РОБЕРТ Е. ШМИДТ


ХРОНИКИ ЕДИНОРОГА

ОХОТА

Fabryka Słów, Люблин, 2007

Перевод: Марченко Владимир Борисович, 2021




ПРОЛОГ


Базилику Святого Петра перестраивали много раз. Далекой была дорога от представлений Бра­манте, через проекты Рафаэля, и вплоть до Микеланджело, который на эскизах первого указанного осно­вал окончательную версию собора. Ту самую, которая известна нам сейчас. Царящую над Вечным Горо­дом. И не только гласящую среди паломников славу Всевышнему, но и заставляющую опуститься на колени своей красотой и величием тех, которым кажется, будто бы они уже никогда не поверят в Бога.

Такое же впечатление складывается у паломника, глядящего на символизирующих четырех еван­гелистов парящие, хотя и до сих пор незавершенные, башни барселонского собора Святого Семейства. Эта бази­лика настолько отличается от представлений классического костёла, что человек, вступающий в ее стены, чувствует себя так, словно бы вступает в совершенно иной мир. Глядя на невероятные, совер­шенно чуждые формы здания, даже хорошо знающий искусство архитектуры обязан признать, что его знания – это ничто по сравнению с гением Гауди.

В мире хватает мистических зданий, столетиями очаровывающих красотой, и в этом нет ничего удивительного: их творцы делали все, что в человеческих силах, чтобы творение было достойно Бога. Храня в памяти все эти чудеса, трудно понять, чем руководствовались проектировщики дома божия, стоящего в самом центре Белостока. В бетонной глыбе, похожей, скорее, на здание гипермаркета, а не на костёл, практически не было ничего от готического величия. Не была она и образцом модернистского стиля, и уж наверняка она не производила надлежащего впечатления на верующих, которые совсем не­подалеку могли найти себе уютное место для молитвы в одной из жемчужин европейской сакральной архитектуры. Правда, это здание было увенчано православными крестами.

Интерьер бетонной святыни тоже был суровым; белым, словно лицо смерти, холодным, словно ее дыхание, хотя снаружи сейчас царила невыносимая жара. Массивные двери захлопнулись за вошед­шим с глухим грохотом, но никто из присутствующих не повернул головы. Уже отзвучали органные ак­корды, через несколько секунд должна была начаться проповедь; ксёндз как раз поднимался по ступеням невысокого амвона.

- Одно имеется царство в небесах… - произнес одетый в белое мужчина с длинными седыми во­лосами и ужасно худым лицом, входя в проход среди последних рядов пустых лавок. – Разве не так гла­сит Биб­лия?

Верующие как по команде обернулись к идущему по средине нефа пришедшему. Открывающий Писание священник замер с поднятой в жесте благословения рукой, с нескрываемым изумлением глядя на приближающуюся к амвону фигуру. В полнейшей тишине всякое столкновение каблуков с железными подковками с имитацией мрамора на полу в ушах собравшихся звучало ударами кузнечного молота.

- Тогда почему же, вместо того, чтобы совместно гласить славу Спасителю, вы до сих пор раска­лываете Царство Христово на очередные, мало чем отличающиеся один от другого обломки? – спросил пришелец, а голос у него был сильный, звучный, хотя, вместе с тем, очень спокойный.

Теперь собравшиеся в храме видели его уже лучше. Орлиный, выдающийся нос. Перепаханное морщинами исхудавшее лицо. Покрытые двухдневной, правда, редкой щетиной впалые щеки. И глаза… Потрясающие, блестящие и такие синие, как царство, о котором мужчина говорил. Пришелец остано­вился возле первых рядов. Осторожно опустился на одно колено и размашисто осенил себя знаком кре­ста, сильно склоняя голову.

- Ради сребреников это творите, как Иуда? – задал мужчина очередной вопрос, поднимаясь; на его широких устах цвела ироничная усмешка. – Или же ради мгновения иллюзорной власти?

- Да о ком… речь? – заикаясь, выдавил из себя изумленный настоятель. В его голосе можно было почувствовать неуверенность и слишком жесткий, как для этих сторон, акцент.

- О людях, что прибивают к вратам храмов листки со своими правами, - ответил незнакомец. – О переполненных грехом гордыни божьих слугах, бунтующих против власти иных, не менее достойных презрения священников. О жадных почитателях божка мамоны, истекающих роскошью среди моря нищеты. О фальшивых моральных авторитетах, выталкивающих собственными поступками верующих из божьих домов. О всех тех, которые называют себя протестантами, православными, католиками, хотя на самом деле, как дети одного и того же Бога, обязаны зваться только лишь христианами.

Говоря эти слова, мужчина не глядел на кафедру, зато внимательно присматривался к сидящим вокруг людям. Верующие боялись глянуть ему прямо в лицо, но когда тот отводил глаза, за ним следили десятки пар глаз. Мужчина чувствовал эти взгляды спиной: горящие, переполненные страхом, но пока что еще не ненавидящие.

- Сын мой, зачем ты мешаешь проведению службы божьей? – На сей раз вопрос с амвона был произнесен более резким тоном. – За кого ты себя считаешь?...

Кто-то на одной из последних лавок с правой стороны закашлялся. Кто-то другой тут же заставил его замолчать протяжным шипением.

- Ты знаешь, кто я такой. Как и все вы… - мужчина обвел круг разложенными руками, указывая на лавки. – Хотя и не хотите в это еще поверить.

- Святотатствуешь! – выкрикнул ксёндз, опираясь ладонями о резную балюстраду. Открытая Библия, под действием его выдающегося живота сползла с пюпитра и, шелестя страницами, полетела прямо в вытянутые руки мужчины в белом.

- Это я святотатствую?

Пришелец рассмеялся и осторожно расправил загнувшиеся страницы.

- Ты не имеешь права… - начал было священник, но не закончил.

Захлопнутое с треском Святое Писание не сколько заглушила слова ксёндза, сколько забила их назад в горло. Голос пришедшего казался теперь чуть ли не шепотом, но не было в храме никого, кто бы не вздрогнул, когда раздались произнесенные с презрением слова:

- А какое право имеешь ты быть пастырем сей отары после того, что случилось в Кржидлицах, Моронге, Пясечном, Сталевой Воле? Знают ли твои овечки, почему ты покидал те приходы ночью, тайком, нередко в компании охраны?...

Налитое лицо священника побагровело, чуть ли не посинело, глаза в течение нескольких секунд выражали безграничное изумление, но тут же верх взяла ненависть, уголки губ нервно задрожали. Они – священник и незнакомец – мерили друг друга взглядами.

- Ах ты урбановская[1], коммунистическая гнида… - прошипел наконец-то ксёндз, а лицо его просветлело. – Ну так, теперь я уже все понимаю. Это он наслал тебя сюда! Поначалу все лживо описал, а вот теперь…

- Тот, кто прислал меня сюда, - спокойно ответил мужчина в белом, прижимая Библию к груди, - не имеет ничего общего с упомянутым тобой человеком.

- Уж я-то прекрасно знаю, откуда ты приходишь, и кто тебе платит! – Настоятель нацелил палец в печально улыбающегося мужчину. – Только меня, коммуняка, так легко не испугать! Солью в глазу у вас стоим, ибо не даем людей простых оглуплять и грабить среди бела дня!

- Кстати, о грабеже… - бесцеремонно перебил его человек в белом. – У той старушечки, которой ты уделил помазания позавчера, имелись довольно-таки приличные сбережения в шкафу. По-моему, ты еще не успел внести на тот счет в банке "Ковчег", с которого финансируешь…

- Лжец! Клеветник! – разошелся священник. Он умоляюще поглядел на своих прихожан и разложил руки в папском жесте. – А вы что так сидите и пялитесь, когда вашего настоятеля провокаторы так оскорбляют?

Пришелец весело поглядел на лавки, на которых начала нервно ерзать пара мужчин. Трое как раз вставало, подгоняемые нервными призывами ксёндза. Седой указал пальцем на ближайшего из них. Одетый в потертый сливового цвета костюм, наверняка помнящий еще раннего Герека, был ниже него на голову и значительно толще.

- А если кто без вины, пусть первым бросит камнем… - произнес он, глядя прямо в сощуренные, холодные глаза стального цвета. На высоком лбу указанного мужчины, несмотря на царящую в храме прохладу, появились крупные капли пота, которые быстро стекали вниз, в кустистые брови. – Что, Влодечек, побьешь меня, как ту несчастную женщину в прошлую пятницу, которая не могла отдать взятых в долг на лекарства денег? Запытаешь меня, как ее, за несчастные двести злотых? Или попугаешь меня своим складным ножичком, который постоянно таскаешь в кармане? Тем самым, которым порезал лицо Ядзи Соболяковой. Ты же прекрасно ее помнишь. Возможно, с того дела прошло и тридцать лет, но ведь то была твоя первая серьезная работа, пан… Деревенский Гангстер. Что, не нравится, когда парни Рогаля так тебя называют… Не нравится, но ведь приходится слушать всякий раз, когда идешь за своими сребрениками…

Мужчина в сливового цвета костюме, слыша эти слова, задрожал, потом нерешительно поглядел в лицо сидевшей рядом женщины. Обведенные всеми оттенками фиолетовых теней, круглые от изумления глаза говорили сами за себя. До сих пор Влодзимеж Прашка был для их хозяйки любящим, хотя, возможно, и несколько суровым мужем. Таксистом по профессии и по любви. Она не знала про дополнительные занятия, равно как и про многие другие делишки доморощенного исполнителя по возврату долгов ближайшего ломбарда, но вот о старом ноже, который муж носил, вроде как, для самозащиты, знать была должна. Женщина потянула остолбеневшего супруга за рукав, а тиот, с выпученными глазами и раскрытым ртом, тяжело хлопнулся на задницу, собирая на себе взгляды ближайших сидящих.

- И ты, Брут, против меня?

Палец незнакомца переместился к следующему защитнику пастыря.

Тот приближался, слегка наклонившись вперед, вытянув руки, будто намереваясь драться.

- Думаешь, Павлик, - седой спокойно глядел ему прямо в глаза, - что со мной тебе пойдет так же легко, как с мужчиной, которого ты сбил той новогодней ночью на дороге за Патыками? Он не мог защитить себя, когда ты стаскивал его на обочину. У него был переломан позвоночник, и он был полностью парализованным, но говорить мог… И он говорил, все время говорил, правда? Умолял, чтобы ты смиловался, чтобы вызвал помощь, чтобы ты не дал ему умереть за просто так… А знаешь, как долго он еще умирал после того, как ты уехал, запихнув его в заполненную снегом канаву? Знаешь, что потом случилось с его семьей?

Павлик, а, собственно говоря, Павел, потому что уменьшительным именем его называла жена и пара приятелей, продолжал надвигаться на мужчину в белом, только теперь в его поведении уже не было ни малейшего следа агрессии. Он двигался будто автомат, руки опустил, челюсть спазматично тряслась, глаза затуманились. Он понятия не имел, что случилось с жертвой несчастного случая, не хотелось ему знать и то, что случилось с семьей того человека. Он просто желал забыть, хотя даже годы питья на умор не освободили его от тех воспоминаний.

- Ты уговаривал себя, когда к тебе приходили кошмары, будто бы тот человек выжил, - театральный шепот седого дошел до самых дальних рядов, - хотя в глубине души прекрасно знал, что у него нет ни малейшего шанса. Потеря такого большого количества крови, гипотермия. Ведь то была средина по-настоящему морозной зимы… И у тебя, Павлик, тоже не будет шансов, когда встанешь перед лицом Наивысшего Судии. Вот если бы ты тогда не забрал того бумажника, не стянул того обручального кольца… Если бы хотя бы перестал ездить пьяным…

Мужчина, которого звали Павликом, грохнулся на колени за шаг до своей не случившейся жертвы. Он плакал, что-то непонятное мямлил, затем, даже не поднимаясь с коленей, направился в сторону лавки. Он пытался обнимать за ноги сидящих ближе всего людей, но те отодвигались от него, шипя с отвращением, как будто бы тот разносил самую отвратительную заразу.

Третий защитник священника сам вежливо уселся на месте, прежде чем незнакомец повернулся в его сторону, тем не менее, шорох в костёле не прекратился. Акустика в не грешащем красотой здании была по-настоящему превосходная. Любое, даже тише всего произнесенное слово было прекрасно слышно и здесь, перед самой кафедрой, и в самом последнем ряду.

- Я знаю всякий ваш грех и всякую вашу вину, - продолжил седовласый, неспешно прохаживаясь перед передней лавкой. – У меня имеется адрес твоей новой любовницы, Юречек… Это уже вторая распечатанная секретарша в этом году, правда же? – Упомянутый по имени нувориш нервно засмеялся и умолк, видя ненавидящий взгляд элегантной женушки. – Про прихвостня с голубым "фокусом", которому ты уже дважды порвала каблуками обшивку на потолке, тоже знаю. – Ненависть в глазах бывшей местной мисс красавицы сменилась чистейший воды изумлением. – Семь тысяч двести восемьдесят. – Худощавый парень в слишком длинном пиджаке нервно сглотнул слюну, так что кадык заплясал на лебединой шее. – Это уже столько ты украл из кассы районной лавки, в которой работаешь. А хозяин все так же думает, будто бы это он тебя использует, не выплачивая за сверхурочные. Ну а пан почтальон, наверное, надеется на то, что никто не знает, кто рекомендовал взломы в дома отпускников с Антонюковской?

И вновь всего лишь несколько шагов отделяло говорящего от кафедры. Настоятель стоял, словно окаменевший, напоминая одну из натуралистических статуй, как правило, украшавших старинные костёлы. Он наверняка знал, что это сражение проиграл, но до сих пор размышлял, а кем мог быть этот одетый в белое мужчина. В отличие от прихожан, он не верил, что знание, которым располагает таинственный пришелец, родом не от мира сего.

