Гроза Севера

Глава 10 Комиссия

Комиссия приехала аккурат перед выходными, в пятницу. Мы надеялись, что до понедельника гости решат отдохнуть с дороги, но не тут-то было. Уже к обеду мы увидели их в академии. Сначала они переговорили с Остроумовой, а затем наведались к Платонову.

В субботу проверка коснулась общежития. Правда, комиссия не решилась заглядывать в комнаты студентов, а ограничилась прогулкой по коридорам и беседами с отдельными студентами, которые встречались им по пути. О чём они общались, я не знаю, потому как намеренно избегал встречи с этими людьми. Кажется мне, что ничего хорошего от этой комиссии ждать не стоит — как бы они не явились сюда с целью найти массу нарушений и прикрыть академию. Может, я перебарщиваю, но такой вариант имеет право на жизнь.

— Фух, ну и дотошные! — выпалил Валик, столкнувшись со мной на пороге блока.

— Ты о чём?

— Да комиссия эта! Прицепились ко мне в коридоре и давай заваливать вопросами: нравится ли мне учёба в академии? Могу ли вспомнить случаи нарушений? Где я был в день гибели Истомина? Что видел? Как здесь кормят?

— А это здесь причём?

— Ну, они думали, что у нас есть столовая, в которой готовят на всех студентов.

Ясно. Может, я действительно ошибаюсь, а их появление можно связать не только с арестом ректора, но и с гибелью студента на территории академии. Не удивительно, что в Москве решили разобраться. В любом случае, лучше быть начеку.

Сразу озадачил Зимина, пока парень не придумал как провести выходной день:

— Валик, нужна твоя помощь! Хочу смотаться в Североморск к матери одной моей знакомой. Ей требуется серьёзная помощь целителей. Сможешь поехать со мной и провести осмотр?

— Насколько серьёзная помощь требуется? — заволновался парень.

— Увы, не могу знать наверняка. Думаю, ты справишься.

Зимина не пришлось уговаривать, и уже через полчаса мы направились к выходу из академии. Там образовалась небольшая очередь, потому как студенты заполняли бумаги, в которых указывали, куда они планируют отправиться.

— Место назначения! — требовательно произнёс помощник Платонова, когда очередь дошла до нас.

— Это ещё зачем?

— Чтобы знать где тебя искать в случае пропажи. Сам понимаешь, что происходит за пределами академии.

— Вы так говорите, будто там полно культистов, которые только и ждут, когда мы переступим порог академии, чтобы схватить и утопить.

— Всё может быть, — многозначительно отозвался привратник и протянул нам с Валиком по листочку.

После обязательной процедуры мы выбрались из академии и направились к автовокзалу, где нас дожидался нужный автобус. Всего через сорок минут мы были на месте. Город был раз в пять меньше Мурманска, и на первый взгляд казалось, что его можно пройти от начала до конца за час. Так-то оно верно, если не петлять по улочкам в поисках нужного нам адреса, но мы были здесь впервые и не имели ни малейшего понятия о том, где искать нужный нам дом.

Мать Кристины, Лариса Александровна, была дома. Женщина с большим трудом вышла к нам, переваливаясь с ноги на ногу.

— Совсем ноги не ходят! — пожаловалась она. — Скоро слягу, и тогда конец. А вы от Кристиночки? Она звонила утром и предупреждала, что вы придёте.

— А что же местные целители?

— Да ну, откуда у меня деньги на целителей? Шестьдесят тысяч за один приём! Это моя зарплата за три месяца, когда я ещё могла работать. Приходится просить местного таланта. Тот берёт всего тысячу за приём, но зато я хоть пару дней хожу без проблем.

— Разрешите вас осмотреть, — попросил Валик.

— А вы что целитель?

— Он самый, — произнёс Зимин.

— Вы не смотрите, что Валентин молодой, он один из самых талантливых на потоке в академии, — поспешил я успокоить женщину, но оказалось, что она волновалась по другому поводу.

— Имейте в виду, денег у меня нет!

— Мы осмотрим вас бесплатно. Нужно ведь понять в чём дело.

Осмотр занял всего минут пятнадцать. Судя по вспышкам энергии, которые я чувствовал, Валик использовал талант для диагностики, а затем принялся лечить.

— Намного лучше стало! — поделилась ощущениями женщина. — Сколько я вам должна?

— Считайте, что это дружеская помощь, — произнёс я и повернулся к Зимину, который явно хотел поговорить. Мы отошли в сторону, и только после этого парень объяснил причину своего беспокойства:

— В общем, этот лекарь — ещё тот прохвост. Брал тысячу за то, чтобы приглушить симптомы, но не лечить болезнь.

