Гувернантка для чешуйчатой прелести. Переполох в королевском дворце

Глава 14. Молчание – золото, но не всегда

В деревне воздух был совсем иным. Наверное, именно так пахла свобода.

Сладкими свадебными караваями, которые только вынули из печи. Их золотые корочки блестели под светом десятка свечей. Печным дымом и пихтой. Отец Бераны уже растапливал для нас баню, чтобы мы соблюли еще одну деревенскую предсвадебную традицию. С невесты перед браком следовало стереть все следы прошлого.

А еще здесь пахло медом, из которого изготавливали сладкий тягучий напиток. Он был коварным, шел так легко, что Берана уже дважды применяла целительскую магию, чтобы придать нам с Вейолой бодрости.

В студенческие годы это заклинание называлось просто: заклинанием трезвости.

Где-то за сараями перекликались гуси, а из распахнутых окон дома лился звонкий смех. Я стояла на невысоком крыльце и вдыхала этот странный коктейль из ароматов. К нему то и дело примешивался терпкий дух полевых цветов. Он исходил от венка, которым покрыли мою голову по еще одной предсвадебной традиции.

Казалось, сами звезды на небе подмигивали мне. Все было таким настоящим. Живым, глубинным и при этом простым. Не то что в столице, где воздух звенел от притворств, тайн и интриг. Наверное, я бы даже смогла так жить. Вставать с рассветом, вести хозяйство, заниматься огородом, но…

Мое сердце, как бы я ни пыталась себя обмануть, находилось совсем в другом месте. Оно принадлежало не мне.

– Быстро к бабушке спать! – ругалась мама Бераны.

Рыжая словно была ее точной копией, но на два десятка лет младше и значительно уже в талии. Но это и не удивляло. Четверо детей однозначно наложили свой отпечаток на эту теплую и уютную женщину. Младшие мальчишки были шебутными и даже сейчас никак не хотели уходить к бабушке, желая поучаствовать в ночных и утренних гуляниях.

Берана выскочила на крыльцо. Ее рыжие кудри растрепались от танцев, а на щеках играл румянец.

– Михей, а ну, быстро к бабушке!

– Да идем мы, идем, – проворчал старший из мальчиков.

Они нарезали круги вокруг добротного деревянного дома и то и дело притаскивали мне то горсть ягод, то огурцы похвастаться и угостить.

– Я провожу их, поздно уже, – улыбнулась я и сошла с крыльца.

Во многих домах свет уже не горел. Мальчики и правда задержались. В честь праздника им разрешили не спать чуть дольше, но и это послабление не длилось вечно.

Проводив ребят дальше по улице – бабушка Бераны по папиной линии жила через четыре дома от них, – я попрощалась со старшими ребятами и передала заснувшего по дороге у меня на руках самого младшего. Эти дети сегодня с лихвой скрашивали мое угрюмое настроение.

А еще вдоволь веселили сестру.

Как только время приблизилось к полуночи, мы с девчонками вышли за забор, чтобы погадать на суженого. Идея была такова: мимо нас должны были проходить случайные мужчины, спешащие по своим делам, а нам следовало спрашивать у них их имена. Имя, которое они называли, по идее соответствовало имени будущего мужа той, чья очередь гадать выпадала.

И все бы ничего! Но, проторчав на улице около получаса, мы так и не встретили ни одного случайного прохожего. Просто потому, что время уже было позднее, а деревенские ложились рано. Что же касалось молодых, все они также рано отправились спать, потому что грандиозные предсвадебные гуляния именно в деревне должны были начаться завтра с первыми петухами.

Такое событие пропустить не хотел никто. Авраиму предстояло выкупить свою невесту, а значит, накрыть шикарные столы, поучаствовать в конкурсах и щедро отсыпать монет за любимую.

Так вот, гадание у нас не удалось. Но, чтобы сестра не расстраивалась, мальчишки решили нам подыграть. Первой узнать имя суженого полагалось невесте, и, когда самый младший брат Бераны появился на дороге, выскользнув из-за забора, он не просто прошел мимо нас, а нацепил на себя старый потертый камзол, что волочился по земле, напыжился, сделав важный вид, и даже сменил походку.

Когда мы в шоке проводили его недоуменными взглядами, но так и не окликнули, мальчик развернулся и прошелся мимо нас еще раз, но уже в противоположном направлении. Его братья выглядывали из-за угла.

На втором круге Ольха не выдержал.

– Мое имя Авраим, если что, прекрасные дамы, – пробасил он, подтягивая к груди свисавшие до самой земли рукава.

– А похож, – выпалила Вейола, давясь тихим смехом.

