Гридень. Из варяг в греки

Глава 7, в которой я всемерно повышаю уровень боевой и политической подготовки

Городище в отличие от Новгорода выглядело старым. Да так оно и было – место тут удобное. На возвышенности и как бы на острове – крепость со всех сторон окружали либо протоки, либо берег Ильменя.

Стены Городища поднимались на травянистом валу и были черны от времени. Люди здесь жили всегда. По крайней мере, после того как отсюда восемь тысяч лет тому назад ушел ледник и развороченная земля начала покрываться травой, зарастать лесом.

Первую крепость на этом месте возвели еще раньше, чем в Ладоге, – уж больно выгодное расположение. Так что называть Городище Рюриковым не стоило – призванный князь въехал в давно отстроенную фортецию.

Скандинавы прозывали Русь именем Гардарики, что означало «Страна Крепостей». Получается, что Альдейга и Городище были первыми в этой стране.

Сюда, где Ильмень смыкался с Волховом, стекались не только реки, но и купцы, охотники, «работники сельского хозяйства». Природа сама устроила центр большой области там, где позже отгрохали Городище…

…С озера к крепости примыкали причалы, у которых толклись всяческие ушкуи, соймы, струги и лойвы, под парусами и без. Княжеские лодьи покачивались отдельно – военный флот!

…Правда, величиной боевые единицы рюрикова ВМФ не поражали. Надо полагать, то были не мореходные лодьи вовсе, а их уменьшенный вариант – скедии.

Лодья велика, она может взять на борт и сто, и двести воинов, по совместительству гребцов, вот только как ей пройти мелководной Ловатью до волоков на Днепр? И как одолеть сами волоки?

Я однажды видел в детской книжке рисунок, где варяги надрывались, переволакивая по бревнам большую океанскую лодью. Неужто у художника с редактором не хватило ума понять – корабль водоизмещением в двести тонн никакая команда, даже составленная из чемпионов-штангистов, не вытащит на берег, не удержит на ровном киле и не протащит километры по смазанным салом ходовым бревнам!

Мели и волоки устанавливали свой стандарт – путь по рекам совершали исключительно небольшие суда…

…Под боком у крепости процветал целый город. Так сказать, Старгород. Недаром же возник Новый.

Интересно, что прочного моста к воротам Городища не было – кони осторожно ступали по настилу, уложенному поверх огромных бревен – наплавных «пролетов». Оно и понятно – перерезал веревки, удерживавшие эти древние «понтоны» у берега, и мост снесет в озеро. И придется неприятелю штурмовать крепость с лодок.

Мы проехали воротами, и мне открылось Городище. Дымили кузницы, воняли кожевенные мастерские. В сторонке сшивали белые и синие отрезы ткани, мастеря парус. Плели канаты из пеньки и моржовой кожи. Подковывали лошадей. Мерно стучали молотами и ковадлами, «выбивая дурь» из раскаленного металла, превращая его в мечи, ножи, топоры.

В мощных амбарах и складах хранились запасы и меха. Целая команда грамотеев корябала стильями по бересте – местная бюрократия. На небольшом кургане весело горели костры, кольцом окружая маленький «домашний» храм Перуна.

А самое видное место занимали княжеские хоромы и гридница – полуказарма. В гриднице собирались на военный совет или пировали.

Надо сказать, терем Рюрика не поражал архитектурными изысками – это была большая просторная изба, поверх которой выстроили еще одну, поменьше. Причем лестница туда вела с улицы – широкая, с резными перилами, поднятая на мощные фигурные столбы.

Лязг, звон, ржание, говор резко усилились, стоило появиться Олегу. Гридни сбредались и шумели.

Убедившись же, что Ингорь Рюрикович жив-здоров, стали тискать малыша, передавая с рук на руки. Совсем князя избалуют.

Новенького распознали быстро. Тут уж доля внимания и мне перепала, спасителю дитяти.

Я почему-то думал, что Олег вспомнит обо мне не сразу, но оказалось, что тут все делается быстро, без волокиты.

Князь отдал приказ Рогволту – бритоголовый был его воеводой, и тот поманил меня за собой. Мы зашли в гридницу, всю обстановку которой составляли лавки вдоль стен да длинные столы – в будущем их принято называть монастырскими.

– Ну что, Ингорь Волхв? – усмехнулся Рогволт. – Послужишь князю?

– Я готов, – сказал я, холодея. – А тебе, я вижу, это не по нраву?

Бритоголовый насупился.

