Грифон: Хрустальный грифон (часть 1)

КЕРОВАН

— Налда? — спросил я и повернул голову, хотя ничего не мог видеть.

— Да, лорд, — ответила она. Я немногословно поблагодарил ее за заботы. Она не старалась относиться ко мне, как к беспомощному калеке. Напротив, вселяла в меня уверенность в успех лечения.

— Госпожа Джойсана?

— Спит, мой лорд. Тяжелых повреждений нет.

Удар был сильным, но кости целы, так что ничего страшного.

— Люди уже приехали?

— Когда они появятся, то сразу придут к тебе.

Поешь немного. Человек должен быть сыт, чтобы сохранить свои силы. Открой рот…

Она кормила меня с ложечки, как ребенка. Не мог же я отказать ей?

Однако во мне зрел гнев: я нахожусь в таком беспомощном состоянии, что не могу ничего сделать сам и мне нужна нянька!

Налда отвела меня к постели, я лег, но сон не шел.

Я будто ждал, что меня призовут к оружию, хотя отдавал себе отчет, что, вероятно, мне уже никогда не суждено принять бой.

Я думал о Джойсане, о ее стремлений вернуть хрустальный шар. Она права, талисман нужно забрать у Роджера во что бы то ни стало. Он не погиб во время бури. Может, спаслись и остальные? Хлаймер, леди Тефана, Лисана…

Я поднял руку, пощупал повязку — еще влажная. Я был уверен, что все это бесполезно.

Роджер… Если он пришел за Грифоном, значит, он узнал о нем от Ривала или от Яго. Узнал, что я послал его Джойсане. Зачем ему нужен талисман?

Мне так мало известно о Древних, а сейчас это очень важно.

Моя рука лежала на лбу, тыльной стороной кисти к повязке. Сколько времени прошло так, я не знаю, но вдруг я почувствовал: что-то изменилось.

Браслет! Джойсана сказала, что он отразил луч хрустального шара. А значит… Я вскочил, сорвал повязку. Может, инстинкт, а может, затерянная память руководила мною, когда я поднес браслет сначала к левому глазу, затем к правому, прижимая его к смеженным векам.

Я опустил руку и открыл глаза.

Темнота! Я чуть не закричал от отчаяния. А потом… Свет! Совсем слабый, но свет! И тут я понял, что нахожусь в темной комнате и вижу сияние, еле пробивающееся сквозь щель под дверью. Я быстро вышел на улицу.

Ночь. Да, обыкновенная ночь. И нисколько не темнее, чем всегда.

Затем я поднял голову. Звезды! Звезды сверкали так ярко, так ободряюще…

Джойсана! Мне хотелось поделиться с ней моей радостью.

Дверь ее комнаты была закрыта. Налда сказала, что дала Джойсане снотворное, и теперь девушка будет до утра спать. Но даже если я и не мог сообщить ей о чуде, то должен хотя бы взглянуть на это дорогое мне лицо, Из-за двери пробивался слабый свет.

Наверное, она оставила гореть свечу.

Я вошел, стараясь не стучать копытами, затаив дыхание.

Постель была пуста. Легкий плащ, которым Джойсана укрывалась, был откинут в сторону.

В углублении на подушке что-то темнело. Я наклонился и увидел мешочек, набитый травами, от которого исходил сильный запах. Среди травы прощупывалось что-то твердое.

Я ахнул, и мешочек упал на пол. Вокруг моего браслета появилось голубое сияние, как будто туман окутал его. Объяснении не требовалось. Рядом Темное зло!

Я подцепил мешочек кончиком кинжала и бросил его на каменный стол, поближе к свету. Затем распорол его и выпотрошил, обнаружив предмет размером с монету. Он был черный, пронизанный красными жилками… Впрочем, нет, не жилками. Красные линии образовывали буквы — почти как на моем браслете.

Эта вещь обладала Могуществом. Но Темным Могуществом. Любой, прикоснувшийся к ней…

Джойсана! Как это зло попало в ее комнату? Меня охватил страх, я позвал Налду, которая, вероятно, была где-нибудь рядом. Мой голос громким эхом прокатился по дому. Я снова крикнул и услышал ответ.

