Хитник

Глава 4

Холодильник был здоровенный, с Глеба высотой, и под завязку набит продуктами. В основном – консервами, галетами и упаковками баночного пива. Как ни странно, кухня имела вполне пристойный вид, то есть не была замусорена как остальные комнаты: эмалированная мойка, стол с выдвижным ящиком, пара разномастных табуретов, шкафчик с небольшим количеством кружек-тарелок и железная дверца мусоропровода в стене. Видимо, потому и пустых банок под ногами не валялось, коли мусоропровод под рукой.

Положив куртку и кепку на табурет, Глеб достал из холодильника упаковку с пивом, выдернул из неё длинную банку, откупорил и, потягивая колючий напиток, подошёл к окну.

В большом, на полстены, окне открывался великолепный обзор на город – видно было далеко, чуть ли не до самых окраин. Дождь недавно прекратился, небо там и тут начало просветляться, открывая вечернюю синь; над дальними окраинными многоэтажками выглянуло оранжевое солнце – город заблестел мокрыми крышами.

Воздушно-транспортного движения над центром города было почти не видно, лишь тонкие серые ручейки текли в вышине, над теми блестящими крышами. Глеб решил открыть окно, чтобы вдохнуть свежего воздуха, уже взялся за ручку, но в этот момент за стеклом объявился некий юный гражданин в ученическом костюмчике, в круглых очках и верхом на метле, вынырнул откуда-то снизу и завис на месте – явно с нехорошей целью завис! Потому что в одной руке у него был молоток, а в другой – пустой рюкзак. Воровато оглядевшись по сторонам, юный гражданин подлетел к окну кухни и, не обращая внимания на Глеба, в упор смотревшего на него, взял да и шарахнул молотком по оконному стеклу. Стекло басовито загудело, за окном полыхнуло синим; Глеб на секунду прикрыл глаза, а когда открыл, то за стеклом уже никого не было. Одна лишь обгорелая метла покачивалась, да и та повисела немного и полетела вниз, оставляя в воздухе дымный след.

– Это кто такой был? Зачем? – удивился Глеб, провожая метлу взглядом. – И полыхнуло отчего?

– Да фиг его знает, кто был, – равнодушно ответил Хитник. – Летают тут всякие… Мало, ох и мало внимания уделяют некоторые родители воспитанию своих детей! Вот и вырастают из них отбросы общества, бандиты на метле. А полыхнула моя личная магозащита от подобных наглых воришек: сгорит один-другой, глядишь, остальные сюда и не полезут. Слухи, они быстро распространяются!

– Круто, – одобрил Глеб. – А что милиция? Она у вас есть? Ну, у колдовских существ.

– Имеется, – раздражённо ответил Хитник, – только ей дела нет до рядовых жителей, пока их или не ограбят, или не убьют. Она, понимаешь, деньги в поте лица добывает, а не всякой ерундой занимается! Как видишь, закон джунглей един для всех, хоть для нас, магиков, хоть для обычников: каждый сам за себя! Как хочешь, так и спасайся. Потому-то у меня в окнах и стоят поляризованные бронестёкла с громобойной защитой.

– Эге, вон почему тот пацан меня не увидел! А то б наверняка удрал и не погорел бы как станция «Мир» над океаном, – догадался Глеб, хлебнул пивка, отошёл от окна и сел за стол, консервами ужинать: тушёнка да бычки в томате. Что в холодильнике первым под руку попалось.

– Поляризация необходима, – буркнул Хитник, – особенно при моей работе. Зря я, что ли, окно в рабочем кабинете заколотил… есть, понимаешь, умельцы, которые и через поляризацию ухитряются подглядывать. Папарацци хреновы!

– Ты настолько известен? – удивился Глеб, ковыряя вилкой в банке с тушёнкой. – Репортёры абы к кому не полезут.

– Известен, не известен, – уклонился от ответа Хитник, – не в том дело! Они, подглядывающие, меня просто бесят – нарушают моё законное право на частную жизнь. А в окна, между прочим, не только репортёры в поисках жареных фактов заглядывают, но и всякие извращенцы-вуайеристы или хулиганы вроде сегодняшнего очкарика. Или ментовские сыщики в фуражках-невидимках. Хватает любопытствующих, мать их!

