией.
- Так ведь мы собирались забросить его в обезьянник в комендатуре... – начал было протестовать Скожиньский, как правило, ездящий в конвое. Его раздражала динамично развивающаяся ситуация, столь отличающаяся от прекрасно известной ему рутины. В течение шестнадцати лет службы он ни разу не опоздал в КПЗ, суд или в тюрьму. И никогда он не менял заранее установленной трассы. Можно сказать: чудо, учитывая ремонты дорог и другие непредвиденные обстоятельства. А может то был лишь идеализированный образ воспоминаний...
- Раз я сказал: езжай, так езжай, - погасил его Щепочка. – А размышления оставь людям поумнее.
Ну они и поехали. Патрульный автомобиль, трубя сиреной, резко сменил полосу движения и, несясь против движения, плавно опередил забитый туристами автобус, уже длительное время сражающийся с перегородившим мостовую мусоровозом. Мундек "подкрутил" страх Киевского, толстяк нервно завизжал при виде быстро приближавшихся огней. Постовой Скожиньский, слыша эти звуки, испытал огромное удовольствие, вот не принимал он властную позу толстяка. Но ему не хотелось задираться с его начальником, аспирантом Дзиком. Лис тут же ассоциировал фамилию с отмеченным в памяти толстяка типом в бейсболке. Вспомнил он и другие сведения по его теме. Их было немного, но парочка входила в категорию весьма интересных.
Хватило минуты, чтобы Мундек познал противника и его намерения – то есть, он мог начать подготовку к завершению этой комедии. Они как раз приближались к крупному перекрестку, все еще держался зеленый сигнал, но, поскольку горел он уже длительное время, Скожиньский начал тормозить, в любой момент ожидая лавину автомобилей, водители которых, не видя патрульную машину из-за деревьев, могли тронуться с перекрестка сразу же после желтого сигнала. В глубине души Лис приветствовал его осторожность, но разум подсказывал нечто совершенно противоположное. Поэтому он воспользовался устами Киевского:
- Успеем, нажми, - подогнал водителя толстяк, правой рукой опираясь на полочку.
Они доехали на расстояние двух десятков метров от перехода для пешеходов, когда загорелся желтый сигнал. Водители, стоящие на Ратая должны уже видеть вспышки мигалки и слышать сигнал. Тем не менее, к изумлению полицейских, они отреагировали. Тронулись, только-только зажегся зеленый сигнал, причем, всей лавой. Скожиньский нажал на тормоз, ругаясь, на чем свет стоит, машину повело вправо, и она отерлась о самый конец бампера стоящего на красном сигнале фургона. Полицейский водитель хотел слегка срезать поворот. Он верно рассчитывал, что таким образом получит несколько метров и долей секунды, чтобы заглушить скорость перед неизбежным столкновением с темно-синим "вольво". Женщина, сидевшая за рулем массивного шведского лимузина, всматривалась в панель своей машины, совершенно игнорируя стальной снаряд на колесах с пятью орущими мужиками в средине. До самого конца на ее лице и в душе рисовался идеальный покой, усиленный телепатией и баюкающими звуками "Времен года" Вивальди.
Скожиньский был хорошим водителем, настоящим профессионалом, но чуда совершить он никак не мог. Маневр с поворотом спас патрульную машину от полного разрушения, что, учтя разницу в массе машин, а еще скорость "опеля", закончилось бы трагично для всех пассажиров. Автомобиль, ударенный в бок "вольво", наверняка бы пошел бы кувырком, потом двигаясь через перекресток прямо к лаве грузовиков и фургонов, трогающихся сейчас с правой полосы движения. Киевский все это видел глазами воображения Скожиньского. Мундек позаботился о том, чтобы ни одна из мелочей видения, развернутого разумом водителя, не ушла от перепуганного толстяка. Еще он подключил восприятие парней из сопровождения, посчитав, что те тоже не должны терять самого замечательного куска забавы. Он сам вопил вместе с ними, но не от страха, скорее – от возбуждения, как когда-то, во время первой поездки на самых высоких во всей Европе "русских горках" в парке развлечений неподалеку от Дублина.
"Опелю" удалось повернуть где-то на семьдесят, если не восемьдесят градусов, прежде чем врезаться в бок величественно движущегося "вольво". Поначалу крылом он врезался в пространство между передним колесом и пассажирской дверью, после чего с разгону прижался по всей дине к темно-синему кузову. Рывок, сопровождающий удар, был резким, но не таким сильным, как ожидал Лис. Скрежет сминаемого металла на момент заглушил вопли полицейских, даже выстрелы боковых воздушных подушек безопасности по сравнению с ним прозвучали исключительно глухо. А потом сделалось тихо. Машины разделились. Подавившиеся двигатели перестали работать, охрипшие мужчины замолкли...
Патрульный автомобиль проехал несколько метров параллельно с "вольво", потом правым передним колесом ударился в высокий бордюр, подскочил, бросив пассажиров под потолок, и остановился на столбе световой сигнализации. Второй участник столкновения медленно катился дальше, широкой дугой проехал по пешеходному переходу и остановился далеко за ними, передним бампером опираясь о высокий бордюр.
