Хранитель рода. Ученица

Глава 4

Лютый переулок, по логике, правильно было бы назвать мрачным из-за слишком тесно стоящих, пусть и не очень высоких домов. Впрочем, как успел заметить за время недолгого пребывания в магической Англии Джон Грейнджер, волшебники и логика понятия были трудно совместимые. Этим наблюдением он и поделился с мистером Кливеном. Тот только пожал плечами.

– Магия, мистер Грейнджер, зависит от жеста, воли и слова, иначе говоря воображения. Про логику тут ничего не сказано.

– Но вы не показались мне человеком, лишенным логики.

– Я слишком долго прожил с обычными людьми и вынужден был подстраиваться под них. К тому же, не забывайте, я родился в Российской империи, где в то время в ходу было классическое образование, в том числе и логика Аристотеля.

– То есть, логика не мешает волшебнику?

– Помогает. Если к некоторым теориям подойти с точки зрения логики, они раскрываются с новых сторон. Беда в том, что для основной массы волшебников она совершенно не нужна, более того, недалеким людям она начинает мешать. Ну сами подумайте, если подойти с логикой к процессу превращения табакерки в утку… тут же свихнуться можно. И нарушение закона сохранения, и еще куча всего, не говоря уже о превращении неживого в живое. Попробуйте объяснить процесс логикой и сами поймете почему волшебники предпочитают просто верить. Кстати, порой это сильно мешает маглорожденным. Им именно веры не хватает, потому у них плохо получаются те вещи, которые противоречат классической логике.

– Палка о двух концах, как я понимаю?

– Верно… осторожно. — Мистер Кливен вовремя ухватил споткнувшуюся Гермиону поперек туловища, аккуратно перенес через лужу посреди дороги, поставил на более-менее целую мостовую. — Леди, рекомендую не вертеть головой во все стороны, а смотреть под ноги, особенно здесь. — Маг многозначительно покосился в сторону троих типов, по другому не скажешь, которые развязно стояли около одного из домов и посматривали в их сторону… очень нехорошо так посматривали, как крокодилы на антилопу у ручья.

Гермиона испуганно пискнула и попыталась спрятаться за спиной мага, чем вызвала смешки всей троицы, наряженной в потрепанного вида мантии. Кливен демонстративно вытащил из рукава палочку и помахал ею.

– Такие демонстрации тут не в ходу, — тихо пояснил он Грейнджеру-старшему, — но надо было дать понять, что мы с зубами.

– А что это за бродяги? Опасны?

– Бродяги? Не заблуждайтесь. Это охотники, видно прибыли с очередного рейда и теперь сбывали добычу. Сердце дракона, там, паутина акромантула… если нужно, не побрезгуют добыть волшебника… на ингредиенты.

– Почему же их не арестуют? — возмутилась Гермиона.

– Потому что жизнь, мисс Грейнджер, немного отличается от книг. Властям выгодны такие люди, ибо всем бывают нужны… некоторые зелья, в состав которых входят… скажем так, не очень законные ингредиенты. А в случае чего их можно и прижать. Так что за ними охотятся, но не сильно старательно.

– А когда вы говорите про незаконные ингредиенты… — не очень уверенно поинтересовался Джон Грейнджер.

– Волшебники тоже обладают магическим ядром, как и волшебные животные. А с точки зрения магии все равно, что идет в котел. Рецепты иных зелий дошли до нас с языческих времен, а тогда всякие глупости о правах человека были не в ходу. Собственно, они и сейчас среди волшебников не очень популярны, особенно у чистокровных.

– Ужас какой, — Джон передернулся. — Может и правильно с ними борется ваше правительство?

– Уже почитали подборку Пророка? Не буду спорить. Тут ведь проблема не в том, что борются, а в том, что вместе с водой выплескивают и младенца. Безусловно, многие вещи необходимо запрещать, насколько я знаю, только в последние пятьдесят лет практически перестали пропадать дети-маглорожденные, которые еще не пошли в Хогвартс, но у которых проявился дар. С точки зрения таких вот охотников законная добыча.

Под конец лекции Джон выглядел совсем мрачным.

