Гремучий Коктейль 1

Глава 28

Будь барон обычным итальянцем — черта с два я бы к нему подошёл. Обычного не переспоришь. Он руки возденет, пальцы соберет в куриную жопу, как начнет болтать, так просто все умственные усилия уйдут на то, чтобы хотя бы понять, о чем он там говорит. В общем — дохлый был бы случай. Но барон был суров, он был преподаватель, воин и вообще… барон. Он не мог позволить себе в чужой стране и на высокой должности собирать пальцы в жопу и говорить скороговорками. Чем я и воспользовался.

Коварно.

— Исключено, студент. Полностью. Я не собираюсь с вами возиться.

— Возиться буду я, — тяжелый вздох вырвался из моей груди, — С ними.

На беговой дорожке неподалеку умирали три тела. Два всерьез, одно в шутку, которая точно потом выйдет мне боком. Или не мне, но выйдет. Посмотреть на хрипящих и изнемогающих Азова и Аркендорф пришли несколько ранних пташек и сам барон, но вместо этого изволили ужасаться концерту, устроенному Пиатой. Та, ни грамма не щадя своей униформы, волоклась за хозяином, спотыкаясь и падая. Любой галерный раб по сравнению с этой хитрожопой мелкой блондинистой куклой выглядел бы преуспевающим бодрячком. А уж чем она у себя вызвала крокодильи слезы — я и знать не хотел!

— Не будете, — отрезал преподаватель, — Всё обучение с огнестрельным оружием на территории академии будет проводиться исключительно со второго курса! У нас нет ни инструктора, ни его помощников, чтобы следить за вами! Хотите стрелять — идите с ними после занятий в тир!

— Не могу, — честно признался я, — С территории академии мне лучше не выходить. Вам же сообщили, что…

— А это, студент Дайхард — не мои проблемы!

— Предлагаю пари, — тут же равнодушным тоном сказал я, глядя, как Ария в очередной раз падает обнюхать пыль беговой дорожки, — Мы с вами стреляем на меткость, по вашим правилам, господин преподаватель. Если я побеждаю, то вы похлопочете, чтобы мы трое могли заниматься стрельбами, я возьму на себя обязанности и ответственность как инструктор. А если победа будет за вами, то… я выпишу вам чек на сто тысяч рублей. Без малейшего промедления, сразу же, господин преподаватель. Сию же секунду. Слово чести.

Медичи медленно развернулся ко мне всем корпусом, черные глаза итальянца впились в мои наглые немигающие зенки.

Сто тысяч — это сто тысяч. В переводе на деньги мира моей прошлой жизни (которую кое-как помню!) это приблизительно 17–22 миллиона тех рублей. Не богатство, конечно, но приличную квартиру в этом Петербурге недалеко от центра купить можно, комнат на шесть. То есть сумма приятно увесистая даже для барона.

— Не могу не поинтересоваться, Дайхард, вы в своем уме? — неспешно проговорил итальянец, продолжая сверлить меня взглядом, — Вы же понятия не имеете, как я стреляю.

— Надеюсь, что вы стреляете чертовски хорошо, ваше сиятельство, — в меру нагло ухмыльнулся я, — Было бы чрезвычайно недальновидно вчистую разгромить преподавателя, с которым предстоит еще долго заниматься.

— Быстрые деньги ударили вам в голову? — желчно проговорил начинающий всерьез злиться преподаватель.

— Нет, — покачал я головой, указывая на шатающуюся баронессу, с трудом заставляющую себя сделать следующий шаг, — Просто госпоже баронессе срочно нужно стать нормальным бойцом, а господин директор, знающий об этом, не предпринимает никаких шагов.

— А вам какая забота, студент? — резко заинтересовался Медичи.

— У девушки есть баронство, господин преподаватель. Вы же знаете, у баронов и баронесс обычно бывают баронства. Это очень полезные штуки, так что мы с её сиятельством фон Аркендорф заключили сделку…

— «Штуки»… — процедил побледневший преподаватель, резко разворачиваясь на месте, — Идемте, студент Дайхард! Я принимаю ваше пари!

