Гром над Империей. Часть 2

Глава 19

Владислав Громов

Медленно открываю глаза, борясь со слабостью в теле. Хоть я и нуждаюсь во сне гораздо меньше обычных людей, стресс последних дней все-таки дает о себе знать. Вижу, что рядом, плотно прижавшись и закинув на меня свою ногу, лежит Ольга. Ее глаза с тревогой бегают по моему усталому лицу. На автомате улыбаюсь ей и нежно чмокаю в носик. Рука привычно скользит по желанному телу… Но нет, надо оставить все пошлые мысли! Для этого есть ночь, а что несет мне день — пока не ясно. Хотя, формально-то уже вечер, можно и… Уговариваю себя: нет, возьми себя в руки! Черт, да не Ольгу возьми, а себя!!!.. Сам не заметил, как жадно прильнул к ее горячим губам. Стоп, стоп, еще немного — и крышу у меня снесет точно! А у Оли, похоже, уже снесло, вон, шаловливая ручка пытается залезть ко мне в штаны… Пора это прекращать!

— Не думал, что когда-нибудь скажу тебе это, но — давай не сейчас, — выдыхаю я, еле-еле оторвавшись от ее губ.

Улыбнувшись, она с кошачьей грацией выскользнула из моих объятий.

— Приводи себя в порядок, мы ждем тебя внизу, — на ходу поправляя одежду, Ольга вышла из комнаты. А я, сделав пару глубоких вздохов и собрав мысли в кучу, отправился в душ.

Холодная вода бодрит и настраивает на нужный лад. Раз все собрались, значит, намечается второй раунд переговоров. Но на этот раз он пойдет по моему сценарию, нравится им это или нет. Уже нещадно ругаю себя за минутную слабость с Ольгой. Нет, сегодня я буду жестить по максимуму, и раз и навсегда отучу их обсуждать мои решения и попусту сотрясать воздух! Девушки — это прекрасно, но на первое место сейчас все-таки выходят самолеты. А значит: «От винта»!

— Под крылом самолета о чем-то поет зеленое море тайги, — напевая эту песню вполголоса, я переоделся и спустился вниз.

— Ох тыж, твою мать! — охренел я, забывая о песне, увидев открывшуюся мне картину. На миг в душе шевельнулась осторожная мысль на всякий случай накинуть щиты, потому как если начнут бить, могу и не справиться. А удрать в этот раз вряд ли получится — грамотно обложили, гады, перекрыв все пути отступления.

За столом собрался весь мой многочисленный женский коллектив, во главе стола, на почётном месте восседала Селена, явственно демонстрируя, кто есть кто. В дверях застыл дед, недобро так посматривающий на меня. Тут в мою спину уперлись чьи-то руки, настойчиво подталкивая меня туда, вниз, где была приготовлена горячая встреча… Обернувшись, я увидел ухмылку Аштар.

— Предательница! — громко подумал я, в ответ она закатила глаза и обогнала меня, тут же устроившись рядом с остальными. Бросив страждущий взгляд в окно, я заметил, что там маячила довольная морда Бурана.

— И ты, Брут! Чтоб тебе яблоко гнилое попалось… — мысленно злобно пожелал я ему, тут же услышав издевательское ржание. Но делать было нечего, нужно было воплощать свой план, поэтому я продолжил путь, сохраняя максимально невозмутимый вид, внутренне настраиваясь, наверное, на самый сложный бой в моей жизни — со своей семьей.

С каменным лицом прохожу вперед и сажусь во главе стола. И тут же на мое плечо забирается Рыжик, воинственно топорща хвост и злобно поглядывая на окружающих. Успокаивающе глажу ее по голове, чувствуя, что Красотка очень злится. Если психанет, то удар Громовой белки в небольшом помещении будет страшным. От него не всякий щит защитит.

