Хозяева ямы

12. ТАНЕЦ ПЕРВЫХ ХОЗЯЕВ

Высокая трава скрыла наш подход к Хрустальной Яме, и мы лежали, наблюдая за странным зрелищем, открывшемся перед нами.

Собачий народ к этому времени уже почти доволок машины к краю сверкающей ямы.

Я смотрел, не зная, что делать, когда они столкнули их вниз. Я услышал, как некоторые из них словно протестуя, визжали, цепляясь краями за грани хрусталя.

И так же, как в случае с нами, собаколюди отступили от края, как только последняя машина оказалась внизу. Я знал, что машины якша достаточно прочны, чтобы получить повреждение от такого обращения с ними.

Затем я увидел вдали Первых Хозяев, подлетавших и спускавшихся в яму, словно стервятники на труп.

На мгновение всех их скрыли от наших взоров стены ямы, затем они снова взлетели, хлопая крыльями, в обратном порядке, воспарив в воздухе над Хрустальной Ямой, пока не образовали круг.

Они принялись исполнять странный воздушный танец, ритма и смысла которого я не мог уловить.

Танец продолжался, становясь все более исступленным, но Первые Хозяева сохраняли свой порядок даже в воздухе.

В этом танце было что-то почти жалкое, и не в первый раз уже я опять почувствовал сочувствие к давно потерянной ими способности размышлять.

Танец Первых Хозяев все продолжался, становясь все более и более исступленным, и все же, сохраняя свой порядок, как бы быстро не летали его участники. Все быстрее и быстрее кружились в воздухе Первые Хозяева. Было ли это ритуальное поклонение машинам, или танец ненависти – мне уже никогда не узнать.

Однако, некоторые из их нечеловеческих эмоций передались мне, и я трепетно следил за разворачивающимся действием.

Наконец, один из танцующих спикировал в яму. За ним последовал второй, затем еще один, и так до тех пор, пока все они не скрылись от наших взоров.

Я полагаю, что они включили какие-то машины.

Внезапно в Хрустальной Яме произошло извержение, огненный столб поднялся на сотни футов воздух.

Атмосферу разорвал громкий пронзительный рев. У собаколюдей не нашлось времени отступить на достаточное расстояние. Всех их поглотила вспышка энергии из ямы.

Несколько мгновений огненный столб продолжал подниматься все выше и выше, а затем он опал.

Воздух снова был недвижим.

Ничто не двигалось.

Зафа и другие кошколюди ничего не сказали. Мы просто обменялись взглядами, показывавшими наше глубокое замешательство тем, чему мы только что стали свидетелями.

Больше не существовало ни единой возможности выяснить, является ли одна из тех машин лекарством от чумы. Приходилось просто надеяться, что нужная мне – если она еще существовала – уцелела где-то в другом месте.

Первые Хозяева погибли, прихватив с собой большинство своих слуг.

Вернувшись в деревню своих людей-кошек, мы рассказали народу Пурхи об увиденном нами.

Потом в деревне воцарилась атмосфера тихого торжества, хотя кошколюди оказались достаточно умными, чтобы поразмыслить о значительности того, что мы им рассказали – хотя до истинного значения этого было трудно докопаться.

В Первых Хозяевах вырвалась наружу какая-то жажда смерти, какой-то древний инстинкт, приведший их к собственному уничтожению.

Круг, казалось, замкнулся. Я чувствовал, что лучше всего будет забыть про это.

Моей последующей целью стало отыскание Багарада.

Там должны были быть украденные ранее машины. Я очень надеялся на это.

Там я, возможно, найду то, что ищу.

Я обсудил это с кошколюдьми, и они сказали, что считают своим долгом отправиться со мной в Багарад. Я был рад их обществу, особенно потому, что я все еще скорбел о гибели Хул Хаджи. Однако, мне не хотелось втравливать своих друзей в схватки.

– Позволь уж нам решать, следует ли ввязываться в бой, или нет, – ответил со спокойной улыбкой Зафа.

