Глава 16


- Избавь нас от избитых фраз в духе «но ты мертва!», Корнелиус. Ты маг. Ты все знаешь о телах. О контейнерах. О творении жизни и даровании сознания. Не разочаровывай меня, – говорит Аозаки Токо с горькой нежностью.

Альба молчит. Глаза прикованы к ней, руки слегка трясутся.

Токо бросает чемодан на мраморный пол со словами «этого должно хватить». Ее ноша - единственная вещь, отличная от прошлого раза. Ее лицо, ее глаза, ее волосы, ее самодовольная улыбка - все то же. Изменился только чемодан. Вчера это был маленький портфель, но сейчас он намного больше. Такой берут в поездку, и в него можно спрятать даже ребенка.

- Я приехала так быстро, как только могла, – говорит Токо. – Но, судя по тому, что я вижу, я опоздала. Мне казалось, я четко сказала, что Кокуто не мой ученик, но ты не послушал. Я никогда не учила его Магии. И если тебе интересно, нет, я ни на йоту не изменилась.

- Но… Но ты мертва! Я вырвал из тебя жизнь собственными руками! – кричит Альба, кажется, не слыша, что говорит Токо. Он сжимает руки в кулаки, чтобы прекратить дрожать. Он в равной степени изумлен, испуган, зол, хотя изо всех сил пытается скрыть это. Токо спокойна и не желает встречаться с налитыми кровью глазами Альбы, предпочитая вместо этого достать пачку сигарет из кармана.

Альба следит за каждым ее движением. И чем дольше фигура действует так же, как Токо, которую он знает, тем сильнее становится бегающий по спине холодок. Не сдержав себя, он кричит:

- Тебя не должно быть здесь. Это ошибка. Да! Какая-то ошибка! Ты заблудилась на пути к следующей жизни. Мертвые не должны задерживаться в этом мире. Изыди, дух!

Он поднимает покрытую кровью руку, ту самую, которую пронзил Микия. Его кровь и кровь из раздавленной головы Токо образуют смесь красного с красным. Он взмахивает этой рукой по широкой дуге, разбрызгивая красные капли. Разлетевшаяся жидкость, летя по воздуху, воспламеняется, словно бензин. Всю его оставшуюся злобу он запускает в Токо в этом отчаянном сотворении Магии.

Огни закручиваются в воздухе и пытаются окутать женщину, но она мгновенно делает движение рукой, словно притягивая их. И действительно, пламя притягивается к ее руке и замирает прямо перед ней. Ладонь открывается и концентрированное пламя плавает в воздухе над ней, Токо использует его, чтобы зажечь сигарету во рту, а когда она отмахивается от огня небрежным движением, он рассеивается.

- Эй, Корнелиус, если не хочешь видеть в этом здании мертвецов, возможно, тебе стоит написать жалобу владельцу. Кончай валять дурака, ты что, не видишь, что я настоящая? Между живыми и мертвыми есть довольно значительная разница. Сигареты например.

Она удовлетворенно затягивается и хмурится.

- Насчет этой можно сказать, что она весьма паршивая, – хмыкает Токо.

То, как обыденно она бросает свои реплики, наконец, заставляет Альбу осознать, что женщина перед ним и правда жива, неизменна по сравнению с оригиналом. Но это только заставляет его повторить вопрос. Уже не от недоверия, а от неспособности понять. Поэтому он говорит:

- Но ты мертва.

В его голосе слышна нотка уныния. Слова заставляют Токо нахмуриться, она недовольна банальной фразой, ее янтарные глаза высказываются за нее.

- Технически, Корнелиус, я умерла. Тело уничтожено, душа отделена от плоти, все дела.

- Тогда объясни, почему ты здесь!

Она вздыхает.

- Я думала, это очевидно. Я замена, только что из коробки, – говорит она без тени абсурда.

Услышав это, маг в красном замирает с открытым ртом.

- Что значит «замена»? Ты марионетка, раз тебя можно так легко воскресить? Или может…

Альба начинает обдумывать другие варианты, другие знания и тайны Магии.

Марионетки, которых создают маги, не могут сравниться с людьми. Они могут двигаться как люди, но они скоро выдадут себя - через речь, или действия, или внешность; что-то будет казаться недостающим или неправильным, что-то, что выдаст истинную природу. Это, или части, которые заставляют ее шевелиться, не живы, они лишь умные механизмы, оживленные Магией. Потеря конечности – демонстрирующая кровь и мышцы – раскроет все тайны.

Магия не может создать автомат, который содержит искру человечности.

Высказывание старого мага из Средневековья, со временем ставшее общеизвестным знанием. Спустя годы, это стало почти правилом. И, несмотря на это, женщина, стоящая перед Альбой, безусловно, была человеком. Конечно, это какая-то копия, но лишенная всех отличительных черт, выдающих поддельность марионеток. И для Альбы это означает, что женщина – настоящая Аозаки Токо.

- Я понял! Та, которую я убил, была подделкой!

- Продолжай врать себе, Корнелиус. То есть маг, который уделал тебя вчера, был всего лишь моей жалкой имитацией?

