Хозяин тумана

Глава восьмая Шторм

Среди бескрайних просторов Внутреннего моря, на грани слияния небес и воды, темнел силуэт судна, гонимого ветром к далеким берегам. Корабль двигался быстро, попутный ветер раздувал белоснежные паруса, и вытянутый корпус весело разрезал белые буруны. Начищенные металлические детали оснастки ослепительно блестели и полыхали яркими вспышками, отражая жизнерадостные лучи утреннего солнца.

Как бы ни был погружен в свои мрачные мысли Таррейтал, все равно в его душе вспыхнуло невольное восхищение, когда он рано утром вышел на палубу парусного корабля.

Он занял свою каюту на бригантине только накануне вечером, когда стемнело. Судно ненадолго зашло в один из маленьких портов на западном побережье, и до самой ночи грузчики таскали товары, забившие трюмы.

Капитан судна, державшего курс к северным берегам Внутреннего моря, долго отвечал отказом на просьбы угрюмого принца, ссылаясь на отсутствие места. Но, в конце концов, несколько драгоценных камней сыграли свою решающую роль, и Таррейтал впервые в своей жизни поднялся на палубу парусного корабля.

Что такое воздушный шар, он уже знал и видел, как выглядит море с высоты. Теперь предстояло познакомиться с морем поближе, и он оказался на парусном судне.

Сотни таких красавцев каждый день бороздили пространство Внутреннего моря. Под торговыми вымпелами обычно перевозили разные грузы, материи и продукты, редкие камни и украшения.

Но если над палубой реяли черные флаги, а паруса были украшены намалеванными красно-синими изображениями страшных чудовищ, всех встречных на море ожидала встреча с жестокими и беспринципными пиратами.

Три стройные мачты рассекающего буруны корабля, на борту которого находился Вингмохавишну, тянулись к небу. Прямоугольные и косые паруса, упруго раздуваясь, легко несли судно по волнам, и невозмутимый принц, покинув свою каюту, не показывал вида, но на самом деле внимательно рассматривал все, что творилось вокруг.

Утренний воздух пропитывали запахи свежести, ничуть не уступавшей рассветному дыханию, к которому привык каждый дождевой охотник. Таррейтал глубоко дышал и с наслаждением вбирал в свою широкую грудь необычные, густые, пряные ароматы Внутреннего моря.

Рядом с ним показалась фигура капитана корабля, коренастого толстяка с круглой жесткой бородой, опоясывающей загорелое, задубевшее на ветру лицо. Его карие глаза лукаво поблескивали в свете утреннего солнца.

— Что, путешественник, как тебе спалось?

— Хорошо! — неторопливо откликнулся принц. — Мне очень понравилось…

Он немного хитрил потому, что на самом деле всю ночь не смог сомкнуть глаз от возбуждения. Непривычная качка, скрип снастей и крики матросов не давали ему сомкнуть глаз до самого рассвета.

— Небеса даруют нам попутный ветер… Море не волнуется. Все идет, как нужно, — жизнерадостно ответил толстяк, лаская свою бороду ладонью. — Прах побери мое волосатое брюхо… Надеюсь, что через пару дней мы уже причалим к берегу. Чем ты собираешься заняться? Признайся, путешественник?

Накануне принц уклончиво назвал себя странником, обыкновенным странником, пересекающим вдоль и поперек пределы кандианских государств.

— Я просто путешествую… — еще раз повторил Таррейтал. — Решил, что настало время посмотреть мир, разные края, разные пределы… И вот, отправился в путь, пока еще есть силы…

Морской ветер не утихал, раздавался равномерный легкий шум бриза и хлопанье парусов. Постоянно сверху доносились гортанные крики впередсмотрящего. Все это кружило голову не хуже хмельного меда.

Увидев это, капитан спросил:

— Нравится ли тебе на моем корабле?

— Конечно… — кивнул в знак согласия Вингмохавишну. — У тебя здесь очень хорошо.

— Может быть, ты захочешь прокатиться еще? — хохотнул моряк. — Заплати мне еще и катайся, сколько захочешь…

Но настроение принца не менялось, и он не был настроен шутить.

— Нет, у меня и на суше много дел, — отозвался он с непроницаемым лицом.

