Хозяин Янтаря

Глава 3. Модная одежда

С сожалением вернув флягу, я вытащил из нарукавного кармана аптечку. Потратил драгоценную минуту на то, чтобы выковырять из пластикового зажима ампулу шприц с надписью «Provigil» и вколоть ее содержимое в вену на сгибе локтя. Отлично. А теперь еще одну ампулу, чтобы наверняка, — и порядок.

Я знаю один клуб в Чернобыле-4, где натовские миротворцы помогают страждущим амфетаминами и новомодной дрянью. Причем берут за помощь весьма умеренные баксы. Без стимуляторов я в Зону не ходок, но применяю их в крайнем случае. Вот в таком как сейчас.

Минута. Нужна всего лишь минута, чтобы дурь встряхнула организм от пяток до кончиков волос. Штырить меня будет часа два, а потом Максимку Краевого ожидает жестокий отходняк — без побочного эффекта никак. Но это потом. А сейчас главное найти укрытие для танка и его сплоченного экипажа.

У меня словно из ушей вытащили пробки.

— Ну что, смертнички, прокатимся?! — хохотнул я, запуская движок Бычка.

Судя по кислым рожам, историку и братьям по оружию не помешал бы Panzerschokolade — вкусняшка немецких танкистов, пропитанная первитином. Правда, в Сталинграде фашистам сладости не особо помогли…

Когда меня накрыл приход, я почувствовал себя богом. Я готов был уложить псевдогиганта на лопатки и научить химеру мяукать на луну. Чудо-следопыты рядом? Ха, они живы только потому, что я устал от пролитой крови! Катаклизм грядет?! Подумаешь! Неприятность эту мы переживем! И какая разница, что я ни разу еще не попадал под выброс — я знаю, как нам быть!..

— Очнись, придурок! — Орфей ударил меня в лицо.

Позже я понял, что легкой пощечиной он хотел вразумить безумца, но тогда…

Я решил, что Орфей жестоко оскорбил меня, а посему должен заплатить кровью за свой проступок. Прямо здесь и сейчас. Извинений я не принимаю. Терпеть не могу слабаков.

Рыча, я набросился на сталкера — пальцы впились в горло. Я искренне жаждал убить его. Глаза легионера выпучились, он хрипел и сопротивлялся. Будь я в обычном состоянии, мне бы не поздоровилось. Орфей — крепкий малый. Но допинг сделал меня в разы сильнее. Сталкер никак не мог избавиться от моих пальцев, лицо его побагровело. А каково мне пришлось, когда его дружок в Припяти едва не отправил меня к праотцам?!

Кстати, о Турке. Он не сидел сложа руки, пока я отделял душу Орфея от тела, — он схватил гауссган и врезал мне прикладом в висок. Такой удар должен был вырубить Максимку Краевого минут на несколько, а то и отправить в кому. Должен был, но, к нашему счастью, этого не произошло. Чтобы у Турка пропало желание причинять мне вред, я лягнул его в челюсть. Я так разозлился, что всерьез собрался порешить чудо-следопытов. Но голос историка прорвался свою багровую пелену ярости, вернув меня в реальность. Слишком необычно он прозвучал на фоне всхлипов Турка и натужного хрипа Орфея.

— Максим Анатольевич, если вы не прекратите это безобразие, мы все умрем. Вы же сами сказали — выброс! Максим Анатольевич, вы же интеллигентный человек!

В Паутине есть десятки роликов с кадрами выбросов. Я слышал сотни рассказов об этом явлении — чаще всего в барах и от людей, которые никогда не бывали в Зоне. Многие из «знатоков» описывали катаклизм так красочно, что даже мне, опытному бродяге, интересно было слушать их байки.

Представьте океан колоссальной энергии, которая возникает из ниоткуда и прокатывается по зараженным территориям, уничтожая все живое. Но почему энергия не выплескивается за Периметр?! Что ее сдерживает — стена и колючая проволока?!