Уткнувшись в плечо Бераны, я просто беззвучно ухохатывалась, пока по щекам текли слезы. Чтобы нам не было обидно, Михей и Весий тоже принарядились в отцовский тулуп и старую рубаху. Они были столь же галантны и обходительны, демонстрируя нам свое видение современной аристократии, что не умилиться не получалось.

Мне достался незнакомец по имени Рурх, а Вейоле – обольстительный льстец Шелли, граф ока Рирстор. Конечно, таких имен даже в природе не существовало. Но идею ребят поддержать нас мы оценили. Пришлось срочно угощать их шоколадными конфетами, которые Берана припрятала на завтра.

Возвращаясь обратно по деревенской дороге, что тянулась меж домов и заборов, я сразу ощутила на себе чужой взгляд. Он практически врезался в мою спину, заставив замедлиться и напрячься. О том, что Граф может преследовать меня, я не думала. Твердо была убеждена, что сегодня мы попрощались навсегда, так что ожидала встретить кого-то другого.

Например, графа Ворули.

Однако это оказалась его сестра. Когда я все же остановилась и обернулась, не желая вести хвост за собой к дому Бераны, директриса Академии благородных девиц уже стояла в пятнадцати шагах от меня. В одной руке она сжимала саквояж, другая была свободна.

Дорожное платье тонко намекало на предстоящее путешествие. Лунный свет скользил по ее худому лицу, превращая улыбку в оскал.

– Ну наконец-то, – произнесла она хрипло и едко добавила: – Тебя в этом образе и не узнать. Решила вспомнить собственные корни, Алария?

Лед пробежал по спине. Этот ровный, почти ласковый голос я узнала бы из тысячи других.

Чистое платье взамен чужой пропылившейся одежды мне одолжила Берана.

– Я не стесняюсь своего происхождения, – ответила я негромко, но твердо. – Уходите, пока у вас есть возможность.

– Ты должна мне и пойдешь со мной, – заявила женщина безапелляционно. – Без тебя мне не пересечь границы. Каждый пост оцеплен, а ты… Герцог выпустит меня живой и невредимой, если на кону будет стоять твоя жизнь.

– Угрожаете? – Я едва не рассмеялась.

Мне было за что благодарить эту даму, но мои претензии к ней значительно перевешивали любое добро, которое она когда-либо совершала в мою сторону. Потому что она ничего не делала просто так. Только для своей собственной выгоды. Только для исполнения плана, на осуществление которого ушло столько лет.

– Ставлю перед фактом, – выплюнула Турика зло. – Ты немедленно идешь вместе со мной и собой прикрываешь меня от любой возможной угрозы. Твое время пришло.

Тая улыбку в уголках глаз, я дала ей возможность как следует насладиться собственным триумфом, но, наблюдая за тем, как меняется ее мимика, из-под опущенных ресниц, все же не удержалась и в голос рассмеялась.

Она больше не имела надо мной власти. А еще она уступала мне во всем: как в физической силе, так и в магии.

– Рожденная пламенем в огне и умрет, не так ли? – спросила я насмешливо.

– Твоя метка… – наконец осознала она.

– Ее больше нет.

Медленный вдох, шумный выдох. Она готовилась напасть на меня, и это было настолько глупо и отчаянно, что я вдруг поняла: я являлась ее последней надеждой. Берана для нее была недоступна, а никого другого в качестве щита Великие герцоги просто не оценят. Им будет плевать на смерть другой выпускницы. Чтобы поймать Нахль, они пожертвуют ею без оглядки.

– У меня были на тебя такие планы. Неблагодарная. Такое разочарование. – Ладонь без саквояжа медленно поднялась, формируя светящийся шар заклинания.

Он трещал и искрил, словно молнии в синем небе.

– Я бы очень не советовал вам даже пытаться. На вас и так уже собралась целая папка обвинений, – услышала я тихий, но уверенный голос Дэйривза.

Через мгновение он выступил из тени, шагнув на перекресток между двумя улицами вместе с Авраимом. Последний оказался позади леди Нахль, как бы подчеркивая, что ей не уйти.

Генерал Волдерт встал рядом со мной.

Больше для меня никого и ничего не существовало. Я жадно рассматривала профиль того, кого любила всем сердцем. Не собиралась больше с ним видеться и не поменяла свое решение даже после того, как узнала от девочек последние новости.

Дэйривз не взвалил на себя ношу в виде королевства. Но продолжал оставаться Великим герцогом, одним из тех, кто входил в Совет и на ком держалась власть.

