Сверхъестественное. Холодное пламя

Глава 3

Получив несколько царапин и синяков, Дин закончил расчленять гиеноподростков, чтобы прервать процесс гибридизации. Как только он разъединил последние швы, каждая тварь словно сдулась и быстро разложилась. Дин направился к брату, но понял, что рука помощи Сэму не требуется. Рук там и так хватало, судя по куче валявшихся вокруг отрубленных конечностей.

Заметив провал в полу, Дин остановился. Еще один неосторожный шаг, и он бы упал вниз головой в пропасть, которая, вероятно, много лет назад служила хранилищем оборудования, а сейчас стала домом для чего-то пугающего. В слабом и зловещем свете луны извивалась гора бледной бесформенной плоти. На поверхности то и дело возникали руки, извивающиеся и подрагивающие, они тянулись к чему-то, пальцы хватали пустоту. Каждые несколько секунд выныривали и погружались обратно человеческие лица или морды животных – медвежьи, змеиные, с молочно-белыми глазами, затуманенными, голодными, испуганными. Кроме хлюпанья, с которым волновалась поверхность, масса не издавала никаких звуков, лишь время от времени появившееся лицо издавало вздох или стон.

Дин отступил от провала и, с отвращением покачав головой, пробормотал:

– Взорвать бы его с орбиты.[1]

Скрежет и гул наверху заставили его посмотреть наверх – что-то большое, угрожающее поднималось из черноты темных офисов. Подозрения оправдались – они обнаружили логово Химеры и, убивая ее подручных, наконец привлекли ее внимание.

Подняв топор и указывая им вверх, Дин окликнул брата:

– Сэм!

Он успел заметить, как на Сэма наступает женщина-змея, а потом окна офисов взорвались и огромная Химера, перевалившись через искореженные перила, спустилась вниз на широких драконьих крыльях. Дин не знал, кому принадлежали эти крылья – какой-нибудь невезучей рептилии или настоящему дракону. Черт подери, их могли позаимствовать даже у настоящей горгульи. Охотники лучше многих знают, что границы между мифами и реальностью размыты, а то и невидимы.

Исполинское тело Химеры покоилось на множестве огромных щупалец и по меньшей мере полудюжине львиных лап. Дин разглядел оскаленную львиную голову и еще одну, козью, с мутным глазом – части ее изначального облика, – а также увенчанный змеиной головой хвост. Вернее, теперь хвостов было три. За сотни лет Химера прибавила к своему телу бесчисленные конечности и головы, звериные и человеческие, в череде беспорядочных самоизменений. В наборе конечностей не было ни порядка, ни логики. Пытаясь разглядеть, где заканчивается одно животное, и начинается другое, можно было свихнуться. В строении этой твари было нечто настолько пугающее, будто все кошмары человечества воплотились в одном чудовищном создании.

Большинство голов Химеры повернулись к Дину, и он предположил, что перед ним передняя часть монстра. Его предположение подтвердилось, когда тварь бросилась к нему: львиные когти заскрежетали по растрескавшемуся бетонному полу, щупальца спружинили и подтолкнули ее сзади, а им в свою очередь помогли огромные крылья. В нос Дину ударило зловоние: «ароматы» зоопарка с ноткой выгребной ямы.

– Эй, Джабба[2]! – поддразнил Дин. – Ты, кажется, переборщил с запчастями!

Щупальце петлей захлестнуло его левую руку – зазубренное кольцо присоски разорвало рукав куртки и впилось в кожу. Свободной рукой Дин перехватил топор ближе к лезвию и освободился, отрубив кусок щупальца. Химера снова качнулась вперед, Дин отшатнулся, едва избежав удара львиных когтей.

Когда Дин нервно оглянулся, желая убедиться, что не упадет вниз вместе с этим бесформенным нагромождением плоти, очередное щупальце обвилось вокруг рукояти топора, подняло Дина в воздух и швырнуло в стену.

Столкновение вышибло из него дух. Дин упал на четвереньки, хватая воздух ртом. И что хуже всего, выпустил из рук топор. С трудом поднявшись на ноги, он увидел, что оружие лежит в стороне, и деревянная рукоять сломана пополам.

Химера приближалась, одна из ее человеческих голов – латинос с татуировкой в виде слезы, – выступившая из темной шкуры, словно едва прорезавшийся зуб мудрости, заговорила с Дином:

– Ты… присоединишься ко мне.