- Ну а возвращаясь к нашему пастырю… - Шорохи разговоров неожиданно умолкли, словно стоны умирающего, который как раз в это мгновение отдал Богу душу. – Пани Вечоркова, а спросите у сына, когда уже вернетесь домой, куда это он ездил с ксёндзом-благодетелем по субботам. А если он не пожелает рассказывать, то, возможно, видеокассеты, находящиеся в доме у ксёндза, в ящике с дровами для камина, в том самом, дубовом, закрытом на висячий замок, все пояснят…

- Замолчи… прошу тебя, замолчи.

Казалось, будто бы священник совершенно бесшумно шевелит губами, тем не менее, всем было слышно, что он говорит. Истинное чудо, а может только эффект исключительного умения лишенного вкуса архитектора?

Седовласый замолк, повернулся к амвону и поднял руку в обвиняющем жесте, но, прежде чем сам заговорил, другой голос прервал тишину. Гораздо более высокий в тональности и более решительный. Раздавался он со стороны входа.

- Представление закончено, пан Лис!

Оглянулись практически все, за исключением мужчины в белом и ксёндза, который глядел в ту сторону все время. Старик медленно опустил поднятую руку и тихо ругнулся, настолько тихо, что никому услышать его не удалось.

У входа стояло трое мужчин в черных костюмах. Двое, крепко сложенные, с бычьими шеями и практически одинаковыми лицами, держались за спиной третьего, гораздо более худого и меньшего роста, чем они. Уже на первый взгляд было видно, что он гораздо старше своих спутников. У него был высокий, бледный лоб, припорошенные сединой волосы, водянистые глаза; узкая щель рта была почти что лишена губ, а еще орлиный нос, на который опирались толстые очки со слегка затененными стеклами. Те, что сидели ближе всех, если бы обладали хорошей наблюдательностью, могли бы отметить еще одну примету: тоненький, круглый шрам на виске.

- Управление охраны государства, - сообщил всем низкий мужчина, показывая небольшую бляху, формы которой с этого расстояния невозможно было распознать, не говоря уже о расшифровке украшающих ее надписей. – Прошу всех хранить спокойствие и оставаться на местах, - прибавил он, видя замешательство, которое вызвали его слова среди людей, которых они застали врасплох.

Рослые блондины, вероятнее всего, близнецы, тем временем встали за спиной мужчины в белом. Их начальник подошел с другой стороны, привстал перед алтарем на колено и небрежно перекрестился. Потом глянул прямо в глаза седому.

- Эдмунд Лис, сын Станислава и Вероники, - бесстрастно сказал он, словно бы цитировал данные из статистического ежегодника, - Именем Республики Польша я заключаю вас под арест за участие в организованной преступной группе, целью которой была попытка вынудить выкуп путем устрашения и шантаж духовных лиц.

Обвиняемый молчал. Одного кивка очкарика хватило, чтобы ему профессионально надели наручники и потянули по проходу. Он не защищался, когда близнецы выводили его, даже не дергался; шел послушно, чуть ли не безвольно, между функционерами спецслужб, всматриваясь в пол. Молчал, но с его лица не сходила ироничная усмешка.

- Прошу прощения. – Офицер обвел взглядом сидящих на лавках. – Прежде всего, за то, что мы так долго не реагировали. Как вы понимаете, нам необходимо подождать до тех пор, пока подозреваемый не зайдет настолько далеко в своем представлении, чтобы во время процесса не мог бы использовать какую-либо отговорку. Одновременно ручаюсь, что Эдмунд Лис уже никогда не станет вам надоедать. Благодарю за сохранение спокойствия и сотрудничество… И да помоги вам Господь!

Дезориентированный неожиданным поворотом событий настоятель, до сих пор торчащий за кафедрой, нервно перекрестился и, глядя вслед уходящим, трясущимся голосом выдал из себя:

- Братья мои… и сестры! Вот вы были свидетелями… чудовищных наговоров, высказанных \тим клеветником… не только против вас… но и… против меня, вашего пастыря… И все же… справедливость божья, как сами видите… существует!

Направлявшийся к выходу офицер, услышав эти слова, остановился на самой средине нефа и неспешно обернулся.

- Это правда, что пан Лис зарабатывает шантажом, - бесстрастным тоном объявил он, - но я никогда не назвал бы его лжецом или клеветником. Основой деятельности руководимой им преступной группы является прекрасный сбор разведданных в окружении. Опасаюсь, что ни одно из представленных им обвинений не было лживым. Но этим как раз в свое время займутся соответствующие органы.

Выводимый мужчина, похоже, услышал эти слова, поскольку до ушей собравшихся в костёле донесся его громкий смех. Настолько громкий, что заглушил даже шаги замыкающего процессию мужчины в черном.


   


Поляризованные стекла мерседеса пропускали немного света. Лис, комфортно развалившийся на заднем сидении, глядел на лишенное какого-либо выражения лицо седоватого, ежесекундно значительно поглядывая на скованные наручниками руки.

- И тебе нечего мне сказать? – спросил мужчина в черном костюме.

- Как офицеру УОГ, которое, кстати, было ликвидировано десять лет назад, ли доктору Левинскому, моему непосредственному начальнику? – ответил Эдмунд вопросом на вопрос и обезоруживающе улыбнулся.

- Как начальнику, - седеющий не проявлял желания шутить.

- Как начальнику могу сказать тебе только одно, Адам: в этой роли ты был просто великолепен. Вот только с чего это в голову тебе пришел УОГ? – Лис наклонился вперед и поднял скованные руки. – Уж будь так добр и сними, наконец, с меня этот металлолом.

- Что касается УОГ, я импровизировал. Только никто из этих мудаков этого и не заметил. Что же касается наручников… Мне очень жаль, только ключ у кого-то из Гольцов. – Левинский кивнул головой в сторону заднего стекла, через которое был не слишком хорошо виден капот едущего за ними внедорожника с охранниками. – Придется тебе какое-то время потерпеть.

- И зачем ты мне это делаешь?! – отшатнулся Лис и театрально свалился на сидение.

- А зачем ты нам устраиваешь подобные номера? Не затем мы тебя тренировали, чтобы ты эпатировал народ дешевыми представлениями…

- Нет? В таком случае – зачем? – Лис весело поглядел на серое в этом освещении лицо начальника. – Вот скажи, зачем, на самом деле вы меня готовили?

- Твои способности необходимы для обороноспособности страны.

- Да хрен там, для этого! – воскликнул седой, вжимаясь в угол. – Бог, Честь, Отчизна… Как раз этих заповедей в вашем моральном катехизисе и нет! Скорее уж, туда подходят: Скандалы, Гонорары и Бухло! Меня вы используете, чтобы исключать конкурентов на место у корыта, вот и все.

Левинский с упреком поглядел на него.

- Раскрытие ксёндза-педофила ты считаешь верным ходом, а берущего взятки чиновника, уже нет?

- Если принять во внимание факт, - тут Лис злорадно усмехнулся, - что раскрывают только чиновников, связанных с оппозицией, то ты прав: не считаю. Потому что не скажешь же мне ты, будто бы кто-то из нашей команды получил задание разработки человека из окружения премьера?


   


Левинский не отвечал. Конечно, он мог и солгать, мол, и такие задания поручались группе, только Мундек не дал бы себя обмануть. В его спецгруппе он был особым асом.

Эдмунд Лис, известный когда-то визионер. Известный настолько, что телевидение устроило показательную программу с ним. Тогда на глазах у зрителей он старался решить три загадочных – хотя и предварительно решенных полицией – исчезновения, располагая только лишь вещами, принадлежавшими жертвам. Два из трех диагнозов оказались точными. Последний ошибался на какую-то малость. Давно это было…

Левинский наскочил на него случайно, от нечего делать перещелкивая каналы. Днем ранее ему было поручено втайне найти крючок на одного из контркандидатов на президентское кресло. Тип из "неправильной" оппозиции имел уж слишком хорошие результаты в опросах. И ни единого "скелета в шкафу". Слишком молодой для контактов с СБ, никаких походов налево, никаких любовниц. Примерный муж и отец семейства. Адам, несмотря на довольно-таки серьезный возраст, был из людей, мыслящих перспективно, не было у него ограничителей, типичных для чинуш. Как говаривал его восемнадцатилетний внук: он въезжал. Глядя на достижения Лиса, он посчитал, что ясновидящий является идеальным инструментом для выполнения нетипичного задания. Одного электронного письма хватило, чтобы на следующий день они встретились в кафе.

Не успел он задать вопрос, как Лис сказал коротко: "Пять тысяч, это слишком мало, пан Левинский". Разве нужно было лучшей рекомендации? Именно столько Адам хотел предложить за информации, компрометирующие контркандидата. Опять же, своей фамилией он не представился.

В конце концов, заплатил десять тысяч евро, хотя собеседник предупредил, что никаких гарантий не дает. Ведь объект мог быть чистым, как слеза. Да, подобный риск существовал, но с другой стороны… Ну у какого из политиков нет хотя бы немножечко грязи под ногтями? Политика – это спорт для людей, лишенных нервов и… щепетильности. Ясновидящий поставил только одно условие: он должен был очутиться в одном помещении с указанной ему целью. Как раз это никакой проблемы не представляло. Избирательная кампания раскручивалась на все сто. Все кандидаты двоились и троились, чтобы убедить избирателей, что они и их программы для них наиболее предпочтительны. Ближайшая встреча кандидата с народом выпадала уже на следующий день в Познани. Туда они поехали вдвоем – Адам остался в автомобиле, Лис отправился на митинг и, имея поддельную аккредитацию прессы, без труда очутился неподалеку от "независимого" кандидата. Вернулся он чрез четверть часа и вручил Левинскому листок бумаги с длинным рядом цифр, датой и каким-то непонятным словом. Как оказалось, то был номер и пароль к счету. Секретному счету в швейцарском банке. И было на нем немало, почти столько, сколько стоило пропихнуть одно важное постановление во время предыдущей каденции парламента. Телефона от "благожелателя" хватило, чтобы лидер рейтингов вышел из предвыборной гонки.

Начальство Адама не знало и не желало знать, как их подчиненный добыл эту информацию, но награда его не обошла. Это был пропуск к еще большим средствам и в По-настоящему Крупную Политику. И вот тогда он решил сыграть ва-банк. В течение нескольких месяцев он в тайне тщательно изучал всяческие материалы, касающиеся паранауки: телепатии, телекинезе, прекогниции, дистанционном видении, астральных сущностей. О сверхъестественных способностях, о которых написано не меньше, чем о мифической Атлантиде. И для многих столь же фантастических, как пропавший континент. А ведь Эдмунд Лис существовал на самом деле, и хотя это Левинский снимал сливки, как раз сверхъестественные способности ясновидящего позволили удалить наиболее грозную помеху для президентуры своего человека, а после того исключили из гонки и других противников поменьше. Это если Лис фактически был ясновидящим или, точнее, если говорить более научно – прекогнитом. Несколько простых экспериментов дало Адаму много чего для раздумья. Если у его нового сотрудника имелся дар ясновидения, как он говорил, почему ему всегда был нужен физический контакт с целевой личностью?

И почему он никогда ничего не предупреждал о трудностях? А парочка таковых появилась до того, как кампания счастливо дошла до конца. Возможно, это его визионерство было всего лишь прикрытием, маской… под которой скрывался телепат, что существенно ограничивало бы поле маневра. Ведь одно дело предвидеть будущее, а другое – возможность проведения мониторинга мыслей других людей. Власть над прошлым является ничем по отношению к власти над тем, что еще не случилось.

Но, размышлял Левинский, раз телепатия возможна – а в этом как раз он был уже практически уверен – должны существовать и другие люди, обладающие другими сверхъестественными способностями. Среди них должны быть прекогниты, пускай даже и малочисленные. Кем, как не эсперами, были все те пророки, которыми страницы истории просто кишат. Вот если бы он получил необходимые фонды, тогда можно было бы создать тайный оперативно-вербовочный центр для очередных агентов со сверхспособностями…

В этом месте размышлений он доходил до серьезной проблемы. Подача заявки на финансирование подобного центра равнялось раскрытию тайны. И – вполне вероятно – осмеянию самого себя в глазах прагматичного начальства. Тем не менее, он рискнул.

Начал он с проверки Лиса. Тот, пускай и нехотя, признал правоту Адама: да, не бывает у него никаких видений, он способен лишь воспринимать чужие мысли. Предполагаемый ясновидец поддался целой серии испытаний, необходимых для точного определения границ собственного дара. И вот, наконец, пришел день пробы. В награду за заслуги Адам предстал перед Комитетом – группой наиболее влиятельных в партии людей. Тот день он помнил, словно то происходило буквально вчера, хотя прошло уже столько месяцев. Комитет регулярно собирался на вилле одного из видных деятелей, члена элитарного клуба правителей. Когда совещание подошло к концу, и более важные дела были уже оговорены, Адама попросили пройти в салон. Члены Комитета сидели за богато заставленным столом. Пять лиц, известных по телевидению и билбордам, а перед ними он, стоящий с томами документов под мышкой и с по-настоящему безумной задумкой.

- Пан Левинский, - начал председатель парламентарного клуба, бегло перелистывая принесенные Адамом документы, - скажу прямо. Представленное вами Комитету предложение – совершенно идиотское, но, в соответствии с обещаниями помня о том, что вы для нас сделали, мы не выгонеим вас за дверь сразу же, а выслушаем до конца. Тем не менее, вы должны понимать, что если все это, - он указал на бумаги, – окажется надувательством, - мы распрощаемся навечно. Вы просите пять миллионов злотых на организацию ячейки контрразведки, вербующей… эспералов?

- Эсперов, пан председатель. Людей, обладающих сверхъестественными способностями, - подсказал Адам.

- Правильно, паранормальных агентов, что бы это ни значило. А вот скажите мне, как вы это себе представляете? Вы же знаете, как выглядит бюджет ведомства. Мы не можем вписать несколько миллионов в рубрику "собственные расходы" при позиции "минеральная вода". Вы ведь понимаете и то, что за эти деньги мы можем иметь несколько десятков лучше всех подготовленных специалистов в любой сфере[2].

- Не считая большого количества самого современного шпионского оснащения, - прибавил вице-маршалок[3] сейма.

- Вот именно. Вы же, из того, что я вижу, ничего конкретного не предлагаете. Ведь может оказаться, что никого с подобными способностями мы не найдем, ведь правда?