Мне было страшно смотреть ему в глаза, страшно услышать вопрос, на который я не имела ответа. Я ушла, отступила, потому что боялась. Боялась той новой, другой жизни, какую он предлагал мне.

Я ощущала вину перед герцогом Трудо. За то, что не оправдала его надежд. За то, что собиралась разбить ему сердце, если у него и правда были ко мне чувства. Мужчины слишком часто увлекались, а затем их интерес гас так же легко, как фитиль свечи.

Я уговаривала себя, что этих чувств нет. Мы просто их придумали и сами же в них поверили. Но сердце точно знало, что эта любовь – та самая.

– Я… отправила вам письмо, – с трудом выдавила я из себя.

Добравшись до деревни около двух часов назад, я и правда перво-наперво отправила Дэйривзу письмо. Несмотря на уговоры девочек не горячиться, я попрощалась с ним и поблагодарила за все, за все те чудесные дни, которые мы провели вместе. Мне было проще попрощаться самой, чем однажды узнать, что я оказалась права.

Что с такой репутацией я ему не нужна.

– Я его не получил, – признался Дэйривз, практически пригвождая меня к месту взглядом. – Я с ума сходил все эти дни. Где ты была, Алария? Как оказалась здесь? Кто помог тебе покинуть дворец?

Ответы, ответы, ответы… Мне требовалось рассказать так много, но…

– Ваше Светлейшество… – начала было я, собравшись с силами.

– Нет, – перебил он меня, огорошив.

– Что “нет”? – переспросила я, сбившись с мысли.

– Все “нет”. Все то, что начинается со слов “Ваше Светлейшество”. Я не знаю, что ты хочешь мне сказать, Алария, – герцог неожиданно разозлился. – Но если это не просьба забрать тебя отсюда немедленно, можешь даже не стараться тратить слова.

– Дэй! – воскликнула я возмущенно. – Я не могу сейчас уехать, я же…

В карих глазах вспыхнул нехороший огонек. Он заставил меня проглотить все несказанные слова.

– Алария… – окликнула меня Вейола.

Обернувшись, я увидела у калитки подруг. Они выглядели недоуменно-испуганными. Наверняка заметили леди Нахль, которую Авраим ловко запихивал в портал. Собственно, к этому моменту из светящегося марева только ее ноги и торчали. Видимо, девчонок привлек магический свет.

– Минутку, любовь моя! Я уже почти закончил! – не отрываясь от процесса, отчитался генерал Эльдоро.

– Но ты же должен был только завтра… – проговорила Берана удивленно.

А мы с герцогом Трудо все так же продолжали стоять рядом. На расстоянии вдоха, не касаясь друг друга даже одеждой.

Я вновь посмотрела ему в глаза.

– Я забираю тебя сейчас же. Извини, но деревенские гуляния ты пропустишь, – отчеканил Дэйривз холодно.

– Утром подруги невесты занимаются пошивом фаты. Чем длиннее фата, тем больше выкуп… – попыталась я возразить.

– Лично вручу родителям твоей подруги мешок золота в качестве откупных, – пригрозили мне.

– А я удвою, – усмехнулся Авраим, без особого пиетета закидывая в портал саквояж. – Жду вас послезавтра на торжестве в столичном поместье Эльдоро, дети мои. Так, где там моя любимая теща? В прошлый наш прилет меня закормили пирожками. Дракона! Пирожками! Их, наверное, вся родня пекла…

Последнюю часть фразы этот массовик-затейник проговорил очень громким шепотом и прошел мимо нас, насвистывая какой-то веселый мотив.

Портал схлопнулся за нашими спинами.

Герцог Трудо обнял меня за талию. Его ладонь скользнула по спине медленно, но неотвратимо. Следом на дороге между домами появился черный экипаж без опознавательных знаков. Лошади вывернули из-за угла, поднимая пыль. Кучер остановил карету рядом с нами.

Я подняла ладонь, прощаясь с девчонками. Они обе мне улыбались. Наверное, могла бы попросить подойти к ним и проститься нормально. Но создавалось впечатление, что любой мой шаг будет воспринят Дэйривзом как побег.

Подав руку, он сам открыл дверцу и помог мне забраться. Ступив в карету следом, сел рядом, а не на бархатную скамью напротив. Мои пальцы так и утопали в его ладони. Он сжимал их почти до онемения.

– Куда мы сейчас? – спросила я тихо.

Экипаж тронулся, и лошади понесли вперед, оставляя позади деревенские дома.

– В полете я травмировал крыло, поэтому мы не можем полететь. Магией я тоже воспользоваться пока не могу. Последний портальный артефакт забрал Авраим, а я израсходовал весь резерв за прошедшие дни, и понадобится какое-то время…

– Я спросила не о том, почему мы поехали в карете, – возразила я осторожно.