Капитан бригантины, по-прежнему любовно поглаживая бороду, спросил:

— И чем же ты собираешься заняться на суше? Может, все-таки как-нибудь вечером встретимся в тихом кабачке?.. Потолкуем о жизни за кувшином доброго хмеля? Мне нужны верные грамотные люди. Может, у тебя есть кто-нибудь на примете?

Невольная улыбка тронула губы Таррейтала. Бородатый моряк, хоть и считал себя сильно проницательным, все-таки плохо понимал, кого он взял на борт, если решил прозрачно предложить стать его помощником. Поэтому принц с непроницаемым лицом, нарочито безразлично пожал плечами:

— Вряд ли я смогу помочь тебе, достопочтенный… У меня совершенно нет знакомых.

— Я очень хорошо заплачу… — воскликнул моряк. — Прах побери мое волосатое брюхо, если кто-то пожалеет о сделке…

— Нет…

Болтовня бородатого моряка порядком надоела, и принц решил, наконец, прекратить это бессмысленное занятие. Без труда скользнув в убогое сознание, Таррейтал мысленным импульсом приказал замолчать. Средство оказалось настолько эффективным, что капитан, судорожно сглотнув, в недоумении огляделся по сторонам и торопливо отошел в сторону.

К вечеру погода на море испортилась. Подул сильный встречный ветер, и все вокруг изменилось. Высокое ясное небо начало быстро закрываться грозовыми облаками.

Каждое мгновение слышались громкие крики матросов. Всю команду с каждой минутой охватывала тревога.

Внутреннее море стало волноваться, и корабль сразу пришел в движение. Над пенисто-зелеными буграми соленой влаги нависали зловещие черные лохмотья грозовых туч. Свирепый ветер, как по команде, все больше и больше усиливался, сгоняя отовсюду тяжелые облака.

Принц не мог оставаться в каюте и вышел на палубу. Перед его глазами предстала тяжелая картина. Черные клубы с двух сторон постепенно пожирали узкую голубую полоску неба, из которой еще проливались яркие солнечные лучи.

— Что, путешественник, нравится? — спросил у него бородатый капитан, перекрикивая яростное завывание ветра.

— Нравится… — прокричал в ответ Таррейтал. — Такого я еще никогда не видел!

Тогда капитан нервно усмехнулся, и ветер донес его слова:

— Приготовься!.. Держись!.. Скоро начнется самое интересное! Может, такого ты уже и не увидишь…

— Почему?..

— Никто из нас может ничего больше не увидеть!.. Ну и шторм! Клянусь своим волосатым брюхом, сколько лет я плаваю по Внутреннему морю, а давно такого дерьма не видывал…

Воды Внутреннего моря точно росли и набухали. Море вздрагивало и тянулось к низкому темному небу, легко поднимая бригантину. Вингмохавишну мотало из стороны в сторону, но он ловко, как бывалый матрос, удерживался на ногах, цепляясь за многочисленные снасти.

Яростный ветер не утихал, а только нагнетался. Буря усиливалась с каждым мгновением. Тучи, нависавшие над морем, опускались все ниже и ниже. Водяные холмы превращались в горы, разделенные провалами темных пропастей.

Суровый ветер бесился и швырял в лицо холодные брызги, играя бригантиной, как соломинкой, попавшей в гибельный водоворот. Наконец ветер словно взломал свинцовую гладь моря исполинскими холмами пенящихся волн. Вингмохавишну почудилось, что любая из этих волн способна легко накрыть его родной огромный Небоскреб и утащить в чрево Внутреннего моря целые лесные массивы, раскинувшиеся вокруг Наккута.

Могучая волна взметнула корабль ввысь. Бригантина замерла на самом острие пенистого гребня, на мгновение продержалась там и беспомощно рухнула в пропасть, в самое чрево гибельной пенящейся бездны.

— Чтобы я пропал! — прорычал неподалеку один из моряков, мотаясь в разные стороны и едва удерживаясь за толстый просмоленный канат. — В брюхе все просто меняется местами!

— Скоро в твоем брюхе успокоится, балбес!.. Скоро ты сам найдешь место в брюхе… у какой-нибудь морской твари… — захохотал капитан, сбрасывая клочья серой пены со своей округлой бороды. — Там тебе будет хорошо… тихо, темно, тепло и спокойно…

Внезапный гнев охватил принца. Его раздирала ярость, злоба на это мятущееся темное море, которое встало неодолимым препятствием на пути, ведущем его домой.

