Хозяйка (СИ)

Глава 18

— Маркус! — окликнула я мужчину, шедшего по дорожке в направлении выхода.

В четырех стенах мне не сиделось, и после тяжелого разговора с сестрой, захотела отвлечься, и осталась на свежем воздухе, играя со своими питомцами. Они очень обрадовались моему вниманию, ведь за всеми заботами, я мало уделяла им внимания.

— Мне не доложили, что ты приходил, — подбежала к нему и вцепилась в рукав, расплываясь в улыбке. — Ты что-то хотел? Почему уже уходишь? А на обед не останешься? — защебетала, любуясь его профилем. — Тебя долго не было, я соскучилась, — решила быть поактивнее.

— Нет. Приходил к твоему отцу, разъяснить некоторые вопросы, — сухие слова, произнесённые нехотя, заставили немного напрячься.

— У тебя проблемы? — тихо спросила, медленно замечая напряжённую позу, отстранённый взгляд.

— Нет, — холодно усмехнулся он, не поворачивая головы. — Это у тебя проблемы.

Я непонимающе уставилась на мужчину, недоумённо хлопая глазами. А мысли работали. Неужели он узнал, только что? А теперь сердится? Но как? Откуда?

— Какие? — невинно поинтересовалась я, делая кристально честные глаза и думая о возвышенном. — Можно уточнить?

— Я расторг наше соглашение с твоим отцом. Прости, но я полюбил, — развёл руками он. — Другую. И теперь не смогу за тобой ухаживать. На помолвку тоже не рассчитывай.

— Но как же? — не поняла я. — Я думала, что мы пара? — потянула его за руку, пытаясь развернуть к себе и посмотреть в глаза.

— Да, ты мне нравилась, когда-то, но её я полюбил, — мечтательно улыбнулся брюнет.

— Подожди, дай я всё тебе объясню, это недоразумение.

— Прекрати виснуть на мне и навязываться сама, — рассерженно фыркнул он. — Девушка не должна этого делать. Имей самоуважение. Никаких объяснений мне от тебя не надо. Очередную ложь слушать? Уволь, — закончил мужчина и отвернулся. Его слова буквально пронзили меня.

— Навязываться? Ложь? — прошептала шокировано. — Когда я тебе лгала?

И тут же дала себе ответ. Всегда. Мир рухнул в секунду. Как всё восстановить? Собрать и склеить осколки? Заново обрести доверие? Мысли хаотично метались, не видя выхода из сложившейся ситуации. В то время как мужчина удалялся.

— Ты прав. Я не буду больше навязываться, — глядя в спину Маркусу, всхлипывала я. — Ты меня больше не увидишь, — заканчивала уже с рыданиями. Розовые очки разбились и ранили в самое сердце.

Перед глазами промелькнули наши встречи, бессонные ночи и незабываемые моменты. Он прав, во всём. Я забылась и вела себя как самостоятельная женщина двадцать первого века, совершенно позабыв, что нахожусь в средневековье в теле девчонки. Я сама навязалась. Слёзы текли без остановки. Я упала на дорожку, не обращая внимания на непогоду. Если бы подождала год, всё могло быть по-другому, размазывала солёную влагу по щекам. Ха-ха-ха. До чего же несправедлива жизнь? Он, вероятно всего, влюбился в меня, но на сотни лет взрослее. Ха-ха-ха. Истерика не заставила себя долго ждать. Мой смех чередовался со всхлипываниями. Он выбрал иллюзию, картинку, не заметив рядом родной души.

Меня тормошили, поднимали, куда-то несли. Что ж, я не гордая, соберу своё растоптанное сердце, отмою от грязи и заново склею. Конечно, потребуется уйма времени и оно уже будет не то, зато память останется надолго. В голове зазвучали слова уже такой далёкой песни, и я не стала с собой бороться. Затолкав боль глубоко в свою душу, жёстко, с надрывом, запела. Сначала тихо, но постепенно набирая голос.

Знаешь, никто нам не нужен, Круг до безумия сужен, Сколько себе признавались — Падали, но поднимались! Всех по углам с расстановкойПеред нелепой уловкой, Сколько стеклом разлетались — Падали, но поднимались! Может, не будем сдаваться, Проще уйти, чем остаться. Мы же всегда оставались — Падали, но поднимались!