– Ну да, – согласился Глеб, запивая бычков в томате очередной банкой пива, – эти мерзавцы, дай им волю… эх, был бы у меня бинокль, я бы тоже в соседские окна заглядывал, – невпопад сказал он. – Интересно ведь! Жалко, что нету. – Хитник зло фыркнул и Глеб сообразил, что сморозил глупость.

– Слушай, я вот чего у тебя спросить хотел, – быстро сменил тему разговора парень, – а как ты в аптеке Хинцельмана оказался? В смысле, запакованный. Там, в подвале, был закуток с решёткой и бутылками за ней, а над закутком что-то про «ад» и «спирт» говорилось… я ж потому тебя оттуда и выудил. Вернее, бутылку с тобой. Думал, что марочное вино, или медицинский спирт. Аптека ведь, как-никак!

– Учиться надо было вовремя, а не стеклотару на помойках собирать, – заметил, остывая, Хитник. – Мудрец, эхма! Ад, спирт… понагородил чёрт-те чего. Это ж по латыни написано!

– Вот и поясни, грамотей, – обиделся Глеб. – Мне твоя латынь нафиг не нужна, я и без неё самобытен до крайности. И вообще пускай на твоей латыни всякие медики пишут-читают, а творческому человеку она за ненужностью. Я и так умный!

– Был бы умный, не бедствовал бы, – проворчал Хитник. – Слушай сюда, творческий ты наш: над закутком, как ты его назвал, было написано «Карцер ад спиритум», что означает «Тюрьма для духа». Стандартное хранилище для отловленных и запакованных демоном-магоохранником всяческих хаков-нарушителей. Как правило, имеется при любом крупном учреждении где есть чем поживиться – уж я-то знаю! Меня, кстати, в ту лепреконовскую аптеку случайно занесло, чтоб ты знал.

– Ээ… не понял, – озаботился Глеб. – То есть, в общем, всё понятно, я о другом: а что становится с телами тех запакованных нарушителей? Они ж, получается, без своего «я» натурально в растения превращаются, в коматозников…

– Превращаются, – подтвердил Хитник. – Но это их личная проблема. Кто-то, скажем, загодя оплачивает страховку на такой случай, за кем-то родственники доглядывают или заказчики, по договоренности, – а в случае долгого хранения тела опять же используется защитное магополе. Но это очень, очень дорогое удовольствие…

Обычно перед серьёзным делом продвинутый маго-хак оставляет у своего адвоката запечатанный конверт с адресом, куда и к кому он направился – чтобы в случае чего можно было выкупить его дух у того, кого он собирался ломануть. Бывает, что владельцы пойманного хак-духа соглашаются взять откупные, особенно если деньги приличные.

А кто-то надеется на авось и остаётся без тела. Как я в этот раз. Но на то были особые причины…

– И что с ними происходит, когда их на волю отпускают? – Глеб, не обратив внимания на последние слова Хитника, открыл следующую банку пива. – С бестелесными духами? Им же, вроде, возвращаться-то некуда.

– Редко кто из «тюремщиков» даёт запакованным вольную, но такое и впрямь случается, да. Под настроение. А в основном хаки освобождаются после смерти владельца учреждения с «тюрьмой», когда его запаковочный демон рассеивается… Про призраков и полтергейст слышал? – мрачно спросил Хитник. – Или про бесноватых обычников, в которых будто бы дьявол вселился? – Глеб от неожиданности поперхнулся пивом, закашлялся. – То-то же, – сказал Хитник и надолго умолк.

Глеб через силу доел остатки тушёнки, чего ж добру пропадать-то, добил упаковку пива – с трудом, мучаясь, но добил – и крепко осоловел от съеденного-выпитого. Да и денёк, надо сказать, ещё тот выдался, столько впечатлений! Не мудрено, что Глеб устал до невозможности.

– Я, наверное, баиньки пойду, – заплетающимся языком произнёс он, – отъезжаю чего-то… Где у тебя отдохнуть можно? Чур, только не на раскладушке, мне там спать кошмарно будет, наверняка сны жуткие замучают.

