Холодные медные слезы

44

Одно из непременных требований моей профессии – умение сохранять терпение. Мне приходится проводить в ожидании больше времени, чем кому бы то ни было, за исключением, вероятно, солдат. Казалось бы, после пяти лет на флоте и всех передряг сыскного дела терпение должно было стать моей второй натурой. Но я так и не научился сидеть смирно, особенно на холоде.

Мне до смерти захотелось встать и размять ноги. Конечно, разгуливая туда-сюда, я буду привлекать к себе больше внимания, но моя ноющая задница и затекшие мышцы не внемлют здравому смыслу.

– Пойду обойду квартал и погляжу, сколько выходов у этой лавочки, – предупредил я Майю.

– А если она уйдет, пока тебя не будет?

– Маловероятно. Мне понадобится не больше трех минут.

– Как знаешь. Ты у нас профессионал.

Судя по тому, как она это произнесла, у нее имелись на мой счет кое-какие сомнения.

Я не выяснил ничего такого, до чего не мог бы додуматься, сидя с Майей на скамейке. В доме была задняя дверь, выходящая на наружную лестницу позади здания. Но иначе и быть не могло – внутри мы не видели никакого прохода на второй этаж. Дьявол!

Ладно. Во всяком случае, я размялся.

Я направился к скамейке и к своей девушке.

К какой девушке? Майя исчезла.

Секунд двадцать я таращился, открыв рот, на скамейку, потом стал озираться и подпрыгивать, чтобы разглядеть что-нибудь за головами толпы. Майи нигде не видно. Я побежал к долговязому зазывале.

– Вы не видели, что случилось с моей девушкой? Той, что сидела со мной на скамейке?

Он фыркнул, выражая свое отношение к моей растерянности.

– А то как же, приятель. На этот раз я не зевал. Светловолосая сучка галопом проскакала мимо. Твоя зазноба отчалила следом. Они пошли вон туда. – Он указал в сторону Холма, в сторону центра города, откуда мы и пришли. И откуда пришли все остальные.

– Блондинка торопилась?

– Бежала. По-моему, она тебя засекла и ждала возможности удрать.

– Спасибо. – Я бросился вдогонку, не обращая внимания на проклятия прохожих, которых бесцеремонно расталкивал. Интересно, как Джилл удалось узнать нас с такого расстояния?

Проклятие! Надо же быть таким тупицей! Скорее всего нас она вовсе не узнала. Она просто увидела свою одежду, которую позаимствовала Майя.

Как вышло, что мы не подумали об этом, раз уж додумались переодеться? Умники!

Толпа поредела, и я прибавил ходу. Я выбрался из Веселого Уголка, и теперь мне ничего не оставалось, кроме как гадать, куда помчалась Джилл.

Я так и не заметил ни ее, ни Майи.

Я шагал и размышлял, почему на душе у меня так тревожно. Я гадал, не упустила ли Майя Джилл. Я гадал, что будет делать Джилл, если ей не удастся отцепиться от Майи. И как Майя свяжется со мной, если доведет Джилл до норы.

Я шел по улицам, поглядывая на противоположную сторону. Я расспрашивал уличных торговцев. Некоторые советовали мне катиться ко всем чертям. Другие смотрели тупо и молча. Только один дал мне прямой ответ. Один из тех, кто действительно заметил Джилл.

Она по-прежнему направлялась в центр города.

Я не добился большого содействия, оставаясь просто Гарретом. Поэтому пришлось проглотить свою гордость и ссылаться на Чодо Контагью. Готовность сотрудничать подскочила на несколько градусов. Человеку с колбасным лотком на углу нужна благосклонность Большого Босса. Иначе кто-нибудь может выставить его из дела.

Мне удавалось держать след до тех пор, пока я не выбрался за пределы района, где еще было кого спрашивать.

Куда она могла бежать? Я пожалел, что плохо знаю ее.

Но у меня не было времени изучить ее. Ни в одном из ее обличий, не говоря уже обо всех. Я – трудяга. Я добираюсь до конца следа из чистого упрямства, просто потому, что вцепляюсь в него мертвой хваткой. У меня не было ни минуты, чтобы перевести дух, с тех пор как Джилл Крайт впервые переступила мой порог.

Когда движешься такими темпами, не всегда хватает времени подумать. Поэтому сознание работает подспудно, и в какой-то момент наступает озарение. Через три минуты после того, как след Джилл повернул на юг, меня осенило.

Она направлялась в Страну Грез.