- Теоретически… - Адам на момент заколебался, он начал подозревать, что пересолил с оптимизмом в своих расчетах, - такое возможно.

Высокопоставленные лица глядели на него с весельем в глазах. Для них ясновидящий был чем-то вроде фокусника. Самое большее – престидижитатором. Зрелищным обманщиком чувств. Как когда-то Дэвид Копперфилд.

- Я понимаю ваше недоверие. Я и сам до недавнего времени был скептически настроен в отношении паранауки, но вот здесь мы имеем дело с неподдельным феноменом. В прилагаемом досье на страницах от седьмой по двадцать вторую вы найдете подробности проведенных мной тестов…

- Гадалки, гномики – во что еще вы прикажете нам поверить? - перебил его известный сенатор, с отвращением отталкивая от себя просмотренные документы. – Мы занимаемся реальной политикой. Управляем государством, анализируем все по-научному и никогда не гадаем на кофейной гуще. Это же смешно…

- Я далек от того, чтобы рассказывать сказки, пан сенатор, - заверил Адам. – Те случаи, о которых я говорю, вовсе не мошенничества. Это действие сил, которых, пока что, современная наука не способна объяснить, но и не отрицает их.

- Вы хотите сказать, - включился в разговор молчавший до сих пор вице-премьер, - что подробный агент мог бы сообщить, допустим, кто был источником последней утечки в прессу? Или же, кем были члены группы, удерживающей власть?

- При способствующих обстоятельствах это было бы довольно просто, - признал Адам.

- Что это означает: при способствующих обстоятельствах? – спросил вице-маршалок.

- Я не в состоянии объяснить это слишком конкретно… Из предыдущих исследований объекта нам известно, что телепат может пассивно считать мысли цели, но не может заставить его думать о чем-то конкретном. Если представить проблему образно, телепатия – это нечто вроде телевидения. Пан Лис представляет собой приемником вербальных и визуальных мыслей из разума сканируемой личности. Моя первая операция удалась, поскольку я поместил пана Лиса рядом с целью во время пресс-конференции, на которой задавались вопросы по интересующей нас теме. Хотя кандидат красных говорил нечто иное, но его мысли выдавали правду. Если бы затем мы провели подобную конфронтацию, например, со Львом Рывиным[4], мы бы наверняка получили ответы на все интересующие комиссию вопросы…

- Сегодня нам и так с того ничего, - вице-маршалок, которому присутствие в комиссии во время той аферы много чего дало, покачал головой, - но жаль, что вашего подопечного не было у нас под рукой девять лет назад.

- А как вы собираетесь рекрутировать эти свои паранормальные отклонения от нормы? – очень конкретно спросил вице-премьер. – Не дадите же вы объявление в "Нову Выборчу"?

- Как раз это будет не таким уж сложным, как может показаться, - ответил Адам. – Поглядите на страницу восемнадцать во втором томе. У нас сложились хорошие отношения в средствах массовой информации. Мы закажем оплачиваемым нами журналистам создание или восстановление программ о сверхъестественных явлениях. Размещение их в период наибольшей смотрибельности проблемой не должно быть. Поначалу пойдут препарированные материалы и обращения к зрителям, чтобы те сообщали нам про известные им случаи подобных явлений. Разведкой и проверкой займусь я сам под прикрытием репортерской деятельности. Думаю, что через полгода с первого показа результаты будут.

- Звучит довольно-таки разумно, - согласился вице-маршалок, наливая себе рюмочку "смирнофф". – Но вот я думаю, есть ли во всем этом смысл. – Если люди с подобными сверхспособностями не являются абсолютной редкостью и могут быть столь пригодными, почему ни одна из разведок сверхдержав не опирает на них свою деятельность?

- У нас нет доказательств на то, что Моссад или ЦРУ продолжают пользоваться услугами именно таких агентов, поскольку данный факт по очевидным причинам относится к совершенно секретным. Но существуют многочисленные предпосылки, указывающие на то, что в прошлом сверхъестественные способности неоднократно применялись для оперативных действий… - без тени смущения ответил Адам.

Он был готов к подобному вопросу и собрал подробные, хотя и совершенно неофициальные материалы по теме паранаучных экспериментов, проводимых правительствами Соединенных Штатов и России. Проблему он расследовал постепенно, шаг за шагом, начиная с пятидесятых годов двадцатого века, выделял наиболее громкие случаи, указывал на зацепки. Он подробно давал ссылки на любые разновидности феномена, который отмечала официальная и неофициальная наука. Указывал на исходящие из них выгоды и угрозы. Доказывал, что один натренированный телепат в состоянии выполнить больше работы, чем сотня классических шпионов. В особенности, если речь идет о хищении тайн. Зная, на что способен Лис, он верил, что в любом слухе по данной теме имеется зерно истины. Вот только его собеседники относились к представленным им материалам как к обычным сенсационным публикациям бульварной прессы. Чем, собственно, в большинстве своем они и были.

- Факты, пан Левинский, факты, - через четверть часа сенатор довольно-таки бесцеремонно перебил доклад Адама. – Я и сам иногда смотрю канал Дискавери и видел там гораздо более впечатляющие номера, чем те, о которых вы рассказываете. Но то все факты для СМИ. Очковтирательство. Возможно, что этот ваш человек каким-то там способностями и обладает, но, как вы сами говорите, это всего лишь семьдесят процентов надежности. Или по-другому: как минимум тридцать процентов того, что он подведет.

- Все это не так! – не согласился с ним Адам. – Те тридцать процентов – это результат тестов, не касающихся непосредственно телепатии, а…

- В этой профессии любая ошибка может дорого стоить, - вновь перебил его сенатор.

- Согласен, риск и вправду может быть серьезным, - выразил свое мнение вице-маршалок, - а верификация добытых сведений практически невозможна. То, что удалось нам с выборами, вовсе не означает, что мы всегда будем победителями. А если ваш агент считает фантазии цели или какие-то его глюки? Ведь вы наверняка понимаете, что, выдвигая кому-нибудь обвинение, неверное обвинение, мы совершим и публичное, и политическое самоубийство.

Подобная ошибка была возможна. Говоря по правде, она уже случилась, но об этом знали лишь Адам с его телепатом. Буйное воображение одного из лидеров оппозиционной партии чуть не привела к позору. К счастью, Левинский все проверял трижды и в самый последний момент отказался от контролируемой утечки в прессу о романе радикального депутата с известной певицей. Что-то тронуло его, заставив проверить и ее воспоминания. В ходе фальшивого интервью журналист напрямую спросил у женщины о слухах, касающихся данного дела. Присутствующий при этом Лис не обнаружил ничего, что подтверждало бы эротические фантазии депутата сейма. Зато при оказии до Адама дошло, как сильно он рисковал. Да, телепат мог передать содержание перехваченных мыслей, но не мог оценить их достоверность.

К счастью, сенатор был настроен положительно.

- Лично я бы вопрос не демонизировал. За последний десяток лет прозвучало около сотни обвинений, которых никто не подтвердил документально. Вы помните, чем завалили президентство Комаровского?[5]

Слыша смех подпивших политиков, Адам посчитал, что пришел подходящий момент для применения окончательного аргумента.

- Если господа позволят, - облизал он пересохшие губы, - мне хотелось бы представить способности моего медиума здесь и сейчас.

Политики за председательским столом советовались друг с другом. Председатель партийного суда решительно протестовал против приглашения Эдмунда Лиса на собрание, но остальные быстро перебили его решение. Похоже, они не верили в легендарную силу телепата. Адам даже думал, что они рассчитывают на возможность демаскирования хитроумного мошенника и избавиться таким образом от обременительного подчиненного, предлагающего идеи, которые могли бы поставить под удар серьезность их постов.

Не прошло и получаса, как доставили Лиса. Он появился в компании двух сильно раздраженных охранников, как раз тогда, когда Адам заканчивал четвертую чашку кофе. Новый гость вошел в зал, вежливо поздоровался с присутствующими и занял указанное место. Он вовсе не казался сконфуженным присутствием известных деятелей политической сцены.

- Перед вами пан Эдмунд Лис, тот человек, о котором говорил ранее… - представил его Левинский собравшимся. – Если уж я не смог убедить вас принять проект, он сделает это за меня.

- Это как же? – с весельем в голосе спросил вице-премьер, глядя на телепата. – Мы, что же, узнаем номера, победившие в завтрашнем розыгрыше спортлото?

- Скорее всего, нет, - спокойно ответил ему Лис. – Я вовсе не член Совета по Денежной Политике, и будущего предсказывать не умею. Я вижу лишь факты из прошлого исследуемого объекта.

- Ну, в прошлом оно каждый умеет читать, - возвратил ему шутку сенатор.

- А особенно, историки и политики, - поддержал его вице-премьер. – Для чего нам архивы и папки?

Лис невинно усмехнулся, а затем в течение четверти часа рассказывал о делах, которые каждый из собравшихся желал бы утаить исключительно для себя. Адам надеялся на то, что он не перегнет палку в раскрытии правды, так как это могло бы закончиться трагично для них обоих. Но телепат подбирал слова весьма осторожно. Левинский с удовлетворением наблюдал за багровеющими лицами очередных политиков и благословил про себя собственную предусмотрительность. Никого не оповещая, он устроил Лису участие в резких пресс-конференциях с участием членов Комитета. Понятное дело, инкогнито: один раз телепат выступил как сотрудник катеринговой фирмы, в другой раз задавал вопросы как урожденный журналист, а политики, в святой уверенности, что никто не в состоянии залезть в их головы, наслаждались собственной безнаказанностью.

- Мы даем вам это контракт! – рявкнул неожиданно председатель парламентарного клуба, прерывая любопытный рассказ про одну несовершеннолетнюю "избирательницу" из его округа. – У вас есть эти гребаные пять лимонов!

Адам охренел.

- Минуточку… - прошептал побелевший словно стенка вице-премьер, который всего три минуты назад услышал даты и фамилии, о которых предпочел бы позабыть навсегда. – Вы получите десять миллионов… даже двенадцать, потому что именно столько у нас еще имеется в ведомственном резерве… - Он говорил с трудом, стиснув зубы. – Но при одном условии! – В самую первую очередь вы разработаете эффективные методы предохранения от таких типов, как… этот ваш медиум. – И он указал пальцем на лыбящегося Лиса.

Адам на это условие согласился. А почему бы ему не взять семь дополнительных миллионов? Впрочем, в его планах уже была разработка защиты от способностей своего первого подопечного, хотя он сознательно не поместил данный подпункт в предварительной смете расходов.

Но теперь он отнесся к данной рекомендации, как к приоритетной, и уже через восемь месяцев довел до реализации эффективные методики защиты людей от возможности считывания их мыслей. Комитет верифицировал эти результаты по-своему. В ведомственный дом отдыха на Мазурах, который переделали в базу группы, послали "защищенного" подобным методом агента снаружи. Человека, который понятия не мел о способностях Лиса. Ему было дано задание ликвидировать телепата. И не фиктивно, а самым настоящим образом. Прикрытие было очень простым. Офицер должен был забрать Лиса на очередное задание "в поле". Если бы у телепата все еще оставались возможности преодолеть барьер, он должен был считать истинные намерения палача. Только он их не считал и доверчиво уселся в автомобиль, везущий его на верную смерть. Лис ужасно удивился, когда сразу же за воротами центра ведущий офицер отменил операцию. Он был без "защиты", так что все стало известным телепату в одно мгновение. Вот тогда Лис впервые взбунтовался. Но начальство знало, как его успокоить. Их методы были хоть и приземленными, зато эффективными.

И если данная часть программы завершилась полным успехом, то поиски новых полностью агентов провалились по всему фронту. Адам мечтал обнаружить по-настоящему необычных людей. Он свято верил, что на свете имеется много не похожих на обычных людей экземпляров, способности которых на много степеней превышают то, чего мог добиться Лис, но пока что ему удалось завербовать всего лишь двоих обещающих биоэнерготерапевтов. Даже расширение программы вербовки на очередные каналы частных телевизионных станций не приносило желаемых эффектов. Решительное большинство аномалий оказывалось банальным мошенничеством, либо же они далеко выходили за рамки заинтересованностей Адама. Но начальство щедро оплачивали его исследования и никаких претензий пока не предъявляли. Только все это вскоре должно было измениться. Уже незадолго…


   


- …потому что я, Адам, человек верующий! – Левинский вырвался из задумчивости, когда провозглашающий свой монолог Лис неожиданно повысил голос. – Меня задалбывает, что тип, который уже несколько лет обязан сидеть в тюрьме, чуть ли не в силу величия закона сексуально пристает к очередным детям! Причем, в качестве стража морали других людей! Ну вот сам скажи, как это я, человек, верующий в Бога, должен относиться к священнику, который теоретически вводит в тайны веры, а на самом деле насилует моего ребенка?

- Слишком коротки у нас руки, чтобы все это изменить.

- У меня не короткие! – начал протестовать телепат. – Да я…

- Раз я говорю, что короткие, значит, так оно и есть. И теперь у тебя другие задания. – Адам снизил свой морализаторский тон и начал нервно обыскивать карманы пиджака. Наконец нашел. Небольшой ключик на цепочке полетел в направлении изумленного телепата. – Один ты мир не изменишь, по крайней мере, сейчас.

Лис перехватил ключик на лету и с чувством обиды поглядел на начальника.

- Какие еще другие задания? – спросил он, неуклюже вскрывая замок. – Леппер[6] возвращается на арену?

- Нет, на сей раз про политика речь не идет.

- Не про политика? Про кого же тогда?

Адам забрал у него ключик и разомкнутые наручники. Какое-то время взвешивал их в руке, словно бы раздумывая, а правильно ли сделал, освобождая телепата, затем решительным жестом закинул стальные цацки в карман пиджака.

- После нескольких лет поисков мне улыбнулось счастье, - сообщил он.

- Что, новую телочку подцепил? – оживился Лис. – И тебе хочется узнать, на самом ли деле она тебя любит? – заранее усмехнулся он. – Ну, в этих делах я тебе не помощник. Женское сердце склонно к переменам и баста…

- Речь не о женщине… То есть, не в том значении, о котором ты думаешь.