Эти рассказы будоражили и пугали не только меня. Когда трясло Зону, самый храбрый вояка из гарнизона Чернобыля-4 мечтал спрятаться в бомбоубежище и пару дней не казать оттуда носа.

Я отпустил Орфея.

— Точно. Надо взять себя в руки… надо… Мы все… Нельзя! Мне нельзя!.. А откуда ты меня…

— Вы, Максим Анатольевич, личность в нашем городе известная, кто ж вас не знает? Но я вот что хотел сказать… Я видел поблизости дом, большой, он отлично сохранился. И главное, там есть подземный гараж. Возможно, в нем мы…

— Хватит трепаться! Показывай!

И он показал.

Чтобы добраться до нужного дома, мы проехали метров двести по извилистым «коридорам», залитым «холодцом». Три уцелевших ПА-экрана работали без сбоев, иначе от гусениц Бычка не осталось бы и трака. Броня защитит от когтей мутантов, но против аномалий она бессильна.

— Вот, справа! — уточнил маршрут историк. Он высунулся в люк на башне.

Намек я понял — Бычок завалил два пролета колючей проволоки, натянутой между столбами. И кому здесь понадобились такие заборы?..

Для лучшего ориентирования я поднял люк механика водителя. Небо над Зоной налилось ослепительно белым светом. Я изо всех сил старался смотреть куда угодно, только не вверх. Еще раз подниму глаза — и буду пялиться на пульсирующее великолепие, пока выброс не убьет меня радиоактивным ветром и аномальным приливом.

— Завис, что ли?! — услышал я голос Орфея. — Очнись, Край!

На этот раз он поостерегся ко мне прикасаться. Тоже верно: зачем дублировать набитые шишки?

— Эй, Край, чего стоим?! — В голосе сталкера появились истерические нотки.

Одно дело, когда можешь сразиться с опасностью, выстрелить в нее из автомата или вскрыть брюхо ножом, а другое — когда ничегошеньки от тебя не зависит. То есть абсолютно ничего! Даже убежать и спрятаться нет возможности — ведь я танком рулю.

Земля вздрогнула, и я окончательно справился с наваждением небес. Сильный подземный толчок, очень сильный. На пути танка образовалась щель шириной в полметра, насчет глубины не скажу, не в курсе. Такой ров Бычок преодолеет с ходу, а вот если разлом увеличится…

Словно поблагодарив меня за отличную идею, земля затряслась вновь, подул сильный ветер, а щель впереди стала втрое шире.

Дальше медлить нельзя. Вот оно, укрытие — кирпичный дом, массивный, надежный, внизу ворота гаража. Или это не гараж?.. А что еще может располагаться на первом полуподвальном этаже?

Серая краска на металле облупилась, под ней проступила ржавчина — ворота выглядели ветхими, вряд ли способными защитить от выброса. Раньше тут висело что-то другое — из стен торчали массивные скобы для крепежа тяжелой конструкции. Представив, какой толщины плиты на тех скобах удерживались, я цокнул языком. Серьезный подход к защите от воров. Это вам не калитка, которую приладили вместо. Ну да что уж теперь…

Странный поселок за бетонным забором, странный дом. Не нравилось мне все это. Но ветер поднял тучу пыли, в небе творилось бог знает что — разве у меня был выбор?

Я направил Бычка вперед. Тут опять тряхнуло. Щель увеличилась еще на метр. Твою мечту! Не к месту вспомнилась шутка: «Почему цыпленок перебегает дорогу? Потому что обходить ее слишком далеко». Бычок нырнул носом вниз, на мгновение мне показалось, что всё, приехали, где мои белые тапочки, но тут траки зацепились за противоположный край разлома. Танк рванул вперед, зад провис, доля секунды на неопределенность, а потом, урча, Бычок таки выкарабкался на горизонталь.

Мне вдруг захотелось похлопать Орфея по плечу: мол, круто мы, а?! Затормозив, я с трудом подавил этот порыв: панибратство нам ни к чему.

— Кто пойдет? — спросил я.

Кому-то из нас надо было покинуть танк и открыть ворота. Вот только кому? Посовещавшись, сталкеры категорически отказались вылезать из-под брони. Типа дураков нет.

