Хэдон из древнего Опара

5.

Предпоследнее испытание длилось два дня. В первый день пятнадцать участников, отобранные по жребию, заняли свои позиции лицом к буйволу, на концы рогов которого были надеты острые бронзовые наконечники. Каждому соревнующемуся выдали по трехфутовому жезлу, окрашенному на конце еще влажной охрой. Участник проходил в центр арены и ожидал, когда выпустят буйвола. С этого мгновения его задача состояла в том, чтобы поставить отметку охрой точно в центре лба буйвола. И сделать это следовало в тот момент, когда буйвол в упор смотрел на него.

Выполнив это, к удовольствию трех судей, сидящих в кабине на безопасном расстоянии от быка, участник состязания становился свободен и мог уходить. Все, что от него требовалось, так это добежать до низкой стенки и перепрыгнуть через нее до того, как бык догонит его.

— Скорость и проворство, — сказал Хэдон Таро. — Вот что здесь необходимо. Плюс мужество. У Хевако оно есть. Я признаю это достоинство за этой угрюмой свиньей. Но он тяжелый и медлительный. Более быстрый, чем производит впечатление, но все неповоротливый.

Но Хевако удалось справиться с заданием, хотя он и не смог увернуться от быка, и тот слегка поранил ему руку. Этот тип настолько быстро бежал короткое расстояние до стенки, что смотрелся в это время просто как некое неясное пятно.

Таро рассмеялся:

— Беги бык вслед за ним во время гонок, Хевако выиграл бы все забеги.

В тот день Таро выступал последним из всех пятнадцати участников. Перед тем, как выйти в ворота, он повернулся к Хэдону и положил ему руку на плечо. Таро был очень бледен.

— Прошлой ночью мне приснился сон, — сказал он. — Я пил кровь из кубка, наполненного тобой.

Хэдон был потрясен.

— Все сновидения нам посылают божества, — сказал он. — Но сон не всегда подразумевает тот смысл, который мы вкладываем в него.

— Может быть, и так, — ответил Таро. — Но как бы то ни было, нам обоим предстоит сразиться друг с другом на мечах. Одному из нас суждено пролить кровь во имя души другого. Почему мы не бросили кости в Опаре, чтобы жребий решил за нас, кому ехать на Игры? Один из нас потерял бы шанс стать королем, но ему бы не пришлось проливать кровь своего лучшего друга. Мы слишком любим друг друга, чтобы даже помыслить об этом. Но алчность заставила нас пренебречь дружбой, алчность и честолюбие. Зачем мы сделали это, Хэдон? Почему мы не положились на жребий? Кто бы из нас ни стал победителем, он смог бы впоследствии ввести друга во дворец и разделить с ним свою счастливую судьбу.

Хэдон растерялся, но сумел справиться с собой:

— Кхо, похоже, ослепила нас. Без сомнения, к тому были Ее собственные добрые намерения.

Заиграла труба, и Таро промолвил:

— К чему винить богов и богинь? Думай чаще обо мне, Хэдон, и не забудь приносить жертвы мне сейчас и потом.

— Может быть, ты неправильно истолковал сон! — в отчаянии закричал Хэдон, но ворота уже закрылись.

Таро нетвердой походкой прошел в центр поля, и когда черный бык, хрипя от душившей его ярости, выбежал из ворот, Таро даже не пошевелился. Бык бил копытом о землю, а затем в течение минуты бегал вокруг. Таро стоял с подветренной стороны, и бык, наконец, с ревом устремился к нему. Таро протянул палку и поставил отметину на его лбу, но действовал он так медленно, о, так медленно, намного медленнее, чем когда-либо в случае опасности двигался проворный Таро.

Впоследствии Хэдон задумывался — не сон ли явился причиной такой замедленности движений Таро. Не послала ли ему страшная Сисискен это видение из-за того, что отметила его печатью смерти, зная, что сам по себе сон обеспечит его конец? Но почему Сисискен пожелала именно его? Почему она позволила ему дотоле оставаться в живых, участвуя в Играх столь долго, но и не более того?

Может быть, из-за того, что ее сестра, Кхо, пожелала избавить Хэдона от мучительной необходимости убить друга?

Ответа Хэдону был неведом, но ночью в бараке его душили слезы. Все же, когда ему удалось заснуть, он ощутил, как крошечная искорка радости пробилась сквозь его глубокое горе. Как ни была велика его печаль по Таро, он не будет нести ответственность за убийство лучшего друга. Кхо избавила его от этой участи.

Назавтра Хэдон совершил поступок, который привел публику в состояние восторга. Задыхаясь от восхищения, толпа встала, приветствуя его.

Как только бык пошел в нападение, Хэдон побежал навстречу ему. За мгновение до того, как опущенные рога были готовы встретиться с ним, юноша прыгнул высоко вверх и вперед, подтянул ноги, ударил черный волосатый лоб животного концом палки и опустился на спину быка. Инерция тела Хэдона плюс инерция могучего быка покатили его вперед, и он упал, растянувшись на песке. Но тут же вскочил, несмотря на то, что был слегка оглушен, и побежал. Хэдон услышал сзади себя рев и топот копыт. Он перемахнул через стену, которая затряслась от удара врезавшегося в нее быка.

