Гуд бай, Америка! Книга 2 (СИ)

Глава 3

Утром проснулся как огурчик. Прошлый день прошел скомкано, я не совсем еще понял смысл моего здесь пребывания, еще и соседку трахнул. А нечего было подкатывать ко мне сонному! Я же привык любить свою Мери по мере потребности, которая никогда не отказывала… Почти. А потребности у меня — ого-го!

Значит так! Как там сказал следак? Жить тихо, учить язык… Мне нужен учитель и переводчик на первое время. Я же не «могу» объясниться ни с одной продавщицей. А магазинов самообслуживания тут почти нет.

— Люська! Твой Американец пришел! — Я опять зашел в булочную вспомнив смешную девчонку. Учила же она в школе иностранный.

— Ай нид тыче, фор транслейт ин Раша. Ду ю спик ин инглишь? — Спросил девушку, стоящую передо мной и теребящую пуговицу халата.

— Дую! То есть, ес ай ду!

— Ай хев мани, ю хев ленгвич. Нелп ми плиз.

— Офигеть! Оф коз! А-а, мамочка! Теть Дусь я отойду?

— Иди, коза! Будешь должна!

Первым делом мы прошли в соседний универмаг, где я купил половину своего списка в сопровождении важной переводчицы, сияющей как начищенный пятак. Нагрузился сам и переводчицу, используя ту не по назначению.

— Ой, ты тут живешь? — Девушка свалила свертки на кровать и оглядела пустую комнату. — А где ты работаешь? Ой? Вэе ю джоб? Стьюдент?

— Ес. Ай стьюдент. Сам тее?

Я прихватил авоську с чаем и новыми кружками с заварным чайничком. Переводчица увязалась со мной и поздоровалась с женщиной, готовившей на кухне. К моему облегчению это была другая соседка из комнаты семейной пары, а не та, имени которой я не успел спросить, но успел трахнуть. Ха-ха!

— Кто так заваривает! — Люся выхватила из рук пачку чая, которую я собирался засыпать в заварной чайник. Смотри! Сколько чашек чая — столько и чайных ложечек заварки. Максимум пять, а мы насыплем четыре. Конфеты в тарелочку, а сахар сюда. Все, наливай!

Мы заварились и под косым взглядом соседки отправились в комнату. Вчерашние пирожные были вполне съедобные и мы с Людмилой употребили их за неспешной беседой.

— А ты из какого штата? А апельсины у вас растут? А бананы? А обезьяны есть? Чего смеешься!

Я попросил первый урок, чтобы она называла все вещи вокруг и повторяла на английском. Люся с треском провалила задание, не назвав и половины.

— У меня в школе по английскому четверка была. У-у-у… Ты теперь не захочешь моих уроков. И-и-и… — Слезы потекли по щечкам, и я поспешил достать носовой платок и попытался остановить соленый водопад.

— Ничего! Меня все устраивает! Я буду учиться у тебя, а ты у меня.

— Правда! Тогда никаких денег!

— Ни в коем случае! У нас любой труд должен быть оплачен! Разве у вас не так?

— Так. Правда у нас есть еще субботники. А почему ты не на занятиях?

— У меня свободный график.

— Да-а… — Протянула удивленно. — А может ты шпион?

— Точно — шпион! Доложи куда надо и получи награду.

— Шутишь? А паспорт есть?

Я достал бумажку с моей фотографией, выданную следователем.

— Боб Каллахен, студент МГУ, срок действия один год. Место прописки… Ага! Не шпион! А расскажи про Америку⁈ А?

На прощание сунул в карман пальтишка красненькую бумажку, а девушка вспыхнув принялась возбужденно отказываться, говорить что это много и с трудом согласилась на аванс, который закрепит наш договор. Уф… Вот же геморрой на мою голову! Я закрыл за девушкой дверь и уперся взглядом в подносчицу вечернего чая.

— Вот, ты кобель! Не успела оглянуться, он уже другую трахает! Так и звания лишиться можно! Гуд монинг! Э-э… Ю дринк тее?

— Итс май тыче оф Раша ленгвич. Ю хэв э тее?

— Пойдем! Маньяк сексуальный! Дам тебе «чая»…

Чай оказался очень горячим, и соседка так вспотела, что разделась до гола и зажимала рукой рот сдерживая вырывающиеся стоны.

— Ох, кобель, давай не останавливайся! Ай, ай… — Женщина натурально кончила, напрягаясь красивым телом и вцепившись зубами в край подушки, чтобы не закричать.

