Граница леса

Глава первая о том, как собираться в командировку

Когда-то я больше всего на свете мечтала прославиться. Стать леди Элесит, потомственной дворянкой, королевским этнографом, быть представленной ко двору, удостоиться высочайшего внимания и благоволения, и, разумеется, написать с десяток трактатов, которые будут изучать будущие мои коллеги. Муж… Муж к этим мечтам прилагался. Где-то позади освещённой славой и благоволением меня мелькала смутная фигура человека, который восхитится моими достоинствами настолько, что захочет на мне жениться и обрести всё, что должно было прилагаться к моей руке — звание дворянина, собственный замок и почести мужа великой женщины.

Потом мечты развеялись в прах, осталось только упрямство, помноженное на нечеловеческую усталость. Потом… потом случилось многое.

И вот теперь.

Я — личный вассал и секретарь великого Везера Алапа. Не последний человек в Ведомстве, благодаря этому, и в королевстве. Я не написала ни одного трактата и моё имя если и вспоминается, то бывшими коллегами по архиву — с проклятиями и страхом. Хотя мои глаза больше не светятся в темноте, а на руках не отрастают когти, но пеналом и потайным штырём из него я бью без предупреждения. А того случая в ночью коридоре, конечно, всем хватило, хоть его и списали на пьянство моего противника.

От полудетских мечтаний ничего не осталось.

Ничего.

Мастер Вийник.

Это имя всплывает в полусне и я вздрагиваю.

Последнее, чего мне могло бы хотеться, последнее, о чём я могла бы мечтать — это о том, чтобы моё имя было связано с магом из Карвийна. Осуждённым за государственное преступление магом из Карвийна. Пусть потом его и освободили, потому что его друг, магистр Залемран, удачно привязался к формальным несоответствиям в обвинении.

Мастер Вийник. Мастер магии Вийник.

Я повторила это имя так, как будто оно могло меня заговорить от беды.

Нам не по дороге. Нам никогда не будет по дороге.

…Ты будешь меня ждать, леди Элесит?

…Да. Всегда. А сейчас убирайся.

…Я вернусь.

Он не вернулся.

Не вернулся ко мне.

О, он был тут, в столице!

После того громкого случая в Огненном ордене.

Сумасшедшая степная ведьма пробралась в замок Огненного Ордена, перепугала детей и похитила одного из тамошних магов. Зачем она это сделала — никто так и не понял. Вийник рассказывал эту историю, сидя в кабинете Везера Алапа, но обошёлся без лишних подробностей. Принёс письмо от Совета ордена и от какой-то волшебницы по имени сестра Элсо. Мне так и не удалось понять, сколько этой сестре лет. Была ли она красива? Вийник вспоминал её с большим уважением. Говорил, что задержался в Ордене по её просьбе.

Задержался.

Когда я так ждала его.

Нет.

Конечно, я его не ждала.

Мне было некогда ждать. Я работала.

Когда ты секретарь главы Этнографического Ведомства, у тебя очень много дел и совершенно нет свободного времени. Я вставала по первому удару колокола, Кэсси подавала мне умываться и насильно совала кусок хлеба, который я торопливо проглатывала и бежала работать. До прихода Везера Алапа, ко второму удару колокола, я должна была подготовить ему сводку того, что случилось за ночь, установить очерёдность среди утренних посетителей и, если успевала, разобрать сделанные начальником заметки. Сэр Везер Алап писал книгу про обычаи и особенности разных областей королевства и его ближайших соседей и моей обязанностью было переписать всё набело, послать нужные запросы в архив и включить выписки из архива в готовый текст.

Когда являлся сэр Везер Алап, я открывала дверь выбранным посетителям и клала на стол начальника запросы от всех остальных. Он диктовал свои решения и я должна была сообщить их. Потом являлась Кэсси и, страшно ругаясь, заставляла меня проглотить хоть пару ложек каши на завтрак. Едва Кэсси скрывалась, я возвращалась к своим бумагам и посетителям и так продолжалось до обеда, а потом до ужина. Как правило, сэр Везер Алап вставал на сторону Кэсси и требовал, чтобы я вышла из Ведомства и сходила куда-нибудь в харчевню, а заодно и размяла ноги после долгого дня. Уже горели огни, и я шла по столице, украшенной цепочками уличных фонарей, послушно разминая ноги и держа руку на пенале. Пару раз со мной захотели подраться, но, хвала Семи Богам, всё закончилось лучше, чем тогда, с Куартом.

Или хуже.

Ведь в тот раз я встретила Вийника.

Нет.

Хватит.

Я возвращалась в Ведомство и работала до тринадцати ударов, когда пора тушить домашние огни. Приходила Кэсси, злясь ещё больше, чем днём и, бранясь вполголоса (чтобы не позорить хозяйку перед коллегами), почти что силой заставляла меня вернуться в комнату. Её ребёнок давно спал. Я умывалась и тоже ложилась спать.

Жизнь, полная работы и смысла. Жизнь, в которой не было места ни мужчине, ни бессмысленным воспоминаниям о нём.

Мастер магии Вийник.

Конечно, мне не хватало его.

Пересуды быстро смолкли, а, может, у меня не было времени их слушать. Казалось бы — леди этнограф поселила у себя в комнатах мага! Вы только подумайте! Чем это они по ночам занимаются, что она так орёт? И до чего он её довёл этими занятиями, что она на ногах не держится, бледная и говорить не может?

Думаю, не нужно объяснять, о чём все думали. Когда я поправилась, а он слёг, было даже смешно. И — когда мы прощались — пожалуй, и обидно тоже, что все они ошибались.

…Ты будешь меня ждать, леди Элесит?

Нам не по дороге. Нам никогда не будет по дороге.

Нам так и не стало по дороге.

Что может быть хуже, чем вглядеться в любимое лицо — и увидеть равнодушный взгляд человека из другого мира, с которым у тебя нет и не может быть ничего общего.

Он помог мне. Я помогла ему.

Нам не по дороге.

Заваленная работой, не имея ни одного свободного мгновения, я вспоминала его взгляд, его то насмешливый, то ласковый голос. И больше всего — его объятья, тёплые, крепкие, надёжные.

Меня никогда никто так не обнимал.

Меня никогда никто так не обнимет.

Нам не по дороге.

Сегодняшнее утро было таким же, как обычно. Зима подходила к концу, вчера я промочила ноги в предвесенней слякоти и слегка кашляла — вот всё, чем оно отличалось от остальных. Бумаги, материалы, посетители, заметки. Только сэр Везер Алап, проходя в кабинет, велел мне зайти туда, отложив посетителей на более позднее время.

Я послушно вошла в знакомый кабинет, села на стул и подождала, пока начальник сядет напротив. Сэр Везер Алап устремил на меня проницательный взгляд из-под мохнатых бровей.

— Ты хорошо работаешь, леди Элесит, — сказал он мне. — Я доволен.

Я сдержанно кивнула, однако всё моё существо затопила волна признательности. Везер Алап мной доволен! Он оценил мою работу! Сам! Везер Алап! Это было почти так же прекрасно, как представление ко двору, только ещё лучше, ведь короля, если честно, мне было не за что уважать, а сэра Везера Алапа я знала и ценила.

— Вначале зимы я давал тебе задание, — напомнил начальник и я насторожилась. — Ты вернулась больная… потом нас закружили дела…

И снова я ограничилась кивком. Едва Вийник уехал, мне пришлось спешно заниматься переносом рабочих посёлков на недавно завоёванные острова, потом случились неприятности на границах с империей, потом надо было инструктировать группу этнографов, отправляющихся в степи, а потом сэр Везер Алап посвятил меня в тонкости своей книги и времени не осталось вовсе.

— Тогда я принял ваши объяснения, тем более, что ты сама не могла говорить…

Повисла пауза и я была вынуждена, не ограничиваясь кивком, вставить осторожное:

— Да, сэр.

Везер Алап сложил ладони домиком и посмотрел на меня поверх них.

— Очень хорошо. Элесит, теперь я хочу услышать правду.

— Сэр?..

— Возможно, вы с этим мальчиком были довольны, состряпав для меня подходящую сказочку. Она хорошо прозвучала, не спорю. Но я-то видел, что ты лжёшь.

— Сэр!..

— Хорошо, — смягчился Везер Алап. — В том-то и дело, что лгал твой товарищ. А ты страдала, и я ясно это видел. Как и то, что ты хотела бы сказать правду.

— Но, сэр, почему вы только сейчас заговорили об этом? — удивилась я.

Сэр Везер Алап усмехнулся.

— Я ждал, будешь ли ты сноситься со своим любовником-магом.

— Сэр! — вскочила я, в нарушении субординации хватаясь за пенал. — Вы не можете… не смеете… вы не должны так говорить!..

— Сядь, леди Элесит, — приказал ничуть не разгневанный начальник.

Я неохотно повиновалась.

— Мастер магии Вийник не был моим любовником! Он помогал мне снять проклятие — и только!

— Но задержался и после этого, — напомнил не слишком убеждённый начальник.

— Он заболел, — вяло промямлила я. — Побочный эффект его занятий магией.

Сэр Везер Алап поднял брови, но промолчал.

— Мы не были любовниками, — твёрдо повторила я.

— Что ж… тем лучше. Скажи мне, леди Элесит, кому ты предана?

— Вам, сэр, — удивилась я вопросу.

— Тогда объясни, почему ты скрыла от меня правду? Ведь там, за горами, всё было не так, как рассказывал мастер Вийник.

Я вздохнула.

— Вы не хотели мне верить, сэр. Я пыталась вам рассказать, но вы считали это суевериями и не слушали.

— Вот как, — снова поднял брови начальник. — Ну, так я исправлюсь. Расскажи сейчас.

Вздохнув ещё тяжелее, я начала рассказ, в котором поверия с родины моей бабушки переплетались со страшными откровениями лесного стража и всё вместе — с тем, что открылось мне за горами, когда — на недолгое и страшное время — я была ларой терриной, Заклинательницей из круга Заклятых. Когда моей магии было подвластно всё. Когда я перестала быть человеком.

Везер Алап внимательно слушал, недаром он был этнографом. Он не перебивал меня и никак не комментировал мой рассказ, пока я, чуть охрипнув, не рассказала всё.

— Значит, ты в это веришь? — задумчиво спросил он.

— Сэр, — устало ответила я, — я не могу этого доказать, но эта чистая правда.

— Значит, вот как. И при этом за горами ты видела предметы роскоши из империи и тамошние…

— Стразары, сэр, — подсказала я.

— Стразары принимают наших волшебников как почётных гостей… Ты знаешь, что это значит, леди Элесит?

— Да, сэр.

Конечно, я знала. Круги белоцвета. Незаконные волшебники. Сеть, пронизывающая королевство.

— Об этом надо подумать, — заметил сэр Везер Алап. — Об этом и о многом другом. А пока позовите мастера Кемени. Вы довольны его подарком?

Мастер Кемени из храма ремёсел вручил мне связку дубовых планок и красивую шаль. Подарок был роскошным.

Несколько дней прошли как обычно, а потом мне на стол легла любопытная бумага. Такая любопытная, что я вошла в кабинет начальника в ту редкую минуту, когда передо мной не толпились посетители, и положила её на стол. Везер Алап развернул бумагу и внимательно прочёл. Потом перечитал ещё раз.

— Вот как, — только и сказал он.

В бумаге было сказано, что двое магов из Огненного ордена, желая отыскать похищенного собрата, отправились в южные леса, «минуя столицу» и бесследно исчезли.

— Откуда они узнали, что искать надо в южных лесах? — не утерпела я.

— Даже так?.. — мягко укорил начальник.

Я смутилась.

— Сэр, ведьма была Заклятой, а те прячутся именно там, и маги же говорили о совпадении рисунков магии и…

— Вот и ответ, — пожал плечами начальник. — Твой друг много времени провёл в Ордене. Откуда они ещё могли узнать это, как не от него?..

— Но если огненные маги пошли в леса, значит, они хотели… хотели…

— Мы можем только гадать, чего они хотели. Но, предполагаю, они пытались напасть на кого-то, используя свой огонь. И у них не вышло.

Мне стало страшно. Секта Заклятых и так была бедой для королевства. А сейчас — что сейчас? Уж не завладели ли они огненной магией?

Везер Алап задумчиво посмотрел на меня.

— Я думаю, леди Элесит, что тебе нужно уехать, — сказал он.

— Сэр?! — поразилась я. — Но я не могу!

— Это не просьба, леди Элесит, — усмехнулся начальник.

— Сэр… я хотела сказать… я нужна здесь. Ваша книга…

— Да, ты нужна здесь, леди Элесит. Уж не представляю, как я буду без тебя справляться. Но мне нужно, чтобы ты разузнала, откуда в стране за горами вещи из империи.

— Вы хотите, чтобы я… отправилась через круг белоцвета? — с замиранием спросила я.

Везер Алап покачал головой.

— Нет. Мы не знаем, где ты окажешься. За горами или в южных лесах тебя ждёт смерть или что-то более ужасное. А если ты и попадёшь туда, куда нужно, более опытные путешественники смогут тебя обнаружить раньше, чем ты их. И не забывай — все эти люди вне закона. Подозреваю, некоторые даже осуждены. Им нечего терять.

— Тогда… что?

— Ничего ужасного, леди Элесит. Мы написали в империю, пришёл ответ и даже приглашение.

Я вспомнила, что к Везеру Алапу действительно пару раз приходил курьер из храма знаний, но его было велено пропускать без ожидания, и за остальными делами это как-то подзабылось.

— Имперский придворный язык требует отдельного перевода, — пояснил Везер Алап, — и мы не сразу расшифровали послание. А когда я во всём разобрался… сразу подумал о тебе.

— Но почему, сэр?

— Потому что автор этих посланий — младшая принцесса из императорского дома. Ну-ка, посмотрим, что ты об этом вспомнишь.

Императорский дом… младшая принцесса… если она занимается такими делами, как незаконные проникновения магов на их территорию — очень дальняя родственница правящего императора. Своих женщин они охраняют пуще глаза и никому не позволяют их видеть.

Начальник кивнул, как будто я высказала всё это вслух.

— Приглашение от принцессы — слишком редкое явление, чтобы от него отказываться. Ты женщина и можешь быть допущена в её покои, обсудить с ней все важные вопросы и лично узнавать, что говорят имперские соглядатаи по поводу незаконных магов и торговли.

— Но, сэр, они же никого не пускают к себе…

— Для тебя сделают исключение, — сухо произнёс начальник. — Если тебя спросят, ты скажешь, что входишь в семью того, кто входит в королевский дом. В личном разговоре с принцессой Кайодиви, пожалуй, тебе будет лучше сказать правду. Сколько я помню, имперцы считают естественным приврать ради сохранения лица, но ложь в частных разговорах недопустима. Будь готова, что она начнёт тебя шантажировать этими сведениями… не выходя за рамки вежливости, конечно. Также будь готова к тому, что твой визит затянется. Имперцы попытаются использовать тебя как заложницу.

— Но, сэр, я ведь не…

— Не переживай, леди Элесит. Их честь не допустит, чтобы с тобой что-то случилось. Если станет невмоготу — скажись больной и посетуй, что лекарство осталось дома. Они так же испугаются, что ты умрёшь у них на руках, опозорив этим перед всем миром, как и того, что на них упадёт беда из-за твоей болезни.

— Да, сэр, — покорно кивнула я. Отношения нашей страны с империей были хуже некуда и отправляться туда мне совсем не хотелось. — Я могла бы изучить имперский придворный язык перед отъездом?

— Нет времени, — нахмурился начальник. — Отъезд назначен назавтра. В храме знаний подготовят для тебя все материалы. Займёшься этим в дороге и на месте. Никто и не ждёт, что ты будешь знать тонкости. Хватит с тебя знания имперского языка — на первых порах. Притворяйся, что знаешь и понимаешь меньше, чем на самом деле. Твои быстрые успехи сочтут тонким комплиментом.

— Назавтра, сэр?! — ужаснулась я. И как он успел всё это решить… всё устроить… и почему я ничего об этом не знала?!

— Назавтра, — неумолимо ответил сэр Везер Алап. — Сегодня можешь попрощаться с родителями, но переночуй лучше здесь. Перед вторым ударом колокола отправишься в путь. С тобой поедет твоя служанка и два мага из Огненного ордена, братья Ватр и Тевер. Орден рекомендует их как опытных и надёжных волшебников. Брат Ватр, кроме того, сможет представлять кузницы Ордена. Официально вы едете поговорить о нашем железе и стали. Ты понимаешь?

Конечно, я понимала. В глазах имперцев всё должно выглядеть так: люди низкого звания едут для важных переговоров. Чтобы придать посольству веса, в его главе ставят знатную женщину. Не то чтобы для вида. Скорее — чтобы имперцам было перед кем открыть двери. Вот только не чувствовала я себя знатной женщиной…

— Когда ты вернёшься, леди Элесит, — пообещал начальник, — я представлю тебя ко двору и ты получишь потомственное дворянство для себя и своих детей.

Он посмотрел на меня с некоторым сомнением и добавил:

— Вот только мужу твоему титул полагаться не будет. Ни титул, ни замок. Ты нужна мне здесь, леди Элесит.

От этой похвалы я просияла, но всё же сумела вспомнить и о делах.

— Но, сэр, сможет ли Кэсси меня сопровождать? У неё ребёнок и он…

— Сможет, — отмахнулся начальник. — Имперцы часто путешествуют большими семьями и их слуги тащат с собой детей, а иногда и скотину. Всё будет хорошо.

— Да, сэр, — вздохнула я. Признаться, я и близко не представляла, как взяться за это дело.

Повинуясь приказу начальника, я пошла туда, где меня всегда ждали — домой. Знакомая синяя дверь. Мать была дома. Теперь я могла помогать ей с тех подарков, которые мне оставляли посетители, и ей не надо было больше торговать яблоками. Отец по-прежнему ходил в судебные архивы.

— Матушка? — осторожно спросила я, найдя её в большой гостиной. Она сидела там печальная… очень похоже на то, какими глазами она встретила меня тогда, когда я вернулась домой осенью. Но сейчас со мной всё было в порядке. — Матушка, что случилось?

Увидев меня, мать просияла и бросилась меня обнимать. Она всегда мне радовалась, вне зависимости, приносила ли я подарки или нет. С острым чувством я поняла: вот дом, где меня любят, ждут и куда мне хочется возвращаться.

Мать усадила меня в кованое кресло, набитая шерстью подушка которого давно прохудилась, и сама села рядом.

— Грэсси! — закричала она. — Грэсси, посмотри, кто к нам пришёл!

Прибежала служанка — похожая на мою Кэсси, только немного повыше и повеселее. Всплеснула руками и убежала в отцовский кабинет, чтобы через него вбежать во внутренний дворик, на кухню. Я не успела и сказать-то ничего, как она принесла поднос с едой — белый суп с травами, хлеб и тонко порезанное жареное мясо. Я вгляделась в лица женщин и поняла, что, пока я всё не съем, они от меня не отступятся. Им до сих пор казалось, что я недоедаю.

Покорно съев обед, я взяла мать за руку.

— Матушка, что случилось? — повторила я свой вопрос.

Она не ответила, но зато заговорила Грэсси.

— Ты спрашиваешь, что случилось? — ядовито спросила она. — Кейжи случился, что ещё-то? А я говорила Алезег, не слушай этого болтуна! Допрыгается! Богатый дом, а денежки-то батюшкины! Но нет, ей не терпелось!

Алезег звали мою сестру. Кейжи было именем её мужа. Я не видела его с того дня, когда Вийник дал ему свой опасный совет.

— Что случилось с Кейжи? — устало спросила я. Мать закрыла лицо руками и, кажется, заплакала.

— Пропал наш Кейжи! — сердито отозвалась Грэсси. — То ходил сам не свой, оглядывался, будто за ним нежить гонится, вздрагивал от стука в дверь. Потом разулыбался, стал пропадать где-то, дома не всегда ночевал. И вот. Не вернулся.

— Вот как, — протянула я. Пропал, значит. Сначала дёргался — это я видела. Потом перестал. Интересно, почему. И — пропал. Вот так-то, мастер магии Вийник. Доволен ли ты, испытав свои мерзкие идейки на живом человеке?

— Алезег жаль, — тихо сказала мать. — Она сюда приходила… так убивалась…

— А я говорила ей! — повторила Грэсси. — Вертела хвостом, вот, и довертелась!

— Грэсси, не надо, — так же тихо попросила мать.

Я тяжело вздохнула.

Мастер магии Вийник. Но ведь Везер Алап следит за тем, чтобы мы с ним не общались…

— Грэсси, — попросила я. — Надо написать письмо. Пусть Алезег напишет. В Карвийн.

— Твоему любовнику? — подозрительно уточнила служанка.

— Нет, Грэсси, — устало ответила я. — И он не мой любовник.

— Кому, доченька? — спросила мать.

— Магистру Залемрану. Пусть напишет, что она сестра леди Элесит и что её муж просил его друга о помощи, когда тот гостил в столице. Пусть напишет, что Кейжи пропал. Они поймут.

— И что будет, доченька? — осторожно спросила мать. Я спохватилась: мой голос звучал так безжизненно, что мог бы напугать кого угодно.

— Я не знаю, матушка. Но это всё, что я могу сделать.

— Да будет ли он нам помогать, маг твой? — всплеснула руками Грэсси.

— Будет, — мрачно ответила я. Второй раз мастер магии Вийник не отделается флотом и тем более — возможностью высаживаться на берег и шастать по стране через круги белоцвета. Второй раз мастер магии Вийник будет отправлен куда-нибудь подальше, где не растёт и не может вырасти белоцвет. Что бы за пути его не вели. Каким бы гадом ни был мой зять. Зять — моя семья. Вийник… нет. Он вернёт Кейжи или об этом пожалеет.

Я убедилась, что Грэсси и мать поняли всё правильно и запомнили нужное имя. Магистр Залемран. Он живёт в Карвийне, а Вийник бродит где попало. Поэтому писать надо, конечно, Залемрану. А он уже передаст что надо и кому надо. Он тоже поймёт.

— Мне пора, — поднялась я на ноги. — И… матушка… я хотела сказать… я уезжаю.

Гресси всплеснула руками.

— Надолго? — спросила мать.

— Не знаю.

Мать вдруг всхлипнула и прижала меня к себе. У меня на глазах тоже выступили слёзы.

— Я вернусь, — пообещала я и тут же вспомнила, как то же самое мне говорил Вийник. Стало трудно дышать. — Я обязательно вернусь.

Отца я не стала дождаться. Он поймёт. Мне пора было собираться.