— Не понял.

— Он снимал воспаление и обезболивал, когда нужно было разобраться в самой причине болезни и восстанавливать структуру суставов.

— Так, теперь яснее. И что нам делать?

— Срочно забирать в Мурманск и обраться за помощью к сильным целителям. Увы, налицо запущенный случай, и моих возможностей здесь может быть недостаточно. Вот только я не знаю где взять денег…

— С деньгами проблем не будет, я всё уладил. Венера Гавриловна сказала, что вы наведываетесь в больницу и помогаете тяжёлым больным.

— Точно! Это может сработать, Арс!

Казалось, все проблемы улажены, но неприятности появились там, где я их совершенно не ожидал.

— Я никуда не поеду! — запротестовала женщина. — Мне дом не на кого оставить. Если я его брошу, через пару дней тут один только фундамент останется. И потом, в Мурманске нужно где-то жить, а даже если лежать в больнице, нужны деньги на лекарства. Нет, не хочу быть обузой для родной дочери. Пусть Кристиночка устраивает собственную жизнь, я как-нибудь сама проживу.

— Думаете, ей будет лучше остаться совсем одной в этом мире? Вы для неё самый дорогой человек и единственный, кому она может довериться. Неужели вы готовы опустить руки и перестать бороться, когда победа над болезнью так близка? Что вам стоит попробовать?

— Знаю, вы — чёрные риелторы, которые хотят продать мой дом. Вы поэтому хотите меня отсюда сплавить?

— Вот эту халупу? — я критически осмотрелся вокруг и запоздало спохватился, ведь мои слова могли обидеть женщину. — Лариса Александровна, при всём уважении, ваш дом не стоит и миллиона. Стали бы чёрные риелторы рисковать ради такой мизерной выгоды? Как говорится, игра не стоит свеч.

Мать Кристины с недоверием посмотрела на меня, но ехать в Мурманск всё-таки согласилась. Пришлось немного подождать, пока Лариса Александровна отдаст ключи соседке и попросит ту присматривать за жильём. По дороге мы заглянули в академию, где попрощались с Зиминым, а затем заглянули на квартиру. Вьюга прыгала на меня и радостно виляла хвостом, стоило мне появиться на пороге, а Крис при виде матери засмущалась. Не стал стеснять их ещё больше и отправился гулять с собакой, оставив одних. Думаю, им есть что сказать друг другу. Возле дверей невольно задержался и стал невольным свидетелем разговора, в котором речь шла обо мне.

— С кем ты связалась? — в голосе Ларисы Александровны проскакивали сердитые нотки. — Разве ты не понимаешь, что он дворянин, а от аристократов ничего хорошего ждать не стоит? Сколько раз я тебе говорила об этом?

— Мам, вообще-то этот дворянин помог мне с жильём, когда я оказалась на улице, а тебя пытается вытащить с того света. Думаешь, я не понимаю, что у тебя всё серьёзно с суставами? Тебе грозит не просто инвалидная коляска, а куда более серьёзные проблемы. Я общалась с врачами в Североморске, и знаю о чём говорю.

— Много ли ты знаешь! — отмахнулась женщина. — И потом, это не повод становиться игрушкой в руках аристократов. Думаешь, у него серьёзные намерения? Поиграет с тобой, а потом вышвырнет на улицу, когда ты перестанешь быть для него интересной. А знаешь что потом? Одиночество и воспитание дочери своими силами. Думаешь, я от лёгкой жизни оказалась в таком положении? Я испытала это всё на себе, и тебе не желаю такой судьбы. Лучше умереть, чем вынудить дочь идти по моим стопам.

— Ты ошибаешься, мам. Если бы Арс хотел, он бы уже воспользовался моей слабостью, но Чижов поступил благородно.

— Что я слышу! — выпалила Лариса Александровна. — Кристина, о чём ты вообще думала? Впрочем, так даже лучше. Теперь ты понимаешь, что ты ему не интересна? Он наверняка побрезговал связываться с простолюдинкой. Дочь, держись от него подальше!

Я сжал кулаки от злости, потому как женщина глубоко заблуждалась. Хотелось вернуться на кухню и высказать ей всё, что я думаю о её жизненной позиции, но сдержался. Мои слова ничего не изменят, только сильнее убедят в правоте. Я поступлю иначе — поступками заставлю изменить мнение.

Вьюга почувствовала мои эмоции и предательски заскулила, поэтому мне пришлось откатывать время назад, чтобы не выдать себя. В принципе, я и так услышал больше, чем стоило, именно поэтому вернулся на минуту назад и бесшумно выскользнул в открытую дверь.