— Вечером чая не будет… — Сказала она, уходя нетвердой походкой и оставляя за собой следы капелек, подавших из-под халата. — Кобель!

Дверь в комнату захлопнулась, а я решил отдохнуть, от двух чаепитий подряд. Ха-ха!

На следующий день добрая тетя Дуся отпустила нас с Люсей гулять по Москве, и мы целый день провели осматривая знакомый-незнакомый город, пятидесятилетней давности. Людмила старалась, катая меня на метро, трамваях и семеня за мной в своем пальтишке, радуя здоровым румянцем на щечках.

— А это пирожки и бульон. — Мы зашли в пирожковую, где на наших глазах автомат за прилавком жарил вытянутые цилиндрики пирожков, катая вверх и вниз между своими валиками, окуная в кипящее масло до румяного состояния.

— Булен, — повторил я, откусывая от горячего теста с хрутящей корочкой и мясной начинкой внутри.

— Бульон!

— Бульон.

— Молодец! Возьми с полки пирожок! Ха-ха!

— Полки?

— С тарелки! Ха-ха! Ох! Даже жарко стало. Завтра я не смогу. Тети Дуси не будет, а Симка ни за что не отпустит. Андестенд? И почему я в школе была такой дурой⁈ Завтра выходной! Ноу джоб! А! Это Ес! Ивнинг — гуд!

Через неделю я позволил себе выдавать простые фразы из двух, трех слов на корявом русском и узнал имя соседки, исправно поившей меня каждый день «чаем». Ха-ха! Марина! Не могли придумать ничего оригинальней, как подогнать сексуальную зеленоглазку, да еще и «Марину». Эх! Прости меня Мери, грешного! Считай, что я на задании, и выполняю важную миссию. Хе-хе! Все равно я люблю только тебя!

— Докладывайте Петрова!

— Товарищ полковник! Объект как мы и планировали пошел на контакт. Ведет себя естественно, вступил в половую связь с артисткой Маресьевой, которую не стали отселять для создания естественной среды. Изучает русский язык, мы в основном гуляем по городу, где он с большим интересом обращает внимание на обычные вещи, которым неподдельно удивляется. Например, автоматам с газировкой, турникетам в метро, оплатой в транспорте при отсутствии кондуктора, бесплатному жилью, интересуется зарплатами горожан. Планирую в дальнейшем посетить музеи, театры и кино.

— Как относится к вам?

— Как к младшей сестренке. Тем более что секс у него чуть ли не каждый день.

— Что рассказывает о себе.

— Ничего из того, чего бы мы не знали. Все в пределах известных фактов. Говорит, что скучает по жене.

— Скучает он! Трахнул в первый же день заслуженную артистку и скучает! Смотри! Осторожнее с этим ловеласом.

— Есть, быть осторожнее!

— Куда сегодня пойдем? — Спросил я, а Люся прицепилась к моему рукаву и задорно улыбалась, постреливая голубыми глазами.

— Давай поедем в парк Горького. Погуляем, посмотрим на город с колеса обозрения.

Возражений с моей стороны не последовало, и мы вскоре уже шли по Крымскому мосту в небольшом потоке людей, идущих с той же целью, радостно болтавших и выделявшихся беззаботными лицами отдыхающих отпускников, приехавших в столицу со всей огромной страны. Многие были с детьми, которые активно махали конечностями и звенели детскими голосами и веселым визгом.

— А у тебя есть братья или сестры? — Людмила лизнула мороженное на палочке и была похожа на школьницу в косичках и белых бантиках, высовывающихся из-под мохеровой шапочки.

— Есть. Две сестренки и три младших брата.

— У тебя большая семья!

— Да, — не стал вдаваться в подробности своей семьи. — А у тебя?

— У меня мама, папа и два брата девять и двенадцать лет. Мама работает в проектном институте, а папа мастер на заводе. Хочешь зайти в гости?

— Может быть позже. Пока плохо еще понимаю и еще хуже говорю по-русски. А сколько у вас стоит обучение?

— Где? В институте? Нисколько! Даже стипендию платят — тридцать пять рублей! А у вас что, все платят?

— Платят все, но за некоторых платят предприятия, другие берут беспроцентный образовательный кредит, а потом отрабатывают его в течении нескольких лет. Еще есть гранты от правительства для одаренных детей, короче при желании выучится можно.

— А что у вас есть бесплатного? Секс у вас тоже за деньги?