Глава вторая о том, как принимать посольство

Мы с Кэсси ехали в паланкине, пристроенном на спинах двух лошадей. Братья Тевар и Ватр ехали рядом верхом, а проводник, встретивший нас у границы, трясся на ослике. Огненные маги выглядели настоящими имперцами — в алых далматиках, украшенных золотом по вороту и краям рукавов. Нам прислали местную одежду, вернее, магам и Кэсси, которой неловко было в короткой кофте с широкими рукавами, несшитых штанах, обёрнутых вокруг ног, и полотнище, заменяющем юбку. Всё это было сшито из шёлка-сырца, а юбка и куртка подбиты ватой. Мне одежды не прислали: по имперским обычаям неприлично посылать знатной даме какое попало одеяние, тем более, что мне и не полагалось высовываться из паланкина. Ребёнок Кэсси особых хлопот не доставлял, хотя постепенно служанка так привыкла к моему присутствию, что перестала стесняться с ним играть. Я хотела сделать ей замечание: агуканье матери и ребёнка отвлекало, но потом сдержалась. Вспомнила, как на меня смотрел Вийник, когда плакал ребёнок Кэсси. Поэтому я поплотнее надвинула овечью шапку на уши и углубилась в собранные храмом бога знаний материалы.

Императорская семья насчитывала несколько сот человек. Во всей империи никто, кроме членов правящей семьи, не владел никакой магией — что делало их беззащитными перед незваными гостями. Интересным был обычай: если ни сам человек, ни его родители не владели родовой магией, то на них ветвь считалась законченной. Но что у имперцев были за способности — по материалам угадать было невозможно. Записи говорили только о том, что и принцы, и принцессы, и даже сам император могли показывать «невиданные чудеса», а одна свидетельствовала о том, что однажды сын Неба в одиночку остановил целую армию.

Несколько раз проводник останавливал лошадей и сам слезал с ослика. В первый раз я откинула занавеску и выглянула. Проводник развернулся так, чтобы видеть небольшую груду камней и шёл пешком — сначала боком, потом и вовсе пятясь, пока камни не скрылись из вида.

Вечером мы перешли очередную заставу и остановились на ночлег. По имперскому обычаю мне следовало бы скрываться за специальной ширмой, но пока я пользовалась удобством и свободой костюма слуги короля и могла вести себя как хочу. С трудом я пристроилась за низким неудобным столиком на меня одну. Мужчины расположились за таким же столиком рядом, а Кэсси ушла вместе со своим ребёнком на кухню. Местные слуги в таких же куртках, как у моей служанки, только длиннее, до бёдер, а не до пояса, быстро и умело накрыли на стол, уставив его чашечками со странными, будто уже кем-то пережёванными блюдами. Стараясь сохранить лицо, я протянула руку к ближайшей чашечке. Есть полагалось, держа её на весу и зачёрпывая блюдо специальной лопаточкой. Я осторожно положила загадочное… нечто… в рот. Прожевала. На вкус как протёртая морковь с яйцами. Осмелев, я попробовала и другое, которое оказалось творогом с травами. Пробуя загадочные имперские блюда, я перехватила взгляд проводника. Старик смотрел на меня с явным неодобрением, но тут же отвёл взгляд, когда увидел, что я заметила.

— Скажи мне, Агогостин, — имя проводника означало только «проводник» и ничего больше, — чему ты поклонялся, когда спешивался? Что означают эти камни?

Кажется, я выбрала плохую тему.

— Госпожа не должна спрашивать, — сурово отозвался старик.

— Госпожа приехала, чтобы учиться, — ровным голосом отозвалась я. Имперцы были твёрдо уверены, что умнее их никого нет и все знания родились у них. Даже купцы, приезжая сюда, сообщали, что приехали учиться торговле.

— Леди, тебе не стоит спрашивать, — сухо вмешался брат Тевер на нашем языке.

Я коротко глянула на него. Глаз волшебник не опустил, но спорить перестал.

— Госпожа приехала учиться, — напомнила я проводнику.

— Там… нехорошая женщина, — неохотно пояснил проводник. — Пифонис… им нельзя позволять ходить.

Я напрягла память. Пифонис… это слово встречалось редко. Кажется…

— Ведьма? — спросила я на языке королевства. — Они, что, убили её?!

Брат Тевер пожал плечами, брат Ватр не снизошёл до ответа.

— Это злая женщина, — попытался объяснить мне проводник. — Вокруг неё собираются имморто… продигиум… страшные существа! Нельзя позволять ей ходить!

— Вы их убиваете камнями? — прямо спросила я. Старик, кажется, оскорбился.

— Их казнят по приговору начальника провинции! За злодеяния! Но потом они ходят. Нельзя допустить.

Оставалось только пожать плечами.

— Мы завтра поедем на внутреннюю восточную заставу, — сменил тему проводник. — Там вас будет ждать госпожа принцесса Кайодиви.

— Так близко? — удивилась я. — Мы не поедем ко двору?

Старик осуждающе кашлянул.

— Госпожа принцесса Кайодиви вместе со своим двором и младшим братом Харутерчи-тиви будут ждать вас на внутренней восточной заставе.

Мне ничего не оставалось, как кивнуть. Было о чём поразмыслить. Судя по имени, брат был не императорских кровей, но был включён в их число благодаря родству. Значит, «младший брат» относится к статусу, а не к возрасту. А, может быть, и вовсе не к родству как таковому.

Госпожа принцесса Кайодиви встретила нас на заставе — об этом нас оповестил благоговейный возглас проводника. Я откинула занавеску и увидела ту, которая пригласила нас проделать весь этот долгий путь. Пешая, принцесса прикрывала лицо широким рукавом куртки, во всём похожей на ту, которую послали Кэсси, только куда как богаче. Проводник помог мне вылезти из паланкина и принцесса тут же оказалась рядом. Удерживая рукав возле лица, она свободной рукой схватила меня за запястье.

— Привет тебе, леди, — торопливо заговорила она на языке королевства. — Идём за мной!

Я оглянулась, но к магам уже подходили слуги, а к паланкину бежали служанки.

— Мы позаботимся о твоих вещах и твоих людях, — так же торопливо пообещала принцесса. — Идём за мной.

Мне ничего не оставалось, кроме как повиноваться. Принцесса поспешно затащила меня в какую-то неказистую будочку. Едва за нами закрылась ветхая дверь и опустился занавес из грубо скрученных нитей, она заметно расслабилась и отняла рукав от лица. Я смогла рассмотреть её.

Принцесса Кайодиви была тоненькой смешливой девушкой с высокой причёской из блестящих чёрных волос, которые были украшены костяными шпильками в виде марлеток — легендарных птиц без ног и клюва. Её одежда была из чёрного блестящего шёлка, украшенного причудливым синим, зелёным и золотым узором, от чего сама Кайодиви казалась похожей на причудливую птичку. Но вот она заговорила — и я поняла, что принцесса вовсе не так молода и беспечна, как кажется с первого взгляда.

— Здравствуй, Элесит-дини, — заговорила принцесса уже на своём родном языке. — Я торопилась, чтобы тебя не успели увидеть чужие глаза. Примешь ли ты в дар одежду, которая подобает госпоже-дини?

Дини обозначало знатную женщину. Я кивнула. Принцесса шагнула вперёд, оказавшись у меня за спиной, и достала откуда-то свёрток, который с поклоном мне протянула. Свёрток был цвета корицы. Я приняла свёрток и принцесса просияла.

— Я пришлю Чаедин, — пообещала она. — Она будет служить тебе и помогать твоей Кэссидин. Тебя будет ждать паланкин, слуги дойдут до самого дворца. И помни — закрывай лицо вот так, Элесит-дини. Хорошо?

Я кивнула и постаралась точно воспроизвести изящное движение принцессы. Кайодиви просияла ещё одной согревающей улыбкой и исчезла так быстро, что впору было заподозрить колдовство.

Перед принцессой стояла непростая задача. По имперскому этикету только принцесса могла подарить мне одежду и только лично, своими руками, иначе я потеряю лицо. Но по тому же этикету она не могла разговаривать со мной до того, как я буду прилично одета и представлена по всем правилам. Кайодиви нашла выход — она вручила свой подарок неофициально и тут же скрылась.

Чаедин была низенькой улыбчивой женщиной, чьи волосы были скрыты под серым платком. Она не говорила на языке королевства и не слишком охотно отвечала на вопросы, заданные по-имперски. Не говоря ни слова, она сноровисто развернула свёрток и неуверенно притронулась к пуговицам на моём рединготе. Я поняла намёк и разделась. Чаедин помогла мне надеть те же несшитые штаны, рубашку с высоким воротником, короткую куртку с широкими рукавами и закрепила на талии юбку-полотно. Это была не вся одежда: поверх всего она накинула на меня далматик с короткими широкими рукавами, скреплённый на шее драгоценным оплечьем, и застегнула на талии такой же драгоценный пояс. Куртка, юбка и далматик были шёлковые, но, в отличие от одежды принцессы, ничем не украшены. Чаедин недовольно оглядела мою голову. Да, у меня была короткая стрижка и уложить волосы в такую же причёску, как у Кайодиви было невозможно. Но у имперцев было кое-что и на этот случай. Моя голова украсилась похожей на улей вытянутой шляпой с эмалевыми бляхами в виде марлеток.

Когда служанка закончила со мной возиться, она распахнула дверь и строго взглянула на меня. Я послушно прикрыла лицо рукавом и служанка помогла мне залезть в паланкин, который держали бедно одетые слуги.

Передо мной распахнули тяжёлые двери и открылся длинный зал. Туда я входила одна: мои сопровождающие не имели права предстать пред взглядом принцессы. Рука устала закрывать лицо, но я послушно держала локоть на весу. Самой принцессы не было видно — только ширма, загораживающая трон. Ещё одна ширма, поменьше, стояла сбоку от трона. Я поклонилась, не отнимая рукава от лица и медленно направилась к трону. По пути я проходила мимо людей, сидящих на коленях и уткнувшихся лицами в пол — чтобы не видеть моего лица. Добравшись до ширмы перед троном, я опустилась на колени и поклонилась.

— Сиятельная принцесса Кайодиви, обрати взор на жалкую свою служанку, — взмолилась я на имперском придворном языке. Принцесса хлопнула в ладоши и две служанки оттащили ширму в сторону. Я спохватилась и уткнулась лицом в сложенные на полу руки.

— Посмотри на меня, — мягко попросила принцесса. Я села прямо.

Кайодиви была в наряде цвета летней листвы, украшенной узорами бледно-зелёного цвета. Поверх куртки на ней, как и сейчас на мне, был далматик с короткими рукавами, удерживаемый драгоценными оплечьем и поясом. Тёмные глаза подведены золотом, лицо густо посыпано белой пудрой.

— Назови себя, — так же мягко попросила Кайодиви.

— Моё имя — Элесит-дини, я из семьи Везера Алапа-тини, который входит в королевский дом. Ты звала меня — и вот я здесь и счастлива видеть тебя, говорить с тобой, учиться твоей мудрости.

— Я счастлива видеть тебя, Элесит-дини, — отозвалась принцесса. — Сердце моё наполняется радостью, когда я думаю, сколь любезно ты решила навестить меня в моём уединении. Прошу тебя, садись рядом со мной.

Она изящно повела рукой и служанки сдвинули боковую ширму. За ней располагались низенький столик и маленькая подушка. Я начала было подниматься на ноги, но принцесса еле заметно покачала головой и я поползла на предложенное мне место на коленях. Едва я уселась, служанки вернули ширмы на место так, что мы теперь могли видеть друг друга, а нас не мог видеть никто.

— Ты окажешь мне великую честь, Элесит-дини, если останешься посмотреть на мой скромный двор. Я как раз собираюсь приветствовать его.

— Я с радостью посмотрю на твой двор, сиятельная принцесса Кайодиви, — отозвалась я. — Это огромная честь для скромной путницы.

Она довольно кивнула и хлопнула в ладоши. Потом протянула руку и показала мне, что ширма не сплошная, а состоит из натянутых бумажных полос, которые можно раздвинуть, чтобы разглядеть творящееся в зале. Я последовала её примеру. Только сейчас я заметила, что, кроме служанок и нас с принцессой, в зале не было ни одной женщины. Только мужчины, сидящие по обе стороны от ведущей к трону дорожке — по пять с каждой стороны. Где-то заиграла негромкая музыка. Мужчины уткнулись лицами в руки и замерли. Двери распахнулись и в зал вошли… нет, вплыли, одна за другой десять женщин. Каждая из них закрывала лицо и каждая подходила к трону и приветствовала принцессу так же, как перед этим я. Принцесса представляла меня, служанки на мгновение отодвигали ширму и ставили обратно, после чего дамы отползали каждая на своё место по обе стороны дороги к трону. Мужчины продолжали сидеть, уткнувшись в сложенные на полу руки, дожидаясь, пока служанки вынесут и расставят ширмы.

Но вот все дамы были представлены и принцесса снова хлопнула в ладоши. Музыка стихла, мужчины сели прямо.

Служанки вынесли по две небольшие чашечки с уже знакомыми на вид протёртыми блюдами. Мою долю поставили на столик передо мной, а перед принцессой её служанка замерла, с почтительным видом протягивая кушанья.

Кайодиви взяла чашечку в правую руку изящным движением и приглашающе посмотрела на меня. Я повторила её жест, тогда служанки вручили нам по лопаточке. Судя по тому, как меня сверлила взглядом принцесса, она давала мне негласный урок этикета, поэтому я старательно копировала каждый жест. И вдруг меня осенило, почему проводник смотрел на меня с таким неодобрением. По имперским обычаям правая рука предназначена для работы, а еда — это удовольствие, поэтому лопаточку надо было держать левой рукой. Это если не считать того, что принцесса держала локти на весу, выше рта, так, что рукава стекали до самых кистей, не обнажая руки. Кайодиви отдала чашечку служанке, оставив немного еды на дне. Я повторила её движение и принцесса опять мне кивнула.

Нам принесли чашечки с водой и мы омыли руки, после чего принцесса снова хлопнула в ладоши.

Дверь открылась и в комнату вошла просто одетая женщина, держащая за руки двоих детей в распашных курточках.

— Ты позволишь показать тебе моих уродцев? — повернулась ко мне принцесса.

— Для меня будет огромным счастьем поприветствовать твоих высокородных детей, — после недолгой заминки сообразила я.

Тем временем нянька отпустила детей, все присутствующие уткнулись в руки — и вовремя. Дети бросились обнимать мать и сшибли при этом и её, и мою ширмы.

— Акитиви и Коудиви, — представила мне детей принцесса. Лицо её сияло настоящей гордостью и я рассыпалась в комплиментах красоте, воспитанности и уму детей.

На этом представление не закончилось.

Откуда-то позади трона послышались шаги. Служанки поспешно поставили мою ширму на место, нянька, пятясь, вышла из зала.

— Харутерчи-тиви, — коротко сказала принцесса, ничего не добавляя, как будто вошедший мужчина в скромном далматике из шёлка-сырца был ещё одним её ребёнком. Мужчина опустился перед троном и отвесил приветственный поклон, но не принцессе, а мне.

— Я рад приветствовать высокородную гостью, — сказал принц глубоким, но несколько грубоватым голосом. — Моя уродина давно ждала твоего визита.

С этими словами Харутерчи-тиви легко поднял на плечи обоих детей и ушёл туда, откуда явился. Я осталась сидеть с открытым ртом. «Моя уродина» — так по имперскому этикету, который предполагает самоуничижение перед гостями, называют жену. Но принцесса не назвала его титула, и, потом, его имя… До меня, наконец, дошло. Харутерчи-тиви был простолюдином, но одновременно мужем Кайодиви.

— Я вышла замуж до того, как открылось, что милость Неба вернулась в нашу семью, — пояснила принцесса так, как будто это всё объясняло.

Она хлопнула в ладоши и её ширму поставили на место. Заиграла негромкая музыка, мужчины один за другим поползли, пятясь, к выходу.

— Ты устала, — негромко произнесла Кайодиви. — Тебя отведут в покои и ты сможешь отдохнуть. А вечером я приду к тебе пошептаться.

Она лукаво подмигнула.

Когда сначала придворные дамы, а потом принцесса покинули зал, за мной пришла Чаедин и отвела меня в предоставленную мне комнату.

— Это женское крыло, госпожа, — негромко проговорила служанка. — Здесь ты можешь ходить с открытым лицом.

Она села на пол возле двери, которая не распахивалась, а откатывалась в сторону, и отодвинула её.

— Твоя женщина от тебя через стену, госпожа, — объявила Чаедин. — Желаешь ли ты, чтобы она согревала тебе постель?

— Чтобы она?.. — поперхнулась я. — Нет уж, спасибо!

— Позвать тебе мальчика? — деловито осведомилась служанка. — Девочку? Кошку? Собаку?

Наконец я сообразила, о чём она говорит. В империи знатные дамы клали в постель живые грелки и в этом не было ничего неприличного.

— Передай госпоже принцессе Кайодиви мою благодарность, — ответила я. — Ничего не нужно, я не мёрзну во сне.

— Желаешь ли ты познать радость этой ночью? — уточнила служанка и моя рука бесполезно скользнула по поясу: пенал на нём уже не висел.

— Нет! — рявкнула я, но вскоре опомнилась. — Благодарю, но у нас не приняты такие предложения.

— Ты в империи, госпожа, — напомнила служанка. — Но ты права. Этой ночью к тебе придёт госпожа принцесса Кайодиви, чтобы поговорить с тобой на подушке. А пока отдыхай.

— Спасибо, — только и смогла произнести я.

— Я буду рядом, госпожа, — самым обычным голосом произнесла служанка и задвинула за мной дверь.

В комнате стояла невысокая жаровня, которая давала немного света. Вдоль одной из стен тянулось что-то вроде прямоугольной скамьи. Приглядевшись, я поняла, что это квадратная труба, которая согревала комнату. Кроме этой скамьи и жаровни, в комнате был изящный шкафчик в углу, низкий столик, подушка и топчан, в изголовье которого лежала толстая скатка. Я опустилась на скамью и в это время дверь отодвинулась, снова пропуская Чаедин. Она на коленях вползла в комнату, сноровисто раскатала скатку в постель и положила сверху что-то вроде длинной распашной кофты, в каких ходят дети.

— Позволь, я тебя раздену, — попросила служанка и, не дожидаясь ответа, принялась за дело. Прежде, чем я сообразила, что происходит, она переодела меня ко сну и уложила в постель. Зажгла две палочки, которые воткнула в причудливой формы подставку на шкафчике, накрыла колпаком жаровню, и выползла обратно в коридор. По комнате разлился странный, но чем-то приятный запах.

— Отдыхай, госпожа, — услышала я напутствие.

Мне казалось, что я лишь на мгновение смежила глаза, но, видимо, на меня навалился сон, потому что я не заметила, что оказалась не одна в своей комнате.

— Элесит-дини, — раздался приятный голос принцессы. От неожиданности я дёрнулась и села. Снова горела жаровня. Принцесса, смеясь, подала мне ещё одну распашную кофту, и я послушно её надела.

— Поговорим на подушке, — предложила принцесса, усаживаясь на топчан рядом со мной. — Здесь никого нет и мы можем открыть друг другу души.

Наконец я вспомнила, что разговорами на подушке в империи называли задушевные женские ночные беседы. В путешествиях и не только дам могли разместить вдвоём в одной комнате (обычно им ставили два топчана) и они делились секретами, мыслями, а иногда и поэзией.

— Поговорим, — согласилась я, чувствуя себя неуклюжей рядом с изяществом принцессы.

Кайодиви издала ещё один смешок.

— Я знаю ваш обычай. Знатные люди носят два имени, а у тебя лишь одно, Элесит-дини.

— Я личная дворянка, — проворчала я на языке королевства. — Мне только предстоит стать потомственной.

— В этом я тебя обогнала, — ответила Кайодиви. — Небо взглянуло на меня и мои дети — потомки Неба.

— А ты?.. — начала я, не зная, как выразить своё недоумение.

— Я родилась в простой семье, — засмеялась принцесса. Мои родители — торговцы рыбой, мой муж — кузнец. А мои дети носят знатные имена.

— Уверена, заслуженно, — польстила я, но принцесса пожала плечами.

— Небо покажет, — туманно ответила она.

Моё недоумение росло. С одной стороны — как могла эта тоненькая, изящная аристократка родиться в семье простого торговца рыбы. А с другой — что такого могло сотворить это их Небо, чтобы она в одночасье стала принцессой? И что оно должно показать о её детях?

— Будешь моей сестрой? — спросила принцесса, одним движением доставая шпильку из причёски и протягивая мне. Я приняла подарок и мы обнялись. Волосы принцессы рассыпались по плечам — длинные, густые, похожие на драгоценное чёрное дерево. — Сестра, я буду сама учить тебя, как меня учили, когда во мне открылся дар Неба. Мы будем спать на одной подушке, есть из одной чашки, вместе ходить, вместе разговаривать. Ты должна научиться, понимаешь меня?

— Понимаю, сестра, — кивнула я.

— Зови меня Кайодари, — попросила принцесса, — когда обращаешься ко мне, сестра моя Элесит-дари.

— Спасибо, Кайодари, — поблагодарила я. Дари означало сестру, как тари означало брата. — Мне стыдно, что руки мои пусты.

Принцесса, смеясь, приложила тонкий пальчик к моим губам.

— Между сёстрами нет счётов. И ты привезла драгоценный подарок: люди, которые разжигают огонь и плавят железо. Ты позволишь прийти твоему брату, Харутерчи-тари? Завтра ты прикажешь своим людям говорить с ним. Уверена, они найдут о чём с ним поговорить. Мой урод неотёсан и глуп, но нельзя отрицать, что он знает кое-что о тонкой работе.

— С радостью, сестра моя Кайодари, — пообещала я. По имперскому обычаю Харутерчи дважды не мог оскорбить меня своим присутствием. И как простолюдин, которого относили чуть ли не к говорящим орудиям, и как муж принцессы, стоящий тем самым неизмеримо выше меня и имеющий право входить во все комнаты дворца.

Принцесса хлопнула в ладоши, дверь откатилась и в комнату вошёл, пригибаясь, высокий мужчина. Я поспешила запахнуть ночные одежды, хотя жаровня не давала достаточно света, чтобы что-то разглядеть. Кайодиви засмеялась. Харутерчи присел на скамью, грубо расставив ноги.

— Познакомься с нашей сестрой, Харугёри, — попросила принцесса. Смена окончания означала, что Кайодиви разговаривает с мужем. Он, наверное, называет её Кайовари, то есть жена Кайо. А, может быть, попросту Кай.

— Здравствуй, Элесит-дари, — послушно произнёс кузнец, глядя немного в сторону, чтобы не вглядываться в полумраке в моё лицо.

— Я приветствую своего брата Харутерчи-тари, — ответила я. — Мои спутники будут рады чести говорить со столь достойным человеком и мужем такой прекрасной принцессы.

— Ишь ты! — грубо засмеялся кузнец. Он упёр руки в колени — не руки, а настоящие лапищи — и поднялся во весь свой немалый рост. — Значит, завтра поговорим. А сейчас спать пора.

Он шагнул к двери, но помедлил, оглядываясь на жену.