- А в каком?

- Думаю, я напал на след единорога.

- Пиздишь… - рассмеялся телепат.

- Не способен ты правильно оценить меня, Мундек.

- При всем уважении, которое я питаю к деньгам, которые ты представляешь, не поверю, пока не коснусь или не увижу.

- Скоро, причем – довольно скоро, ты поймешь, что даже телепаты ошибаются.

- Базар-вокзал… Хрен там… - Лис улегся поудобнее, словно собирался заснуть, но глаза закрыл лишь на миг. – Блин!.. – крякнул он и снова выпрямился.

- Что еще случилось? – Левинский удивленно глянул на телепата.

- Куда мы едем?

- Во Вроцлав. Остальная часть команды уже в пути.

Лис глянул на часы.

- Черт, поздно уже… Попроси Норберта, - указал он головой на радиотелефон, - чтобы тот в Варшаве съездил на Центральный Вокзал. Я обещал Молодому, что куплю ему новый выпуск "Хеллбоя", а у меня совершенно из головы вылетело.

- Хеллбоя? – еще больше удивился Левинский.

- Это такой комикс… - с невинной улыбкой пояснил Лис. – Про чудищ, которых одно правительственное агентство использует для борьбы со злом.

- Неужто вам хочется читать такую фантастическую хрень… - покачал головой Адам.

- Для кого хрень, а кому и не хрень. И это совсем никакая не фантастика. Как по мне, вовсе даже неплохой обычай…


   


Потемнело. До сумерек было еще далеко, но свинцовые тучи плотно закрыли кусочек неба, видимый над узким каньоном улицы, образованным шпалерой еще довоенных домов. Первые тяжелые капли дождя начали ритмично барабанить по крыше машины.

- Долго еще? – Молодой отложил комикс на сидение и со вздохом вскрыл очередную банку "колы зеро". Несмотря на включенный кондиционер, потел он что твоя мышь. Сто сорок килограммов живого веса, замкнутые не в слишком-то просторном коробе автомобиля, начали выделять интенсивный и не слишком-то приятный запах мускуса.

- Не пей столько, потому что перерыва на сцеживание картошки не будет, - пожурил его Лис.

На полу между сидениями уже валялись шесть опорожненных до последней капли и смятых банок.

- Да хрен там… - фыркнул толстяк и допил колу. – Ты, Малдерчик, лучше на мой вопрос ответь.

Лис не любил, когда его так называли, но привык. У Молодого была привычка всем давать прозвища. И, следует признать, талант к этому у него имелся. Впрочем, если ненадолго задуматься, ассоциация была простая. Лис – это Фокс, ну а уменьшительное от "Эдмунда" он заменил на Малдерчик – и ноль проблем. К тому же работа, которую телепат выполнял, идеально соответствовала "Секретным материалам".

Сам себя Молодой называл мистером Хайдом, а второго целителя – доктором Джекиллом. Они обладали теми же самыми биоэнерготерапевтическими свойствами, так что на операции брали попеременно. Они представляли собой крайние противоположности, как характерами, так и физически. Петру Конечному, всей остальной частью группы называемому Молодым (так его, в свою очередь – и не очень даже остроумно – окрестил Лис), было всего двадцать пять лет, за ним был детский дом и законченная средняя школа, правда, без аттестата зрелости. Был он злорадным, ленивым, но высказал себя хорошим товарищем в изоляции центра. Парень сыпал анекдотами налево и направо и мог выпить море водяры. А вот доктор Валериан Окраса, то есть доктор Джекилл, был степенным господином под семьдесят. Весил он не больше пятидесяти килограммов и вел себя со сдержанностью, свойственной аристократу, который совершенно случайно зашел в корчму, забитую плебсом. Его сложно было полюбить, тем более, что сам он предпочитал собственную компанию, книги и радио. Влт к телевизору привыкнуть он как-то не мог.

- А откуда мне знать, как долго Адам станет держать нас в этой консервной банке? – наконец-то отреагировал Лис на вопрос коллеги. – Что касается меня, в жизни не поверю, что когда-нибудь мы попадем на единорога.

Этим именем они между собой определяли людей, способных считывать будущее. Кто-то из них, может даже и Молодой, когда-то сказал, что прекогниты, если вообще существуют, гораздо более редки, чем единороги. И более легендарны. Тем не менее, Левинский не прекращал поисков. Для него ясновидящий представлял собой ключ к воротам, что отделяют наш мир от того, в котором все возможно. Он был последним звеном, необходимым для реализации искусного плана, зреющего в голове Адама вот уже несколько месяцев. С того момента, когда вживленный ему имплантат эффективно защитил его мысли от считывания.

Около двух десятков, если не больше, раз он вычислял людей, которым могло исключительно повезти. Он внимательно исследовал все случаи, но наиболее тесным наблюдением решил охватить игроков, которым более всего везло на бирже, а еще тех, которые выигрывали в лотереи и в казино, так как он предполагал, что кто-то, способный видеть будущее, соблазнится легкими деньгами. Но пока что этот след вел в никуда.

Первым успехом оказалась телепрограмма про "ангелов-хранителей". В ней препарировали серию баек о таинственных покровителях, предупреждающих ближних перед грозящими тем несчастными случаями. После выхода передачи в эфир отозвалось десятка полтора человек из Нижней Силезии и пригородов Вроцлава, которые пережили подобные события.

К женщине, стоящей поздно ночью с тремя детьми на опустевшей трамвайной остановке перед Главным Вокзалом подошла девушка и попросила помочь отыскать нужный ей маршрут. Когда женщина пожелала оставить детей вместе с багажом, девушка начала возражать. Она помогла перенести чемоданы под столбик с расписанием. Через десять секунд большегрузный автомобиль, за рулем которого сидел пьяный водитель, перекатился через то самое место, на котором до недавнего стояло семейство. В сложившейся кутерьме девушка исчезла еще до того, как кто-то смог успеть ее поблагодарить. Случайность, чудо или результат прекогниции? Спасенная женщина не сомневалась в сверхъестественном происхождении "ангела".

И не всегда предупреждающей личностью была молодая девушка. В двух из шести подтвержденных случаев люди благодарили за сохранение жизни маленькому мальчику. Один раз ребенок начал плакать в набитом людьми магазине, говоря, что чувствует запах выходящего газа. Тут же вспыхнула паника, даже продавщицы выбежали на улицу. Через несколько секунд взрыв полностью уничтожил помещение магазина, ранено было около шестнадцати человек, в основном, зеваки, но, по крайней мере, никто не погиб. Расследование показало, что утечка произошла по причине неисправной прокладки газового вентиля в подвале под магазином. Вот только улетучивающийся газ совершенно не имел запаха. Пацан, понятное дело, в замешательстве испарился.

Так что следствие Левинского всякий раз застревало в мертвой точке. Хорошо еще, что очевидцы помогли составить точные описания девушки и мальчика, что позволило начать широкомасштабные поиски, в которых принимали участие полиция и спецслужбы. Для этого разработали специальную легенду: душевнобольная женщина похитила ребенка местного политика из правящей партии, в связи с чем рекомендована была далеко идущая осмотрительность. Даже ближайшие сотрудники Адама не зналиЮ что их шеф напал на столь выразительный след. Левинский не чувствовал необходимости делиться этой информацией со своими людьми – на тот случай, если бы оказалось, что он снова идет в тупик. Лис с остальными в это время занимались бесплодным наблюдением за постоянными посетителями казино и покупателей билетов "лотто-миллион".

Шли месяцы, Левинский постепенно начал сомневаться в успехе операции. Казалось, будто дело девушки застряло в мертвой точке. Разыскиваемые словно бы под землю провалились, закончились и сообщения о чудесных спасениях. И так было вплоть до этого дня…

И вот теперь они уже несколько часов торчали в машине, припаркованной на одной из боковых улочек Олбина[7]. Мерседес с остальной частью команды ожидал за углом.

- Блин… - буркнул Лис, садясь поудобнее. Он зевнул. Если бы не проливной дождь и четкий запрет Левинского, он вышел бы перекурить. Ни Молодой, ни Роберт – один из братьев Гольцов, который сегодня выполнял роль водителя, не курили, и они запретили телепату даже думать о том, чтобы быстренько пыхнуть сигаретку у открытого окна. – На твоем месте я бы приготовился к не слишком удобному ночлегу в машине, - бросил он Молодому.

- Я и сам этого опасаюсь. – Толстяк печально кивнул, повертел в руках зачитанный комикс, и вдруг его лицо озарилось улыбкой. – Расскажу вам анекдот…

- А вот этого как раз я и не знал, - захихикал Лис, протирая глаза.

- Выматывайся из моих извилин, дядя, - возмутился Молодой. – Слово "расскажу" означает, что…

- А вот этот как раз я знаю, - перебил его Лис, которому ужасно хотелось снова погрузиться в дремоту. - …И ушел Господь от Адама довольный, смотрит на Еву и говорит: чудо сзади, чудо сбоку, а спереди… будет краситься.

- Свинья! – рявкнул Молодой. – Малдерчик, телепень долбаный, вот, что, обязательно обламывать мне анекдоты еще до того, как я их расскажу?

- Не всегда. Только тогда, когда ты меня достаешь.

- Тихо… - Голец повернулся к ним, приложил палец к уху и прижал наушник покрепче. – Не слышу, что мне передают из единицы.

Лис уже хотел ему ответить покрепче, но в этот момент мимо машины кто-то прошел. Съежившийся, мелкий силуэт в ярко-желтой противодождевой пелерине. Скучающий телепат практически на автомате прощупал разум прохожей и вдруг окаменел. Он почувствовал головокружение, холод, вся кровь отхлынула от лица. Телепат поперхнулся собственной слюной.

- Что случилось? – спросил обеспокоенный его видом Голец.

- Единорог… - прохрипел белый как мел Лис, глядя на неспешно удаляющуюся фигуру. – Ёбаный единорог!

Он рванул за дверную ручку и выскочил из машины. Лис был лишь ненамного медленнее Роберта, который уже мчался за желтой пелериной. Из-за угла выбежал второй из братьев Гольцов, за ним появились две более худощавые фигуры, спрятанные под зонтами. Прекогнит остановился. Какое-то мгновение он глядел на бегущего с противоположной стороны охранника, потом повернулся, но сделал это спокойно, без каких-либо признаков перепуга или дезориентации. Роберт был уже почти что рядом с ним. А точнее: рядом с ней. Из под надвинутого на лоб капюшона выглядывали пряди каштановых волос.

Лис был уверен, что цель никуда не сбежит. Все двери в подворотнях были солидными, оставшимися еще после немцев. Все они были закрыты на четыре запора и нашпигованы домофонами. Они все это проверили еще до того, как начался серьезный дождь. Единственные пути побега были блокированы обеими частями группы. Девушка, похоже, поняла это и медленно поняла руки вверх. Мундек, не теряя времени, попытался войти в ее мысли. Крайне осторожно, так как теперь уже знал, что его там ожидает. Только на сей раз все было по-другому. Вообще-то, он все еще видел сотни мелькающих картин, слишком летучих, чтобы распознать, слишком быстро теряющихся в водовороте им подобных, чтобы их все запомнить, только сейчас они были как будто бы… выцветшие.

И вот тут он считал мысль, которая доминировала над всеми остальными.

- Не подходить! – заорал он, однако, Левинский то ли не расслышал его, то ли не обратил внимания на предупреждение. – Отойдите, у нее в руках…

Оглушительный разряд молнии, ударившей в громоотвод ближайшего здания администрации жилого комплекса, заглушил его слова. К счастью, Гольцы в снопах посыпавшихся искр заметили угрозу. Они молниеносно вытащили оружие и нацелили его в голову девушки.

Тем временем к Лису присоединился совершенно запыхавшийся Молодой.

- Отойди! – рявкнул телепат и толкнул толстяка. Вот только с силами он просчитался. Биоэнерготерапевт стоял будто вкопанный.

- Что такое? – удивился он, но, прежде чем Лис ему ответил, заметил яйцеобразный предмет в руке девушки. – Бля-а! Если ебнет, то даже я вас из этого дерьма не вытащу, - просопел он и стал разглядываться, словно бы искал убежища.

- Юная дама! – Левинский остановился в паре шагов от отчаявшейся. – Положите это, прошу вас, мы и в самом деле не желаем вам сделать ничего плохого.

Девушка отрицательно покачала головой и грозно тряхнула рукой, в которой держала гранату. В пальцах второй, высоко поднятой ладони Лис заметил чеку.

- Ты мне не веришь, Сабина? – Адам криво усмехнулся. – Даже если и так, то это ничего не меняет... Пожалуйста, ты можешь покончить здесь с собой, но таким образом ты ведь не спасешь жизни своего братика, правда?

Девушка глянула на него с ненавистью, но руку не опустила. Зато чека упала на плитки тротуара.

- Отдай эту гранату, - невозмутимо продолжил Левинский. – И пошли с нами, я же обещаю, что мы сделаем все, чтобы Петрусь вышел из этого живым. Если у тебя дар, наличие которого мы у тебя подозреваем, ты знаешь, что я не лгу.

Лис понятия не имел, о чем говорит Адам, а дела приняли слишком серьезный оборот, чтобы снова войти в его мысли. Если шеф неверно оценил ситуацию, ближайшие несколько секунд решат, кто переживет возможное побоище. Сам он должен был сохранить концентрацию. Глянул через плечо на Молодого, но в том месте, где должен был находиться биоэнерготерапевт, уже никого не было.

- Отложите оружие. – Левинский поглядел на Гольцов, но те его не послушали. – Черт подери, это приказ! – рявкнул он, раздраженный несубординацией.

Вот это уже подействовало. Они направили стволы в сторону тротуара, только Лис знал, что для столь натренированных агентов подготовка к выстрелу длилась бы не дольше, чем мгновение ока. Девушка, если у нее хоть что-то было в голове, тоже должна была это понимать.

- Пожалуйста... – Левинский встал между ней и одним из близнецов, явно давая понять, что силовое решение в расчет не принимается. – Мы и в самом деле не желаем тебе ничего плохого. И ты знаешь, что для Петруся мы единственный шанс. Для тебя, в каком-то смысле, тоже...