– Я тебя не знаю, Ингорь, – проворчал он, – а вот с Олегом я чуть ли не с малых лет. Все видел, все помню. Вечно Олегу кто-нибудь мешает, кто-нибудь да встанет на пути…

– Рогволт, – сказал я серьезно, – я пришел издалека не для того, чтобы мешать князю, а для иного. Больше всего на свете я хочу помочь князю – и делом, и волшбой. Олег – самый подходящий человек для того, чтобы собрать все земли окрест в могучую державу, которую станут бояться даже арабы и ромеи. Я хочу жить в стране, где проложены хорошие дороги, где купцы торгуют без обману и опасу, где лихих людей гоняют и можно будет гулять по городу даже ночью, не боясь, что тебя ограбят или зарежут. И я хочу, чтобы такой страной стала Гардарика, а по нашему – Русь!

По-моему, воеводу мои слова впечатлили.

– А почему – Русь?

– Ну а как? – удивился я. – У хазар – Хазария, у франков – Франкия. А мы же русы? Стало быть, и жить нам на Руси.

– Боюсь, что веси с чудью такое не понравится.

– А мы их и спрашивать не будем! – улыбнулся я.

Рогволт расхохотался и хлопнул меня по плечу:

– А ты мне нравишься, Волхв!

Подойдя к окну, он высунулся во двор и прокричал чисто сержантским голосом:

– Воист! Рулав! Карл! Линду! Тойво! Ивар! Лют! Идан! Ратша! Фолар! Ко мне!

Послышался топот, и вскоре в гридницу явились молодые воины – ровно десять. В Европе таких, как они, именовали пажами, нурманны звали их дренгами, а на Руси – отроками.

Это был низший разряд княжеской дружины, комплектовавшийся из сыновей самого князя, боярских детей и отпрысков гридней, то есть старших воинов. Так сказать, «дедов», ветеранов боевых действий.

Каста. В принципе, это было разумно – формировать дружину из своих, у которых армейщина в крови, но тогда и выбора нет. А ведь за пределами узкого круга боярства и всяческого княжья полно народу с талантами бойцов. И что? А ничего.

Посторонним вход в дружину был запрещен, а если кого и брали со стороны, как меня, к примеру, то такую милость надо было заслужить. Не знаю уж, добился ли я расположения Олега или это продолжалась проверка.

Во всяком случае, я не рядился пока с князем, не договаривался, то есть и торжественного приема тоже не наблюдалось.

Ладно, подумал я, проверяйте. Но сначала проверю я.

– Князь решил, что вы достаточно были в услужении, и велел собрать из вас десяток, – торжественно провозгласил Рогволт. – А вот ваш десятник – Ингорь Волхв!

Отроки оживились – наконец-то их из мальчиков перевели в мужи! Кончились окрики, подзатыльники и зычные команды подать то, принести это. Все, служба пошла!

Воевода обернулся ко мне и сказал:

– Они твои, Ингорь.

Когда круглоголовый покинул гридницу, мне показалось, что стало светлее – здоровенный воевода занимал слишком много места. Я оглядел свой десяток и усмехнулся.

Молодые совсем. Салабоны. Ничего… Вы у меня живо станете отличниками боевой и политической подготовки.

– Меня вам представили, – начал я, – а с вами я постепенно познакомлюсь. Служить мы начнем здесь и сейчас. Служба ваша уже пошла. Сначала запомните, что я от вас требую. Мне не нужно, чтобы вы прислуживали мне за столом, с миской и кружкой я как-нибудь и сам справлюсь. Я хочу, чтобы вы поняли: мой приказ – это закон! Скажу: упади – падай! Скажу: стой! Замри и не двигайся. Ясно?

– Да… Ага… Ясно… – загудели отроки.

– Я буду вас учить так, как учили меня в самой сильной дружине на этом свете. Если вы не сдадитесь и не струсите, то через год или даже раньше станете лучшим десятком в дружине князевой.

Отроки переглянулись, улыбаясь – весело, с надеждой или малость растерянно.

– Отвечать надо четко и по уставу. Если я спрашиваю, то вы мне отвечаете: «Так точно!» Ясно?

– Да! – разнеслось по гриднице. – Ну да… Ага!

И лишь один парень, жилистый, черноволосый, смуглый, но с ясными голубыми глазами, отчеканил: «Так точно!»

– Твое имя? – обратился я к нему.

– Ивар, сын Гостилы!

– Вот до Ивара дошло, – сказал я. – Повторяю. Если я спрашиваю, вы отвечаете: «Так точно!» Понятно?

– Так точно! – гаркнули все хором.

– Уже лучше. Далее. Если я отдаю приказ, вы отвечаете: «Есть!» Займемся строем…

Расставив всех по росту, я заставил всех рассчитаться на «первый-второй» и даже погордился немного. Бравые ребята!

Молодь, конечно, но это пройдет с возрастом.

– А теперь проверим, – сказал я, – из чего вы сделаны.