Тут заговорила Фаса.

– Я отправилась бы с тобой, Майкл Кэйн, но в данный момент мне трудно уехать. Возьми однако вот это, и будем надеяться, что удача не покинет тебя.

Она вручила мне тонкий, как игла, кинжал, который можно было заколоть за пакапу. В некоторых отношениях он напоминал тайный нож для снятия шкур у мендишаров.

Я принял его с благодарностью, отметив изящную отделку оружия.

– Немного отдыха, – сказал я, – если можно, и мы отправимся искать Багарад…

Старый мудрец Слурра принес мне несколько табличек, о которых рассказывал ранее.

– Вот единственная карта, которая у нас есть, – сказал он. – Она, вероятно, неточная, но все равно подскажет тебе, какое взять направление, чтобы добраться до страны варваров.

Я принял ее с тем же чувством благодарности, но он поднял руку.

– Не благодари нас, позволь нам отблагодарить тебя, чтобы мы могли расплатиться за все, что ты для нас сделал, – сказал он. – Я только надеюсь, что ты однажды вернешься в Пурху, когда все успокоится.

– Это будет одним из первых моих дел, – пообещал я, – если я когда-нибудь достигну своей цели и останусь в живых.

– Если это возможно, Майкл Кэйн, то ты это сделаешь и выживешь, – улыбнулся он.

На следующее утро я, Зафа и отряд людей-кошек отправились в Багарад, лежавший к югу от страны кошколюдей.

Наше путешествие оказалось долгим, так как мы преодолевали горный хребет, где, к нашей печали, мы потеряли одного члена нашего отряда.

На другой стороне перевала мы вступили в страну дружественных, занимавшихся фермерством людей, добровольно давшим нам дахаров в обмен на кое-какие изделия кошколюдей, прихваченные ими с собой именно для этой цели.

Кошколюди не привыкли ездить верхом, но их быстрый ум и чувство равновесия помогли, и вскоре мы скакали, как заправские кавалеристы.

Несколько дней прошли для нас без приключений, пока мы не добрались до страны болот и низких облаков. Здесь у нас возникли трудности по выбору пути.

В этой стране постоянно моросил дождь и было намного холоднее.

Я все ждал, когда мы покинем этот район и вступим в более приятные земли.

Пока ехали, мы мало разговаривали, сосредоточившись на выборе пути для дахаров через болота.

К вечеру третьего дня нашего путешествия в этой низменной местности мы впервые обнаружили, что за нами следят.

Зафа, со своим острым кошачьим взглядом заметил это первым и подъехал предупредить меня.

– Я их видел только мельком, – сказал он. – Но там, в болотах, прячутся множество людей. Нам лучше иметь в виду нападение.

Тогда и я заметил их и почувствовал себя неуютно.

Лишь только наступила ночь, они появились вокруг нас и двинулись к нам. Это были высокие люди, хорошо сложенные, за исключением голов, которым следовало бы быть больше по сравнению с пропорциями тела.

Они держали в руках мечи – тяжелые клинки с широкими лезвиями, которые нам пришлось отражать своим более легким оружием.

Мы сумели защитить себя достаточно хорошо, но в темноте у них было преимущество в хорошем знании болот.

Я разил вокруг себя, держа их на расстоянии, а мой дахар вставал на дыбы и делался трудноуправляемым. Ими вообще управлять было труднее, чем теми, которые я знал на юге Марса, поэтому часть моего внимания приходилось отдавать скакуну.

Я почувствовал, как клинком царапнуло мою руку, но не обратил на рану особого внимания.

Я видел мельком сквозь сумрак своих сражающихся товарищей, и время от времени один из них падал мертвым или раненым. Поэтому я решил, что лучше всего будет попытаться прорваться, надеясь, что нюх животных выведет нас на твердую почву.

Я крикнул об этом Зафе, и он согласился со мной. Мы подстегнули своих дахаров и поскакали галопом.

Мы скакали всю ночь, молясь, чтобы не попасть в трясину. Напавшие на нас люди, похоже, очень скоро прекратили погоню, и вскоре мы смогли замедлить скачку. Мы решили, что поскольку луны взошли, мы должны продолжать свой путь, а не останавливаться на привал и рисковать снова.

К утру мы были в безопасности, хотя раз или два чуть не заехали в топь и очень устали.

Рана моя немного побаливала, но я вскоре перевязал ее и забыл о ней.

Мы теперь находились неподалеку от края болот и уже видели перед собой твердую почву.

Увидели мы также и нечто другое, что-то похожее на строения, но было трудно решить, город это, или нет.

Зафа предложил приблизиться к этому месту осторожно и, если оно окажется необитаемо, то можно будет разбить лагерь в безопасности.

Приблизившись к зданиям, мы заметили, что они на самом деле представляют разрушенные дома. На улицах росла трава. Все выглядело так, словно город давным-давно уничтожил пожар.

Но когда мы приблизились, то заметили на западе отряд всадников. Те скакали к этому месту во всю прыть с обнаженным оружием – главным образом мечами и топорами. Это были желтокожие люди, одетые в яркие плащи и сильно разукрашенные пакапу. Цвет их кожи не походил на цвет кожи народов Востока, и был более глубокий, более яркий, что-то вроде цвета лимона.

Откуда-то из развалин до нас донесся крик, голос одного человека, и мы сообразили, что это его атаковали всадники.

Мы не знали, что нужно делать, какая сложилась ситуация, и решили подъехать ближе, чтобы рассмотреть, что происходит.

Затем я увидел человека, которого с такой яростью атаковали воины. Я не мог поверить собственным глазам.

Это был ни кто иной, как Хул Хаджи!

Синий гигант выглядел усталым и измотанным. На плече у него виднелась полузажившая рана, но он держал большой широкий меч того же типа, который я заметил у желтокожих воинов.

Когда всадники устремились к Хул Хаджи, я издал громкий крик и бросил в галоп своего дахара.

Зафа и его люди последовали за мной, и вскоре мы оказались лицом к лицу с желтыми воинами.

Наше внезапное появление, казалось, напугало их. Они ожидали, что им придется драться только с одним человеком, а теперь обнаружили, что на выручку к нему скачут почти двадцать всадников.

Мы убили и ранили лишь нескольких прежде, чем остальные повернули своих скакунов и удрали. Они взлетели на холм и быстро пропали из поля зрения на другом его склоне.

Я спрыгнул с широкой спины дахара и подошел к Хул Хаджи. Он, казалось, был так же поражен, увидев меня, как и я.

– Хул Хаджи! – воскликнул я. – Ты жив! Как ты здесь очутился?

– Когда я расскажу тебе, ты сочтешь меня лжецом, – рассмеялся он. – Но я должен тебе рассказать. Я тоже считал тебя покойником, Майкл Кэйн. У вас есть какая-нибудь еда? Мы должны устроить пир и отпраздновать нашу встречу!

Мы расставили часовых, разожгли костер и разогрели кое-что из провизии.

Пока мы ели, Хул Хаджи рассказывал свою историю.

Как я и подозревал, его унесли в горное логово. Это была темная анфилада пещер на самых высоких горных пиках, и Первые Хозяева гнездились там, подобно странным птицам.

Сперва ему не причинили вреда, но положили поблизости от центрального гнезда, где обитала молодая особь того же вида.

По тому, как они обхаживали этого юнца, Хул Хаджи заключил, что это был последний из их вида, поскольку в гнезде не было ни одной самки.

Первые Хозяева оставили его в качестве пищи для юнца, и он ожидал, что они убьют его, но их что-то потревожило. Им вдруг взбрело в голову улететь.

Оставшись наедине с юнцом, который на самом деле был по размерам не меньше его самого, Хул Хаджи задумал обучить его и таким образом убежать из этих высокогорных пещер.

Воспользовавшись своим мечом, отобрать который у Первых Хозяев не хватило ума, он подогнал молодую особь легкими уколами к выходу из пещеры и влез ей на спину, научив теми же уколами подчиняться ему.

Он собирался вернуться к Хрустальной Яме и посмотреть, можно ли найти какие-нибудь следы моего пребывания, но юный джихаду, как называл его Хул Хаджи, после первоначального замешательства проявил собственное мнение и оказал ему неповиновение.

Он полетел очень быстро, и вскоре утомился.

Он спускался все ниже и ниже, так что скоро стал почти задевать верхушки деревьев.

Затем усталость заставила его повернуться в воздухе и начать царапать Хул Хаджи. Завязалась схватка. Хул Хаджи пришлось убить его, чтобы защитить себя, и они вместе упали на землю, где Хул Хаджи отделался всего несколькими синяками. Но джихаду погиб.

Хул Хаджи оказался в только что пройденном нами болоте, но сумел выбраться на твердую почву, пробираясь в краю этой низинной местности.

Потом напали люди с маленькими головами. Хул Хаджи называл их пероди.

После отчаянной схватки они одолели его и поволокли в город, находившийся во многих шати к западу.

Здесь люди с маленькими головами продали его в рабство к желтокожим, жившим в городе – кинивикам, как они себя называли.

Хул Хаджи отказался от рабского труда на кинивиков, и вскоре оказался закованным в цупи в одной из их тюрем, которых явно было множество.

Его выставляли на обозрение явно из-за физических способностей, словно какое-то диковинное животное, но он ждал своего часа, пока не восстановил былую силу.

Тогда он умудрился вырвать цепи из стены, удушить тюремщика и, забрав его меч, сбежать из города, один-два раза сражаясь с желтокожими.

Удача распорядилась так, что единственный маршрут его бегства вел в болота. Было несколько столкновений с пероди, но он сумел побить их. Он добыл в этих стычках несколько мечей, и сломал два из них, пока сбивал цепи с рук.

За него, по всей видимости давали награду, и пероди сообщили кинивикам о его местонахождении. В качестве укрытия он решил использовать развалины.

Найти его отправили небольшой отряд воинов, но он убил нескольких из них и отбился от остальных.

Его убили бы, если захватили бы в плен. если бы не появился я, вторая экспедиция сделала бы это.

– Это, вкратце, все мои приключения до сегодняшнего дня, – сказал он.

– Извини, если я тебе наскучил.

– Ничуть, – заверил я его. – А теперь позволь мне рассказать мою историю. Я думаю, она тебе понравится.

Я рассказал Хул Хаджи обо всем, что случилось после нашего вынужденного расставания, и он внимательно выслушал.

После того, как я закончил, он заметил:

– На твою долю выпало больше всего происшествий. Значит, ты теперь на пути в Багарад, не так ли? Я буду рад присоединиться к тебе и помочь, чем смогу.

– То, что ты жив – самое лучшее, что пока случилось.

Той ночью я спал хорошо и глубоко.

А на утро мы поехали дальше по направлению к Багараду, до которого еще оставалось несколько дней пути.

Местность стала более пологой, и путешествие проходило без осложнений. Весь наш отряд ехал не спеша, болтая и перекидываясь шутками, а вокруг простиралась широкая равнина, родившая в нас чувство безопасности, поскольку никакие враги не могли приблизиться к нам без предупреждения.

Но здесь не было никаких врагов, только стада странных на вид животных, которые были, как уведомил нас Зафа, совершенно безвредными.

Вскоре равнина уступила место холмистой территории, которая казалась не менее приятной, поскольку холмы были покрыты яркой оранжевой травой, в которой в изобилии росли красные и желтые цветы.

Вообще странно, как на Марсе бывают ландшафты, очень сходные с земными, а потом вдруг натыкаешься на другой, какого даже нельзя себе представить.

Уже скоро, если карта точна, мы должны добраться до Багарада и тех машин, которые были туда переправлены ранее.