- Хм. Ладно, она была настоящей. Но тогда возникает парадокс. Ты говоришь, что вы обе настоящие. Как ты объяснишь это несоответствие? – кричит Альба.

Он трясет головой, все еще сомневаясь, все еще считая это невозможным. Но как иначе это объяснить? Неужели это возможно?

- Аозаки, не говори мне, что…

- Динь-динь. И та, с которой ты сражался вчера, и та, что стоит сейчас перед тобой, подделки. Я не знаю, в какой момент реальность стала подделкой. Я не знаю, имеет ли это значение.

Губы мага в оранжевом дождевом плаще изгибаются в жестокой ухмылке.

- Тогда что ты? Не оригинал? А был оригинал вообще? Но ты называешь себя Аозаки Токо, не так ли? С душой, чтобы использовать Магию, и сознанием! Но все марионетки, которым был дан разум, не могли понять экзистенциальную дилемму их искусственной природы, и кончали жизнь самоуничтожением. Как ты нарушила правила? Как ты продолжаешь функционировать?

- Я думаю, все, что были до меня, имели второсортное сознание. Не нужно так пугаться, Корнелиус. Ты называешь меня подделкой, но есть только одна Аозаки Токо. В качестве прощального подарка я позволю тебе узнать, как и почему этим все закончилось. Может, это будет хороший момент для обучения.

Чуть напрягшись, она наконец-то встречает взгляд Альбы.

- Послушай, Корнелиус. Я, которую ты видишь сейчас, хранилась в мастерской. Это тело активировалось, когда ты убил Токо Аозаки. Всего час назад. Я маг, который торгует пешками и марионетками, так что я с ними и экспериментирую. В одном из экспериментов я создала мое лучшее творение: идеальную кукольную имитацию меня. Не больше, не меньше, чем я сама. Я посмотрела на нее, решила подумать, и пришла к выводу, что, возможно, раз я создала такую вещь, то во мне больше нет нужды.

Альба сглатывает, слушая, как кукловод рассказывает свою историю, словно исповедь. Он не верит своим ушам. Ересь по законам Ассоциации магов, чистая и неприкрытая. Почему она не скачет от радости такого достижения, а вместо этого отбросила свое существование?

- Нелепость, – выплевывает Альба. – В конечном счете то, что ты создала, не могло быть чем-то большим, чем автомат. Даже если допустить, что ты смогла создать нечто подобное вообще. И если ты действительно достигла этого, почему ты… почему ты не стремишься к вознесению? Почему не целишься выше? Маги никогда не удовлетворяются статусом-кво. Мы ищем, манипулируем, создаем и разрушаем лишь ради последней ступени на этой лестнице.

- Эй, эй, ты смотришь на венец искусства Магии. И даже пока меня не было, она продолжала делать то же самое, что делала я. Как это может дать кукловоду надежду на вознесение?

- Но это всего лишь теория! Я бы не позволил себе быть выброшенным чем-то новым, пусть и похожим на меня. Даже если бы это было достижение, которое заставило бы мое имя прогреметь на всю историю Магии, этого недостаточно. Я должен наблюдать, иначе в этом не будет смысла!

Альба бессвязно кричит, обхватив себя руками, как будто это может защитить от чего-то, о чем он еще не знает. Теперь любой бы увидел различия между магами - между тем, кто позволил мести поглотить себя, и тем, кто отбросил себя ради пути знания. Но Альба отказывается признавать это.

- Называй это разницей во мнениях и философии, Альба. Однако нет нужды винить себя. Сказать по правде, я в чем-то завидую тебе. Я не знаю, когда стала такой, какая я есть. Я даже не знаю, которая из «меня» настоящая. Я просто просыпаюсь, когда предыдущая я умирает. Душа помнит все, и потому все в моей голове, все, что я знаю. Детерминизм и энтропия указывают, что я буду действовать так же, как мой предшественник. После этого, возможно, я сделаю еще одну куклу, чтобы убедить себя, что я настоящая. Настоящей может быть та, которую ты убил. Может, она уже мертва. Но это одно и то же, не так ли? Нас нельзя различить. Это квантовая суперпозиция, как и задачка про того кота в ящике. Никто не узнает. Но я думаю, сейчас для нас с тобой важно то, что я здесь, и что сейчас я, во всех смыслах, Аозаки Токо, и если это тебя успокоит, думай, что та, которую ты убил, была подделкой. Мы друг друга поняли? Хорошо! Теперь, перейдем к делу.

Она тянется к чемодану. Альба смотрит на своего оппонента, напуганный ее откровением, а не опасностью получить с десяток заклинаний.

- Верно, – говорит он. – Вот почему Арайя не убил тебя. Пока ты была жива, следующая твоя итерация не могла включиться и ожить.

Токо молчит, только сурово смотрит на мага в красном. Альба уже не сдерживает дрожь. Ему становится все холоднее, когда он смотри в чистые глаза Токо. Он не видит тепла в янтарном цвете, только эффективное намерение убить. Он не знал, что Токо может выглядеть так, как сейчас. Даже в их время в Ассоциации она никогда не казалась настолько кровожадной.

