Гремучий Коктейль 3

Глава 9

Наше возвращение в альма-матер вызвало настоящий фурор. Нет, так-то мы постоянно с Кристиной сюда заглядываем. Побегать на стадионе, пострелять, зайти к преподавателям отчитаться, либо я к Азову ныряю. Свободное посещение во всей красе. В таком разрезе для студентов ты почти невидим, потому как выпадаешь из их цикла. Ни планов на твою душу построить, ни за углом подстеречь.

А тут вот вам, сюрприз на фоне отмененных летних каникул.

— Дайхард! Я вызываю тебя на тренировочную дуэль!

— Нет, — невозмутимо говорю я торопыге, едва не сбившему меня с ног при выходе из аудитории. И иду дальше.

— Струсил?! — в спину летит крик.

— Нет, — небрежно отмахиваюсь я, продолжая топать себе вперед. Хочу подышать свежим воздухом.

Торопыг вокруг хватает, они бухтят, толкаются и возмущаются, идя за мной как стадо гиен за умирающим слоном или там табун вебкамщиц за пьяным и грустным миллионером. На горячие головы, выдающие мне в спину вполне себе оскорбления — банально не обращаю внимания. Титул всех без исключения в академии намного ниже княжеского, так что могу себе позволить воспользоваться опытом прошлой жизни и игнорировать придурков. Среди них, конечно же, есть те, кто поумнее, поэтому вскоре я лицезрею недовольное лицо Древлина Андрея Владимировича, пожилого и заслуженного педагога, которого чуть ли не подтащили ко мне страждущие.

— Дайхард! — мученически воскликнул при виде меня заслуженный профессор, — Так это вы причина, почему эти господа меня совершенно не радуют?!

— Отнюдь, Андрей Владимирович, — качал головой ни в чем не виноватый я, — У меня не было причин вас беспокоить!

— Он отказывается от учебных дуэлей! — тем временем стучали в уши бедолаге окружающие.

— По какой причине вы не исполняете обязанности, вменяемые каждому студенту?! — возмущался профессор.

— По самой обыкновенной, герр преподаватель! — глумился я, — У меня уже назначена на сегодня тренировочная дуэль с его благородием господином Азовым!

— Трус! Нечестно! Когда успели! Это поддавки! — тут же распыхтелись окружающие, кидая на меня взгляды злые и враждебные.

— Что вы можете на это сказать, Дайхард?! — благоразумно принял сторону большинства старый опытный преподаватель, — Вы не можете уклоняться от вызовов других студентов, получая вызовы только от друзей и знакомых! Мы поставим вам на вид!

— Домыслы — это не ко мне, — презрительно отверг я инсинуацию, — Я не только готов принять вызов от кого угодно из студентов… завтра, разумеется, но еще и выражу свою благодарность любому, кто сможет в дуэли вынудить меня применить магию третьей, четвертой или даже пятой цепи! Благодарность будет выражена в словах и деньгах — в тысяче, двух тысячах и трех тысячах рублей соответственно! Немедленно по завершению дуэли, если я останусь в сознании! Слово дворянина! Предложение действительно на три первых боя!

Получайте гранату, фашисты. С утра, пока мы с Кристиной бегали по стадиону, вызывать нас было невыгодно, да? А как же. Назначим мы ту же дуэль на прямо здесь и сейчас, ибо посещение у нас свободное, а ты, вызвавший, крутись как хочешь. И свидетелей не будет, а без них — какой смысл драться?

Древлин калач тёртый, опытный и местами скользкий, поэтому, не успела отзвучать громоподобная тишина после моего наглого заявления, как дед тут же перешёл на фальцет, крича, что он запрещает, что это недопустимо, что это ужас какой-то и он идёт к ректору! Немедленно! В ответ я лишь небрежно пожал плечами, заметил, что никого не задерживаю, но мне будет угодно принимать вызовы на тренировочные дуэли только по вечерам, после занятий, и только по одной в день, что не противоречит буквально ничему. На этом будьте здоровы, живите богато, а студенту Дайхарду пора.

— Никаких третьих и выше цепей! — жалко и потерянно вскрикивал мне в спину профессор, — Не на первом курсе, Дайхард! Слышите?! Не на первом!!

— Значит — не более тысячи рублей, господин профессор! — громко и мстительно гаркнул я, привлекая еще больше внимания.

Напоминаю, что стипендия студента всего сорок рублей. Вполне прилично, кстати. Только вот мне никуда не упало каждый день драться с желающими почесать кулаки и самолюбие. Пусть они вон сами с собой разбираются в поисках тех трех счастливчиков, у которых будет шанс. Отличный план? Отличный. Пусть и спонтанный, но я все прекрасно рассчитал, хоть и пришлось отгавкиваться от преподавателей, пытающихся уговорить меня взять своё слово назад. Ага, как же. Ближе к вечеру почти четверть всех представителей мужского пола нашего курса уже отлеживалась в медицинском крыле!