Объяснив им еще немного уставных фраз, я скомандовал: «За мной, бегом – марш!»

И выбежал из гридницы. По Городищу я бежал трусцой, отроки поспевали за мной следом.

Навстречу попался Рогволт. Расплывшись от уха до уха, он крикнул:

– В догонялки играешь с молодью?

– Хочу посмотреть, кого ты мне подсунул, – ответил я, – и выйдут ли из них воины!

Заметив, что один из отроков остановился, я скомандовал десятку:

– Стой! – и жестко спросил застыдившегося «игруна»: – Имя?

– Карл, – буркнул тот.

– Ты нарушил мой приказ!

– А чего я тут бегать буду?

Я сдержался.

– Если бы мы были на войне, я приказал бы тебя расстрелять… из луков. Но пока у нас учения. Поэтому – вон из десятка! Такие бойцы мне на хрен не нужны. Отря-ад! За мной, бегом – марш!

И мы побежали дальше. Не знаю уж, что там обо мне думали отроки, а сам я вдруг ощутил прилив холодной решимости. Я обязательно сделаю из этих салаг настоящих бойцов! Опыт есть.

А уж какие мы кроссы бегали!

Перебежав наплавной мост, моя девятка устремилась в лес, куда ее уводил командир, то есть я. Парнишки они были крепкие, но в кроссе главное не сила, а выносливость. Вот и поглядим, сколько вы вынесете.

От Городища до Новгорода было километра три. Добежав до Копани, я повернул обратно. Ага, выдохлись мои добры молодцы!

Распаренные, злые, дыхалка сбита.

– Не отставать!

Добежав до городищенских ворот, я походил, отпыхиваясь, и стал поджидать мое растянувшееся войско. Они еле плелись, а если и бежали, то спотыкаясь.

– Вы куда бегали-то? – поинтересовался Рогволт, появляясь в воротах.

– К Новгороду, – ответил я. – И обратно.

– По тебе не скажешь, что ты бегал…

Я усмехнулся и ответил, когда подошли первые отроки, мокрые и красные:

– Это не колдовство, Рогволт, а закалка. – Заметив, как переглянулись тяжело дышавшие бойцы, я спросил воеводу: – А где нам расположиться на ночь?

– Пойдем покажу.

Воевода провел меня в простенькую избу, примкнувшую к крепостной стене за приземистой конюшней.

– Место, конечно, не лучшее, – хмыкнул он, – но пока что их место – здесь. А дальше видно будет.

– Понятно, – сказал я, – разглядывая чистые бревенчатые стены и большую каменную печь в углу. Спят тут на лавках и на полу, но это ничего – сделаем второй ярус. А вот печка…

Топилась эта каменка по-черному. То есть дым сначала наполнял избу, оставляя повсюду жирную сажу, и лишь потом уходил вон в то отверстие в крыше. Называется – дымогон.

Видно было, что печка-то сложена, но не протоплена ни разу.

– Понятно, – повторил я. – Займемся. Кстати, Рогволт, можно тебя спросить?

– За спрос денег не беру, – ухмыльнулся воевода.

– Ты отчего стрижен-то?

– А-а! – скривился Рогволт. – Проиграл князю! Ну, поднимай своих тюленей!

Я улыбнулся – десяток мой, вернее, девятка, и впрямь напоминали лежбище.

Отлежавшись, отроки приплелись в избу, и я мигом организовал из них стройбат – одни тащили старые лавки и сломанные столбы, а другие волокли камень-плитнячок.

Поручив бойцам приделать второй ярус лавок вдоль пары стен, я занялся более квалифицированным трудом – замесил глиняный раствор и стал выкладывать дымовую трубу.

Выложив с метр, остановил работу – пускай камень усядется, а завтра можно и продолжить.

Паче чаяния, отроки мои справились с плотницким заданием – укрепили столбики, прибили лавки. Я потрогал – держится.

– Теперь надо вот сюда и сюда ступеньки присобачить. Ивар, Ратша и ты, Рулав. Займитесь.

– Есть! – дружно ответила троица и бросилась выполнять приказ.

– Линду!

– Я!

– Ты у нас кто? В смысле, какого племени?

– Из весинов мы.

– Понятно. На сегодня я тебя назначаю старшим по кухне. Возьмешь Идана в помощь, и сходите, куда тут, купите чего поесть. Вот, держи.

Линду бережно принял от меня три дирхема.

– Разрешите идти?

– Ступайте.

Вздохнув, я и сам решил прогуляться до города. Недолго ждать осталось до урочного времени. Загляну на поляну с идолом и пойду к Детинцу. Что-то меня на гостиный двор потянуло…

На поляну я вышел без пятнадцати семь. Прождал полчаса, плюнул и направил стопы к Бажене.