Хозяйка веселой корчмы

Глава 3

Весь остаток дня я, как полная идиотка, размышляла о том, кто бы мог подарить мне целый сундук необычных вещиц. Со слов начальника они стоят не мало. Пара сотен тысяч у меня в кармане, даже если я решусь продать все это ему и не задорого. Начальник – тот еще жук, изворотливый, хитрый, но, что обещал заплатить, то заплатит. Рано или поздно, скорее, конечно, поздно.

Никита? Не думаю. Он бы уже раз сто мне позвонил. Славный парень. Добрый, отзывчивый, в родне вся королевская знать. Я так удивилась, когда об этом узнала, но родственников не выбирают. Его тётушка обосновалась на Мальте, чтит семейные традиции, пьет черный как ночь кофе из чашки костяного фарфора, помешивая содержимое серебряной ложкой. Иногда, судя по ее шуткам, мне кажется, что в кофе она плеснула пару ложечек чего-нибудь еще. Может, и вовсе разбавила тонизирующий напиток один к одному. Чудесная дама. В этом году ей исполнится ровно сто лет. Шляпка с высокой тульей, туфельки на каблучке, элегантное платье прямого силуэта, любовник младше ровно на тридцать лет, погашенная сигарета в длинном резном мундштуке. Мне порой кажется, что сигарета упокоилась в нем еще лет двадцать назад в качестве несокрушимой дани моде. Сумочка каждый раз другая, и тетушка Никиты непременно выставляет ее на стол перед сеансом вуайеризма - как она называет свидание с племянником по видеосвязи. Шик, блеск и роскошь в каждом движении. Я так жить не умею. И зря!

Может быть, тайный поклонник мне все это преподнес? Воздыхатель? Смешно. Было бы смешно, если бы не было грустно. Мне почему-то кажется, что за всеми этими дарами непременно стоит банда мошенников. Ну не может на меня так просто свалиться богатство! Даже относительно щедрых подарков от незнакомцев я опасаюсь. Мало ли что?

Хотя, если подумать трезво, всегда можно сказать, что я эти подарки потеряла. Никто же не видел, как мне вручили "дары", а даже если и видел? Я ничего никому не обещала. Фирме служу как истинная преданная моль. Коммерческих тайн не разглашаю, да и существуют ли они вообще, те тайны? Чтобы повторить хоть одно мое открытие, нужно иметь особое оборудование и мой изворотливый ум, чтобы еще и подогнать результаты, а это уже мало реально. Нет, ну вот даже ничуть не смешно. Из всего можно сделать тайну, но мало кто может предложить деньги, чтобы ее раскрыть.

Остается только одно – у меня завёлся тайный поклонник. Заводятся же в доме мелкие «паразиты», вроде тараканов или там муравьев. Вот и я кому-то приглянулась. На всякий случай добыла карманное зеркальце из недр сумочки. Это уже можно назвать небольшим подвигом. Типичная офисная моль. Ни бровей (своих собственных) нет, ни опахал-ресниц, на косметологе сэкономлено. Если немного подкрасить, будет очень даже... симпатично. Волосы, правда, чёрные, цвета воронова крыла и вьются довольно красиво крупными локонами. Но делают они это исключительно по своей воле. Опять же, глаза. Мама их называла дельфиньими! Потому что маленькие и не особо яркие. Зато золотые. Помню, как в раннем детстве меня таскали с особым пристрастием по врачам, подозревали диагнозы один хуже другого. Нет, глаза мои сами по себе имеют цвет расплавленной меди. Генетическая особенность, фортель судьбы, так наложились особые гены, о которых теперь даже страшно спросить. Я вообще-то не знаю, кем именно был мой отец. Мать отговаривается тем, что он был очень достойным человеком. Правда, на слове «человек» ее то и дело пробивает на кашель. Ну, да и ладно. Главное, что я родилась. И роман мамин закончился вполне удачно.

Изредка мне даже преподносили подарки от папы, каждый из них я особенно помню. Чучело Змея Горыныча, например. Оно плевалось огнем как зажигалка. Мама, правда, расстроилась, когда я подпалила этим сокровищем ее любимые шторы на кухне. Еще была фигура Бабы Яги с пропеллером вместо помела. Папа прислал ее на день Ивана Купалы. Как весело она летала, поплевывая с высоты второго этажа на все законы физики... Пока окончательно не улетела. Эх!