На улице с неба срывался мелкий снежок, а небо затянуло тёмными тучами — привычная погода для Мурманска во второй половине сентября. Вьюга гонялась за снежинками, а я оглядывался по сторонам, ожидая в любой момент наткнуться на культистов. Конечно, я отдавал себе отчёт, что никто в здравом уме не станет бродить по городу в чёрных мантиях, но как-то ведь они похитили девчонок! Может, предложили прогуляться, или подвезти до академии. Хотя, не стоит исключать варианта, что это была разовая акция с целью посеять панику и подставить Гронского.

Домой вернулся минут через пятнадцать, когда Вьюга справилась со своими делами и вдоволь набегалась. На кухне царила подозрительная тишина. Видимо, Крис и её мать услышали о моём возвращении и замолчали.

— Можете пока пожить здесь, а в понедельник вас будут ждать в больнице. За меня не волнуйтесь, я возьму такси.

— Арсений, а можно вопрос? — женщина собралась и нерешительно посмотрела мне в глаза. — Почему вы нам помогаете? Какой вам от этого прок?

— Я верю, что каждый из нас может сделать мир лучше. И потом, я сам бывал в ситуации, когда некуда идти. К счастью, попались хорошие люди и протянули руку помощи, поэтому я хочу быть тем, кто поможет в свой черёд. Спокойной ночи!

На улице уже темнело, когда я садился в машину такси. Идти было недалеко, но рисковать не было ни малейшего желания. Даже сидя в машине такси по пути в академию ждал какого-то подвоха, но его не случилось. Отметился на входе и направился в комнату. Любавин уже спал, поэтому я тихонечко переоделся и лёг в кровать.

На следующий день решил подготовиться к семинару по политологии и направился в гостиную, но оказалось, что здесь полно людей. Впору открывать отдельную гостиную для второго курса, потому как заниматься в таких условиях просто нереально. Собрался вернуться к себе в комнату, но по пути меня догнал Родион.

— Сень, тут такое дело…

— Нерешительный Серафимов? Родь, ты меня пугаешь.

— Да ладно тебе! Просто разговор очень личный, нужен твой совет, как друга.

Надо же! Когда распушит перья, так Родиону все едва ли не слуги, а как понадобился совет, сразу вспомнил о дружбе.

— Давай отойдём, чтобы нам не мешали.

Мы устроились на краю тренировочной площадки, где не было ни одного студента, который мог бы подслушать наш разговор.

— В общем, я хотел поговорить о Чагиной.

— Ты снова за своё?

— Да нет! — поспешил отмахнуться Родион. — Вернее, да, но не совсем.

— Слушай, заинтриговал!

— В общем, я хочу с ней серьёзно замутить. Она классная девка, и всё не выходит у меня из головы.

— Родь, иногда я начинаю сомневаться в том, что ты дворянин, ещё и глава дворянского дома. Не можешь сформулировать свои мысли, ещё и вот эти словечки: замутить, девка… ты дворянин, или кто?

— Ладно тебе! Просто я волнуюсь. В общем, хочу подойти к Чагиной и предложить ей встречаться.

— Вот, это уже правильные мысли. Только нужно понимать, что Карина — девушка с непростым характером и серьёзными запросами. К тому же, после твоей выходки в поезде она явно на тебя обижена. Придётся её удивить. Причём, приятно удивить, а не так, как ты умеешь.

— Не сомневайся, я справлюсь! — ухмыльнулся Родион. — Ну, а ты что? Почему до сих пор ни с кем не замутил… То есть, это… не встречаешься? Вон, первокурсницы чуть ли не дуэли устраивают за право подойти к тебе.

— Не так-то всё и просто. У тебя когда-нибудь было, чтобы ты любил одну девушку, но вы не могли быть вместе, а потом, со временем, тебе начала нравиться другая? Как думаешь, это хорошая идея — отпустить прошлое и попробовать заново?

— Это отличная идея! Если ты о Малиновской, конечно. Ты ведь об Алисе говоришь?

На лице Серафимова появилась довольная улыбка.

— Да, о ней.

— Вот и отлично! Действуй!

— Думаешь, это хорошая идея?

— Конечно! Сама судьба даёт тебе шанс. Я тебе отчасти даже завидую. Девушки сами вешаются на тебя, а ты ещё думаешь. Посмотри на меня — каждая победа — это результат упорной работы. Я бы до сих пор ни с кем не встречался, если бы не пользовался каждым шансом, что дарит мне судьба. Так что на твоём месте я бы хватал судьбу за зад и воплощал свои мечты.

— Ну, я-то знаю какие у тебя мечты!