— Не рано ли тебе такие вопросы задавать?

— Мне уже девятнадцать! Я уже взрослая и работаю, между прочим!

— Секс… Секс за деньги, также как другие услуги, вещи, а любовь — бесплатная! — Я улыбнулся, а Люся смутилась и отвернулась, чтобы срыть внутреннее согласие с этим явлением, видимо негласно существующее в любом обществе, даже в советском.

Мы дошли до входной арки в столичный парк, с которой большие динамики выдавали бодрую музыку, подстегивая и без того хорошее настроение отдыхающих. Мы поддались общему настрою, и не удержавшись, как большие дети, сели в первый попавшийся аттракцион под названием «Ветерок». Люся хохотала как сумасшедшая, когда прохладный ветерок задирал ее пальто вместе с платьем, обнажая бедра в белых колготках.

— Давай на «Ромашку»! — Потянула меня за руку, сверкая в азарте голубыми глазами, и радуя задорным румянцем.

Короче, повеселились на славу. Прокатились в финале на колесе обозрения с сиденьями, которые можно было крутить по кругу, ухватившись за металлический руль в середине кабинки.

— А давай доедем до «Киевской» на речном трамвайчике! Будет быстрее, а заодно и виды красивые посмотришь.

Мы пошли к набережной по аллеям с деревьями, засыпающими асфальт и газоны желто-красными листьями.

— Смотри как красиво! — Людмила собрала большой букет резных листьев и держала перед собой как факел застывшего огня. — Ой! Что это там⁈

На гранитной набережной у пристани собралась толпа, а из ее середины доносились истеричные причитания голосящей женщины.

— Люди! Помогите! Чего вы стоите⁈ Где скорая⁈

— Что случилось, спросила Люся, приблизившись к крайним зевакам.

— Мальчик утоп. Упал со сходней. Пока достали, вода то холодная, да и в одежде был. Уже минут двадцать откачивают.

Мне со своего роста было видно поверх голов обезумевшую молодую женщину, и сердце резануло, от ее похожести на мою мать. Не американскую, а еще ту, из будущего. Я на подобии ледокола продавил толпу и склонился над лежащим мальчиком лет семи с белым как мел лицом. Отодвинул плечом мужчину, опустившего руки, который видимо пытался реанимировать утопленника. Грудь мальчишки была обнажена, и я практически обхватив своими ладонями неширокую грудную клетку сжал руки, отчаянно прося своего Ангела-Хранителя и свою внутреннюю энергию, сделать чудо. Что-то из этого помогло, во всяком случае тело вздрогнуло как от разряда и изо рта с синими губами вырвался кашель с брызгами воды.

— Живой! — Ахнула толпа, а мамаша от избытка чувств потеряла сознание.

Я подержал еще с минуту вернувшееся к жизни тельце, представляя как невидимая энергия выходит из ладоней и убедившись, что мальчик уверенно дышит, а его щеки приобрели естественный цвет, передал его подъехавшим на скорой медикам.

— Разойдитесь! Дайте дорогу!

Скорая, забрав мальчика и несчастную мамашу умчалась, завывая сиреной, а ко мне обратился спасатель.

— Спасибо, товарищ! Охсмен? Какой уровень?

— Люсья. Что он хотеть?

— Простите! Это американец. Он плохо понимает по-русски.

— А! Молодец, американец! Дай пожму твою руку! Вот это лопата! — Он с удивлением посмотрел на свою руку, утонувшую в моей. — Наверное рабочий? Профсоюз, дружба! Передавай привет рабочему классу!

Народ одобрительно загудел, выражая солидарность американским рабочим, и нас с Люсей без билета пропустили на кораблик с открытой верхней палубой.

— Боб! — Люся села рядом на скамейку и уставилась своими голубыми блюдцами. — Ты волшебник? — И затаила дыхание ожидая чуда.

— Видишь руки? — Выставил перед ее лицом свои ладони. — БОльшая сила и общее сжатие грудной клетки воздействовала на сердце и легкие более интенсивно. Голая физика!

— Да? — Девушка наморщила лобик. — За одно сжатие?

— Ты чем недовольна? Одно или два… Мальчик жив — все радуются! Вот и ты радуйся!

Я был доволен спасением пацана и недоволен проявлением на публике кое-каких способностей моего организма, которые толи были, толи нет. Итак, хожу под надзором! А тут еще лишний повод чтобы присмотреться ко мне повнимательней.