- Поклянись жизнью своих детей! – неожиданно перебила его девушка.

- Погляди в будущее, там получишь лучшую гарантию, чем моя клятва.

- Поклянись жизнью собственных детей, что сделаешь все, чтобы он не умер! – повторила та.

Адам глянул на Лиса, на Гольцов... похоже, только сейчас он заметил отсутствие Молодого. Он сложил зонтик, поднял голову и позволил, чтобы на момент крупные капли разбивались о стекла его очков. Так неподвижно он выстоял несколько ударов сердца, затем положил руку на грудь и сказал:

- У меня всего один ребенок, сын. И клянусь его жизнью, а так же жизнями членов моего ближайшего семейства, что мы сделаем все, что в наших силах, чтобы твой брат был излечен. – Он нагнулся и поднял чеку с тротуара. – Давай закончим это представление, пока нас никто не увидел.

Он отдал кусочек металла Норберту.

Лис только сейчас почувствовал, как сильно он промок. Он глядел на близнецов, которые взяли под локотки девушку в желтом плаще, на Левинского, на Молодого, который появился, будто бы из-под земли.

- Мундек, едешь со мной, будешь мне нужен, доктор Окраса поменяется с тобой местом.

Адам, не ожидая подтверждения, направился к углу, за которым уже исчезли Гольцы.

- Дождь, темнота, типы в костюмчиках... – просопел Молодой. – Сцена ну прям из финала долбаной "Матрицы", разве нет?


   


- Так в чем там дело с этим братом? – спросил Лис, едва только они тронулись. – В чем тут вообще дело?

- Я тебе не говорил, знаю, извини, - ответил Левинский, вытирая голову полотенцем. – Я не был уверен, нахожусь ли на правильной тропе. После программы об "ангелах хранителях" я получил много интересных сведений, которые свидетельствовали либо о божественном вмешательстве, либо о существовании единорога.

Сабина глянула на него с явным изумлением.

- Д, да, моя дорогая, - Адам улыбнулся ей, - если не ошибусь, ты являешься столь же редким и чудесным явлением, как и упомянутый единорог. Во всяком случае, - повернулся он к Лису, - проверяя полевые донесения, я обрел уверенность, что все это не случайность. Поиски продолжались долго, я же, осознавая способности Сабины, понимал, что на розыски могут понадобиться и годы. Только нам немного повезло. Офицер АВБ[8], осуществляющий надзор за одной из больниц, доложил, что в онкологическое отделение попал мальчик, соответствующий разосланному нами описанию. Вообще-то, его привела девушка, которая, в свою очередь, не сильно соответствовала словесному портрету, но соответствовали длина и цвет волос, но ты же знаешь, как раз этот элемент внешности можно довольно легко изменить. После тщательного просмотра записей камер внешнего наблюдения я уже был уверен, что мы, в конце концов, напали на след единорога. Мальчиком мы занялись, забрали его из больницы, а Сабине я оставил сообщение, где она меня может найти.

- Почему вы не сняли ее в больнице?

- В присутствии стольких свидетелей? – Левинский хохотнул с издевкой. – Может, еще телевидение нужно было пригласить, а?

- Минуточку, но все это никак не складывается в целое. Если ты и вправду прекогнитка, то должна была знать, чем закончится помещение брата в больницу.

= А ты позволил бы умереть единственному существу, которое ты любишь? – мрачно ответила на это Сабина.

Лис поглядел ей прямо в глаза. Все время он пытался пробиться сквозь хаос, царящий в голове девушки. Из водоворота видений он отделил множество личных мыслей. Тем не менее, он практически ничего не знал о ее прошлом.

Но даже в это мгновение он не сомневался в ее горячей любви к брату.

- Говоря по правде, наш единорог очутился в безвыходной ситуации. С одной стороны, он мог сохранить свободу, но тогда должен был ы пожертвовать жизнью любимого человека, с другой же стороны спасение Петруся означало... – Адам помялся, желая сказать: работу на нас, но он выбрал более дипломатическое выражение - ...пожертвование собственной свободы.

- Не называйте меня так, пожалуйста, я вам не предмет и не животное. У меня есть имя и фамилия, - возмутилась девушка, в очередной раз слыша присвоенное ей кодовое имя.

- Ну конечно же, прошу прощения, Сабиночка. Я не хотел тебя оскорбить. Это такой наш жаргон... Скаж, дар, которым ты владеешь, позволяет тебе видеть будущее?

- Да.

- Замечательно. Сейчас я задам тебе несколько вопросов. Постарайся ответить ка можно проше и тщательнее. Это очень важно.

- Хорошо.

Девушка поглядела на Лиса, словно бы зная, что телепат концентрируется на приеме ее мыслей.

- Обладают ли эти твои видения какой-то регулярностью?

- Не понимаю.

- Я имею в виду: как ты видишь будущее. То ли это вырванные из контекста образы или, скорее... более широкий обзор ситуации? Можешь ли ты вызвать их или они приходят сами?

Девушка не ответила сразу, но Лис, несмотря на хаос, все так же царящий у нее в голове, узнал ответ еще до того, как тот был вербализирован.

- Я не контролирую этого. Иногда что-то вижу, иногда – нет. Видения приходят неожиданно, без предупреждения. Один раз это неподвижный образ, походящий на фотоснимок; в иной раз сцена подлиннее, но всегда она касается места, в котором я в этот момент нахожусь.

Она не совсем точно сказала то, что перед этим воспринял Лис. Скорее всего, она не желала открывать всей правды. Он этому не удивлялся. И сам он скрывал свой дар, как только удавалось долго.

- Я просил, Сабиночка, - сказал Левинский, - чтобы ты постаралась отвечать по-настоящему подробно, от этого зависит...

Он прервался, заметив, что ее лицо сереет.

Лис не мог этого видеть, но видение, воспринятое им в тот самый момент, заставило его обернуться. Разум прекогнитки превратился в тигель с миллионом образов, меняющихся столь быстро, что это вызывало чуть ли не физическую боль.

- Я тебе доверилась! – В возбужденном голосе девушки можно было почувствовать страшное волнение. – Теперь ты мне доверься. Прикажи ему притормозить, - указала она на сидящего за рулем Норберта.

- Не понял?

Казалось, Левинского застали врасплох.

- Прикажи ему притормозить! – крикнул Сабина.

- Зачем? – Адам все так же не понимал, к чему ведет прекогнитка. Или чувствовал какой-то подвох. – Норби, притормози-ка немного...

Голец слегка снизил скорость.

- Еще! – воскликнула девушка.

- Да заче...

-Тормози! – взвизгнула Сабина столь пронзительно, что Голец тут же отреагировал, хотя Адам не отдал ему приказ.

Движение на двухполосной дороге не было плотным. В поле зрения у них было только две легковые машины и уже побитый ржавчиной "ельч" с прицепом, до краев загруженный картошкой. Неожиданно тормозящий на скользкой дороге "мерседес" забросило в колею, едущий за ним второй автомобиль группы с трудом избежал столкновения, в самый последний момент съезжая в полосу зелени.

- Да что же это, бля...

Левинского, несмотря на пристегнутых поясов безопасности, бросило словно куклу.

Лис не был пристегнут, он полетел на переднее сиденье, больно стукнувшись ключицей.

Прицеп "ельча" затанцевал по мостовой, стягивая всю пару поначалу на обочину, потом в другую сторону. Водитель потерял управление над машиной. И двадцатитонный грузовик секунду скользил боом по направлению движения, чтобы в конце перевернуться, как в замедленном кино. Прицеп с громким треском вырвался и въехал в канаву.

- Иисусе милосердный... – пробормотал Голец, останавливая машину в нескольких метрах от тучи пыли, в которой исчез перевернувшийся "ельч".

Сабина склонилась к до сих пор не пришедшему в себя Левинскому.

- Не забудь, что ты тоже благодарен мне жизнью... – шепнула она настолько громко, чтобы все в салоне ее услышали.


   


Солнце, шезлонг на пляже, холодное пиво в руке. Вот уже несколько дней Лис наслаждался прелестями мазурского уединения. Левинский сосредоточился на работе с Сабиной до такой степени, что отменил все операции. Ожидали только лишь рекомендаций со стороны Комитета. А их, как на злость – а может, и к счастью, не было. Хотя в это и сложно поверить, политики, совсем как нормальные люди, устроили себе отпуск.

- Не помешаю?

Лис чуть не подскочил при звуке голоса, чудом не разлив пиво на себя.

- Сабина? – удивился он, приподнимая поля соломенной шляпы. – Что ты здесь делаешь? А я думал, будто бы...

Девушка сняла вьетнамки, положила полотенце на доски и присела на краю мола.

- Докторишка поехал в Варшаву, вернется только вечером.

- Ему хорошо. А как там Петрусь?

- Вчера улетел в частную клинику в Швейцарии. Все оплачено заранее. Через неделю у него операция по пересадке костного мозга. Сейчас же все в руках Божьих.

- Вот увидишь, все будет хорошо.

- Ты "Сияние" смотрел? – ни с того, ни с сего спросила Сабина.

- Не смотрел, - ответил изумленный сменой темы Лис.

- Но книгу ведь наверняка же читал?

Телепат поудобнее улегся на шезлонге и сдвинул шляпу, пряча глаза в тени. Он ожидал продолжения, но девушка молчала. Это удивило его не меньше, чем вопрос про его, что там ни говори, любимую книгу Кинга. Поэтому он осторожненько вполз в ее мысли, хотя Адам четко запретил ему делать это вне сессий. Там его ожидало очередное изумление. Гигантский круговорот видений, который он запомнил по предыдущим визитам, едва чувствовался. Зато в туманной белой пустоте он видел два четких слова.

Словно бы кто-то написал их на классной доске:

- Ты меня принимаешь?

Эти слова были направлены ему. Наверняка.

- Да, - ответил он вслух.

- Не говори, сияй, - одна надпись плавно сменилась другой.

- Потихоньку...

- В чем проблема?

- Я никогда еще не разговаривал подобным образом.

- Но ведь ты же телепат.

- Единственный в этом кругу.

- Не поняла.

- Никто не видел моих мыслей... – с трудом формулировал он ответы. – Я принимал образы, видения... Но никто не воспринимал меня.

- Ладно. Тогда я буду вкратце.

- Зачем мы... сияем?

- Потому что нас подслушивают

- О чем ты говоришь?

Вместо письменного ответа он увидел картинку. Небольшое помещение, набитое мониторами, какой-то еще аппаратурой. Два солдата, обслуживающие терминалы. Лис сконцентрировался на изображении, передаваемом камерами. Он увидел знакомые интерьеры, лица. Молодого, который объедался чипсами и читал комиксы. Сидящего на унитазе в роденовской позе доктора Джекилла. Играющих в карты с охранниками Гольцов. На самом крупном мониторе Левинский и пара врачей собрались у стола, на котором лежало обнаженное тело привлекательной девушки. Понятное дело, Сабины.

- Что это? – спросил Мундек.

- Видение.

- Будущее?

- Теперь уже нет.

- Курва мать...

- Тоже женщина.

- Извини, - сдержал себя телепат. – Это не может быть правдой.

- Но это правда.

- Я жь проверял мысли охранников.

- У тех, что у ворот? Они ни о чем не знают

- Это какая-то паранойя... Если не они, тогда кто?

- "Кто будет следить за охранниками..., - ответила девушка известной ему цитатой.

- Ну, разве что так...

Лис вышел из мысленного контакта. Потянул приличный глоток пива. Комитет платил, но и требовал. И, как видно, предохранялся со всех сторон. Интересно, знал ли об этом Левинский... Он вошел в мысли Сабины еще раз.

- Доктор об этом знает?

- Понятия не имею, - ответила та немедленно.

- Черт... – Картинка Окрасы, размышляющего на горшке, возможно, было и забавной, но означала, что что все они находились под колпаком.

- Негласная слежка – это не самое существенное, - просияла девушка.

- А что существенно?

- Планы Левинского.

- Какие еще планы?

Вновь видение. Дом, самый банальный кубик, которые несколько лет назад тысячами появлялись в предместьях и селах. За домом небольшой, заброшенный сад, в нем беседка. Дым. Как будто бы что-то горело. Люди забегают вовнутрь. Слышны перепуганные крики. Стоящая возле Мундека женщина теряет сознание. Внутри беседки лежит мертвый мужчина. Сейчас Лис видит его четко. Лицо искажено в гримасе крайнего испуга или боли. Фланелевая рубашка, рабочие брюки. Довольно чистые. Только лишь одно портит этот образ. Нога от половины икры и почти что до паха сожжена, превратившись в уголь, но в нескольких сантиметрах далее ткань кажется не тронутой огнем, даже не опаленной. Точно так же и сосновые половицы, на которых лежит тело. Доски под обугленной ногой выглядят, словно останки полен из кострища, соседних же огонь вообще не коснулся.

- Спонтанное самовоспламенение, - буркнул Лис.

- Левинский желает контролировать этот процесс.

- Каким образом?

- Этого я не знаю.

- Этого никто не знает...

- Даже те, которые обладают такой силой.

- Да. – Лис невольно усмехнулся. – В особенности – они.

- Открывая свой дар, умирают.

- Потому Адам и хочет воспользоваться прекогницией.

- Да, я должна локализовать данное событие.

- А мы перехватим человека до того, как он сгорит.

- И познаем природу этого явления.

- Совершенно как в "Воспламеняющей взглядом".

- В чем? – удивилась Сабина.

- Стивен Кинг. Книга, кино, - пояснил.

- "Firestarter"?

- По моему, так.

- То видение, которое ты видел...

Надпись закончилась неожиданно, на половине предложения.

- Так?

- Это случится завтра.

- Манная кашка с молочком.

- Ты не понимаешь.

- А чего тут можно не понимать?

- Подумай над тем, зачем Адаму firestarter? – ответила Сабина вопросом на вопрос.

- А зачем единорог? Телепат?

- Это кое-что другое.

- Это почему же? – быстро спросил он.

- Наши дары не служат уничтожению... - Похоже, девушка занервничала. Он заметил, что в надписи не хватило одной буквы. – Во всяком случае, не непосредственно.