- Господи Иисусе и Дева Мария, - охнул Киевский и быстро перекрестился. Машину он покинул первым. Парни из эскорта последовали за ним, к счастью, задние двери слева, после нескольких сильных рывков удалось открыть; только Скожиньскому не повезло, как коллегам. Ему пришлось вылезать на другую сторону через широкую консоль с закрепленным на ней дробовиком и рычагом смены скоростей. Передняя часть корпуса была повреждена сильнее всего как раз со стороны водителя, столбик слегка согнулся, а двери, вжатые на добрые пять сантиметров вовнутрь кабины, заклинило на все сто.
Мундек, ключом, который он отобрал у одного из мусоров сразу же после столкновения, спокойно открыл наручники и вышел из разбитой машины. Он вытащил из кармана сигареты и сошел с мостовой прямиком в небольшую группу зевак, стоявших за низкой металлической оградкой; попросил прикурить у мужчины в рваном тренировочном костюме, от которого на несколько метров несло пивом, и встал рядом с ним, в первом ряду увеличивающейся толпы. Долгое время он наблюдал за набожным молчанием Скожиньского, который осматривал повреждения автомобиля, как будто бы до сих пор не верил, что его блестящая служебная игрушечка сейчас представляет собой только кучу лома, после чего перенес взгляд на "вольво", возле которого остальная троица выступала на ни в чем не повинную тетеньку, пугая ее, попеременно, то своими бляхами, то оружием.
- Псы, - ни с того, ни с сего бросил мужик в тренировочном костюме, а на его небритом, пропитом лице появилось выражение глубочайшего презрения.
- И что это за сборище?
Филипп склонился к лобовому стеклу машины, увидев приличную пробку перед перекрестком.
- Авария, пан аспирант, - сообщил водитель и включил мигалку, чтобы съехать на правую полосу, с которой можно было свернуть на улицу Войска Польского. Сейчас же они замедлили, как и все остальные водители перед ними. Чертова привычка, подумал аспирант, чуть ли не каждый паяц за рулем обязан притормозить, проезжая мимо места аварии, даже если находится на другой полосе движенияЮ лишь бы только наглядеться на свежую кровь, разбросанные кишки и обломки машин.
Новенькое "вольво Эйч80" стояло поперек улицы, касаясь бампером бордюра. С этой стороны никаких повреждений видно не было. Низенькая, засушенная, зато неплохо ухоженная старушка, наверняка участница столкновения, размахивала руками, ежесекундно хватаясь за голову. Рядом с ней Филипп заметил мускулистую фигуру высокого толстяка, чертовски похожего на Щепочку...
- Блин, это наши!
Водитель затормозил в тот самый момент, когда Дзик открывал рот, чтобы попросить развернуть.
Аспирант не стал ждать, открыл дверь и вышел из патрульной машины прямиком на улицу. Бегом он двинулся между стоящими на красном сигнале светофора автомобилями, перескочил через узкую полосу зелени и чуть ли не влетел под поржавевшую "сьерру", которая протиснулась по бордюру за задним бампером "вольво" и таким образом вырвалась из пробки.
- Баран! – рявкнул Филипп в сторону железяки, удалявшейся теперь в туче синего дыма.
- Пан аспирант, - Киевский вытянулся перед начальником словно на параде, - докладываю, что...
Дзик с безразличием прошел мимо него, равно как и мимо потерявшей голову старушки, и бросил взгляд на "опель". Скожиньский как раз пытался сунуть голову между разбитым ободом и погнутой колесной аркой. Но не это обратило на себя взгляд аспиранта. Тот факт, что водитель пытается столь изысканно покончить с собой на глазах толпы, был ничем по сравнению с видом пустой машины.
- Где он?! – рявкнул Филипп, указывая на разбитый автомобиль.
- Сза... – Щепочка уже успел поравняться с начальником, он как раз поднимал руку, чтобы показать, где оставили мужчину в наручниках, когда до него дошло, что патрульная машина абсолютно пуста. – Так ведь Рацевич приковал его к штанге... – охнул вспотевший постовой. – Я же только что его видел. Лукаш, Томек, вы же должны были следить за сукиным сыном! – крикнул он ссорящимся с бабкой полицейским.
- Это ты должен был следить за ним, а не они. – Дзик замахнулся ногой, чтобы пнуть разбитую машину, но в последний момент раздумал, увидев ноги Скожиьского, выглядывающие из-под свернутого бампера. У него не было желания только ухудшать дело. – Расспросите зевак, только быстро! Быть может, кто видел, в какую сторону он ушел.
Киевский отдал салют и неуклюже побежал к стоявшим возле дороги людям. Остальные полицейские, к ужасу старушки, направились за ним.