— И потом, мутить с Малиновской — отличная идея ещё и по той причине, что Алиса — не моя двоюродная сестра. А то после вашего расставания с Миркой Лиза снова стала на тебя заглядываться.

— Да ладно тебе! У нас с Лизой всё равно ничего бы не было.

Я повернулся к Родиону и заметил, что он заметно погрустнел.

— Родя, ты чего?

— Сень, вот что со мной не так? Вроде бы у моего дома есть деньги и влияние, я не урод и не идиот, а с девушками не складывается. В чём дело?

— Ну, это несложный вопрос…

— Ой, только не надо говорить, что я мерзкий и всё такое! Я тебя серьёзно спрашиваю.

— А я тебе серьёзно отвечаю. Зачем ты корчишь из себя озабоченного психа? Я ведь вижу, что за маской напыщенного полудурка скрывается нормальный парень, который может думать и чувствовать. Вот взять Чагину — зачем ты полез ей под юбку в поезде? Разве ты не понимал, что гордость дворянки не позволит ей ответить взаимностью?

— Ой, ты просто не знаешь, на что способны дворянки!

— Но ведь Карина не такая, и ты прекрасно это понимал, но всё равно гнул свою линию. Одоевскую тоже обидел… Эти дурацкие шутки — уровень младшей школы, когда мы дёргали девчонок за косички. Покажи себя таким, какой ты есть!

— А какой я? — вспылил Родион. — Что во мне такого, что может привлечь внимание? Отец не верил в меня, в Москве Кислов был впереди, в академии ты вырвался вперёд и приковал к себе внимание, а ещё Аверин, Гаранин, Кирсанов… Да тот же Уваров с девушкой встречается! Я постоянно в тени лучших!

— Родь, девчонки любят не тех, кто выделяется, а тех, кто дорог им. Ты постоянно ищешь себе партнёршу на одну ночь, а нужно искать человека, с которым проживёшь всю жизнь.

— Понял! — обрадовался Серафимов. — Дай человеку рыбу, и он будет сыт один раз, научи его рыбачить, и он будет сыт постоянно! Нет, Сеня, ты не чума. Ты — гений!

— Родь, ты уверен, что правильно истолковал мои слова?

— Не парься, я всё понял! Я к Чагиной.

— Может, мне пойти с тобой? Как твой бывший телохранитель, я за тебя волнуюсь.

— Зачем? Свечку подержать? — заржал парень, но осёкся. — В смысле, я сам справлюсь, спасибо.

Родион умчался воплощать в жизнь свой план, а я решил пока не торопиться, чтобы не наломать дров. Воскресный день закончился на удивление быстро, а новая учебная неделя снова подкралась незаметно, как это и бывает. На самой первой паре мы увидели гостей из Москвы в деле.

Первой жертвой комиссии стал Шишкин. Сразу три проверяющих явились на первое занятие по развитию дара у второго курса и решили понаблюдать за работой преподавателя со студентами. Шишкин решил испробовать свою излюбленную заготовку и столкнуть лбами студентов. Правда, в этот раз у нас получалось всего три пары, а Пётр Аверин оставался без дела. Тогда Иван Степанович решил составить компанию студенту и лично занялся его подготовкой.

Шишкин был стихийником и атаковал Аверина огненными сгустками, вынуждая создавать иллюзии и уклоняться от боя. Вот только Пётр совершенно ничего не сделал, отчего в первые же секунды попал под волну огня и принялся сбивать пламя с тренировочного костюма.

— Иван Степанович, как вы прокомментируете свои действия? — поинтересовалась женщина, не удостоив Шишкина даже мимолётным взглядом. Она была слишком занята, делая записи в своём блокноте.

— Это… бывает. Студент не успел настроиться на рабочую волну после выходных. Поверьте, я хорошо знаю возможности Аверина, и уверен…

— Бывает… — повторил второй участник комиссии. — Иван Степанович, мне кажется, вы слишком много возможностей отдаёте на волю случая. Это недопустимо для уровня академии.

— Я понимаю, но…

— Поразительно! — покачал головой мужчина, который в составе комиссии был главным. — Иван Степанович, скажите мне, сколько студентов у вас под началом?

— Было восемь, сейчас семь студентов второго курса и четверо первокурсников. Но каждый из них уникален, а потому приходится подбирать уникальную систему тренировок.

— Вот именно! Уникальную! А что мы видим на ваших занятиях? Стихийников около полусотни, ратников почти столько же, артефакторов и целителей больше трёх десятков в каждой группе, и ваши коллеги управляются с такой нагрузкой, а вы не можете проработать индивидуальную систему тренировок для каждого из семи студентов?