Сперва Эмберхарт производил впечатление еще большего не-человека, чем вечно валяющаяся на диване похабно одетая лентяйка, но чуть позже, пообщавшись с ним, я понял, что это впечатление обманчиво. Моё альтер-эго было жестким и жестоким человеком, очень эрудированным, бескомпромиссным и склонным к быстрой расправе над неугодными, но не более того. Он прекрасно знал о своей негибкости, постоянно предлагая чересчур жестокие и кровавые методы решения текущих проблем, но понимал неуместность подобных вариантов, оставляя последнее решение за мной. Впрочем, именно в этом и была причина моей новой жизни. Эмберхарт банально не подходил ни для этого мира, ни для книги, ни для жизни. Как там говорят? «Дитя своей эпохи».

Однако, в одной-единственной сфере Алистер Эмберхарт был абсолютно не превзойдён. Он не просто родился с пистолетом в руках, его, скорее всего, боженька сам вытолкнул на белый свет, подпихивая уже своим револьвером с одной руки и благословляя на огнестрельный бой с другой! И он ни разу в жизни не позволял этому дару заржаветь в застое, а потом передал его мне. Пусть и с немалым и довольно вредным куском собственных воспоминаний и рефлексов, сделавшими из меня хладнокровного убийцу… но и это было в помощь!

Навыки Эмберхарта позволяли мне не просто стрелять из любого положения и из любого пистолета, они позволяли даже уверенно чувствовать, сколько патронов осталось в магазине или барабане! Достаточно было один раз взять в руку «пустое» оружие, чтобы потом по изменению веса, всегда знать количество патронов. Положение запястья руки, держащей оружие, неуловимо менялось с каждым отстреленным патроном, поправки на ветер и на возможную отдачу я делал совершенно неосознанно, но безошибочно.

У Медичи просто не было шансов, особенно после того, как он приволок два одинаковых дуэльных револьвера, отказавшись от мысли использовать свое личное оружие. Впрочем, и с тем, из которого он собирался убивать людей в открытую, Фурио Медичи показал просто превосходные результаты, уверенно поражая мишени на расстоянии от 10 до 40 метров.

А я показал абсолютные. Вру, точнее привираю… хотя, на мой, в прошлом дилетантский взгляд — да, абсолютные. Легкое высококачественное оружие, предназначенное для убийства простых небронированных людей, просто пело у меня в руке, а после двух пристрелочных выстрелов, я буквально чувствовал, куда попадет горячий свинцовый шарик.

— Я бы обвинил вас в жульничестве, студент Дайхард, — кисло проговорил слегка разгромленный барон, — Только вот моя меткость, которой я до этого дня заслуженно гордился, всё-таки уступает моему таланту чувствительности к магии, благодаря которому я вообще попал на эту должность. Вы не обращались к гримуару, не активировали никаких амулетов, в вашем теле нет ни малейшего следа заколдованных конкоктов и эликсиров. Судя по всему, вы не принимали и наркотики или иные неволшебные препараты, ведь так? Так.

— Просто хорошо стреляю, — пожал я плечами.

— «Просто хорошо», — кисло ухмыльнулся барон, — Ладно, примите мои поздравления. Пари вы выиграли, о доступе в тир я похлопочу. Даже помогу с патронами. Но! Я оставляю за собой право присутствовать на стрельбище тогда, когда мне будет угодно и сколько будет угодно. Это вас устроит?

— Более чем, господин преподаватель! — широко ухмыльнулся я, удаляясь издеваться над своими грешниками, виновными в небрежении к физической подготовке.

Поначалу связываться с Арией не хотелось совершенно, я не видел никакой выгоды для себя в помощи этой девушке. Она была токсичным активом — капризным, гордым, с кучей тараканов в голове и уверенностью, что мир должен соответствовать её пониманию и никак иначе. Но… до неё всё-таки дошла мысль о том, что даймон Спигон слов на ветер не бросал — часики тикают, приближая жизнь девушки к её бесславному концу (и не считая моментов, когда Спигон просто позволит ей угробиться!). Помощи ей ждать неоткуда, потому что даже знающий о её проблеме Аркител… просто ничего не собирается делать. Ну а куда подастся разумный гримуар, если последняя в роду склеит ласты? Конечно же, останется на Руси. Так зачем ей помогать?