– Иди в большую комнату, – подсказал Хитник, – там гостевой диван имеется. А на бардак не обращай внимания, я после дружеской вечеринки прибраться не успел… Надо же, посиделки аж год тому назад были, а у меня такое впечатление, что только вчера гуляли! В запакованном состоянии время быстро проходит, беспамятно… Эй-эй, ты входную дверь-то запер? – всполошился Хитник, но Глеб, не слыша его и едва не засыпая на ходу, вошёл в просторную комнату. Голые стены, громобойное окно, разобранный диван; круглый столик возле дивана – с грязными рюмками, засохшими объедками на одноразовых тарелочках и с полдюжины пустых бутылок у ножек, – Глеб добрёл до дивана, еле-еле снял туфли и рухнул спать.

Никаких снов Глебу в этот раз не снилось. А, может, и снилось чего, да только он не запомнил, потому что проснулся резко, сразу, от боли в шее и нехватки воздуха – его, Глеба, душили. Причём душили молча, громко сопя от усердия, тяжело навалившись сверху и елозя по лицу жёсткой, как ёршик, бородой. Глеб с испугу принялся молотить кулаками по голове душителя, рванулся в сторону и упал с дивана, подмяв под себя бородача. Тот, похоже, знатно приложился затылком об лежащие возле столика бутылки: раздался треск лопнувшего стекла и хватка на шее Глеба ослабла.

– Гад! – завопил Глеб вскакивая, – сволочь! – и, не разбираясь в полумраке кто перед ним, принялся избивать лежащего ногами. Но бить без туфлей, понятное дело, очень неудобно и неэффективно, того и гляди сам покалечишься: сильно ушибив палец обо что-то твёрдое, Глеб взвыл и запрыгал на одной ноге. А после рухнул на пол, обхватив ушибленную ногу руками и с ненавистью глядя на «гада-сволочь». Тот, в свою очередь, сел и молча уставился на Глеба.

Судя по беззвёздной небесной темноте и половинке тусклой луны за окном, нынче была глубокая ночь. Часа два или три пополуночи, самое время для душегубных дел! Света из коридора вполне хватало, чтобы рассмотреть нежданного визитёра: роста тот оказался небольшого, в плечах широк, коротко стрижен и аккуратно бородат, с маленькими глазками над носом-картошкой. Чем-то ночной гость напоминал боевого гнома, невесть для чего подстригшегося и потерявшего где-то свою любимую секиру… Иначе бы не душил, а чикнул по шее с размаху острым лезвием и был бы теперь Глеб как гражданин Хитник в соседней комнате. Безголовый.

Одет коротышка оказался по-простому, без затей: чёрный свитер, серые джинсы и белые кроссовки. Возможно, одежда была несколько другого цвета, но поди разберись в полумраке!

– Ты кто? – прохрипел Глеб, одной рукой растирая шею, а другой разминая отшибленный палец. – Погоди, вот немного передохну и так тебе наваляю, зараза!

– Сам зараза, – быстро ответил коротышка, с озабоченным видом ощупывая затылок. – Палач! Мерзавец! А ну говори, палач-мерзавец, куда подевал голову зачарованного тобой Хитника? Куда башку моего друга спрятал, а?! Вссс… – коротышка вздрогнул, поморщился. – Ох и шишку ты мне набил! Ну ничего, я тоже в себя приду и покажу тебе, где орки зимуют… Драться будем бутылками, за неимением дубин. До смерти! Ну или хотя бы до утра.

– Пошёл ты, – огрызнулся Глеб, неудачно потянул себя за палец и тоже зашипел от боли.

– Так. Что здесь происходит? – раздался сонный голос Хитника. – А, гном Федул, какой сюрприз! Глеб, ты его не обижай. Он… – Глеб не дослушал Хитника, ткнул обвиняюще в сторону душителя рукой, произнёс срывающимся голосом:

– Сволочь ты, гном Федул! Не разобрался, что к чему, и сразу душить кинулся! Не трогал я Хитника, не тро…

– Не сметь меня называть гномом! – взъярился Федул, – я – эльф! Только маленький, потому что в детстве не докармливали, понял? Эльф я! И точка.

– Опс, – Глеб умолк, потрясённый: он представлял себе эльфов несколько иными. Несколько покрасивее, что ли… и уж, во всяком случае, однозначно безбородыми.