— Баб Лена, ужин готов? — интересуюсь, не обращая больше ни на кого внимания. И тут же передо мной, а так же перед всеми сидящими за столом, как по мановению ока начинают появляться разнообразные блюда, источающие божественный аромат. Беру нож и ломтик слегка поджаренного хлеба, подтягиваю к себе масленку. Краем глаза замечаю какое-то неуверенное шевеление. Марина и Виттория, примостившиеся с краю стола, подталкивая друг друга, почувствовали мой вопросительный взгляд. Марина тут же виновато отвела взгляд и съежилась, точно желая казаться незаметной. А итальянка решительно вскочила и звенящим от напряжения голосом начала:

— Влад, ты прости, конечно, но всё это… Я готова поддерживать тебя во всём, я готова пустить в ход все связи моей семьи!.. Работая головой, я могу значительно преумножить капитал твоего рода… Но к тому, что произошло — я не готова. Это нерационально — заставлять воевать того, кто создан для иного! Понимаешь?! — она требовательно смотрела на меня, ожидая ответа.

— Понимаю… — кивнул я и перевёл взгляд на Нарышкину. — Ты, как я предполагаю, тоже хочешь что-то мне сказать?

— Это все слишком страшно, Влад… Я не рассчитывала, что буду проходить через такое. Как вспомню эту боль… — Марина вновь отводит глаза, в которых блестят слезы, — Ни связи моего рода, ни мои умения — ничего не помогло мне в том бою! Я… Я почувствовала, что я не создана для такого! Я хорошо разбираюсь в политике, я могу принести пользу…

— Кому-то другому, кто будет более достоин этого, в отличии от меня.

Марина потрясенно смотрела на меня, по её щекам покатились крупные слезы.

— Я никого не держу, — продолжил я, старательно намазывая масло на хлеб. — и не могу гарантировать вам спокойной жизни в уютных кабинетах. Велика вероятность, что и туда могут явиться мои враги, желающие ударить по самому больному — моей семье. И вам вновь придётся отстаивать своё право на жизнь с оружием в руках. И если для вас подобное неприемлемо, то…

Я поднялся со своего места, отложив в сторону надкусанный бутерброд. Затем коротко поклонился.

— Спасибо, что были рядом, и жаль, что я вас разочаровал. Не смею больше вас задерживать.

Снова усевшись, я потянулся к ноздреватому жёлтому сыру, размышляя, пристроить ли лакомый кусочек на хлеб с маслом или есть вприкуску.

Во взглядах Марины и Виттории отражалась гамма противоречивых чувств: обида, что я даже не попытался их удержать, острое сожаление, что они не оправдали надежд своих семей, и грусть от понимания, что сейчас поставлена точка во всех наших отношениях. Так и не дождавшись больше от меня никаких дополнительных слов прощания, девушки оглядели остальных, но не смогли ничего сказать, резко развернулись и практически выбежали из дома. На какое-то мгновение меня охватила грусть, но это быстро прошло. Они сделали свой выбор, и я с ним согласен. Лучше сейчас, чем потом, когда их слабость поставит под удар остальных. И хорошо, что между нами ничего не произошло, иначе было бы куда труднее с ними расставаться.

— Влад, это жестоко… — попыталась было вставить своё слово Вика, но я кинул на неё такой взгляд, что она тут же осеклась.

— Жестоко заставлять их идти против своих страхов, если они на это не способны! А мне не нужны слабые, колеблющиеся соратницы. Надеяться лишь на связи, наработанные даже не ими самими, а их родными? Или на свою привлекательность? Это жалкая попытка придать себе важности и ценности. Вы все бесконечно желанны для меня, но если вы рассчитываете, что одной постелью можете доказать свою значимость — уходите прямо сейчас! Мне нужно от вас нечто большее, и если вы не способны на это, если не чувствуете готовности идти до конца — не стоит мучить себя и тратить моё время.

Спохватившись, я коснулся источников Марины и Виттории эфиром и снял с них свои метки. Теперь пожирателям они не интересны, но и я их больше не буду чувствовать. Последним отголоском нашей связи я ощутил, как они замерли, будто почувствовав пустоту, а потом ускорились, покидая пределы коттеджа, так, будто за ними кто-то гнался.

Сразу же выкинув их из головы, я беспокоился пока только об одном — я не видел за столом Хидеки. В то, что японка бросит меня, чего-то испугавшись, я не верил, но поднимать эту тему было еще рано.

