Гравитация

Глава 19

Теперь, когда я прошла Оп-тестирование, папа сразу же отменил наши утренние тренировки. В обычный день я бы вздохнула с облегчением, но именно этим утром мне хотелось выместить все разочарование… и злобу.

Я заставляла себя лечь спать, пока ждала прихода Джексона. Он так и не пришел. Я думала пойти к Дереву Единства, но не смогла позволить своему достоинству пасть так низко. Я рассказала ему о своих чувствах. Теперь я ничего не могу сделать. К этому моменту печаль спалила себя дотла глубоко в моем сердце, а на ее место пришла злоба.

Я вхожу в главный школьный коридор, мои глаза смотрят прямо вперед, ни на чем не фокусируясь. Я не хочу его видеть. Все станет, как и раньше. Много дел. Много враждебности и сарказма. И я буду притворяться, что не чувствую, будто он выстрелил мне в сердце.

Гретхен находит меня и берет за руку.

— Угадай что? — задает она вопрос, почти сияя.

— Что? — спрашиваю я, слова почти похожи на шепот.

— Подожди, что-то не так? – Она смотрит на меня с беспокойством.

— Ничего.

Гретхен пытается выдавить из меня больше, когда Джексон заворачивает за угол. Он останавливается. Я стремительно направляюсь к своему шкафчику, словно меня запрограммировали избавиться от любых эмоций.

— Ари… — шепчет Гретхен. – На тебя глазеет Джексон. Нет, подожди, он идет сюда. Он идет сюда! — она визжит, тряся меня за руку.

Через несколько секунд я чувствую его присутствие позади себя. Я закрываю шкафчик, тяжело сглатываю и оборачиваюсь с поддельным безразличием.

— Да?

— Мы можем поговорить? – спрашивает он.

— Думаю, ты все сказал.

Я поворачиваюсь обратно к шкафчику, опасаясь, что если продолжу стоять к нему лицом, то заплачу или ударю его.

Он придвигается ближе, теперь я чувствую его тело, прижатое к моей спине, и его дыхание на своей шее.

— Пожалуйста, давай поговорим.

— Говорить нечего.

— Ари, пожалуйста…

Он пытается меня повернуть, но во мне так сильно горит злоба, что я вырываюсь, мною овладевают эмоции.

— Что ты от меня хочешь, а? Я рассказала тебе о своих чувствах. Ты их не разделяешь. Это нормально. Давай двигаться дальше.

Джексон оглядывается вокруг и затем снова смотрит на меня, понижая голос.

— Ты не дала мне возможность закончить. Ты умчалась прочь. А после я не был уверен… Это… Посмотри, мне жаль. Я слишком остро отреагировал. Я был глуп и струсил… но это не значит, что я не разделяю твоих чувств.

Я открываю рот, чтобы поспорить, но затем его захлопываю.

— Что ты сказал?

Он убирает волосы с моего лица, и, прежде чем я могу сказать хоть слово, целует меня, игнорируя толпу в коридоре. На мгновение я хочу забыться в этом поцелуе, но реальность, в которой вокруг нас полно людей, оказывается в центре внимания: спортсмены, поклоняющиеся Джексону, глупые девчонки, ведущие на него охоту, Гретхен… Ло. О, нет, Лоуренс. Я отступаю и смотрю на него. Его лицо напряжено и неподвластно прочтению.

Джексон напрягается и встает между нами.

— Даже не думай, — говорит он, кивая головой в сторону Ло.

— Думаю, у нас с Ари должен был состояться разговор этим утром. Знаешь, что такое правда? Никогда не пытался ею пользоваться? – Ло улыбается. Я ненавижу эту улыбку. Он становится скрытным и злобным, эти две вещи проявляются в Ло очень редко, поэтому не заметить их невозможно.

Джексон шипит, его лицо напрягается. Все в коридоре обеспокоенно замирают, ожидая увидеть действия двух самых популярных парней с противоположных концов города.

— Подумай, кого ты ранишь. Действительно ли это то, чего ты хочешь? – спрашивает Джексон.

Лоуренс смотрит на меня, его лицо наполнено болью.

— Ари, пожалуйста, просто подумай, что ты делаешь. Ради меня.

Я хочу было спросить, о чем вообще они говорят, но вмешивается Гретхен, ее кулак крепко сжимается.