В покрашенной голове баронессы со временем сформировался план, если это так можно было назвать — Ренеев! Вот человек, у которого есть ресурсы, имя, кое-какой потенциал и, что куда интереснее, потребность в поддержке. Лидеру класса будет очень полезно оказать покровительство титулованной особе с разумным гримуаром, подучив ту всякому этому мальчишечьему дерьму вроде дуэлей, стрельбы и… ударов. А она взамен будет поддерживать каждое его решение!

План? Вполне себе план в текущих обстоятельствах. Правда он не работает, если необходимое звено с серьезной недостаточностью зубов покидает стены академии, но в остальном — это был отличный план!

Потерпев поражение от неумолимой реальности, баронесса пришла к виновнику своего фиаско. Правда хоть без обвинений в том, что я погубил её жизнь и судьбу, а сразу с просьбой помочь. Разговор поначалу шёл вяло, но затем девчонка сломалась, перестала корчить из себя невесть кого, и начала нормально отвечать на мои вопросы.

В итоге выяснилось, что помочь ей стоит. У баронесс есть такая полезная штука как баронство, а вот оно, в отличие от самой Арии, оказалось невероятно перспективным!

В моем прошлом мире территория, занимаемая баронством Аркендорф, носила чуть-чуть другое название. Лихтенштейн. Крохотное образование в Альпах, являющееся тут частью швейцарской короны. С очень независимыми подданными, так как сто процентов населения Аркендорфа давали клятву правящей семье барона. Статус у баронства был очень особенный, но по очень простой причине — располагаясь на нескольких побочных транспортных магистралях, баронство имело выходы на австрийцев, чехов, немцев, итальянцев, хорватов… да куда только не имело!

Проще говоря, через его территорию постоянно шел поток товаров самого разного и нелегального толка во все уголки Европы. С этого потока аркендорфцы не имели ничего, зато и налогов платили крайне мало. В общем, складывалась такая картина — крохотное баронство с малюсеньким (но своим!) банком, большие дяди обтяпывают свои делишки, а далеко не богатое население тихо-мирно живёт продажей некоторых эндемиков, произрастающих в регионе. Шерсть каких-то копытных, растения, минералы…

В общем, текущий статус-кво устраивал абсолютно всех, пока не пришла беда в виде маленького обвала, который похоронил под собой не менее маленький пикник, на котором присутствовала вся семья фон Аркендорф. Кроме наказанной двенадцатилетней Арии, что-то там натворившей по молодости лет, и в одночасье ставшей баронессой.

Как ребенок может управлять баронством? Очень неплохо, если он окружен преданными ему лично людьми, трясущимися над ним как наседки. Правда, это вовсе не уберегает такое юное дарование от критических ошибок, вроде заключения договора с фамильной реликвией в виде разумного гримуара. А стоило бы барону просветить дочь, почему он сам не брал в руки столь мощное оружие, да и другим запретил. Но увы, что произошло — то произошло.

А род Аркендорф когда-то звался Харкенфир и был Истинным. Более того — воинами-магами, участвовавшими во всех возможных конфликтах, где был шанс дать развернуться своим масштабным пламенным заклинаниям. Проще говоря — теми еще бандитами, ценящими жестокость, непреклонность и эффективность.

Проще говоря — дурочка заключила контракт с обучающим разумным гримуаром, предназначенным для воспитания Истинных Харкенфиров, наемников, грабителей, убийц и разрушителей. А они в те времена, когда о свойствах арканита знало лишь несколько магов, вовсе не гнушались задирать подолы служанкам, производя ублюдков в промышленных количествах. Верное рассуждение, если так подумать — на войне умирают, а крепкий злой бастард может оказаться отличной заменой неудачному легитимному потомку. Характер у швейцарских наемников всегда был жестким и предельно прагматичным.

И вот, юная девушка, погрязшая в заботах о доставшемся ей хозяйстве, совершенно несерьезно относится к словам фамильного даймона, считая их блажью, а тот, будучи очень гордым и требовательным существом, вскоре перестает к ней снисходить, лишь изредка подавая голос. Пока всё не докатится до ситуации, когда Спигон, даймон гримуара Огненного Заката, не поймет, что последняя в роду — безнадежна. И не назначит ей Испытание. Ну а как иначе, он же даймон, заключивший контракт с родом, жившим тогда, когда излишек детей был совершенной нормой. Спигону совершенно безразлично, что Арию некем заменить — он исполняет свой долг по контракту.