Филипп встал на бордюре и вынул из кармана пачку жевательной резинки. Он не пил, не курил, но должен был чем-то успокоить нервы, а в этот момент его трясло ужасно. Аспирант чувствовал себя будто вулкан перед самым извержением. Странный человек с белыми, словно снег, волосами насмеялся над ним среди бела дня. Но это еще не конец, мой дорогой, подумал Дзик, суя в рот сразу три драже жвачки. О, нет. Тебе удалось сбежать, но у меня имеется твой дружок из паба. Знаю, что ты позвонишь ему через два дня. А когда уже договоришься с ним на следующую встречу, будем тебя ждать. Может, ты и умеешь мутить людям в башке, но на сей раз так легко ты не выкрутишься. Мы будем готовы к любой возможности... Неожиданно глазами воображения он увидел голову мужчины в белом костюме на пересечении линий прицела. Ну да, это может быть идеальным решением нашей проблемы.
Толкучка на углу, где каждый из зевак, окружавших троицу полицейских, указывал рукой в другом направлении, перестала его раздражать. Сегодняшнее поражение было совершенно неважным. Так, мелкая задержка на пути к успеху. Еще несколько движений челюстью, и успокоительный вкус мяты начал успокоительно действовать на нервы Филиппа Конрада Дзика[39]. Давление в кратере с каждой секундой уменьшалось.
- Это вы начальник тех скотов, которые разбили мне машину? – заданный писклявым голосом вопрос сопровождался крепким тычком костлявого пальца в почку.
Короче, в тот полдень на окраинах Ольштына извержение вулкана все же состоялось...
- А вы пунктуальны, - сказал Лис, поднявшись из-за столика. – Мне это нравится.
Они поздоровались, словно старые знакомые, подав себе руки, но без излишней эмоциональности. Минеральная вода, а еще газированная с лимоном, уже ожидала на столе. Куски льда еще не успели подтаять.
- На сей раз я заказал ее без каких-либо фокусов, - усмехнулся Лис, видя мину полицейского. – Здесь слишком много людей, слишком много камер, чтобы что-то выкручивать.
Карский поднял стакан и сделал приличный глоток, полчаса поездки в толкучке раскаленного докрасна автобуса делало свое даже в случае закаленного десантника.
- И каково же ваше решение, инспектор? – после длительного молчания спросил Мундек. Невозможность зондировать мыслей собеседника раздражала его сильнее, чем он хотел признать.
Спрошенный нервно кусал губу, было видно, что и для него эта беседа не легкая. А это обещало сложности.
- Это непростое решение, - выдавил он из себя наконец.
- Непростое, - признал Лис. – Но давайте го уже примем, каким бы оно ни было.
Полицейский вздохнул и вновь взял стакан в руку. На этот раз пил дольше, небольшими глотками, затем отложил соломинку в сторону.
Он ведет себя так, словно бы желает потянуть время, подумал Мундек. Он прищурил глаза, сконцентрировался на окружении, поначалу на ближайшем, потом попробовал собраться, как только было можно дальше, но вылавливание возможных угроз из такой громадной толкучки мыслей превышало его возможности. Во второй после преображения раз он почувствовал себя по-настоящему не по себе.
- Я не вхожу в дело, - сказал Карский, как только отвел стакан ото рта.
- Не входите? – неосознанно повторил Лис. – Просто вот так?
- Да.
- Жаль, действительно жаль... – Вообще-то телепат ожидал подобного ответа, но поведение полицейского не давало ему покоя. – Что-то не так? – спросил он.
- Нет.
Тон ответа не казался полностью откровенным.
- Что-то вы ужасно напряжены, - Мундек решил продолжать.
- Для вас, пан Лис, все эти ля-ля наверняка являются чем-то нормальным, - ответил Карски, подумав какое-то время. – Но у меня есть жен, двое детей, работа, которую люблю. Решение о согласии могло бы стоить для меня гораздо больше, чем вы можете себе представить.
- Догадываюсь. Но можете мне верить, я не обманул вас ни единым словом, - телепат поднял два пальца, как будто отдавал харцерскую клятву.
- Знаю.
Столь категорическое заявление застало Мундека врасплох.
- Знаете?
- Да... – Карский допил воду одним глотком. – Знаю. И потому...
Думаю, вам тоже следует кое о чем знать... – Лис почувствовал в голосе Карского странную нотку, опасную нотку.
- Вы рассказали кому-то обо мне?
Полицейский отрицательно покачал головой. Но в глаза Мундеку он не глядел.
- Ты меня подставил? – спросил телепат с явным недоверием, украдкой бросая взгляды на перекатывающуюся мимо столиков толпу.
- Спокойно, пан Лис. – Когда Карский наконец-то поднял глаза, в них можно было заметить только громадную печаль. – Для опасений причин нет. Вам ничего не грозит, по крайней мере, не с моей стороны. Я никому не сказал о вас sensu stricto. Вчера связался с одним давним коллегой, с которым раньше служили в "Громе". Томек в последнее время сделался шишкой у боровиков[40]. В столице у него масса знакомств и должников. Я попросил его тихонько проверить кое-какие факты и доказательства, но ни словом не упомянул о вашем плане.