Дин представил себе, как это будет, и тут же прогнал эту картинку из головы. Он невольно шагнул назад и… уперся в стену.

Мужской голове вторила женская, с ввалившимся левым глазом:

– Присоединись ко мне… сейчас.

Сэм уворачивался от рук-змей. Если головы принадлежат удавам, их укус не убьет, но они могут задушить его. И хотя лишенная ушей человеческая голова не могла атаковать по-змеиному, Сэм решил, что капли, стекающие со здоровенных клыков в слишком широком рту, наверняка ядовитые.

– Убей меня, – взмолилась змееженщина.

Сэм отшатнулся, когда присоединенная к ее правому плечу змея бросилась ему в лицо.

– Пожалуйста, – отчаянно проговорило существо, не обращая внимания на непрерывные атаки. – Я теряю… себя.

Сэм быстро перемещался то вправо, то влево, как боксер, который уклоняется от града мелких ударов, ища возможность нанести сокрушительный ответный удар. С каждым шагом назад боксерский ринг становился все меньше. Нужно было остановить ее прежде, чем она загонит его в угол.

– Я не могу жить… так! – взвыла она, неуверенно шагая вперед.

Создавалось ощущение, будто внутри нее идет борьба: остатки прежней личности сражались с убийственной волей ее нечеловеческого создателя. Воспользовавшись ее замешательством, Сэм стянул куртку и намотал на левое предплечье, словно собирался дрессировать служебную собаку. Выставив вперед защищенную руку, он позволил змее запустить клыки в куртку, а сам ударил тесаком туда, где должен быть человеческий локоть. Это, конечно, не стык конечностей разных видов, но все равно одним препятствием меньше.

Змееженщина на миг остановилась, постепенно осознавая потерю конечности, а Сэм успел снова выставить обмотанную курткой руку, чтобы избежать укуса в незащищенный бок. Вторая змеиная голова вцепилась в ткань рядом с болтающейся на ней отрубленной головой, и ее постигла та же участь.

Руки создания теперь бессмысленно болтались, из обрубков сочилась кровь. Змееженщина шагнула вперед, сверкая клыками, капли яда падали на покрытый чешуей подбородок.

– Покончи с этим, – проговорила она.

Она вытянула шею и щелкнула челюстями. Змеиные головы, все еще висящие на куртке, начали подрагивать при ее приближении. Руки внезапно обрели цель и потянулись к отрубленным головам, желая соединиться с ними.

– Давай! – завопила змееженщина, снова клацнув клыками.

Сэм отпихнул ее рукоятью тесака, чтобы выиграть время.

Насколько же проще убивать тварей, когда у них звериные головы… Эти создания вели себя скорее как бешеные животные, злобные и кровожадные. Единственное разумное решение – прикончить их. Но когда у монстра человеческое лицо и человеческий голос, пусть даже умоляющий убить его и положить конец страданиям, все не так просто. Эта женщина не всегда была чудовищем. Не она выбрала такую судьбу. Но теперь она могла сделать свой выбор.

Она живет в ночном кошмаре и никогда не станет даже отдаленно похожа на человека, но Сэм мог с уважением отнестись к последнему решению, которое она приняла как человек. Он тряхнул головой и крепче сжал рукоять тесака.

– Мне жаль…

Возможно, змееженщина усомнилась в его решимости, или же утратила способность сопротивляться безмолвным приказам Химеры, но она с воплем бросилась на Сэма, обнажив клыки. Внутренний конфликт разрешился мгновенно. Вот змееженщина собирается вонзить клыки Сэму в шею, а в следующий миг уже падает на пол, лишившись головы.

Отделив чешуйчатые конечности от тела, Сэм сообразил, что вероятно, следует содрать с нее кожу, чтобы полностью остановить гибридизацию, но эта малоприятная работа могла подождать. Обойдя останки змееженщины, Сэм помчался к Химере.

Увидев за ее тушей Дина, окровавленного и усмехающегося, он забеспокоился. А что если брат выиграл битву с Химерой, но проиграл в войне с Меткой?

Если и существовала участь хуже, чем стать мутантом, она заключалась в том, чтобы стать частью чудовища, которое создает мутантов, не говоря уж о том, чтобы превратиться в мясное украшение на живой фабрике по производству ночных кошмаров.

«Ну, нет», – подумал Дин.

В хор вступила третья голова – эта, вроде, принадлежала одному из гиеноподростков.

– Присоединись ко мне.

– Черта с два.