– Ну и правильно, что давят этих… этих…

– Да? — Кливен выглядел довольно веселым, что как-то не вязалось с его объяснениями. — А что вы скажете, если я скажу, что такая вот охота на маглорожденных детей стала возможна как раз благодаря заботам вашего министерства магии?

– Но вы сказали, что министерство прекратило это? — растерялся Грейнджер.

– Я сказал, что пятьдесят лет назад прекратилась практика активного поиска таких детей. Министерство же стало принимать законы с ущемлением прав чистокровных сто лет назад. До этого каждый выявленный маглорожденный попадал под наблюдение какого-нибудь рода, после чего его могли и принять в него, если их устраивал уровень силы. Но слабый маг никому не нужен, в том числе и охотникам. Зато когда министерство принялось активно действовать в пользу маглрожденных, чистокровные рода перестали присматривать будущих членов, им это явно запретили. Функции наблюдения взяло на себя министерство магии непосредственно, а когда за дело берутся чиновники, пусть и магические, которые никоим образом не заинтересованы в результате, то наблюдение это стало носить чисто формальный характер. Именно тогда и произошла вспышка пропаж маглорожденных, если сравнивать списки одаренных детей и тех, кто оказался в Хогвратсе. Один раз в Хогвартс не пришло около тридцати процентов ожидаемых новичков. Только тогда министерство всерьез озаботилось этой проблемой.

– А откуда вам это все известно, мистер Кливен? Вы же говорили, что переехали в Англию десять лет назад.

– Очень просто. Пик пропаж пришел на первую мировую и послевоенную разруху. Я тогда жил в Германии и… гм… сотрудничал с Гриндевальдом, когда он рвался к власти. Все эти данные, которые я вам говорю, он использовал в своей идеологической войне против Англии, доказывая, что она уходит от истоков. Эти материалы проходили через меня.

– И насколько им можно верить?

– Считаете обычной пропагандой? Зря. В чем преимущество магии, так это в том, что тут есть способы подтвердить свою правоту. Люди, доставившие сведения и огласившие их на международной конференции магов, клялись жизнью и магией в их достоверности. Если бы они были ложны, клявшиеся погибли бы.

– Но ведь министерство все-таки справилось?

– Будете смеяться, но нет. Справилось магловское правительство. За сто лет люди шагнули далеко вперед, в том числе и в плане бюрократии. Исчезновение бродяг сто лет назад осталось бы незамеченными, охотники ведь не идиоты, воровать детей из обеспеченных семей, когда хватает попрошаек. Но сейчас… сейчас пропажа большого количества детей, пусть даже из бедных слоев общества, привлечет слишком большое внимание. А если маги за что и наказывают бескомпромиссно, так это за нарушение статута секретности. Мало не покажется никому.

– Но зачем? Если, как вы говорите, магии все равно что брать, главное, чтобы магическое ядро содержало.

– Ну не совсем все равно. Все же разные компоненты отличаются друг от друга и по-разному влияют на процесс. Человеческое ядро очень упорядоченно, потому… гм… ладно, не будем в подробности ударяться. Просто те рецепты, где требуются… маги, идут даже не из глубины веков, а из глубин тысячелетий, когда и выбора особого не было и к человеческой жизни относились очень просто. Мы, кстати, пришли.

Кливен остановился около небольшого двухэтажного покосившегося строения наполовину из камня, наполовину деревянного. Рядом с дверью трепыхались под ветром обрывки наклеенных листов с какими-то объявлениями. Но перед тем, как войти внутрь, мистер Кливен обернулся, заметил слегка бледных спутников и счел своим долгом успокоить их:

– Да вы не переживайте, на самом деле не все похищенные отправились на ингредиенты. Столько их ведь не нужно. Большинство, скорее всего, стали постоянными обитателями Лютного. Жизнь в Англии после первой мировой была не очень, так что для многих одаренных похищение стало спасением, иначе с голода умерли бы. Либо в приютах ожесточились. Сами почитайте какова была жизнь в приютах в то время, тогда поймете.

Мистер Грейнджер явно был не согласен, но не спорил. Покрепче ухватил дочь за руку, словно боясь, что ее прямо сейчас похитят, и так с ней вошел в дом.