Хэдон поднялся и бросил взгляд в кабинку судей. Они стояли с поднятыми руками, пальцы которых были растопырены. Это означало, что он пометил быка отлично.

Юношу еще долго продолжали приветствовать, и немного погодя Хэдон понял, чего хотела толпа. Люди требовали, чтобы королева посвятила этот номер программы ему и чтобы в будущих Играх он назывался Днем Хэдона.

Хэдон ощутил в себе вспышку ликования, но она, увы, тотчас окрасилась печалью, поскольку Таро не было здесь, и он не мог видеть того, что произошло. Возможно, его душа присутствовала. Хэдон позаботился о том, чтобы принести ей вечером в жертву быка — хотя это и больно ударило по его карману — и Таро узнает о триумфе друга, когда она напьется крови, дарующей материальность.

Итак, спустя один день, начались финальные соревнования. Из первоначального количества участников осталось лишь двадцать. Буйволы собрали дань, превышающую потери от схваток с гориллами, гиенами и леопардами вместе взятыми. В девятом часу зазвучали трубы, и все двадцать участников вышли строем, облаченные лишь в алые набедренные повязки, держа в руках широкие и длинные тену. Уцелевшие участники Игр остановились перед кабиной Авинет и Минрута и приветствовали их. Авинет поднялась и бросила вниз через головы публики золотую корону. Она плавно опустилась на арену, покатилась и остановилась у края беговой дорожки. Хэдон заметил, что от удара мягкое золото погнулось. Но победитель с легкостью сможет выправить его обратно, когда будет надевать корону себе на голову.

Авинет выглядела необычайно красивой. На ней была длинная алая юбка, на шее — ожерелье из красных изумрудов, а в черных волосах — алый цветок. Была ли ее улыбка предназначена ему? Или кому-то другому, скажем, высокому красавцу Виге?

Если ее улыбка предназначалась последнему, королева обрекалась на скорбь, поскольку Хэдон отсек его правую руку спустя десять минут яростной борьбы. Вига был очень искусен в фехтовании и, не потеряй он много крови два дня назад, когда бык рогом нанес ему скользящий удар в бедро, он мог бы действовать быстрее. Но его унесли — посеревшего и умирающего от истечения крови, которая фонтаном била из обрубка.

Хэдон пристально смотрел на несчастного и не чувствовал никакого торжества. Впервые в своей жизни он убил человека, причем хорошего человека, к которому испытывал симпатию. То, что Вига тоже пытался убить его, ничего не меняло в его чувствах.

Все поединки проводились одновременно. К концу дня количество участников сократилось от двадцати до восьми. Из тех, кто потерпели поражение, девять были убиты, а четверо столь сильно покалечены, что больше не могли бы удержать эфес меча даже двумя руками.

Опять новый день был занят похоронами, потом последовал день отдыха для оставшихся в живых. Хэдон немного поупражнялся и некоторое время провел в размышлениях по поводу слабых и сильных сторон, которые он заметил у остальных своих соперников. Основную опасность для него представляли Хевако и Дамокен, высокий гибкий юноша из Минанлу. Они оба набрали достаточное количество очков в различных состязаниях. Оба были превосходными фехтовальщиками, и именно с этим приходилось сейчас считаться. Но и к остальным не следовало относится легкомысленно.

Во второй день соревнований по фехтованию Хэдону выпало по жребию состязаться с Дамокеном. Битва была длительной, оба чувствовали, как уходит сила из рук и ног по мере того, как они кружили, отражали удары и рассекали воздух мечами. Наконец, Хэдон быстрым ударом, хоть частично и заблокированным, отсек ухо Дамокена и глубоко поранил его плечо. Дамокен оступился назад, меч выпал у него. Хэдон шагнул вперед и наступил ногой на острие меча, и рефери поспешили увести Дамокена с поля.

— Не плачь, — сказал Хэдон . — Лучше жить без уха, чем бродить призраком с бледным лицом вокруг в надежде напиться крови.

Дамокен, прижимая ладонь к кровоточащей голове, ответил:

— Хэдон, когда ты станешь королем, вспомни обо мне и возьми на службу того, кто при других обстоятельствах мог бы сам сделаться твоим королем.

Хэдон кивнул в знак согласия, поднял меч и передал его рефери.

Следующие соперники заняли свои места, а Хэдон прошел к боковой линии. Он внимательно следил, как дерутся другие, особо отмечая стиль Хевако.

Когда солнце уже прошло более трех четвертей своего пути по небосклону, в борьбу вступили Хэдон из Опара и Кхозин из Товины, оба во второй раз за этот день. Через пять минут после старта, несмотря на ранение левой руки, Хэдон одержал победу, а Кхозин лежал мертвый.

В тот же день в финальном поединке скрестили свои мечи Хевако из Опара и Хадар из Кетрута. Не прошло и двух минут, как Хевако нанес такой могучий удар по лезвию меча противника, что оружие выпало из его бесчувственных рук. Хадар бросился за мечом, и лезвие меча Хевако рассекло ему шею.

При шуме неистовствующей толпы Хэдон и Хевако хранили молчание. Задумавшись, они смотрели друг на друга. Послезавтра один из них непременно будет мертв, а другой может стать королем королей Кхокарсы. Какая участь ждет Хевако и Хэдона? Кто из них попадет в руки страшной Сисискен, а кто в теплоту объятия славной Авинет?