— В общем, давайте обойдемся без долгих прелюдий. Если кто-то хочет последовать за Мариной и Витторией — просто уходите, — подытожил я, оглядев испытующе всех. Дед все так же стоял в дверях и пытался просверлить меня яростным взглядом.

— Николай Владимирович, — обратился я к нему, с удовлетворением отметив, как при этих словах перекосилось его лицо. — Вас не слишком затруднит присесть и перестать буравить меня взглядом? Я очень голоден, а вы мне аппетит портите. Ника, будь любезна, передай мне, пожалуйста, соль, а то руки у меня долгое время были связаны, еще никак чувствительность не вернется…

Селена, опередив потянувшуюся за солью Нику, молниеносно подхватила солонку и с силой запустила ее мне в голову.

— Весьма признателен, — коротко улыбнулся я ей, перехватывая снаряд возле головы. — я всегда знал, что ты поможешь мне в трудную минуту.

Невозмутимо солю картошку, приправленную маслицем и укропчиком. М-м-м-м, красота, а запах — вообще огонь! Ем с отменным аппетитом, по-прежнему не обращая никакого внимания на остальных. За столом царит гробовое молчание, прерываемое лишь стуком моей вилки. Удивляюсь выдержке девчонок, но и прекращать запланированное показательное выступление не собираюсь. Дожимать — так до упора, чтоб рвануло — и знатно. Вон, дед явно уже на грани, а Селена сейчас, кажется, вообще мне в глотку вцепится зубами… К своему удовольствию, я отметил, что только близняшки чувствуют себя в своей тарелке, нисколько не напрягаясь, лишь старательно прячут улыбки, да Ольга преспокойно кушает, забив на все волнения. Мои берегини свой выбор сделали давно, и прошлый бой подтвердил их право носить гордое звание воительниц. А на остальное им плевать.

Эйелен же злобно скалится, эта тоже на моей стороне и готова рвать жилы всем, кто против. Аштар не видно за девушками, но я прекрасно чувствую ее эмоции. Походу, вся эта возня в песочнице ее немало забавляет. Для маленькой богини все кристально ясно. Подумаешь, бой, не в первый, да и не в последний раз… Все живы, все здоровы, ещё и мужик достойный появился в её жизни. Чего остальным не хватает? Хотя, если свалит еще пара-другая, она совершенно не расстроится. Меньше баб — меньше конкуренции, больше будет внимания лично ей.

Уже физически ощущаю, как накаляется обстановка в помещении. Малейшая искра — и рванет, чего я, в принципе, и добиваюсь. Эфир так и бурлит, периодически проходя незримыми волнами по комнате.

— Ух, а чего это вы все такие напряженные? — появляется Марра, сверкая любопытными глазами. — Я аж в Небесных Чертогах почувствовала ярость Громова — старшего! Опять Влад что-то натворил?

Ника закрывает лицо руками, её плечи трясутся от беззвучного смеха, слышны похрюкивания едва сдерживающейся Аштар, Ольга покачивает головой, с сожалением глядя на ничего не понимающую элементаль. Я не спеша оборачиваюсь к Марре.

— Я как раз о тебе думал, змейка, — произношу елейным голосом, от звука которого она отшатывается назад, словно от пушечного выстрела, едва не падая.

— Ой, кажется, я не вовремя… Я, пожалуй, попозже к вам загляну… — пробормотала она и попыталась смыться. Вот только у нее ничего не вышло. Кокон эфира, что полностью окутал ее, держал крепко, не давая пошевелиться.

— Может, ты все-таки прекратишь этот цирк? И попробуешь, наконец, объясниться?! — вскипел-таки дед, чуть ли не рыча на меня. Есть! Не выдержал, отлично! Теперь будем додавливать.