— Тогда я, — вызвался историк, натягивая на голову капюшон куртки.

А больше некому. Я ведь не могу одновременно управлять танком и открывать ворота.

Историк спрыгнул на землю. И Зона тут же попыталась уйти у него из-под ног — опять толчок! Историк упал на четвереньки. Здание трясло мелкой дрожью, по стене змеилась трещина. Зарево над зараженными территориями пульсировало оттенками голубого. Ничего хорошего это не предвещало. А когда небо вспыхнуло розовым, стало понятно, что вот-вот начнется выброс.

Для нас все быстро закончится. Вот-вот небо станет багровым, и прятаться в подземелье будет уже поздно.

— Смотри на дом! — заорал Орфей мне в ухо. — Нам нельзя туда! Нас завалит!

Я проигнорировал его вопли. Смысл кричать? Во-первых, нет времени искать новое убежище. Во-вторых, Хозяева не шутят одну шутку дважды — в Припяти танк едва не угодил под завал, и потому здесь нам подобная опасность не грозит.

Называйте это предчувствием, чем угодно, но я твердо знал: мне суждено погибнуть вовсе не от переохлаждения и удушья.

Что-то долго историк возится с воротами, его только за смертью посылать, тьфу-тьфу-тьфу. С каждой секундой выброс все ближе и ближе.

— Что он там, уснул?! — Орфей искусал губы до крови. — Хрена он возится, а?!

— Вот сам бы ворота и открыл, бо критиковать все горазды… — пробормотал Турок, стянув с лица резиновую маску. По лбу его стекали струйки пота.

Если эти двое затеют грызню, Бычок станет нам братской могилой.

К моему удивлению, Орфей не отреагировал на высказывание товарища. А историк таки справился с замком на воротах — попросту сорвал его куском арматуры, найденным рядом.

Вновь тряхнуло.

Сверху со звоном посыпались стекла. Историк неожиданно резво для человека его рода занятий отскочил в сторону — ни один осколок не зацепил нашего добровольца. Неужели за столько лет рамы не рассохлись и окна уцелели? Предки делали на совесть, это вам не металлопластик из Китая…

Ворота со скрипом отворились. Я осторожно направил танк в темное помещение, пол которого уходил вниз под углом градусов в шестьдесят, а то и круче. По бокам — серые стены, вверху такой же унылый потолок. Вдоль стен тянулись кабели, прячась во мраке. Хозяева бомбоубежища, или что это такое есть, не озаботились освещением.

— Двигай мослами, Край! Чего встал?! — взвизгнул Орфей. — Сейчас шарахнет так, что мало не покажется!!!

Скоро багровое небо рухнет на Зону.

— Погоди. Дождемся пассажира.

Историк пытался закрыть ворота — их заклинило. Как заклинило и учителя — он не реагировал на мои крики. А ведь я велел бросить все и вернуться в танк.

— Вот придурок! Край, ну что ты ждешь?! Двигай!!

С трудом охотник за головами закрыл створки на засов. Когда он вскарабкался на броню, я медленно, чтобы не зацепить экранами стены, направил Бычка вниз. Коридор поворачивал влево — мы двигались по спирали с витками довольно большого радиуса. И нигде ни лампы, ни потолочного фонаря!

— Началось… — Меня накрыло так сильно, что я едва не врезался в стену.

Это было похоже на взрыв SADM[2] мощностью в десять тонн минимум. Грохот обвала ударил по ушам, коридор мгновенно наполнился пылью, по броне застучал щебень.

Значит, дом не выдержал землетрясения. Или виноваты другие поражающие факторы выброса?

Обратной дороги нет. И это плохо. Но завал надежно защитит нас от радиации. Значит, все получилось наилучшим образом, нам повезло.

— Хорошо ворота закрыл, — хохотнул я, подмигнув историку. — Главное, надежно!

Он не понял шутки — вяло улыбнулся в ответ и едва заметно пожал плечами, будто в самом деле чувствовал вину за то, что в Зоне бушевала аномальная энергия.