Правда, кое о чем я забыл. О вечерней дуэли с Азовым! Блондинистый мелкий гад дрался как лев! Он прыгал по Арене как укушенная осой мышь, поливал меня заклинаниями так, что барон Медичи, пришедший еще немного покапать мне на мозги, лишь восхищенно ругался при виде сноровки, проявляемой этим компактным студентом. Кое-как победить мне удалось лишь тогда, когда я начал изображать из себя прыгучего краба со Щитом, постоянно выскакивая из конуса атак осатаневшего блондина! И даже тогда — он сдался далеко не сразу!

— Черт! — озвучил свою поражение Азов, после чего нацелился мордой в песок, но был мной подхвачен аки сомлевшая барыня.

— Пиата, — чуть позже спросил я, таща вырубившегося Истинного в его жилище, — У Кости что, проблемы с деньгами?

— Неа, — легкомысленно помотает головой низшая эйна, вприпрыжку шествующая передо мной, — Просто хозяина очень воодушевила мысль тебе врезать так, чтобы ты еще и заплатил!

…и почему все маленькие — такие кровожадные?

Вечером, пока я в окно смотрел на кареты скорой помощи, забирающие излишек побитых студентов, мне на разговорник позвонил злой как собака директор Курицын, потребовав «что-нибудь сделать с происходящим!». Я в ответ лишь хмыкнул, указав, что мог получить вызовы максимум от десятка человек, а всё происходящее побоище — лишь итог интриг и школьных войн, к которому князь Дайхард не имеет ни малейшего отношения. А вот небрежение преподавательского состава, в следствие которого мы наблюдаем саботаж важнейшего государственного расследования, Аркадий Таврович…

Пробурчав нечто уязвленное и невнятное, Курицын отключился. Ухмыльнувшись, я продолжил наслаждаться зрелищем и игнорировать очень укоризненный взгляд четырехметровой гориллы, стоящей за оградой академии. Не, ребята, мы эту схему знаем прекрасно — на молодых и ранних ездят, пока они дают себя взнуздать. А они еще как дают, потому что росли в уважении к старшим…

В таких мудрых мыслях я был потыкан в колено чем-то теплым и мягким. Это оказался Курв, выражающий совершенно нехарактерное для него желание позырить в окно тоже. С натугой подняв бульдога, весящего, казалось, килограмм восемьдесят, я предоставил собаке возможность посмотреть на бардак за окном, рассеянно почесывая морщинистый загривок этого поросенка. Рядом тут же очутился Мишлен, так что я сам не заметил, как оказались задействованы в поглаживании обе руки.

— Нам нужно было незаметно вернуться на учебу, наладить общение со студентами, начать розыск… — Кристина решила присоединиться к нашему бдению, — А ты вместо этого превратил академию в разворошенный улей ос, которые теперь тебя ненавидят. Завтра, если ты не знал, секретариат академии получит мои бумаги о изменении фамилии и принятии титула, поэтому нас ненавидеть станут еще сильнее. Как мы будем работать в таких условиях, Кейн?

— Работать? — хмыкнул я, продолжая гладить животных, — Кристина, правде нужно смотреть прямо в её отвратительную рожу. Что она говорит? Что ни ты, ни я никаким образом не относимся к людям общительным и обаятельным. Ты представляешь себя, обзаводящуюся связями, болтающую с девушками в кафетерии, делящуюся с ними, скажем там, женскими секретиками?

Обернувшись, я увидел жену в положении. В смысле в сложном. Замешательство на лице урожденной Терновой было написано крупными печатными буквами. Ну конечно же, она понимала кое-что в расследовании, но вот необходимость для этого самого расследования уметь позитивно общаться с подозреваемыми… кажется, для мрачной брюнетки это были новости.

— Но ты…

— А что я? — принялся чесать я горло забалдевшего Мишлена, — Чем-то лучше тебя? Общаюсь с большим количеством человек? Нет. Зато, если мы как следует взболтаем это болото, наш подозреваемый, которого вот прямо сейчас вполне могут увозить в лечебницу, вполне может попытаться нам отомстить. Соблазнив тебя, к примеру.

— Что?! — тут же возмущенно запыхтела Кристина.

— Ну а что? — повернулся я к ней, — Отличная идея, мне кажется! Мы точно знаем, что наш подозреваемый не использовал никакой магии, чтобы очаровывать своих жертв. Они, эти самые жертвы, являются дамами чрезвычайно почтенного возраста, как раз склонными к тому, чтобы быть очарованными и поиме… соблазненными кем-нибудь молодым, так? Развиваем эту мысль. Раз подозреваемый учится здесь, то он молод и жизненного опыта у него немного, зато полно самоуверенности. Шансы, что он поведется — довольно высоки. Тем более, я всецело верю, что ты легко сможешь отвергнуть даже божественно красивого парня!