Внутри помещение оказалось ничуть не лучше дома снаружи. Грязный пол, паутина в углах, напротив входа относительно чистых прилавок, за котором в шкафах лежали непонятные приспособления, какие-то баночки, скрученные листы пергамента.

Скрипнула дверь и в зал вошел сам хозяин — слегка сгорбленный мужчина неопределенного возраста в непонятного цвета мантии, под которой было совершенно не разглядеть его фигуры. Только взгляд цепко обежал всех троих. Мазнул по сжавшей девочке, пренебрежительно поморщился при виде мистера Грейнджера, а вот мистер Кливен привлек все его внимание, он даже подобрался.

– Чем могу служить, господа? Редко здесь можно увидеть маглов, — быстрый взгляд в сторону Грейнджера-старшего. — А также столь юную леди, — оценивающий взгляд на девочку, которая поспешно спряталась за спиной отца. — Если не ошибаюсь, волшебница… Занятно… занятно. Продаете или покупаете?

– Покупаю. — Мистер Кливен махнул рукой Гермионе, прося подойти к прилавку, а сам достал из рукава свиток и положил его на стол. — Мне нужен индивидуальный заказ, мистер Корен. Вас мне рекомендовали как одного из лучших зельеваров.

– Так-так. — Корен раскрыл свиток и углубился в чтении. — Какой интересный заказ, — пробормотал он, с новым интересом рассматривая Гермиону. — Подойди, дитя, — обратился он к ней.

Гермиона с сомнением глянула на Кливена, отца.

– Подойти, — кивнул ей мистер Кливен.

Девочка несмело приблизилась к хозяину магазина. Тот цепко ухватил ее за руку, повернул к себе спиной, подхватил под мышки и чуть приподнял.

– Так-так, с весом понятно. — Тут же снова развернул девочку к себе, вытащил из рукава волшебную палочку, что-то пробормотал, отчего Гермиону окутало серебристое облако. Над ее головой появились какие-то закорючки. Корен тут же вытащил из-под прилавка листок и принялся быстро туда писать. Закончив, убрал облако.

– Кое-что из этого я могу дать прямо сейчас, — наконец проговорил он. — А вот чтобы сварить остальное… Некоторые ингредиенты не дешевы, знаете ли.

Мистер Кливен тоже подошел к прилавку, отстегнул от пояса кошелек, раскрыл и, к удивлению Гермионы, принялся доставать из него пузырьки самых разных размеров. Один из них походил даже на литровую банку.

– Тут все, что вам может понадобиться.

Хозяин магазина на миг замер, потом трясущимися руками взял одну из склянок.

– Надо же… давненько мне не приходилось видеть толченого скара. В таком случае, я берусь за заказ. А платой будет вот этот пузырек… то, что останется.

– Если не повредит качеству зелий, согласен.

– За кого вы меня принимаете? Я всегда честен с клиентами… хе-хе… по-другому в Лютном нельзя. Никогда не знаешь, как именно они предъявят претензии. Тем более, — он многозначительно покосился на браслет на руке девочке, — я еще не сошел с ума вредить ученице, принятой магией. Обретенная, как я понимаю?

– Не ваше дело, — оборвал продавца мистер Кливен.

– Конечно, — ничуть не обиделся такой отповеди последний. — Приходите через пять дней. В обычной ситуации понадобилось бы месяца два, чтобы сделать все, но с толченым скаром… Да, через пять дней.

Кливен согласно кивнул и уже повернулся к двери, когда та распахнулась и в магазин вошел еще один посетитель — в грубом плаще, на поясе у него висела сумка, на голове потрепанная шляпа. Глянув на всех, выделил мага, усмехнулся.

– Это я удачно попал, — хмыкнул он. — Эй, ты, сколько хочешь за девчонку?

– Простите? — крайне вежливо переспросил Кливен.

– Говорю девчонку почем продашь? Не бойся, заплачу хорошо, могу в долю взять, заказчик хороший есть, но срочно нужно.

– Не в моем магазине, — вдруг шагнул вперед продавец. — А тебе, Шарх, я всегда говорил, чтобы ты сначала думал, а потом говорил. А вы, — продавец повернулся к Кливену и компании, — идите. Я сам все объясню недоумку.