- Ну, это так... Только ведь это ни о чем еще не свидетельствует.

- Дай Бог, чтобы ты не ошибался.

- Что ты имеешь в виду?

Сабина не отвечала.

- Если у тебя имеются какие-то подозрения...

- Знаешь, почему я вообще с тобой говорю? – неожиданно сменила тему Сабина.

- Нет.

- Потому что... потому что ты другой.

- Что означает: другой?

- Не такой, как Левинский.

- Почему ты так считаешь?

- В автомобиле... – Надпись исчезла, но прежде чем Мундек успел отреагировать, появилось ее продолжение. – Ты знал, что я солгала.

- Когда?

- Перед самым ДТП.

- Нуу... – замялся он.

- Но меня ты не выдал.

- Этого ты не знаешь... – усмехнулся он под полями шляпы.

- Знаю.

- Откуда? Ты же ведь не телепатка?

- Я видела будущее.

- А, ну да... – Вновь она дала ему понять, что обладает над ним преимуществом. Причем, существенным.

- Это хорошо о тебе свидетельствует.

- Ну, раз ты так говоришь :-)

К своей надписи он прибавил смайлик. Как в чате.

- Я способна видеть то, что желаю.

- Это я знаю.

- Могу видеть тогда, когда захочу.

- Продолжай.

- Нет.

- Почему?

- Сам погляди...

Белизна исчезла в мгновение секунды, словно ее сдули. Он стоял в мрачном, узком коридоре за спинами трех мужчин. Нужно было привыкнуть к отсутствию света, совершенно как в реале. Это продолжалось какое-то время. Силуэты двух мужчин, несмотря на темноту, показались ему знакомыми. Ну да, это ведь близнецы, но кем являлся третий? Он никак не мог ассоциировать типа, хотя... Он дал бы руку на отсечение, что когда-то его видел. За троицей он шел вплоть до залома стены, затем по ступеням поднялся на лестничную площадку между этажами. Здесь Гольц остались сзади, а незнакомец подошел к окну и раскрыл его настежь. Там он уселся на подоконнике и надел темные очки. Идентификационный бэйджик сотрудника АВБ на оранжевом шнурке он разместил так, чтобы тот был как можно лучше виден на фоне черной водолазки. Наверняка в этот миг его проверял либо агент с биноклем, либо снайпер.

Лис выглянул из-за плеча мужчины на забитую народом улицу. Он не знал, что это за город, не замечал никакого характерного здания, памятника, ничего. Но одно было точно – это Польша. И праздничный день. Вдоль мостовой выстроился ряд людей, каждые несколько метров стояли полицейские. И в толпе, и на стенах повсюду были флаги. Раздался звук полицейской сирены. По средине улицы проехала полицейская патрульная машина. Вдали продвигалась кавалькада лимузинов. Автомобили, окруженные кордонами мотоциклистов, приближались медленно. Лис поглядел на мужика в окне. Тот сидел, сложив руки, как сотни зрителей по сторонам, в соседних окнах, на балконах. Вот только у них не было судорожно стиснутых челюстей, набежавших кровью глаз и пульсирующих жилок на висках. Мундек вновь поглядел на улицу. Едущий во главе колонны черный, бронированный "бмв" был в полутора десятках метров от подворотни, в которой они недавно стояли. Неожиданно автомобиль взорвался. Не было никакого выстрела, брошенной гранаты. В этот момент картинка замедлилась, словно бы подействовал адреналин, словно бы это он сам принимал участие в событии; он видел все очень четко. Автомобиль опустился, пуленепробиваемые окна и крыша сопротивлялись ударной волне взрыва какие-то мгновения, выгибаясь, набухая. А потом изнутри, место за местом, сквозь растущие щели и трещины начали появляться языки пламени: из обрамления стекол, из-под капота. Пробка бензобака выстрелила снарядом прямиков в онемевшую толпу. За ней – струя горящего бензина. В одно мгновение автомобиль превратился в шар светло-оранжевого пламени. Сидящий на подоконнике мужчина с усмешкой обернулся, и вот тут Лис вспомнил, где видел его раньше...

- И как? – спросила надписью Сабина, когда образ исчез.

- Кто это был?

- Firestarter Адама. Некий Ковальчик.

- Я спрашивал про цель.

- Новоизбранный президент.

- Курва мать... – выругался Мундек, но девушка не обратила на это внимания.

- Мы должны его остановить.

- Как? – ответил он сиянием.

- Не знаю... но что-то мы сделать должны.

Лис поочередно рассматривал идеи. В конце концов, ему показалось, будто бы подходящее решение найдено.

- Ты не можешь ему сказать про этого файрстартера?

- Слишком поздно.

- Что означает: слишком поздно?

- Видение пришло после того, как я его проинформировала.

Лис не отвечал. Он вышел из мыслей Сабины и потянулся за пивом.

Он сделал приличный глоток и сразу же все выплюнул. Божественный нектар слишком долго стоял на солнце. Сейчас пиво было теплым, словно моча младенца. И на вкус было таким же.


   


Фасад дома выглядел точно так же, как и в видении Сабины. Вот только сейчас было еще темно. Солнце только поднималось, когда Норберт остановил грузовой мотоцикл ML на опушке рощи, в нескольких десятках метров от участка Ковальчиков.

Несмотря на столь раннее время, Левинский был очень возбужден. Он нервно кусал верхнюю губу и потирал большими пальцами указательные.

Лис поведению шефа не удивлялся. После нескольких лет неудач, он наконец-то стал одерживать успехи. Единорог принес ему счастье – по крайней мера, так сейчас он мог думать.

- Ребята из Комитета должны быть на седьмом небе от счастья, - сказал телепат.

Он тоже держался своего плана. Проверял.

- Ребята из Комитета еще ничего не знают.

Адам не глядел в его сторону, в напряжении присматриваясь к застройкам.

- Что, не похвалишься таким успехом?

- Всему свое время, - Левинский не прерывал наблюдений. – Который час?

- Без четверти пять, - доложил Голец.

- Четыре сорок пять. – Лис усмехнулся собственным мыслям. – Именно в это время немцы атаковали Польшу, начав Вторую мировую войну.

- Ошибаешься, дядя. – Молодой поправил его, едва успев проглотить последний кусочек бутерброда. – Четвертью часа ранее они начали бомбардировать Велюнь, Валим, а может Валч. Учебники врут, а школа засасывает.

- Да, знаю. А Вестерплатте держалось, потому что Бомбровский закрыл Сухарского в бункере[9]. Ты все время это повторяешь.

- Потому что это правда. – Молодой облизал губы и взял следующий бутерброд. – Историю, мой дорогой телепатнутый пан, постоянно фальшивят.

- Заткнитесь вы наконец! – Адам оторвал взгляд от3окна и поглядел на часы. – Через шесть минут заходим. Все знают, что от них ожидается?

Все подтвердили кивками. Лис вытащил из сумки огромные ножницы по металлу.

- Оставь-ка свои калории, - бросил он инструмент на колени Молодого. – Надо сделать работу.

- Так ведь это же ты должен был резать сетку... – удивился биоэнерготерапевт.

- Вот именно, - присоединился Левинский. – В чем дело, Мундек?

- Вчера вывихнул запястье. – Лис показал руку, обтянутую эластичным бинтом. – А нашему колбаснику пригодится немного движения.

- Отвали...

У Молодого явно не было желания тратить силы.

- Никаких "отвали". Бегом! – прекратил дискуссию Левинский.

Конечный исподлобья поглядел на телепата, спрятал бутерброд в карман и взял с колен ножницы. Он с трудом вылез из автомобиля. Склонившись, он трусцой побежал в направлении заросшей виноградом ограды. Все это выглядело комично – словно бы кит после того, как его выбросило на берег, пытался спрятаться в траве. К тому же, на средине пути он начал терять бутерброды, запиханные в слишком мелких карманах куртки.

- Мундек, помоги-ка этому паяцу... – Левинский на секунду опередил предложение Лиса.

- Понял!

Телепат быстро выскочил из машины, захлопнул за собой дверь и, не оглядываясь, побежал за Молодым.

Даже если бы у Левинского было орлиное зрение или бинокль, он не мог бы заметить небольшой предмет, который Лис сжимал в ладони. Не мог он видеть, как тот бесшумно отсчитывает секунды. Когда дошел до десяти, выскочил. Упасть не успел – ударная волна швырнула его на забор. Чека вылетела у него из ладони. Больно было ужасно, но, к счастью, никакой обломок его не достал. Через секунду второй взрыв подбросил горящие останки автомобиля вверх. Это рванул бензобак.

Конечный лежал в паре шагов дальше: ему так не повезло, осколок гранаты поразил его в голову. Он еще дышал, но лужа крови, вытекавшей из раны на темени, была уже приличная. Мундек вошел в его мысли и почувствовал холодную дрожь. Сознание биоэнерготерапевта постепенно угасало. Это было странное, буквально пугающее чувство, словно бы разум Молодого западал сам в себя. Лис тяжело сглотнул слюну. Впервые в жизни он считывал последние мысли умирающего человека.

- Черт бы его подрал...

Он ничем не мог помочь. А даже если бы и мог, у него на голове имелась большая проблема.

Двери второго автомобиля открылись, из них выскочил Роберт. С пистолетом в руке он мчался а направлении развалины, разглядываясь при этом во все стороны. Лису было важно, чтобы тот не проассоциировал взрыва с его личностью. Оружия у него не было, впрочем, на открытой территории от прекрасно подготовленной машины для убийства он не убежал бы. Так что он тоже бежал назад, к взорванному автомобилю, словно бы не имел со взрывом ничего общего.

Голец уже находился возле горящей кучи металла, исчез за бьющими в небо языками пламени, совершенно иррационально пытаясь спасти брата. Лис резко остановился. Даже здесь, в нескольких метрах от источника огня, жар было трудно выдержать. Он глянул в сторону Молодого, но тот уже не шевелился. Сознание он потерял, много времени у него не осталось. Во всяком случае, игре он не мешал. Мундек бросил взгляд на дом; странно, но ни в одном окне свет еще не загорелся. Он проверил, что делают остальные из экипажа второго автомобиля. Сабина все еще стояла у открытых дверей машины. Доктор Окраса бежал, если это можно было назвать бегом, к куче лома.

Все шло в соответствии с планом... Вот только, откуда эта боль, вдруг пронзившая плечо, а через мгновение и живот. Лис повернулся к взорванной машине и увидел широкоплечий силуэт, изготовившийся к выстрелу. Голец сориентировался?! – мелькнуло в голове, когда он уже падал на землю. Но как?

Упал он на спину. Хотя с изумлением открыл, что не может пошевелиться, сохранил полное сознание. Он видел, как к нему подбегает Окраса, как наклоняется, как кладет рядом сумку. Теплая кровь, хлестнувшая на лицо Мундека, явно принадлежала кому-то другому. Но ведь единственным человеком, находившимся рядом, был старый доктор Джекилл, туалетный роденовский мыслитель.

- Ах ты сволочь!

Лис услышал эти слова, слоно те доходили с огромного расстояния. Пинка, пошевелившего его безвольное тело, он не почувствовал. Лица Роберта он не видел, отмечал только лишь его расплывчатый силуэт. Нападавший пнул его еще раз, после чего, похоже, присел рядом.

- Неее... пой.... мешь, - прошептал Мундек, вкладывая в эти два слова все силы, когда увидал над собой до странности деформированное, но все еще знакомое лицо.

- Ошибаешься, урод, я прекрасно понимаю, - прохрипел охранник. – Она мне все объяснила. – Он переложил холодный ствол ухоженного "хеклер-и-коха" ко лбу Лиса. – До свидания в ад.... – только это он и успел произнес, прежде чем исчезнуть из поля видения.

Очередная струя теплой крови залила лицо и глаза телепата. Все сделалось красным. Но он продолжал видеть облака, деревья... Я умер... прошло через голову. Но почему же у всего цвет крови, почему я не вижк сияния? Со все большими усилиями он мог ассоциировать, потому только сейчас жо него дошел смысл высказанных мгновение назад слов. Она все объяснила? Кто? Сабина?

Вновь над ним кто-то встал. Он не видел: кто, это была только лишь невыразительная тень в залившем все и вся багрянце. Ему хотелось что-то сказать, но из заливаемого кровью рта прозвучал только хрип. И поднялись пузырьки кровавой пены.

- Сабина? – попытался он отыскать ее разум. – Сабина?

- Я тут, - ответ пришел быстро.

- Что... пошло... не так?

- Ничего не пошло, - спокойно ответила та. – Все идет в соответствии с планом.

- Но ведь... я умираю...

- Потому что так и должно было случиться.

- Но... почему?

Круговорот образов, столь характерный для мыслей прекогнитки, ворвался в его сознание. На сей раз она общалась с ним совершенно по-другому. Передавала. Не какие-то там надписи, но нормально, по всей полосе.

Сабина была телепаткой.

По-настоящему хорошей телепаткой.

- Я не та, за кого ты меня принимаешь. Твой начальник начал создавать команду эсперов – у нас, в ФСБ, мы называем так людей, обладающих сверхъестественными способностями. Мы сориентировались, что вы над этим работаете, когда один из членов Комитета провел тебя на заседание межправительственной комиссии в марте. Помнишь?

Сам он не помнил, так что она ему напомнила. Польско-российские переговоры на тему экономического сотрудничества. Ничего не значащий эпизод. Мундек должен был проверить намерения переговорщиков, что он и сделал. И контракты на несколько сотен миллионов долларов пошли псу под хвост...

- За переговорами прослеживал мой отец. Прекрасный человек и сильный телепат. Ты не был в состоянии раскрыть его присутствия в собственных мыслях. Он же читал тебя, словно раскрытую книгу. Так он узнал, что вы начинаете использовать эсперов, как и мы. Для нашего дела вы представляли слишком большую угрозу. И мы не могли позволить утратить стратегический перевес. Возврат контроля над давними зонами наших влияний продлится еще добрых несколько лет. Потому мы предприняли соответствующие шаги.

- О чем... ты говоришь?...