Я продолжал медленно вести танк вниз. По моим подсчетам, мы спускались уже минут пять, не меньше. Стены коридора гулко дрожали, эта дрожь передавалась Бычку и нам: кости вибрировали, зубы позвякивали. Представляю, что творилось на поверхности…

— Не хотел бы я сейчас там оказаться… — пробормотал Турок.

Он озвучил мои мысли: желания умирать не было. Ведь я не сделал и десятой части запланированного: не родил сына, не посадил дерево, а дома я обычно разрушал, а не строил.

— Куда мы едем, а?! — Орфей на грани срыва, лучше его не расстраивать.

Но удержаться не было сил:

— В могилу спускаемся.

После моих слов щека у Орфея начала подергиваться.

Коридор расширился и стал горизонтальным. Мы въехали в просторное освещенное помещение — и я думать забыл об Орфее. Переход был таким резким и неожиданным, что на мгновение я закрыл глаза. Какая же здесь была иллюминация, когда все лампы горели?.. Лишь четверть из подвешенных к потолку сейчас давали хоть какой-то свет.

— Ну и автопарк… — пробормотал Турок, высунувшись в люк.

Это уж точно. Чего только в подземном гараже не было. БМП-2, САУ «Гвоздика» и обычные легковушки, бензовозы, молоковозы и один белый РАФ «Скорой помощи», помеченный крестами. Я направил танк в проход между рядами техники.

Турок присвистнул, заметив старую, первых выпусков «Чайку» и рядом с ней ЗИМ. Откуда такая роскошь в Зоне?! Что это за гараж?! Опять вопросы без ответов…

Все автопарковое хозяйство покрывал толстый слой пыли, которая вздымалась в воздух, стоило только ее потревожить. Следов людского или иного присутствия я не заметил.

— Надо бы в разведку сходить. — Я заглушил движок и, прихватив автомат, вылез на броню.

Не нравилось мне тут. Ощущение тревоги не покидало меня с тех пор, как мы въехали в гараж.

Историк беспечно спрыгнул на пол и, насвистывая веселый мотивчик, отправился к «Чайке». Согласен, красивая машина, я и сам не прочь полюбоваться на нее вблизи, но не надо забывать об осторожности.

— Осмотр местных достопримечательностей, — кинул через плечо охотник за головами. — Скоро буду. Если вы не против…

Он бы еще презрительно сплюнул сквозь зубы.

— Эй, ты там осторожней. И не спеши, а то успеешь! — Все мое существо протестовало против того, чтобы разгуливать по Зоне без оружия. Да мало ли какая пакость притаилась за ближайшей БМП?!

Но фобии Макса Края историка не волновали. Его спокойствию мог позавидовать буддистский монах, поедающий засушенных кузнечиков. Избавьте меня Хозяева от подобной беспечности!..

— Радиация, — услышал я и не сразу понял, что Орфей вновь сотрясает воздух. Я настолько привык к его брюзжанию, что автоматически отфильтровывал голос сталкера.

— Что?!..

Орфей сунул мне под нос ПДА. Встроенный счетчик Гейгера выводил на экран столбцы цифр. Судя по расшифровке данных, надо брать пятки в зубы и валить подальше. Звук на ПДА Орфея был выключен, как и на моем наручном приборе. У всех бродяг сходные привычки: многие из нас вырубают саундтрек, чтобы не доставал понапрасну.

Радиация. Вот какая пакость подстерегала нас не только за ближайшей БМП, но в любом закутке гаража. Подземелье безбожно фонило. Каждая секунда, проведенная здесь, укорачивала наш век. Что называется, попали из огня да в полымя! Наверху радиоактивный ад, а внизу тоже не песочек с пальмами. Моя шутка насчет могилы обернулась пророчеством. Думали переждать, когда на поверхности спадет радиация, а приходится спасаться от невидимой смерти прямо здесь, внизу. Опять судьба-злодейка пнула меня в копчик!..