– …Он малость чокнутый, – закончил фразу Хитник. – Славный малый, но упорно считает себя эльфом. Поэтому на эту тему с ним лучше не разговаривать – вспылит и убьёт, с него станется!

– Да он меня и так чуть не убил, – откашлявшись, недовольно проворчал Глеб. – Сонного придушить хотел.

– Ты с кем разговариваешь? – насторожился гномоэльф, – кто тут ещё прячется? Твой подельник, тоже колдун-расчленитель? Скажи, чтобы выходил, я его сейчас жизни лишать буду.

– Сам ты расчленитель, – возмутился Глеб. – С Хитником я разговариваю, понял? Он теперь во мне менто… ээ… ментально обитает! Его год тому назад запаковали, а я вчера случайно освободил, вот мы и пришли сюда посмотреть, что к чему. Потом я пива напился и уснул.

– Ы? – озадачился гном, ничуть не удивившись сказанному Глебом. – Ты уверен, что в тебе именно Хитник, а не какой другой хак?

– Увереннее некуда, – вздохнул Глеб. – Он мне и денег дал, и код доступа в здание сообщил. Замок на двери открыл, чего ж ещё?

– Это не доказательство, – почёсывая в бороде, буркнул Федул. – Мастер-хак и не такое проделать может, тоже мне, проблема – код доступа нечувствительно узнать или колдовской замок мента-отмычкой вскрыть… Коли он Хитник, то пусть скажет, что мы тут вытворяли на прошлой вечеринке, год назад! – Хитник, посмеиваясь, сказал, Глеб неудержимо захихикал.

– Ну? – заинтересовался Федул, – чего веселишься?

– Да вот, представил себе, как вы в стельку пьяные гоняете по коридору красные инфошары, а вместо кеглей у вас четыре голых ведьмы, тоже никакие… уржаться можно! – и Глеб захохотал в полный голос.

– Хитник, брателло! – расцвёл гном, – Друган! Живой! Дай-ка я тебя расцелую, – он на коленях просеменил к Глебу и обнял его так, что у парня заныли рёбра: – Не укатали хака крутые запаковки! – Федул, щекоча бородой, звучно чмокнул Глеба в щёку: от гнома ощутимо пахло водкой.

– Эй, отстань, – Глеб с трудом вырвался из дружеских объятий, – потом хака-другана целовать будешь, когда он в своё тело вернётся! Я-то здесь причём?

– И то верно, – согласился гном, сплюнул в сторону и вытер губы рукавом. – Чего-то я от радости увлёкся. Ладно, ты меня уже знаешь, Хитник представил, а тебя-то как зовут?

– Глеб, – поднимаясь на ноги, сказал парень. – Ты откуда здесь взялся?

– Дверь не заперта была, вот и взялся, – рассеянно ответил гном, тоже вставая. – Мы тут на девятом этаже компанией гуляли, я и зашёл на всякий случай другана проведать, а то чёрт-те сколько о нём ни слуху, ни духу! Квартира-то всё ещё за Хитником числится, оплата с расчётного счёта автоматически поступает, я проверял… Говоришь, пиво у тебя есть? Ну, угости, я не против.

Пиво сталось очень кстати: всё ж Федул крепко придушил Глеба, в глотке драло как от ангины. Может, и не стоило пить холодное, того и гляди горло после эдакого усиленного массажа простудишь, но Глебу было всё равно, очень уж жажда замучила.

– Давай, рассказывай, – потребовал гном, бесцеремонно сбросив вещи Глеба с табурета в угол кухни и по-хозяйски устраиваясь за столом, – как ты до жизни такой докатился?

– Я кошелёк с адресной пластинкой возле ресторана нашёл, – пояснил Глеб, – а после…

– Да не тебя я спрашиваю, а Хитника! – с досадой воскликнул Федул, – пусть он говорит, а ты как диктор из телеящика его слова озвучивай, большего от тебя и не требуется. Ах да! Ещё пива давай, – гном стукнул по столу кулаком.

– Хамло ты, Федул, – с горечью сказал Глеб и полез в холодильник за упаковкой.