— То есть, ты считаешь меня фригидной? — ровно, но очень холодно спросила супруга. Паническое бегство кота и пса с подоконника было мной воспринято как логичный намек на ошибку в моих выводах.

— Никогда не думал о тебе в этом ключе, — отрезал я возможную неприятную линию разговора, — Мы с тобой не в том положении, чтобы допускать хоть малейший риск в наших партнерских отношениях. Или ты думаешь иначе?

— Н-нет, — смешалась моя благоверная, — Но мог бы предупредить.

— Я импровизировал, рассчитывая на свои и твои выдающиеся способности. Если у тебя есть мысли по этому… либо иному другому поводу, то я их выслушаю в любое время дня и ночи.

— Хм, я запомню! — задрала нос брюнетка, стремительно удирая с гордым видом.

И… запомнила.

Сердце стучало в груди быстро-быстро, так, как никогда раньше, пальцы дрожали, губу ей пришлось закусить, чтобы сдержать дыхание, но несмотря на всё это, Кристина не собиралась отступать от задуманного. Нет! Решение принято, решение будет осуществлено! Она никогда не пасовала перед трудностями!

Своими трудностями, конечно, своими вызовами и задачами. А вот другие, тем более общие…

Она стояла в темноте, обняв себя руками за плечи и еле-еле удерживалась от того, чтобы не закутаться в собственные волосы поверх длинного черного халата, который только что надела. Чуть влажная шелковая ткань зябко холодила кожу, а мысли в голове вели себя как застигнутые врасплох мыши. Решимость? Да, она была… точнее, есть. Решимость — это всё, что у неё сейчас есть. Кроме халата.

Первые сообщения от семьи, уехавшей проверять их княжество, были короткими, сухими и тревожными. Лоскутные земли, как раньше называлась эта местность, никогда не привлекали пристального внимания Терновых. А чему там привлекать? Масса фермерских хозяйств, мелких местечковых владений, несколько сёл с претензией чуть ли не на городки. У отца Кристины всегда были куда более важные дела, чем присматриваться к соседям, от которых точно ничего ждать не приходится. Да и те не проявляли активности.

А теперь? Стоящая в темноте девушка зябко поёжилась.

Теперь, пока государевы люди обходят все хозяйства нового княжества, ревизоры проверяют склады и рынки, а уведомители составляют реестры, бухгалтеры осаждают её отца. Уже кристально ясно, что Терновым придётся вложить всё, что они имеют на счетах, заложить второе поместье, влезть в долги… и это не считая ссуды, которую выдаст государь! «На обустройство котов», пусть и с насмешкой, приевшейся за десятилетия… но всё же!

Кристина не тешила себя иллюзиями — им придётся вложить всё в это Лоскутное княжество, Терновы обречены это сделать, иного пути у них просто нет. Да, именно так…

И всё равно остаётся один очень и очень опасный момент. Рискованный. Ненужный. У-ужасный. Личный. Такой, о котором с ней не говорил никто, кроме матери, а вот Елена Аркадьевна… была очень пряма со своей дочерью в их последнем разговоре. Слишком даже пряма. И права. Этот вопрос можно решить. Убрать ненужное из и так слишком сложной и опасной жизни. Нужно лишь…

— Знаешь… — внезапно раздавшийся хриплый голос молодого человека едва не заставил Кристину подпрыгнуть на месте, — …ты и так, бывало, наводишь жуть, когда подкрадешься сзади и молча смотришь в спину. А сейчас, у моей кровати? Могла бы просто пырнуть меня ножом. Какое плохое зло я тебе сделал?

Два отчетливо мерцающих в темноте зеленых глаза уставились в лицо опешившей девушке, и она отчетливо видела в них добродушную иронию, но никак не испуг.

«Его магия стала сильнее», — растерянно пронеслось в голове у захваченной в абсолютный расплох, да еще и на «месте преступления», Кристины.

Кейн спокойно смотрел на неё, стоящую у его кровати в его собственной спальне. Замка у него на входе в комнату не было, так что пробраться внутрь княгине было совсем не сложно. Тем более, что она тут была далеко не первым вторженцем — доходили слухи, витающие по жилплощади, что сюда то и дело наведываются собаки, миниатюрные блондинки и коты… вторые, конечно, когда владельца нет дома. Тем не менее, одно дело они и другое дело — она!

— Мы… — не менее хрипло, чем её только что проснувшийся муж, выдавила из себя бывшая Тернова, — Должны… консумировать брак. Да.

— Кому должны? — лениво удивился лежащий молодой человек.