— Лорд, — в дверях стояла Налда. — Что…

Я указал на постель.

— Где госпожа?

Налда вскрикнула, бросилась вперед. На ее лице отразилось изумление.

— Но… где она может быть, лорд? Джойсана спала, я дала ей снотворное. Могу поклясться тремя клятвами Гунноры, что она не должна была проснуться до утра…

— Ты оставляла это в постели? — стараясь не обнаруживать свой страх, я кончиком кинжала показал на распоротый мешочек и его содержимое.

Она наклонилась, принюхалась.

— Лорд, такой мешочек мы собрали для леди Ислоги, когда ей было плохо и следовало удержать ее в постели. Это хорошие травы, клянусь!

— Ты положила сюда и это? — кончик кинжала указывал на дьявольский предмет.

Налда снова наклонилась. Когда ее глаза встретились с моими, она была перепугана.

— Лорд, я не знаю, что это, но в этой вещи таится зло! — и вдруг:

— Лорд… твои глаза… ты прозрел?

Я отодвинул ее в сторону. Только что неописуемая радость переполняла меня и весь мир, теперь же моим сердцем овладела страшная тревога за судьбу Джойсаны. Неужели она стала пленницей Темных сил?

— Да, прозрел, — коротко ответил я. — Однако леди спала рядом с этим, и теперь она исчезла. Не знаю, что с ней произошло, но мы должны найти ее.

И как можно быстрее!

Поднятые по тревоге люди обыскали всю крепость сверху донизу. Так как мост был поднят на ночь, то добраться до берега Джойсана не могла, но и в крепости прятаться было негде — мы обыскали все.

Озеро! Я стоял на мосту, глядя в воду, от которой отражался свет факела. Роджер — только он мог совершить это.

Но его здесь не было, когда Джойсану укладывали спать. Значит, ему кто-то помогал. И этого человека нужно найти, узнать от него всю правду.

Я собрал всех — мужчин, женщин, детей — во дворе и положил на камень перед собой тот дьявольский предмет — оружие, нацеленное на мою леди. Гнев почти схлынул, теперь я был хладнокровен и полностью владел собой. Но внутри я горел жаждой мести — кровавой мести тем, кто похитил Джойсану.

Страшной мести, какой еще не видели Долины.

— Леди была похищена из-за предательства. — Я говорил медленно, так, чтобы каждый из них мог понять, даже самый маленький. — Пока она спала, кто-то подложил ей это в постель. Теперь ее нет; возможно, она мертва. — Я приступал к тому, что узнал когда-то от Ривала. — Тот, кто касался этой вещи, наложил на себя пятно, которое ничем нельзя смыть. Поэтому каждый из вас сейчас вытянет руки и…

Послышался шум среди женщин. Налда схватила ту, что стояла возле нее. Девушка визжала и старалась вырваться.

Леди Унгильда. Этого нужно было ожидать.

Я заговорил с Налдой:

— Веди ее. Тебе нужна помощь?

— Нет, конечно. — Сильная женщина легко поволокла Унгильду к крепости.

Я заговорил с остальными:

— Заклинаю вас, не касайтесь этой вещи!

Люди не ушли со двора, но никто не последовал за мной и Налдой. Мы удалились в комнату Джойсаны.

Я вставил факел в стенное отверстие, чтобы было светлее. Налда заломила руки Унгильды за спину. Думаю, редкий мужчина смог бы вырваться от нее.

Схватив пленницу за подбородок, я принудил ее смотреть мне в глаза.

— Это сделала ты! — я не спрашивал, а утверждал.

Она завыла, как безумная.

— Кто научил тебя? Роджер?

Она снова завыла, и тут Налда весьма невежливо с ней обошлась.

— Говори! — прошипела она в ухо Унгильде.

Девушка громко сглотнула.

— Ее жених… сказал, что этот талисман воссоединит их…

Я поверил ей — только Роджер был способен на подобное коварство. Хотя вряд ли Унгильда действовала из добрых побуждений.

— Ты послала ее на смерть. Твои руки в крови. С таким же успехом ты могла убить ее ножом.