После пары-другой глотков Глебу заметно полегчало, он прокашлялся и понял, что горло у него больше не болит. Гном тоже подлечился, изнутри и снаружи – первым делом выдул залпом пол-литра пива, а затем приложил неоткупоренную запотевшую банку к макушке, вместо ледяного компресса. Судя по его довольному виду, пивное лечение пошло Федулу на пользу.

– Итак, брателло Хитник, – рыгнув, изрёк гном, – валяй, говори кто тебя в запаковку уделал-то? Кого ты настолько крутого ломануть собирался, а?

– Мага Савелия я ломал, – нехотя ответил Хитник, а Глеб как попугай повторил его слова, деваться было некуда: раз уж взялся за роль переводчика с ментального на русский, то будь любезен озвучивать как положено. Тем более, что кроме Глеба сделать этого попросту было некому.

– Ух ты, – гном в изумлении едва не выронил банку-компресс, – И как?

– Сломал, – коротко ответил Хитник. – Но охранники Савелия взяли меня в серьёзный оборот, еле ноги унёс… Там какой-то дурень в мой канал ввалился, я его вместо себя савельевым ищейкам подставил. – Гном понимающе ухмыльнулся, отнял банку от головы, дёрнул кольцо – нагревшееся пиво выползло пенной шапкой – и выпил до дна, не отрываясь.

– А после я на лепреконовского демона нарвался, – с сожалением признался Хитник. – Тот дурень как раз от него удирал. И, значит, получился взаимозачет: тот за меня погиб, а я за него сел. О как бывает-то! – Глеб тоже выпил пива, в горле пересохло, и продолжил:

– Ты, Федул, смотри об том никому не болтай, – строго предупредил Хитник, – видел, что с моим телом стало? – гном угукнул, вытирая пену с бороды. – Не хочу, чтоб и тебя взяли в оборот… Теперь вот ломаю – ха-ха! – голову, кто ж меня укоротил: савельевы слуги или заказчики?

– Я, грешным делом, подумал сначала, что тебя этот хмырь уделал, – Федул подмигнул Глебу, тот в ответ показал ему кулак. А потом оттопырил средний палец; гном усмехнулся и показал в ответ два – крыть Глебу было нечем.

– А что – Савелий? – осторожно спросил Федул, – он как?

– При мне, – непонятно Глебу ответил Хитник. – Я же профессионал!

– Мнээ… А, может, нырнёшь в тело? – рассматривая стоявшую перед ним пустую банку как нечто увлекательное и интересное, нейтральным голосом полюбопытствовал гном, – на секундочку? Осмотреться, понять где твоя голова и назад.

– Они того лишь и ждут, – уверенно ответил Хитник. – Заблокируют меня и выпотрошат – мама не горюй! Что савельевы ребята, что заказчики: я ж в контрактный срок не уложился, чего им со мной церемониться!

– Эт-точно, – нахмурясь, согласился гном и со злостью смял банку, сжав её в кулаке.

– Эй, мужики, вы об чём толкуете, а? – спросил Глеб, отвлекаясь от перевода, – я тут как попка-дурак тружусь, а мне никто ничего объяснить не хочет! Кто такой этот Савелий, что за заказчики и вообще – вы чего делать собираетесь? Не век же мне с Хитником в обнимку жить-то!

– Не век, – кровожадно улыбаясь, сказал Федул. – Хитник, давай-ка мы сущность этого хмыря в астрал к чертям собачьим выкинем, а ты его тело займёшь? Раз всё равно уже в нём сидишь. – О маге Савелии гном не сказал ни слова. То ли забыл, то ли не посчитал нужным.

– Но-но! – отчаянно запротестовал Глеб, – я вам не мусор какой, чтоб меня выбрасывать! У меня конституционное право на существование, вон и паспорт государственный есть, личный… – Глеб с испугу полез в карман брюк за документами, но Хитник остановил его:

– Брось, Федул пошутил. Впрочем, если бы была подобная возможность, я бы ею уже давно воспользовался, – спокойно добавил Хитник и Глеб поёжился от его слов.