– Прокатимся до столицы, если ты не против, а оттуда уже сможем вернуться в поместье, – ответил он, словно уговаривая меня.

На долгие минуты в карете стало тихо. Только мою руку сжимали то чуть крепче, то мягче, будто вспоминая, что физическая сила дракона никогда не сравнится с силой простого мага.

– Алария, я… – шумно выдохнув, Дэйривз будто шагнул в ледяные воды океана. – Я хотел извиниться перед тобой. Я виноват. За то, что использовал тебя во дворце, во время бала. За то, что не забрал сразу, как и хотел. Я…

– Не стоит, я все понимаю. – Я мягко улыбнулась. – Мне правда ничего не нужно объяснять. Если бы на кону стояла только моя жизнь, я знаю, что все было бы иначе.

– Я… рад, что… ты понимаешь, – произнес он с заминкой и снова замолчал.

Я тоже собиралась с силами. Настала моя очередь.

– Спасибо за метку, – проговорила тихо. – И вообще за все. Я знаю, что Световолд понес наказание за свои злодеяния. Что его брат также был приговорен.

– Никто из них и никогда больше не появится в твоей жизни. В нашей жизни, – исправился дракон. – Граф Ворули, леди Нахль. Тебе не о чем переживать. Все и правда закончилось. Самое сложное уже позади.

Позади… Мне отчего-то так не казалось. Напряжение висело в воздухе ледяными сосульками. Они вот-вот собирались сорваться, я это чувствовала, но пока никто из нас не сказал того, что действительно собирался. Это тоже очень сильно ощущалось.

– Из дворца меня выкрал человек из моего прошлого, – призналась я глухо. – Я не просила его об этом. Другие люди помогли мне восстановиться и добраться до деревни Бераны. Тебе тоже не о чем беспокоиться. Мы попрощались навсегда.

Дракон медленно перевел взгляд с моих рук на мое же лицо. В его глазах в сумраке кареты отчетливо читались невысказанные вопросы. Он хотел знать подробности, и тогда я сдалась. Рассказала ему обо всем, что произошло в предыдущие дни. И обо всем, что случилось задолго до нашего знакомства.

О каждом дне моей жизни. Обо всех радостях и горестях. О старых страхах и о новых, которые только предстояло побороть.

– Алария, слухи о твоей репутации меня не заденут, лишь бы они не ранили тебя. Но поверь мне, клянусь, я лично заткну каждого, кто посмеет открыть рот, – горячо зашептал генерал.

– Всем рты все равно не закроешь. Слухи будут, и этого не избежать, – сказала я чистую правду, не желая обманываться и лгать. – Но я готова к ним. Никогда не зависела от чужого мнения, однако.... Я не могу не думать о Сабире. Добрые люди найдутся, и ей обязательно расскажут, какая репутация у меня была.

– И тогда мы раскроем ей правду. Или часть правды. Но пока не имеет смысла об этом думать. – В знак поддержки меня поцеловали в макушку. – Зачем переживать о том, чего пока нет и, возможно, не случится?

Не имея сил ответить, признать, что он действительно прав, я прижалась щекой к его груди. Положив подбородок мне на макушку, Дэйривз обнял меня еще крепче. В этом жесте будто прослеживалось отчаяние. Словно он хотел вобрать меня в себя, соединиться.

– Алария, я перечислил не все, за что намеревался попросить у тебя прощения. Я хочу, чтобы между нами не оставалось даже намека на тайну. Чтобы не было причин для непонимания. Чтобы ничто и никогда не смогло стать причиной сомнений в правильности тех решений, которые ты приняла.

– А я приняла какие-то решения? – Оторвавшись от него, я слегка приподнялась, чтобы с улыбкой заглянуть ему в глаза.

– Не придирайся. Ты решила выйти за меня, чтобы сделать меня самым счастливым драконом на свете, и построить со мной крепкую, я бы даже сказал – нерушимую ячейку общества.

И вот вроде бы шутил, даже улыбался, но глаза в сиянии лунного света оставались холодными и серьезными. Дэйривз явно готовился к удару, каким собирался пошатнуть то хрупкое равновесие, что я наконец обрела.

– Ты помнишь нашу первую встречу? – спросил он с явным ожиданием.

– Никогда не забуду твой взгляд и наш танец на выпускном балу, – поделилась я собственными воспоминаниями. – Я была готова танцевать с кем угодно, кроме тебя.

Герцог печально улыбнулся. Я заметила это даже в сумраке кареты.