— Нет! — закричала Унгильда. — Она не мертва, не мертва! Она ушла…

— В озеро, — угрюмо закончил я за нее.

— Да, но она поплыла, я видела, я говорю правду!

Снова я поверил ей, и лед треснул в моей душе.

Если Джойсана добралась до берега, если она под действием заклинания… есть еще шанс спасти ее.

— Плыть нужно очень далеко.

— Она выбралась на берег. Я видела! — Унгильда в ужасе кричала, словно что-то в выражении моего лица сводило ее с ума.

Я повернулся к двери.

— Инсфар, Ангарл! — я вызвал этих двоих, потому что они были хорошими следопытами. — Идите на берег и ищите следы того, кто выбрался из воды.

Они тотчас ушли.

— Вот и все, — обратился я к Налде. — Если Джойсана околдована…

— Она околдована, — простонала Налда. — Лорд, верни ее, спаси!

— Я сделаю, что в моих силах, — сказал я так, как будто произносил клятву перед своим родом. — Я последую за ней, а вы останетесь здесь. В крепости вы будете в безопасности, по крайней мере, некоторое время.

— Лорд, не думай о нас. Думай только о нашей леди.

С нами ничего не случится. А… а что делать с этой? — она указала на Унгильду, которая громко всхлипывала.

Я пожал плечами. После допроса я потерял к ней интерес.

— Присматривайте за ней. Унгильда связалась с Темными Силами и служит им. Зло может снова прийти через нее.

— Мы глаз с нее не спустим! — голос Налды прозвучал так, что Унгильда вздрогнула.

Я вышел во двор, подцепил дьявольскую монету кончиком кинжала и выкинул в воду у разрушенного моста. Я боялся закапывать ее в землю: неизвестно, что она могла еще натворить.

Было позднее утро, когда я, взяв запасы провизии, тронулся в путь. Унгильда не соврала — пловец вылез на берег, цепляясь за тростник, и пошел дальше, оставляя хорошо заметный след. Отсюда я начал поиски своей леди.

Какое тут замешано колдовство, не знаю, но все, несомненно, произошло против воли Джойсаны. Я дошел до края долины. Тут она, очевидно, встретилась с группой всадников. Джойсану поджидали Роджер и его люди.

Их было четверо, и все хорошо вооружены. Я мог только идти за ними и надеяться на счастливую случайность.

След вел на северо-запад. Роджер наверняка хочет вернуться в свою крепость. Он приехал в Ульмсдейл, чтобы получить Могущество. Возможно, и получил его вместе с Грифоном.

Всадники отдыхали редко, и я, несмотря на все усилия, был еще далеко позади. На второй день к ним, вероятно, присоединились еще три воина с запасными лошадьми, так что они теперь могли менять лошадей, а верная Хику уже совсем выдохлась.

На третий день начались леса, где я провел детство и юность.

Те, кого я преследовал, теперь могли направляться только в одно место — в Пустыню. Конечно! Они ведь занимались Темным колдовством. Но зачем им Джойсана? Причинить мне горе? Вряд ли Роджер думал об этом. Для него я уже не был опасен, он вывел меня из игры, когда завладел Грифоном.

Я ехал и размышлял, строя все новые и новые гипотезы, но ни одна из них не была удовлетворительной.

На пятое утро я добрался до границы с Пустыней, совсем недалеко от того места, где начиналась дорога, ведущая к голой скале. Следы шли именно в том направлении!

Опять я ехал по древним плитам дороги. Я уже был здесь, но словно в незапамятные времена! И даже вовсе не я, а какой-то другой Керован… Как мне хотелось сейчас, чтобы Ривал был рядом! Он так много знал, хотя и был не из Древних. Но увы, я одинок, а мои враги наверняка знали больше, чем Ривал.

Вечером я остановился на отдых возле дороги.

Вокруг высились каменные утесы, на которых были вырезаны письмена. Мне показалось, что они напоминают те, что написаны у меня на браслете. Порою меня охватывало странное возбуждение: будто я вот-вот прочту их. Но письмена оставались такими же загадочными, как и раньше.