- Какие доказательства?- Те самые, которые исследовались комиссией, - ответил на это Карский. – Знаю, что сейчас вы мне скажете: я своими глазами видел, что способна сделать телеки... патия, но увидеть и поверить – это два различных дела.
- Если бы у всех был такой подход к реальности, как у вас, нам не нужно было бы сегодня сражаться за поддержку проведения Евро... – Лис вздохнул, потому что как раз сейчас до него дошло, что политический кризис может окончательно перечеркнуть шансы на полюбовное соглашение проблемы с УЕФА. – И, как я догадываюсь, коллега набрел на кое-что любопытное.
- Вы плохо догадываетесь.
- Не хотите же вы сказать, будто...
- Не хочу, но скажу. Сегодня утром, когда я позвонил в Варшаву, то узнал, что Томек... Якобы, ему стало плохо за рулем и он врезался в столб виадука. Всего лишь через два часа после нашего разговора. На обратной дороге из прокуратуры. Мужик был здоров, как бык... сейчас же лежит в отделении интенсивной терапии в критическом состоянии. Говоря практически, он превратился в растение.
Лис скривился: если Карский верно оценивает ситуацию, даже Молодой мало чего сделает. Хотя, с другой стороны...
- Я же говорил, что мы имеем дело с профессионалами.
- Теперь вы понимаете, почему я не хочу рисковать? – спросил полицейский.
Мундек поглядел прямо в глаза Карскому, это был единственный способ вглядеться в чью-то душу. По крайней мере, для людей, не обладавших даром телепатии. Если антитеррорист когда-либо и обладал хоть каплей сожаления, сегодня оно бесповоротно испарилось из его сердца. За синими радужками скрывалась лишь бездонная чернота. С такими людьми невозможно торговаться. И хорошо.
- Вчера утром я проснулся, как всегда, рядом со своей женой, - продолжал тем временем Карский, - глядел на ее спокойное лицо, потом перенес взгляд на фотографии наших дочурок и подумал, что годами рвал себе жилы, чтобы дать им хотя бы суррогат счастья и покоя. Когда же достиг стабильности, появились вы с самой абсурдной теорией заговора в истории... – Телепат уже открывал рот, чтобы протестовать, но Карский успокоил его одним движением руки. – Прошу меня не перебивать. Вы прекрасно знаете, что как бы эта авантюра не завершилась, ничто уже не будет так, как раньше.
- Вы абсолютно правы... – Мундек склонился над столиком и, все так же глядя прямо в глаза Карского, сказал: - ...только ваш отрицательный ответ теперь не имеет ни малейшего значения.
- Не понял?
- Высылая приятеля за доказательствами, вы выписали смертный приговор и себе, - сказал Лис. И, кто знает, не на всю ли семью, хотел он прибавить, но пока что оставил эту мысль для себя. Он решил давить только так, как это было нужно.
Карский побледнел. В мгновение ока кровь отлила от его лица. Он понял.
- Нет!
Полицейский поднялся бы, если бы Мундек не придержал его ладонь, но и так обраьтл на себя внимание.
- Да! – прошипел Лис, тут же гася эмоции в небольшом кафе. – Они уже знают, кто послал его шпионить... Твердого человека, а ваш коллега наверняка был таким, пытки не сломают, зато опытный телепат вытянет из его головы все в одно мгновение, не оставив ни малейшего следа. – Он постучал себя пальцем по виску. – Даже те события и факты, о которых "допрашиваемый" давным-давно забыл. Когда русские доберутся до тебя, приятель, - он сознательно перешел на более фамильярную фору, - а можешь мне поверить, что это вопрос, самое большее, нескольких дней, и они откроют твой дар - идиллия закончится.
Карский нервно сглотнул слюну. Он уже понимал, в чем заключалась его ошибка. Раз телепатия позволяла читать мысли, любой, кто довел до аварии Томека, мог вытащить из его мыслей информацию относительно лица, которое заказало проверку доказательств.
- Только с нами у вас имеется какой-то шанс на то, чтобы выжить и отомстить за коллегу, - прибавил Мундек, видя, что полицейский до сих пор сражается с мыслями. – Теперь вы не можете отступить.
- Похоже на то, что у меня нет выхода...
- Хотелось бы сказать, что я рад. – Лис поднял обе руки в жесте извинения, - вот только цена, за которую я обрел в вас союзника, мне этого не позволяет...
Карский со злостью поглядел на телепата, но, прежде чем успел открыть рот, чтобы ответить, девушка в красном клетчатом платьице склонилась над столиком, ставя перед ним новый стакан воды, а перед Мундеком – покрытую капельками росы рюмку с водкой.
- И все-таки фокус-покус, - буркнул полицейский.
- Когда гибнут хорошие люди, ничто другое не считается, - отрезал Лис. – За ушедших приятелей, - одним движением он опустошил рюмку и облизал запекшиеся губы. Он сам чуть не утратил над собой контроль, когда услышал слова Карского, но ни за что не мог показать ему, как боится.