— Иди, — засмеялась принцесса. — Сегодня я не приду.

Харутерчи сутулился и как-то угрожающе шагнул к принцессе. Но она приподнялась на локте и бесстрашно взглянула в лицо мужу.

— Завтра, — пообещала она. — Я приду к тебе завтра.

Кузнец пожал плечами и вышел. Он шёл по коридору, от которого нас отгораживала только тонкая стенка, и мы слышали ворчание о том, что наградило, мол, Небо жёнушкой. У всех бабы как бабы, а его вечно с затеями.

— Правда, он милый? — смеясь, спросила принцесса. Показалось ли мне или взгляд принцессы вдруг утратил всю беспечность?..

— А теперь, сестра моя Элесит-дари, поговорим о деле, — предложила она. — Вот что рассказывают мои люди…

Глава третья о том, как испортить всю посольскую миссию

Люди рассказывали принцессе много интересного. Маги проникали на территорию империи в основном со стороны границы с королевством, в глубине страны кругов белоцвета, видимо, не было. Их незаконный способ помогал незаконным волшебникам обходить заставы и это уже было нехорошо. Далеко они не ходили — подделаться под купцов в империи невозможно, на границе любой путник обязан предъявить проходную бумагу или иначе проход. На каждой заставе на проходе расписывались заставщики. Изучив проход, вы могли бы в точности понять, как двигался путник по империи — и не только иностранец, но и местный житель, который без прохода не мог ни покинуть родное селение, ни въехать в соседнее. Так что незаконным магам оставалось только скрываться, тайком проситься на ночлег и тайком же предлагать имперцам свои услуги в обмен на товары. Наши деньги не имели хождения в империи, так что волшебникам нужно было хорошенько подумать, что они могут здесь предложить. Чаще всего это были чары. Магия, отгоняющая нежить. Магия, помогающая строить дома, растить животных и злаки, плавать по рекам, лечить болезни и многое другое, чего сами жители империи не умели: волшебство здесь было под запретом. Поймать магов было не так-то просто: они умели предвидеть такие поиски и легко уходили от погони.

— Однако, — небрежно завершила принцесса ночной разговор, — недавно мы поймали одного. Я хочу, чтобы ты посмотрела на него, сестра моя Элесит-дари. Мы бы хотели судить его по законам империи… если ты выдашь его головой.

Утром я первым делом пошла проведать своих спутников. Со мной увязалась Чаедин, которая шла впереди и предупреждала, когда я должна была закрыть лицо.

— Никто не посмеет разглядывать знатную даму, — объяснила она, — поэтому, если нам и встретится достаточно важный человек, он опустит взгляд заранее. Но твоя вежливость, госпожа Элесит-дини, предполагает, что ты не заставишь его ходить так долго и позаботишься о его глазах.

Я не спорила. Принцесса ночью поведала мне, что позже на внутреннюю восточную заставу приедет ещё один принц, уже настоящий, и к его приезду я должна быть пристойна и во внешности, и в словах, и в поступках. И я усердно училась соединять собранные храмом знаний материалы с наставлениями Кайодиви, замечаниями служанки и со всем, что мне удавалось подметить.

Так, то и дело вскидывая руку — непременно правую, потому что левой рукой лицо заслоняют от взглядов тех, кто знатнее, — я дошла до флигеля, в котором поместили огненных магов. В отличие от приёмного дворца, который был выстроен — небывалая для нас роскошь! — целиком из дерева, флигель был кирпичный, словно имперцы боялись, что волшебники устроят пожар.

— А, леди, — равнодушно приветствовал меня брат Тевер. Со слов принцессы я знала, что их накормили и предоставили возможность вымыться с дороги в местной купальне. Для привыкших к суровой жизни орденцев это было, наверное, чересчур. Но разговаривать с ними не стали, сочли неотёсанными варварами, недостойными беседы цивилизованных людей. — Какие новости?

— С вами хочет поговорить муж принцессы, — ответила я, знаком отпуская служанку. Та поджала губы, но послушно вышла за дверь. Наверное, мне полагалось её оставить или попросить выйти как-то иначе, но суровые лица волшебников заставили меня на время забыть уроки этикета.

— Что ему от нас понадобилось? — нахмурился брат Ватр.

— Он кузнец, — пояснила я, оглядываясь по сторонам. В комнате волшебников была такая же труба-скамейка, как и в моей, но сесть они мне не предложили.

— Поговорим, — пообещал брат Тевер. Ватр, напротив, оживился.

— Наслышан про местных мастеров, — сказал он. — Ты передашь, что мы будем рады?

— Передам, — кивнула я, решив не обижаться на полное отсутствие вежливости. — Но я думала, лучшее железо куют у нас…

Ватр хмыкнул.

— У нас железо лучше. Чище, крепче. Упругое и крепкое. И руда добрая, и мы до ума доводим. А имперцы как раз тонкостью славятся. Хоть и плохонькое тут железо, а всё же такие штуки выделывают — нам и не снились. Ну, и мы найдём, что показать.

— Вот и отлично, — согласилась я. — Мы планируем продавать железо в империю?

— Мы, — засмеялся Ватр. — Корона, леди, — планирует. Орден руду не добывает, только плавит, так что тут у нас интерес общий.

— Ещё неизвестно, может ли этот кузнечный муж заключать договоры, — нахмурился Тевер.

— Он будет говорить о деталях, — пояснила я. — Потом приедет принц и мы с ним договоримся официально.

— Ты кажешься настоящей имперкой, — хмыкнул брат Ватр. — Вон как вырядилась, личико закрываешь… Теперь вот с принцами будешь разговаривать. Смотри, не загордись, леди Элесит.

— Я тебя не понимаю, — холодно ответила я. Орденцы только пожали плечами.

— Поговорим с кузнецом — будет понятно, что к чему, — заключил брат Тевер. — Не нравится мне здесь, скользкие они какие-то. Крутят они, помяните моё слово — крутят. Как бы нас не обкрутили.

— Посмотрим, — вздохнула я.

Дверь без стука распахнулась и в комнату вошла Чаедин.

— Господин Харутерчи-тиви нижайше просит принять его, — заявила служанка.

— Вот о чём я говорил, — на языке королевства сообщил брат Тевер. Язык империи огненные маги понимали прекрасно, а вот обычаи страны не знали и не хотели знать.

— Это значит, что он требует немедленно его впустить, — «перевела» я.

— Тебе лучше уйти, госпожа Элесит-дини, — сообщила мне служанка. — Нехорошо, если муж принцессы увидит тебя при свете дня.

Брат Тевер издевательски мне подмигнул и я ушла из флигеля, едва не столкнувшись с Харутерчи-тиви в дверях. Я чуть не забыла, что надо прикрыть лицо и впопыхах вскинула левую руку. Кузнец польщённо хмыкнул и протопал внутрь.

Чаедин потащила меня в обход флигеля и буквально втолкнула в изящный паланкин, который стоял во дворе. Там меня уже ждала принцесса Кайодиви.

— Сестра моя Элесит-дари, — обратилась она ко мне и хлопнула в ладоши. — Я хочу показать тебе нарушителя наших законов, который пришёл из твоей страны.

— Покажи, сестра моя Кайодари, — послушно ответила я. Кайодиви хлопнула в ладоши и паланкин поднялся так плавно, что я даже выглянула наружу. Никаких чудес не произошло: нас подняли двое слуг. Принцесса пристроила со своей стороны широкий рукав вместо занавески и выразительно посмотрела на меня. Когда я кое-как справилась со своей стороной, она опять хлопнула в ладоши и мы тронулись в путь.

— Некоторое время назад, — принялась рассказывать принцесса, — мои люди поймали нарушителя. Он не был магом и легко попался нам в руки.

Она достала откуда-то странный пупырчатый фрукт и маленький серебряный ножик, которым стала изящно очищать фрукт, искоса поглядывая при этом на меня.

— Мы с ним… поговорили, но разговор дал нам так мало…

Кайодиви выразительно всплеснула тонкими руками и позволила шкурке упасть на дно паланкина. Я только сейчас обратила внимание на её наряд. Принцесса была одета в чёрный шёлк, по которому шла чёрная же вышивка. Это оттеняло её белоснежную кожу и делало принцессу не только прекрасной, но и опасной, как затаившаяся в траве гадюка.

— Он ничего не знал, — сокрушённо призналась Кайодиви, принимаясь вырезать из плода причудливую фигурку. — Нарушитель не удосужился поинтересоваться именами тех, кто переправил его в нашу страну. Он просто надеялся «прикупить что-нибудь подороже», а то и вовсе украсть.

В словах, которые принцесса произнесла на языке королевства, прозвучало что-то отвратительно знакомое. В интонациях, которые Кайодиви старательно воспроизвела. Но у меня не было времени подумать и вспомнить: принцесса продолжала рассказ.

— Когда стало ясно, что ничего от него не добиться, я распорядилась продать нарушителя на большом восточном рынке. Раз уж он так рвался сюда, было бы невежливо не дать ему возможности разделить наши тяготы… Но по дороге на рынок на конвой напали. Всего один человек, волшебник из вашей страны. Я уж думала, мы не увидим ни одного из них, но… Небо милостиво. Мои люди нашли нарушителя-мага спящим в одной из приграничных деревень. Конвой узнал его и…

Паланкин остановился. Принцесса отцепила рукав и выпрыгнула наружу. Я неуклюже последовала за ней. Кайодиви кинула вырезанную фигурку себе под ноги и тщательно наступила обутой в деревянную сандалию ногой.

— Это защитит нас от злых духов, — пояснила она. Мы стояли перед большим каменным зданием, до того мрачным, что мне стало не по себе. А принцесса, как ни в чём ни бывало шагнула к массивным дверям и при её приближении они сами собой распахнулись. Я было испугалась от неожиданности, но заметила, что Кайодиви искоса на меня поглядывает, и взяла себя в руки. Принцесса на мгновение поджала губы, но после переступила порог, сделав мне знак следовать за ней.

Едва мы оказались внутри, как по всему зданию раздался низкий протяжный гул и зал, в который мы вошли, озарился ровным светом. Здесь не было никого и ничего, только двери в глубине, которые немедленно распахнулись. Кайодиви лениво повела рукавом, но закрывать лицо не стала. К нам подошли пятеро мужчин, трое из них были с оружием, один с поклоном нёс лист бумаги, второй — поднос с письменными принадлежностями.

Принцесса, не говоря ни слова, положила бумагу на поднос, макнула кисть в тушенницу и принялась выводить в углах листа причудливые знаки. Её руки двигались так же быстро, как и изящно и я стояла, открыв рот, всё больше ненавидя себя за свою неуклюжесть. Но вот принцесса закончила выводить знаки, небрежно бросила кисть на поднос и принялась складывать бумагу, то перегибая весь лист, то отгибая уголки, а то выворачивая получившееся наизнанку. Когда результат её, казалось, устроил, она нанесла на грани получившейся фигуры несколько аккуратных красных точек и нежно подула.

Раздался скрежет, как будто где-то вращался ржавый ворот. Оба секретаря отошли в сторону, а стражники, напротив, встали поближе к нам.

— Видишь ли, сестра моя Элесит-дари, эта тюрьма отличается от других. Только здесь мы можем себе позволить держать врага, обладающего даром от преисподней. Дверь к нему нельзя открыть никак, если только не…

Она отогнула ещё какой-то уголок и бесцеремонно оттащила меня за рукав в сторону. Плита, на которой я стояла, сдвинулась в сторону и из пола выросла… клетка, к дальней стене которой был прикован… был прикован…

— Вийник! — вырвалось у меня прежде, чем я успела сообразить, что лучше бы мне смолчать. Я едва не застонала от отчаяния. Ну, кто ещё мог так вляпаться?! Зачем ему понадобилось всё портить?! Всё шло так хорошо — и вот!

— Ты знаешь его, сестра моя Элесит-дари? — подняла брови принцесса.

Вийник поднял голову и в упор посмотрел на меня. Что было у волшебника на уме, я угадать не могла — его рот был заткнут кляпом. Ну, мастер магии Вийник! Вот сейчас я тебе покажу! Ты узнаешь, что я о тебе думаю — после того, как ты ушёл и даже не подумал мне написать, даже не поздоровался со мной, после…

— Да, — вздёрнула я подбородок, — знаю. Это мой жених.

Вийник вздрогнул, как будто его ударили. Принцесса, казалось, была неприятно поражена.

— О, — тем не менее безмятежно промурлыкала она. — Муж-преступник — это так же интересно, как муж-кузнец.

— Да уж, — была вынуждена согласиться я. — Ты позволишь мне говорить с ним, сестра моя Кайодари?

Кайодиви покачала головой.

— Нет, сестра моя Элесит-дари, я не могу. Этот человек нарушил наши законы. Он пользовался даром преисподней, а за это сдирают кожу… О, только если мы не находим, что могло бы его извинить… обычно находим. Твоего мужа сначала удавят, сестра моя Элесит-дари… если он согласится говорить со мной. Ты можешь на это посмотреть.

Я с трудом сдержалась, чтобы не вцепиться принцессе в волосы. Рука бесполезно шарила по поясу в поисках пенала.

— Я прошу за него, сестра моя Кайодари, — услышала я свой голос. — Мы даже не успели пожениться, не отнимай его у меня.

— О, — покачала головой принцесса. — Как неудобно. Я могла бы приказать привести его тебе на ложе перед казнью.

Я поперхнулась.

— Подари его мне, сестра моя Кайодари, — взмолилась я, судорожно вспоминая всё, что знала об имперских обычаях. Наконец, память дала нужную подсказку и я принялась опускаться на колени. Унижения я не чувствовала, мне казалось, я играю роль в каком-то диковинном спектакле. Да и о чём тут можно было думать, когда на кону — жизнь самого дорогого человека на свете?! Принцесса поймала меня за рукав.

— Не надо, — мягко сказала она. — Успокой своё сердце, сестра, он не умрёт.

Она повела меня к выходу, бросив через плечо:

— Проводите его во дворец. Охранять. Не трогать. Помойте и накормите вдоволь.

В самых дверях она остановилась и вгляделась в лицо Вийника.

— Скажи ему, сестра моя Элесит-дари, что он живёт твоим дыханием. Я надеюсь, он не будет… создавать затруднения.

Глаза Вийника расширились и он кивнул. Откуда бы он ни знал имперский этикет, смысл он понял. Принцесса намекала на то, что я становилась заложницей его хорошего поведения. Знал ли Вийник, что она не будет рисковать, причиняя вред официальной представительнице королевства? Знала ли принцесса, что, вступившись за преступника, я предала своего сюзерена?

Принцесса впрыгнула в паланкин и он едва дождался меня. На лице Кайодиви застыло задумчиво отстранённое выражение и она то и дело бросала на меня оценивающие взгляды, но ничего не говорила. Я тоже молчала, не зная, что делать дальше и куда деть руки.

— Сестра моя Элесит-дари, — нарушила молчание принцесса, — успокой своё сердце. — Если бы ты знала, как часто брат мой Кохакутиви говорил, что я должна оставить моего Хару… Харутерчи-тиви… Ведь он простой кузнец, он даже не знатного рода… его даже не титулуют мужем принцессы, ты знаешь. Я знаю, о чём болит твоё сердце. Вытри слёзы, не плачь: этот человек не умрёт. У тебя не будет последней свадьбы, вас осенит благословением Небо, как то и подобает.

Последняя свадьба, вспомнила я, это то, что предлагала мне принцесса в тюрьме. Если у приговорённого к смерти была невеста, его приводили к ней на ложе перед казнью, чтобы она не могла сказать, что он нарушил данное ей слово. Я поперхнулась. Какое слово дал мне Вийник? Что вернётся? Определённо ради этого не следовало так стараться.

— Ты очень добра, сестра моя Кайодари, — поспешила ответить я. — Мы с моим уродом не стоим твоих забот.

Принцесса покачала головой.

— Я думаю о тебе, сестра моя Элесит-дари. Твой муж… С каким лицом ты вернёшься домой? Его поступки — твои поступки, а ты ведь входишь в семью большого человека в вашей стране…

Будь готова, что она начнёт тебя шантажировать этими сведениями… не выходя за рамки вежливости, конечно, вспомнила я.

— Никто не должен узнать, сестра моя Элесит-дари, — настойчиво продолжала принцесса. Я тупо кивнула, не зная, как выпутаться из раскинутой ею паутины. Какой хороший подарок я сделала имперцам! Но что мне оставалось?

Кайодиви пытливо вгляделась в моё лицо и хлопнула в ладоши. Паланкин остановился и принцесса, отодвинув занавеску-рукав, что-то резко приказала. Паланкин развернулся и мы снова стронулись с места.

— Что же, сестра моя Элесит-дари, — проговорила принцесса, — там, где молчит разум и застыло сердце, там помогут советы Неба. Позволь, я помогу тебе обратиться к нему за советом и помощью.

— Куда мы едем? — спросила я вместо ответа.

— В храм, — с улыбкой ответила Кайодиви. — Там мы вместе обратимся к Небу и испросим его благословения. Там ты увидишь, какая сила есть у нас и чем она отличается от вашей. И тогда, может быть, Небо направит твоё сердце и оно подскажет тебе решение.

Мне ничего не оставалось, как послушно склонить голову.

Храм оказался чем-то вроде беседки с маленькой курительницей в глубине. Он стоял немного в стороне от дороги, вдалеке от человеческого жилья.

— Это святое место, — заявила принцесса, сбрасывая сандалии. — Здесь нас не тронет даже нежить.

— А она тут часто встречается? — вырвалось у меня.

Принцесса остановилась и повернулась ко мне с непривычно серьёзным выражением лица.

— Сестра моя Элесит-дари, — грустно заговорила Кайодиви, — когда я говорю, что дар ваших магов — от преисподней, ты молчишь, а про себя думаешь, что мы погрязли в суевериях и отвергаем то хорошее, что они могут сделать, из пустой прихоти и преданности нашему отцу Авир'айо-твиру. Но ваши волшебники, переносясь сюда, нарушают ткань бытия. Маги и пифонис, творя свою волшбу, оскверняют нашу землю. После смерти они не лежат спокойно, их кости собираются в ужасных имморто продигиум — нежить по-вашему. Мы забрасываем тела магов и пифонис камнями, чтобы они не ходили, но скверна распространяется и ходят не только они, но и люди, которые тайком к ним обращались. Здесь, на востоке, они встречаются так часто, что люди боятся здесь селиться и бегут — кто к вам, а кто на запад. А оставшиеся нанимают для защиты ваших магов и всё повторяется снова и снова.

— Но почему нежить не преследует их? — удивилась я.

Принцесса покачала головой.

— Они не отходят далеко от этих мест. Я думаю, их здесь что-то держит.

— Ты хочешь, чтобы Вийник ответил на эти вопросы? — уточнила я, почти вздыхая с облегчением. Уверена, если кто и может разобраться, почему именно здесь водится нежить, так это Вийник.

— Об этом мы поговорим позже, — улыбнулась принцесса.

Она склонилась над курительницей, достала из рукава огниво и умело разожгла огонь, а после высыпала из другого рукава какой-то зеленоватый порошок.

— Сядь рядом со мной, — попросила Кайодиви, — и обрати свои помыслы к Небу. Оно откроет тебе вину твоего мужа и многое другое. Тогда ты поймёшь…

Принцесса всё говорила, говорила и говорила, но я перестала понимать слова, только вслушивалась в мягкий, убаюкивающий голос. Мои глаза закрылись, а когда открылись, принцесса стояла возле меня в ослепительно-белом одеянии. Она подала мне руку и я, не колеблясь, вложила свою ладонь в её.

— Твой взгляд проникнет в прошлое, — мягко сказала Кайодиви, — ты увидишь преступление своего мужа.

Мы словно бы уменьшились и взлетели в небо. Я увидела пыльную дорогу, по которой конвой вёл спотыкающихся, закованных в колодки людей в жалких лохмотьях. Я услышала свист бичей и сердце моё переполнилось жалостью.

— Не позволяй себя обмануть, — раздался голос принцессы. — Эти люди — преступники. Они грабили, убивали, воровали… среди них нет ни одного невиновного.

Слева от конвоя раздался шум и стражники свернули туда, чтобы проверить, что случилось. Но на дороге было тихо, только споткнулся и не поднялся один из заключённых. Под его ногами раскрылась яма и он провалился прямо туда. Когда стражники вернулись, яма уже закрылась и они не заметили пропажи одного из измождённых замученных людей.

…Поднятая конвоем пыль осела, когда на дорогу вышел Вийник. Он сделал странный жест руками — и земля снова раскрылась, выплюнув…

— Кейжи! — вырвалось у меня. Второй раз за день я пришла в отчаяние. Теперь многое становилось понятным. Зять принялся приходить в круг белоцвета и разгадал его загадку, а, может, наткнулся на незаконных магов — и оказался здесь.

Принцесса, которую я до того не видела, оказалась рядом.

— Сколько же у тебя мужей, сестра моя Элесит-дари? — засмеялась она. — Ты знаешь и этого человека.

— Да, — я хотела промолчать, но слова сами рвались с губ. Во время видения невозможно лгать, вот в чём беда. Но и принцесса не может меня обмануть, надо только правильно задавать вопросы… но… Не отвечать было невозможно. — Он… он муж моей младшей сестры…

— Это у вас семейное, — засмеялась принцесса, а Вийник тем временем магией сорвал с Кейжи колодки и куда-то потащил. — Он освободил вора и нарушителя границ, сестра моя Элесит-дари. Он маг и нарушитель границ, он…

Но меня затягивало другое видение. Вокруг сгущался туман, а потом рассеялся — и я увидела мирную деревню. Даже простые дома в империи выглядели игрушечными по сравнению с нашими, но сейчас над ними сгущалась беда. Я чувствовала её — чёрное удушливое облако, которое вот-вот обернётся.

— О, нет, сестра моя Элесит-дари! — воскликнула принцесса и толкнула меня в сторону.

Моя мысль, лёгкая и бесплотная, отлетела далеко-далеко, сначала на восток, а потом на юг, как собака, почуявшая след, её словно тянуло… тянуло… тянуло…

— Элесит-дари! Элесит! Остановись! Элесит! Вернись!..

Голос затихал вдали, а я летела, летела, летела… Мне было не страшно, я понимала — это видение, просто сон, воспоминание о том, что случилось… о том, что меня касается… как-то… касается… возможно…

На камне лежал, распростёршись навзничь, обнажённый мужчина. Лицо его было искажено, но похотью ли или страданием — этого я не знала. Поверх мужчины лежала, перебирая его волосы, девушка, чьи глаза горели зелёным огнём, а зрачки было вытянутыми, как у кошки. Она медленно целовала его и под её поцелуями мужчина вздрагивал не то от боли, не то от страсти.