Дин не мог дотянуться до сломанного топора, но он предусмотрительно захватил на вечеринку несколько сюрпризов. Он достал из-за пазухи топорик с металлической рукояткой и длинный охотничий нож.

– Да ты просто большая порция суши.

Химера рванулась вперед, поддерживая себя ударами мощных крыльев и передвигаясь на гигантских щупальцах и львиных лапах, и попыталась прижать Дина к бетонной стене. Отшатнувшись в сторону, Дин проткнул лезвием мясистую лапу и откатился в сторону. К нему потянулись бесчисленные руки, и он умудрился отрубить кисть одной из них, когда та собиралась прижать его к полу. В следующее мгновение он снова был на ногах – полоснул лезвием по одной руке, отхватил другую, проткнул третью. Отлетели отрезанные пальцы, за ними щека и нос вросшего лица, которое он снес ударом топора. Каждый раз, когда удавалось найти незащищенное место, Дин вонзал нож в пульсирующую плоть, но, несмотря на множество ран, ущерб был едва заметен, крови почти не было. По-настоящему отсечь головы или конечности тоже пока не получалось, по крайней мере, не на стыках.

Краем глаза он заметил движение и с трудом увернулся от змеиных голов, растущих на длинном хвосте твари. Но тут щупальце ударило его в спину и повалило на землю. Когда оно попыталось обернуться вокруг его ноги, Дин вонзил топорик в скользкую плоть, лишь частично перерубив отросток. Еще одно щупальце ударило его в грудь, снова отшвырнув к стене, и он выронил оружие.

Химера наклонилась всем телом – если бы не широкие основания щупалец, могла бы и перевернуться – и львиная голова с рычанием потянулась вперед. Дин понял, что это и есть командный центр, несмотря на все эти говорящие человеческие головы, усеивавшие химеру, как россыпь бородавок. Привалившись к стене, чтобы перевести дыхание, он вытащил спрятанный за ремнем метательный нож, бросил его в львиную голову и усмехнулся, когда плоское лезвие глубоко вошло в левый глаз.

Рычание льва и вопли других голов было оглушительным. Дин сомневался, что рана угрожает жизни Химеры, но она поразила самую суть чудовища, лишила его одного из основных глаз и нанесла значительный ущерб львиному мозгу. Химера рванулась к Дину так неожиданно, что тот не успел увернуться, и Химера прижала его к стене всей тушей. Благодаря податливости ее постоянно разрастающегося мясистого тела, особого вреда столкновение не нанесло, но Дин начал задыхаться. Повернув голову в сторону, он пытался сделать хотя бы глоток воздуха, от жуткой вони слезились глаза. Если бы в схватке участвовали военные, они бы пощадили Химеру, чтобы превратить запах ее тела в биологическое оружие.

К счастью для Дина, тварь слишком разъярилась, чтобы просто задушить его. Она отодвинулась, обвила щупальцем ногу Дина и подняла его в воздух, а потом развернулась на львиных лапах. Болтаясь вверх тормашками и жалея, что не прихватил больше метательных ножей, а еще лучше – огнемет, Дин посмотрел вниз и его глаза расширились. Через пару секунд он окажется над провалом с бурлящей плотью. Химера бросит его в адский бульон, и он растворится в нем. Перед тем, как он станет частью мутанта, или самой Химеры, его разберут на части. Его голова, конечности и органы, разъединенные, но все еще живые, будут ожидать, как Химера ими распорядится.

Львиные когти процокали по разбитому бетону, разворачивая тело Химеры, а щупальце описало дугу – словно качели на ярмарке. До провала оставалось шесть футов… четыре…

Сэм с криком взмахнул арматурным стержнем и ударил по щупальцу рядом с тем местом, где оно сжимало лодыжку Дина. Щупальце дернулось, и до адского провала Дин не долетел, но проехался по полу, и его ноги повисли над пропастью.

Масса плоти внизу поднялась, как волна. На поверхности появилось одинокое лицо, рот был широко открыт в крике. Огромный скорпионий хвост вонзился в стену и снова исчез, уступив место паре разных рук, которые попытались схватить Дина за висящую над проемом ногу.

– Черт! – воскликнул Дин, подтягивая ногу к себе. – Я не хочу запчасти!

– Эй, Дин, – проговорил сзади Сэм. – Есть предложения?

Дин вскочил на ноги.