На следующий день меня повели в театр, где я сидя в партере с удивлением смотрел на свою соседку по коммуналке игравшую на сцене героиню в Чеховской пъесе. Заслуженная артистка М. Маресьева, прочитал я в программке и почесал макушку. Это что же, я трахаю настоящую артистку⁈ А как же КГБ? Может она внештатный сотрудник? Точно! Скорее всего! Я успокоился и дальше смотрел уже с удовольствием.

— Тебе понравилось? — Я провожал Люсю до ее дома, а она съежилась от подкравшегося похолодания, нагрянувшего в ночной город.

— Ты чего так легко оделась?

— Так в театр же шли! Пошли быстрее!

Мы слегка пробежались, и девушка немного разогрелась к тому времени, когда мы забежали в темную парадную.

— Все, я дома! Спасибо тебе! — Подтянулась за мою шею и подпрыгнув клюнула губами в щеку. — Завтра с утра приду! В музей пойдем! — Крикнула, стуча туфельками по лестнице.

Хорошая девушка! К тому же не шпионка. Тогда кто же? Я оглянулся на улице, ожидая увидеть свою слежку, и пошел по мостовой подняв воротник пальто. Пора покупать шубу. Зима на носу… Я опять загрустил, думая о моей Мери и строя неопределенные планы своего возвращения.

— Вы были сегодня великолепны! — Сказал соседке привалившись голой спиной к стенке, облегчив свои яички и словив порцию эндорфинов.

— Ф-х… — Марина сдула упавшую челку. — Это, когда? В постели или на сцене?

— И там и здесь. Не сильно я вас помял?

— Ничего! Синяки на бедрах, а засосы на сиськах кроме тебя никто не увидит. Ты уже почти правильно шпрехаешь!

— Я способный! В университете учусь.

— Да уж! Очень способный! Я даже моргнуть не успела, как ты меня оприходовал! У вас в Америке все такие?

— Нет. Я особенный! А ты почему в коммуналке живешь? И одна?

— Развелась и пришлось квартиру менять, чтобы разъехаться. А тут ты, такой красивый!

— У тебя красивая грудь.

— Потому что детей нет.

— Не захотела?

— Да, дуреха я еб-ивая! Залетела по малолетству, потом аборт и вот результат! Думаешь, почему мой муж на развод подал? А я его любила… Может и сейчас люблю.

— А если будет ребенок он к тебе вернется?

— А откуда он возьмется то⁈

— Как от куда? Вот от сюда… — Я положил руку на «выход» и стал представлять, что сливаю через руку лечебную энергию. Вдруг получится! Вскоре соседка часто задышала и потянула меня на себя. Ладно! Энергию можно подавать и таким образом! Марина сначала зарядилась, потом мощно разрядилась, не сдержав крика осчастливленной женщины.

— Ой, как стыдно! Что соседи подумают? — Женщина тяжело дышала под моим весом, переживая приятные чувства, поглаживая меня по спине и благодарно целуя в мою шею. — Какой ты большой! И детки от тебя наверное большими будут…

Я отвалился, освобождая любительницу чая и сказал.

— Ты бы сходила к своему бывшему… Возьми вина, устрой ему вечер воспоминаний, хе-хе! Я плохого не посоветую, поверь! А появится ребенок, тут и папа обрадуется!

— Думаешь? Ох и жук, ты! Но что-то мне подсказывает, что от тебя точно залечу! У меня внутри просто кисель какой-то и вся постель в соплях! Ха-ха-ха!

Смех, смехом, но соседка меня послушалась и через неделю переселилась обратно к мужу, не сказав даже до свидания. Обидно, да!

— Слушаю вас, Петрова!

— Мой подопечный спас мальчика, который утонул и его не могли реанимировать целых двадцать минут, может и больше. Говорит уже сносно, конечно с акцентом, но на бытовые темы шпарит прилично. Кино, театры в этом хорошо помогают, но появилась проблема. Маресьева забеременела, хоть ей врачи и поставили диагноз бесплодие. А я еще не готова для более тесных отношений. — Докладчица покраснела.

— А еще были проявление необычных способностей? Ты же могла почувствовать?

— Чувствую себя рядом с ним, как возле большой печки, от которой исходит тепло. Это подойдет?

— Петрова! Точно не хочешь, чтобы он тебя трахнул?

— Товарищ полковник! Если Родина скажет надо — я готова!

— Ладно! Нам потом всем отделом придется твоего ребенка содержать! Погодим пока…