– Эй, ты чего маглов выгораживаешь? — удивился вошедший, которого, видно, продавец хорошо знал. — И вообще, я не с тобой разговариваю.

– Мы уходим, — сообщил очевидное Кливен и подтолкнул Гермиону к выходу.

– Эй, я разве разрешал уходить? — вдруг вызверился Шарх. Переход от спокойствия к ярости оказался настолько резким и быстрым, что мистер Грейнджер даже растерялся.

А вот Кливен обернулся, взмах палочки и Гермиона застыла с остекленевшим взглядом.

– Незачем ей видеть то, что сейчас тут будет, — сообщил он встревоженному отцу.

Шарх видимо обладал потрясающим инстинктов выживания, иначе трудно объяснить как он дожил до своего возраста с таким умом и характером. Потому за палочку он схватился почти сразу с Кливеном, но все равно опоздал бы, если бы последний не усыпил сначала девочку. А так успел.

– Экспелеармус!

Палочка Кливена вылетела из его руки и откатилась в сторону. Но не успел Шарх насладиться победой, как его правая рука, с зажатой в ней волшебной палочкой вдруг оказалась прижата к прилавку, а сам он, прогнувшись, изо-всех сил пытался отстраниться от кинжала, кончик которого упирался ему точно в подбородок.

– Скажи мне, кретин, почему я не могу прямо сейчас воткнуть эту железку тебе в голову? — прошипел мистер Кливен.

– Я… — Шарх мгновенно растерял весь свой задор и теперь, бледный, изгибался спиной над прилавком, стараясь отстраниться от лезвия, но делал только хуже.

– И кто тебе, идиоту, сказал, что угрожает только палочка? В этом вся беда нынешних магов — они пренебрегают обычным оружием и очень сильно его недооценивают.

– Ну как есть недоумок, — вздохнул продавец. — Шарх, кретин, я всегда знал, что у тебя нет мозгов, но чтобы настолько! Ладно другие олухи, которые министерству в рот смотрят, но ты… Ну каким великим умом надо обладать, чтобы предложить магу продать ученицу? Ты хоть на браслет внимания обратил? Хотя чего я спрашиваю.

– Ученицу? — прохрипел Шарх. — О… Мистер… я это… дико извиняюсь… не заметил…

– Парень, ты в самом деле думаешь, что после всего, что ты учудил, все можно закончить вот так просто? — Кливен даже не старался скрыть своего удивления.

– Я готов компенсировать это…

– Не нуждаюсь.

– Но вы же его до сих пор не убили, — снова вмешался продавец. — Скажите уже, чего вы хотите?

– Корен, слухи о тебе не врали, — хмыкнул Кливен. — Умен. Мне нужен непреложный обет.

– Я никогда не пойду в рабство! — попытался было вызвериться Шарх, но тут же притих, когда кинжал чуть вдавился ему в подбородок.

– Как хочешь, — пожал плечами Кливен. — Корен, ничего, что я тут пол тебе запачкаю.

– Только если уберешь потом за собой, — невозмутимо отозвался продавец.

– Я согласен!!! — испуганно взвизгнул Шарх.

Кливен тут же ухватил его за ворот и заставил выпрямиться, перебросил кинжал в левую руку, а правой ухватил запястье правой руки Шарха, заставив последнего обхватить свое запястье.

– Корен, будешь свидетелем.

Продавец вздохнул и нехотя достал свою палочку, коснулся ею сплетенных рук.

– Шарх, повторяй за мной, — велел мистер Кливен. — Клянусь жизнью и магией…

– Клянусь жизнью и магией, — нехотя повторил Шарх.

– Беречь и защищать ученицу Саймона Кливена Гермиону Грейнджер…

– Беречь и защищать ученицу Саймона Кливена Гермиону Грейнджер.

– Не пытаться причинять ей неприятностей словом, делом, а так же бездействием…

Шарх, видно узнавший слова клятвы, немного расслабился и с каждой новой фразой выглядел все более и более уверенным.

– Так бы и сказал, что в телохранители берешь, — пробурчал он, когда Корен скрепил клятву.