Топорик валялся где-то за Химерой, но у него остался нож. В левой руке Сэм как копье сжимал ржавый арматуру, хотя Дин сомневался, что искореженный прут сможет лететь, а в правой – окровавленный тесак.

Химера бросилась к ним. С помощью драконьих крыльев, львиных лап и извивающихся щупалец двигалась она хаотично, но быстро.

– Расходимся… Прочь от этой треклятой ямы!

Они бросились в разные стороны: Дин налево, Сэм направо, подальше друг от друга, чтобы Химере пришлось выбирать, на кого напасть. Обычно в результате подобного маневра неприятель открывал спину, но у Химеры лица, руки и когтистые лапы были разбросаны по всему телу.

– И что теперь? – спросил Сэм. – С чего начнем?

– Ни с чего, – отозвался Дин. – Просто дубась ее, пока запчасти не кончатся.

Одна из человеческих рук Химеры выдернула нож из львиного глаза и метнула в Дина. Но рука торчала из тела чудовища под странным углом, и бросок был явно неумелый. Дин легко уклонился от клинка и, ни на секунду не отрывая взгляда от твари, услышал, как нож звякнул о бетонный пол.

Сэм напал на Химеру в ту же секунду, как она бросила нож, и глубоко вогнал прут в складки плоти, а потом отскочил, едва не угодив под мощные львиные когти и оставив оружие в теле противника.

Дин сомневался, что это нанесет Химере серьезный ущерб. Когда арматурный стержень вонзился в нее, она лишь рефлекторно отмахнулась лапой. Ничего, похожего на крики и рык, которые раздались, когда Дин попал ножом ей в глаз. Как будто…

Химера снова напала: два щупальца выстрелили с разных сторон и попытались поймать Дина за ноги. Когда щупальца скользнули по полу, Дин подпрыгнул, чтобы избежать ловушки, но третье щупальце задело его плечо, заставив развернуться, неуклюже приземлиться и навалиться на бетонный столб.

Почувствовав преимущество, Химера бросилась вперед. Дин юркнул за столб за секунду до того, как Химера налетела на него всем весом. Опасаясь вездесущих щупалец, Дин метнулся в сторону почти на четвереньках. Щупальце ударило его под пятку, и он упал и покатился в сторону. Химера начала обходить препятствие, чтобы продолжить преследование.

«Чертова тварь собирается меня прикончить».

– Сэм! – крикнул Дин. – Запчасти!

– Что? – Сэм преследовал Химеру по пятам, примеряясь тесаком к ближайшей конечности.

– Плюнь на запчасти, – повторил Дин, которого наконец осенило.

– Они как… приманка! Отвлекают внимание! Отрезай ее настоящие части.

Они оба изучали иллюстрации к мифологическим текстам, и Сэм знал, что и где искать. Он накинул куртку на многоголовый хвост-змею, мешая ему нападать, пока он рубил его у основания. Одна из змеиных голов была частью тела Химеры. Химера попятилась, многочисленные лица пронзительно закричали, а львиная голова взревела. Перед тем как отступить, Сэм выдернул из туши Химеры арматурный прут.

– Так-то лучше, – заметил Дин.

Он приблизился к Химере настороженно, сжимая в руке охотничий нож. Когда Химера повернулась на львиных лапах и щупальцах, яростно хлопая крыльями, чтобы отомстить напавшему, Дин нашел взглядом топорик, а чуть дальше – топор со сломанной рукоятью. Химера временно потеряла к нему интерес, но некоторые звериные и человеческие лица, смотрели на него, издавая вой, визг и вопли: «Нет!», «Останови его!», «Убей его!».

Теперь главным врагом Химеры стал тот, кто атаковал ее оригинальное тело. Некоторые запчасти отвлеклись, но Химера напала на Сэма. Пока Дин подбирал оружие, Сэм пятился, уклоняясь от яростных ударов передних лап. Его ржавый прут и тесак стали своеобразной заменой кнута, которым пользуется укротитель в цирке.

Тем не менее, чередующиеся атаки Дина и Сэма оказались эффективными: они сосредоточились на оригинальных частях тела Химеры, ослепляя головы и отсекая конечности. Топор и нож Дина стали продолжениями его рук, он вошел в состояние, в котором мог предугадать удар любой лапы, любого щупальца, встречая их острой сталью, уничтожая. Сэм отрубил ослепленную львиную голову. Спустя миг Дин отсек изувеченную козью голову. И на этом, в общем-то, все и закончилось.

Сэм сразу заметил разницу.