- Поначалу мы хотели все устроить через ваших заказчиков, но те уже оказались устойчивыми к телепатии. Этот ваш Левинский был даже ничего. Его методика обеспечения против считывания мыслей является не только новаторской, но и очень действенной. Вы обрели бы громадное преимущество, если бы вам удалось реализовать планы по защите всего правительства. К счастью, люди из Комитета уж слишком опасались раскрытия тайны и утраты влияния. И потому через пару часов мы поглотим все ваши результаты вместе с центром.

- Не... понимаю... ты же ведь преко...

- Прекогнитов не бывает, дурачок. Тут вы дали себя обмануть. С самого начала и до конца. Чудеса, видения, этот пустой дом на отшибе. Даже граната, как видишь, не случайно очутилась тогда у меня в руке.

- Так ведь...

- Что: ведь? Ты до сих пор не понимаешь? Все эти чудесные спасения были заранее подстроены. Мы знали, что Левинский разыскивает, как вы сами это поэтично назвали, единорогаю Его громадной ошибкой было оставить часть людей из группы без блокады. Когда ты бегал с толстяком по казино, мы неоднократно сканировали ваши мысли. Центр посчитал, что раз уж вам так важен прекогнит, то вы его получите. Ты даже не знаешь, как легко можно подстроить чудесные спасения. Тем более, когда над этим работают настоящие профессионалы. Элита.

- Но... авария...

- У водителя грузовика было простое задание: выполнить маневр поворота в тот момент, когда ваша машина начнет тормозить. Не раньше. Для этого даже не нужно быть эмпером. Если бы я не успела убедить Левинского вы просто проехали бы мимо.

- А... Пет...?

- Бедный ребенок. Ты сам сканировал его множество раз, но не заметил, как его переделали. В этом мы по-настоящему хороши. А разыскала его в Силезии. Мать алкоголичка, отец за решеткой, один из тринадцати детей. Добрый дядюшка из столицы позаботился о больном Петрусе. Потом мы подождали, чтобы болезнь развилась до такой степени, чтобы легенда единорона выглядела действительно хорошо. И я подставилась под выстрел во Вроцлаве. Очко!

- Но я... видел... в твоих...

- Ты видел то, что я хотела, чтобы ты видел. Ты же прекрасно знаешь, как сложно отделить истинные мысли от фикции, тем более, когда цель сама не знает, что является правдой, а что – иллюзией. Если бы не это, Комитет уже располагал бы абсолютной властью. Ты способный телепат, Эдмунд, но не обработанным, как алмаз, а я – бриллиант чистейшей воды. Если бы тебе дали шанс получить подобную шлифовку, тогда, быть может, ты и перерос бы меня на голову. Но так не случится. Твоя судьба завершится сегодня, здесь, в этой деревне. Мне очень жаль, что наше знакомство заканчивается таким вот образом, но в этом ничего личного... Так должно было случиться. – Она прервалась на мгновение, круговорот ее мыслей исчез, но, прежде чем Мундек смог зарегистрировать приход пустоты, она вновь засияла: - Ты ликвидировал группу номер один. Роберт был настолько добр, что позаботился, чтобы не осталось свидетелей всего скандала. Я же позаботилась, чтобы у него мог быть реванш. В принципе, я должна была бы позволить, чтобы он тебя добил, но... не разрешила. Это ведь и так ничего не изменит... Я знаю, что ты человек хороший, религиозный. Так же, как и я. Потому я дам тебе этих несколько дополнительных минут. Здесь полнейшая пустошь. Никтоне станет тебе мешать, если ты пожелаешь примириться со своим Богом. Прощай, котик, а мне уже пора бежать. Это же сколько еще нужно сделать.

Туманная белизна исчезла, небо вновь сделалось багровым от заливающей глаза Лиса крови. Потом багрянец постепенно темнел, пока не превратился в абсолютную черноту.


ЧАСТЬ I

ПРОБУЖДЕНИЕ


Багрянец постепенно темнел, пока не превратился в абсолютную черноту... Мундек почувствовал деликатное дуновение прохлады, которое мазнуло пальцы на ногах и исчезло так же неожиданно, как и появилось. Но только лишь на мгновение. Когда дуновение возвратилось, оно было более холодным, более интенсивным, и ничто не указывало на то, что у него имеется намерение снова уйти. Холодное, но насколько же бархатистое прикосновение "ничего" перемещалось столь же медленно, как и неумолимо, передвигаясь не только по страдающей коже, но и внутри тела, вдоль мышц, сухожилий и костей, словно волна эфирного прилива.

То, с чем сталкивался холод, переставало существовать для измученного болью разума. Онемение исчезало, но вместе с ним уходила и боль. И хотя Лис прекрасно понимал, с чем имеет дело, страха уже не испытывал. Костлявые, но и нежные, словно бархат, пальцы Смерти несли успокоение, освобождали от мук невысказанного страдания.

Ледовое касание уже дошло до коленей, поглотило бедра, затем добралось до пояса. Продвигалось дальше, не задерживаясь, его можно было чувствовать как на спине, на животе, так и внутри тела. Оно неотвратимо близилось к все слабее бьющему сердцу. До телепата как раз дошло, что глухие и все менее регулярные удары, сопровождающие каждое сокращение умирающей мышцы, являются единственными звуками, мешающими спокойствию данного места. Если, конечно, состояние, в котором он сейчас находился, можно было определить наименованием "места".

Еще один спазм, возможно, два, и прекратится отдаленное биение, завершится дающая жизнь жидкость, прокачиваемая сквозь разорванные артерии. И наступит тишина...

Абсолютная темнота и полнейшая тишина.

Ничто.

Не должно было все это так быть, еще успел подумать Лис, не так... Если бы только он мог крикнуть, тот один-единственный, последний раз. Он бы выложил Творцу, Сатане, кому угодно, кто слушал, что все должно было быть не так... Он знал, что уже не обладает властью над телом, понимал, что сознание существования было редуцировано до импульса, постепенно исчезающего электрического заряда, кружащего между миллиардами умирающих нейронов. Он знал обо всем этом, но не был бы собой, чтобы не попытаться, пока его чертов, находящийся в состоянии осознания конца разум не погаснет. И действительно, еще до того, как прозвучал очередной, уже слабенький удар сердца, прежде чем ледяное объятие Смерти поглотило очередной фрагмент желудка, Эдмунд Лис завыл, словно животное, с которого живьем сдирают шкуру. Неземное сияние взорвалось перед самыми глазами, словно разрывая уже привыкшие к бездонной черноты зрачки.

- Курва твою мать!

Не этими словами желал он попрощаться с миром, только старые привычки были сильнее желаний даже перед лицом смерти.

Вместе с сиянием вернулась боль. Уколы миллиона раскаленных до белого каления иголок заставили Лиса стиснуть веки – он сделал это инстинктивно, защищаясь от адского огня. Ибо, а чем еще могла быть подобная пытка? Подействовало... Подействовало! К громадному изумлению телепата боль с каждой секундой уменьшалась. Он уже не чувствовал жара, его не секли огненные бичи, хотя охватывающая все и вся белизна уступала слишком медленно.

Прошло довольно много времени, прежде чем все еще ошеломленный Мундек решился поднять веки. Он знал, что сейчас увидит. Сияющий туннель, на конце которого будет стоять фигура в развевающихся одеждах, с распростертыми руками приглашающая его в мир, где ничего, что имело какую-либо ценность на земле, уже не считается. Так должно быть... Только не увидел он никакого туннеля, не было и знакомого силуэта у него в конце. Никто не раскинул рук в приветственном жесте! Разогретая на солнце бутылка пива выскользнула из ладони телепата. Она упала на посеревшие доски помоста, глухим ударом окончательно призыва Лиса к реальности. Сейчас он уже четко слышал скрип подгнившей древесины, крик вспугнутой птицы, плеск воды где-то чуть ниже. Он схватился с шезлонга и нервно провел ладонями по местам, которые прошили пули. Кожа была гладкой, не было ни шрамов, ни даже утолщений, которые обычно остаются после давно заживших ран! Словно бы ее ничто никогда не пробивало...

Режущее глаза сияние внезапно утратило свое сверхъестественное измерение. Каждый, кто глянул прямо в солнце, в особенности, стоящее в зените, должен был почувствовать себя точно так же, как и он сам только что. Мундек усмехнулся, вначале про себя, чтобы через мгновение разродиться громким хохотом.

Иллюзия, видение, неправда, все неправда!

Это не костлявые когти Смерти высасывали жар жизни из стынущего тела, а всего лишь прохладный мазурский ветер, тянущий с озера, обдувал вспотевшие ног и добирался до спины сквозь щели в шезлонге. Тот же самый ветер, который сорвал с головы Лиса соломенную шляпу, до сих пор защищавшую лицо от солнца.

Мундек стиснул веки еще сильнее, чем несколько секунд назад. Когда через минуту, а может – спустя целую вечность, он отважился открыть слезящиеся глаза, увидал волнующуюся поверхность озера, качающиеся на ветру камыши, доски мола, а над всем этим – вездесущая, хотя и слегка выгоревшая, синева неба. Он снова откинулся спиной на сырое от пота полотно.

- Ну, блин, Сабина... – прошептал он, еще раз продвигая ладонью по животу в том месте, которое пробила пуля, выстрелянная Гольцом. – А мне казалось, будто бы нет такой силы на Земле, которая была бы в состоянии меня напугать, но вот тебе удалось... – прервал он,гдядя, словно сквозь туман, на то место, где буквально только что лежала русская. – Сабина?

На молу никого не было, кроме него самого. Телепат только лишь сейчас заметил, что не чувствует ее мыслей. Щуря глаза, он поглядел на бутылку, которая только что выпала из его ладони. Золотистая жидкость выливалась из горлышка, пена уже покрывала довольно приличную поверхность досок. Лис уселся на лежаке верхом. Зрение все еще устраивало ему фокусы, но с каждой секундой он замечал все больше подробностей окружения. Уже видел, хотя и не совсем четко, сосны на береговом обрыве, за ними рыжий, двухэтажный дом центра. И силуэт человека, который шел по выложенной бетонной плиткой дорожке.

- Хей!

С этого расстояния Мундек не мог его идентифицировать, даже когда протер глаза.

- Как оно, Малдерчик...

Голос звучал довольно-таки знакомо, но был нечетким, словно бы у собеседника был полный рот, но прозвище... ну да, это должен быть Молодой.

- Петрусь, у меня вопрос. – Лис поднялся с шезлонга и склонился за пивом, которое минуту назад упустил. – Ты Сабину, случаем, не видел?

Смазанный силуэт с каждым шагом делался более четким – теперь уже не было никаких сомнений, что он соответствует китоподобной туше Молодого.

- Кого?

- Ну... Сабину. Ту телку... – изумленный Лис судорожно отыскивал подходящее определение Единорога. – Ну, ты же знаешь, о ком я говорю.

- Блин, дядя, не следует столько времени торчать на солнце без шляпки. – Молодой рассмеялся, но тут же подавился смехом. – Это у тебя явно что-то на крестоносцев перемкнуло[10], - прибавил, когда уже откашлялся.

- Кончай уже кривляться. – Мундек пытался сконцентрировать взгляд на все еще нерезком лице собеседника. – Эта стерва только что устроила мне такой отлет, что я чуть в штаны не наделал...

Молодой глянул на пенящуюся лужу под ногами Мундека и вздохнул.

- Стерва! – понимающе сказал он, с трудом подавляя смешок. – Вот так сразу было и нужно. Вот только знаешь, мне не кажется, будто бы продавщица из Помяниц добавляла в эти ссаки наркоту. Ей было бы не выгодно, даже если бы кидала туда самый дешевый план. Ну, а если мне память не изменяет, ее зовут Зенобией или как-то так, а вовсе не Сабиной...

Очередной кусок громадного батончика, который биоэнерготерапевт держал в руке, исчез во рту.

- Завязывай! – перебил его Лис. – И перестань меня доставать, а не то следующего Хеллмена тебе придется рисовать самому.

- Расслабься, Малдерчик, - выставил в защитном жесте руку Молодой, заглатывая очередной здоровенный кусок макси-марса. – Буду говорить по делу. Я не знаю и никогда не знал никакой Сабины. То ли у тебя сонный кошмар случился, то ли солнце на этом помосте тебе мозги до конца сварило. Единорог, это же подумать... А свои угрозы сверни не в слишком даже узкий рулончик и засади с размаху. В самую середку увядшей задницы. Та тетрадочка, которую ты мне привез в прошлом месяце, была последней из цикла. Миньола[11] закончил серию. Очередного "Хеллбоя", следи за моими губами: Хеллбоя, мне и вправду придется рисовать самому, даже и без твоих угроз.

Лис в очередной раз стиснул веки. Когда он их открыл, видел уже вполне четко, хотя перед глазами все еще летали пятна. В основном, там, где он пытался сконцентрировать взгляд, то есть, на лице биоэнерготераевта, что и вправду раздражало и мешало сосредоточиться.

- Молодой, ты чего несешь? – спросил он через несколько секунд, когда уже перестал бороться с черными кругами. – Ведь только же что мы вместе были на операции во Вроцлаве. Девушка с маленьким братиком. Они появлялись перед несчастными случаями, предостерегая людей перед несчасьем, Левинский вычислил их через...

Пётрек положил на плече Лиса громадную, словно буханку хлеба, ладонь. В которой не было супербатончика.

- Не знаю, старик, чего ты там принимаешь, но дозу мог бы мне и уступить, - сказал он, облизав остатки шоколада с губ. – Пиво так тебе ебнуть в голову никак не могло.

Он стукнул Мундека по уху и, не ожидая ответа, направился в сторону каменных ступенек, ведущих вверх на край обрыва. В первую секунду Лис хотел было его задержать, но от этого намерения отказался. Вместо этого он проник в мысли биоэнерготерапевта.

- Малдерчик, а будь-ка так добр и вали из моей головы, а не то, если я войду в твою с помощью взятой напрокат и чрезвычайно удобной монтировки... – Обертка сладкого батончика описала красивую дугу и упала в камыши, пробуждая живейшее любопытство среди уток; рука же, бросившая ее, завершила всем известный жест.