— А мне нечего вам объяснять, — демонстративно пожал плечами я, наливая себе чай. Между тем подтащил эфиром отчаянно пытающуюся разрушить кокон элементаль и уложил рядом на диванчик. Ага, как же! Типа, она старается, но никак не может совладать с моими путами! Высшая Элементаль воздуха — и не справляется со слабым воздушным коконом? Не смешите мои подковы. Просто ее любопытство родилось раньше нее. Теперь с места не сдвинется, пока все не узнает, но при этом будет делать страдальческую моську, показывая всем, какой я тиран…

— Куда же ты так торопишься? Нам еще нужно обсудить ваши испытания. Мне тут одна птичка напела, что они не так уж и необходимы, а вы мне просто морочите голову. Вот заодно, раз уж ты так удачно заглянула на огонёк, и проясним этот вопрос.

Хочешь орешек, Красотка? — протянул я на ладони лакомство для белки. Потершись об меня мордочкой, она с удовольствием захрустела, по-прежнему не сводя с людей настороженного взгляда.

— Помнится, вы все постоянно тыкали мне, что я веду себя по-детски, утверждали, что мне необходимо повзрослеть, начать отвечать за свои поступки? — обратился я к окружающим. — Отлично, вы добились своего, я всё осознал, согласился с вами. Считайте, я повзрослел. Отныне я отвечаю только за себя, за свои намерения и поступки. Но и отчитываться перед всеми вами за них я не собираюсь. Более того, чтобы меня и мои действия никак не связывали с теми, кому я за всё время так успел досадить ребячеством и легкомысленностью, я откажусь от титула, за которым, собственно, я никогда и не гнался.

У тебя, дед, есть Ириска, в которой течет наша кровь, а значит, род не прервется. Да и возраст у неё такой, что можно успеть воспитать в нужном духе достойную наследницу.

Отныне я не хочу слышать в свой адрес никаких — Влад, ты опять!.. Влад, нам за тебя стыдно, ты позоришь великую фамилию! Я — сам по себе, вы — сами по себе… — флегматично закончил я свою речь, прихлебывая чай из чашки. Обратился к близняшкам:

— Ника, Вика, попробуйте булочки, они у бабы Лены сегодня особенно удались. — я протянул блюдо с выпечкой близняшкам.

— Значит, так, да?! — вскинулся дед. — Выходишь из рода, значит? Сопляк!!! Да как ты смеешь даже говорить о таком?!!! За все века такого позора не случалось, а тут выискался, понимаешь, упрямец! Обидели его, ты подумай! Мало тебя жизнь побила, еще хочешь? Остаться без поддержки родных и близких, повернуться к ним спиной — это твоя цель?!!

— Для вас же и стараюсь. Не понятно, что ль? — иронично вскидываю я бровь. Черт, зацепил дед все-таки своими словами! Привычный гнев поднимается во мне, но я усилием воли загоняю его обратно.

— Вот, Селена опрометчиво утверждала, что пойдет за мной хоть в рай, хоть в ад. А поди ж ты, быстро передумала. И ведь я не могу ее винить в этом, ходить по краю всегда тяжело.

Моя жена сверкнула глазами, недовольно скривилась, но промолчала, повинуясь моему останавливающему жесту.

— Чуть позже я дам тебе возможность высказаться, дорогая…

Далее, Виттория с Мариной — комнатные собачки впервые столкнулись с матерым волком-убийцей. Их страх понятен, они, осознав, что существует вероятность повторения подобных схваток, предпочли уйти. Как я могу их за это осуждать? Возможно, их выбор окажется самым правильным, глядишь, проживут дольше, в довольстве и безопасности.

А ты, дед — старый и мудрый, мечтаешь понянчить правнуков. Так ты их скорее от Ириски дождешься, чем от меня. Зачем я тебе? Не думаю, что проживу достаточно долго, чтобы успеть их заделать. Тем более, видишь, мои девушки уже начали разбегаться. Еще немного, и вообще никого не останется. Мира и спокойствия роду я не приношу, одни волнения, а тебе это вредно…

Думаю, вы понимаете сами, мне лучше уйти сейчас и не подвергать более ваши жизни опасности, не отвлекаться на необходимость беречь вас, не ожидать, когда случится непоправимое, за что я буду в ответе. Я ведь в следующий раз могу и не успеть. Мне сказали, что мой путь — это путь одиночества, по-видимому, так оно и есть. Так что не надо на меня кричать, обижаться, делать виноватым. Устал я от всего этого. Устал оправдываться, устал доказывать всем, что я не такой, каким вы желаете меня видеть.