- В такие минуты я жалею, что совершенно не выпиваю, - полицейский вздохнул и взял воду.
- Нечего жалеть... Лис вытащил сигарету и постучал ею по столешнице, стараясь, чтобы этот жест выглядел естественно, что при дрожащих пальцах было совсем даже нелегко. – Выпивка и курево – это признаки слабости. Выступать против жизненных трудностей на трезвую голову – вот для этого необходимо обладать настоящей храбростью.
- Наверное, нам следовало бы вернуться к нашей теме...
Карский, скорее всего, уже взял себя в руки, профи до мозга костей.
- Правильно. – Мундек прикурил и затянулся первым дымом. – Как быстро вы сможете собрать сюда своих ребят?
- Самое позднее, через полчаса они будут на месте, - немного подумав, ответил полицейский.
- Отлично. Нам понадобятся шесть человек. Три группы. Седьмого отошлите домой. Будет лучше, если бы ваша жена с дочками на какое-то время исчезли из поля зрения. Мундек еще раз склонился над столиком. – Пускай едут куда-нибудь, на неделю, возможно даже дольше, и пускай никто, даже вы, не знает места их пребывания. Они должны забрать всю наличность, которой вы располагаете. С этого момента и вплоть до отбоя нельзя пользоваться ни кредитными карточками, ни документами...
- Вам не следует мне все это объяснять, какое-то время назад я работал по программе охраны свидетелей. – Анджей вынул мобильный телефон. – А что с оружием?
- Ну что же... – Лис глянул на висящие в глубине бара часы. – Где-то через час у меня договоренная встреча с солидным поставщиком. Что же касается вашего приятеля...
- Да?
- Не хочу пробуждать ваших надежд, но... – Мундек нервно облизал губы. – Прошу позаботиться о том, чтобы его не отключили от аппаратуры. Но на сей раз прошу быть осторожным. Возможно еще не все потеряно.
Киевский уже с десятый раз проверил служебный "глок".
- Успокойся, - положил ему на плечо руку Дзик. – А не то еще яйца себе отстрелишь.
- Ты понимаешь, все это меня чертовски достает, - охнул толстяк, втискиваясь поглубже в сидение. – А в особенности – ожидание.
- Дыши поглубже, Щепочка. Это тебя успокоит.
Аспирант процедил эти слова с трудом. У него самого были проблемы с сохранением спокойствия, не помогала даже жевательная резинка. Два дня ожидания. Две бессонные ночи. На сей раз он не отцепится.
- Можно тебя кое о чем спросить? – Киевский сильно нагнулся вперед, всовывая голову меду сидений.
- Если хочешь пойти в сортир, ответ звучит: нет!
Дзик поглядел на подчиненного с отвращением. Главный подлиза в отделении так же годился для операции как боа-душитель для галстука. Филипп терпел его только лишь потому, что толстяк доносил обо всем, а знал он и вправду много.
- Нет. Я хотел спросить не про сортир.
- Тогда слушаю.
- Почему пан аспирант так сильно желает схватить этого человека?
Дзик отложил бинокль, с помощью которого проверял окрестности входа в торговый центр.
- А тебе какое дело?
- Да вот так себе размышляю. Мужик вам так прислужился, камень с сердца снял... Лично я бы ему только спасибо сказал.
Филипп поглядел на Киевского с сожалением.
- Одна ласточка весны еще не делает, - сказал он и разблокировал двери "тойоты". – Тебе пора.
Мундек поглядел на часы. Без десяти четыре, пора идти. Он заплатил по счету и направился в сторону десятка стеклянных дверей. Подобные места его увлекали. Монументальные храмы мамоны. Заполненные до краев храмы новой веры. А в настоящих домах божьих теперь пусто, подумал Лис, глядя на протекающую вокруг него людскую реку. Хотя еще десять лет назад это казалось невероятным, алчный клерикализм проветрил ее намного эффективней, чем пятьдесят лет коммуны. Сегодня, особенно в крупных городах, они ничем не отличаются от соборов Парижа, Дублина, Мадрида. И походят, скорее, на музеи, чем на места распространения веры. Их роль беруь на себя всемогущие гипермаркеты. Это в них каждое воскресенье тянутся паломничества миллионов заработавшихся поляков. Люди приезжают семьями, даже из отдаленных местностей. Окутанные парами благовоний из испытанных дезодорантов, они проводят целые вечера, молясь алтарям полок, заполненных кучами рекламируемой продукции. Бросая банкноты, они добровольно жертвуют кассирам в такт мимолетных песен верховных жрецов безвкусицы, звучащих из невидимых динамиков. Исповедуются, признаваясь в грехах гордыни и обжорства, когда требуется застегнуть пуговицы в исповедальнях, называемых здесь примерочными. Измученные умерщвлением плоти, они жадно потребляют тело Господне в десятках уютных трапезных, плотно рассеянных вдоль главного нефа универсама. Вечерами же, когда приходит время покаяния, они толкают тележки, заполненные новоприобретенными грехами, прямиком в собственные дома.