Следующая откровенность попросту огорошила.

– Понимаю. Но это была наша вторая встреча, Алария, – проговорил он глухо. – Первая случилась в коридорах дворца. Налетев на меня, ты подарила мне поцелуй, который намертво врезался в память и лишил меня покоя. Я целенаправленно посетил твой выпускной бал, желая отыскать там тебя.

– Так это я тебя!.. Так вот оно что! Вот почему ты так смотрел на меня! – воскликнула я пораженно.

Правда ошеломила. Я обвинила его в недостойном поведении, вызвала на дуэль, а сама надругалась над его добрым именем, воспользовавшись им в патовой ситуации.

Я даже не запомнила того, кого поцеловала. Меня сковывали ужас и стыд, из-за которых я предпочла сбежать.

– Ты был возмущен моим поведением, а я… Я тогда пряталась от Световолда, пыталась не пересечься с ним. Спешила в крыло воспитанников и увидела его в коридоре. А потом появился ты, и я…

– Ты была похожа на Эрнесту в тот момент, – добавил Дэйривз все так же сухо, не глядя мне в глаза. – Когда ты поцеловала меня, я будто с ума сошел. Я видел в тебе ее, но там, на балу, я всеми силами пытался противостоять этому наваждению.

Я оторопела. Не такого признания я ожидала.

– Из-за этого же наваждения я поцеловал тебя у Великого Дуба. Я позволил себе это сделать, желая обмануться в последний раз, но потом… – герцог прервался и наконец взглянул мне прямо в глаза, мягко погладив мои похолодевшие ладони, согревая их. – За это я прошу у тебя прощения. Я не собирался видеться с тобой, Алария. Я отчетливо понимал, что ты – не она. Когда-нибудь ты все равно увидишь ее портрет, и ваше сходство может тебя поразить.

Не поразило. Мы действительно были чем-то похожи. Цветом волос и глаз, некоторыми чертами, но назвать меня копией Эрнесты не получалось. Это слишком задело бы мое самолюбие, да и самолюбие любой другой женщины.

– Я повторюсь: я знаю, что ты – не она, – с жаром продолжил Дэйривз. – Я не пытаюсь заменить ее тобой. Я не пытаюсь обмануться. У тебя нет причин сомневаться в моих чувствах, но я хотел, чтобы ты узнала об этом до того, как станешь моей женой. Это, по крайней мере, будет честно, потому что права на отказ от меня у тебя нет.

С моих губ сорвался короткий смешок. В этом был весь герцог Трудо.

– Я уже видела ее портрет. Мы правда чем-то похожи. Может быть, у нас были общие родственники… – предположила я, практически заставляя себя говорить нормально.

Потому что это и правда было неприятно слышать. Нет, я не надеялась на любовь с первого взгляда. Глупо и недальновидно полагаться на это зыбкое чувство. Тем более что с первого взгляда можно влюбиться, ощутить влечение, но никак не полюбить по-настоящему.

Для любви требовалось нечто большее, чем тело, внешний образ, привлекательность и показательные привычки. Для любви искренней и настоящей нужно было коснуться чужой души, всего того, что в итоге без остатка принадлежало только нам. Вместе с душой мы принимали все плохое и все хорошее, все, что раздражало и бесило, и все, что вызывало умиление или страсть.

Мы любили все, даже если считали, что это не так. Когда любишь, по-настоящему любишь, то готов мириться с недостатками. Потому что идеальных не бывает – такова жизнь. Любя, принимаешь и прошлое, ведь без него не было бы настоящего.

– У вас правда имелись общие родственники. В четвертом поколении, – неожиданно поделился Дэйривз.

– То есть Сабира… Она моя…

– В вас течет какая-то часть общей крови. Отец Эрнесты и твой отец имели общего предка. Я узнал об этом на днях.

Я ошарашенно замерла. Новость поразила даже больше, чем признание герцога. Теперь наша внешняя схожесть с его покойной супругой уже не казалась настолько впечатляющей. Мы были родственницами, о чем я и подозревать не могла.

– Знаешь, к этой информации точно нужно привыкнуть, но я рада, – поделилась я. – Правда рада. Кроме нее, у меня семьи и не осталось.

– А как же я? – дракон был искренне возмущен.

– М-м-м… – протянула я оценивающе. – Набиваетесь в женихи?

Меня неожиданно обняли крепче, заставляя прильнуть сильнее. Да так, что я оказалась полулежащей в объятиях герцога, на его коленях. Его рука собственнически разместилась поперек моего тела.

– Этот этап уже пройден, моя дорогая, – его голос стал глубоким, соблазняющим. – Я набиваюсь вам в мужья.

