Границы памяти

Глава 10. Симмаратан

1

Ястребы, соколы, грифы, галки, орлы, чайки и ласточки — каких только птиц не было на аэродроме иммерти к северу от города Чхимтосэн. Самолёты стояли в три ряда, по несколько десятков штук, со сложенными крыльями. Вблизи они не так сильно походили на настоящих птиц, какими виделись издали, и всё же детали рельефа на фюзеляже, головы, глаза, клювы, не говоря уже об оперении, были скрупулёзно соблюдены. Дизайн каждого самолёта учитывал законы аэродинамики, несмотря на то, что иммерти это не требовалось — энергетический пузырь, окружавший «птицу» во время полёта, принимал нужную форму, обеспечивая максимальную скорость. Видно было, что создатель постарался прийти к компромиссу между практичностью и красотой.

— Люблю самолёты, — признался Фред. — Вторая моя страсть после оружия, — он с удовольствием погладил металлический фюзеляж одной из «птиц».

— Не трогать! — послышалось из-за спины. К самолёту приближался лысый мужчина в чёрном жилете поверх серой лоскутной рубахи. Мужчина носил круглые солнцезащитные очки, привязанные резинками к ушам. Очки грозно блеснули, когда он подошёл. — Я говорю не трогать! Отойти от «Чайки»! — он оттолкнул Фреда и положил замасленную пятерню на корпус машины. — Только я имею право прикасаться снаружи к этому произведению искусства! Понял?

— Ты мне тут побазарь, лысый хер! Знаешь, кто я такой?!

— Угомонитесь, оба! — вмешался Мэй. — Фа́инх, друг, извини его. Ты не знаешь, что ему довелось пережить сегодня. Кстати, это Фред Берроу.

— Фаинх, — тот неохотно протянул локоть.

— Мне сказали, у тебя птичье имя. Как раз для пилота.

— Демиурге, — Фаинх закатил глаза. — Ещё спроси, почему я — Сокол — летаю на «Чайке», хохмач, — он обернулся к Мэю. — Куда летим?

2

Поднявшись по лестнице, Мэй и Фред устроились на задних сиденьях. Те были очень тесными, и пришлось извернуться, чтобы сесть поудобнее. Ремней Фред не нашёл, хотя вертелся не меньше минуты.

— А где ремни?

— У тебя на поясе, — пилот пощёлкал переключателями на панели, повернул несколько кристалликов. — В иммерти не нужны ремни безопасности — поля Энергии образуют защитную оболочку для каждого пассажира. Ты и не почувствуешь удара.

Люк медленно опустился, и в салоне ненадолго стало темно. Фаинх повернул бирюзовый кристалл, и через пять секунд темнота рассеялась. Потолок медленно исчез, будто пятно, на которое капнули растворителя.

Из-под пола раздался ровный гул, сопровождаемый лёгкой покалывающей вибрацией. Было похоже на то, будто включилось одновременно несколько пылесосов, игравших монотонную мелодию в вечно возрастающем тоне Шепарда. Самолёт чуть заметно покачнулся и двинулся вперёд, проехал метров шестьдесят, развернулся и плавно, будто величаво, расправил крылья.

— Я обязан прочитать вам инструкцию, — вздохнул пилот. Обернувшись, он вопросительно глянул на пассажиров. — Читать?

— Ну, если положено, — пожал плечами Мэй. Фред лишь отмахнулся.

— Хорошо, — он снова развернулся лицом к панели управления. — Иммерти — это тонкоэнергетический атрибут, позволяющий перемещаться в трёх измерениях. Он опережает по скорости и удобству наземный транспорт, но уступает таким тонким техникам, как Тоннели, Мосты, «кроличьи норы», «Небесная Река» и двери Шарды.

— Что такое дверь Шарды? — шёпотом спросил Фред.

— Набираешь код на ключе и переходишь, куда тебе надо, — быстро пояснил Мэй.