Меня не покидало ощущение слежки, само по себе не опасное. Вскоре я доехал до загадочного лика. Но еще прежде — наткнулся на следы тех, за кем гнался.

На камне перед ликом стоял сосуд, возле него — две кадильницы. В сосуде еще сохранилась маслянистая жидкость, а кадильницы совсем недавно горели.

Все это было сделано из черного камня или не известного мне металла. Однако я не стал трогать руками загадочные предметы неведомого культа — вокруг браслета на моей кисти появилось предупредительное голубое сияние. Но не мог я и оставить все это как есть. Нашел большой камень и разбил сосуд и кадильницы. По ущелью пронесся пронзительный звук.

Можно было подумать, что вещи живые.

Когда я добрался до звезды, которая привела в такой восторг Ривала, то не заметил никаких следов поклонения. Напротив, увидел, что всадники старались проехать по самой обочине дороги, как можно дальше от звезды. Они, вероятно, очень боялись ее. Я остановился, чтобы рассмотреть звезду, однако так и не понял, что в ней внушило ужас Роджеру и его товарищам.

Впереди высилась каменная стена. Дальше ехать было некуда. Путешествие мое подходило к концу, а план еще не созрел. Оставалось только гордо двинуться навстречу неизбежному. Поэтому я спешился и сказал лошади:

— Хику, дружище, ты хорошо служила мне. Теперь можешь возвращаться к хозяину.

Я снял сбрую и бросил ее на дорогу. Я был уверен, что впереди смерть. Что ж, я сам ее выбрал. Сам решил, что должен убить леди и погибнуть сам. Если Джойсане суждена смерть, то пусть она примет ее от моей руки, свободная от грозящего зла.

Пальцы нащупали браслет. Эта вещь обладала Могуществом, но я не умел пользоваться им. Однако, положив руку на браслет и глядя на звезду, я старался узнать, как противостоять Темным Силам.

И тут мне вспомнились слова Нивора: «Ты должен искать и должен найти, тогда наследство будет твоим. Узнать, кто ты такой, ты должен сам».

Слова ободрения? Или пророчества? Ривал говорил, что если произнести имя, то оно освободит некие силы. Но я не знал никаких имен. Я был всего лишь человек — со смешанной кровью, но человек…

И тут мне показалось, что я что-то громко произнес помимо своей воли. Мой голос гулко прокатился меж утесов.

Я положил руку на звезду и начал молиться, но не вслух. Если здесь заключена какая-то сила, пусть она перейдет в меня, даже ценой моей смерти. Мне нужно иметь силу, чтобы освободить свою леди, чтобы убить Роджера, который хочет завладеть страной и погрузить ее в пучины зла. Пусть… сила… наполнит… меня…

Во мне вдруг что-то шевельнулось — медленно, с трудом, как будто открылась давно запертая дверь.

И из этой двери подул ветер. Он принес запутанный клубок смутных воспоминаний. Воспоминания вихрились, и я выхватывал из памяти странные лица, незнакомые места, загадочные строения… Я все пытался вспомнить, кто же я и зачем стою здесь, своей волей, как солнцем, хотел рассеять эту тьму.

И я узнал! Тени исчезли, но оставили знание. Неведомо, смогу ли я победить тех, за кем гонюсь, все выяснится в последнем сражении. Время пришло.

Я быстро зашагал вперед. Какой-то звук нарушил тишину. Пение! Оно накатывалось на меня, будто морские волны на берег. Я повернул и увидел своих врагов.

Однако они были так заняты, что не заметили меня.

На земле была нарисована звезда, вписанная в круг. Круг был начертан кровью, дымящейся кровью. В стороне лежал мертвый воин. Поза его говорила о том, что он весьма неохотно расстался со своей кровью.

От лучей звезды к небу поднимались столбы маслянистого черного дыма, который смешивался с дымом от крови. У каждого луча стоял человек. Четверо смотрели внутрь круга, а пятый уставился в стену невидящими глазами.