— Зике… — сладко, в истоме шептала она, — поцелуй меня, брат Зике… посмотри на меня… разве я не хороша… ты же любишь женщин, Зике… зачем тебе та девочка? Она никогда не сможет того, что могу я… поцелуй меня, Зике… вот так… вот так… да… да… я подарю тебе то, чего ты ещё не знаешь… ни одна женщина не сможет дать тебе то, что даю я… вот так… так… целуй же меня…

Раздался смех — холодный безжалостный смех колдуньи, — и в видение вплыла вторая женщина, одетая в белое одеяние. Она скинула его, подойдя к камню, встала на колени и тоже стала целовать Зике… он стонал и с каждым поцелуем между его кожей и женщинами как будто что-то проливалось. Ещё один смешок — и вот в видение входит-вплывает третья женщина.

— Ты же любишь красивых девушек, Зике?.. Забудь о доме, отдайся своим чувствам… мы сделаем тебя счастливым…

Зике… Зике… я знала это имя! Так звали… так звали… брат Зике… пропавший брат Зике…

— Элесит-дари! Сестра моя Элесит-дари!

— Элесит! Леди Элесит! Да что мне за наказанье с вами?! Просыпайтесь!

Кэсси?!

— Вставайте, леди Элесит!

Уже утро? Кэсси всегда так будит меня на работу…

Кэсси…

Что Кэсси делает в моём видении?!

Я открыла глаза. Я лежала в своей постели в приёмном дворце на внутренней восточной заставе и надо мной склонилась Кэсси, которая не скрывала своего недовольства. Позади неё стояла, очень взволнованная, принцесса Кайодиви.

— Хвала Небу! — воскликнула принцесса. — Моя вина, сестра, я не думала, что воля Неба окажет на тебя такое влияние!

— Что случилось? — с трудом спросила я.

— Тебя затянуло видение, — пояснила всё ещё взволнованная принцесса. — Такое бывает… но я не знала, как тебя разбудить… твоя женщина сумела… Сестра! Я так волновалась!

Она порывисто обняла меня и смахнула рукавом две слезинки.

— Я пойду, сестра моя Элесит-дари.

Она выскользнула за дверь — всё ещё изящная, всё ещё прекрасная, но какая-то потускневшая от переживаний. Я повернула голову к Кэсси.

— Что она с вами сделала? — встревоженно спросила служанка. — Я ничего не поняла из того, что она лопотала. Твердила что-то о том, что я должна вас вернуть, про небо чего-то… Чем она вас опоила?

— Это их магия, — уклончиво ответила я. Кэсси была в чём-то права. Я видела, как принцесса рассыпала благовония, но всё же… всё-таки это была не отрава, не сон… что-то во мне отзывалось на увиденное, что-то подтверждало подлинность произошедшего. Что-то очень похожее на то время, когда стразары за горами приняли меня за лару террину. Не точно такое же, нет, другое. С другим вкусом. Другое на ощупь. Оно и пахло иначе!

Пахло.

Но это не запах благовоний.

Нет, это… это запах самой магии!

Но как я могу его чувствовать?

Ведь Вийник… Вийник клялся, что выжег всё! Я столько терпела ради этого!

Вийник…

— Вийник… — в задумчивости произнесла я и Кэсси немедленно насторожилась:

— Что? Это тот маг, который вас лечил?

— Ты его помнишь?

— Ещё бы мне не помнить! Ведь это благодаря ему мой Жирмек поправился!

Я слегка смутилась: за всё время, которое Кэсси у меня служила, я не удосужилась узнать имени её ребёнка. Прав был Вийник, конечно…

— Это по нему вы так убиваетесь? — вдруг спросила служанка.

— С чего ты взяла? — возмутилась я.

— А чего тут брать, не слепая! Вижу, как вы поменялись-то! Не спите, не едите, только работаете! Словно в гроб себя загнать решили, не иначе!

— У меня много работы! — запротестовала я.

— Да и он тоже хорош! Хоть бы весточку послал! Как уехал — ни ответа, ни привета! А ведь люди-то шепчутся!

— Тихо ты, Кэсси! — не выдержала я и потянула служанку за руку, чтобы она наклонилась ко мне. Когда та послушалась, продолжила уже шёпотом: — Он здесь. Тихо! Молчи! Здесь стены из картона! Слушай! Вийник здесь, его держат в тюрьме. Сегодня обещали перевести во дворец. Мне не дали с ним поговорить. Кэсси! Слушай! Ты должна его найти для меня!

— Как я это сделаю? — тихо, но яростно зашептала служанка. — Я даже местного языка не знаю!

— Это не важно, — горячо ответила я. — Возьмёшь своего… Жирмека и будешь везде бродить. Если кто-то остановит, отвечай на имперском: «Пожалуйста. Я не понимаю вашего языка. Моя госпожа — Элесит-дини. Моему ребёнку нужно гулять. Пожалуйста».

Я перевела эти слова на наш язык и потребовала, чтобы Кэсси повторила их на имперском. Она, запинаясь, кое-как воспроизвела нужные звуки.

— Нет, не так! — тем не менее поправила я. — Элесит-дини. Если ты скажешь Элесит-дин, меня будут принимать за служанку, а нам надо, чтобы меня считали знатной дамой.

— Вы и есть знатная дама, леди Элесит, — неожиданно серьёзно ответила Кэсси. — Хорошо, я буду гулять. Мне и самой надоело тут сидеть.

— Не пялься по сторонам, — торопливо наставляла я. — Играй с ребёнком, как будто тебя больше ничего не интересует. Если тебя куда-то не пускают — кивай, повторяй «Извините, извините!» и уходи, но обязательно запоминай, как выглядит это место. Возможно, мне придётся потом за тебя извиняться — не принимай этого всерьёз, у них такой обычай.

Кэсси пожала плечами.

Она, возможно, сказала бы что-то ещё, но дверь с тихим шорохом отодвинулась и в комнату заползла Чаедин.

— Госпожа принцесса Кайодиви нижайше просит госпожу Элесит-дини подойти на церемонию распития ша'ари.

— Что за новая отрава? — резко спросила Кэсси, когда я перевела ей приглашение.

— О, госпожа, это прекрасный напиток! — ответила Чаедин, обращаясь к Кэсси. Не поняв слов, имперка прекрасно уловила интонацию. — Он отгоняет печаль и злых духов. Прошу, госпожа Элесит-дини, прими приглашение госпожи принцесса Кайодиви!

— Охотно, — ответила я и встала с постели. Кэсси недовольно заворчала, но я попросила её замолчать. — О, Чаедин! Сын моей служанки Кэссидин нуждается в прогулках. Я приказала ей выйти с ним на воздух.

Чаедин покорно склонила голову. Этикет не позволял мне просить за Кэсси, ведь Чаедин была ниже меня по положению.

Кэсси по моему знаку изобразила послушную служанку и ушла к себе, чтобы одеть своего ребёнка для прогулки. А я покорно отдалась в руки Чаедин, которая непременно хотела нарядить меня достойно для предстоящей церемонии — в длинную кофту с прозрачными многослойными рукавами вместо обычной для имперцев короткой куртки.

Чаедин отвела меня в тихую беседку, стоящую в стороне от дворца. Кроме Кайодиви там никого не было. По пути служанка закрывала моё лицо плоским веером на длинной ручке, ведь мои рукава ничего не скрывали и я должна была держать руки на весу, морально готовясь к предстоящей церемонии.

Принцесса встретила меня прежней улыбкой и взмахом руки отпустила служанку.

— Садись рядом со мной, — указала Кайодиви мне на подушки. — Церемония распития ша'ари ещё интимнее, чем любовь. Здесь нет места титулам, только красоте и… доверию.

Я опустилась на колени и приняла из рук принцессы изящную чашечку, на дне которой темнела терпко пахнущая жидкость.

— Когда великий Сеншитиви устраивал церемонию для своего старшего брата Авир'оте-твира, — мягко сообщила Кайодиви, — рукава не были прозрачными. Он подсыпал брату в чашку корень удоку-шо, который прятал в рукаве. Но сын Неба не умер, его вылечила их сестра, великая целительница Ишадиви. Тогда Авир'оте-твир постановил, что церемонию ша'ари можно проводить только с прозрачными рукавами.

Она покружила напиток в своей чашке и отпила. Я последовала её примеру.

— Кроме того, — с улыбкой добавила принцесса, — так гораздо красивее.

Я не могла не согласиться: ворох прозрачного шёлка, спадающий по рукам принцессы, выглядел великолепно. Что до меня… в обществе Кайодиви я чувствовала себя неуклюжей плебейкой. Напиток был горький и противный на вкус, изящная чашечка — неудобной, а рукава так и норовили испачкаться.

— Тебе идёт наша одежда, — как-то отстранённо заявила принцесса. — Тебе сложно… ты напоминаешь мне меня… ведь так недавно я возила рыбу на базар и чистила вонючую тележку! Я мечтала о прекрасном… о красоте и изяществе… ты счастливей меня — твои руки не испорчены тяжёлым трудом. Я выучилась — шаг за шагом, не сразу. Я помогу тебе. Посмотри на меня. Встряхни руку вот так, чтобы расправить ткань, возьми чашечку, а потом разогни сустав за суставом. Медленно, как будто ты — дерево, растущее из земли.

Дерево…

В ушах вдруг зазвучал угрожающий голос лесного стража.

Воспоминание.

Просто воспоминание.

Я вздрогнула и расплескала горячий напиток. Я-то помнила, каково чувствовать себя деревом!

Принцесса с улыбкой покачала головой, не догадываясь о причинах моей неловкости.

— Это не страшно. Попробуй ещё раз. Ощути красоту движения. Хозяйка церемонии — как и хозяин — сама угощает гостей. Ты должна учиться быть внимательной и вежливой. Именно на церемониях распития ша'ари в империи творится политика.

Глава четвёртая о том, как осваиваться в чужой стране

Я уснула легко, не задумываясь ни о чём, мне легко спалось на низком топчане, который напоминал время моей службы в архиве.

Я спала и видела сны.

Мутные сны, похожие на серый туман, который постепенно прояснялся, прояснялся, прояснялся…

Игрушечная деревенька империи, на окраине которой как будто клубился чёрный дым, но пахло не огнём, а могильным смрадом. Никогда раньше я не видела нежити, но обмануться было трудно. Кости людей и животных, причудливо соединённые между собой, кое-где со следами ещё не сгнившей плоти, а где-то — с кусками мяса, с обрывками кожи уничтоженных жертв. С каждым шагом они двигались всё стремительнее… чудовища, чья единственная цель — рвать, терзать, кусать, уничтожать живое.

Почему я видела их в своём видении? Что-то притягивало меня, что-то направляло мой взгляд. Как будто какое-то родство… не крови, но… магии? Семь богов, какая магия, при чём тут это?!

Видение прояснилось окончательно и я увидела знакомую фигуру. Вийник, одетый как имперец, но не знатный, а бедный, с узкими рукавами серой полотняной куртки, спокойно стоял и ждал. Приглядевшись, я увидела кое-что знакомое — след оберегающей магии на самом большом доме. Люди подхватывали своих детей и уходили туда. Когда-то эта магия меня отпугивала, теперь… меня как будто тянуло оказаться поближе. Там. Рядом. Встать за его спиной. Поделиться своими силами. Как будто…

Нежить была уже близко, когда Вийник отцепил от пояса какой-то предмет, который я не могла разглядеть в тумане видения, сжал в кулаке и направил на ближайшее чудовище. Из его руки вырвалось… этого не может быть… из его руки вырвалось пламя! Оно сожгло нежить! Но ведь…

Ох, Вийник, Вийник… едва вернувшись на свободу, ты снова принялся за своё.

Теперь понятно, что маг делал в огненном ордене и почему он так охотно в нём задержался!

А волшебник был спокоен. Он методично уничтожал нежить, как будто полол грядку, как будто жизнь его не подвергалась опасности.

Что ты наделал, мастер магии Вийник…

Видение заволокло туманом, а на смену ему пришло другое.

Та же деревня. В одном из домов — я знала это неведомо откуда — спал Вийник. Спокойно спал, как человек, у которого спокойно на душе. Очень спокойно… слишком — для человека, который нарушил законы двух государств. Но не слишком — для человека, которому один из спасённых подсыпал сонного порошка. Он спал и не видел, как в деревню входят одетые в чёрное слуги принцессы. Спал и не чувствовал, как его кладут на носилки и тайно уносят. Спал и не знал, что проснётся закованным в клетке в волшебной тюрьме принцессы Кайодиви.

Что ты наделала, сестра моя Кайодари…

Когда мага унесли, в видении осталось что-то вроде затухающего эха его волшебства, оно смешивалась с ядовитой магией нежити и был ещё какой-то странный оттенок, который будоражил кровь и звал… звал… звал…

Прежде, чем я успела спохватиться, видение потянуло мою душу далеко-далеко, туда, где в сердце леса на камне расставался со своей магией пленённый ведьмой огненный маг Зике. Он лежал совершенно обнажённый и тяжело дышал. Три девушки покрывали его кожу поцелуями и под их губами на теле мага распускались огненные цветы. У Зике не было сил даже стонать, а они смеялись и всё спрашивали, неужели они не лучше, чем та девочка, которую он хотел насильно сделать своей женой.

Вдруг видение всколыхнулось.

В него ворвался лесной страж в своём нечеловеческом облике — огромный, звериный, устрашающий.

— Пока вы тут… развлекаетесь, — выплюнул он грубое слово, — его братья жгут мой лес! Тиселе вышла ему навстречу, а вам хоть бы что!

Тиселе… я слышала это имя… но… кто она? Мне почудился запах ветра и крови.

Заклятые рассмеялись.

— Братья?

— Как мило!

— Давно у нас не было такой добычи!

— А они хорошенькие?

Страж ответил гневным рычанием и они с бездушным смехом упорхнули.

Моему взгляду предстали двое мужчин в красных одеждах огненных магов. Один из них держал в ладонях светильник — плошку, в которой горел огонёк. Вопреки естеству, он наклонялся в ту сторону, куда шли маги… не сразу я поняла, что маги шли в ту сторону, куда наклонялось пламя.

— Брат Зике там, — проговорил один из них, кивая на огонёк. — Он жив, его пламя горит ровно.

— Тот, кто первым поймает ведьму, получит всё, — проговорил второй и вскинул руку. Из неё вырвалось пламя и сожгло дерево, по несчастью оказавшееся у них на пути. Раздался стон, но маги его не услышали. Кожей я чувствовала боль стража, чей лес сжигался заживо.

Они шли прямо туда, где горело для них пламя их брата, и не сразу почуяли, как вокруг сгущается чёрный туман. А потом…

…Ведьма стояла среди деревьев — маленькая, тоненькая в слишком просторном белом балахоне. Она была боса и под её ногами стремительно таял снег. Ведьма смотрела на магов серьёзно, без улыбки или страха. С напряжением человека, решающего сложную задачу.

— Именем Бога пожаров! — провозгласил тот, который жёг деревья. — Сдавайся — и умрёшь без мучений!

Уголок рта ведьмы дёрнулся, словно она хотела улыбнуться, но раздумала. А потом руки подняла она — и по обе стороны от неё выросли чудовища, подобные тем, которых жёг Вийник в имперской деревне. Они рванулись к огненным магам как собаки, спущенные с поводка, и были немедленно ими сожжены, но из-за спины ведьмы выпрыгивали новые и новые чудовища. Маги встали спиной к спине и жгли, жгли и жгли нежить. Казалось, чудовищам не будет конца. Казалось, маги всесильны.

Но постепенно нежити становилось как будто меньше. Маги получили передышку. Тогда ведьма сомкнула руки над головой и вся нежить, которая осталась, бросилась на волшебников одновременно. Ещё мгновение… но…

Когда маги, тяжело дыша, смогли оглянуться по сторонам, вокруг не было ни нежити, ни ведьмы. Только серел в воздухе оставленный ею след магии… он медленно подплыл к орденцам… впитался в них…

И тут послышался знакомый смех. Перед огненными волшебниками стояла обнажённая девушка — одна из тех, которые пили магию из брата Зике. Она протягивала магам руки и улыбалась. Тот, у которого была плошка (он умудрился не выронить её в азарте боя с нежитью), как зачарованный шагнул вперёд и тут смех раздался с другой стороны. Чуть позади стояли ещё две девушки, тоже обнажённые и тоже улыбались. Огонёк в плошке как будто сошёл с ума — он кланялся в сторону каждой Заклятой. Маги переглянусь, вскинули руки, направляя их вперёд, на первую девушку… и ничего не произошло. Заклятые рассмеялись своим жутким бездушным смехом. Две из них шагнули каждая к своему магу, обвили их шеи руками. Те не сопротивлялись ни объятьям, ни ласкам, ни поцелуям. Третья улыбалась, но лицо её было напряжённым.

— Вы сопротивляетесь, — проговорила она низким, завораживающим голосом. — Это хорошо. Боритесь! Сражайтесь! Мы выпьем вашу силу по капле… это будет так сладко… так сладко… мы доставим вам больше удовольствия, чем ваши забитые жёны с закованной магией. Что вы могли бы получить в случае победы? Полуребёнка, которая бы боялась вас и ненавидела? Одну девочку, которую не хватит на вас всех? Здесь вы получите больше, много больше… сопротивляйтесь же нам! Нашим чарам… нашей ласке… нашей любви… нам нравится, когда жертва сопротивляется…

Я проснулась так резко, как будто меня ударили. Перед глазами всё ещё стояли картины того, как магия сталкивалась с магией, как из грязно-жёлтой ведьминской магии сплели что-то похожее на огненные заклинания, как на магов наложили печати, как сломили их волю, подчинив опасной неге и страсти. Огненных волшебников поймали в ловушку, но… почему я видела не только людей и пламя, но и туманные линии, которые оплетали колдующих? Чёрное облако вокруг нежити, грязно-жёлтая, такая знакомая ядовитая магия ведьмы, зеленовато-белые чары Заклятых… серая магия, запечатавшая огненных волшебников, алые нити их собственной силы. Когда-то я могла различать всё это, но… но Вийник вылечил меня от этого.

— Вийник!

— Здесь его нет, — раздался недовольный голос Кэсси. Вчера она осталась ночевать со мной в одной комнате — чтобы присмотреть за мной и разбудить, если понадобится. Днём она обошла весь двор, всюду её охотно пускали и добродушно щекотали ребёнка. Но Вийника не было и следа.

— Послушай, — зашептала я, садясь рядом со служанкой. — Слушай внимательно и не спорь хотя бы на этот раз.

— Я никогда не спорю с вами, леди! — возмутилась Кэсси.

— Слушай! — прошептала я ещё тише. — Если что-то случится… если меня не смогут разбудить… или ещё что-нибудь… подожди, пока тебя спросят, а потом скажи: как ей помочь, может знать только её муж. Запомнила?

— Какой ещё муж?! Когда это вы успели?! Да без благословения!

— Тише, Кэсси! Я сказала принцессе, что он мой жених, поняла? А что мне оставалось делать? С него хотели содрать кожу! Но в империи нет такого слова, поэтому принцесса говорит о моём муже.

— Как это — нет? — заинтересовалась Кэсси. — А как они обходятся?

— У них нет помолвки. Просто люди решают жить вместе, выбирают подходящий день и делят чашу, а потом… ну, в общем, уединяются. Неважно! Просто запомни: подожди, пока тебя спросят и скажи про него, слышишь?

— А если не спросят? — забеспокоилась Кэсси. — Что это вы надумали?!

— Я ничего не надумала. Спросят обязательно. Но если нет — всё равно подожди и только потом говори. Не суетись, поняла? И не давай их врачам меня лечить. Не хочу, чтобы в меня втыкали иголки.

— Какие ещё иголки?! — ещё больше заволновалась Кэсси.

— Неважно.

Я встала с постели и подошла к двери. Отодвинула её. В коридоре было пусто. Я села на колени и тихонько позвала:

— Чаедин! О, Чаедин!

И задвинула дверь обратно.

Подобно волшебному духу из сказки, имперская служанка вмиг очутилась рядом. Из коридора раздался её тихий голос:

— Госпожа Элесит-дини?..

— Чаедин, я не хочу спать. Ночью бродят злые духи. Принеси мне терпкого вина.

— Может быть, госпожа Элесит-дини предпочтёт крепкий ша'ари? Он прогонит сон и усталость, придаст тебе бодрости.

— Неси ша'ари, — вздохнула я. — Кэсси, иди к себе и ложись спать.

— Но…

— Иди, Кэсси.

Утро я встретила сонная, зевающая и крайне недовольная собой и жизнью. Спать я боялась. Кто знает, куда затянут мою душу непредсказуемые видения? Что такое сотворила со мной принцесса, чему она открыла путь? Или, быть может, куда она проложила дорогу моей душе?..

Чаедин появилась, улыбающаяся, как всегда, и принесла мне наряд ослепительно-белого цвета. Одежду украшала серебряная вышивка.

— Госпожа принцесса Кайодиви просит госпожу Элесит-дини оказать милость и посмотреть на зимнее состязание облаков.

— Облаков? — не поняла я.

— Облака угодны Небу, — уклончиво ответила служанка. — Госпожа принцесса Кайодиви когда-то ярко блеснула на таком состязании.

Я пожала плечами. Проще было согласиться, чем спорить. Белые штаны, белая рубашка, белая куртка и белый далматик. Белая шапка была украшена заколкой в виде бабочки.

Во дворе меня поджидала принцесса — в таком же белом наряде, только расшитом золотом.

— Да осветит солнце твой путь, сестра моя Элесит-дари, — поприветствовала меня Кайодиви и легко запрыгнула в паланкин. Я последовала за ней.

— Солнце да светит тебе, сестра моя Кайодари, — сказала я. — Расскажи мне о состязании облаков.

— Это старый обычай нашей страны, — улыбнулась принцесса. — Мы ведём записи обо всех, кто живёт на нашей земле — их смертях, рождениях и браках, об их предках и потомках. Среди них есть потомки Неба, чьи имена были давным-давно вычеркнуты из священных списков, потому что благословение не коснулось их. Но воля Неба неподвластна людскому пониманию. Мы хотим знать, не коснулась ли она кого-нибудь заново. Так вернулась в объятия Неба я и мои дети. Сегодня я узнаю, не появились ли у меня новые братья и сёстры.

Мы прибыли на изящные деревянные — деревянные, семь богов! — трибуны, где нам была отведена целая галерея, закрытая от посторонних взглядов.

— Харутерчи-тиви не придёт, — улыбнулась принцесса. — Он не имеет отношения к воле Неба, а твои спутники его буквально заворожили. Вчера всю ночь он говорил о священном железе, которое привезли из вашей страны. Поэтому ты можешь не закрывать лица, я же — открою своё всем, когда буду объявлять победителя.

Она ударила в ладоши и трибуны огласил звон гонга.

На противоположной стороне открылась дверь и женщина, как и мы, одетая в белое, только очень бедное одеяние, вынесла маленького ребёнка. Я напрягла зрение. Ребёнок держал в руке мякиш хлеба. Он смял его и принялся лепить человечка. Едва закончив, малыш отшвырнул своё творение подальше и зажмурился. Я замерла в ожидании, но… ничего не произошло.