Передо мной поставлена непростая задача, и я должен ее решить, несмотря ни на что. И с этого момента я буду заниматься только этим. Тем более, что недалек тот день, когда я покину Землю, и если и буду появляться в этом мире, то очень редко. Так что, вскоре для вас — что есть я, что меня нет — будет не столь важно.

Долив себе в кружку чая, я, уставившись в пустоту, принялся его пить, дав время всем переварить полученную информацию. В наступившей тишине слышалось тяжелое дыхание людей, пытающихся осознать услышанное.

Первым отреагировал дед — резко вскочив, он вынесся за дверь, громко ею хлопнув напоследок. Моё сердце кольнуло болью, когда я увидел его сгорбившуюся спину. Он будто разом постарел на добрую сотню лет. Но мне нужно было сказать ему эти слова. Теперь он подумает, что ему важнее — внук, или то, что про него говорят. Пока он не научится мне безоговорочно доверять, я в поместье не вернусь. Естественно, я блефовал, говоря о том, что выйду из рода. Не такая уж я мразь, чтобы бросить старого деда и маленькую сестру одних. Да, появились и другие Громовы, но все же именно дед и Ириска — моя настоящая семья. Мирами еще не в счет. Но пока ему об этом знать не обязательно. Пусть переспит с этой мыслью, утро, как говорится, вечера мудренее…

От моих мыслей меня отвлекло шипение моей дражайшей супруги:

— Если ты рассчитываешь, что я тоже уйду, громко хлопнув дверью, ты глубоко ошибаешься!

Смотрю на нее с некоторой долей удивления, а после пожимаю плечами, опять прикладываясь к кружке.

— Ты и не должна уходить. Как-никак, ты — моя законная жена, что бы там кто ни думал. Поругались, помирились… Это вроде в порядке вещей. Или нет? Я в таких делах ещё не слишком опытен, поэтому, если не прав, прошу меня простить.

Привстав, я слегка кланяюсь с тем же невозмутимым видом, продолжаю поглощать чай. Такими темпами я скоро лопну, но пока рано заканчивать этот балаган.

— Но все же, я хотел бы узнать, что вызвало у тебя такую неадекватную реакцию на меня. Это из — за той неудачной шутки с водой? Или есть что-то еще, чего я не знаю… Не вовремя наступили критические дни?

Едва успеваю перехватить в воздухе летящую в мою голову сахарницу.

— Спасибо, но чай и так достаточно сладкий… — говорю я и ставлю ее рядом с собой. Настороженно смотрю искоса на свою разъяренную жену, что оценивающе вертит в руках вилку.

— А ты так не понял ничего, да? — не скрывая злости, отрывисто бросает она в меня фразы так же, как за минуту до этого сахарницу. — Ты же так прекрасно тут расписал, что собрался стать взрослым! Вот и ответь за свои поступки, как взрослый.

— Ага, — хищно оскалился я, торжествующе глядя на нее, и радуясь в душе, что она попалась в расставленные мною силки. Ну, держись, ушастая, сама нарвалась!

— Давай-ка, милая, вспомним твои вопли, что я услышал, когда вытащил ваши задницы из ямы, которую, учти, вы сами себе выкопали… Как ты там вещала? «Где ты шлялся, когда нас убивали?! Почему пришел только в последний момент? Специально его подгадал, да? Решил нам доказать, что без тебя мы ничего не стоим? Сколько раз еще мы должны пройти между жизнью и смертью, чтобы ты удовлетворил свое эго?!!!»