— Летает за счёт потоков Энергии, — продолжил пилот. — Поэтому использование тонких техник на борту запрещено: это может сбить энергопоток и привести к катастрофе. Во время взлёта и посадки иммерти использует реактивную тягу — она нужна, чтобы подняться до уровня потока Энергии и влиться в него. Затем мы пойдём плавно и быстро. И бесшумно. Во время полёта не препятствуйте работе пилота — это также может привести к катастрофе. В случае опасности пилот имеет право применить крайние меры, — он обернулся. — Также хочу заметить, что иногда наш иммерти будет попадать в зону турбулентности. То есть, будет немного покачивать.

Фред улыбнулся, услышав хоть что-то знакомое.

— Иногда мы будем входить в «форс» — это режим, при котором иммерти летит не за счёт энергопотока, а за счёт сжигания топлива. «Форс» включается в зонах, где энергопотоков нет, чтобы протянуть от одного потока до другого. Во время «форса» нужно быть предельно осторожными, не спать, и выполнять все указания пилота. Вы не просто пассажиры. Вы — потенциальные члены экипажа. В случае аварии, откроется люк и вас выбросит наверх в энергетическом мешке. Мешок предохранит вас от травм и обломков самолёта, и плавно опустит вас на землю. В салоне не курить и не пердеть! Последнее — самое строгое правило. Вам всё ясно?

— Да, — покивали оба, хотя Фред почти ничего не понял, кроме последних пунктов.

— Тогда полетели, — Фаинх дёрнул на себя рычаг.

Снова качнуло, на этот раз сильнее. Машина загудела, работая мощными турбинами. Фред почувствовал, как тело обволакивает невидимая сила. Воздух вокруг стал будто кисель, и от любого резкого движения становился гуще. Приходилось двигаться плавно, чтобы сменить позу, но Берроу вскоре привык.

Короткий разбег — всего каких-то несколько сотен метров — и машина, будто выдохнув с облегчением, освободилась от ноши-земли. Быстро и плавно железная птица набирала высоту. Ярко и жарко принимало её в свои объятья небесное светило. Всё, что суетилось и копошилось под ногами, внизу, бесследно забылось. Впереди и вокруг было только оно — сияющее кристальное небо.

Мотор утих, сменился наклон, «птица» пошла ровно, гладко, скользя по воздуху точно по невидимым рельсам. И тут до Фреда дошло, что это и есть тот самый энергопоток, о котором недавно говорил пилот. Поток Энергии, о которой он слышал не раз, теперь казался чем-то простым, само собой разумеющимся, как ветер или тёплое морское течение.

Энергия.

Вот она, что такое. Эта таинственная Энергия. Она — сила, которая может всё. И сейчас эта незримая сила толкала и одновременно тянула самолёт.

Остановка двигателя. Не просто замедление, а полная, в самом прямом смысле, остановка. Мозг отказывался понимать это как норму и дал команду сердцу биться чаще. Самолёт не падал. Ощущалось это как остановка времени, а на долю секунды как смерть, и всё же, это был полёт. Самый обыкновенный для жителей Мира Высокой Энергии.

Берроу взглянул направо и зажмурился от солнца. Дурацкая была идея, хотя… оно того стоило. Здесь его лучам не приходилось пробиваться сквозь толщи пыли. Здесь оно, должно быть, чувствовало себя свободным, в своей стихии. Наверное, «Чайка» испытывала сейчас то же самое, если, конечно, могла чувствовать.

3

Иммерти летел на северо-запад. Мэй не думал наслаждаться красотой необъятности. Он сидел, уставившись вниз, что для Фреда было всё равно, что любоваться комом грязи. Внизу, куда с любопытством глядел Мэй, закончились привычные холмы, и началось море, сверкающее бликами, покрытое сотнями белых «барашков».

— Вы знаете, вождь, — прервал он восторженную тишину. — То море, над которым мы летим, в Сата называют Средиземным.