— Ты серьезно? — кричит она Лоуренсу, толкая его в грудь. — Как насчет … Я просто… — У нее дергается голова, и мне интересно: она его ударит или разрыдается. – Ты ей даже не нужен. Ты этого не видишь? И тебе она не нужна. Я это знаю, и глубоко внутри ты понимаешь, что я права. Почему ты не можешь просто ее отпустить?

Ло смотрит так, словно она ударила его в живот, хотя Гретхен вообще не двигалась. Его глаза переходят с нее на меня и обратно.

— Я… я не знаю,— и он уходит, положив руки в карманы.

Девушка прислоняется к шкафчикам.

— Гретхен… — говорю я. — … мне жаль. Что я могу сделать?

На ней нет лица.

— Ничего. Это его решение. Ты уже сделала свой выбор.

Джексон изучает Гретхен со странным любопытством и затем произносит:

— Он разделяет твои чувства.

Она поднимает полный скептицизма взгляд, но в глазах все же видна надежда.

— Что? Нет, он не уверен.

Джексон смеется.

— Ох, разумеется, он уверен.

Гретхен пожимает плечами, но теперь она чувствует себя лучше. Мы идем в кабинет, надеясь развеять сплетни до их начала, но это не помогает. Разговоры о нас распространяются по всей школе, некоторые из них утверждают, что у нас четверых бешеный роман, тем не менее, большинство сосредоточено на моем решении быть с Джексоном, а не Лоуренсом. Преподаватели, как и студенты, постоянно поглядывают на нас со свежим любопытством. Такие привилегированные, как я, обычно не связываются с нижним классом. Поэтому, даже несмотря на привлекательность Джексона, то, что я выбрала того, кто ниже меня по статусу, является шоком.

Я уже собираюсь покинуть школу, когда реальность ударом настигает меня. Отец. Я не подумала так далеко, и теперь мое горло напрягается, а в животе все застывает. Мое будущее спланировано, несогласно закону или еще чему-нибудь, хотя такое тоже могло быть. Папа многого лишится. И мама. Мама любит Лоуренса. Внезапно поцелуй в коридоре кажется таким безрассудным и даже эгоистичным. Но самое главное то, что Джексон — Древний. Если папа узнает, что я влюбилась в одного из них... что ж, возможно, у меня вообще не будет будущего.

Я прокладываю свой путь к фруктовому саду, расположенному за школой, и решаю остаться в нем на время, надеясь придумать, что сказать папе. Мама — немного романтичная личность. Она, возможно, поймет. Папа же заботят только обязательства. Он воспримет мое решение, как плохую оценку, словно я одна из подчиненных, а не его дочь

Сегодня хороший день. Небо заполонили небольшие облака, придающие всему спокойный вид. Как я им завидую. Хотелось бы, чтобы облака спрятали мои переживания, обволокли их белым пухом, чтобы я больше об этом не волновалась или, как минимум, не думала. Все, что связано с Джексоном, дает мне секундную паузу, чтобы подумать о чем-то кроме атак и риска войны, но совсем скоро я вернусь в лабораторию Сибил и столкнусь лицом к лицу с ужасом.

Я стараюсь об этом не думать. Всему свое время. К тому же, если папа меня убьет, то я уже ничего не смогу сделать.

Гретхен замечает меня с высокого холма и широко улыбается. Надеюсь, это значит, что они с Лоуренсом поговорили.

— Эй-эй-эй! — Она хлопает по месту рядом с собой, призывая меня к ней подняться, без сомнений, для того, чтобы обсудить то, что мы не могли раньше. Я с облегчением выдыхаю, испытывая головокружение.

— Иии? — Начинает она, прежде чем я дохожу до нее. Я оглядываюсь вокруг. Хорошо, мы одни.

Я бы удивилась, если бы смогла отделаться от нее лишь фразой: «Это просто произошло». Маловероятно, поэтому я начинаю с правды.

— Поначалу не было ничего особенного. Несколько недель назад Джексон начал работать с моим папой. На первых порах меня это раздражало, но постепенно все изменилось. – Я улыбаюсь, вспоминая, как я разозлилась, когда увидела его в папином офисе впервые. А теперь перейдем к обману. Я вздыхаю, желая рассказать Гретхен правду. – Отец назначил ему тренировки у нас дома. Джексон стал оставаться на ужин, заходить на выходных. И прежде чем я поняла, что произошло, я в него влюбилась. До танца на балу и я не подозревала, что чувства взаимны. – Я нервно смотрю на нее, но она лишь улыбается в ответ, совсем не поймав меня на лжи.