На последних словах открыла глаза. Мои родные и прислуга, столпившиеся вокруг меня, вздрогнули.

— Не волнуйтесь, — произнесла холодно. — Я поднимусь. Обязательно. И буду подниматься каждый раз, — уже с улыбкой продолжила. — Не дождутся. — обвела всех взглядом, хлопнула в ладоши: «Спектакль окончен, расходимся по своим рабочим местам». — От любви ещё никто не умирал, — тихо закончила.

Девочки кинулись обнимать меня со всех сторон. Мальчики залезли на колени и тоже захотели ласки и тепла. Всё же такое поведение нетипично для меня и родные испугались.

— Марина, с тобой всё в порядке? — поинтересовался отец.

— Не волнуйся, — повторилась. — Перешагну и пойду дальше.

Ротмир прищурился, а я опять стала напевать:

Всё перемелется родная — поглаживала голову сестры и улыбалась неестественно.

Всё перемелется, пойми,

А жизнь хорошая такая,

Ты улыбнись и обними.

Постаралась, как могла искренне улыбнуться папе и обняла всех по очереди.

— Маша, что случилось? Почему ты так плакала? — поинтересовался Ивар, не понимая, что наступает на любимую мозоль.

— Просто я узнала, что мне нужно уехать, — глянула на отца. Он хмурился. — Я не хочу покидать Вас, вот и расстроилась немного.

— А куда ты уезжаешь? Надолго? — посыпались вопросы от мелких.

— Денька через три, а к Дашиной свадьбе как раз и приеду, — вздогнула грустно.

Сестра покраснела и охнула, мальчишки захихикали, а маман посмотрела на меня.

— Руки Дарины у меня никто не просил, известил нас отец.

— Ну, так попросят, — заверила я. — До конца отпущенного срока остался месяц. Надеюсь, жених раньше созреет, а если нет, напишите мне письмо. И сестрёнка погостит у меня. Но за нелюбимого не пойдёт, — жестоко припечатала я, глядя в глаза Ротмиру. — А если и её обидит кто-нибудь из семейки «фон Льёрн», я рассержусь. Можете так и передать всем желающим.

Родные зашевелились, мать заохала. Может, останешься? А как же учёба? Куда ты едешь? И всё в том же духе. Не выдержав, попросила оставить меня одну. Все разошлись, кроме отца.

— Это всё из-за него? Я прав?

— Да, — опустила голову, обхватив себя руками. Вся храбрость и бравада ушли, осталось только разбитое сердце.

— Ты знаешь, зачем он приходил сегодня — догадался Ротмир.

— Да, он сам соизволил объявить, что расторгнул договор и не будет просить моей руки, потому что полюбил другую, — расхохоталась в голос я.

— Да, это так.

— А ещё, что жениха мне назначит Император, — горько продолжила. — И что я слишком навязчива, — сдала мужчину с потрохами.

— Я его убью. Такое говорить девушке! — воскликнул он.

— Постой, — прикоснулась я к отцу. — Он прав, во всём. А мне нужно забыть его, выкинуть из головы, вырвать из сердца и зализать раны. Боюсь, если останусь, то буду или плакать ежедневно, или следить за ним, боюсь приползти к Маркусу на брюхе, умоляя выслушать, проверить на камне правды.

— А как же всё что ты строила? — сделал последнюю попытку Ротмир.

— Согласись, когда речь идёт о жизни, всё отходит на второй план. Да и если говорить начистоту, то малейшее моё желание и розочки превратятся из милых питомцев в смертоносных врагов. Говоря обидные слова, Маркус, даже не подозревал, насколько от моей сдержанности зависят жизни всех столичных жителей. Ведь за этот год я поднялась в магическом плане, и пожелай, на этом месте вырос бы неплохой лесок, — истерично хихикнула, скривившись. — Но никто не виноват, в моём выборе, поэтому Марина уехала к родственникам в глушь, — улыбнулась я. — Проветриться.

— Вижу, ты всё уже решила и не отступишь?

— Прости, но пару дней я смогу продержать маску безразличия на лице, а потом… Я не знаю, что будет со всеми, потеряй я концентрацию и выпусти магию на волю. Мне плохо очень. Не хочу никого видеть, но и больно никому не хочу сделать, — грустно закончила и опустила голову на колени, пряча лицо в ладонях. Слёзы опять потекли ручьём. — Удивительно, я не могу их остановить, — сквозь всхлипы изливала свою душу.