Он не привык сворачивать со своей дороги! Ничто на свете не могло заставить его свернуть, если он уже наметил себе цель!

— Куда нас несет? — проорал Вингмохавишну. — Далеко ли до берега? Когда мы доберемся туда?

— Не зна-аю… — донес до него ветер голос капитана.

В глубине души принц считал, что даже такой страшный шторм никак не может помешать ему. Он пожертвовал многим, чтобы вернуться домой и завладеть властью, чтобы зажить прежней жизнью.

— Когда мы подойдем к Наккуту?

В ответ на его неожиданный вопрос сквозь шум прорвался надрывный хохот капитана.

— Когда мы придем к Наккуту?! Шутник!.. Ни за что бы не подумал, что ты, черноволосый, окажешься таким весельчаком, — ревел бородач и казалось, что даже слезы выступили из его хитрых глаз. — Прах побери мое соленое, волосатое брюхо… Еще никто не смешил меня так, как ты…

— Куда нас несет? — прокричал Вингмохавишну еще раз, совершенно серьезно. — Неужели ты не знаешь?

— Кто же его знает… — донес ветер хрип капитана. — Кажется, буря гонит корабль на юг…

— Нам нужно на север! — возразил принц. — Зачем нам юг?

— Может, где-то там недалеко и север… — снова засмеялся бородатый моряк. — Скоро мы все узнаем…

Бригантину швыряло в разные стороны, как сухую щепку. Судно то ныряло носом, глубоко притапливая прекрасную резную фигуру на бушприте, то глубоко уходило в море кормой, закапываясь в пенистые волны резной балюстрадой полукруглого балкона.

— Рубить мачты!.. Паруса долой!.. — раздался над палубой хриплый рев капитана. — Рубить мачты, бездельники…

Бородатый толстяк кричал изо всех сил, но голос его с трудом пробивался сквозь гвалт разбушевавшегося моря.

Суетливо застучали топоры. Матросы отчаянно боролись с разбушевавшейся стихией, но Таррейтал, привязавшийся к переборке, видел, как они гибнут один за другим.

В ослепительных сполохах молний принц смотрел на смерть, окружавшую со всех сторон. Даже его закаленное сердце невольно сжималось от ощущения собственного бессилия.

Прямо на его глазах кипящая пена захлестнула палубу и, как языком, запросто слизала с борта черноволосого парня. Тот пытался свернуть угол прямоугольного паруса и не заметил опасности.

Когда этого матроса уже уносило в бушующее море, он с диким криком постарался удержаться. Тело его уже было в полете, и он вцепился побелевшими пальцами в просмоленный трос, вроде одного из тех, каким был привязан к своей переборке Вингмохавишну.

Но мало того, что у моряка не получилось спастись. Почти улетев за борт, черноволосый нечаянно захлестнул своей веревкой еще и шею другого моряка, цеплявшегося за резное ограждение. Морской канат обвил горло, как самая настоящая петля. Придушенный тут же захрипел, в ужасе разинув рот, беспомощно хватавший влажный воздух.

Волны обрушивали сбоку такие мощные удары, что непривязанные моряки порой легко улетали за борт. Шум ударов и шипение пены сливался с их дикими, отчаянными воплями…

Корабль взлетел в очередной раз на гребень огромной волны, замер там на секунду и снова почти отвесно рухнул вниз.

— Берегись!.. Берегись!!! — раздирали слух отчаянные вопли. — Берегись!!!

Повинуясь скорее не разуму, а животному, первобытному инстинкту самосохранения, Таррейтал ощутил, что надвигается решительный момент. Он стремительным движением развязал узлы черного, просмоленного троса, удерживавшего его все это время в неподвижном положении, и понял, что через мгновение это делать было бы поздно!

Передняя часть бригантины внезапно задралась кверху. Корабль дрогнул от страшного удара, и бушприт вместе с резным украшением взмыл так, как еще ни разу не поднимался. Послышался страшный треск, скрежет и вопли, заглушаемые диким воем урагана.

Принц ощутил, что его тело легко взмывает в воздух. Его выбросило за борт, и тут же ледяная вода обожгла кожу.