Впрочем, как и я сейчас.

В итоге переговоров у меня появились два тренировочных раба (еще бы я упустил момент и не уболтал Константина заниматься вместе с какой-то там девчонкой!), а в будущем, если огненноволосая дурочка выживет — возможность проворачивать в её баронстве свои дела. Точнее иметь с них долю, если мы договоримся, а мы обязательно это сделаем. Деньги, что будут капать мне на счет из Аркендорфа, не вызовут ни у кого вопросов и не потеснят никого из местных.

А не кинет ли меня прекрасная Ария фон Аркендорф? Нет, конечно, не кинет, она же дала слово чести! А я в ответ тоже кое-что сказал, пусть грубо, но не менее честно. Что просто её убью. И пусть барон Медичи думает, что я облизываюсь на кресло консорта Аркендорфов, но, по сути, моим притязанием является место советника. Это, кстати, саму Арию полностью устраивает, но не очень понравилось Спигону, вновь предложившему мне «покрыть» баронессу. Лица Пиаты, Арии и Константина в тот момент стали незабываемы.

Тогда я и задал один вопрос.

— Вы же понимаете, что я буду выжимать из вас все соки? — спросил я.

Молодые дарования кивнули, имея вид решительный и неотступный. А я и начал. Ну откуда мне, попаданцу, знать, как надо тренировать молодых людей? Кое-что, конечно, мог подсказать Эмберхарт, воспитавший несколько своих детей в строгости и жестокости, но его подход опирался на остатки каких-то там эликсиров, плюс лорд признался, что сам был не совсем человеком, передав такое наследие потомкам, от чего его методы мне не особо подходили. Пришлось импровизировать. В первую очередь — утомлять так, чтобы с обоих слетела шелуха приличий и розовые очки.

— Да как… вы… смеете! — еле слышно дышала Ария, будучи уносимой мной с поля своего первого серьезного боя за живучесть. В смысле после пробежки на выносливость.

— А чо? — куртуазно интересовался раздраженный я. В основном потому, что Ария — это нифига не Пиата, которая может сидеть на плече навроде попугая, баронесса — это почти 60 кэгэ отборной девчатины немалого роста! И переть это сокровище мне предстояло неприятно далеко!

— Что подумают… — умирала баронесса под хрипы сзади плетущегося Азова.

— А вам не насрать?

— Хам… животное…

— Скажите спасибо, что у нас есть Пиата. Иначе бы мне пришлось вас, баронесса, еще и раздевать ежедневно. И не только раздевать!

— Для… чего? Как вы…

— Для массажа, конечно. Вы сегодня неплохо потрудились, но завтра будет то же самое. А потом еще и еще. Без разминки ваши мышцы не будут готовы даже держать тело на уроках. Про мозги я молчу. Знаете, как хорошо соображается, когда всё тело ноет? Никак не соображается!

— О боже… уроки…

— Плюс обязанности лидера класса, дорогая. Не забыли?

— Убейте меняяяяя…

Я лишь промолчал, продолжая тащить тушку. Тяжелая, неудобная, пытающаяся шевелиться, но… дорогая. Очень дорогая. Баронство с банком. Не простым, а швейцарским. Тут это тоже значит очень многое.

Пусть дураки пытаются наводить шорох везде, где только могут. Я буду умнее. Одно дело заработать себе скандальную репутацию среди вчерашней школоты. Пусть надутой, пусть благородной, но почти лишенной денег и семейного влияния. Однако, влезать в денежный мир второго по величине города первой по величине империи мира? Да еще и с идеями из моего или мира Эмберхарта? Нет уж, спасибо. Я не придурок. А вот если ситуация с двоедушниками не решится до лета, то я, если Ария выживет, смогу свалить в её Аркендорф! А там все свои, туда шпионов не засунешь.

Витиеватый, конечно, не одобрил бы, но до каникул как до Китая раком. Вряд ли он или мои враги будут столько ждать. Так что жду связного! И мучаю детей!