Когда меня наконец поцеловали, в моей душе будто поселилась весна. Он действовал томительно медленно. Словно опасался, что я растворюсь подобно чарам. Целовал осторожно, как если бы мои губы были сотворены из тонкого стекла.

Его взгляд завораживал, дыхание смешивалось, и это уже было больше, чем игра. Мы были искренни в своих чувствах и теперь могли демонстрировать их, не оглядываясь, не ожидая, что каждый новый день для нас станет последним.

Теперь нас точно никто не мог разлучить. Даже мы сами.

– Поспи, – предложил Дэйривз, усадив меня себе на колени.

Я буквально лежала в его объятиях, чувствуя размеренный стук его сердца. Рядом с ним я казалась себе такой ранимой и уязвимой, но тем не менее ощущала спокойствие. Даже несмотря на мое похищение из дворца несколько дней назад, в эту минуту я верила, что герцог меня защитит.

Вполне возможно, что от его заботы я даже успею немножечко взвыть.

Я честно боролась со сном. Представляла, как мы вернемся в поместье. Пыталась предсказать реакцию леди Волдерт на мое возвращение и мой новый статус. Знала ли она о том, что Дэйривз сделал мне предложение?

Пригревшись в объятиях Дэя, я все же задремала. Последние дни и правда были для меня тяжелыми. Но почти тут же пришла в себя, ощутив, как карета плавно остановилась.

Сама не знала, почему не показала, что бодрствую. Лежала и притворялась спящей, ощущая, как осторожно генерал достает что-то из кармана. Дверца кареты почти безмолвно открылась и тут же закрылась, опалив мою спину потоком прохлады.

Небольшой предмет однозначно перекочевал в руки возничего.

Затем снаружи раздался характерный хлопок. С таким звуком обычно образовывались пространственные порталы, заключенные в артефакты. Несколькими секундами позднее экипаж снова тронулся с места, чтобы пройти через светящееся марево.

Дэйривз солгал, что отдал Авраиму последний артефакт. Неужели так боялся моей реакции на свое признание? Потому и тянул с возвращением в столицу, где я могла бы сбежать от него и бесследно раствориться среди улиц?

Для меня этот поступок оказался показательным. Меня и правда любили.

Меня боялись потерять.

С нежностью, едва ощутимо поглаживая мое плечо, герцог вдруг с шумом вдохнул аромат моих волос, а затем осторожно коснулся губами моего лба.

– Если с тобой что-нибудь случится…

Он не договорил, а я красноречиво промолчала, по-прежнему не желая выдать своего бодрствования, но чувства…

Я любила ничуть не меньше. Мне словно было мало ощущать Дэя только физически. Я хотела мелькать в его мыслях, сидеть в его сердце и владеть его душой.

Я хотела прожить с ним всю свою жизнь.

Я проснулась от звука льющейся воды. Будто кто-то опрокинул в таз целое ведро. И еще одно. И третье.

Открыв глаза, я не сразу сообразила, где нахожусь. Надо мной нависал низкий деревянный потолок с массивными балками. Сквозь щели в ставнях в скромную спальню пробивался мягкий утренний свет. Он освещал большую кровать, на которой я лежала прямо в платье, пустой письменный стол, напольное зеркало и ширму.

Звук опрокинутого ведра повторился вновь. И именно в этот момент в спальне появился Дэйривз. Он тоже был одет, за исключением одной маленькой детали: белая рубашка оказалась распахнутой, а камзол отсутствовал вовсе.

Эта часть его наряда нашлась висящей на спинке кресла.

Наши взгляды встретились. Дэй выглядел усталым, будто, в отличие от меня, не спал вовсе.

– Доброе утро, – сказал он тихо, усаживаясь на край кровати рядом со мной.

Его пальцы осторожно коснулись моих спутанных волос. Эта ненавязчивая ласка вызвала улыбку.

– Доброе. Мы уже в столице? В гостинице? – прошептала я хриплым со сна голосом.

Кажется, в какой-то момент я все-таки отключилась ночью в карете, пригревшись в объятиях герцога. Но он явно сделал мой сон глубже – магией или порошком, а иначе я бы обязательно проснулась, когда он переносил меня сюда.

– В гостинице, – подтвердил Дэй и слегка усмехнулся. – Я не решился будить тебя ночью.

– Наши планы не изменились? – спросила я, не скрывая беспокойства. – Я все же хотела бы побывать на свадьбе у лучшей подруги. Берана не простит, если…

– Тебе не о чем переживать. Мы отправимся в поместье Авраима завтра днем, – поставили меня в известность. – Но перед торжеством вернемся к нам. Сабира наверняка соскучилась по тебе.