– Утихомирься, – подал голос Федул. – Если ты до сих пор не в астрале, значит, не подходишь брателле Хитнику, своим биополем и ментальным планом ему не соответствуешь. Типа полная несовместимость тела и духа, с возможным отторжением последнего. Радуйся и не дребезжи до поры, до времени!… Я вот чего думаю, Хитник: надо или нам двоим выручать твою голову, или искать подходящего донора, в которого ты переселишься, – решил гном. – Гы, искать! Кому я это говорю! Ты ж наверняка заранее для подобных форс-мажорных обстоятельств соответствующее тело себе приглядел, так?

– Приглядел, – не стал отнекиваться Хитник. – Даже пару. Но давно, года два тому назад… Мало ли что с тех пор могло произойти! Я собирался поутру отправиться на твои поиски, но ты и сам вовремя заявился, молодец. Пошли, с инфошарами поработаешь – глянем в официальном канале, что с телами. А то с моего обычника какой прок? – последнюю фразу Глеб озвучивать не стал.

Захватив с кухни табуретки, Глеб и Федул отправились в дальнюю комнатку. Парень, идя следом за гномом, угрюмо размышлял о том, что он, Глеб, вляпался по самое нельзя: то, что Хитник и Федул хаки, мента-взломщики, его не беспокоило – каждый зарабатывает на жизнь как может. Но возможность того, что в итоге могут пострадать ни в чём не повинные люди, Глеба очень и очень смущала. Ведь, по сути дела, готовилось самое настоящее убийство! А как иначе назвать захват чужого тела с окончательным выбрасыванием духа бывшего владельца в астрал…

– Чего пригорюнился? – насмешливо спросил Хитник, – небось решил, что мы убить кого-то собрались, да? Ну ты даёшь!

– Эй, ты уже и мои мысли читаешь? – ощетинился Глеб. – Совсем расхозяйничался, блин, скоро за меня решать будешь, когда и чего мне делать? А вот не дождёшься! Я – сам себе голова.

– У тебя не голова, а ведро пустое, – повысил голос Хитник, – ни хрена не знаешь, не понимаешь, но быстро и решительно делаешь глобальные выводы. Из тебя, братец, получился бы отличный государственный деятель, несомненно! – Хитник коротко хохотнул, посерьезнел. – Мысли твои я не читаю, но общее эмоциональное состояние ощущаю, куда ж деваться… Никто никого убивать не собирается: тело донора мне нужно только для того, чтобы выручить своё собственное! Я ведь ничего толком не могу сделать, пока болтаюсь при тебе как собачонка на привязи – ни с хак-инфошарами поработать, ни заклинания применить, ничего! На время мне донор нужен, понимаешь? А как только я верну своё тело, так сразу же освобожу донорское и восстановлю из астрала его духовную составляющую. Тем более, что обычники мне не подходят, работать можно только с магиками… с ведьмами да колдунами. Усёк?

– Усёк, – воспрянул духом Глеб. – Магиков можешь обрабатывать хоть пачками, мне за людей обидно было!

– Да ты, я вижу, конкретный шовинист, – насмешливо сказал Хитник, на том разъяснительная беседа и закончилась.

Пока Глеб толковал с Хитником, Федул сгрёб ногой банки из-под пива под раскладушку, отодвинул кресло с безголовым в дальний угол и уселся на табурете перед огненно-красными шарами. Деловито потирая ладошки, гном спросил:

– Ну-с, кого сперва искать будем? – Глеб сел рядом, сообщил:

– Девица Авдотья, двадцать девять лет, ведьма. Проживает… – Глеб назвал совершенно незнакомый ему адрес – видимо, из тайной, закрытой для обычников части города – и уставился на огненные шары: пляшущие в них золотые искры завораживали, притягивали взгляд. Казалось, ещё чуть-чуть, и Глеб увидит в мельтешении огоньков нечто удивительное, важное, отчего вся его жизнь изменится кардинально и навсегда…

Крепкий подзатыльник вернул парня к действительности.

– В шары не глядеть! – свирепо произнёс гном, вновь садясь на табурет и вытирая ладонь о свитер. – Замагичешься сознанием в астрал, и что мне тогда делать? Чёрт с тобой, но брателло Хитник! У тебя очки есть? – Федул мельком глянул на шары. – Хочешь любоваться – любуйся, но через стёкла.