Одного все еще не хватало святыням мамоны. Вечной прохлады мраморных интерьеров, столь ценной в летнюю жару.
Задумавшись, Мундек позволил захватить себя реке потных тел. Кондиционеры в застекленном атриуме явно не справлялись. Но на улице, сразу же за раздвижными дверями, было еще жарче.
- Кого я вижу...
В нескольких шагах перед Мундеком остановился высокий блондин в застиранных джинсах и сказочно цветастой рубашке, похотливо обтянутой на громадном брюхе.
- Пан Киевский, как мне кажется. – Лис улыбнулся, как будто бы увидел старого приятеля. – А куда же подевались ваши дружки?
- Это какие еще дружки? – Щепочка, следует признать, умел замечательно притворяться. Если бы не талант телепата, Мундек точно обманулся бы его невинной миной.
- Те самые, которые стоят где-то за мной, в толпе, с зудящими пальцами на спусковых крючках.
Мундеку не нужно было особенно тратить силы, чтобы выявить мусоров. Через пару секунд он локализовал шесть оперативников. Некоторые стояли поблизости, другие постоянно перемещались в потоках человеческих тел, чтобы как можно меньше бросаться в глаза.
- И что, тебя застали врасплох? – торжествующе улыбнулся толстяк.
- Уж-жас, - Мундек направился к нему. – Ну просто никак не могу понять, как вам удалось меня обнаружить.
Постовой отступил на шаг и вытянул руку перед собой. Вторая легда под рубашкой, на приличных размеров выпуклости возле пузыря громадного пуза.
- Не советую, - предупредил Щепочка.
Лис остановился. Потому что подобный жест выполнили семь стоящих вокруг него полицейских (под конец ему удалось выявить еще одного придурка, который до этого, вместо операции интересовался потными официантками в ближайшей кафешке). Щелчки курков, взводимых под верхней одеждой, в голове телепата прозвучали, словно звон церковных колоколов. Никто не шутил, в этом он был уверен.
- Чего вы от меня хотите? – спросил он спокойно.
Вместо ответа он получил мобильный телефон. Щепочка вытащил его из-под рубашки и небрежным движением перебросил его Мундеку. Скользкий от пота кусок пластмассы чуть не выскользнул из пальцев телепата.
- И что я должен с ним сделать? – спросил Лис, вытирая аппарат шелковым платочком.
- Нажми на кнопку приема и слушай...
Мундек поступил в соответствии с инструкцией: нажал на клавишу и прижал мобилку к уху.
- Дзик дик, Дзик зол, у Дзика[41] очень острые клыки...
Пискливый голос, исходящий из трубки, вне всякого сомнения принадлежал аспиранту.
- Ну а я из города, - спокойно заметил на это Мундек, входя в игру. – и что видно, что слышно?
- Пан достает меня, - Филипп быстро проглотил первое поражение в этом матче.
- Такой уж у меня сложный характер.
- ...А люди, которые меня достают, плохо кончают.
Это должно было прозвучать грозно.
- Как, например, красавчик цыган из пивной с садиком?
- Не перегибай палку, мужик... – прошипел, словно породистая змея, Дзик в трубке.
- Договорились, - согласился Мундек. – Перейдем к делу.
- Люблю разумных людей, пан...
- Друзья называют меня Мундеком.
- Пускай будет Мундек, во всяком случае – пока, пока мы лучше не познакомимся.
В голосе аспиранта прозвучала веселая нотка.
-Позвольте, пан аспирант, повторить вопрос. – Телепат проигнорировал последний фрагмент. – Чего вы от меня хотите?
- Эпоха товарищей закончилась, - поправил его Дзик. – Вопрос звучит: чего я хочу.
- Пускай будет и так. Так вот, чего вы хотите?
- Не знаю, понимаешь ли ты сам, приятель, каким громадным даром обладаешь...
- Скажем так: кое-какое понимание в этой сфере у меня имеется.
Дело принимало не тот оборот, на который рассчитывал Лис. Чертов сморчок оказался необыкновенно осторожным и предусмотрительным человеком. Мало того, что он не появился лично на месте встречи, так вдобавок еще не сообщил своим людям самых существенных данных про ловушку. А это означало смену планов. Мундек бросил взгляд на мобилку. Судя по состоянию, наверняка то был служебный аппарат Киевского. Классическая "моторола" М6 с камерой и подсветкой крупного жидкокристаллического экрана. Корпус сильно поцарапан, батарея наполовину разряжена. Замечательно.
- У меня имеется предложение, пан Эдмунд, - Дзик явно решил перейти к сути дела.
- Превращаюсь в слух.
- На сей раз никаких телепатических штучек не будет, - аспирант говорил медлено и спокойно, словно бы они беседовали о погоде. – У меня там четырнадцать человек и еще парочка за пределами комплекса, это на тот случай, если бы вы оказались лучше, чем я предполагаю.