— Поплачь дочь, поплачь, может, полегчает, — приобнял за плечи Ротмир, присаживаясь на диванчик. — Нам тебя будет не хватать, но возможно это и к лучшему, что ты от него далеко будешь. Может, баул свой заберёшь? Тебе нужнее.

— Нет, что ты. Он для мальчиков, и потом…, - решила немного приоткрыть глаза отцу. — У вас скоро будет маленький. Правда не знаю, мальчик или девочка, срок маленький, так что у вас столько разных дел намечается. Жаль, что не смогу с вами детскую обустроить. Хотя может ещё успею на самое интересное, — грустно закончила я.

Отец был ошарашен, улыбка во все зубы осветила серьёзное лицо, и мужчина сразу помолодел лет на десять.

— Точно?

— Конечно, на все сто, — грустно улыбнулась и я. — Так что теперь никаких потрясений, волнений, хорошо питаться и мальчишек на руки не поднимать. Понятно? — обозначила основные правила будущему папаше.

Мне проще было отвлечься, чем предаваться самоедству. На горе будет вся эта ночь и последующие, во время которых можно по секундам разобрать свои прошлые действия, найти, где я промахнулась.

Ротмир порывисто меня обнял и широкими шагами унёсся. А я, ещё раз горестно вздохнув и нацепив маску дружелюбия, вышла искать всех. Пора бы и поужинать. Ведь желудок у меня не разбит, и он требовал пищи.

Всех нашла в малой столовой, родные уже рассаживались. Это я вовремя зашла. Заняла своё место и опять все взгляды скрестились на мне.

— Всё в порядке, — подняла я руки.

— Может, все вместе отдохнём в Лесу? — спросила мама.

— Ну,… допустим, Дарину с мальчиками я могу хоть сейчас забрать. А вот, можно ли тебе переходить через порталы, не знаю, — глянула на отца.

Он довольно улыбался. Элеонора недоумённо перевела взгляд на него. На что мужчина с нежностью поцеловал свою жену в щёчку и на ушко начал что-то нашептывать. Хотя я догадываюсь, что это могло быть. Братья возбуждённо загалдели, строя грандиозные планы на незапланированный отдых, а Дарина сидела грустная.

— Сестрёнка улыбнись, жизнь прекрасна, — уводила её от плохих мыслей.

— Мне так жаль, я думала, что мы породнимся с одной семьёй, и будем жить, если не вместе, то рядом. Ведь так хорошо всё складывалось.

— Прости, но умолять, унижаться и просить вернуться не буду. Он ясно обозначил свою позицию, походя, растоптав моё сердце. А теперь давай его забудем и покушаем, наконец. И прошу Вас всех не упоминать при мне его имя, и по возможности вообще не говорить про него. Для меня он мертв.

Все ошарашено переглядывались, но молчали. Надеюсь в знак согласия.

После нервного срыва на пресловутой дорожке, родные вели со мной настороженно, боясь сделать больно словом или жестом. Слуги шушукались, и мне казалось, что обо мне. Настроение портилось с каждой секундой. И это отражалось на нашем цветнике. Если во время моей влюблённости у нас стояло лето, то сейчас всё сравнялось в соответствии с сезоном. Буквально в один день все цветущие и благоухающие растения поникли. Деревья потеряли листву, и уже к вечеру сад стоял голый и пустынный. Только питомцы несли свою службу, не думая опадать, лишь поменяли цвет бутонов с красного на белый, все кроме Тени. Странно, почему никто из них не напал на Маркуса? Не счёл опасным? Или я сама, подсознательно не хотела ему сделать больно?

«Нет, хочу», — покопавшись в своих чувствах, решила я.

— Розочки, ко мне, — позвала я своих змеек, выходя в сад. — Маркуса не пускать на территорию. После предупреждения, если он не поймёт, разрешаю применять силу. Сильно не усердствуйте, пусть живёт, — дала новое указание.