— Назад!!! — заорал я историку, который метров на тридцать удалился от танка.

Какой умник собрал здесь «грязную» технику, списанную после первой аварии на ЧАЭС?! Я нырнул в ложемент и задраил люк. Сталкеры последовали моему примеру.

Бычок, как любая бронетехника последней четверти прошлого века, был оборудован противорадиационной защитой, ведь в Советском Союзе полагались на доктрину танковой войны. Мол, по «горячим» руинам пойдут наши гусеничные дивизии, неся выжившим буржуям светлые идеи коммунизма. Только вот надежность защиты крайне сомнительна.

Движок Бычка зарычал. Я бросил танк вдоль рядов техники. Если учитель попросится назад, я приму его на борт, пусть даже сталкеры воспротивятся. А если нет… что ж, да будет пухом ему Зона.

Проехав мимо историка, я свернул в проход, перпендикулярный центральному. Оттуда — в коридор, опоясывающий радиоактивное железо. Не может быть, чтобы в гараже не было запасного выхода. Задача простая: найти его и убраться отсюда. Куда ехать дальше, что делать — об этом я подумаю потом. Золотое правило: решай проблемы по мере их поступления.

— Чего мечешься? — спокойно спросил Орфей.

— Нельзя здесь оставаться. Радиация нас убьет.

— В танке отсидимся. Броня в десять раз уменьшает гамма-излучение.

Я презрительно хмыкнул. А то как же, в десять раз, ага. «Советская прямая кишка — самая прямая кишка в мире!» «Советская микросхема — самая большая микросхема!» Волшебная сила пропаганды, чтоб ее…

Всматриваясь в стену, я медленно вел танк. Лазейки не было. Я понял, что катаюсь по кругу. Первый круг, второй, третий — пусто, ничего вообще. Если это не повод рассвирепеть, то что тогда повод?! Как такое может быть?! Ведь согласно технике безопасности любое помещение должно быть оборудовано пожарным выходом! Но что-то не видать огнетушителей и ящиков с песком. Я приуныл.

— Долго будем кататься? Соляру ведь напрасно жжем…

Сколько надо, столько и будем! Я просто не заметил ворота: усталость, контузия, стимулятор — мало ли как все это сказалось на моем зрении?!

Четвертый круг. И опять ничего.

По моим прикидкам, периметр гаража — что-то около километра, ну плюс-минус. Большое подземелье. Большая братская могила! Даже если игнорировать счетчик Гейгера, наши запасы не безграничны. И хуже всего с водой.

— Твою мечту! — Я решил наматывать круги, пока не найду выход. Или пока не закончится топливо.

Мое волнение передалось сталкерам. Даже Орфей сообразил, что мы угодили в ловушку. Первая эйфория — спаслись от выброса! — прошла. Ее место занял страх.

— Что с нами будет? Друг друга жрать станем?!.. — озвучил мои опасения Турок. — У нас вертолетного НЗ дня на два, если ограничиваться…

— Забей, браток, — хмыкнул я. — Голодными не останемся. Радиация убьет нас раньше. Слыхал о лучевой болезни?

И круг за кругом, отравляя воздух выхлопом. Круг за кругом…

Я едва успел остановить танк, когда впереди возникла тощая фигурка историка. Размахивая руками, он что то кричал. Но люки задраены, не слышно. Глупо открывать их ради речей живого мертвеца — учитель подхватил изрядную дозу, долго не протянет. От возбуждения он чуть ли не прыгал на месте. Радиация так быстро убивает мозг?..

А потом я сообразил, что, размахивая руками, он показывал на один из боковых коридоров, образованный рядами «горячей» техники.

— Проблемы? Чего стоим? — забеспокоился Турок.

— Прямо по курсу тело. Сигналы подает.

— Дави его… — лениво бросил Орфей. — Чтобы не мучилось.

Словно почуяв настрой экипажа, историк сам потопал в указанном направлении. Была не была, решил я и направил танк за ним.