Гретхен не позволит мне на этом остановиться. Она жаждет деталей, каждый вопрос заставляет пылать мои щеки. Чем он пахнет? Как целуется? Как он выглядит голым?

— Что? Я не знаю! – визжу я, в то же время мои глаза высматривают в саду Джексона и находят его, смотрящим на меня с огромной улыбкой на лице. Я не могу не улыбнуться в ответ.

Маккензи мчится через весь луг, ее светлые волосы и золотая кожа играют на солнце. Джексон слишком поздно замечает ее. Он поворачивается только тогда, когда она уже прыгает к нему на руки, оплетает ногами вокруг талии и целует. Моя грудная клетка напрягается. Он отталкивает ее, отступая назад. Его руки быстро двигаются, пока он объясняет ей что-то, что я не могу разобрать. Она спорит в ответ и затем несется к главным воротам, поднимаясь на холм. Джексон по пятам следует за ней. Маккензи подходит ко мне, ее лицо представляет смесь злости и боли.

— Ты, — говорит она.

Я поднимаюсь, готовясь защищаться в случае надобности, но между нами встает Джексон.

— Маккензи, прекрати, — произносит он.

— Прекратить? Это ты прекрати! Ты — все, что у меня есть, и ты бросаешь меня ради этого? – Она показывает в мою сторону. Я открываю рот, желая ответить что-нибудь в таком же духе, но закрываю его обратно. Она начинает плакать, а потом и рыдать. – Я… Ты… Пожалуйста. — Ее круглые голубые глаза, затопленные слезами, умоляют его изменить решение.

— Мне жаль, — говорит Джексон, решительность в его голосе делает всю ситуацию еще более болезненной. Я думала, их отношения были только для вида, но видимо для нее они были настоящими. Может быть, и для него они были в какой-то степени реальными.

Глаза Маккензи стреляют на меня и обратно на Джексона, легкая улыбка расползается по ее покрытому пятнами лицу.

— Хмм… Что ж, тогда. Думаю, настало время узнать об этом твоей семье.

— Ты этого не сделаешь, — шепчет Джексон.

Она смеется и переключает свое внимание на меня.

— Время встретиться с родителями. Или мне следует сказать прародителями. Удачи. Вам она понадобится. – И она уходит.

Я поворачиваюсь к Джексону.

— Что это было? Почему она так расстроена? – Потом я вспоминаю, где мы находимся, и стискиваю зубы в разочаровании. Я хочу получить ответы, но не могу спросить о чем-либо, когда вокруг нас столько людей.

— Позже? – я спрашиваю его.

Он тяжело выдыхает и потирает рукой лицо.

— Да… позже.

Час спустя мы с Джексоном сидим в приемной моего отца. Сибил прислала мне сообщение, что сегодняшняя тренировка будет интенсивной. Эта новость сворачивает мой желудок в комок. Я говорю себе снова и снова: что бы я там не увидела, я справлюсь. Я должна. Мы нуждаемся в информации, чтобы все это остановить, и я планирую получить ее сегодня. Конечно, только после того, как папа узнает обо мне с Джексоном. Знаю, я должна ему рассказать. Нельзя допустить, чтобы он узнал от преподавателей, но я все еще хотела бы это утаить. По крайней мере, на какое-то время.

Джексон кладет ладонь мне на колено.

— Все хорошо?

— Да, просто думаю. – Я кладу подбородок на руку и опираюсь о подлокотник. Приемная кажется холодной и лишенной любых эмоций. Пол выложен коричневой плиткой – это единственное, что придает комнате тепло. Закрытые двери и коридоры выстроены вдоль стен из искусственного дерева. Я могу лишь вообразить, что за ними находится. На этаже расположено три лифта: основной, для химиков и один для членов Парламента.

И тут я понимаю, что буду здесь работать в следующем году. Оп-обучение начинается после выпуска из старшей школы, а потом меня распределяют на полевые работы. Традиционно, подобные мне, занимаются исследованиями и разработками, вроде работы Сибил, но все еще есть шанс, что я могу быть направлена на поле боя, а особенно сейчас. Такие призывы обычно случаются достаточно редко: волнения в сельских районах, контроль границ или полицейское патрулирование. Но все изменилось, и, несмотря на то, что произойдет, жизнь на Земле никогда не будет прежней.

Я не хочу больше об этом думать. Технически, «позже» уже наступило, поэтому я решаю заговорить о Маккензи.

— Почему Маккензи так расстроилась? Я думала, что происходящее между вами было лишь игрой.