И Альба приходит к мысли, что для него Токо, которую он знал, была реальной. Не эта холодная фигура, прячущая так много секретов даже от себя. Нет, не эта ее сторона, которая является безжалостным несравненным магом. И пока он думает об этом, он обнаруживает, что его причины для мести становятся менее значимыми, менее давящими. Ведь он не знал, какому монстру он себя противопоставил или правда ли он ее ненавидел. Токо Аозаки, которую знал он, была совсем другой.

- Ты настоящая? – шепчет он последний раз, словно на исповеди.

Токо хихикает.

- Какое значение это имеет для такой, как я? – шипит она, ее лицо – картинка сладкой злобы.

Токо подносит сигарету, которую она держала между пальцами, ко рту.

- Теперь вернемся к насущным проблемам, – говорит она, выдыхая серый дым. - Ты сильно ранил моего друга своими играми. Видимо, даже не заметил, как прошел целый час.

Альба и правда помнит слова Токо о том, что у нее ушел час на то, чтобы добраться сюда. Он смотрит на парня, лежащего у лестницы. Раны на коленях не изменились. Но таинственным образом раны на голове и кровь из этих ран исчезла.

- Что… что это за волшебство, Аозаки? – спрашивает Альба дрожащим голосом. Весь шик его прошлых шоу исчез, и все, что у него оставалось для атаки, испарилось перед лицом ее превосходящего знания.

- Ц-ц-ц. Маги не должны просто так говорить это слово. Вспомни: это третий раз, когда я оказываюсь в этом холле. Когда я была тут первый раз, я поставила собственное заклинание. С отложенным таймером, если угодно. Маленький фокус, оставленный на будущее, который я разыграла на сегодняшней вечеринке. Вспомни момент удивления, когда наш малыш Кокуто ткнул тебя ножом.

- Это был фокус? – Альба стонет от сожаления, вспоминая тот миг.

В его памяти пустота, недостает чего-то, что соединяет случившееся перед атакой парня и после нее. Моментальная петля? Иллюзия, которую кукловод поставила заранее, чтобы манипулировать его восприятием? Он смеется от бессилия

- Так я с самого начала играл по твоим правилам, ведьма. Ты должна быть довольна, Аозаки. Хотя я ненавижу признавать это, но я, должно быть, выглядел редким дураком.

- Не вини себя. В конце концов, я сама не думала, что умру. Расслабься. Я пришла не за тем, чтобы отплатить за это действие, но ради кое-чего иного. То, что ты и Кокуто оказались здесь, лишь упрощает дело.

Токо легонько толкает чемодан ногой и заставляет его упасть на пол. По форме он напоминает угрожающе большой куб.

- Если ты здесь не ради мести, то зачем ты пришла сюда? – спрашивает Альба. – Видимо, остановить безумные эксперименты Арайи с Магией?

- Холодно. Почему я должна это делать, если проблема и без меня решится? Нет, Альба. У меня дело только к тебе.

Как будто придя к тому же выводу, Альба кивает. Но, думает он, почему к нему, если Токо говорит, что не желает ему зла и не хочет вмешиваться в эксперимент Арайи? Почему она выглядит такой напряженной и готовой к кровопролитию?

- Почему? Я больше ничего тебе не сделал, – протестует он.

- Да сущая мелочь. Я вообще-то уже почти смирилась с твоей иррациональной ненавистью ко мне. Сказать по правде, мне это даже нравилось еще с Ассоциации. Это было доказательством того, что я всегда была лучше.

- Тогда почему?!

- Все никак не вспомнишь? Причина очень проста: ты назвал меня прозвищем, которое давно перестало быть забавным.

В холле раздается звук открывающегося чемодана, и внутри Альба видит темную массу, которая как-то остается нетронутой светом. И внутри видны две вещи…

- Давай, вспомни эти слова в Ассоциации, – требует Токо. – Вспомни имя «дикая рыжая». Вспомни, как я поклялась уничтожать каждого, кто произнесет его. И как я это делала.

…два фонаря… или два глаза.

Увидев их, Альба наконец понимает. Он запоздало ругает себя за то, что не понял этого раньше. Это коробка для пленения магических фамильяров, только больше. И существо в ней, чем бы оно ни было, выбирается из кажущихся бесконечными глубин коробки с несравненной скоростью, чтобы схватить Корнелиуса Альбу шипастыми щупальцами. Он чувствует, как тысячи маленьких ртов откусывают и пожирают его по кусочкам, одновременно втягивая его в коробку, пожирая заживо. Когда остаются лишь шея и голова, глаза Альбы и кукловода встречаются в последний раз. Ее глаза смеются. И он наконец осознает, насколько глупо было даже пытаться соперничать с таким монстром. Он вспоминает последние сказанные ему слова Арайи. Возможно, ему стоило ожидать этого. Последние мысли в медленно пожираемом разуме мага.


Загрузка...