Мне пришлось дважды развернуть Бычка, прежде чем охотник за головами остановился у квадратной дыры в полу, окруженной с трех сторон перилами и прикрытой стальной лядой.[3] Амбарный замок на приваренных ушках впечатлял. Надо понимать, это спуск на следующий уровень подземелья. Значит, у нас тут не только гараж смертельно опасного металлолома, но и… что, а?

Может, внизу лаборатория? Их тут по всей Зоне натыкано, лабораторий этих. В общем, по-любому мы нашли секретный объект, а не погреб для хранения картофеля и солений.

Историк что-то крикнул, показав на ляду. Типа открыть не может, замок мешает.

Ну-ну. Ради такого дела и люк откинуть не жаль. Турок протянул мне заряженный гауссган. Высунувшись из танка, я нажал на спуск — только брызнул в стороны расплавленный металл. Историк взвизгнул и замахал рукой, на которую попала огненная капля.

Дым рассеялся — ни замка, ни ляды, путь свободен.

— Ты чё делаешь?! Закрой люк!

Пока я объяснял Орфею, что это не мне, а ему надо закрыть рот, историк юркнул в проем и вернулся с двумя консервными банками. На одной был нарисован персик, на второй — ананас. Таки погребок, но не с картошкой.

— Историк склад нашел, — сказал я и полез из танка.

Тут и сталкеры сообразили, что зевать не стоит. Вооруженные гауссганами, мы спустились по железной лестнице и попали в помещение, размерами не уступающее гаражу. Вот только прейскурант материальных ценностей здесь был иной: оружие, боеприпасы, еда, одежда…

Мы брели вдоль стеллажей, заваленных «калашами», снайперками, пистолетами Макарова, ножами и цинками с патронами. Всё советского производства. Нечто подобное я наблюдал на заброшенных армейских складах.

Что ж это за место такое, а? Секта провидцев атомной войны построила домик на случай конфликта сверхдержав? Я слыхал о группе советских ученых, которые отказались от премий и работы в престижных НИИ, чтобы спасти культурное наследие. Но они основали поселок в Сибири, и дело было в шестидесятых годах прошлого века. А тут консервы со сроком годности до 1989-го… В любом случае объект вряд ли военный — через тыл все сделано. Или же строили впопыхах, чтобы успеть к сроку. К очередной годовщине Октября или ко дню рождения Ильича…

Размышляя об этом, я миновал завалы одежды и вышел к поддонам с крепежом: болтами, гайками, гвоздями… Стоп. Одежда!

Я вернулся к кучам меховых шуб, кожаных курток, пальто и свитеров. Орфей пошутил, что, мол, наш водила не отстает от моды, вот только мода давно другая. Верно, собранное здесь шмотье явно не из последней коллекции, а моль его не сожрала только потому, что в Зоне мотыльки не водятся.

Мне плевать на подначки. Вот то, что мне нужно: тяжелые противорадиационные скафандры. Их удерживали захваты в специальном шкафу за стеллажами. Шлемы со светофильтрами, металлизированная ткань, свинцовые вставки и аппараты дыхания с автономной регенерацией воздушной смеси. Тот, кто готовился к ядерному апокалипсису, просто не мог не озаботиться подобной одежкой.

— Противорадиационные скафандры? — Рифленый «хобот» Турка смешно подергивался, когда он говорил.

— Да. Три штуки.

«А нас четверо», — хотел добавить я, но промолчал.

Все мы считать умеем.

— Как делиться будем? — спросил я.

— А разве есть варианты? — удивился Орфей и направил гауссган на историка, а потом, передумав, достал нож.

Это он по-хозяйски: мол, на фига на такого обсоса кобальтовые патроны тратить?

Завалить учителя Орфею — что мне в носу поковырять. Конечно, я попытаюсь ему помешать, но вряд ли у меня получится. Даже под действием стимулятора не факт, что я справлюсь с бывшим легионером.

Орфей шагнул к историку, намереваясь сделать ему второй рот чуть ниже подбородка. И тут учитель, до сего момента хранивший гордый вид, вдруг упал на колени и заверещал, что он знает, как выбраться на поверхность. Он покажет выход, если ему подарят жизнь и дадут скафандр. Пусть сталкер убьет кого-нибудь другого!