Без главных голов, которые всем управляли, чудовище не могло сосредоточиться. Любое движение заставляло его менять направление, будто десяток сознаний сражались за контроль над огромным телом. Вероятно, через некоторое время один из них стал бы новым лидером – по крайней мере, на то время, которое понадобится Химере, чтобы присоединить или отрастить головы… Однако Сэм и Дин не собирались давать твари это время. Они по очереди нападали на Химеру то с одной стороны, то с другой, отрубая одну ее часть за другой.

Когда от чудовища остался только безногий, безрукий, безголовый и бесхвостый остов, окровавленная масса подергивающейся плоти и шерсти, Дин принес из «Импалы» несколько канистр с жидкостью для розжига. Сэм отошел к телу змееженщины, чья голова лежала далеко от безрукого чешуйчатого тела. Теперь она не представляла угрозы. Когда туша Химеры и отрубленные части сгорят, тело змееженщины подвергнется ускоренному процессу разложения, не оставив ей шансов на противоестественное возвращение к жизни. Облегчение Сэма было почти осязаемым – несколько напряженных суток, во время которых они почти без передышки рубили головы и конечности, превратили Винчестеров и «Импалу» в передвижную бойню, и он был счастлив, что не придется сдирать с чудовища кожу, чтобы завершить отделение женщины от змеи.

Сэм не помнил, чтобы когда-нибудь испытывал такую благодарность в конце охоты. Эта мысль заставила его посмотреть на Дина, который стоял рядом, пока плоть Химеры с шипением обугливалась и превращалась в пепел. Во время последней битвы Сэм дважды заметил, как Дин слишком увлекался, кромсая Химеру – когда та загнала его в угол и позже, во время бешеной атаки щупалец. И хотя Дин утверждал, что контролирует себя, Сэм не мог не переживать, что Метка использует любую возможность, чтобы жажда крови одержала верх.

Дин заметил, что Сэм на него смотрит.

– Что?

– Дин, все хорошо?

– Не считая синяков, – развел руками Дин, – я в порядке.

Он говорил скорее небрежно, чем уклончиво.

– И Метка ни разу…

– Не перехватила контроль? – перебил Дин. – Нет. Еще чего.

Сэм кивнул, желая, чтобы это оказалось правдой. Но он видел, что по лицу брата стекают ручейки крови, одежда разорвана и тоже в крови, и красные капли падают с рукавов и пальцев. Как будто он купался в этой крови.

И снова Дин заметил этот молчаливый осмотр, осознал, как именно выглядит, и с улыбкой покачал головой.

– Что? – спросил Сэм.

– Беспокоишься из-за того, как я выгляжу?

– Ну, – Сэм откашлялся. – Раз уж ты об этом заговорил…

– Ты в на себя-то посмотрим.

Сэм бросил взгляд на свои руки, вымазанные липкой красной жижей поверх запекшейся на костяшках черной крови. Его изодранная куртка промокла насквозь и вся была в ошметках мяса. Вонючие останки убитых мутантов и их создателя не пощадили и джинсы с ботинками. Если бы у Сэма и Дина было во что переодеться, та одежда, что сейчас была на них, тоже оказалась бы в костре. Стиркой тут не обойдешься.

Видеть свое лицо Сэм не мог, но догадывался, что выглядит так же жутко, как брат. Они были похожи на двух маньяков, оба словно явились из кошмара.

– Намек понял, – проговорил Сэм.

Чувствуя себя отомщенным, Дин энергично кивнул:

– Еще бы, черт побери!

Однако Сэм все равно не мог забыть жутковатое веселье, с которым Дин бросался на Химеру. Охота была мрачным занятием, хотя и приносила определенное удовлетворение. Но Сэм никогда не считал ее развлечением. Это была работа. Иногда убийство казалось необходимым злом. За годы им обоим приходилось совершать сомнительные поступки – с сожалением, а и иногда с обидой, которые утихали далеко не сразу.

Они договорились, чтобы будут честны друг с другом. Никаких секретов. Дин сказал, что сохраняет контроль над собой. Да, он носит Метку Каина, но не позволяет ей одержать верх. Но оба знали, что это ненадолго. Постепенно Метка возьмет свое. И когда Метка неизбежно овладеет Дином, поймет ли он, что это произошло? Или его собственная воля будет уничтожена? Когда этот роковой день настанет, сохрани ли Дин себя настолько, чтобы признаться Сэму?