Я вглядывался в её побледневшее лицо:

— Все верно, жёнушка, я ничего не пропустил? На память вроде раньше не жаловался, но с некоторых пор мне мозг очень часто выносят, так что, могла и ухудшиться… Так вот, дорогая моя, вы все пеняете мне, что я вечно веду себя, как пацан, а сами-то что? Когда уже ВЫ научитесь отвечать за свои поступки, не разыскивая потом виноватых вокруг? Вы сами поперлись в город, вы сами нарвались на неприятности. Вы все сделали сами! Привыкли к тому, что я всегда наготове и смогу успеть спасти ваши задницы по одному лишь щелчку ваших пальчиков? А вот — сюрприз, не всегда, я не всемогущ! Вы не помогаете мне, а только постоянно тащите назад своими идиотскими выходками. Ты — взрослая женщина, ты старше их всех, а ведешь себя хуже Ириски! Она, по крайней мере, выжила там, где любая из вас бы сдохла в муках! Да что говорить, даже я, наверное, там помер бы, если бы не она. И заметь, сестра при этом не ноет, не кричит, какая я сволочь, ни в чем меня не обвиняет — она просто принимает помощь, когда я могу её оказать и помогает сама, когда это в её силах.

Ты спрашиваешь, сколько раз вы должны пройти по грани, и когда я натешусь? А почему ты не останавливала меня, когда я спасал ваш долбанный мир? Почему ты не кричала, какой я тупица, когда я вытаскивал тебя из-под трупов пожирателей? Тебе не было меня жалко, когда я отдал всего себя, уничтожая тьму, думая, что ты умерла? Как быстро забывается хорошее, правда?

Никто из вас еще не заслужил права осуждать мои поступки. Никто из вас еще не доказал, что чего-то стоит в этой жизни. Вы защищали меня в Ватикане? Низкий поклон вам за это. Но, думаю, теперь мы в расчете.

Блять, как же меня это бесит! Почему я должен все это говорить вам, почему вас нужно тыкать носом в очевидные факты? Скажи, почему вы — такие правильные, воспитанные, рассудительные — сами не можете дойти до этого?! Я стараюсь, рву душу и жилы, чтобы вытянуть нас из трясины, куда мы погружаемся с каждым годом все сильней и сильней. Я расту, развиваюсь, я готовлюсь к будущему, которое отнюдь не такое, каким вы его рисуете в своих радужных мечтах! Что у вас в головах? Белые подвенечные платья? И Влад под каблуком? И счастливая семейная жизнь? Увы, для всего этого нужно уничтожить заразу, что захватила уже множество миров и готовится захапать наш!

А что делаете вы для того, чтобы встать плечом к плечу со мной в предстоящей битве? Вечно предъявляете мне претензии, ноете, с каким-то ослиным упрямством не хотите видеть ничего дальше своего носа, требуете, чтобы я постоянно был в поле вашего зрения, охранял ваши задницы.

Не буду ничего объяснять. Если вы до сих пор не осознали происходящего, то мои сегодняшние слова покажутся вам простым сотрясанием воздуха. Повторюсь, я никому не обещал «долго и счастливо». У меня все меньше остается времени и тратить его на ваши хотелки и глупости я больше не намерен.

Так что, дорогая моя, или прими это и запомни, что я — мужчина в этой семье, моё слово — закон. В противном случае можешь отправляться вслед за Мариной и Витторией. Больше я таких выходок не потерплю.

Более того, все, кто решит остаться, пойдут со мной в провинцию Ига, чтобы выжечь последнее крупное гнездо пожирателей на Земле. Там я лично проверю, на что вы способны, кроме того, чтобы попусту молоть языком.

На этом наш разговор закончен. Я не желаю больше к нему возвращаться. Либо примите меня таким, какой я есть, либо уходите. Нервы мне трепать я больше не позволю.

Кстати, Марра, я надеюсь, ты все хорошо расслышала? — холодно посмотрел я на притихшую элементаль.

— Ох, ну силён… Напугал, прям застращал, боюсь… — попыталась было пошутить она, но сорвавшаяся с моих пальцев молния ударила ей точно в лоб, заставив упасть с дивана, растеряв всё шутовское настроение.

— Я СПРОСИЛ, ТЫ МЕНЯ ХОРОШО УСЛЫШАЛА?!!! — гневно зарычал я.

Кокон, что связывал ее, мгновенно развеялся, и Марра опустилась на колено, склонив голову.

— Да, Владыко, я все услышала.