По трибунам, заполненным в основном бедными людьми, прошёл смех. Сгорая от стыда, женщина подхватила ребёнка и унесла его прочь.

Принцесса со смехом повернулась ко мне:

— Дети делают игрушки из чего угодно и оживляют их в своём воображении. Эта бедная женщина совсем глупа, что спутала игру с истинным благословением. Я скажу своим людям, чтобы проследили за ними. Если она ещё глупее, чем кажется, то малышу придётся несладко.

— Что он хотел сделать? — не поняла я.

— Смотри, — предложила Кайодиви. — Если никто не добьётся своего, спущусь я.

Вот выбежали низко кланяющиеся слуги. Они поставили белые круги на блинных ножках и разбежались. В центре каждого круга сияла красная точка.

Следом вышел немолодой человек в затасканном шёлковом халате. Он достал из рукава маленький арбалет, вложил в него что-то невидимое, навёл на один из кругов и выстрелил. Круг зазвенел. Стрелок с досадой бросил арбалет на землю и ушёл. Принцесса смеялась. Слуги унесли круги. По трибунам прошло волнение.

— Мой брат Кохакутиви владеет этим умением, — объяснила Кайодиви. — Но главное перенять невозможно.

— Но что он хотел сделать, сестра моя Кайодари?

— Тш-ш! Смотри!

Перед нами вышла молоденькая девушка, которая начала складывать из бумаги подобие цветка. Её руки так и мелькали, когда вдруг…

— Что это? — забеспокоилась я. Мои глаза ясно видели трибуны и девушку перед ними, но словно какая-то пелена мешала смотреть. Пелена, проходящая не в воздухе, а в сознании?.. и запах. Какой мерзкий запах…

Принцесса вцепилась рукой в моё запястье и сжала с такой силой, что у меня вырвался стон.

— Смотри! — пронзительно закричала она. — Смотри туда!

…Вблизи нежить была ещё ужаснее, чем в видениях. Её словно окутывало облако злобы, ненависти, смрада. Чудовища выпрыгивали из проходов между трибунами, вот-вот они нападут на людей, вот-вот…

Кайодиви выбежала из галереи и бросилась вниз, на ходу доставая из рукава что-то, похожее на деревянный кинжал. Она остановилась, не добежав нескольких пядей и резко ткнула кинжалом в направлении нежити, а потом прочертила в воздухе причудливый знак.

Время как будто застыло.

Нежить не двигалась с места.

Принцесса вытащила из рукава длинную… гирлянду, состоящую из множества маленьких человечков. Она бросила их на землю между собой и нежитью, отступила на шаг и прочертила ещё один знак.

Время сорвалось вскачь. Человечки принялись расти, расти… и вот между принцессой и чудовищами выстроились ряды одетых в чёрную облегающую одежду воинов. Они схватились с нежитью.

Каждое их прикосновение, казалось, было губительным для чудовищ. Те распадались на куски, возвращаясь в прах. Крики ужаса на трибунах сменились криками азарта. А принцесса стояла недалеко от побоища — спокойная, уверенная, сияющая в своих белых одеждах.

Когда последнее чудовище было уничтожено, человечки поклонились создательнице… и превратились в бумажную гирлянду. Кайодиви бережно подняла её и убрала в рукав.

— Воля неба объявлена! — провозгласила принцесса. — Сегодня священная семья осталась такой же, какой была вчера! Идите по домам! Расскажите то, что видели! Помните — любой из потомков Неба может защитить вас! Идите же!

Люди, оживлённо переговариваясь, спустились с трибун и действительно разошлись. Кайодиви посмотрела на галерею, где я пряталась, и сделала мне знак спускаться.

— Что скажешь о благословении Неба, сестра моя Элесит-дари? — улыбаясь, спросила принцесса.

Вместо ответа я наклонилась и подняла с земли куриную косточку.

— Ты действительно очень талантлива, сестра моя Кайодари.

Принцесса засмеялась.

— А ты умна, сестра моя Элесит-дари. Что же… ты угадала. Но поверь, мои воины справились бы и с настоящей нежитью.

— Верю, — пожала плечами я. — Только настоящая нежить не дала бы тебе времени создать красивое зрелище, так ведь?

Кайодиви внимательно посмотрела на меня.

— Ты сердишься, сестра моя Элесит-дари? О чём болит твоё сердце?

— Я знаю, что тебе надо от Вийника, — ответила я на языке королевства.

Принцесса поджала губы, но почти сразу же снова заулыбалась.

— Ах, сестра моя Элесит-дари, я вижу, Небо к тебе милостиво.

Я не поддержала лёгкого тона и продолжила угрюмо глядеть на принцессу.

— Отпусти его, Кайодиви.

Принцесса подняла брови.

— Сестра моя Элесит-дари, ты просишь о невозможном. Он нарушил законы нашей страны…

— Он спас деревню! — почти закричала я. — Спас людей, без всяких фокусов и обмана! А вместо благодарности его усыпили и предали!

— Уверяю тебя, сестра моя…

— Ты не можешь звать меня сестрой и угрожать содрать с него кожу!

Принцесса вздохнула.

— Сестра моя Элесит-дари, не я сочиняю законы, не мне и их отменять. Этот человек…

— Отпусти его! — настаивала я. — Отпусти!

Кайодиви похлопала меня по руке и улыбнулась своей раздражающе-отстранённой улыбочкой.

— Вижу, ты слишком много ночей провела вдали от своего возлюбленного, сестра моя Элесит-дари. Я пришлю его тебе ночью на ложе.

— Но… — поперхнулась я. — Мы ведь ещё не женаты, я не могу…

Кайодиви изящным движением закрыла мне рот.

— О, такие встречи всегда совершались втайне.

— Уверена, мастер Вийник порядочный человек, — заявила мне Кэсси, когда вечером я рассказала ей о предложении принцессы. — Но вы не переживайте, я буду рядом с вами. И… подождите-ка…

Она ушла в свою комнату и вскоре вернулась с моим дорожным рединготом.

— Эти их наряды слишком прозрачные, — торжествующе сообщила служанка, пристраивая редингот под топчаном, чтобы его не нашла и не унесла Чаедин.

Потом Кэсси ушла и пришла Чаедин, которая отвела меня в принцессину купальню, где, к моему страшному смущению, опытные служанки раздели, вымыли и умастили моё тело. Меня одели в лёгкое шёлковое одеяние, закутали в покрывало и провели обратно. Чаедин расставила в комнате светильники и тактично выскользнула за дверь. Мне было и смешно и неловко от всей этой сцены. Едва я осталась одна, я достала из-под топчана редингот и надела его прямо поверх лёгкого ночного одеяния. С сомнением посмотрела на постель, но сидеть в грубом суконном рединготе на шёлковых простынях постеснялась. Встала. Поняла, что у меня трясутся колени. Я, что, боюсь? Кого? Застегнула редингот на груди и присела на скамью. Немедленно стало жарко и я встала. Прошлась по комнате, чуть не сбила светильник. Снова села. В коридоре раздался звон и я вскочила на ноги. С тихим шорохом отодвинулась дверь. За ней в полутьме коридора стояла чёрная тень.

— Госпожа, прими молодого господина, — раздался незнакомый голос. Звук лёгкого удара, будто кого-то подтолкнули в спину, и тень переступила порог. Дверь с шуршанием закрылась, отсекая коридорную мглу. Я вгляделась в ночного гостя, от неловкости сжимая правой рукой ворот. Вийник как будто похудел и осунулся. Он прищурился, вглядываясь в моё лицо, и губы его искривила знакомая насмешливая улыбка.

— Я догадывался, что принцесса станет соблазнять меня прекрасными женщинами, — проговорил он. — Но я не думал, что этой женщиной станешь ты, леди-этнограф Элесит.

— Ты предпочёл бы принцессу? — ляпнула я и села обратно.

Вийник засмеялся и подошёл ко мне.

— Эту манерную злюку? — с усмешкой уточнил он. — За день до твоего появления она рассказывала, что за молчание станет вырывать мне ногти. А ты ограничивалась угрозами сослать меня на каторгу, помнишь?

Я занервничала ещё больше. Разговор казался безумным. А Вийник потрогал рукой горячую скамью и повернулся ко мне.

— Тебе не жарко сидеть в рединготе? — уточнил он.

— Не жарко, — пробурчала я, отодвигаясь от волшебника. А тот, не обращая внимания на моё движение, положил руку мне на плечо и притянул к себе.

— Ты понимаешь, что нас подслушивают? — выдохнул он мне в ухо.

И я внезапно расслабилась. Я повернулась к волшебнику и обняла его за шею, как будто в порыве внезапной ласки.

— Я не знала, понимаешь ли ты, — прошептала я в ответ.

Вийник хмыкнул, отстранил меня и шагнул к светильникам. Дунул по очереди на каждый и в комнате воцарилась тьма.

— Снимай свой редингот, — тихо посоветовал он. — Если смущаешься, я всё равно тебя теперь не увижу. И рассказывай.

— Это ты рассказывай! — шёпотом возмутилась я. — Я знаю, что ты натворил! Ты нарушил законы двух стран! Если маги огня узнают…

— Откуда ты узнала? — перебил меня волшебник. — И чем ты тут занималась, а, леди Элесит?

— Я занималась?!

— Ты, — настойчиво прошептал Вийник. — Твой рисунок магии перестал быть нейтральным. Ты понимаешь, что это означает?

— Но я не знаю, — растерялась я. — Принцесса показывала мне видения… и потом мне стали сниться сны, которые показывают прошлое.

— Ты с твоей принцессой — две легкомысленные дурынды! — вспылил Вийник, не забывая, впрочем, понижать голос. — Чем ты думала, когда позволила над тобой колдовать?! Ты вообще соображаешь своей тупой головушкой?!

Волшебник разозлился не на шутку и, кажется, сам не замечал, как его руки до боли сжали мои плечи.

— Рассказывай по порядку, — велел он. — Что ты делала, что делала принцесса, что ты видела и всё остальное.

— Вийник… — осторожно прошептала я. — Это с тебя собираются живым содрать кожу. Это о себе тебе надо побеспокоиться.

— Я и не из таких передряг выпутывался, — отмахнулся волшебник. — А вот ты… Тебя можно одну оставить хоть ненадолго?

— Одну?! — вспылила я. — Оставить?! Да ты бросил меня! Ты даже со мной разговаривать не хотел! Ты…

— Т-ш-ш… — слегка остыл Вийник. — Извини. У меня были причины. Я… ладно, ты так много проведала, что я объясню всё. Но потом. А пока рассказывай по порядку. И сними свой дурацкий редингот, ты же зажаришься в нём!

Я повиновалась. Сняла редингот и принялась рассказывать. Маг слушал молча, только и слышно было, что его дыхание. Тяжёлое дыхание еле себя сдерживающего человека.

— Всё понятно, — заявил Вийник, едва я закончила рассказ.

— Но мне непонятно! — возмутилась я. Вийник вздохнул.

— Милая ты моя… ты сердишься, что я не стал с тобой разговаривать, когда побывал в столице. Да я боялся к тебе лишний шаг сделать!

— Я догадывалась, что ты…

— Ты — принимающая, Элесит. Ты происходишь от народа, чья вера оживила лес, реки, горы и море. Горы, как ты знаешь, истребили их. Кровь, которая течёт в жилах их потомков, позволяет женщине принять в себя любую магию, с которой ты соприкоснёшься. Я думаю, не любой женщине… но как вас узнать, я не знаю. Знаю только, что у такой женщины меняется цвет глаз, когда она готовится принять в себя новую силу. Это должно подготовить вас к тому, чтобы стать женой духа… Жена горного духа умирает, давая жизнь новой скале. Потому маги в той стране запрещают своим детям кому бы то ни было поклоняться и не пускают девушек туда, где ждут их горные стражи. Но они неправы. Не любая девушка может разбудить скалу, а только такая, как ты. Дух моря женится много раз и отпускает своих жён после того, как они родят ему новых детей — водных животных взамен убитых людьми. Чего хочет от тебя лесной дух, я не знаю.

— Жертву ломают страхом, болью и смертью, — тихо произнесла я слова, когда-то сказанные лесным стражем.

Вийник кивнул.

— Ты могла бы стать Заклятой, леди Элесит. Но дело в том, что… как я понимаю, ты должна была запечатлеть первую же магию, которая проникла в тебя. Но я тебя лечил, потом на тебя напал горный дух, а потом я снова тебя лечил… теперь ты примешь любую магию, которая тебя коснётся.

Он подмигнул мне.

— Не говори принцессе. Если бы ты захотела, ты легко могла бы выиграть на состязании облаков и тебя бы тоже считали потомком Неба. Но, кроме этого, я уверен, у тебя остаётся способность видеть рисунок магии, а это всегда помогает.

— Я вижу это только во сне, — рассеянно сказала я. Вийник пожал плечами.

— Мне не нравятся твои видения. Я боюсь, что кровь и лесная магия утянут тебя туда.

— Какая чушь, — прошептала я.

— Не чушь, — тихо ответил маг. — Ты изучала имперские сказки?

Я смутилась. Как этнограф, я должна была их знать, но… изучая империю, я обращала внимание на их политику, на императорскую семью, но не на сказки.

— Попроси принцессу дать тебе книги, — посоветовал Вийник. — Там ты найдёшь главное: имперцы верят, что душа человека может отделяться от тела и бродить отдельно и даже встречаться с теми, кто хотел бы их видеть… или боялся.

— Но при чём тут я? Или лесная магия, в лесу же в это не верят! Это сказки!

— В это верят в империи. Тебе не надо было позволять принцессу втягивать тебя в её видения.

— Ты ничего не сказал мне!

— Я не знал. Прости. Когда я работал над… над своим изобретением, я уже понял, что с тобой происходит. Я использовал характерный для таких как ты рисунок магии и боялся, что ты притянешь огненное волшебство.

Меня передёрнуло. Стать одной из дочерей Ордена, вечно заключённой в мрачных стенах их замка…

— Мне не приходило в голову, что ты отправишься сюда, — продолжал Вийник.

— А потом? — заволновалась я. — Когда ты закончил изобретать? Почему ты не объявился?

Вийник засмеялся.

— До меня дошёл слушок, что этот недоумок, твой зять, наконец доигрался. Он нашёл… м-м-м…

— Незаконных магов, — сердито прошептала я.

— Ты догадлива, леди Элесит, — тихонько засмеялся волшебник. — Он принялся их шантажировать и они были так добры, что просто отвезли его сюда и бросили одного.

— Но ведь тогда круг не отправил бы их обратно домой, — растерялась я. — Ты сам говорил, что выходить должны те же самые люди!

— Это были рисковые ребята, — пожал плечами Вийник. — Они вошли в круг и их выбросило дальше, чем должно бы. Они были готовы к риску. При путешествиях в империю такие накладки часто бывают.

— И ты, благородный человек, отправился его спасать? — нахмурилась я.

— Я подумал, что ему этого урока на всю жизнь хватит, — легкомысленно ответил маг.

— Ты не знаешь Кейжи, — сердито пробурчала я.

— Ну, в следующие свои неприятности он влипнет не из-за меня.

— Кстати, о неприятностях, — напомнила я. — С тебя хотят содрать кожу.

Волшебник негромко рассмеялся.

— Бедная принцесса. Столько изощряться в интригах, — и всё для того, чтобы столкнуться с такой непрошибаемо честной служакой.

— Прекрати издеваться! — вспылила я.

— Т-ш-ш… — прижал мне палец к губам волшебник. — Милая моя, принцесса говорила мне, что представитель королевства передаст меня в их руки и мне лучше всего покориться. А когда ты меня узнала… ты спутала ей все карты. И вот сейчас она предлагает тебе остаться в империи.

— С чего ты взял? — нахмурилась я.

— Я знаю имперцев, — усмехнулся Вийник. — И, потом… угадай, что она мне предлагала.

— Прекрасных женщин? — в тон ему спросила я.

— Какая жалость, что я уже выбрал, — засмеялся Вийник и привлёк меня к себе. Я напряглась. Сквозь тонкий шёлк я чувствовала его горячую ладонь так, как если бы была обнажена. Вийник убрал руку.

— Ты боишься меня? — прямо спросил он.

— Нет, — поёжилась я. — Мне неловко.

Волшебник хмыкнул.

— Ну, тогда скажи, леди Элесит, ты выйдешь за меня замуж?

— Что?!

— Элесит, — укоризненно проговорил Вийник. — Ты сама назвала меня своим женихом. Должен же я знать свои ближайшие планы.

— Твои ближайшие планы — остаться в живых! — рассердилась я.

— Я разберусь, — с отвратительной самоуверенностью отозвался Вийник.

— А если я откажусь, ты останешься в империи? — подозрительно спросила я.

Волшебник засмеялся.

— Прекрасная идея! Я даже не подумал.

— Не смешно! — разозлилась я.

— Знаю-знаю. С меня могу содрать кожу. А всё-таки ответь.

— Ты волшебник. Я этнограф. Это невозможно.

— Ты ответь. Остальное я сам решу.

Я закатила глаза.

— Ты можешь побыть серьёзным?

— Что-то не хочется.

Я стукнула его по руке.

— Ты преступник, забыл?

— Милая моя, законы королевства не запрещают экспериментов с огненной магией.

— Потому, что это считалось невозможным!

— Нет закона — нет преступления. Тем более, что даже преступникам не запрещено жениться.

— Да, но…

Когда-то я больше всего на свете мечтала прославиться…

Зачем мне муж — незаконный волшебник, бродяга и бунтовщик? Куда мне его деть в моей жизни, которая только-только становилась… нет, не такой, как я мечтала, но осмысленной?

— Нам не по дороге, — угрюмо ответила я.

— Мы сами выбираем себе дороги.

— Но я свою выбрала! — в отчаянии закричала я. — Почему ты не хочешь оставить меня в покое?!

— Только поэтому? — уточнил Вийник.

— Да!

В наступившей тишине послышались шаги в коридоре. Дверь отодвинулась и глаза нам ослепил свет ночного фонаря.

— Господину пора вернуться в свои покои, — раздался чей-то бесстрастный голос.

Вийник хмыкнул и поднялся на ноги.

— Нет, подожди! — в панике схватила я его за руку. — Ты же не можешь… ты не уйдёшь от меня вот так!

— Господину пора, — неумолимо повторили в коридоре.

Волшебник наклонился и положил руки мне на плечи. Я прижалась к нему изо всех сил.

— Я не перенесу, если с тобой что-нибудь случится!

— Береги лучше себя, — ответил Вийник. — Мне не нравятся твои видения.

— Ты… ты невозможный…

Я всё-таки его поцеловала.

Глава пятая о том, как попадаться в ловушки

Не знаю, сколько я просидела в темноте, пока не услышала знакомые шаги. Кэсси отворила дверь и вошла, чуть не ударившись о слишком низкую притолоку. Она так и не научилась пригибаться. Служанка зажгла светильник и осветила моё лицо.

— Закрой дверь, Кэсси, — попросила я ровным голосом. — Зачем ты пришла?

— Я подумала — дай, зайду, вытру вам слёзы, — откликнулась Кэсси. Я пожала плечами. Служанка села рядом со мной на горячую скамью и прошептала:

— Я их выследила! Я знаю, где они его прячут!

— Ох, Кэсси!

Оказывается, добрая женщина подождала, пока Вийника не увели, а после прокралась следом за ним и его сопровождающими, тем более, что у них был фонарь.

— А возвращалась ты как? — прошептала я. — Тут же настоящий лабиринт!

— Не страшнее, чем в Ведомстве, — усмехнулась Кэсси. — Только обувь больно громкая.

Она вытянула ноги и я поняла, что служанка кралась по коридорам босиком, чтобы хлопанье деревянных подошв о каменный пол не выдало её поисков.

— Спасибо тебе, Кэсси, — вздохнула я. Теперь мне надо было думать, как использовать эту информацию… пока я не знала.

— А теперь рассказывайте, — шёпотом велела Кэсси, — что он сказал?

— О чём ты?

— Про ваш припадок, конечно! Вы ведь ему рассказали?

— Рассказала, — пожала плечами я. — Он сказал, что ему это не нравится. И что-то про лесную нечисть, которая будто бы хочет меня видеть.

Кэсси молча встала и вышла за дверь, опять чуть не снеся притолоку. А, когда вернулась, положила передо мной мой любимый пенал, тот, у которого вынимался опорный штырь.

— На него же наведены заклинания от нечисти, — настойчиво проговорила служанка, пихая пенал мне в руки. — Мастер Вийник сам обновил их, когда с вами прощался.

Я закатила глаза.

— Если кто-нибудь узнает, что я ношу с собой оружие…

— Оставьте здесь! Пусть будет рядом, когда вы спите.

— Хорошо, Кэсси, — согласилась я, чтобы отделаться. — А сейчас я хочу спать.

— Но вы положите пенал рядом с собой?

— В обнимку буду спать. Иди.

Утром мне принесли зелёные одежды, затканные причудливым узором, и повели в зал, который Чаедин назвала «Беседкой раздумий». Ночью со мной ничего не произошло, только сквозь сон я слышала далёкие барабаны, в чьём шуме мне чудилось что-то знакомое.

— Приветствую тебя, сестра моя Элесит-дари! — поздоровалась принцесса. — Чувствуешь дыхание воздуха? Сегодня день напоминает о приближении весны. В такие дни мы устраиваем лунные чтения. Окажи мне честь. Я пригласила твоих слуг и моего урода.

— Да, но они не…

— Они — наши гости! — безапелляционно заявила принцесса и хлопнула в ладоши.

Лунными чтениями в империи звали церемонии поэтических импровизаций, во время которых распивали ша'ари и подогретое вино.

Слуги принесли и расставили ширмы, накрыли столик и разбежались.

— Хозяйкой этого вечера будешь ты, — улыбнулась Кайодиви.

— Но я не…

— О, сестра моя Элесит-дари, я уверена, наши гости не заметят небольшой неловкости.

Принцесса хлопнула в ладоши и слуги поставили перед нами ширмы. Кайодиви подняла рукав и сделала мне знак тоже закрыть лицо. В зал вошли мужчины. Харутерчи-тиви сел рядом со своей женой так, чтобы видеть её и моих спутников, но не меня. Орденцев усадили так, чтобы они видели друг друга, меня и Харутерчи-тиви, но не принцессу. Кайодиви довольно улыбалась.

— Вы только недавно в нашей стране, — мягко сказала она, — поэтому я расскажу вам о красоте сегодняшней церемонии.

Орденцы переглянулись и пожали плечами.

— Она хочет сказать, что объяснит нам правила, — перевела я с имперского придворного на язык королевства.

— Спасибо, сестра моя Элесит-дари. Мы чувствуем дыхание весны… откройте свои сердца и позвольте весне просветить ваш разум.

— Она говорит о том, что каждый из нас должен сочинить стихи, посвящённые весне, — пояснила я.