Он наклоняет голову назад, словно ему нужна секунда на тщательное обдумывание того, что он собирается сказать.

— Она — старый друг, который никак не может принять, что мы только друзья. Она считает, что ты — человек, ниже ее. Я с ней поговорю.

— А что она имела в виду, когда говорила о твоих прародителях?

— Помнишь, я тебе рассказывал, что ее послали мне в помощь? – произносит он. — Что ж, ее отправила моя семья. Она угрожает сказать им о тебе, но меня это не волнует. Я устал делать только то, что они хотят, потому что они постоянно что-то хотят. Это моя жизнь.

Я хочу спросить его о большем, но лифт химиков открывается.

Отец идет быстрее, чем полагается. Его глаза бегают между мной и Джексоном, а затем, подобно мощному объективу, фокусируются на наших сплетённых руках.

— Объясни.

Я опускаю руку Джексона и встаю, тяжело глотая.

— Папа…мм, видишь ли… мы…

— Вы — что? – произносит отец, его глаза переходят к Джексону.

Парень встает рядом со мной.

— Мы с Джексоном… вместе, папа, — В итоге выдавливаю я.

Его лицо покрывается пятнами и на нем появляется кислая гримаса.

— Это невозможно. Ты не можешь… — Его челюсть дергается, кажется, он проглотил то, что хотел сказать. — Ты должна выйти замуж за Лоуренса. Ты это знаешь. В плане нет никаких изменений. Забудь это, — говорит он, показывая в нашу сторону. – Тебе не позволено быть вместе с кем-то кроме Лоуренса Картье. – Он поворачивается и уходит.

— Нет, — кричу я ему вслед.

Он холодно останавливается и оборачивается.

— Нет?

Я иду вперед. Я хочу, чтобы отец видел мое лицо.

— Ты учил меня думать самостоятельно. Действовать самостоятельно. Делать все на благо нашей страны. Я всегда поступала так, как хотел ты. Я никогда тебя не ослушиваюсь. Но не в этот раз.

Его грудь поднимается и падает, а глаза прожигают во мне дыру. Он бегло смотрит мне за плечо на Джексона.

— У тебя есть ровно три секунды, чтобы покинуть здание. И не возвращайся, пока я не решил, что с тобой делать.

Джексон подходит ближе.

— Сэр…

Отец стреляет в него смертельным взглядом и обходит меня, двигаясь прямо к Джексону. Я стараюсь преградить ему путь, но он поднимает голову надо мной, не сводя глаз с Джексона.

— Моя дочь, по-видимому, любит тебя. Ты испытываешь к ней то же самое?

— Да, сэр, — произносит Джексон. – Я люблю ее.

Взгляд отца становится еще более смертельным.

— Докажи это. Ее будущее уже определено. Конечно, ты понимаешь, что не можешь дать ей то, что может Лоуренс. Если ты о ней заботишься, действительно заботишься, тогда оставь ее.

Все чувства покидают мое тело, я поднимаю взгляд на Джексона и вижу, как его охватывает логика этого суждения.

Затем папа поворачивается ко мне.

— Скоро придет Сибил и заберет тебя на сегодняшнюю тренировку. Ты должна пойти с ней. Ты обязана слушаться. Ты должна действовать так, как я тебя учил. Поняла? А теперь, в связи с тем, что это заняло слишком много моего времени, я собираюсь это завершить, — Он стреляет в Джексона еще одним угрожающим взглядом, прежде чем вернуться в свой кабинет. — Я рассчитываю, что вы покинете здание, г-н Локк. И как результат, вы больше не являетесь частью моей программы.

Двери его кабинета закрываются прежде, чем я могу вымолвить хоть еще одно слово.

Мы оба стоим и пристально смотрим друг на друга. Я знала, что все пройдет плохо, но не думала, что настолько. Сибил выбегает из своего кабинета, тревога на ее лице сменяется шоком при виде меня и Джексона.

— Ари, — Сибил наклоняет голову, давая мне понять, что что-то не так, очень сильно не так. Затем она выпрямляется и обращается к оперативнику, который пришел за Джексоном. — Выведи его из помещения. Немедленно.

У меня распахивается рот, и я чувствую, будто что-то упустила. Они не могут знать, что он Древний. Они бы его уже арестовали, они бы… я не знаю. Но их поведение создает впечатление, что они знают, или догадываются. Нет, они бы не отпустили его просто так.

Джексон кивает мне, посылая слабую улыбку, прежде чем уходит без единого слова.