Фреду это было не интересно. Правда, только первую минуту. Затем он прижался к прозрачной стене и посмотрел на большую воду.

— Мир Высокой Энергии, — продолжил смотритель. — Здесь, как и всех тари, такие же материки, как и в Мире Полярной Звезды, только у них другие названия. Евразия — Ядро, Африка — Рамаш, или «Горячая Земля». Ваше Средиземное море у нас — море Иллери, а Северная и Южная Америки — Северная и Южная Чаши.

— Красиво.

— Симмаратанская империя когда-то охватывала все берега…

— Ты можешь заткнуться на минутку? Пожалуйста.

Солнце начинало клониться к закату и приобрело оранжевый «загар». Фред откинулся на спинку кресла, к которому уже привык, и задумался о жизни.

«Кто я? Зачем я здесь? Может, это всё не по-настоящему? Может, я по-прежнему валяюсь на койке в той психушке, напичканный галоперидолом? А может, это и правда я? Инкрим Саундар — великий вождь древности? Тот, чьи владения простирались по берегам «Средиземного» моря? Как понять? А как понять, не живём ли мы в Матрице?»

Внезапно его мысли прервал Мэй, трясущий Фреда за плечо.

— Проснитесь, вождь! Проснитесь! «Форс»!

— Что? Ах, да.

Пришлось минут двадцать посидеть прямо, с руками на коленях, внимая каждому слову пилота.

— Всё, можете расслабиться, — скомандовал он, когда иммерти вновь оседлал энергопоток.

Ещё через три часа история повторилась. Вот только следующая тревога была не «форсом».

— Вождь, пригнитесь! Нас атакуют!

— Чего…

— Ха-ха! — пилот резко крутанул штурвал и дал сильный крен, после чего так же выровнялся. — Это не поможет! Если они достанут, нам крышка, нагибайся или нет.

— О чём он? Кто достанет?

— Уворачивайся! Правее! Они на подходе! — кричал Мэй.

— Сам знаю, не ори, истеричка, — Фаинх ушёл вправо. — А теперь сюрприз! — он наклонил штурвал до упора, чтобы сделать бочку.

— Да что там такое?! — Фред не выдержал, привстал коленом на кресло и глянул назад. Бесполезно — в темноте было не видать ни зги, только чувствовалась угроза от двух таинственных объектов, повисших на хвосте.

— Два иммерти, — пояснил Мэй. — Увязались за нами и бьют ракетами.

Рвануло у «Чайки» под боком. Машину сильно тряхнуло. На долю секунды Фред успел рассмотреть едва заметный красный огонёк в темноте за бортом. Жутко было от мысли, что за этим огоньком — грозная сила, способная убить и не сделавшая этого до сих пор по непонятной причине.

— Цхирута Шух! — прокричал Фаинх, злобно сжимая штурвал.

— Что?! Зачем ему? Почему? — не понимал Мэй.

Фаинх уклонился вправо. Ещё два взрыва, совсем рядом. Голова Фреда закружилась от удара, а перед глазами побежали чёрные точки. Следующую — третью — ракету не заметили ни он, ни Фаинх. Незаметно подлетев с другой стороны и скрывшись под самым боком, она рванула не дальше пары метров. Это было равносильно удару кувалды по ведру. Самолёт накренился и пошёл кругами, Фаинх с усилием удержал его от пике. Выбора не оставалось — необходимо было срочно садиться.

— Всё, ушли, — спокойно объявил Фаинх, но радости в его голосе было немного. — Слава Демиургу, мы на городской территории Симмаратана. Сюда им хода нет. Поняли, суки?! — погрозил он в пустоту.

Внизу, среди холмов и леса, нарисовались ровные прямые серо-жёлтые дороги, освещённые точечными огнями. Дороги увеличивались и пересекались. Их становилось больше, с приближением города. Вскоре среди них начали петлять другие — более узкие, цвета гранита. Вдоль обочин появились высокие пальмы. Сетуя на них, пилот изо всех сил вырулил «Чайкой» так, чтобы та не попала в дерево, и повёл параллельно жёлтой трассе. На неё-то он и собирался посадить иммерти.