— Она не рехнулась? — шёпотом спросил Тевер. Я поперхнулась.

— Сестра моя Элесит-дари одарит нас свежим ша'ари.

— Ты очень добра ко мне, сестра моя Кайодари, — отозвалась я, разливая горячий невкусный напиток так, как это недавно делала принцесса.

Кайодиви улыбнулась, отпила из чашечки и произнесла:

— Зима проходит

И я боюсь загрустить.

Всего не вернёшь2.

На имперском эти стихи звучали невыразимо изящно, которую им не мог придать грубый язык нашего королевства.

— Теперь ты, Харугёри, — попросила принцесса.

В огромных лапах кузнеца чашечка казалось яичной скорлупкой.

— Ох…

Ты не грусти,

Я с тобой

Зимой и летом.

Принцесса чуть заметно поморщилась.

— Сестра моя Элесит-дари?..

Я напряжённо думала.

— Весне поспешить

Радости солнечных дней

Приносит она.

Принцесса соблаговолила слегка улыбнуться.

— Ну, а ты, Тевер-терчи, что скажешь?

— Не силён я в стихах, принцесса, — пробурчал огненный маг.

— Это очень грустно, — покачала головой Кайодиви. — Что же… тогда испей штрафную чашу.

Она хлопнула в ладоши и к столу подскочил слуга со странным, пузатым и длинноносым кувшином. Из носика поднимался пар. Второй слуга поднёс грубую чашку с блестящими толстыми стенками. Я осторожно взяла кувшин и, чуть не пролив вино на свой наряд, наполнила чашу.

Тевер покосился на меня, пожал плечами, взял чашу и осторожно пригубил. Тут же сморщился.

— Оно ещё и перченное! — громко прошептал он.

— Это штрафная чаша, — мягко произнесла принцесса. — Может быть, твой друг, Ватр-терчи нас порадует?

Брат Ватр выставил перед собой ладони и замотал головой. Кайодиви тонко улыбнулась. Я со вздохом наполнила вторую чашу и брат Ватр осушил её с таким видом, как будто ему поднесли уксуса. Слуга унёс и кувшин, и винные чаши.

— Что ж… — почти пропела Кайодиви.

Когда я смотрю

На луну над поляной

Мыслями я вся

В мечтаниях о моём

Господине прекрасном.

Её муж откашлялся и произнёс:

— Нет доли достойней

Чем сон у ручья

Поёт он, бежит

Нет господина ему

Нет и законов.

Я задумалась. Они поменяли и форму, и тему стихотворения. Надо было что-то отвечать — и побыстрее.

— Солнца рассветы

Радость несут

людям, что

Встретив, торопят

Времени бег и хотят

Много работая, жить.

Вышло не так хорошо, но принцесса мне милостиво улыбнулась.

— Ты следуешь новым течениям, сестра моя Элесит-дари, это прекрасно. А что скажет Тевер-терчи?

— Я не силён в поэзии, принцесса, — буркнул маг.

Кайодиви хлопнула в ладоши и мне снова принесли кувшин. Я наполнила чашу и протянула её брату Теверу. Тот решительно отхлебнул — и чуть не выронил чашу из рук.

— Тут ещё больше перца! — взревел маг.

— Это штрафная чаша, — напомнила принцесса. — А ты что нам скажешь, Ватр-терчи?

— Наша поэзия отличается от вашей, принцесса, — нашёлся маг.

— Тем ценнее будет её услышать, Ватр-терчи.

Маг принял из моих рук чашечку с ша'ари, отхлебнул и с выражением проговорил на языке нашего королевства:

— Серебром сверкает небо.

Серебристое вино.

Серебристые качели

И серебряное дно.

(Не у гроба

у телеги)

Серебристые деньки.

И в серебряные двери

Месяц просится пройти3.

— Как… неожиданно, — подняла брови Кайодиви. Тевер смотрел на товарища с большим неодобрением. Лицо его было красным, а вид — весьма недовольным. — Что ж…

Грозный огонь, о,

прошу, не грозись

сжигать

Птичку на ветке.

Её муж отозвался:

— Пламя огня и

Железа металл

Ждём как гостей.

Мне снова пришлось соображать и вышло ещё хуже:

— Радость встречаться

Друзьям будет полезна.

Открыты сердца.

Принцесса слегка поморщилась и произнесла:

— Мы ждём твоих огненных слов, Тевер-терчи. Штрафная чаща слишком горчит на третьем круге.

Мага как будто перекосило. Не надо было знать придворный язык, чтобы понять намёк. Тевер принял чашечку с ша'ари, встал на ноги и, поднимая её как заздравный кубок, раздельно произнёс на нашем языке:

Я поперхнулась. Принцесса казалась ошеломлённой. Брат Тевер отвесил издевательский поклон в её сторону, сел — почти рухнул — обратно на подушки и уже оттуда сообщил:

— Я на шарике,

на шарике…

Ку-ку.

А со мною две сороки

на суку.

А со мною две вороны

и оса.

Мы стремительно несемся в небеса5.

Принцесса с трудом справилась с собой и хлопнула в ладоши. Прибежали слуги и унесли стол вместе со всем, что на нём стояло. Кто-то деликатно вынул чашечку для ша'ари из рук огненного мага.

— Я рада поговорить с вами, о, волшебники пожаров, — со своим обычным выражением произнесла принцесса. — Вы заворожили моего урода.

Теперь поперхнулись маги.

— На придворном языке принято принижать самых близких людей, чтобы вы не подумали, что она ими хвастается, — пояснила я.

— Спасибо, сестра… Харутерчи-тиви только и говорит, что о вашем могуществе. Железо, которое вы показали ему, таково, какое никогда не добыть в наших землях.

— Дело не в добыче, принцесса, — пояснил брат Тевер. — Дело в огне, который выжигает лишнее. Это секреты Ордена. Но корона продаёт священное железо тем, кто в нём нуждается.

— Ах! — взмахнула рукавами принцесса, как бы забывая, что собеседники её не видят. — Ваше волшебство свыше слабого человеческого разумения. Я мечтаю о том дне, когда у нас будет ваше прекрасное железо. Но позволено ли мне, недостойной, просить вас оставить сосуды вашей магии? Вы знаете уже, что за напасть в наших краях — имморто продигиум, с которыми может справиться только священный огонь… если бы мы могли сжигать её…

Я похолодела. Сосуды магии… она имеет в виду ту вещь, которую создал Вийник? Но ведь никто больше не умеет их делать!

— Так напишите короне, — посоветовал брат Ватр. — Леди Элесит, вон, скажет, куда и чему. Орден, может, пришлёт вам наших братьев. Или покажите нам, мы живо управимся.

— О, гости мои так щедры, — как кукла, покачала головой принцесса. — Но зачем отрывать ваших братьев от родной земли?.. если бы были сосуды… священные предметы, вызывающие огонь…

— Это невозможно, принцесса, — оборвал её Тевер. — Только огненный маг может быть носителем пламени.

Вот тут Вийник и попался, отстранённо подумала я.

— Огонь всё сжигает, — пояснил брат Ватр. — Никто не может его выдержать.

— Пламя преисподней, — пробормотал Харутерчи-тиви. Все дружно сделали вид, что ничего не расслышали.

— Но, может быть, кто-то может создать такой сосуд для нас?.. — нерешительно спросила Кайодиви.

— Орден этого не позволит, — отрубил Тевер. — Пламя — не игрушка для профанов! Он не должен попасть в нечистые руки! Только братья и сёстры Ордена могут быть носителями пламени, принцесса! Никто не будет делать для вас эти «сосуды».

— Да и это невозможно, — добавил брат Ватр.

Он хотел добавить ещё что-то, но лицо брата Тевера вдруг перекосилось и тот продекламировал:

— Прилетает оперенная стрела.

Пробивает наши бренные тела.

Пробивает этот шарик голубой.

А на шарике веселье и разбой6.

Брат Ватр закатил глаза.

— Это окончание, — ухмыльнулся брат Тевер. — Я слышал их в кабаке в Найзе. Сам Кёльте их читал, не слышали?

— Боюсь, этот человек мне неизвестен, — ответила шокированная принцесса.

— Куда уж вам! — ещё гадостнее ухмыльнулся огненный маг. — Где — дочь Неба, а где кабацкий поэт?

Принцесса вопросительно посмотрела на меня.

— Кёльте — один из людей, которые бродят по дороге и читают свои стихи, а ему за это наливают вина, кормят и дают денег, — пояснила я, украдкой показывая магу кулак. — Найза — третий из Семи городов.

— Сколь занимательны обычаи в вашей стране, — покачала головой принцесса и подала знак своему мужу. Тот поднялся на ноги — я поспешила закрыть лицо рукавом — и вопросительно посмотрел на волшебников.

— Пойдёмте в мою кузню, — предложил он.

Брат Ватр поспешно вскочил на ноги, Тевер встал с явным трудом. Видно, перчённое вино ударило в голову.

Когда мужчины ушли, принцесса попросила меня остаться.

— Что же, сестра моя Элесит-дари, — негромко сказала Кайодиви, наблюдая, как слуги наводят порядок в зале. — Твой муж ведь не брат твоим спутникам, верно? В вашей стране ждёт его незавидная судьба. Не пришлось бы тебе завернуться в полотно и оставить двор от позора?..

— Да уж, — согласилась с ней я. Хитрая принцесса узнала всё, что хотела, и я даже не могла предупредить огненных магов, чтобы они не проболтались, ведь, знай они, в чём дело, Вийнику угрожала бы не меньшая опасность, но уже от Ордена.

— Я восхищаюсь, сколь легко тебе даётся искусство составления строк, — не унималась принцесса. — В предыдущем рождении ты жила здесь и теперь душа твоя стремится вернуться.

От напоминании о том, куда стремится моя душа, меня передёрнуло.

— Нам нигде нет места, — осторожно ответила я. — И ты говорила, что в вашей земле…

— О, сестра моя Элесит-дари, он должен умереть — и он умрёт, — хладнокровно ответила Кайодиви. — Но бывает так, что имя умирает, а тело остаётся жить. Ты могла бы выйти замуж за сына империи, сестра.

— По нашим обычаям у человека одна душа и одно имя, — вежливо ответила я.

— Это так неудобно, — задумчиво отозвалась принцесса. — Ведь, если ты покидаешь свою должность, ты меняешь лицо и одежды. Как ты можешь отзываться на прежнее имя?..

— А у нас имя — это память, — ответила я, начиная уставать от иносказательного разговора.

— Что ж, — мгновенно уловила моё настроение принцесса. — Будь по-твоему. Но знай, сестра моя Элесит-дари, скоро приедет брат мой Кохакутиви и спросит, всё ли спокойно на нашей земле. Я должна буду ответить ему так, как ему нравится. Ты понимаешь меня?

Ещё бы я не понимала!

Но что мне было делать?

Решив во что бы то ни стало ночью пробраться к Вийнику, я отправилась спать.

Барабаны… где-то вдали били барабаны… они взывали ко мне и я уснула, едва голова моя коснулась подушки. Душа, словно ждала этого мига, рванулась из тела как рыба, вытащенная рыбаком из воды…

Я стояла посреди поляны, окружённая толпой женщин в белых балахонах. От них исходило сияние — это была жизненная сила леса, превращённая в магию. Это были — я знала точно — Заклятые. Все они слушали четверых музыкантов… те играли на странных инструментах, похожих на коряги, на которые были натянуты звериные жилы… только один бил в барабан и время от времени ударял в маленький бубен, задавая причудливый ритм… музыка всё ускорялась, играла быстрее и быстрее… девушки рядом со мной стояли так напряжённо, словно от того, что они услышат, зависели их жизни… но не выдерживали. Музыка проникала в кровь, музыка проникала в разум, звала за собой… музыка проникала в тело… в ноги… то одна, то другая срывалась в пляс и между музыкантами и танцующими сплеталась сияющая сеть… Она окружала меня, она окутывала, она заслоняла лунный свет… мои ноги не выдержали и принялись притоптывать… а музыканты всё ускорялись и ускорялись… и вот я сорвалась в пляс вместе со всеми. Скорее! О, скорее! Отдаться музыке, раствориться в ней! Безудержная скачка по лесу, азарт охоты, радость весеннего гона… что-то расцветало в моей душе, освобождалось, срывало покровы…

Музыка, ликующе взревев, остановилась. Сон остался — плотный, странно реальный…

— Вот и ты, — послышался властный женский голос. Я резко обернулась. — Добро пожаловать в мой Дом, в Дом Заклятых, леди Элесит. Давно мы ждали тебя.

— Биро Итель, — проговорили мои губы. Будто всё, что я знала прежде, встало на свои места. Лара террина. Глава Дома Заклятых.

Женщина отвесила мне ироничный поклон — со странно прямой спиной, прижав руку к сердцу, как делали когда-то… в те времена, когда была в моде одежда, которую носил лесной страж…

— Тётушка… — пробормотала я. Женщина услышала и усмехнулась.

— Да, ты знакома с моим племянником, — подтвердила она. — Я — Заклинательница, глава Дома Заклятых… единственного Дома, благодаря городским магам и твоим коллегам.

— Вы похищаете женщин и убиваете мужчин, — слабо возразила я. Только сейчас я рассмотрела девушек, которые столпились вокруг, с любопытством прислушиваясь к нашему разговору. Все они были… странными. Их словно окружало сияние, та жизненная сила леса, которую Заклятые научились превращать в магию. И эта магия изменила их… вот у одной кошачьи глаза с вертикальными зрачками… вот у второй лицо вместо волос обрамляют перья… а у третьей на руках птичьи когти… и у четвёртой задорно торчат вверх мохнатые ушки с кисточками… Все они перестали быть людьми — и это пугало.

Биро Итель улыбнулась.

— Пойдём за мной, дитя, — приказала она. — Теперь, когда ты с нами… Мы можем поговорить, пока сёстры готовятся к ритуалу.

Она повернулась и пошла, не глядя, следую ли я за ней. Из чистого упрямства я осталась на месте, но вдруг почувствовала, как кто-то схватил меня сзади за плечи. Ощущение было такое, как если бы по мне побежало много мерзких мелких пауков. Я дёрнулась, но незнакомец держал крепко. Мне удалось разглядеть его — это был невзрачный мужчина со странно приветливой улыбкой.

— А это Ханги, — бросила через плечо Биро Итель. — Твоему знакомому он приходится… двоюродным прадедом, если я не ошибаюсь. Он — отец всех насекомых и пауков в своём лесу. Поскольку Орсег от тебя отказался, Ханги будет держать тебя во время ритуала. Идём же!

Паучий страж подтолкнул меня в спину. С трудом сдерживая дрожь отвращения, я двинулась за Заклинательницей. Мне, единственной из этнографов, предстояло увидеть тайный Дом Заклятых.

Комната, куда меня провела Заклинательница, была обставлена в стиле, который был в моде тогда же, когда и одежда лесного стража. Низенький плетёный столик, складные кресла, на которых была натянута ветхая парча и чьи ножки заканчивались звериными лапами. На столике стояла глиняная чаша грубой лепки, заполненная водой. Усаживаясь, Биро Итель бросила в чашу испытующий взгляд. Паучий страж силой усадил меня во второе кресло и встал за спиной, время от времени ощупывая мои плечи своими противными бегающими пальцами.

— Итак, ты леди Элесит, — начала разговор Заклинательница. Её речь отличалась странной, режущей слух правильностью и уже знакомым старинным акцентом. — Этнограф, личная дворянка. Потомок той, которая должна была стать одной из нас, но предпочла выйти замуж. В твоих жилах течёт хорошая кровь… Очень хорошая. Ты могла бы к нам присоединиться…

Ещё одна, тоскливо подумала я.

— Вижу, не хочешь. Что ж. Жители страны-за-горами рассказали о тебе. Тебе очень повезло, леди этнограф. Только Заклинательница могла бы так обмануть их… и тебе ещё больше повезло позже… хотела бы я знать, как это было сделано… последнее время мои девочки только и делают, что проигрывают поединок воли… а ты проиграла, но, я вижу, оправилась… я вижу, на тебе следы горной силы… только следы. И городской магии… и тоже только следы. Как интересно… кто же выжигал из тебя нашу силу, а, леди?

Я промолчала. Биро Итель хмыкнула.

— Что ж, — разочарованно произнесла она. — Тогда слушай же, что с тобой будет дальше… Тебе интересно? Нет? Притворяйся, пока сможешь.

Страха я не чувствовала, только протест и омерзение от прикосновения паучьих лапок Ханги.

— Тебя отметил мой племянник Орсег, — поморщилась Биро Итель. — Это значит, что ты должна была стать его женой… но недавно он выбрал себе другую… и даже отказался держать тебя. Однако, если ты проиграешь, ты достанешься именно ему.

Она бросила строгий взгляд поверх моей головы.

— Я не позволю больше плодить чудовищ, Ханги! — требовательно произнесла она.

— Как хочешь, — прошелестел над моим ухом паучий страж. — Стар я уже для таких вещей… пусть лучше мальчики развлекаются. Сколько сестёр вы потеряли, а? Смелые девочки были… хорошая кровь. По весне увидим волчат, медвежат, рысят… славные будут детишки.

Он гаденько захихикал.

— Не твоё дело! — отрезала явно рассерженная Заклинательница и пристально посмотрела на меня. — Итак, леди Элесит, за тобой долг. Долг твоей бабушки, не пришедшей на посвящение. И долг за обман страны-за-горами. Ты не имела права называться одной из нас. И ты ответишь. Хочешь узнать, как?

Я снова промолчала. Мной двигало не столько упрямство, сколько ощущение нереальности происходящего.

— Как я здесь оказалась? — спросила я, когда молчание Заклинательницы сделалось угрожающим.

— Мы почуяли тебя в нашем лесу, — пояснила Биро Итель. — Не знаю, что за магия тебя сюда приводила… но мы сумели поймать твою душу в сети… если страж может быть в любом месте леса, то и ты можешь оказаться здесь, а не там. К утру твоё тело там, где ты спала, исчезнет, и ты останешься с нами навсегда.

Я поёжилась: Ханги полез мне за шиворот. Ощущение было такое, как если бы он засунул туда пригоршню пауков.

— Ты пройдёшь посвящение, — раздражённо продолжала Заклинательница. — Ритуал откроет дорогу силе, от которой ты отказываешься, и ты перестанешь быть пустым сосудом. Ты — Заклинательница, как и я, и вот тебе выбор. Останься с нами по доброй воле — я научу тебя всему, что знаю, а после ты уйдёшь и выстроишь собственный Дом. Ты узнаешь, как создавать свои чары, как подчинять себе чужую волю, как словами лепить из силы всё, что захочешь.

Предложение Биро Итель прельщало меня ничуть не больше, чем идеи принцессы остаться в империи и до конца жизни сочинять стихи. Я не хотела быть волшебницей. Я хотела быть королевским этнографом.

— Что ж, — продолжала ничуть не удивлённая Заклинательница. — Тогда тебя ждёт второй путь. Ты выдавала себя за одну из нас, ты оскорбила наш Дом. Тебя ждёт поединок. Когда ты его проиграешь, мы отдадим тебя Орсегу, чтобы его лес питался остатками твоей жизни. Это будет долгая, очень долгая жизнь, ведь в тебе силы Заклинательницы.

Мне хотелось гордо промолчать, но победило любопытство.

— А если я не проиграю?

Биро Итель окинула меня оценивающим взглядом и презрительно хмыкнула.

— Тогда вернёшься домой. Но ты проиграешь, леди этнограф. Ты не училась драться.

Она вышла, не оглядываясь на меня. Ханги выдернул меня из кресла и потащил следом.

Поляна… вытоптанная годами танцев поляна. Ханги поставил меня в центре и остался за моей спиной, ловко удерживая своими противными паучьими пальцами. Вокруг было темно и только над нами светила луна, почему-то не освещая ничего вокруг. Я с тоской посмотрела на небо. Ну, конечно! Полнолуние! Как я могла забыть? Лунные чтения устраивают накануне полнолуния. Не оно ли позволило Заклятым обрести надо мной власть? Бабушка когда-то рассказывала об обрядах полной луны… лучше бы не рассказывала…

— Ты боишься, — прошелестел над ухом паучий страж. — Это хорошо. Так всем будет легче.

Я не ответила. Что я могла сказать?

На границе светлого круга мне почудилось движение. Белые фигуры завели хоровод, заунывно затянув какую-то песню без слов. Круг. Круг Заклятых. Круг, в котором накапливается сила. Девушки всё шли, шли и шли. Шли и пели. Паучий страж держал. Я стояла, стискивая кулаки, ожидая неизбежного. Пение. Лунный свет. Сила леса. Сила жизни. Она взывала к моей крови. Она взывала к моей душе. Сопротивляться было невозможно. Что-то во мне раскрывалось навстречу. да. Наконец-то. Сломлены все запреты. Все препятствия повержены. Я пришла туда, где должна быть. Сила. Она льётся в меня. Она будет моей. Я буду её. Я открывалась, как будто жизнь обретала смысл, как будто…

Одна из белых фигур встала передо мной. Сверкнул нож. Раздался истошный крик. В лунном свете пролилась чёрная кровь. Тускло заблестел серебряный кубок. Прежде, чем я успела понять и отшатнуться, мне в рот полилась жидкость. Я забилась, пытаясь оттолкнуть страшный напиток, захлебнулась, закашлялась… паучий страж крепко держал меня, позволяя кому-то безликому вливать мне в рот… берёзовый сок?! От удивления я сделала глоток. Один, за ним другой… и осушила весь кубок.

Боль.

Это было — как будто мне в глотку влили расплавленный свинец. Будто меня в нём искупали. Будто вскрыли мне жилы и заменили им кровь.

Крик.

Я кричала и билась, но паучий страж крепко меня держал, а потом…

Снова кубок. На этот раз деревянный. Я пыталась его оттолкнуть, но он был неожиданно холодный и я прижалась к нему обожжёнными ладонями. И вот блестящая влага влилась мне в горло.

Вода. Чистейшая сладкая вода. Прохладная. Она будто смыла всю боль из моего тела… я прекратила кричать и рваться, а Ханги разжал, наконец, руки.

Что-то изменилось… я как будто ясно видела всё происходящее и танцующих передо мной заклятых… а потом это пропало и мир снова сделался тусклым, каким он и должен быть в темноте. Потом он наполнился звуками… моё ухо шевельнулось… я протянула руку… ухо было звериным, острым, оно росло не там, где должно быть… но вот всё стихло. Я ощупала уши. Обычные человеческие уши. Всё в порядке. А потом вдруг зазудели пальцы и я чуть не оцарапала себя острыми когтями. И снова всё пропало. Потом зачесались плечи… я успела нащупать пёрышко… и оно пропало.

Сила как будто искала выход, искала форму, которую я должна принять…

А потом всё закончилось. Только внутри вдруг непреложно воцарилось уже знакомое мне знание — обо мне, обо всём мире, о том, что было и о том, что будет. Знание, которое даёт сила Заклинательницы. Магия лары террины.