У нее оставалось последнее средство. Старый хрыч из квартиры напротив той, что снимал Перидонт. Если он тот, за кого я его принимаю… Но Хранитель Агире исчез. Я ничего не слышал о его возвращении. Хотя я был слишком занят в последнее время, чтобы следить за событиями.

– Ставлю золотой против зубочистки, – сказал я самому себе. Я изменил курс и прибавил шагу. Через десять минут я добрался до конюшни Плеймета.

Он как раз закрывал главные ворота. Но, увидев меня, просиял, как ясное солнышко. Как всегда. Он – самый благодарный из моих бывших клиентов и единственный, на кого я могу рассчитывать в любое время.

– Гаррет! Я уж начал о тебе беспокоиться. Где ты пропадал?

– Работал. Очень заковыристое дело, мозги можно вывихнуть. Ты в курсе последних скандалов?

– Не так, чтобы очень. В последнее время слишком много других хлопот. Говорят, на твой дом прошлой ночью напал демон?

– Да. Это связано с делом, над которым я работаю.

– Значит, на этот раз играешь с огнем.

– Да еще с каким горячим! Ты не знаешь и половины. Как-нибудь расскажу тебе обо всем.

– Торопишься?

– А когда я не торопился?

– Иногда бывает. Что от меня требуется?

– Лошадь, чтобы наверстать время. Я гонюсь за одной особой. Только лошадь пусть будет не из твоих проклятых Молний или Угольков. Я хочу такую, которая будет бежать, а не выкидывать фокусы. – Лошади со мной не ладят. Не знаю почему, но все их проклятое племя на меня ополчилось. Они травят меня всю жизнь и думают, что лучшей забавы на свете нет.

– Ты всегда так говоришь. Я не знаю другого парня твоего возраста, который бы так боялся лошадей. Но раз уж ты – это ты, я подберу такого смирного и глупого конягу, что даже ты будешь доволен.

Он повел меня в конюшню. По дороге я спросил:

– Ты слышал что-нибудь о Хранителе Агире и Мощах Террелла?

– Занятно, что ты об этом спросил. Агире появился прошлой ночью. Без Мощей.

– Ха! – Я угадал правильно. Более или менее. Но поздравлять себя еще не время. Я должен пошевеливаться. – Лошадь нужна мне как можно быстрее. Я должен добраться до Страны Грез раньше, чем туда доберется один человек, а он уже опережает меня.

Плеймет набросил седельную попону на монстра, который, на мой взгляд, вовсе не казался смирным. Бывают моменты, когда мой друг поддается желанию рискованно пошутить.

– Никаких шуток, Гаррет. Тишайшее животное.

– В самом деле? – Мне не понравился вид, с которым оно на меня смотрело. Словно бы оно поняло меня и преисполнилось решимости выставить Плеймета лжецом.

Такие же проблемы у меня с женщинами. Я никогда не понимал почему.

– Готово.

– Спасибо. – Я схватил лошадь за уздечку и посмотрел ей в глаза: – Я должен сделать кое-что очень срочное. У меня нет времени с тобой канителиться. Если захочешь фокусничать, помни – от любой точки города не больше двух миль до живодерни.

Она только посмотрела на меня в ответ. Я обошел ее кругом и залез в седло. Через мгновение я уже скакал по улице. Люди кричали мне в спину. Некоторые бросались чем ни попадя. То, что я делал, было против закона, потому что это чертовски опасно. Но не нашлось никого, кто бы меня остановил. Я допустил несколько промахов. Лошадь спотыкалась и скользила на участках, мощенных булыжником, и пару раз я подумал, что мы упадем. Чем ближе подбирались мы к Стране Грез, тем большим дураком я себя чувствовал. Я готов был спорить, что перехитрил самого себя и никого там не найду.

Я ошибся. Они были там. Сначала я заметил развевающиеся на ветру светлые волосы Джилл в трех кварталах перед собой. Она мчалась мимо Четтери, в сторону комплекса Ортодоксов. Майя дышала ей в затылок и, похоже, собиралась ее схватить. Джилл оглянулась через плечо. Меня она не заметила.

Я пришпорил лошадь. Она перешла на галоп.

Галоп оказался недостаточно хорош. Джилл добежала до ворот. Обычно они стояли открытыми и не охранялись, но только не сегодня. Наверное, охрану выставили из-за скандала. Джилл заговорила с охранниками, глянула на Майю и тут заметила меня.

Майя догнала Джилл, когда мне до них оставался один квартал.

Охранники схватили обеих женщин, затащили их внутрь и заперли ворота.