- Снайперы, как мне кажется, - перебил его Лис и усмехнулся, слыша первый характерный "пик".
- Точно, - согласился Дзик. – Как видите, домашнее задание я отработал на пятерку.
- Вижу, вижу. Одну секундочку... – Мундек оттер пот с лица платочком, после чего осушил ним же телефон. – Прошу прощения, но здесь ужасно жарко.
- Парень, ты ничего там не комбинируй, - голос в трубке оставался холодным, - ты же прекрасно знаешь, что на этот раз не выкрутишься. Дай мне то, чего я хочу, или будешь грызть песок.
- А чего вы хотите?
- А ты не догадываешься?
Развеселенный своей игрой, Дзик не расслышал следующего пиканья.
- Не-а, не догадываюсь. И если ты мне этого не скажешь, - телепат тоже покончил с ненужной вежливостью, - так и умру в неведении.
- Ты о чем пиздишь?
- Об этом...
Очередное пиканье прозвучало гораздо быстрее, чем предыдущее, и уже не ушло внимания аспиранта.
- Что это за звук?
- Твой жирный придурок забыл зарядить батарею перед выходом, а может вы слишком много болтали, взаимно возбуждаясь хитроумным планом захвата меня в этой паровой бане... – Мундек отвел трубку от уха и глянул на экран, иконка батареи уже пульсировала красным. – У нас где-то пятнадцать секунд на то, чтобы закончить этот разговор.
Последующее пиканье подчеркнуло вес его слов.
- Ах ты сволочь...
- Если хочешь поговорить, приезжай, - перебил его Мундек, слыша еще один сигнал. – Даю слово, что ничего глупого я пытаться не буду. Поговорим снаружи, в четыре глаза и три телескопических прицела, если ты чего-то боишься.
- Ниско...
Мобилка сдохла без предупреждения, не дав Дзику закончить.
Мундек повернул аппарат в ладони и бросил его изумленному Киевскому. Он всегда считал, что подсветка экрана в "мотороле" совершенно бессмысленна – возможно, это и поправляло видимость в солнечный день, но заряд жрала, просто ужасно.
Двадцать минут. Ровно столько понадобилось Дзику, чтобы появиться на тротуаре перед входом в гипермаркет. Щепочка пока что еще не заметил его прибытия, он все так же бессмысленно пялился в Лиса, впрочем, точно так же, как и остальная часть отряда. Все согласно плану. Если бы не вмешательство телепата, нахождение другой мобилки никакой проблемой бы не было, у каждого из остальных мусоров имелась при себе своя – приватная или служебная ну а в толпе, клубящейся вокруг, можно было реквизировать сотни исправных аппаратов. К сожалению, никто об этом не подумал.
- Глянь-ка кто пришел, - жестом головы Мундек указал на стеклянную стену за спиной толстяка.
Киевский быстро повернулся, но его взгляд не сразу пал туда, куда было нужно. Лису пришлось направить его на карликовую фигуру аспиранта. Только лишь после этого вмешательства постовой взмахнул рукой, и внезапно вокруг Мундека сделалось душно. Вонь потных тел усилилась, когда пятеро бычков в гражданском окружило телепата плотным кольцом. Тот не протестовал, хотя мог сделать так, чтобы полицейские оставили ему побольше свободного пространства. Он посчитал, что, поддаваясь воле мусоров, успокоит подозрительность Дзика. Ему было нужно ещ несколько минут...
На дворе оперативники расступились сами; если в торговом комплексе царил африканский климат, то теперь они очутились внутри доменной печи перед самым выпуском чугуна. Завидовал им, особенно тем, кто носил пиджаки, на открытом пространстве они должны были испытывать истинную пытку.
Филипп указал место, которое снайперы, а их было согласно уверениям, трое, видели как на ладони. Мундек усмехнулся – его план реализовывался без сучка и без задоринки. Мусора встали на расстоянии нескольких метров в двух группах, образовывая вместе с отдельно стоящим Дзиком равносторонний треугольник. Все держали руки в карманах. Разумная тактика, достойная того, чтобы ее запомнить, оценил Лис. Таким образом, они могли стрелять в него, не рискуя ранить кого-то из своих. А кроме того, они не обращали на себя ничьего внимания. Ну вот, парочка знакомых встретилась, делая покупки, и теперь остановились поболтать.
- Думаю, излишние беседы можно пропустить, - сказа аспирант, когда Мундек переместился на предназначенное для него место. – Если ты телепат, то уже все знаешь.
Лис громко рассмеялся.
- Ты и вправду считаешь, будто бы это так просто? – спросил он.
- Честно говоря: да. Я прекрасно знаю, на чем основана телепатия...
- Прекрасно знаешь? – перебил его Мундек. – А откуда же?
- Ты что, насмехаешься надо мной, парень? – лицо аспиранта рзко стянулось.
- Нет. – Лис не переставал улыбаться. – Вовсе не насмехаюсь. Просто я не лез тебе в голову, раз уж мы собрались поговорить. Но если ты и вправду этого желаешь...