— Нет! — услышала я свой крик. Я упала на колени, спрятала в ладонях свои слишком многое видящие глаза и разрыдалась. — Я не хочу! Заберите обратно свой дар, я не хочу!

Кто-то тронул меня за плечо.

Подняв глаза, я столкнулась со взглядом Биро Итель и встала.

— Когда-то давным давно, — заговорили мои губы, — лесной страж в этом лесу встретил девушку, которую захотел назвать своей женой. Так было всегда и так хотел поступить он. Но она была Заклинательницей и сила леса, влитая в неё насильно, сделала девушку такой сильной, что она выиграла поединок воли. Так она обрела слугу, а лес стал мёртвым лесом, ведь у него не было стража. Так возникли Заклятые. Стражи думают, что первой была ведьма, но нет. Первой была Заклинательница.

Биро Итель отвесила мне уважительный поклон — поклон равной.

— Ритуал свершился! — громко объявила она. — Ты действительно приняла в себя нашу силу.

Мои губы раздвинулись в жестокой улыбке. Я оглянулась. Паучьего стража и след простыл.

— А где Ханги?

— Убежал, — блеснула ответной улыбкой Биро Итель. — Он не хотел становиться твоим слугой. Заклинательница может подчинить себе любого стража.

— Но почему тогда меня одолел страж горы?

Заклинательница покачала головой.

— Ты не приняла тогда свою силу, да и… горы слишком чужды нам. Но довольно слов. Итак. Что ты выберешь, лара террина?

Остаться… учиться магии… обрести силу и власть… стать в основании нового Дома… сила Заклятых будет расти… что-то как будто обожгло мне бедро, заставляя одуматься.

— Нет! — почти прокричала я в лицо Биро Итель. — Я не хочу вашей власти! Я хочу быть человеком, а не безумной колдуньей.

Заклинательница перекосилась в злобной усмешке.

— Я могла бы сразиться с тобой… но ты ничему не училась… поэтому…

Она обернулась и плавным жестом вытолкнула перед собой невысокую хрупкую девушку с жёлтыми кошачьими глазами, которые горели в полумраке.

— Тиселе, — поприветствовала я, едва увидев ведьму. В голове сами всплывали знания о ней. То, что я читала. Что слышала. И что почувствовала, увидев её. — Ты дитя беды… в степях тебя считают бурей… и пожаром. Ты олицетворение битвы. Тот, кого ты выберешь, будет победителем в развязанной тобой войне. Я знаю тебя. Твоим отцом был один из нас.

— А теперь ты — одна из нас, — эхом откликнулась девушка. В её глазах не было ни злости, ни раздражения. — Ты знаешь… он хотел на тебе жениться… такой их обычай — сделать женщину частью себя, сломав её душу, изуродовав тело и заставив силу влиться в корни деревьев… но он передумал. Он выбрал меня.

Она сделала шаг ко мне и обнюхала как собака.

— Тот человек! — прошипела она. — На тебе его следы! Ты касалась его. Он касался тебя. Его магия в тебе. Кто тебе этот человек, Заклинательница?

— Он — мой жених, — отозвалась я спокойно. Губы сами произносили слова, я едва успевала осознать, что произношу их.

— Скажи, Заклинательница, придёт ли он за собой сюда? — взгляд ведьмы сделался задумчивым.

— Он придёт за мной куда угодно, — с уверенностью, которой не чувствовала ещё вчера, ответила я.

Тиселе отпрянула.

— Он много раз побеждал меня, — сказала она. — Слишком умный. Слишком хитрый. Я была у него в руках! Но он не причинял мне вреда. О, как я хотела бы с ним сразиться! Но тебе я не причиню вреда. Ты не нужна мне в моём лесу. Уходи! Уходи, убирайся прочь! Слышишь! Прочь!

Она развернулась и пошла к краю поляны.

— Тиселе, вернись! — напряжённо приказала глава Дома.

— Я устала от драк, — равнодушно сообщила Заклятая. — Я привела к вам огненных магов и они сожгли всю нежить в этом лесу. Я свободна от ведьмовства. Я не хочу больше.

Она засмеялась безумным смехом и сделала несколько танцевальных движений.

— Я буду сажать цветы! — почти прокричала она и — растворилась в воздухе.

А я осталась — понимать, что было только что сказано.

— Зачем вам огненные маги? — задала я вопрос. Ответ пришёл сам: Заклятые хотят защищаться от Ордена. Не позволить ему выжигать заповедные леса. Они не могут разжечь огонь сами, не та у них сила, но они смогли обратить огненную магию себе на пользу. С каждым новым схваченным магом Заклятым становится проще ловить следующих, потому что проще блокировать их пугающий дар. Город лишился своего оружия в борьбе с чудовищами… и я внезапно поняла, о чём при мне говорили Биро Итель и паучий страж. У леса будет новое оружие… существа, рождённые от нечисти…

— Отпустите их! — потребовала я. — Они слуги короля, вы не имеете права держать их в плену!

Ответом был равнодушный смех.

— Их никто не звал сюда, — ответила Биро Итель. — Они бросили вызов — и проиграли. Как сегодня проиграешь ты. Сирк! Иди сюда!

В лунный круг скользнула новая фигура. У этой Заклятой была длинная коса, огромные глаза и птичьи когти на пальцах. Она скрючила их и издала победный крик коршуна, с которым тот пикирует на добычу.

— Я буду драться с тобой, сестра! — заявила Сирк. — Ты оскорбила наш Дом и я буду драться!

Глава шестая о том, как внести полную ясность

Сирк не остановилась перед нападением. Она ещё не закончила вызов, а уже прыгнула ко мне, целясь когтями мне в глаза. Я отшагнула, упёрлась покрепче в землю и привычно вскинула руки. И вдруг Заклятая с воем отпрыгнула назад. Из распоротой ладони текла кровь.

— Городская магия — зашумели-завыли вокруг. — Она применила против сестры городскую магию!

Я посмотрела на свои руки. В правой я держала пенал, а в левой — штырь, который не замедлила пустить в ход — таким привычным движением, что и не заметила его сама. Но… я оглядела себя. Только сейчас я поняла, что была в своей привычной одежде. И на поясе висел мой пенал. Странно, что никто не заметил его раньше… или, может, он появился только сейчас? Ладони жгло — пенал был наполнен заклинаниями против нечисти, а ведь я сама и была нечистью. Ладони жгло, но это можно было терпеть.

Страшно воя, Сирк снова рванулась ко мне. Я отшатнулась и наотмашь ударила её пеналом по тянущимся ко мне рукам. Заклятая завизжала от боли.

Не защищаться. Нападать. Иначе ты устанешь, а враг найдёт твоё слабое место.

Я выкрикнула слова, которые заставляли заклинания против нечисти светиться в темноте и шагнула вперёд прежде, чем Сирк умолкла.

Бить по рукам — чтобы не было сил держать оружие. Но у Сирк нет оружия. Бить в голову. В висок. Бить в шею. Бить в точку боли на теле, но это место Сирк закрывает руками. Бить в глаза — это заставит отпрянуть.

Заклятая закрывала лицо и отшатывалась от моих выпадов. Я сжала зубы. Вид и запах крови не будоражил, а вселял ужас. Напряжение вокруг было таким сильным, что я понимала: как только наша драка с Сирк прекратится — они бросятся все разом. И заклинания не спасут: нечисти слишком много. Из-под моих пальцев лился неживой свет городской магии и Заклятая отшатывалась прежде, чем я успевала её ударить. Она шипела и всё пыталась достать меня когтями здоровой руки, а больную прижимала к себе. Я не знала, заживёт ли когда-нибудь эта рана…

— Скоро светает, — раздался чей-то голос. И правда: лунный свет потускнел, потускнел и тёмный шатёр над нами. Сирк воспользовалась моим замешательством и впилась когтями мне в рукав, которым я едва успела заслонить глаза. В отчаянии я ударила её по голове пеналом… Заклятая отпрыгнула…

Светает.

Если я останусь тут до утра, моё тело там, где я сплю, растает и я навсегда останусь тут, в волшебном лесу.

Рассвет.

В чём же вызов? В том ли, чтобы противопоставить пенал когтям и звериной ярости?

— Нет! — закричала я. — Я не хочу здесь оставаться!

Биро Итель расхохоталась, оставаясь невидимой для меня на границе круга.

— Ты проиграешь, — неумолимо произнесла она.

Сирк подняла руки — от них исходил зелёный свет. Я попятилась. Этого заклинания я не знала… но что-то подсказывало мне, что узнаю, едва сияние меня коснётся. Шутки закончились. Заклятые дерутся иначе. Не только когтями. Я подняла пенал и повторила заклинание. Он вспыхнул — но слабее, чем вначале. Я не владела городской магией, я не могла влить в старое волшебство силу… а новое в нём иссякало…

Отчаявшись, я рванулась вперёд и ударила Заклятую по поднятым рукам. Она взвыла, зелёный свет потускнел, но вскоре загорелся снова — а вот пенал вовсе потух. Заклинания против нечисти не помогали здесь, в самом сердце их Дома.

Сирк прыгнула на меня, я отшатнулась и девушка чуть не упала. Прыжок повторился. Ещё и ещё. Это походило на танец. Злой, безумный враждебный танец… но я быстро уставала, а оружия у меня больше не было…

И вдруг как будто кто-то вздёрнул меня за шиворот, заставляя стоять прямо. Я рванулась в сторону, чтобы разглядеть, кто вмешался в поединок, и не терять из вида противницу… но за мной никто не стоял. А на плечах словно сжались руки… знакомые руки, такие родные… меня пронзила острая боль. Я закричала так громко, что Сирк отпрыгнула назад… а после пенал засветился так ярко, что слепил глаза.

И пришло осознание.

Как я могла забыть?

Заклинательница.

Заклинательницы не дерутся.

Заклинательницы отличаются от остальных Заклятых. Они сильнее. Они колдуют иначе.

Я посмотрела на Сирк, которая прятала глаза от слепящего света.

— Ты не тронешь меня, — раздельно проговорила я. Подняла взгляд и посмотрела на Биро Итель. — Твой Дом — не мой Дом. Я не буду одной из вас. Я не останусь тут. Я отправляюсь обратно и никогда не вернусь сюда.

Сирк снова прыгнула на меня. На этот раз её руки светились гнилостным буроватым светом. Я не глядя ударила пеналом… Заклятая истошно завыла и всё вокруг стало таять в ослепительном белом сиянии.

— Да будет так, — оставила за собой последнее слово Биро Итель.

Свет сменился тьмой и всё пропало.

Боль. Меня разбудила боль. Глаза не открывались, тело не слушалось… была только боль и темнота. Потом пришла влага… кто-то смочил мои виски, протёр глаза… влил что-то горькое в рот… и я сумела открыть глаза.

Моя комната во дворце принцессы Кайодиви. У изголовья стоит встревоженная Кэсси… это она протирала моё лицо. А у изножья — хотя какие у этих топчанов изножье с изголовьем! — сама Кайодиви — бледная, встревоженная, вся взъерошенная и совсем непохожая на ту непроницаемо-элегантную принцессу, которую я знала! А рядом со мной…

Вийник. Он распахнул на мне ночное одеяние и, ничем не смущаясь, держал руки на моей обнажённой груди. Вид у него был… странный. Встревоженный ещё больше принцессы, но вместе с тем я чувствовала в нём странную удовлетворённость… как у хищника, который поймал свою жертву и не спешит перейти к поеданию.

— Смотри, что ты наделала! — бросил он через плечо принцессе. Та сморщилась и, казалось, сейчас разрыдается. Маг шевельнул руками и меня пронзила чудовищная боль. Я выгнулась, но руки волшебника давили, вжимали меня в постель. Крик застрял в горле.

— Не мучай её! — вырвалось у принцессы. Блеснули слёзы.

— Это не мучение, — отозвался изрядно побледневший волшебник. — Ты отдала её душу демонам! Они давно охотились на Элесит и ты сама втолкнула её в их лапы!

Снова магия. Снова боль. Кричать не было сил.

— Я должен вырвать из неё чужую магию, — пояснил волшебник. — Мне уже приходилось это делать, я почти её вылечил. А теперь надо начинать всё сначала иначе демоны смогут снова её поймать.

Ещё боль. На этот раз крик прорвался. Кэсси зажала уши. Принцесса разрыдалась.

— Почему она не сказала мне?! — взмолилась Кайодиви.

— Она не знала, — устало и как-то тускло ответил Вийник. — Я тоже не думал, что демоны наших земель могут дотянуться досюда.

Он придирчиво оглядел меня и под его взглядом я потянулась к краям одежды — запахнуться. Вийник шлёпнул меня по рукам и запахнул мою одежду сам. Прикрыл одеялом и посторонился, пропуская ко мне принцессу.

— Ты… — хрипло произнесла Кайодиви. — Ты снова дышишь!

— А я не дышала? — удивилась я и попыталась сесть. Вийник что-то сказал Кэсси и придержал меня, пока служанка подкладывала мне под спину подушки.

— Когда рассвело, ты как будто побледнела и стала таять, — пояснил Вийник. — Ещё немного — и одна одежда бы осталась.

Я испугалась и вцепилась ему в руку. Ощущения были… обычные. Рука — тёплая и надёжная.

— Ты спас меня, — проговорила я не слишком уверенно. Во мне больше не бурлила нечеловеческая магия, но при этом я чувствовала себя как-то… странно. Не как после прошлого лечения.

— Есть немного, — признался волшебник.

— Ночью твой муж поднял крик, — рассказала принцесса. — Он стал кричать, что чувствует, что твою душу захватили демоны и он должен быть рядом с тобой. Мы… не поверили ему, но я послала Чаедин…

Она всхлипнула.

— Ты не дышала!

Я кивнула. Покосилась на Кэсси, та ответила невозмутимым взглядом. Конечно, Вийник чувствовал. Особенно когда кое-кто, не потеряв самообладания, босиком пробрался к нему и сообщил пугающую новость.

— Элесит обладает редким даром, — сказал Вийник, обращаясь к принцессе. — Она может принять в себя любую магию… но первой её заметили демоны и с тех пор они искали возможности её захватить. Когда ты показала ей дорогу в видения, её душа полетела туда, где демоны раскинули свои сети. С того часа ей не было иного пути, кроме как туда.

Принцесса расстроенно кивнула.

— Моё сердце разрывается от боли, — протянула она ко мне свои тонкие руки. Я невольно отшатнулась, слишком свеж в памяти был поединок.

— Когда она придёт в себя, мы уедем, — безапелляционно сообщил Вийник. — Элесит нужна защита и лечение. Я выжег не всю скверну.

— Останьтесь до приезда принца Кохакутиви! — взмолилась принцесса.

Я нащупала руку волшебника и уцепилась за неё. Вийник ответил ободряющим пожатием.

— Ты… — голос не сразу мне подчинился. — Ты отпустишь моего мужа.

Принцесса удивлённо подняла брови.

— Сестра моя Элесит-дари! — с мольбой произнесла она. — Забудем всё! Я так счастлива, что ты снова дышишь! Дар, вырвавший тебя из лап демонов, не может быть от преисподней.

Я молчала и смотрела на неё.

— Вы уедете сразу после приёма у принца Кохакутиви, — уже безо всякой аффектации произнесла Кайодиви.

Вийник склонил голову, я тоже кивнула. Принцесса подошла ко мне ближе и заглянула в глаза.

— Ты не будешь держать на меня зла? — спросила она с тревогой.

— Я многое узнала, — уклончиво ответила я. — Мне будет над чем подумать по дороге домой.

Принцесса покачала головой и вышла из комнаты. Вийник позволил себе торжествующую ухмылку.

— Ты доиграешься, — с трудом произнесла я и потянула его за руку. Волшебник понял правильно и сел на постель рядом со мной. Положил мне руку на лоб.

Кэсси окинула нас пристальным взглядом.

— Я иду спать, — объявила она.

— Кэсси… — позвала я. Служанка обернулась, не успев удариться лбом о притолоку. — Спасибо. Если бы не ты…

Вийник ощутимо вздрогнул.

— Я испугалась, — сухо ответила служанка. — Никогда так больше не делайте.

И вышла из комнаты.

Вийник хрипло рассмеялся ей вслед.

— Дорожи ею, — посоветовал он. — Я перед ней в большом долгу… да и ты тоже.

— Ты знал? — прямо спросила я, но волшебник сделал вид, что не понял. — Ты знал, что я попаду к Заклятым?

— А ты к ним попала? — уточнил Вийник. Я сжала зубы. — Ладно, ладно. Я догадывался.

— Кэсси дала мне мой пенал, чтобы он защитил… одну ночь помогло, а другую почему-то нет.

Вийник покачал головой.

— Пенал не мог защитить от этого, возможно, вчера они ещё пробовали свои силы, а сегодня ударили всерьёз. Они ведь ловили твою душу, а душа выходила из тела имперской магией, а не лесной.

— Но…

— Кэсси молодец, — не слушая меня, продолжил маг. — Я провозился полночи, но сумел сделать пенал мостиком, который привёл мою силу к тебе.

— Мне показалось… — протянула я.

Маг пожал плечами.

— Меня там не было, моя дорогая леди. Я только послал свою силу к тебе, чтобы тебя поддержать. Когда связь сделалась ровной, я выдернул тебя обратно и начал лечить.

— Меня там чуть не убили, — поёжилась я.

Вийник нагнулся ко мне и осторожно обнял.

— Это больше не повторится.

— Ты уверен? — высвободилась я. — Вийник! Ты ведь знал, что так случится! Что принцессе придётся тебя освободить!

— Ну, знал, — поколебавшись, признался маг.

Не глядя, я ударила пеналом, который так и остался лежать у меня под рукой. Вышло — в плечо. Волшебник даже не думал уклониться.

— Почему ты не предупредил?! Почему не сказал мне?!

Вийник вздохнул.

— Я не мог ничего поделать. Это случилось бы рано или поздно.

— А так — получилось очень удачно?!

Второй удар маг снёс с той же покорностью, но третий заблокировал и отнял пенал.

— Тебе нельзя волноваться, — нравоучительно заявил волшебник.

— Ты просто… просто… воспользовался этим, да?!

— Я подумал, что ты расстроишься, если с меня сдерут кожу, — ухмыльнулся маг. — Как я понял, предложение принцессы переселяться в империю ты отклонила.

— А это не твоё дело! — по-детски возмутилась я. — Видеть тебя не хочу! Когда вернёмся домой — чтоб я тебя больше не видела!

Вийник ничего не ответил, но в движении его глаз я заметила что-то подозрительное.

— Вийник? Что я ещё не знаю?!

Волшебник вздохнул.

— Видишь ли, леди этнограф… ты — сосуд, который может наполниться любой магией, но к какой-то у тебя есть… что-то вроде предпочтения. Если за тобой не следить, ты станешь Заклинательницей, такое вот у тебя свойство. В прошлый раз я ошибся и оставил тебя пустой. На этот раз…

— Что ты сделал?!

— Заполнил пустоту своей магией, разумеется, — раздражённо ответил Вийник.

Я потрясённо замолчала. Каждый раз, когда меня касалась какая-то магия, у меня появлялись новые способности. Что теперь? Коллегия в Карвийне следит за волшебниками не менее ревниво, чем Огненный орден — за людьми, способными вызывать пламя.

— Да не переживай! — оборвал мои мечущиеся мысли маг. — Нет, ты не станешь волшебницей. Я же говорил — ты должна была стать Заклинательницей. Ты только…

— Что?!

Маг слегка смутился.

— Может быть, потом я придумаю что-нибудь получше. А пока — ты будешь чувствовать мою магию. И не смотри на меня так, я сам от этого не в восторге.

Волшебник указал пальцем на мой пенал, еле заметно напрягся — и тот взлетел. За мгновение до этого по моему телу как будто прошло напряжение, сменившееся странной лёгкостью. Вийник щёлкнул пальцами — и пенал упал. У меня появилось ощущение, как будто я перевела дух, услышав хорошую новость вместо плохой.

— Хватит! — запротестовала я, не поняв — почувствовав, что он собирается колдовать в третий раз. — Я поняла! Семь богов! Я этого не переживу!

— Я попробую обучить тебя, — посулил маг. — Когда ты будешь понимать, какое заклинание что означает, ощущения сгладятся.

— А что останется? — подозрительно спросила я.

— Ну… ты будешь знать, когда и как я колдую, — сокрушённо признался волшебник.

Я всё-таки разрыдалась.

Что собирался ответить волшебник — я так и не узнала. В коридоре раздался топот, а потом голос Тевера произнёс:

— Я думаю, она здесь.

— Проклятый лабиринт! — процедил Ватр.

— Что они тут… — начала было я, но Вийник прижал палец к губам.

— Элесит! Леди Элесит! — позвал Тевер.

— А если она уже мертва? Куда они её запрятали?

— Что вы шумите среди ночи?! — возмутилась вышедшая к огненным магам в коридор Кэсси.

— Кэсси! — обрадовался Тевер. — Мы услышали шум. Что с леди Элесит?! Где она?!

— Да что с ней станется. Вот она, в этой ком… Эй! Туда нельзя!!!

Маги, не слушая, шагнули прямо через дверь. Хрупкая рама, обтянутая бумагой, не выдержала их напора. Я в ужасе уставилась на дыру. Маги — на меня.

— Опа, — сказал Тевер.

— Что ты тут делаешь?! — спросил Вийника Ватр.

— Да вот, зашёл на огонёк, — усмехнулся Вийник. — Что стряслось-то?

— Мы услышали разговоры, — пояснил Тевер, — о том, что леди Элесит потеряла сознание и перестала дышать. Потом слышали крики. Бросились искать, но… тут одни коридоры и никаких указателей!

Он с досадой раздавил в ладонях огонёк, который до того держал перед собой.

— Леди Элесит, с вами всё в порядке? — с сомнением спросил Ватр. Он переглянулся с товарищем и на их лицах отразилось всё, что они думали по поводу открывшейся им сцены. Вийник так и сидел на моей постели и держал меня за руку.

— Не всё, — ответил вместо меня маг. — Долго же вы сюда пробирались. Леди уже дышит.

— Откуда ты тут взялся? — прямо спросил Тевер. Вийник не стал юлить.

— Из ямы. Не сошёлся во мнениях с имперцами. Леди Элесит как раз за меня просила, да тут ей плохо стало. Имперцы навели на неё своей магии, а она её не переносит. Вот, пришлось откачивать.

— Они… принцесса показала мне обряд, после которого душа блуждает в видениях, — пояснила я. — Моя душа чуть меня не покинула.

Магов передёрнуло. Тевер тихонько выругался.

— Не стойте на пороге, — предложил Вийник.

— Вы хоть понимаете, что натворили? — не удержалась от ворчания я. Огненные маги посмотрели на проделанную ими дыру и оба пожали плечами.

— Мы дали клятву оберегать вас, леди.

Я закатила глаза.