С детства он прекрасно умел плавать, чувствовал себя в воде, как рыба. Но сейчас, во время шторма, в первое мгновение растерялся.

Волны сначала полностью поглотили его. Внезапно исчезли крики и грохот, ветер перестал бросать в лицо пенистую влагу. Вингмохавишну чувствовал, что погружается вниз, в царство забвения и мрака.

Тяжелый кинжал и намокшая одежда тянули его на дно. В ушах раздавался тупой звон и какой-то непрекращающийся тонкий писк, напоминающий монотонное пение кровососа.

Отчаянно хотелось вздохнуть. Хотелось набрать воздуха полной грудью, но ледяная вода обволакивала все тело и перед глазами уже поплыли огненные круги.

Но Вингмохавишну не собирался сдаваться.

Вингмохавишну сжал под водой серебристый диск ментального рефлектора. Тело его, ощутив напор мощного импульса, точно самостоятельно, без участия его сознания рванулось верх, преодолевая упругое сопротивление воды.

Мимо него опускались в пучину безжизненные тела матросов с разломившейся бригантины. В глубину опускались трупы с разбитыми головами и растерзанными ребрами, с переломанными руками и ошметками плоти, свисавшей с костей, оставляющие за собой темные кровавые струи.

Вынырнув и очутившись в провале между двумя огромными волнами, он сделал долгожданный судорожный вдох. Перед тем, как погрузиться снова в пучину, принц успел заметить нескольких моряков, оставшихся в живых и борющихся с гигантскими языками пенистых волн.

Волна снова накрыла его. Внезапно самым краем зрения он отметил, что впереди возникло нечто темное, непохожее на воду. Какой-то предмет маячил невдалеке, выплывая из грозового марева. Принц надрывно закричал и собрал все свои силы, двигаясь в ту сторону. Потоки крутили и играли его телом, он не мог шевельнуть даже пальцем, хотя прилагал самые отчаянные усилия. Внезапно одна волна приподняла его высоко в воздух, он завис на гребне и с силой бросился в сторону, оказавшись около маленького деревянного плота.

Собственно, плотом это можно было бы назвать с большой натяжкой. Крепко сколоченные, сбитые между собой три толстые доски были такой ширины, что там едва помещались колени. Но, между тем, этого было достаточно для того, чтобы Вингмохавишну не пошел ко дну следом за другими моряками.

Вцепившись в доски, принц сконцентрировался, соединил мысленные усилия и напряг все силы для того, чтобы больше не отпустить плот, не разжать пальцы.

Ураган отбушевал, и шторм закончился так же стремительно, как и начался после обеда. Точно так же, как это было и в начале, в один момент закончился запас черных грозовых туч, исторгающих огненные стрелы молний, потеряли свою жуткую силы ветра, поднимающие водяные холмы пенистых волн. Снова вокруг восстановилось полное спокойствие.

Закатное солнце ласкало слабыми лучами смуглое лицо Вингмохавишну. Тяжело дыша, он поворачивал голову в разные стороны, встряхивая копной черных намокших волос.

Но ничего особенного не было видно. Кругом простиралась только однообразная морская гладь.

Внезапно издалека раздался слабый крик. Вингмохавишну, едва удерживаясь на крохотном плоте, напрягся и прислушался.

После шторма, грохотавшего вокруг раскатистыми ударами грома, он сначала будто почти ничего не слышал. Сначала даже потер уши и с отчаянным спокойствием решил, что от страшного шума совсем оглох.

Потом слух стал медленно, постепенно восстанавливаться. До него стал доносится мерный, монотонный шум волн.

Крик повторился, и острым зрением он разглядел темную точку. Скоро стало понятно, что это голова человека, качавшегося на волнах.

Как ни удивительно, но кому-то из членов команды удалось спастись. Теперь этот моряк, заметив издалека Таррейтала, направлялся к хлипкому плоту.

Насквозь промокшая одежда принца начинала подсыхать от ветра и солнца. Ткань туники стягивалась на теле жесткой, негнущейся коростой. Вингмохавишну ощупал себя, осмотрел себя неуверенными движениями, словно пытаясь удостовериться в своем существовании, и обратил внимание, что первым делом потянулся пальцами именно к груди.