— Давай, давай, крошка! Последний рывок, — плавное, осторожное снижение. Метр за метром, боясь упустить ускользающую линию, Фаинх приближался к земле. — Ещё немножко, — оставалась небольшая высота. Два метра. Полтора. Один, четверть! Касание.

Жёсткое, будто ударили снизу со всего маху, приземление чуть не стоило пассажирам голов. Фаинх не соврал насчёт Энергетической защиты — невидимая подушка сработала. Фред ощутил на миг, будто плавает внутри большого пузыря, наполненного очень плотной жидкостью. После этого он, невредимый, обнаружил себя в кресле.

Фред выбрался из машины и спрыгнул на дорогу прямо с крыла. Следом за ним, чтобы посмотреть на повреждение, вылез и Фаинх.

— Он поплатится за мою «Чайку»! Сукин сын!!!

Мэй робко показал голову из люка в голове «птицы». Пилот помог ему слезть на землю.

— Живее, что ты как барышня?!

Настроение у всех, кроме служителя Культа, поднялось, когда они окинули взорами ночные пальмы, освещённые придорожными фонарями, и ровные светлые трассы.

— Есть возможность отлить, — сказал пилот. — Как сделаете свои дела, прыгайте на борт. Надеюсь, до ремонта дотянем.

«Чайка» сложила крылья, причём левое закрывалось с трудом, будто машине было больно. Фаинх не мог на это спокойно смотреть и отвернулся, в очередной раз проклиная каммата.

На дорогах, устремлявшихся к городу, таких машин, как у Фаинха, было множество, несмотря на ночь. Когда они складывали крылья, самолёты визуально уменьшались в размерах, становясь не больше автобуса. Ездили они только по широким жёлтым дорогам. Для наземного транспорта имелись другие — те самые, цвета гранита, извилистые и более узкие. С приближением к городу таких дорог попадалось всё больше. Чаще всего по ним ездили подобия мотоциклов, которые трещали сверчками, и таких же квадроциклов. А вот закрытые автомобили попадались редко — квадроциклы были здесь, видимо, основным транспортом.

К середине ночи добрались до мастерской, где пришлось провести не меньше трёх часов, и лишь к утру — до гостиницы. Фред настолько вымотался, что и не помнил, как всё это произошло — события последних суток превратились в один сплошной поток хаоса и п…

Поужинав консервами и выпив разрешённые три глотка амриты, Фред добрался до кровати и рухнул лицом вниз, будто окунулся в пучину.

4

Комнату оплатил Фаинх, но не обещал, то это будет подарок. Стоимость проживания он включил в свой счёт, и сказал, что ему плевать, где Фред и Мэй достанут деньги. С другой стороны, пока он денег не требовал, и можно было вздохнуть спокойно.

Расстелив свою кровать, пилот «Чайки» тут же куда-то убежал. Как позже догадался Мэй, он поехал контролировать починку своей любимой «пташки».

Времени в кои-то веки было много, и Фред решил прогуляться. Всё-таки, вчера ночью он так и не посмотрел столицу. Настала пора наверстать упущенное.

Если Шиелан-роум был лестницей в небеса, прекрасной и возвышенно-отчуждённой, как хрустальная обитель ангелов, что своей изменчивостью навевала размышления о чём-то женственном, то Симмаратан был старшим братом этой небесной особы. Древний, но, в то же время, любящий современность, могуче-пафосный и целеустремлённый, он любил, когда у его ног копошатся люди и машины, а летающие иммерти покорно складывают перед ним свои крылья. Симмаратан был более приземлённым, и у основания изобиловал домами бурого, тёмно-бардового, зелёного или угольного оттенков. Но чем выше были дома, тем светлее становилась их облицовка, плавно перетекая в оранжевый и песочно-золотистый. Немногие здания достигали той высоты, где цвет переходил в небесно-голубой, а уж совсем редкие единицы — в горный снежно-белый.