Глеб вспомнил о тёмных очках – тех, что он надевал, когда играл на гитаре в подземных переходах – достал их из нагрудного кармана рубашки и нацепил на нос. Шары враз стали гораздо тусклее, но зато теперь золотые искры в них воспринимались обыденно и неинтересно: ну, искры, ну, мельтешат. Взгляд колдовские огоньки больше не притягивали.

– Говоришь, девица Авдотья? – переспросил гном, скабрезно ухмыляясь. – Хе-хе, в этом что-то есть! Гм, любопытно, а что женщины чувствуют в некоторые… ээ… особые моменты своей личной жизни? Узнаешь – расскажешь? – Федул ехидно засмеялся. Хитник выругался, а Глеб с удовольствием его озвучил, кое-что добавив от себя – в отместку за подзатыльник.

– Всё, хватит лаяться, – поскучнел гном, – приступаю к работе, – и положил руки на инфошары. В тот же миг золотые искры метнулись вверх, к ладоням Федула; между шарами с сухим треском проскочила фиолетовая молния и в комнате неожиданно запахло сиренью.

– Есть контакт, – довольным голосом сказал Хитник, – у меня запаховой сигнализатор входа в систему… Ага, вот и экран, – на стене, напротив Федула, возник зелёный квадрат: большой, не менее чем метр на метр; по экрану пробежала рябь тёмных помех и тут же появилось изображение – цветное, объёмное.

Девица Авдотья более не была девицей. На фоне здания со всё объясняющей надписью «Дворец бракосочетания» стояли, в окружении празднично одетого народа, гренадёрского роста невеста в просторном свадебном платье и низкорослый (по сравнению с ней) жених: судя по серой морде и красным печальным глазам – орк. Лицо невесты лучилось счастьем, чего нельзя было сказать о женихе; мадам Авдотья крепко прижимала к себе грустного спутника жизни, видимо, чтобы не удрал. А ещё невеста была на седьмом-восьмом месяце беременности.

– Позавчера зарегистрировались, – глянув на мерцающую в углу экрана дату, весело доложил гном. – Что скажешь?

– Отпадает, – быстро ответил Хитник, – ещё чего не хватало! Нафиг, нафиг, больно надо!

– Ну, смотри, – похихикивая, сказал Федул, – когда ещё такая возможность представится, самолично тайну материнства познать…

– Не язви, – сердито оборвал его Хитник. – Лучше поищи-ка колдуна Венедикта, тридцать два года, проживает на окраине, в Западном микрорайоне, – Глеб продиктовал адрес.

В этот раз объёмной картинки не было: весь экран занял список с выделенными красным цветом там и тут словами. В первую очередь в глаза бросалось: «разыскивается», «опасен», «применение оружия»; Хитник, обнаружив те слова, лишь огорчённо хмыкнул. Глеб же вникать не стал, пускай гном разбирается! Гном и разобрался.

– Ты знаешь, оказывается твоего донора ищет не только милиция, – озабоченно сказал Федул, рассеянно теребя бороду, – но и вся западнорайонная братва. С гарантированным летальным исходом, нды-ы… Будем искать дальше того Венедикта или как?

– Тоже отпадает, – уныло ответил Хитник. – Всё, приплыли. Больше кандидатур у меня нет.

– Ну и ладно, – не огорчился гном, вскакивая с табурета. – Сами управимся!

– В каком смысле? – насторожился Глеб. – Сами – это как?

– Во-первых, отыщем, где спрятана голова брателлы Хитника, – охотно стал перечислять Федул, для наглядности загибая пальцы на руке, – во-вторых, проникнем в логово мерзавцев. А в-третьих, украдём ту голову, устроим заварушку и под шумок удерём. Хотя, возможно, будет драчка с применением оружия… Ты в чём больше горазд – на саблях махаться или из пистолета стрелять? Про магическое оружие не спрашиваю: ясен пень, ты в нём ни в зуб ногой.

– Ой, – сказал Глеб, медленно снимая очки и глядя на Федула несчастным взглядом, – сабли… н-нет, не умею.

– Значит, из пистолета. Не бойся, – гном ободряюще похлопал Глеба по плечу, – я дам тебе парабеллум. Хороший, пристрелянный!

– Спасибо за доверие, – мрачно произнёс Глеб, – тронут до слёз.

А что ещё тут можно было сказать?