Нет, он не собирался слушать, как судорожно бьется сердце под одеждой. Прежде всего, после всех испытаний, он решил проверить, на месте ли серебряный медальон. Первым его желанием было узнать, не сорвало ли во время шторма ментальный рефлектор.

Когда вздох облегчения вырвался из груди, пальцы потянулись к рукоятке кинжала. Оружие тоже оказалось на месте.

Можно было даже сказать, что он немного повеселел.

Поводов для этого хватало. Ведь он не только уцелел после страшной бури, но с ним остался ментальный рефлектор и верный «полковник Боуи».

Между тем голова спасшегося во время шторма моряка приближалась. Все явственней доносились его крики, но принц размышлял, как ему поступить.

Действительно, кроме них двоих вокруг не было видно ни души. Если бы все произошло раньше, какое-то время тому назад, Таррейтал без сомнения сделал бы все, чтобы помочь выбивающемуся из сил моряку. Принц вспомнил бы сакральные слова священных молитв и прочие правильные наставления всех мыслимых и немыслимых заповедей.

Только теперь…

Теперь он был уже другим. Вместо светлых мыслей о спасении ближнего Таррейтал сразу представил себе такую картину: небольшой, убогий плот, нагруженный двумя мужчинами… Три основательные доски, скрепленные между собой поперечными рейками…

Это убогое сооружение еще как-то могло удерживать на плаву его самого. Но если сюда взгромоздился бы кто-нибудь еще…

Даже трудно было бы себе представить, что произошло бы в таком случае.

«Благородно, наверное, погибнуть в том случае, если спасаешь своего ближнего, — мысленно усмехнулся про себя принц. — Только почему я должен утонуть именно сейчас, если судьба спасла меня во время страшного шторма? Если я уцелел во время страшной бури, если мне шею не захлестнула петля каната и не проломила голову рухнувшая мачта, почему я должен теперь погибать? Мне была обещана долгая жизнь… долгая жизнь и неограниченная власть…»

Спасшийся моряк, тем временем, уже подплыл так близко, что можно было его узнать. На лазоревых волнах качалось такое знакомое лицо…

Приближался не кто-нибудь иной, а капитан корабля! Над поверхностью моря отчетливо виднелось его лицо, окаймленное круглой, опоясывающей подбородок жесткой прямой бородой, сплошь, от уха до уха опутанной зелеными бесформенными водорослями.

Капитан подплыл поближе. Он находился от плота уже в нескольких метрах, и Таррейталу было хорошо видно, что в глазах моряка отразилось невыразимое счастье.

— Прах побери мое волосатое брюхо… — тяжело отдуваясь от усталости и напряжения, просипел капитан, с каждым движением все ощутимее приближаясь к хлипкому плоту. — Никогда не думал, что мне когда-нибудь так сказочно повезет… никогда не думал, что судьба пошлет мне удивительное спасение…

Мысль о возможном спасении придала ему уверенности в собственных силах. Почувствовав прилив энергии, бородач прибавил ходу и довольно быстро приближался к Таррейталу.

Волна плеснула ему в лицо. Капитан выпустил изо рта тонкую струйку, выплюнув через зубы морскую воду, и протянул вперед жирные пальцы, чтобы вцепиться в край плота.

— Дружище, что ты собираешься делать? — спросил его принц с холодной улыбкой.

— Собираюсь поздравить нас с тобой со спасением… — отозвался капитан. — Прах побери мое волосатое брюхо… мне трудно даже представить, сколько кувшинов хмельного меда я залью в свой живот, когда мы с тобой доберемся до берега!

— Ты ошибаешься, моряк… в свое брюхо тебе придется залить совсем не мед…

— Ха-ха… а ты большой весельчак… Путешественник, как я вижу, ты не прочь пошутить… — радостно воскликнул подплывающий капитан.

Бородач воспринял слова Таррейтала за шутку и с готовностью попытался ее поддержать. Но через мгновение его лицо утратило веселое выражение.

— Я не шучу… — ледяным, отрезвляющим тоном сказал Таррейтал. — Тебе следует плыть дальше… Не задерживайся здесь, если ты действительно хочешь сохранить хоть капельку надежды продлить свою жизнь…

— Приятель, у нас на море есть закон… — обратился к нему капитан.