— Я как раз над этим работаю! Мне досталась совершенно неподготовленная группа, поэтому я решил наверстать упущенное, оценить их возможности, и тогда…

— Месяц! Уже почти месяц прошёл учебного года, а вы до сих пор оцениваете возможности студентов? Это саботаж!

— Я исправлюсь к следующему занятию! — пообещал побелевший от страха Шишкин.

— Хорошо, проверим! — мужчина сделал пометку в блокноте и демонстративно покинул занятие, а остальные члены комиссии поторопились за ним.

После пары я догнал Аверина и отвёл его в сторону.

— Ава, что происходит?

— Зазевался немного, с кем не бывает, — с улыбкой отозвался парень.

— Мне-то лапшу на уши не вешай, я же тебе не Серафимов. Ты намеренно подставился на паре.

— Да, я сделал это специально, не скрою.

— Зачем, Ава? Ты разве не понимаешь, что у академии и так проблемы!

— Хочу слить Шишкина, а сейчас отличная возможность сделать это красиво и без лишних усилий. Меня выводят из себя его надменные речи и дурацкие выходки. Он действительно паршивый препод, поэтому в моём поведении нет ничего плохого. Я просто помогаю комиссии увидеть то, что они могли бы не заметить.

— Ты разве не понимаешь, что сейчас все мы должны быть заодно? Дело не в Шишкине, а в том, что академию могут закрыть, если мы провалимся!

— Не думаю, Арс. Закрыть академию — это уже слишком.

— А ты подумай! Будет очень обидно, если сведением личных счётов мы выкопаем яму сами себе.

— Ладно, я проверю по своим каналам. Если окажется, что ты прав, на следующих занятиях буду паинькой.

Уже на следующей паре мы снова увиделись с членами комиссии. Видимо, они решили посвятить день занятиям второго курса. На удивление Гидрасова получила похвалу от проверяющих, а Платонов наоборот получил выговор за излишний реализм на занятиях. Естественно, отставной генерал не стерпел необоснованной критики в свой адрес и ответил, что командовал дивизией, пока члены комиссии прохлаждались на целебных источниках и марали бумажки в кабинетах, а потому лучше знает как готовить студентов к службе в Арктике. Разумеется, это не добавило ему нужных баллов у проверяющих.

После пар нас собрали в актовом зале, где Остроумова сделала небольшое объявление:

— Уважаемые студенты, по просьбе членов комиссии мы проведём небольшое тестирование. Прошу отвечать на вопросы честно и объективно. Сейчас преподаватели разобьют вас на группы по сорок человек в каждой и отведут в аудитории, где вы должны пройти тестирование. Не засиживайтесь, потому как у вас будет всего тридцать минут.

— Первые сорок человек, за мной! — скомандовал декан оборотников и вывел из зала первую группу студентов.

Следующая группа ушла вслед за Глинской. Я с Кешей, Валиком и почти четырьмя десятками второкурсников оказался в третье группе, которую вывел профессор Лёвушкин. Нас провели в лекционную аудиторию и рассадили в шахматном порядке, чтобы все мы находились максимально далеко.

Как только в моих руках оказался листочек с тестами, я сразу пробежался по вопросам. «Боитесь ли вы темноты?» — гласил первый вопрос. Второй был ничем не лучше: «Было ли у вас ощущение, что вы занимаете не своё место?» Что это за чушь? Зачем комиссии эта информация? Нет, тут были вопросы, которые звучали логично, например: «Пользуетесь ли вы авторитетом у сокурсников?» и «Есть ли среди преподавательского состава люди, которые служат вам примером?», но по большей части спрашивали какую-то ерунду, которая совершенно не относится к проверке знаний. Причём, отвечать нужно только «Да» или «Нет». Очевидно, что это тестирование имело совсем другие цели, о которых нам не потрудились сообщить.

Я поднял голову и осмотрелся. Судя по удивлению на лицах остальных ребят, у них те же вопросы.

— Не отвлекаемся, у вас всего тридцать минут! — предупредил Григорий Иванович. — Точнее, уже двадцать восемь.

На листке расположились тридцать вопросов, которые я без труда прошёл за десять минут, и только затем понял, что на другой стороне листа ещё столько же. Да они издеваются! Через полчаса голова гудела от массы нелепых вопросов, на некоторые из которых я реально не знал ответа.

Лёвушкин собрал листочки с ответами и выдал фразу, которая меня насторожила:

— Члены комиссии проверят ваши ответы, и возможно, захотят пообщаться с кем-то на основании данных вами ответов. Пока все свободны.

Чувствую, мы непременно побеседуем с проверяющими.