А Кикимора! Вот кто был моей лучшей подругой детства. Керамическая, кажется, выполненная в мой рост, еще и покрывалась пупырышками перед грозой, пока не развалилась на мелкие черепки. Мама тогда вздохнула спокойно, ее кикимора отчего-то пугала. Может, потому, что умела говорить: «Мама»? С интонацией портового грузчика, нараспев, густым басом. Все подарки от папы закончились, когда мне исполнилось восемь лет. Это было ужасно обидно. Может, он умер? Не знаю и, наверное, знать не хочу.

В сто первый раз зарылась в сундук шаловливыми пальчиками. Кокошник смотрится как произведение искусства, настоящего, древнего, того, что осталось нам в память о временах великой первой Руси. Жемчуг рассыпан с особым умыслом. Тут тебе и сияние звёзд, и лунный свет. Он легкий, кажется, нет ничего сложного, чтобы вставить в прическу, накрыть волосы пеной тюля. Но это будет совсем неуместным, даже немного глупым, излишним. Я же не княжна с иллюстрации из учебника истории. И все же? Вдруг хоть раз мне удастся надеть этот странный, но такой чудесный кокошник? Жемчуга будоражат воображение ощущением колдовства, чего-то особого, роскошно-сказочного. Я провожу по ним ладонью, ласкаю, перебираю в руках. Основная ткань расшита птицами, удивительными и тоже прекрасными. Вот бы каждый день носить эту штуку на голове как корону. Мне бы, наверное, пошло. Впрочем, сейчас я даже боюсь это примерить, мало ли, айтишник заглянет ко мне в кабинет без стука. Не хочу показаться ему дурочкой и, наверное, зря.

Пальцы сами собой погрузились в жёсткий гобелен моего будущего платья. Каким оно будет? Бред. Ткань нужно просто продать. Или не бред? Ведь я имею полное право сшить для себя платье. Зарплата позволяет, ткань есть, так почему бы и нет! Хочу, значит, будет. В конце концов, я имею полное право ходить по дому в удивительном наряде с серебряной нитью. Никто меня не осудит. Даже если осудит, плевать на них на всех.

Я еще раз взглянула в окно, где буйствовала вовсю весна и захлопнула ноутбук. Впереди майские праздники, нет никакого смысла бездарно их просиживать, я так считаю. Быстро сгребла свои малочисленные пожитки в сумочку, погасила кнопку на адаптере переменного тока и взвыла в голос.

- Только крепкая мужская рука может спасти меня! - компьютерщик не замедлил явится. Повезло, я боялась, что он давно смылся, оставив играть мелодию на телефоне только для создания легенды. Вечно встрепанные волосы, круглые голубые глаза, щетина, не знающая о том, что бритву давно изобрели.

- Что стряслось? Роутер? - посмотрел он зачем-то на часы. Ага, тоже хочет сбежать и совсем не готов возиться с моим ноутбуком.

- Все пропало! - обречённо выдохнула я. На компьютерщиков этот жест действует безотказно.

- Вирь?

- Хуже.

- Сервер упал? - произнес он неизвестное заклинание с видом искушенного мага.

- Еще хуже.

- Кофе жахнулся на процессор? - видимо, чтобы расшевелить извилины, не иначе, рука компьютерщика влезла в причёску и взлохматила и без того буйные кудри. Взгляд парня стал осознанным, будто бы он, наконец-то, смог вытянуть себя обратно в реальность.

- Вы – единственный, кто может меня спасти от каторги!

- И? - протянул парень и задумчиво почесался. С каждым движением он все больше напоминал мне домового, застрявшего в проводах по незнанию.

- Помоги мне донести это до парковки? Пожалуйста, - скосилась я на сундук.

- Ух! - судя по гримасе, парень хотел бы сказать ещё многое, но вовремя прикусил длинный язык, - Сразу сказать не могла? Не могли, то есть?

- Нет. С меня пицца и чипсы.

- Не пиццей единой жив сисадмин. Роллы с картошкой.

- Такие бывают?

- Наверное. Вареники называются. Я сегодня читал в рекламе.

- Куплю и изжарю.

- Их жарят? - взгляд наивного младенца кольнул меня в сердце.

- Угу.

- Тогда ладно. Давно хотел попробовать экзотическое питание. Полезно для процессора, говорят.

С видом охотника он подкрался к моему сундуку. Тот осклабился раззявленной крышкой, передёрнул личиной замка, драгоценная ткань будто скукожилась под взглядом чужих для нее глаз. С треском крышка захлопнулась, и замок щелкнул. Айтишник отдернул руки и спрятал свои драгоценные пальчики за спиной.

- Может, за дно? Как-нибудь вдвоем понесем?

- Перевелись богатыри на земле русской! - я попыталась поддеть парня пафосной фразой. Как бы не так.