Он все еще не оставлял своих попыток протянуть руку и дотронуться пальцами до плота. — Когда корабль терпит бедствие, все остальные, все кто находится вокруг, идут к нему на помощь…

Холодно усмехнувшись, Таррейтал выхватил свой боевой кинжал.

— Здесь нет места для тебя, волосатое брюхо… — пренебрежительно сказал он. — Ты можешь искать справедливости там, где захочешь… Но сейчас… сейчас, плыви к своему берегу…

Моряк не хотел верить в услышанное. Его блестящая от воды рука вскинулась из воды и протянулась к плоту, на котором, едва удерживаясь, сидел принц.

Сверкнуло лезвие кинжала, и Таррейтал с силой рубанул по запястью капитана. Удар его, быть может и не такой сильный, пришелся в самую верную точку и одним махом скосил кисть руки.

— Ты что… — отчаянно вскрикнул капитан. — Прах побери мое волосатое брюхо… Ты мне руку отрубил…

Моряк начал барахтаться в волнах. Фонтан крови брызнул из его рассеченного запястья.

Но принц спокойно стоял на досках. Окровавленный кинжал, зажатый в пальцах, был готов снова обрушиться на капитана. В любой момент Таррейтал, не колеблясь, мог отразить новую попытку завладеть его плотом и стоял на страже собственной безопасности.

— Как ты мог… — хрипел моряк. — Я бы спас тебя…

— А я предупреждал тебя… — спокойно парировал Вингмохавишну. — Я просил тебя, чтобы ты плыл дальше…

Внезапно, слева от его убогого суденышка, вода начала как будто вскипать. Сначала неясные буруны начали вскипать на поверхности моря, а потом Таррейтал увидел, что там всплыло какое-то кольцо…

Уже через мгновение он увидел гигантского, мертвенно-бледного червя, толщиной примерно с тело взрослого человека…

Трудно было даже сказать, где у этого жуткого создания голова, а где хвост. Покрытые поперечными ободами толстые кольца крутились в волнах, извивались и закручивались.

Но вскоре червь распрямился, и стало видно, что на одном его конце зияет широкая, зубастая пасть…

Кровь, густыми потоками выливающаяся из разрубленной руки капитана, окрашивала воду в бледно-розовый цвет.

Червеобразное существо на секунду скрылось в мутной воде и вскоре появилось вновь вблизи плота. Это создание крутилось и извивалось в воде. Принц даже видел некое подобие глаз и пасти…

Кошмарная голова, приподнявшись на фут над поверхностью, пристально следила за барахтающимся окровавленным капитаном, но не трогала его.

— Прах побери мое волосатое брюхо… — в отчаянном безумии причитал тот. — Путешественник, прошу тебя… Спаси меня! Спаси…

Он едва держался на воде, но протягивал оставшуюся уцелевшую руку, чтобы вцепиться в утлый плот. Только Таррейтал каждый раз колол его острием своего клинка и не давал возможности даже приблизиться к себе.

Круглый рот огромной червеобразной твари раскрылся, обнажая несколько рядов острых зубов, и капитан дико закричал…

Несколько секунд рядом с плотом бурлила окровавленная вода, а потом все стихло. Таррейтал высоко над головой занес свой обнаженный клинок. Он ждал, что червь может вернуться и за ним, попытавшись скинуть человека с плота, и собирался первым нанести удар ножом по гнусной зубастой морде.

Но утянутый в пучину капитан полностью удовлетворил, видимо, аппетиты подводной бестии. Прошло немало времени в ожидании, а из глубины никто не появлялся.

Устав от напряженного ожидания, юноша спрятал нож в чехол и позволил себе расслабиться. Взгляд его утомленных глаз скользил по волнам, но ничто, казалось, не могло потревожить его.

Прямо перед ним простиралось бескрайнее Внутреннее море. Всюду, куда ни обращался взгляд, теперь разливалась беспредельная гладь воды. Спокойная, тихая и умиротворенная стихия окружала его снова, как в те дни, когда после штурма лемутов он со своими друзьями был вынужден прятаться под крышей восьмигранного Небоскреба.

Принц невольно отвлекся мыслью и подумал, что Внутреннее море, в сущности, ничем не отличается нравом от ненасытного червя, только что сожравшего без следа пузатого капитана.

Безжалостно утянув с собой капитана, этот гигантский хищник точно насытился, и сменив гнев на милость, решил отдохнуть…