Если днём я могла как-то отвлечься на родных, то ночи для меня стали пыткой. Каждая минута, проведенная в одиночестве, использовалась мной исключительно для воспоминаний и самобичевания. Вот мы встретились в первый раз, причем я в теле его любовницы. Вот промелькнуло наше общение во дворце. Наши совместные ночи. Как? Как можно было в это время притворяться? Не пойму. Я отдалась ему вся, без остатка. Но видимо это не нужно. Он полюбил меня же, но поопытнее и посмелее, или есть ещё кто-то о ком я не знаю? Мысли разрывали на части. И однажды ночью, не выдержав накала, я выбежала в сад, упала на колени и завыла. То был вой не человека, а раненого зверя. Обессилев, рухнула на спину, раскинув руки в стороны. Долго глядела в ночное небо. Вспомнилась прошлая жизнь. Объятия матери. Детский восторг и ощущение защиты.

Мама, я так одинока. Мама, что со мной будет? — мысли сменялись, а я была неподвижна.

Из нутра сформировывались и вырывались слова первой жизни, унося боль.

Мама, я опять вернулась к городу на побережье, — воздела руки к небесам. Мама, я забыла гордость, но я узнала, что такое нежность, — исповедовалась я через песню, не обращая ни на что внимание.

Мама, я так одинока, а вокруг меня люди-люди, — села на колени, собираясь вставать. Мама у меня сердце не бьётся, мама, что со мною будет? — понуро опустила плечи, почувствовав опустошение.

Сне-е-е-ег на моей голове, сне-е-е-ег первый раз в моём городе, — продолжила, не захотев останавливаться. Сне-е-е-ег, а он метёт и метёт, заметёт ли моё сердце, — закрыв глаза, раскинула руки и начала кружиться вокруг своей оси.

Заметёт ли? оживёт ли? — выплёскивала я своё горе, не осознавая, что с неба уже начали падать первые робкие снежинки.

Самолёт притянет небо, и поменяется погода, — уже жестче, с надрывом. А я хочу туда, где солнце, я так хочу в другое время года! — остановилась, откинула голову, распахнула глаза и охнула. Самые настоящие хлопья опускались на меня. Повернулась, снег шел везде, куда хватало взгляда. А на крыльце столпились домочадцы.

Вот блин. Опять я всех растревожила. Не успела сделать шаг навстречу, как Элеонора сорвалась с места и бросилась ко мне.

— Девочка моя, да что ж ты так убиваешься? Иди в лес, может он тебе поможет? Зачем остаешься до сих пор здесь? Мучаешь себя, — всхлипнув, она порывисто обняла меня, прижимая к груди.

— Да, ты права. Вы были правы все, — вспомнила я слова сестры, как она пыталась меня надоумить.

Вот и всё, можно уходить. Эти дни я не выходила в город, лишь бродила по саду и дому, будто бы прощаясь с ними. Наступила зима, а вместе с ней ко мне пришла апатия. Осталось только одно незаконченное дельце, вспомнила я, уже намереваясь по- французски, не прощаясь шагнуть в портал. Вот и шкатулка-подарок пригодилась. Какая ирония судьбы.

Бросилась в свою комнату к секретеру, достала бумагу. Осталась только гербовая, Хранителя Леса, хотя какая теперь мне разница, на чём писать письма. Положила и… задумалась. Как бы оформить мои сумбурные мысли?

«Дорогой Маркус», — какой он к чёрту дорогой? Скомкала. Взяла новый лист. Много чести обращаться, — промелькнула мысль, а рука уже выводила.

«Ты сделал выбор, которого никто не просил. Прими мои поздравления и наилучшие пожелания. Не знаю, кто твоя новая любовь, но будь счастлив. Хочу преподнести небольшой подарок, который разнообразит твою семейную жизнь. Мне жаль, что так все сложилось. Не этого я хотела. Что ж значит такова наша судьба. PS: Не советую одевать кулончик на себя, это всё же женское украшение. Будет лучше, если ты проверишь его на своей девушке. Надеюсь, ты будешь счастлив».

Получилось довольно сухо, но терять время и переписывать, надоело, и я всё оставила, так как есть. Скомканные листы затолкала поглубже. Корзину для бумаг здесь не изобрели. Может мне этим заняться на досуге? Нет. Отмела промелькнувшую мысль. Меня ждёт Учитель и Лес.

Достала кулон-личину, в которой я встречалась с «нехорошим человеком», приложила к письму, запаковала в конверт с эмблемой Леса и положила в почтовую шкатулку. Всё, назад пути нет. Мосты сожжены.