- Я киргиз.

- Так не скажешь, - абсолютно славянскую внешность дополнял курносый нос.

- Это все из-за бабушки! Она была полькой из еврейской фамилии.

- М-гм. Оригинальный поворот сюжета.

- Угу. Другой дед калмык. Но паспорт у меня настоящий! Киргизский. Я на границе родился. Мама считала, что мы русские. Папа, правда, китаец наполовину, но с кем не бывает.

- М-да.

Айтишник согнулся вдвое и подхватил сундучок снизу, я взяла с другой стороны. Тяжеленный! Почему он вообще столько весит? Может быть, в нем есть тайник, полный золота, брильянтов и прочих драгоценных камней? Хоть бы. Тогда бы я прямо завтра внесла последний взнос ипотеки.

- Вам не тяжело?

- Я семижильная, своя ноша не тянет! - я попятилась задом к двери. Боюсь даже предположить, как мое платье выглядит с той стороны. Только бы оно не лопнуло по шву сзади.

- Я думал, такое только в сказках бывает, - щеки айтишника приобрели оттенок свежей свеклы в разрезе. И лоб подозрительно побелел. Хоть бы он нигде не грохнулся в обморок от натуги. Не должен, наверное. С такой-то чудесной родословной. Чем больше смешение рас, пород, тем более живучее потомство, мне кажется.

Я выползла в холл. Охранник присвистнул и выполз из своего закутка.

- Офис грабите? Так лучше через черный ход, тут камеры везде, а там нету.

- Спасибо за совет! - просипела я.

- Че, правда? И даже катриджи от принтера выбросить можно?

- Катриджи можно и тут выносить, мы их не заправляем. Это точно такой же мусор, как одноразовые стаканчики.

- Так и стаканчики можно домой забирать? Я не знал. Думал, их моют.

- Бестолочь. Ставь! - мы дотащили ларец до вертушки. Через верх не перенести, через вертушку вдвоем не пройти, только, если совсем тесно прижавшись друг к другу в позе Адама и Евы при грехопадении. Боюсь, правда, сундук помешает.

Узнаю, кто мне подарил это богатство – убью! И бросить жалко, и тащить нереально. Утром ларец казался мне легче раз в десять. Уверена, в нем точно есть потайное дно и, может быть, даже не одно. И тайник набит не золотом, нет. И даже не камнями. Свинцом он набит!

- Поставил, - улыбнулся айтишник блаженно. Чуть пальцы мне не отдавил. Уф. Я попыталась придать телу изначальное положение. Увы, это оказалось не просто. Все мышцы застыли в очень эротичной, но совершенно противоестественной позе соседки на грядках. С трудом разогнулась.

- Пихай!

- Куда?

- К выходу на свободу, то есть, я хотела сказать, на улицу.

Айтишник вытянул ногу и встал в позу нетрезвого балеруна. Шатается, пытается изо всех сил толкнуть ларец в кованый бок, язык парень прикусил от видимого усердия. Вот что тяга к вареникам с людьми делает. И это он их еще даже не пробовал.

- Он не пихуч! То есть не пихается. Не подпихивается, короче.

Охранник очнулся, пошевелил реденькими усами прошлогоднего таракана, крякнул с ноткой учтивости.

- Вам м-мм такси вызвать, Яговская?

- Вызвать.

- До дома, как вчера?

- Угусь, - я энергично кивнула головой. Компьютерщик в это время встал на колени, вытянул обе руки, словно жрец древнего культа и попытался пропихнуть ларец под вертушку.

- Я застрял, - бодро отрапортовал он.

- Зато сундук пропихнул. Знаешь, я тебе даже сметаны куплю к твоим картофельным роллам. И пожарю их на сливочном масле. Только до такси помоги дотащить, а? Хочешь, я могу бутерброды с сыром пожарить?

- Только не говорите, что у вас в офисе второй такой стоит!

- Нет, не стоит. Этот - единственный и неповторимый.

- Машинка приехала, Алевтина Константиновна, - от звучания моего имени у меня по ощущениям на голове сразу же начинают завиваться седенькие кудельки.

Алевтина! Ладно бы еще Аля! Кто только придумал мне это дурацкое имя? Мама ссылается на бабушку, бабушка ссылается на маразм и бодро заявляет, что ничего такого не помнит. Ну-ну, так я ей и поверила. Это говорит тот человек, который болонку нарек Евграфом еще семнадцать лет назад. Бедный пес откликается, а вот я как-то не очень. Да и отчество у меня, скорее всего, не настоящее. Мама никогда не называла отца по имени.