– И по тебе, – добавила я, не желая, чтобы он принижал важность его отношений с дочерью.

– И по мне, – согласился он с улыбкой. – Но все это завтра. Сегодня у нас другие планы, поэтому выбирай порядок: ванна или завтрак?

– Ванна, – ответила, не раздумывая.

Приподнявшись, осмотрела себя пристальнее: легкое деревенское платье сильно помялось. От великолепной маркизы Харфурд ничего не осталось. Разве что руки, не познавшие тяжелого труда.

За пределами этой комнаты в дверь настойчиво постучали. Подождав несколько минут, я вышла следом за Дэйривзом в гостиную. Слуг там уже не было. По размеру она немногим превосходила спальню.

По правую сторону от центра разместился мягкий уголок с диваном и креслами. Ножки чайного столика утопали в пудровом ковре с высоким ворсом. По левую – стол и стулья для завтраков. Стол уже сервировали на двоих, и от вида нарезок – мясной, сырной, овощной и фруктово-ягодной – у меня в животе заурчало.

Щеки опалило жаром. В тишине гостиничного номера генерал встретил оркестр улыбкой.

Но ванна и правда стояла на первом месте. Она тоже обнаружилась посреди гостиной. Большая и деревянная. От горячей воды исходил пар.

Я замерла, чувствуя, как от смущения горит все лицо. Если я сейчас залезу в воду, то что намеревается в этот момент делать Дэйривз?

Мысли о возможной близости будоражили.

– Я хочу принять ванну, – озвучила я свои намерения.

Севший голос выдал меня с головой.

– Я понял, – герцог усмехнулся, подкрадываясь ко мне, словно хищник. – Но так вышло, что мне тоже очень нужно воспользоваться ванной. Конечно, я мог бы обмыться после тебя, но тогда вода остынет, а я…

Его пальцы коснулись пояса моего платья. Оно было мне чуть велико, как и нижнее, все же мы с Бераной имели разную комплекцию, а потому наряд пришлось присобрать. Теперь же генералу Волдерту ничто не мешало медленно стянуть два слоя ткани с моих плеч и дать им опасть к моим же ногам.

Легкие мурашки заскользили по обнаженной коже.

– Дэй… – Я инстинктивно накрыла его руки своими, едва они с нажимом очертили мою талию.

– Я не делаю ничего предосудительного. Совсем. Ничего. Предосудительного. – Легкий поцелуй коснулся обнаженного плеча.

Я с шумом выдохнула. Нет, не стеснялась Дэя. Уже видела его без одежды, уже чувствовала будоражащую тяжесть его тела. И разгоряченную кожу, и его силу, и его страсть в те моменты, когда он был больше драконом, чем человеком.

Сейчас все было иначе. Прежде мы будто спешили, бежали, мчались и стремились успеть как можно больше. Сейчас же нам словно позволили наконец-то неторопливо изучить друг друга.

Каждую родинку. Каждый изгиб. Каждый шрам.

Мой разум больше не принадлежал мне. Я растворялась в поистине едва ощутимых касаниях. Будто легкое дуновение ветерка. Там, где Дэй прокладывал дорожки поцелуев, эти же участки занимали мурашки.

Хотела ли я снова отдаться ему? Хотела ли, чтобы два сердца бились в унисон, а сладострастный шепот обрушивал признания?

Хотела. Желала. Жаждала.

Но меня не отпускали мысли об академии. Леди Нахль была арестована, заместителя она не имела, предпочитая держать всю власть в своих руках, а значит, судьба студенток находилась в подвешенном состоянии.

Я медленно, не делая резких движений, обернулась к Дэю. В его глазах буйствовало пламя, пугающее и такое манящее.

– В твоем присутствии просто невозможно совладать с желанием, – признался он глухо, умудряясь рычать в каждом слове.

Я решила от греха подальше не отвечать. И не дышать. И не сопротивляться. Его ладони заскользили по моей спине, подбираясь к…

– Дэй, а что станет с Академией благородных девиц? – выдохнула я на самой высокой ноте. – Леди Нахль ведь участвовала в заговоре против короны.

Дракон резко вскинулся. Его ладони замерли, так и не добравшись до моих бедер. Пламя в глазах погасло, но не успела я даже охнуть, как оказалась у него на руках.

– Ты легкая, – прошептал он игриво, полностью проигнорировав мой вопрос.

Я обвила его шею руками. Через касание кожа к коже чувствовала, как бьется его сердце. Спустя два шага меня бережно опустили в воду. Она не обжигала, обволакивала словно парное молоко, позволяя расслабиться.