Оп-па, это что-то новенькое. Плохая примета: не будет счастья тому, кто свою жизнь меняет на чужую.

Орфей остановился, нож дрогнул в его руке. Да, на его месте я бы тоже озадачился. Ведь скафандров всего три, и кому-то костюмчик не достанется. Вопрос: кому? Конечно же себя легионер не обделит. Орфей посмотрел на Турка. Тут все понятно: боевой товарищ, столько лет плечом к плечу, огонь-вода-трубы…

Дальше я. Со мной прорваться реальней, чем с интеллигентом. А если что не заладится, мою голову можно продать. Я — капитал еще тот.

Угу, как бы есть стимул выдать костюмчик Максу Краю.

Но историк знает путь из подземелья. Может, и врет, но ведь пока беглый зэк наворачивал круги по гаражу, интеллигентишка вычислил склад. А пытать его нельзя: и так уже схватил некислую дозу радиации, в любой момент может загнуться…

Не завидую Орфею. Не пирожок ведь покупает с творогом или с капустой. У него задача сложнее. Ишь, бедолага, глаза вытаращил, вспотел и дышит хрипло. Проблема выбора, ага. Многие это дело жутко не любят.

И вдруг Орфей кинулся на Турка. Если он рассчитывал застать товарища врасплох, то ему это не удалось. Нож вспорол пустоту там, где только что стоял бывший электронщик. Сам же Турок отпрыгнул в сторону и навел на товарища гауссган. Молча. С намеком, что, если ты, резиновое изделие б/у, еще раз дернешься, я прочту тебе отходную молитву. Вот она какая — настоящая дружба!

Пат: все мы нужны, лишних нет.

Оценив расклад, я расхохотался. И это послужило сигналом для Орфея — он вдруг метнул нож в историка. Лезвие вошло в ногу чуть выше колена, учитель упал, брызнуло алым. В тот же миг Турок — я даже отреагировать не успел, быстр он, очень быстр — подскочил ко мне и врезал прикладом в солнечное сплетение. Боли не было — натовский стимулятор стоил потраченных баксов, но я упал на бетон и всхлипнул очень жалостливо, как маленький.

Вместо того чтобы выбрать одну жертву, мы перебьем друг дружку.

Мир вокруг меня потемнел.

Что это?! Откуда?! Как?..

Черный туман затянул фигуры сталкеров, визжащего от боли историка, стеллажи с оружием и консервами.

Туман оказался забытьём.

Действие стимулятора закончилось внезапно — как обрубило: бах по чайнику, лежу, отдыхаю. Контузия, боль и усталость одновременно обрушились на меня, и мозг не выдержал, отключился. Сколько времени я изображал беспомощного — неизвестно, но очнулся я потому, что услышал выстрелы. Привычка, выработанная годами в Зоне: реагировать на громкие звуки.

Я открыл глаза. Стреляли из автомата. Кто? Враг?! Почему подпустили так близко?!

Навалились воспоминания: противорадиационная защита, дележ, удар прикладом… Кстати, о радиации. Я поднял руку — она показалась мне неимоверно тяжелой — и увидел, что меня таки запихнули в скафандр. Я в танке, рядом валяется Турок. Он без сознания или спит, как младенец, которого напоили отваром мака. Турок тоже в скафандре. С нами нет Орфея и учителя истории.

Куда они делись? Неужели Орфей купил охотнику за головами билет на Страшный суд?..

С трудом соображая, в следующий раз я открыл глаза, когда Орфей протискивался в люк башни. Вернулся таки. Сам. Он тяжело рухнул в ложемент, звякнули пластины скафандра. Это третий костюмчик. Всё, комплект.

— Историк где? — Язык мой едва шевелился. — Ты стрелял?

Ларингофон, подведенный к горлу, передал вибрации на динамик в шлеме. Орфей услышал меня, но промолчал. Я повторил вопрос.