Кливен метнул ему монету.

– Это связь, — сообщил он. — Я не смогу постоянно опекать девочку. Когда она отправится в магическую Англию, я сообщу. Встретишь и будешь незаметно сопровождать ее. Незаметно!

– Незаметно, понял. Чего уж тут непонятного. Почему только?

– Потому… девочке полезно научиться самостоятельности. Вмешиваться будешь только, когда увидишь, что она самостоятельно выпутаться не сможет. Клятва с тебя спадет, когда ей исполнится семнадцать.

– Я что, должен до совершеннолетия ее…

– Будешь! Я сказал! — оборвал его Кливен.

Шарх вздохнул.

– Только это… я ведь того… свободный охотник… зарабатывал… Без заработка как мне жить-то? Я ж теперь постоянно вызова ждать должен.

Кливен задумался. Потом залез в кошелек и вытащил горсть золотых монет, швырнул на прилавок.

– Здесь сорок галеонов, на первое время хватит. Снимешь в Дырявом Котле комнату, купишь новую одежду. Остатки положишь в Гринготс и сообщишь мне номер сейфа. Каждый месяц я буду переводить тебе тридцать галеонов.

Закончив с делом, Кливен подобрал свою палочку с пола и вернул сознание Гермионе.

– А? Что? Что случилось? — завертела она головой.

– Ничего. — Кливен многозначительно покосился на Шарха. — Дядя хочет извиниться за свою дурацкую шутку.

– Да-да, — поспешно закивал головой Шарх. — Я это… извиняюсь.

Уже на улице Грейнджер-старший тихонько, чтобы не слышала дочь, поинтересовался:

– А это действительно все было необходимо?

– Я не смогу быть постоянно с Гермионой. Она же, если я правильно понял ее характер, в конце концов все равно отправится сюда. Пусть уж лучше за ней будет присмотр.

– Но насколько можно верить этому типу?

– Шарху? Вполне. Он дал клятву телохранителя — вполне себе стандартную, идущую еще из прошлых веков. Теперь его жизнь и жизнь девочки связаны. Случись что с ней, он умрет. К тому же я слышал о нем, что при моем образе жизни, согласитесь, весьма о многом говорит. Если бы Корен не назвал его имя, я бы сразу убил его, а так… Шарх этот хороший боец… хотя до егерей гвардии Гриндевальда ему далеко… связался не с теми просто. А так, глядишь, поумнеет еще, за ум возьмется.

– Но ведь он… я правильно понял, он хотел купить мою дочь?

– Правильно. И что? Привыкайте. Поймите, мистер Грейнджер, магическая Англия отстает от современного вам мира лет на двести, а может и триста. В то время ничего необычного в продаже людей не было.

– Это… это противозаконно.

– Это против магловских законов. А ваша дочь, получив силу, вышла из-под законов маглов и теперь находится под законами магической Англии. Кстати, когда шестьдесят лет назад разгорелся скандал с похищениями маглорожденных детей-сирот или нищих, то как раз защита апеллировала к этому. Министерство магии вынуждено было в срочном порядке приводить некоторые положения в соответствие с теми, что были в магловской Англии, но, как видите, приживаются они тут крайне неохотно.

– Удивительно, что у вас тут на улицах прямо не похищают.

– Мистер Грейнджер, это у вас тут похищают, я не англичанин. А так… Похищать детей из магических семей чрева-то — их без защиты не отпускают. После такого авроры весь Лютный перетрясут, чтобы неповадно было. Маглорожденные же попадают сюда только когда им исполняется одиннадцать, а значит они уже находятся под защитой Хогвартса. Дамблдор, при всем моем к нему не очень хорошем отношении, нападения на одного из своих учеников не потерпит, а именно он, как директор, отвечает за всех поступивших. Такого удара по своей репутации он точно не простит, а он пострашнее авроров будет.

Дальше они шли молча. И только когда покинули Лютный переулок, Джон Грейнджер невесело заметил:

– Да уж… волшебная сказочка. Вы ведь специально нас с Гермионой туда потащили? Показали самую темную сторону магического мира?

– Правильно догадались.

– Мне понятно, но зачем Гермионе? Она же еще совсем ребенок.