На широких бурлящих дорогах редко можно было увидеть на квадроцикле или в крытом автомобиле человека, одетого в чешую или яркую лоскутку. В основном, водителями были загорелые бедняки, перевозившие в кузовах мешки, мелкий скот, овощи или фрукты. По пути они постоянно махали своим знакомым или звенели чем-то вроде велосипедного звонка, только более громкого. От этого непрерывного звука создавалось впечатление, будто прямо за тобой едут сани Санта Клауса. Правда радости это не приносило — вскоре у Фреда заболела голова.

И всё же, город был красив. К шуму Фред быстро привык, да и большая часть улиц здесь была закрыта от движения. Пешеходных переходов не было вовсе — вместо них повсюду встречались мосты или подземные переходы. Множество растений уравновешивало городской пейзаж. Здесь можно было жить. Только стоило немного освоиться.

— Ждать Фаинха не будем, — сказал Фред, когда вернулся в гостиницу, и распахнул деревянное окно. Номер удачно выходил на парк с огромными кустами и крупными цветами, покрытыми освежающей влагой. — Хочу побыстрее к эйрам.

— Так быстро не получится, — посетовал Мэй, садясь на кровать. — Надо сначала получить разрешение.

— Разрешение? Я не за этим сюда летел.

— Ты хоть знаешь, где они живут?

— А ты?

— Я имею в виду, — служитель Культа поёжился, не то от страха, не то от смущения. — Я имею в виду не место. Это знают все. Видишь те холмы? — спутник подошёл к окну и указал на несколько холмов, что синели вдали, на возвышении к северу от города. — Они там.

— И что?

Мэй вернулся на кровать и лёг.

— Что с ними не так, с этими холмами?

— Туда не пускают таких как мы — простых смертных.

— Удивил! — Фред сел на свою койку. Потянув за ремешок на локте, он снял с руки лоскут рубашки, разделся по пояс и лёг на спину, подложив руки под голову. — Я проникну туда, не через дверь, так через чёрный ход, не через чёрный ход, так через канализацию.

— Ты наивен, — Мэй отвернулся к стене.

Фред помолчал. Некоторое время он размышлял, не произнося ни слова. И наконец, ответил:

— На то я и вождь.

5

На следующее утро, поднявшись незадолго до рассвета, когда ещё стояла прохлада, а воздух был чист и прозрачен, Берроу отправился к холмам. Народ уже проснулся. Дети играли в садах и, что удивило, во фрисби. Да, Фреду не показалось — это был обычный знакомый с детства фрисби. Прохожие на улицах иногда улыбались и махали Фреду, и тот смущённо делал то же самое. Немного позже начали появляться вездесущие квадроциклы. Теперь их удалось рассмотреть повнимательнее. Примитивные на вид, телега телегой, вот только ездили не хуже бензиновых, и шумели в три раза меньше. У многих на месте заднего номера красовалась морда льва. Фред повсюду замечал львов — на стенах домов, на флагах, украшавших улицы, и даже один раз заметил на одежде. Правда, последнее было скорее исключением — в основном симмаратанцы носили неброскую лоскутную одежду с разноцветными накидками, либо туники или хламиды.

Фред без труда прошёл прямыми улицами, через сады и парки, до длинной каменной лестницы. Без сомнения, лестница вела на те самые холмы.

Первым препятствием, что он встретил, была живая изгородь. Это было даже не смешно. Скорее странно. Почему эйры, сильные и влиятельные, чуть ли не как боги, обороняются зелёным заборчиком, причём небольшой высоты, не выше человеческого роста? Фред с лёгкостью преодолел это издевательское препятствие, только немного замаравшись листвой, и оказался в обычном, ничем не страшном, парке. Дальше был лабиринт из кустов. Фреда он обрадовал — он уже видел такие лабиринты в кино. Возле каждого типичного замка имелось подобное развлечение для невинной светской игры в жмурки.