— Он не нужен нам. — Аппаратура исказила голос Орфея. — Обуза. Все равно бы умер.

Подобная участь ждет и Макса Края. Чудо-следопыты избавятся от меня, стоит только выйти за Периметр. То есть они попытаются это сделать.

Что ж, ничего нового для себя я не открыл. Я знал, что так оно и будет. Наш союз — временный. Точно байка про черепаху и змею. Первой нельзя нырнуть, а второй — укусить. И никто никому не угрожает, пока не разошлись пути-дорожки.

Историк показал Орфею выход из подземелья. Ворота были покрашены в тон стене и располагались в тени — из танка увидеть их не представлялось возможным. Надо было осмотреть местные достопримечательности не через оптику, но глазками, чтобы найти путь к свободе. Об этом рассказал мне сталкер, то и дело присасываясь к трубке с питательным раствором. За годы рацион, заряженный в скафандры, не испортился.

— Попробуй. Хороший бульон, куриный, — подмигнул мне Орфей.

Самое время обдумать ситуацию. Смертельный уровень радиации наверху продержится пару дней минимум, а то и неделю. На все это время Зона опустеет — ни людей, ни мутантов. Те, кто выжил после выброса, забились в самые глубокие щели, которые только смогли найти, и не представляют опасности. Пока что.

— Выпить дай, — прошептал я, чтобы громкими речами не испугать мысль, возникшую в глубинах подсознания.

Акустика автоматически усилила звук так, чтобы Орфей меня услышал.

Он протянул мне флягу. Представляю, каково это — расхаживать в скафандре, который весит килограммов сто, не меньше. Я слил из пищевого блока суп. Опустевшую емкость заполнил водкой. Вот так-то лучше. Значительно лучше.

Остограммившись через трубочку, я таки поймал пугливую мысль:

— Не будем ждать! Поверху пойдем! Прямо сейчас!

Даже Турок очнулся, чтобы взглянуть на психа по прозвищу Край. Мол, где твоя рубашка, мальчик? Смирительная, в клеточку? Я подмигнул ему с намеком, что мы еще посмотрим, кому нужнее сибазон и шоковая терапия.

— Даже вертушки над Зоной летать не будут, — подмигнул я Орфею.

И он меня понял: глаза его загорелись, как два светлячка в безлунную ночь.

— А радиация?.. — пробормотал Турок.

— У нас же скафандры. Мы ради них чуть не убили друг друга. Зря, что ли?! Авось проскочим!

Впервые в жизни мне хотелось верить пропаганде предков: танк надежно защищен от ОМП, а в скафандрах можно в открытом космосе подмигивать звездам. Я улыбнулся. И тут же настроение мне испортила автоматная очередь. Взгляд в прицел: кто, где, откуда?! В подземелье есть люди?!..

— Чего сидим?! — рявкнул я на сталкеров. Но их, похоже, стрельба ничуть не смутила.

— Расслабься, — хохотнул Орфей. — Это учитель по крысам шмаляет. Тут крыс черт-те сколько. — Заметив удивление на моем лице, он пояснил: — Он остается, на него же костюмчика нет. Мужик он толковый, ситуацию нашу вкурил. Пока мы к Периметру сходим и обратно, он хабар посторожит. Тут добра немерено. Если от лучевой не сдохнет, мы честно с ним поделимся.

В последнее не шибко верилось. Уверен, альтернативы у историка и близко не было. Он выбрал единственный правильный вариант. Это было просто: единственный все-таки.

Пока я, учитель и Орфей таскали в танк патроны к пулемету, Турок ковырялся в пушке Гаусса. Затем он препарировал отказавший ПА-экран. Используя нож, приклад «шмайссера» и ненормативную лексику, он сумел починить и то и другое. Талант! Заодно Турок вернул к жизни магнитофон.

— Поехали! — Прямой наводкой я вынес ворота: их порвало в клочья и расплескало горячим расплавом вокруг.

В тот момент я не думал, что могу устроить второй обвал и похоронить нас в радиоактивном склепе. Я вообще тогда мало думал.