— Вопрос с тобой мы обсудим позже, и надеюсь, ты придумаешь хорошее объяснение тому, что у меня до сих пор нет власти над царствами. И если оно мне не понравится, боюсь, я решу проверить, действительно ли драконы произошли от ящериц и могут заново выращивать оторванные хвосты.

Еще один почтительный поклон, и она растворилась в воздухе. Я обернулся и бросил глядящим на меня девчонкам:

— На этом у меня все. Возможно, кому-то требуется время, чтобы все обдумать и сделать правильные выводы. Я никого не тороплю, но учтите, с таким настроем, что у вас был до сегодняшнего дня, я не вижу вас рядом с собой в будущем. Я говорю обо всех, хотя знаю, что некоторые из вас уже давно все для себя решили. И все же, я даю вам — всем вам — последний шанс передумать. Больше его не будет. Скоро я возьмусь за вас всерьез, и тогда просто так уйти уже не получится.

Надеюсь, Селена, я ответил на твои вопросы? В любом случае, больше распинаться я не намерен. А теперь — прошу прощения, я бы хотел поговорить с Аштар наедине. Поэтому оставьте нас.

Глядя на то, как встают девушки из-за стола, я задумался над тем, не перегнул ли планку. Селена выглядела непривычно смущенной и задумчивой, при этом она переводила взгляд то на дверь, то на меня. А после, будто на что-то решившись, молча вышла. Надеюсь, в ее красивой голове не поселилась мысль меня бросить. Хотя, я не верил в такой вариант, но червячок сомнения всё же зашевелился в моей душе. Эйелен хитро улыбалась, Ольга отчаянно зевала. Походу, моя пламенная речь её вообще нисколько не впечатлила. Сомневаюсь, что она ее вообще слушала. Близняшки выглядели довольными и многозначительно поглядывали на меня. Рыжик, потершись мордочкой о мое лицо, спрыгнула с плеча и умчалась во двор.

Дождавшись, когда все разойдутся, я пересел на диван и жестом пригласил бывшую богиню присоединиться ко мне. Она попыталась было плюхнуться ко мне на колени, но я решительно пресёк эти поползновения. Тогда Аштар присела рядом, внимательно глядя на меня.

— Я долго думал. Да-да, я умею думать, какие бы противоречивые слухи об этом не ходили! И я решил, что мне необходимо усилиться. Недавние события показали, что я все еще беззащитен перед силами, о которых я плохо знаю. Ты прошла через многое, но память к тебе так и не вернулась. Но мне очень нужны твои воспоминания. В общем, надо тебя лечить — и срочно. Помощь богини мне нужна как воздух, поэтому скажи, что мне надо сделать, чтобы ты обрела былые силы?

— Я не знаю, — она расстроено отвернулась, — быть может, мне надо посетить землю, где я появилась? Вот только где она находится, я тоже не помню, — грустно закончила богиня.

— Значит, мы ее найдем, — уверенно сказал я, — костер Творца в Сером мире нам поможет. Отправимся к нему сразу, как я решу проблему в Японии. И еще вопрос, куда делась Хидеки?

— Да она не смогла связаться с братом и очень переживала по этому поводу. Сказала, что, как все выяснит, позвонит тебе. Не переживай, она тебя не оставит… — с некоторой долей разочарования отозвалась Аштар.

— Это хорошо, — уже гораздо спокойнее выдохнул я. Сегодня я осознал, что потерять японку мне бы очень не хотелось. Зацепила она меня, и сильно. Завтра же сам с ней свяжусь, а ещё лучше навещу. Оставлять свою невесту во враждебно настроенном дворце, чтобы ей там промыл мозги ее папаша, я не собирался.

— А теперь отдыхай, — сказал я Аштар. — Чувствую, ко мне сейчас явятся гости, и тебе лучше не присутствовать при нашем разговоре. Не нужно тебе меня видеть…таким.

Напряжение на щит уже достигло максимума, и вот-вот должна была активироваться защита дома. Для тех, кто пытался пробиться через нее извне, это могло кончиться очень печально. А убивать незваных гостей я пока не хотел, тем более, я догадывался, кто это может быть…