Дзик прищурил глаза – должно быть, ему было больно. Телепат выступил из его мыслей, не желая в ней ничего намешать, пока..
- Теперь ты уже знаешь, почему я предпочитаю нормально разговаривать с обычными людьми?
Мундек мог с ним сделать буквально все что угодно, но низкорослый аспирант с громадными амбициями до какой-то степени ему импонировал. Вообще-то, после того, как он углубился в его сознание, чувство увлеченности резко ослабело, но, раз уж они должны были провести вместе еще пару минут, беседа показалась самым разумным способом на то, чтобы убить время.
- А в прошлый раз я и не почувствовал... – Дзик с подозрением глядел на Лиса.
- В прошлый раз я стер твою боль вместе с небольшим фрагментом памяти, - легко соврал телепат.
Филипп кивнул. Действительно, он не помнил той встречи, если бы не Щепочка и не видеозаписи с камеры, наверняка бы о ней и не узнал.
- Скажем...
- Позволь мне повторить вопрос. Откуда ты знаешь, что я телепат?
- Видел всякое, - ответил аспирант, а Лис скорчил изумленную мину. – Люблю фантастику, мужик. Ужасы. Ты чего, телевизор не смотришь? "Мертвая зона", "Воспламеняющая взглядом", "Керри".
- Словом, про телепатию ты нихрена не знаешь.
- Может и нихрена, - усмехнулся Дзик, - но тебя же пришпилил.
- Это правда. Комбинируешь неплохо, хотя и движешься на ощупь. Делаешь верные выводы, но не знаешь базовых сведений. Этот номер со снайперами...
- Головка то работает.
"Головка, возможно, и так, жаль, что не голова", - подумал Мундек и заставил одного из полицейских поглядеть на часы. Черт, оставалось отыграть не менее минут пять этой комедии. Задавать вопросы, ответы на которые давно тебе известны, делается скучным.
- Говори, чего хочешь.
- Хочу Марту, - прозвучал короткий ответ.
- А мне казалось, что эту блядищу я тебе из головы выбил.
- Ты убил чувство, - сказал Филипп, - но не стер воспоминаний.
- Память – это тебе не магнитофонная пленка. Из нее ельзя удалить любые фрагменты, тем более, столь существенны. Ты подумал над тем, как выглядели бы твои воспоминания, если бы я выкинул все, что связывает тебя с этой гулящей девкой? Ты подумал, а что с людьми, которых вы вместе знаете? Имея такие провалы в памяти, паренек, ты бы просто с катушек бы съехал.
Дзик кивал головой. У него не было причины не верить словам телепата. Они звучали убедительно и без сверхъестественной поддержки.
- Другое дело – стереть боль, - продолжал Мундек. – Говоря по правде, там, в садике, мне тебя сделалось жалко. Но это, наверное, уже последний добрый поступок в моей жизни. Как видно на прилагаемой картинке, такие поступки возвращаются к нам с утроенной силой.
- Я хочу Марту, - повторил Дзик.
- Ну так возьми ее, - выпалил Мундек. – В чем проблема?
- Хочу Марту, но не хочу того блядуна.
- Филипп, несмотря на то, что я знаю твои мысли, иногда я просто не понимаю, что тебе нужно.
- Не строй из себя идиота, - фыркнул аспирант. – Я хочу, чтобы ты выбил ей блядство из головы.
Лис вновь проверил время, на сей раз по часам одного из водителей. Черт, как же это время медленно тянется, подумал он.
- Вот так, запросто? – спросил он.
- А почему бы и нет?
- Ты когда-нибудь видел, чтобы монашка кому-нибудь добровольно дала?
Этот вопрос Мундек задал, снизив голос.
Дзик нахмурился. Телепат попал в его чувствительное место. Филипп желал марту такой, какой она была на самом деле: развязную, вульгарную, вот только хотел ее исключительно для себя.
- А что, не справится...
- Да может и справится, - попал ему в слово Мундек, - но зачем мне оказывать услугу типу, который устраивает на меня охоту, да еще в центре города.
- Возможно, потому, что у тебя нет выхода. – Аспирант тоже снизил голос. – Может быть, потому, что сейчас ты очутишься на земле, а когда встанешь, у тебя будут скованы руки и ноги. Более того, ключи от наручников тут же будут выброшены в сточную канализацию...
Левая рука полицейского выполнила неопределенное движение в направлении решетки возле бордюра.
- Ты думаешь, Филипп, что удержишь меня подобными штучками?
- Думаю. – Дзик начал накручиваться. – И ты еще не услышал самого лучшего. В округе тут у нас масса памяток, оставшихся после немцев. Ну просто заебательских бункеров, окруженных итрами армированного бетона и спрятанных под кубическими километрами породы. И вот в одном из них мы свили тебе гнездышко. Как сам видишь, к этой встрече я подготовился по-настоящему хорошо.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска и скачивания книг
Книжный Бот
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
ВКОНТАКТЕ