Дэй негромко зашелестел одеждой. Раздевшись, он без особого стеснения забрался ко мне. Его мощное тело с рельефом стальных мышц словно было создано для того, чтобы вызывать восхищение.

Усевшись напротив, герцог откинулся на высокий бортик ванны. Вода ощутимо поднялась, едва не выбираясь за края.

– Ты же осознаешь, какое впечатление производишь? – спросила я прямо.

Он молчал, но на его губах блуждала самодовольная улыбка. Она поражала и обескураживала.

– Так что там с академией? – напомнила я свой вопрос, тем самым демонстрируя, что не отстану.

Тяжелый вздох слишком громко прозвучал в тишине гостиной.

– Ну и упрямая же ты, – заявил самый бессовестный дракон на свете и выпрямил шею, вновь посмотрев на меня. – Извини, Алария, но хороших новостей нет. Как, впрочем, и плохих. Все документы изъяты, начались допросы. Королевство не раз и не два всколыхнется в ближайшие недели, и лишь затем Совет примет какое-то решение. Оно будет зависеть от результатов проверки. У тебя есть ко мне особые просьбы?

Взяв один из кувшинов, Дэй приблизился. Теплая вода потекла по моим волосам, смывая пыль дороги, остатки пыльцы с деревенского венка, все воспоминания о вчерашнем дне. Обо всех тех днях, что я провела без него.

– В жизни бывают разные обстоятельства, а это то место, куда девушки могут прийти и попросить о помощи, – объяснила я, вспомнив собственное отчаяние. – Не для всех леди заготовлено блистательное будущее.

– Я понял. Поговорю об этом с Советом.

Я прикрыла глаза, чувствуя, как его пальцы вплетаются в мои волосы. Было что-то особенное в том, чтобы принимать вместе ванну. Что-то уютное, как долгожданные объятия, и что-то рисковое, ведь мы касались друг друга, почти пересекая грань между обычной беседой и чувственными ласками.

– Я хотела спросить. Раз уж мне скоро суждено стать твоей женой. – Взяв круглую мочалку, я намылила ее и осторожно потерла руку Дэя. – Как часто мы теперь будем видеться? Как много времени станем проводить вместе?

Явно отвлекая, меня поцеловали в кончик носа.

– Все мое свободное время теперь будет принадлежать семье, – ответил герцог, и я фыркнула, обозначая неверие.

– А как же военная академия, гарнизоны, Совет?

– Алария. – Он подался ко мне еще ближе, его губы почти касались моих, а между нашими телами не осталось расстояния. – Я дракон. Для нас нет ничего важнее, чем наша семья. Думаю, в академии и без меня найдется кому преподавать.

Еще один поцелуй достался моему подбородку.

– Один из гарнизонов я передам под управление Его Величества, бумаги на этот счет уже подготовлены, – посвятили меня в тайные дела королевства. – У парня должна появиться личная гвардия из верных только ему людей. Что же касается Совета… Ты ведь помнишь золотых драконов?

– Декоративных? – спросила я с сарказмом, не удержавшись.

Еще помнила, как Дэй рассказывал мне эти сказки и пытался убедить, что парни – это всего лишь питомцы его дочери.

– Не язви. – Третий поцелуй достался правому веку.

– Я помню, что они шпионили за мной во дворце, выполняя твои поручения, – ответила, вернув себе серьезность.

Его губы коснулись левого века. Я окончательно разомлела.

– Только один, – признался герцог. – Остальные, как и прежде, находятся с Сабирой. Для них это своеобразное испытание, отбор. Возможность попасть ко мне на службу сразу после академии – это реальный шанс на получение некоторых преференций в будущем.

– Не понимаю, что ты хочешь сказать. – Я окончательно утратила нить разговора.

– Я хочу сказать, что теперь уверен в каждом, кто служит мне, Алария. После смерти Эрнесты я сделал соответствующие выводы. Мне есть кого ввести в Совет Семерых вместо себя. И я сделаю это, как только пойму, что афилийцы отступили. Дай мне еще немного времени, и я буду принадлежать вам с Сабирой целиком.

– И винограднику? – Я потянулась к нему за настоящим поцелуем.

– И винограднику, – кивнул он и улыбнулся лукаво, приподнимая меня над ванной.

В его глазах снова вспыхнул огонь, и на этот раз погасить его можно было только одним способом.

Тихий стон сорвался с моих губ. В этот момент я принадлежала ему не только телом, но и каждым вздохом, каждой мыслью.

А он… Он принадлежал только мне.