Перед самым входом в лабиринт он остановился.

«Ага. Вы будете переставлять кусты и передвигать коридоры. Не, я в эти игры не играю».

Он решил обойти лабиринт по открытой вымощенной камнем дорожке. Шесть часов спустя, Фред пожалел о своём решении. Он обнаружил себя стоящим посреди оживлённой трассы. Мимо, трескучим потоком, лились машины и мопеды, сигналя ему «колокольчиками Санты». Как же издевательски звучали теперь эти колокольчики!

«Лузер. Лузер. Лузер».

— Чёрт! — Берроу пнул ногой воздух и отошёл на тротуар. — Как так получилось? — повернувшись на триста шестьдесят градусов, он обратил внимание, что холмы остались далеко позади.

Над головой светило солнце, но Фред не помнил, чтобы провёл столько времени в саду. В животе урчало как после хорошей пробежки.

Пришлось с позором возвращаться в гостиницу. Причём, на свою беду, Фред обнаружил, что забрёл в совершенно незнакомый район, далеко от гостиницы, и пришлось узнавать у местных, как добраться, описывая нужный район по памяти, на пальцах.

Надышавшись пылью и неплохо взмокнув от пота, Фред вернулся в гостиницу, вошёл в комнату и рухнул на кровать. Мэй, в это время, зачитывал в полголоса «Тангера и Аристу» наизусть. Фаинха ещё не было. Как узнал Фред от своего спутника, пилот ещё вчера встретил друга в мастерской и напился с ним, а потом у него же и заночевал.

— Он вообще отдаёт себе отчёт, что мы время теряем?!

— Ты так и не добрался до эйров?

— Ха! Издеваешься. Добрался ли я до эйров! Конечно, нет.

— Я предупреждал, что смертных туда не пускают, — Мэй отвернулся к окну.

— Я думал, там охрана, или забор, или какой-нибудь Цербер на привязи.

— Эйрам не нужны ни охрана, ни заборы, ни Цербер. Их охраняют чантары. Это самая надёжная охрана. Чантары могут внушить тебе, что ты идёшь к резиденции, в то время как ты, на самом деле, идёшь на выход.

— Хочешь сказать, они просто выпроводили меня?

— Мягко и незаметно. Все новички на этом попадаются. Тебе ещё повезло, вождь. Среди чантаров бывают и шутники. Как-то мой знакомый — один из наших, из Культа — тоже пробовал пройти. Есть такой чантар, по имени Уголёк. Он любит выводить любопытных на городскую помойку и заставляет их зарываться в мусор с головой. Мой знакомый попался на Уголька.

— Серьёзно?! — засмеялся Фред. — И он это сделал?

— Под иллюзией чантара любой будет делать что угодно, думая, что находится в собственной власти. Будет думать, что всё делает правильно, адекватно, воспринимать происходящее как нечто само собой разумеющееся.

— И как же к ним попасть?!

— Надо ждать. Другого выхода я не вижу.

— Выход всегда есть. Завтра, на рассвете. Попытка номер два.

6

Несколько дней Фред пытался проникнуть в резиденцию. Все попытки оказались тщетны. Как он этого ни боялся, он, всё же, угодил в коварную ловушку Уголька и обнаружил себя на помойке, с ведром на голове.

Чуть ближе к полудню, впервые за несколько дней, показался Фаинх. Пилот едва стоял на ногах. Как же Фреду хотелось набить ему морду!

«Ничего, — подумал он, помогая Соколу лечь на свою койку. — Пусть сначала придёт в себя. Пьяные ведь не чувствуют тумаков».

За время, пока он спал в номере, Фред и Мэй успели спуститься в столовую и позавтракать, а потом ещё и пообедать.