Вопрос, вместо того чтобы поставить Кристину в тупик, побудил её начать действовать. Вцепившись трясущимися руками в поясок халата, она принялась развязывать узел. Дело не заладилось сразу же, потому как халат она надевала на… влажное тело и, может быть… вполне может быть, сильно при этом нервничала, от чего и затянула шелковый пояс слишком… туго. Туго! Но ничего, сейчас она с этим разбере…

— Подожди, — одновременно с этими словами на её руки (и немножко на живот!) легла теплая мужская рука севшего на кровати Кейна. Ей хватило силы воли не отдёрнуться от этого прикосновения, но сдержать еще и голос уже резервов не было.

— Я решила, — скрипуче проворчала Кристина, нещадно деря узел пояска под рукой у мужа, — Потребовать…! У тебя! Исполнения! Супружеского! Долг… кххррррр…

А какой еще звук может издать благородная дева, которую внезапно и самым хамским образом обнимают за плечи и разворачивают, аккуратно придерживая, да так, чтобы она, сама не понимая, каким образом это произошло, оказалась на коленях у мужчины (!!!), удерживаемая им за те же самые плечи и… за живот! Он её трогает!

То, что она собиралась (самым решительным образом) обнажиться перед Кейном прямо здесь и сейчас, чтобы затем он её трогал везде, и далеко не через халат, у бывшей Терновой мухой вылетело из головы. Планы — это одно, а ощущения — совершенно другое!

Эти были слишком новые. Она застыла соляным столбом, уставившись в никуда и дыша через раз. Наглый беспардонный хам вовсе не собирался убирать куда-то свои грабалки, а вместо этого мерно сопел, не совершая никаких иных движений. Давал ей время привыкнуть? Или что?

— Ну…? — наконец, выдавила она, одновременно страстно жалея обо всем этом и ненавидя этого мерзавца, у себя за спиной, который просто сидит, молчит и… пахнет. Обычный запах человека, который сейчас заставляет её чувствовать себя взведенной пружиной!

— Я думаю, — голос Кейна не потерял ни грана спокойствия, — Думаю о том, как тебе объяснить, что ты, желая дополнительных гарантий для своей семьи, ставишь под угрозу наши отношения. Наши замечательные, партнерские, дружеские и даже соседские отношения.

— А я думаю, — Кристина не справилась с волной непонятной обиды, поднимающейся изнутри, — Что ты… просто не видишь во мне женщину!

— Может, как раз и вижу, раз делаю то, что делаю? — шею девушки обожгло чужим дыханием.

— Ты ничего не делаешь! — безошибочно обвинила она мужа в очевидном, все больше и больше убеждаясь, что эта неясная обида на него исходит вовсе не от разума, который сейчас явно взял отгул, а от чего-то другого. Чего-то, отзывающегося в ней и на дыхание, и на его прикосновения.

— Еще как делаю, — хмыкнул князь почти на ухо не знающей, что делать, княгине, — Я держу в руках тебя и держу себя. Удерживаю нас обоих от шага, способного привести к катастрофе. Какой? Оставим в стороне твою способность игнорировать последствия такой… ночи. Как насчет контрацептивов? У тебя они есть?

— А… — глаза Кристины расширились до их максимума, — А у тебя?

Вопрос она почти пропищала.

— Нету, — почти мурлыкнул ей на ухо этот… мерзавец, — А тебе ребенка нельзя, ты только начала восстанавливаться после… скольких лет бессонных ночей, м?

— Ну если нет… — тут же запыхтела девушка, крутясь в чужих объятиях, — Значит, сегодня не…!

— У меня еще не закончились аргументы, — с этими словами её легко придвинули еще ближе, прямо к чужой груди!

Чтобы тут же удивиться.

— Это как? — удивился Кейн, — А где твои шикарные и неимоверно длинные волосы?

— Уко-роти-ла, — с трудом выдохнула бывшая Тернова, чувствуя, как жар с шеи и щек коварно и преступно ползёт ниже, — Я… могу… изменять… их длину…

— Как много мы еще друг о друге не знаем, — удовлетворенный голос Кейна (гад опять даже не удивился!) терзал девушку наравне с дыханием, которое она сейчас слишком хорошо чувствовала обнаженной шеей!

— Отпусти! — снова начала бороться Кристина, чувствуя жар и слабость, — Сегодня ничего не будет! Всё! Я хочу уйти!

— Как уйти? — от этого вопроса у неё внутри всё оборвалось, а при продолжении в виде омерзительно шутливого, — А поговорить?! — бывшая боярыня почувствовала, что внутри у неё просыпается пламя борьбы!

Она захотела ему врезать так сильно, что это стало новой Главной целью её сиятельства, княгини Дайхард, на самое ближайшее время!!

…но потом они всё-таки поговорили.