Хлаймер, Роджер, Лисана, госпожа Тефана и, лицом к стене, моя Джойсана. Четверо пели, а она стояла, как пленник, только что прошедший через ужасные кошмары. Руки ее были прижаты к груди, пальцы стискивали талисман с Грифоном.

Я все понял без слов. Они стояли перед дверью, а в руках Джойсаны был ключ. Только она могла открыть эту дверь, именно для этого они привели ее сюда.

Что же за дверью? Кто знает!.. Но я не могу позволить им открыть ее!

Враги все еще не видели меня, так как вне этого кровавого круга для них ничего не существовало. Вскоре я различил возле дымящейся звезды какие-то тени.

Время от времени чья-нибудь отвратительная морда нюхала кровь или ставила в нее лапу. Свежая кровь вызвала к жизни эти остатки зла, но прошедшие века превратили их в жалкие тени. Я не чувствовал страха.

Некоторые призраки заметили меня и пошли навстречу. Глаза их сверкали дьявольским пламенем.

Бессознательно я взмахнул рукой, и тени отпрянули, не спуская глаз с браслета. Я приблизился к кровавому кругу. Мне было не по себе от мерзкого запаха, но держался я твердо.

Я стал произносить их имена — медленно, громко, отчетливо. И мои слова прорезали то заклинание, которое они пели.

— Тефана, Роджер, Лисана, Хлаймер…

Я произносил имена и поворачивался к каждому по отдельности. Смутная картина колыхнулась у меня в памяти. Да, конечно! Я уже видел все это — в другом времени и пространстве.

Все четверо взглянули на меня, словно только что проснувшись; глаза их уже были устремлены на спину Джойсаны. Черный гнев вспыхнул на лицах Роджера, Лисаны и Хлаймера. Но леди Тефана улыбнулась.

— Привет, Керован. Наконец ты доказал, что в тебе моя кровь.

Никогда еще при мне не говорила она так мягко и нежно — видно, хотела обмануть меня, напомнить о наших родственных узах. Неужели она считает меня идиотом?

Вновь шевельнулось во мне воспоминание, и я ничего не ответил. Поднял руку, и из браслета вырвался луч голубого света, который коснулся затылка Джойсаны.

Я видел, как она покачнулась, слышал ее жалобный крик. Теперь леди стояла спиной к стене, глядя на меня поверх кровавого круга. Глаза Джойсаны уже не были пустыми и мертвыми. В них снова заблестели ум и жизнь.

Раздался звериный рев Хлаймера. Он, казалось, был готов вцепиться мне в горло, но леди Тефана остановила его. Она делала руками странные движения, как будто сплетала что-то между нами. Однако смотреть мне было некогда. Роджер вдруг подбежал к Джойсане и закрылся девушкой, словно щитом.

— Игра все еще наша, Керован, и она закончится смертью, — сказал он. Мы смотрели друг на друга, стоя по разные стороны кровавого круга.

— Да, смертью, но не моей, а твоей, Роджер.

Я изобразил в воздухе звезду. Она вспыхнула зелено-голубым светом и медленно поплыла к Роджеру, пока не остановилась возле него.

Его лицо сразу осунулось, постарело. Но Роджер не потерял веры в себя. Он отпустил Джойсану и вышел вперед со словами:

— Пусть будет так!

— Нет! — крикнула госпожа Тефана, подняв глаза от того невидимого, что она сплетала. — В этом нет необходимости. Он…

— Необходимость есть, — отчеканил Роджер. — Он оказался гораздо могущественнее, чем мы считали. С ним нужно покончить, иначе он покончит с нами.

Оставь эти мелкие заклинания. Дай мне свое Могущество.

Впервые я заметил неуверенность на лице леди Тефаны. Она посмотрела на меня, затем быстро отвела взор.

— Решай, — настаивал Роджер. — Ты со мной сейчас? Этих двоих, — он кивнул на Хлаймера и Лисану, — можно в расчет не брать. Они бесполезны. Решай же, иначе будет поздно.

— Я… — начала госпожа Тефана и замолчала. Потом она приняла решение. — Я с тобой, Роджер.

Что ж, пусть будет так.

Из этой битвы кому-то живым не выйти, но я и не цеплялся за жизнь.