В самой столовой никто не готовил — посетители приносили еду, купленную в небольших лавках, что располагались неподалёку. Еда в Симмаратане была почти полностью растительной. Фреду понравились печёные помидоры, фаршированные рисом в остром соусе. Мэй взял пареных овощей и попросил не класть туда рыбу, из-за чего долго спорил с поваром, который упорно утверждал, что рыба в блюде необходима. В итоге, победил Мэй, и насладился полностью вегетарианским салатом.

Вернувшись ближе к вечеру, Мэй и Фред застали Фаинха по-прежнему спящим. Не выдержав, Фред начал его будить. Понадобилось минуты три, прежде чем его удалось растормошить.

— Вставай, ленивая свинья! — Сокол не только протрезвел, но и чуть не вцепился Фреду в горло, благо тот успел увернуться. — Ты починил самолёт?!

Тот кивнул.

— Как полетим? А? Какой штурвал — ты стакан не удержишь!

— Я нкуда не полчу, — проворчал он. — Порклятый Шух! — пилот ударил кулаком по подушке.

— Правильно, правильно! Злись. Гневайся! Может, это тебя протрезвит?

— А-арх! — Фаинх поднялся и шатаясь, но быстро, прошёл на кухню, чтобы попить воды. Несколько минут он праздно глядел в окно, попивая воду из носика сосуда, похожего на чайник.

— Ну, что? — спросил нетерпеливо Фред, войдя в кухню. — Всё в порядке?

В окне, через которое он смотрел, виднелись те самые холмы.

— Ты сделал вчера свои дела? — вместо ответа, спросил Фаинх.

— Пытался. Хотел пройти на холмы, — он указал в окно. — К эйрам. Но ничего не получилось.

Сокол чуть не захлебнулся, не удержавшись от взрыв хохота.

— Повтори ещё раз, что ты пытался сделать?

— Я уже объяснил ему, — вошёл Мэй. — На холмы просто так не попадёшь.

— Слушай, слушай, Фред, или как тебя там, — Фаинх не отрывал взгляда от холмов. — И... и что? И что было дальше? Где ты потом оказался?

— Посреди улицы.

— Хэх. С ведром на голове?

— Почему с ведром?

— Уголёк иногда надевает тебе ведро на голову.

— Может, лучше придумаешь, как туда попасть? — обиделся Фред и отнял у него сосуд.

— Есть один способ. Я делал так однажды, — он обернулся к остальным. — Посажу свою «Чайку» прямо у них под носом.

— Как ты это сделаешь? — сложил руки на груди Мэй. — Ты не сможешь.

— Не смогу? — тот прищурился. — На что спорим? Я посажу свой иммерти прямо на их лужайке, напротив главного храма.

— Мы не спорим. Я точно знаю, что ты не сможешь.

— Спорим или нет, занудный святоша? Ставлю сорок бобов против того, что ты побреешься налысо, — он вытянул вперёд кулак.

— Я тебе не святоша, — сказал Мэй. — И нам, в Культе, запрещено спорить. Но если так хочешь, — служитель Культа вытянул вперёд свой кулак. — Давай. Культу не помешают лишние сорок бобов.

— Вот это уже другой разговор.

Мужчины крепко упёрлись друг другу кулаками в грудь.

— Я, Лилмэи Хере́с Умба́р Чхимтосэн, утверждаю, что ты, Фаинх, не долетишь до лужайки резиденции эйров и заплатишь мне сорок бобов.

— Я — Фаинх Ла́ция Дахо́р Чхимтосэн — утверждаю, что долечу-таки до лужайки резиденции эйров и ты, Лилмэи Херес Умбар, побреешься налысо и будешь ходить так целый год.

— Принято, — немного подумав, согласился Мэй.

— Принято!

— Фред, скажи «засвидетельствовано».

— Засвидетельствовано.

Сокол отнял свой кулак и хлопнул в ладоши.

— Готовь бритву, неудачник!