Я осадил лошадь и услышал, как женщины и охранники спорят внутри привратницкой. Маленькая калитка для пешеходов, куда втолкнули женщин, была закрыта. Я оглядел ее стальные прутья, потом перевел взгляд на ворота, предназначенные для проезда экипажей. Охранник по ту сторону ворот нервно на меня поглядывал. Он не был вооружен, но был преисполнен решимости. Не нужно вступать с ним в переговоры, чтобы понять, что он меня не впустит. Скорее всего он даже не стал бы мне отвечать.

Мое вооружение тоже оставляло желать лучшего. У меня было два ножа и моя головодробилка, но я не запасся оружием, которым, оставаясь на улице, можно было бы припугнуть тех, кто находился по ту сторону ворот.

Ворота посередине немного не дотягивали до пяти футов в высоту.

Майя завопила. Трое мужчин вытащили ее из привратницкой и поволокли вглубь территории, скрытой за растительностью. Джилл шла рядом. В какой-то момент она оглянулась на меня – глазищи огромные, вид почти извиняющийся.

Ладно. К черту сомнения.

Я отъехал немного назад, потом развернул лошадь к воротам и пустил ее в галоп. По моим представлениям, она должна была легко взять препятствие.

Прямо скажем, скакуном она не была.

За два шага до ворот она остановилась как вкопанная. Я завопил, перелетая через ее голову, врезался в ворота и упал лицом вниз. По ту сторону ворот выстроилось около десятка зрителей. Ни у кого из них не было оружия, но они не собирались впускать меня без боя.

Я отодрал себя от булыжников. Стоя на карачках, я посмотрел на чертову тварь. Говорю вам, она ухмылялась. Она заработала кучу очков в пользу своего племени в этой старой вендетте против Гаррета.

– Ты поплатишься за это, скотина. – Пошатываясь, я встал на ноги и похромал к лошади. Она неспешно отошла прочь, двигаясь как раз с такой скоростью, чтобы сохранить между нами прежнюю дистанцию.

Парни за воротами на славу потешились за мой счет.

Они еще горько раскаются в этом.

Какой-то добряк-прохожий пожалел меня и придержал лошадь. Я отвел эту сволочь обратно к Плеймету.

Плеймет – старый мой товарищ – принял сторону проклятой клячи.

– У каждого животного есть предел возможностей, Гаррет. Чтобы лошадь брала препятствия, ее нужно специальным образом тренировать. Нельзя просто взобраться на необученного конягу и приказать ему прыгать.

– Черт, это я понимаю. Я сделал ставку и использовал все шансы. Я проиграл. Я принимаю проигрыш. И если я жалуюсь на эту тварь, то только из-за того, как она посмеялась надо мной после. Она сделала это намеренно.

– Гаррет, у тебя мания. Ты всегда жалуешься, что лошади над тобой издеваются. Они обыкновенные неразумные звери. Они не могут ни над кем издеваться.

Много он понимает!

– Ты не мне это рассказывай. Им расскажи. – Несомненно, они его дурачат.

– Что стряслось? А? Ты просто посмеялся бы над этой историей, если бы не случилось чего-нибудь еще пострашнее.

Я рассказал ему, как Майя позволила себя схватить. Объяснил, что пытался перескочить через ворота, чтобы ее вызволить.

– Хочешь попытаться еще раз?

– Хватит с меня великодушных глупостей. Эти торговцы суевериями вывели меня из терпения. Они у меня попляшут!

Плеймет исполнил мой фокус с приподнятой бровью.

– Девушка так много для тебя значит? А как же Тинни?

– Тинни есть Тинни. Давай не будем о ней. Она тут ни при чем.

– Ну, если ты так говоришь… Я могу тебе чем-нибудь помочь?

Он предлагал помощь искренне. И если бы дело дошло до мордобоя, Плеймет очень бы пригодился со своими девятью футами и силищей, которой хватало, чтобы поднимать его любимых лошадей. Но Плеймет не борец по натуре. Ему все время достается, потому что он исключительно, неимоверно добр.

– Нет. Не хочу тебя втравливать. Ты и так сделал достаточно, когда позволил мне взять эту четвероногую гадюку. Скорми ее собакам.

Плеймет рассмеялся. Он получает удовольствие от моей войны с лошадиным родом.

– Ты уверен, что тебе не нужна помощь?

– Да. Ты сделал все, что мог. Мне нужна подмога профессионала. – Придется послать к черту свое намерение исчезнуть. – Если ты действительно хочешь оказать мне любезность, сходи ко мне домой и посмотри, как там поживают Дин и Покойник. Я загляну к тебе утром. – Если доживу до утра.

– Конечно, Гаррет.

Я знал, что буду делать теперь. Они у меня поплачут. Но горше всех буду плакать я, если меня схватят.