Кливен помолчал немного.

– Гермиона.

Девочка, обрадованная, что они наконец покинули мрачные переулок, радостно подскочила к магу. Кливен высыпал ей на ладонь горсть серебряных монет.

– Видишь вон тот дом? Это самое известное кафе в магической Англии. Кафе Фонтескье, там подают лучшее мороженое. Такого ты еще не пробовала.

Девочка даже замерла, не веря в свое счастье. Покосилась на отца.

– Можно? — неуверенно поинтересовалась она.

– Можно, — со вздохом разрешил отец.

Гермиона сорвалась с места и помчалась в указанном направлении.

Кливен дождался, когда девочка скроется за дверью кафе, вернулся к разговору.

– Зачем, спрашиваете, я потащил с собой Гермиону? Я заметил в ее характере некоторые черты, из-за которых ей будет очень трудно… даже в обычном мире.

– Что вы имеете в виду?

– Ваша дочь очень сильно верит в авторитеты. «Не сотвори себе кумира», помните? Возможно… возможно, вам казалось, что так вам будет проще, возможно у вас это случайно получилось. Постойте, не спорьте, поверьте, со стороны это очень заметно. Нет ничего плохого в том, что ваша дочь доверяет взрослым, учителям… но ее вера слишком… слишком уж… бескомпромиссная. Если вы действительно хотите добра вашей дочери, вы поймете почему нужно научить ее мыслить самостоятельно, а не верить авторитетам. Так получилось, что ваша дочь отныне принадлежит другому миру и в одиннадцать лет она уедет от вас. Видеться вы с ней сможете только на каникулах. И в Хогвартсе ей придется полагаться только на себя. Рядом не будет родителей, которым можно поплакаться о своих бедах, получить совет. А вы, даже если пожелаете, никогда не сможете войти в этот мир.

– Полагаете, мы плохо воспитываем дочь?

– Я такого не говорил. Не будь она волшебницей, со временем она сама бы разобралась во всем. У нее имелась бы ваша поддержка, поддержка других родных. Ничего фатального бы не случилось. Я не спорю и не осуждаю вас. Но поймите вы, наконец, что здесь, в магической Англии она будет одна, без поддержки. За ней не стоит род, за ней нет силы. Единственное, что с ней будет — ее голова, ум, сообразительность. И если вы действительно хотите дочери добра, вы согласитесь, что важнее всего, даже важнее знаний, научить вашу дочь думать самостоятельно. А сегодня просто один из уроков. Она впервые в жизни увидела, что мир может быть не таким уютным и защищенным, к которому она привыкла. Сама она пока это еще не осознала, да и не видела она самую… впечатляющую часть. Как видите, я согласен с вами, что нельзя сразу окунать ее в реальность. Но она умная девочка и память у нее хорошая. Когда станет старше, она все правильно оценит и разберется со всем сама.

Грейнджер помолчал. Вздохнул.

– Не скажу, что мне это нравится, но и не могу не признать, что вы правы. Единственное, о чем попрошу: давайте не будем рассказывать о сегодняшнем приключении моей жене.

– Конечно. А пока почему бы нам не присоединиться к вашей дочери? Поверьте, мороженое в кафе и правда, вкусное.

Перед расставанием у крыльца дома Грейнджеров, куда Джон втаскивал уснувшую у него на спине счастливую Гермиону, мистер Кливен сообщил:

– С понедельника я начну учить вашу дочь всему, что положено знать волшебницам из магических семей. Девочке будет тяжело.

– Она любит учиться… думаю, ее это только обрадует, — тепло улыбнулся Джон.

– Я знаю. Но у меня не так уж и много времени осталось… — Грейнджер обернулся, пристально разглядывая собеседника.

– Да-да, — покивал он. — Я чувствую это. Мне осталось максимум года два-три. И за это время я должен многому научить девочку. Потому и говорю, что будет тяжело.

– Если нужно, — помолчав, пообещал Джон Грейнджер, — мы вам поможем.

– Спасибо. Просто поддержите дочь. Поверьте, ей это обязательно понадобится. До свидания, мистер Грейнджер. Спокойной ночи.