Лис послушал совета, поскольку, а с каких это он должен был читать в мыслях Молодого. Он уже знал, что биоэнерготерпевт над ним никак не смеется, что, однако, означало... Так, спокойно. Это все следовало систематизировать.

Он уселся на лежаке, пытаясь вспомнить последовательность последних событий. Визит в белостоцком костеле, поездка с Левинским, операция во Вроцлаве... "Этот дождь, темнота, типы в костюмчиках... Сцена ну прям из "Матрицы" – зазвучал у него в голове текст, произнесенный Молодым. Слишком много подробностей я помню, образы слишком реальны. Это должно было случиться, на все сто. А вдруг, все-таки, нет... Нет. Черт подери, нет! Ведь я там, мать его за ногу, был!

Сабина обладала гораздо большим могуществом, чем он предполагал. Она впустила его в свои мысли, здесь, на этом пляже. Показала видения предполагаемого будущего, файрстартера, покушение, но вот потом по-настоящему обвела его вокруг пальца. Он не вышел из нее, а только все так же лежал на молу, веря, будто бы они совместно планируют заговор, выдвигаются на операцию и... Вновь он почувствовал, как ледяные пальцы поползли вверх по спине. Это воспоминание тоже было слишком реальным.

Должно существовать логичное объяснение, подумал он, никакая там фантастика и мистика. Путем исключений всегда можно добраться до единственного правильного решения, так говорят эксперты-криминалисты, по крайней мере, в кино. Тогда начнем исключать. Шаг за шагом. Возможно ли, чтобы она устроила мне такие галюники? Ведь во время видения файрстартера и покушения я все время видел, что гощу у нее в мыслях. Погоди... был такой фильм с Томом Крузом, черт, как же он назывался... Мужик погибает в ДТП, а потом живет в виртуальной реальности, совершенно не осознавая того. Нет... Невозможно, это же фигня на постном масле. Чистая фантастика. Ну да ладно, только что с того? А сама телепатия разве не является чистейшим случаем science fiction?...

Жизнь – это не кино, а я не погиб, да и как, если стрельба была подделкой, привитой Сабиной прямиком в мои мозги? Разве что тогда, во Вроцлаве, она все-таки воспользовалась гранатой... Нет, это чушь, ведь тогда бы она сама погибла. И Молодой должен был бы запомнить это событие, я же только что о нем прочел. Но если она его стерла... Понятно! У Молодго нет блокады. Чтобы узнать правду, необходимо проверить других.

- Чтоб ты сдохла, зараза русская... Ничего, рано или поздно ты попадешь ко мне в руки...

Мундека отвлекло очередное дуновение холодного ветра, несущего известную ассоциацию.

Лис усмехнулся, поднес бутылку ко рту. Янтарная жидкость, стекающая в горло, была теплой, словно моча малолетки. И, говоря по чести, вкус имела такой же. Телепат глянул на этикетку. "Пяст", что за дерьмовое пиво... "Пяст"?! Блин, а откуда в этой мазурской глухомани локальное вроцлавское пиво? Выходит, я должен находиться во Вроцлаве! Нет. Не лепится. Никакого смысла. Это должно было случиться здесь. Переломный момент наступил по ходу видения, во время визита в ее мыслях. А это означает, что...


   


- Послушай меня, Молодой, - Лис схватил Петруся за руку, останавливая вилку с по-настоящему крупным шматом стейка на полпути ко рту. – я знаю, что ты себе думаешь, вот только...

- Старик... – взгляд толстяка, сконцентрированный на конце вилки, был даже более жалким, чем памятный взгляд кота из "Шрека". – Не знаю, заметил ли ты, но я сейчас ем.

- Парень, да ты что, поехал, - возмутился Мундек. – Кто-то тебе выжег дыру величиной с Луну в памяти, а ты только про еду наяриваешь.

- Мальдер, вали отсюда на худой буй, я голоден, ужасно голоден, во рту с шестнадцати ноль-ноль не было ни крошки, я тут пробую потребить скромный ужин... – ответил на это Молодой, на сей раз с прекрасно слышимым раздражением.

Лис отпустил предплечье биоэнерготерапевта. Разозленный, он глянул на экран телевизора, с которого как раз отъезжал "Телеэкспресс"[12].

- Парень, я говорю, что тебе и, наверняка, всем остальным из нашей группы стерли память, а ты посылаешь меня в задницу и пускаешь слюнки, словно бы ничего не ел уже неделю... – он прервался на миг, огляделся по пустой столовой и спросил. – Да, чисто ради интереса, а куда все подевались?

- На офеафию поехали.

Лис едва понял ответ, извлеченный из раздираемых зубами кусков хрящей и мяса.

- И оставили нас? – удивился Эдмунд.

- А фо эфто ф певый рас, - просопел Молодой, потянувшись за компотом.

Верно, на операции они не всегда ездили в полном составе, но... как правило, оставляли Молодого. Лис был единственным телепатом в команде, и он не помнил случая, чтобы отъезд его как-то обошел.

- Я понимаю, что вместо тебя взяли Джекилла, но я... Я даже не был на инструктаже.

- О чем ты звиздишь? – произнес Молодой и тут же загрузил в рот следующий кусок средне прожаренного мяса.

- Ладно, жуй уже свой обугленный труп, раз должен, но, по крайней мере, выслушай меня, мешок избыточного жира. – Лис нагнулся и прошептал очередное предложение: - Вчера у нас в руках был единорог. И у меня имеются доказательства этому.

Нависла нервная тишина, прерываемая исключительно чавканьем.

- Лично я не назвал бы то, что имел вчера в руках единорогом, - ответил Пётрек, едва проглотил кусок, как тут же занялся следующим куском мяса.

- Молодой, не заводи меня, - предупредил его Мундек.

Жующий мясо толстяк пожал плечами.

- Ты что, считаешь меня психом? – спросил Лис, склоняясь еще сильнее.

Минимальное шевеление головой в горизонтальной плоскости на худой конец можно было принять за отрицание.

- Ты же знаешь, что я могу читать мысли людей?

Н сей раз биоэнерготерапевт кивнул головой.

- Ну а в простоте ума инфузории туфельки предположить, что имеются люди, способные делать более сложные штучки?

Широко раскрытые глаза Конечного свидетельствовали о его изумлении – или же о том, что спешно заглатываемый кусок стейка именно сейчас перешел в контратаку.

- Эта што же? – разговор с полным ртом у Молодого выходил не ахти, хотя, вроде как, практика порождает мастеров.

- А хотя бы то, что, к примеру, они влезли тебе в башку и убалтывают, что их не существовало, или, и это, похоже, пример получше, что мясцо, которое ты сейчас уминаешь, это прессованное козье дерьмо в сметане.

- Пеештань, не виишь, што я ем... – взорвался Пётрек, брызгая слюной на собеседника.

- Ты можешь представить такое? – Эдмунд взял вилку и наколол ею кусочек жареной картошки. – Говорю же тебе, фрайер, мы схватили единорога, а он превратил у нас, а точнее – у вас, мозги в кисель, а потом смылся.

- Моу, навеняка, што моу... – Молодой спешно заглотал очередной, не слишком хорошо прожеванный кусок мяса, - ...но ведь мы разыскиваем гада уже давно, и я, наверное, чего-то бы знал, если бы...

- У тебя нет экрана, - перебил его Лис, стуча себя вилкой по виску. – Любой эспер способен тебя перелицевать, словно старые подштанники.

- Пееицеваць? – Биоэнерготерапевт подозрительно поглядел на Лиса. – Это чо з-ачит?

- В голове тебе все намешать... темнота.

- Эт'точно. - Молодой облизал губы и начал отрезать очередной кусочек мяса. – Но...

- Нет никакого "но", - разозлился Лис. – Я же долбаный телепат. Я вошел в нее...

- Эт'тебе так кажется.

- В ее мысли, эротоман коцаный. Я вошел в ее мысли там, над водой, и... – Лись прервался, разыскивая подходящее определение тому, что произошло во время разговора с Сабиной. – В общем, я помню по-настоящему страшные вещи.

- Ага... – толстяк похотливо глядел на огромный стейк.

- Мог бы и прекратить эту жратву!

Лис чувствовал, что взорвется, если увидит еще один кусок мяса, исчезающий в пасти Молодого.

-Ты лучше валяй, чего там видел.

Толстяк захватил хлебом остатки соуса, полируя тарелку дочиста.

- Операцию по захвату файрстартера... начал Мундек, но тут же прервался. – Как ты это сделал?

- Чего? – удивился Молодой, рука с хлебом застыла на полпути ко рту.

- Только что на тарелке у тебя была как минимум половина той несчастной коровы.

- Ты говоришь, я ем, чего в этом удивительного?

Корочка хлеба моментально исчезла во рту биоэнерготерапевта-Гаргантюа.

- Но ведь не килограмм же за пять секунд.

- Не преувеличивай, Малдер, снова у тебя случился улет. Если так пойдет и дальше, с тобой вообще нельзя будет говорить. Ладно, говори, чего таг с файрстартером, потому что я еще хочу взять десерт. Сейчас начинается "Сканер", а у меня невысказанное желание его посмотреть. Они там так здороо дерутся ни за что.

Прежде чем ответить, Лис нервно прикусил губу.

- Я видел хренову операцию, в ходе которой погибли: ты, Левинский, Гольцы, Джекилл, и, что достает больше всего, я!

- Тебя убили, и ты сбежал, интересно... – Молодой расхохотался. – Можно было бы заключить пари, что если бы Джордж Ромеро увидел твой снимок, он вернулсябы к съемке фильмов про зомби, вот только не помню...

- Потому что кто-то вычистил тебе эту твою пустую башку, жирная свинья! – не сдержался Лис. – Если бы я мог передавать видения как та сучка, сам увидел бы...

- Если бы да кабы, да во рту росли грибы, так был бы не рот, а грибной огород, - отрезал Молодой.

- Дебил.

- Ты хочешь мне сказать, - Молодой усмехнулся, вытирая рот салфеткой, - что все неожиданно позабыли про какую-то супертелку, и один лишь ты ее помнишь?

- Да. В общем, это все, что я хотел тебе сказать, - сказал Лис, сунув руку в сумку, которую принес с помоста. – А если я, по твоему мнению, ошибаюсь, тогда объясни мне, медвежонок надувной, каким макаром в этой деревне, в лавочке твоей королевы из сновидений, пани Зенобии Конопатой, появился вроцлавский "пяст"?

Молодой осмотрел предложенную ему бутылку без особенного интереса.

- По-твоему, это "пяст"? – спросил он, поворачивая бутылку так, чтобы Лис увидел этикетку.

- "Вояк"? Ё-ка-лэ-мэ-нэ... – охнул Мундек, заглядывая в сумку, из которой только что вытащил свое коронное доказательство.

Он высыпал на стол целую кучу мусора, заполнявшего емкую сумку. Ни за какие коврижки в мире он не мог вспомнить, чем являлись мятые бумажки и совершенно дешевые предметы, а прежде всего – на кой ляд он их вообще с собой таскает. Молодой заслонил рукой тарелку с едва начатым стейком и с укором поглядел на Мундека.

- Сходи-ка помучай кого-нибудь другого, - попросил он телепата, склоняясь над сочным мясом. – А я и вправду проголодался.


   


После длительного полета бутылка упала в воду с тихим бульканьем. Несколько пузырей, и вновь был слышен только шум стеблей аира. Лис закурил и, нервно прикусывая губу, поглядел на часы. Скоро четыре вечера. На выцветшем небе не было видно ни единой тучки, но и солнечный диск тоже куда-то пропал. Для этой поры летнего дня было явно слишком темно. В такую погоду мир и вправду, казалось, терял окраску. Вдалеке бурое зеркало воды плавно переходила в стену столь же бесцветного тумана, который пару дней назад поглотил другой берег озера. Хорошо еще, что хоть не было сильного ветра...

Это же сколько уже дней?... Черт, с две недели будет, а может... Впрочем, а кого это волнует. С тех пор, как Мундек вернулся к реальности, он все еще не мог сложить в кучу фрагменты головоломки единорога. Он и дальше проводил чуть ли не все время, пытаясь раскрыть тайну Сабины. Молодой обходил его по широкой дуге, даже ел в другое время или у себя в комнате, лишь бы не слушать очередных теорий, а те множились в голове у Лиса будто вошедшие в поговорку друзья и знакомые Кролика. Все эти бездеятельные дни так похожи один на другой, думал телепат. И почему долбаный Левинский не возвращается с операции? Никогда еще он не выезжал так надолго. Только он один может подтвердить мои слова...

Лис вытащил изо рта сигарету и потянул глоток пива. Черт, слишком теплое, скривился он, инстинктивно поглядев на наклейку. Неужто пиво в этой засранной округе всегда должно быть таким теплым? Черт, не с кем даже и словом перемолвиться. Если бы не парни из караульной, осуществляющие обходы центра, он мог бы и забыть, как выглядят люди... А как с ними заговорить, сплошные, блин, службисты, как только желаешь к ним подойти – исчезают, а теперь еще и дверь в караульное помещение закрыли наглухо.

Мундек потянул маленький глоточек холодного пива. Орошающие стекло капли приятно охлаждали ладонь. Он затянулся сигаретой и еще раз поглядел на озеро. О, еще один службист вышел в обход, подумал он при виде лениво марширующей фигуры в мундире. Солдат неспешно шел по поверхности озера, направляясь к пристани. Еще один глоток пива стек в горло Лиса и тут же покинул его. Телепат подавился живительно холодной, муссирующей жидкостью, когда до него дошло, что он видит.

Человек не может ходить по воде! Это означает... вообще-то, был один такой, но вот уже пару тысяч лет его в округе не видели.

- Эй, ты! – заорал Лис, чуть не выжигая себе глаз и не выбивая зубов, когда приложил ладони ко рту.

Наполовину выкуренная сигарета и почти что полная бутылка пива полетели на доски мола. Охранник, услышав призыв, повернул голову в сторону Мундека, но не остановился. Он продолжал идти свободным, хотя и мерным шагом, а при каждом столкновении го сапога с водой образовывались мелкие волны.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска и скачивания книг

Книжный Бот

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник