Хорошие девочки попадают в ад

Глава 39 Катя

Я охнула от неожиданности и присела. Вмиг представила, как Асаэль взмахнëт сейчас своими чëрными крыльями и перенесëт меня обратно в квартиру. И уж наверняка будет не в самом лучшем настроении. Прошла секунда, вторая. Ничего не происходило. Только на моих плечах и шее топталось что-то мягкое и когтистое. Открыла глаза. На меня уставилась наглая, чëрная морда. — Разбойник, напугал меня! — Я сняла кота с шеи и прижала к груди. Кот был огромный и пушистый, с чëрной, лоснящейся шерстью и такими необычными глазами, что я даже охнула во второй раз — светло-голубые с небольшими зелëными разводами. Смотрела в кошачьи глаза, как завороженная и не заметила, как на пороге появилась хозяйка дома. — Ты Катя? Я оторвала взгляд от кошачьей морды и улыбнулась. — Здравствуйте, да. — Ну, проходи. Чего на пороге стоять. А ты, брысь. Иди занимайся своими делами. — Женщина махнула рукой, кот высвободился из моих объятий и важно прошагал к калитке. В доме было прохладно, пахло сушëными травами: мятой, чабрецом, душицей. В гостиной, куда мы прошли, плотно закрытые шторы не пропускали свет. Посреди комнаты стоял большой, круглый стол, уставленный тарелками. Я почувствовала запах еды, и живот издал громкое «гррр». Михайловна показала комнату, где буду жить, и ванную. Отмокнув в теплой воде и переодевшись, я вышла наконец в гостиную и села за стол. Михайловна сидела за столом. Только сейчас получилось как следует рассмотреть еë. Это оказалась совсем не старая женщина. На вид лет пятидесяти. Смуглая кожа, карие глаза. Из-под лёгкой косынки на голове виднелись чëрные волосы, слегка тронутые сединой. Она не задавала никаких вопросов. Казалось, даже не замечала моего присутствия. Обед прошел в полной тишине. Михайловна разлила по кружкам ароматный травяной чай, нарезала пирог. — Извините, Марина сказала, что все называют вас Михайловна. А как вас зовут? — Зовут — Надежда. Но все давно прозвали Михайловной. Можешь и ты так звать. — Спасибо, что согласились приютить, — было неловко. Легкое стеснение сквозило в моих словах. — О, это для меня только в радость. Своих детей нет. А так вдвоём всё ж веселее. Мы ещё какое-то время поболтали о пустяках, о погоде, а когда допили чай, я встала из-за стола:- Всё очень вкусно. Спасибо большое! Давайте помогу с посудой. Вымыв в кухне грязную посуду, я пожелала спокойной ночи хозяйке и отправилась спать. Окно в комнате было открыто настежь, и прохладный ветерок шевелил лëгкую занавеску. Воздух к вечеру посвежел, небо заволокло тучами. Я легла на кровать и наслаждалась приятным запахом, доносящимся из цветника. Впервые за несколько дней бьло так спокойно на душе. Никаких мрачных мыслей и ожиданий. Только покой, и песни сверчков в саду. В дверь легонько поскреблись. Я напряглась, раздумывая, кто это может быть. На ум сразу же пришёл Лум. Но этого быть не могло. Поэтому не спеша слезла с кровати и замерла у двери. Раздалось более настойчивое шуршание, и я приоткрыла дверь. В образовавшуюся щель пролезла уже знакомая кошачья морда и сверкнула глазами. — Мррняв. Далее просунулась лапа и вцепилась в дверь. Кот явно намеревался сегодня спать в моей комнате. — Я что заняла твою территорию? — Подхватила наглеца на руки и провела по мягкой спинке. Кот довольно заурчал, щурясь и подставляя под руку голову. — Пошли, разбойник, так и быть. Легла в кровать. Кот примостился под боком и продолжил урчать. Под такую колыбельную я моментально уснула. Будто провалилась в небытие. Во сне мерещился образ Асаэля. Он то приближался, то отдалялся. А я никак не могла решить, хочу ли его видеть или нет. Сон прервало какое-то странное чувство, будто за мной наблюдают. Открыла глаза. На груди сидел кот и внимательно рассматривал моё лицо. — Эй, тебе не кажется, что это наглость? Будишь меня ни свет ни заря. Сидишь на груди, как на личном стуле. Мы так не договаривались. Кот махнул хвостом и спрыгнул на пол. Важно прошествовал к двери и сел, ожидая, когда его выпустят. Барин, ни дать ни взять. Пришлось вставать и открывать его высочеству дверь. Оставшись в комнате одна, выглянула в окно, вдыхая свежий, утренний воздух. Настроение было замечательное. Хотелось танцевать, петь, кружиться. Но я сдержалась. Разобрала рюкзак. Сложила вещи в шкаф. Возле окна стояли небольшой столик и табуретка. И я подумала, что неплохо было бы поставить на него букет полевых цветов. Когда вышла к столу, Михайловна уже сидела на прежнем месте. На столе дожидались омлет, ароматный чай и вчерашний пирог. Шторы в гостиной были раскрыты. Лучи утреннего солнца освещали комнату. Убранство больше напоминало комнату советских времëн. Обои с голубыми цветами, деревянный, крашеный пол. Диван застелен красным пледом. Дубовый комод уставлен миниатюрными статуэтками и баночками. Тумба с современным телевизором выделялись на этом фоне и казались лишними. В углу висела икона, а на полке горела лампадка. Я обратила внимание на разноцветную, самодельную дорожку на полу. Похожую видела у своей бабушки-рукодельницы, которая всё время что-то вязала или шила. В комнате царил идеальный порядок: ни пылинки, ни мусоринки. При дневном свете женщина выглядела ещё моложе. Сейчас я бы не дала ей и сорока пяти. Было немного не по себе от еë упорного молчания. То и дело вскидывала на хозяйку дома взгляд, набиралась смелости, чтобы заговорить. Но что-то останавливало. При этом я чувствовала некую связь с этой женщиной, словно приехала в гости к близкой родственнице, которую давно не видела. Когда мы позавтракали, Михайловна посмотрела на меня в упор, будто сейчас только заметила. От взгляда её карих глаз стало не по себе. Словно она видела меня насквозь. Михайловна встала, прошла к комоду и достала какой-то пакетик. А затем обратилась ко мне. — Ну что, девонька, повоюем?