— Я не спрашиваю, что у тебя за дела в империи, — обратился к Вийнику Тевер. — Но кое-что тебе придётся объяснить.

Он кивнул нам на руки. Я смутилась и попыталась отнять свою, но Вийник меня удержал.

— Не ваше дело, — рассердилась я.

— Я женюсь на леди Элесит, — как ни в чём ни бывало пояснил Вийник.

— Нет! — запротестовала я.

— Да, — отрезал маг.

Огненные волшебники неприлично присвистнули.

— Леди Элесит, вам требуется защита от этого человека? — преувеличенно официально обратился ко мне Тевер.

— Нет! — возмутилась я. — Это вообще не ваше дело.

— Леди Элесит больна, — мягко пояснил Вийник. — Я с трудом смог вернуть её душу, а там, где она блуждала, ей пришлось выдержать немало испытаний. Кстати, Элесит. Думаю, огненным братьям будут интересны твои видения.

Я в сомнении покосилась на Вийника. Мне не хотелось раскрывать тайны леса, это казалось чем-то неприличным.

— Речь идёт об их братьях, — настаивал волшебник. — Они имеют право знать.

— Это подлинные видения? — деловито уточнил Тевер, проходя через комнату и усаживаясь на скамье. Ватр последовал за ним.

— Я в них уверен, — пожал плечами Вийник. — Элесит, прошу тебя.

Вздохнув, я рассказала, что видела, как был пленён брат Зике и ещё двое, которые его искали. Тевер с Ватром снова переглянулись и выругались.

— Эй! — сердито напомнила о себе я.

— Прошу прощения, леди Элесит, — равнодушно ответил Ватр.

— И что теперь? — спросила их я. Пути и дела ордена мне были непонятны. Что они захотят? Отомстить? Вернуть пропавших братьев? Или…

— Ничего, — отозвался Тевер.

— Расскажем матушке Элсо, — уточнил Ватр.

Матушке?! Вийник упоминал сестру! Я покосилась на волшебника. Тот сидел с невозмутимым видом.

— А почему не в совете ордена? — поинтересовался он.

Орденцы переглянулись.

— У нас кое-что произошло, когда ты уехал, — пояснил Тевер.

— Переворот, — буркнул Ватр.

— Матушка Элсо начала учить девочек, которых раньше учили только контролировать себя, чтобы они никого не сожгли, если вдруг падут печати, — рассказал Тевер. — Потом она поговорила с запечатанными жёнами рождённых в ордене братьев и сняла печати с тех, кто не хотел больше рожать детей.

— Сестра Телен не родила ещё ни одного! — фыркнул Ватр. — Оказывается, брат Зарнок, её муж, тянул из неё магические силы, а без неё он — пустое место. Как только жену заслужил!

— Он сын отца Кирали, который входит в совет ордена, — пояснил Тевер. — Когда Телен освободилась, она чуть не выжгла их обоих. Теперь женщины все взбудоражены и еле себя контролируют.

— А при чём тут пропавшие маги? — не поняла я.

— Им больше всего не понравились перемены, — ответил Тевер. — Когда на стороне матушки выступили не рождённые в ордене братья, Миреле и Вёжил совсем разозлились.

— Вбили себе в голову, что, если вернут Зике, всё закончится! — фыркнул Ватр.

— Матушка сказала, что Зике сам виноват, — продолжил Тевер, — и что тот, кто хочет мучить свою сестру, тот не достоин зваться братом ордена. Телен чего только не наговорила про своего мужа, а Зике был ещё хуже, ему только развернуться не дали.

Я запуталась в потоке имён и событий, но Вийнику, казалось, всё было понятно.

— Забавно, — проговорил он. — А мы в Карвийне думали, что в ордене вот-вот назреет переворот: когда в верхушку проберётся тот, кто захочет жить в богатых домах, спать на мягких постелях… землю, женщин, роскошь…

— От мягкой постели и я бы не отказался, — отозвался Тевер. — Но в верхушку пробрались женщины и одно Пламя знает, чего они захотят.

— Богатые дома, роскошь, мягкие постели и мужчин? — ляпнула я.

Повисла неприятная тишина, как будто я очень глупо пошутила.

— А теперь я хочу тебя спросить, — произнёс как-то вдруг подобравшийся брат Тевер, в упор глядя на Вийника. — Я-то видел, как ты вокруг Киксы крутился. И сейчас мы кое-что уловили. Ты не зря нас учил видеть магические рисунки.

Вийник пожал плечами.

— Ладно, смотрите, — предложил он и достал из-за пазухи что-то вроде рукоятки ножа. Встряхнул рукой — я почувствовала, как будто сквозь меня прошёл ветер — и на месте лезвия загорелось пламя.

Огненные маги присвистнули. Вийник погасил своё изобретение и спрятал за пазуху.

— Убить тебя, что ли? — задумчиво произнёс Тевер.

Вийник ухмыльнулся.

— Рискнёте попробовать? Я буду защищаться.

— Не надо! — вырвалось у меня.

— Ах, да, — всё так же ухмыляясь, заявил волшебник, — мне пришлось установить с леди Элесит магическую связь. Не уверен, что она перенесёт нашу драку.

Огненные маги переглянулись.

— А я-то думал, — пробормотал Ватр.

— Леди Элесит, вам нужна защита от этого человека? — уже серьёзно спросил Тевер.

— Нет! — заявила я и, изловчившись, огрела Вийника пеналом. — Прекрати немедленно!

Волшебник пожал плечами.

— Не смотрите на меня так. Мне приходилось соображать на ходу, чтобы защитить Элесит от вторжений чужой магии. И, кстати, магическую атаку на меня она действительно может не перенести. Не портите мою работу.

— Ты обязан поехать с нами в орден, — заявил Тевер.

— Посмотрим, — хмыкнул маг. — Пока я собираюсь в столицу. Там Везер Алап точно захочет узнать про мои исследования белоцвета.

— Сэр Везер Алап! — устало возмутилась я.

— Есть что рассказать? — уточнил Ватр.

— Думаю, да.

Ненадолго повисла тишина и в коридоре послушались далёкие шаги. Огненные маги встали.

— Пойдём мы, пожалуй, — за двоих заявил Тевер.

В комнату заглянула Кэсси.

— А ну, живо, оба ко мне! — приказала она. Маги не стали спорить и послушно ушли вслед за служанкой. И вовремя: шаг всё приближались и вот в коридоре перед нами стоят дворцовые слуги и ошарашенно смотрят на нас через дыру.

— Демоны напали на госпожу Элесит-дини, — невозмутимо заявил Вийник по-имперски. — С трудом прогнал.

Дня два всё было спокойно. Двери нам починили той же ночью и Вийник остался жить в моей комнате на правах моего мужа.

Это было ужасно. Мне приходилось уходить к Кэсси каждый раз, когда я хотела переодеться. Даже если Вийника не было в комнате, нельзя было надеяться, что он не войдёт в самый неподходящий момент. Как и прежде, он совершенно не смущался моего общества. Как и прежде, я испытывала мучительную застенчивость, оставаясь с ним наедине.

А на третий день, вечером, ко мне пришла принцесса.

— Ты одна, сестра моя Элесит-дари?

— Одна, — вздохнула я.

Что я могла сказать? «Уберите от меня этого человека»? Но кто бы поручился, что принцесса не посадила бы его обратно в эту их страшную тюрьму, где нет света, нет звуков и только где-то капает, сводя с ума, вода?

— Ты печалишься? Не надо! Я пришла сказать, что приехал господин принц Кохакутиви и я просила его о милосердии к тебе.

— О, — не нашлась с ответом я.

— Брат мой Кохакутиви был так добр, что согласился увидеть тебя завтра в час кошки.

В час кошки — это было примерно то же время, в какое у нас бьют семь ударов.

— Это наполняет радостью моё сердце, — ответила я привычной формулой вежливости. — Но скажи мне, сестра… о чём знает твой брат?

Принцесса гордо выпрямилась. Она совсем не была похожа на ту перепуганную и подавленную своей ошибкой женщиной, которая чуть не плакала, глядя на мои страдания.

— У меня нет секретов от своего брата, — заявила Кайодиви.

— И как же тогда с моим мужем? — осторожно уточнила я.

— Да, — покачала головой принцесса. — Его вина велика. Он узнал, что за твоей душой охотятся демоны и бросился сюда, в империю, нарушив наши границы. Мы, конечно, не можем это простить. Поэтому тебе придётся увезти его с собой, сестра. И никогда не привози его сюда снова.

— О! — отозвалась я, ошеломлённая бесстыжей ложью принцессы.

— А теперь слушай, завтра ты увидишь моего брата Кохакутиви, чьи отец и мать — истинные дети Неба.

На следующий день нам принесли ослепительно-белые одежды. Вийник, разумеется, и не подумал выйти из комнаты, когда явилась Чаедин. Служанка покосилась на моё пылающее лицо и тактично вышла.

— Что? — удивлённо поднял брови Вийник.

— Ты нарочно издеваешься?! — тихо, но очень зло спросила я.

Вийник отложил какую-то магическую штуковину, которую рассматривал, когда пришла Чаедин, и присел на кровать рядом со мной. Я вскочила.

— Элесит? — осторожно позвал волшебник. — Что с тобой происходит?

— Со мной происходит?! — взвилась я. — А то происходит, что я так больше не могу! Ты ко мне под кожу залез и в печёнках сидишь! Мало того, что я чувствую всё, что ты делаешь, так ты ещё даже не думаешь выйти из комнаты! Ты бы хоть подумал, каково мне…

— Тш-ш, — положил мне руку на плечо волшебник. — Я подумал, коль скоро мы поженимся…

— Мы НЕ поженимся, Вийник! Ты можешь меня услышать?! Называй меня злой, называй бесчувственной, но я не выйду за тебя замуж! Я не собираюсь ломать свою жизнь, можешь ты это понять?!

— Только поэтому? — уточнил маг.

— Да, поэтому! И это немало!

— Я никогда не говорил, что этого мало. И никогда не называл тебя злой и бесчувственной, — ответил маг.

— Ну, так назови и убирайся! — в ярости прошипела я.

Вийник отвернулся.

— Если я скажу тебе, что я знаю, как сделать так, чтобы ты не ломала карьеру? — уточнил он.

— Нет!

Вийник промолчал и я разозлилась ещё больше.

— Я не собираюсь никому принадлежать! И уж точно не собираюсь принадлежать тебе!

— Ты что же — боишься меня?

— Нет! Я только не хочу, чтобы ты меня подавлял. Я ведь помню, как было, когда…

— Так больше не будет, — ровным тоном ответил волшебник. — Тогда ты приходила в себя после поединка воли.

Да. И Вийник не только вылечил меня от враждебной магии, но и вернул мне способность самой контролировать свои поступки. Вернул мне волю. А теперь он хочет её забрать.

— Так. Больше. Не будет, — раздельно повторил маг. Я вздохнула. — Элесит, пожалуйста. Позволь мне быть рядом. Позволь мне заботиться о тебе. Позволь мне любить тебя.

Я не ответила и Вийник, наклонившись, поцеловал меня в щёку. Я не тронулась с места. Вийник поцеловал меня в губы — осторожно и нежно. Так, будто это не он нахально говорил всем вокруг, что непременно на мне женится.

— Скажи, чего ты хочешь? — попросил волшебник. — Я всё улажу, обещаю. Я договорюсь с твоими родителями.

— У меня нет приданого, — отстранённо сказала я.

— Мне не нужно приданое. Мне нужна ты.

— Ты опять уйдёшь.

— Я не уйду. Пожалуйста, Элесит. Я больше не уйду.

— Ты преступник. Ты нарушаешь законы. Ты не можешь без этого.

— Я всё улажу, — повторил маг.

Он поцеловал меня снова, всё ещё нежно, но уже чуть более требовательно и я, сдавшись, ответила.

Чаедин, несомненно, подслушивала под дверью, потому что вошла она как никогда не вовремя и принялась, оттеснив волшебника в сторону, наряжать меня для предстоящего приёма.

Нас провели по лабиринту одинаковых коридоров, где я и не пыталась ориентироваться. Вийник смотрел в пол и что-то считал, время от времени выпуская пока непонятные мне импульсы магии. Ощущение было такое, как если бы волшебник тыкал меня под рёбра. Я искренне жалела о том, что пенал пришлось оставить в комнате.

Путешествие это закончилось тем, что нас вывели в крохотный внутренний дворик, заставили подняться по высоким ступенькам к огромным дверям, чтобы войти в изящный дворец в староимперском стиле. До сих пор я даже не знала, что здесь есть такое здание.

Двери отворились бесшумно, но, стоило нам войти, как дворец огласил низкий заунывный гул. Слуги остались снаружи и двери за нами закрылись. Вийник с восторгом огляделся по сторонам. Он прошептал несколько непонятных мне слов — как будто пощекотал — и его восторг сделался ещё сильнее.

— Представляешь, никакой магии! — воскликнул он.

Как будто в ответ на его слова вокруг стало светло. Мы стояли в начале длинного коридора, в конце которого горел свет и играла мягкая имперская мелодия. Вийник нащупал мою руку и сжал.

— Не съест же он нас, — пробормотал волшебник.

— Он может приказать нас казнить, — тихонько ответила я. — Пол разъедется — и нас больше никто не увидит.

Волшебник пожал плечами и осторожно — чтобы не смять расшитый серебром далматик, притянул меня к себе. Рука об руку, нарушая тем самым имперский протокол, мы вошли в зал.

Зал был… большой. Длинный, узкий, по имперскому обычаю, с высоким потолком. Музыка доносилась из колонн и во всём зале не было ни одного человека… я чуть было не прокомментировала это, когда Вийник очередным заклинанием заставил меня вглядеться в глубины зала. Оттуда выплывал трон. Вернее, высокие ступеньки, увенчанные массивным троном, на котором восседала…

Тщедушная человеческая фигурка, буквально тонущая в расшитых золотом одеждах. Над головой принца высился небесно-голубой балдахин и это ещё больше подчёркивало хрупкость потомка неба. Вийник вгляделся в него и разочаровано опустил взгляд.

— Он не волшебник, — прошептал он.

— Без тебя знаю! — еле слышно прошипела я. Принцесса говорила мне, что принц Кохакутиви не отмечен благословением Неба и поэтому отказался от женитьбы, чтобы у него не рождались обычные дети.

Имперский этикет был очень сложен и именно сейчас правила предписывали мне стоять, а не сидеть на полу и смотреть прямо в глаза принцу вместо того, чтобы прятать лицо. А вот от Вийника этикет требовал опустить взгляд, как будто бы он боится ослепнуть.

Я воспользовалась своим преимуществом и пристально всмотрелась в лицо принца. Он сидел на высоком троне и у его подножья сидели металлические львы, которых неизвестные мне мастера создали с удивительной точностью и любовью. Я снова вгляделась в принца. В нём не было ни капли магического могущества, но он буквально излучал силу и власть и его хрупкое тело, его незначительные черты лица только подчёркивали — вот человек, привыкший повелевать. Вот человек, умеющий настоять на своём как силой, так и хитростью и коварством. Рядом с таким человеком не стоило хитрить или лгать.

Принц улыбнулся мне холодной улыбкой. Львы у его ног открыли пасти и зарычали. Я вздрогнула и попятилась. Вийник еле успел подхватить меня под локоть и удержать на месте. В этот момент открылись боковые двери и в зал вошли многочисленные имперцы, все, как и мы, в белых, расшитых серебром одеждах. Они сделали несколько шагов, сели на пол и уткнулись лбами в сложенные перед собой руки. Львы снова зарычали.

— Я позвал вас сюда, чтобы завершить пребывание вашего посольства на нашей благословенной земле, — негромко сказал принц, но его голос раскатился по всему залу. — Вы видели чудеса империи, видели её мощь. Вы могли принести свои дары и они не были отвергнуты.

Я тихонько покосилась на Вийника. Принц изящно игнорировал тот факт, что мой «муж» не входил в состав «посольства», а тех, кто входил, сюда даже не позвали. Впрочем, огненные маги по документам проходили как сопровождающие.

— Империя согласна принять ваши дары. Ваши люди пусть назовут, сколько вы в силах принести нам и в благословенный день дары будут приняты. Милость Неба будет соразмерной вашим приношениям.

Вийник, не поднимая голову, скривился. Принц говорил на всё том же придворном языке, только его положение позволяло не унижаться, а делать вид, что мы унижаемся перед ним. Он всего-навсего имел в виду, что переговоры о поставках священного железа прошли успешно и имперцы принимают все условия, осталось согласовать детали.

— Но в другом воля Неба будет неизменна. Позорное проклятие преисподней должно быть изгнано с нашей земли! Жестокая смерть ждёт каждого, кто нарушит закон. Элесит-дини, ты не должна больше привозить с собой этого мужчину. Тебя же мы будем ждать со следующим посольством. Сестра моя Кайодиви продолжит беседу о нарушителях границ. Уезжай и возвращайся, когда придёт время грустить о конце цветения.

Это значило — в праздник конца лета. Это значило, что имперская семья хочет видеть меня постоянным послом.

Волшебник встрепенулся.

— Его высочество, — тихо и как будто бы обращаясь ко мне — на языке королевства — проговорил он, но его голос разнёсся по всему залу, — непременно заинтересовался бы тем, как можно решить вопрос с имморто продигиум. Я открыл это только недавно.

Принц вперил в него взгляд. Сделал отрицающий жест рукой — и невидимые музыканты смолкли. Хлопнул в ладоши — и имперцы вжали головы в плечи и закрыли их руками. Вскочил и легко сбежал по ступеням трона вниз. Почти сойдя с него, Кохакутиви прозорливо остановился достаточно высоко, чтобы не смотреть на Вийника снизу вверх и поманил нас к себе.

— Ты сделал очень важное заявление, тот-кто-зовёт-ветра, — проговорил он на языке королевства. Только последние его слова прозвучали как-то странно. По-старинному? Гортанно? Как будто на степном языке, но в то же время нет. Вийник усмехнулся.

— Я готов за него ответить.

— Эта женщина твоя жена?

Я закатила глаза.

— Нет, но будет, — хладнокровно ответил маг.

— Я слышал, вам не разрешено жениться вне своей касты, — быстро бросил принц.

— Времена меняются, — пожал плечами волшебник.

— Приезжай вместе с ней, — решил принц.

Семь богов, как это мне надоело!

— Но если ты обманешь — её положение не спасёт тебя от казни, — погрозил принц.

— Нет! — До сих пор я держалась, но тут не могла терпеть и встала так, чтобы оказаться между принцем и волшебником. Кохакутиви снова смерил меня взглядом.

— Такая честная… такая пылкая… Кайодиви испробовала всё искусство, но ты осталась собой. Что вы можете сделать, чтобы не пускать к нам своих волшебников?

Я растерялась. Этого я не знала. Предполагалось, что принцесса поделится со мной всем, что собрали её разведчики… и она поделилась, но принять решение я не могла.

— Мой господин Везер Алап ответит вам моими устами, когда я вернусь к вам.

— Да будет так.

После этого принц повернулся к нам спиной и взобрался обратно на трон. Львы зарычали и трон стал медленно скрываться в стене.

— Ты понимаешь, что натворил?! — ругалась я, когда мы вернулись в свои покои.

— Я? — усмехнулся волшебник. — Я же сказал, что я тебя больше не оставлю. Как ты собиралась сюда приезжать?

Семь богов!

— Ты не должен был вмешиваться в разговор с принцем!

— Всё обошлось. Успокойся.

— Нет, ничего не обошлось! Я не собираюсь так рисковать…

— Элесит. Я полностью уверен.

— Ты не имел права вмешиваться в наш разговор!

— Больше не буду.

— Да ты издеваешься!

Не знаю, что бы ответил Вийник и стал бы он отвечать вообще, но тут послышались шаги и в комнату вошли огненные маги. Я резко повернулась к ним.

— Что вы наговорили принцу? — вместо приветствия спросил брат Тевер.

— Ничего особенного, — лениво отозвался Вийник. — А что-то случилось?

Я разозлилась.

— Так! Во-первых! Ты! Перестаёшь встревать вперёд меня! Теперь вы! Я не обязана вам отчётом! Я отвечаю перед сэром Везером Алапом и только перед ним!

Огненные маги попятились, переглянулись, закрыли дверь и переглянулись с Вийником.

— Вы не должны на нас кричать, — нахмурился брат Тевер. — Огненный орден не подчиняется этнографам.

— Вы здесь для моего сопровождения, — бросила я и рука сама потянулась нащупать пенал.

Огненные маги снова переглянулись.

— Леди Элесит, — очень медленно и осторожно начал брат Ватр. — Вы не до конца оправились после столкновения с нечистью.

— Я не…

Перехватив следующий взгляд, который огненный маги бросили на Вийника, я взбесилась окончательно. Орденцы были не теми людьми, на которых можно кричать, но я уже не могла сдерживаться. С тех пор, как среди нас появился Вийник, эти… люди обращаются к нему через мою голову. Кто здесь послан Ведомством, он или я?!

В дверь вошла Кэсси. Я закатила глаза.

— Чего тебе? — неприветливо бросила я.

— Пришла эта, как её, Чаедин, — не обращая внимания на мой тон, ответила служанка. — Велела собирать вещи. Сказала, мы выезжаем сегодня. Сегодня! Что случилось, леди Элесит?

Огненные маги с облегчением вздохнули.

— Мы хотели сказать то же самое, — сообщил брат Тевер.

— Семь богов! — рассмеялась я. — Мне следовало сказать вам. Аудиенция, которую мы получили… по имперским обычаям считается, что после неё ничего более прекрасного с нами произойти не может, поэтому мы должны немедленно ехать домой. Если бы что-то пошло не так, нас бы так легко не отпустили.

Все снова переглянулись между собой.

— Вы хотите сказать, что всё хорошо? — осторожно спросила Кэсси.

Я топнула ногой.

— Всё прекрасно! — сердито ответила я. — Мы заключили договор о поставках железа, меня пригласили приехать в конце лета, чтобы продолжить обсуждать нарушения границ незаконными волшебниками. Вы ведь обсудили всё необходимое с Харутерчи-тиви? Я в железе не разбираюсь.

— Обсудили, — подтвердил брат Ватр. — Я должен буду доложить в вашем Ведомстве и нашем Ордене, но общий язык мы нашли.

— Тогда собирайте вещи, — всё ещё сердито посоветовала я.

— А как же он? — спросил Тевер, кивая на Вийника. — При всём уважении к вам, леди Элесит, он ведь…

Уважении! Это у них называется уважением!

— Мастер Вийник умудрился уладить вопрос самостоятельно, — сухо ответила я. — Теперь он или изгонит нежить или лишится головы. В конце лета.

— Я не понял, — простодушно спросил Ватр. — Вы всё-таки женитесь или нет?

Теперь переглянулись мы с Вийником.

— Я не знаю, — устало ответила я.

Вийник подошёл ближе и привлёк к себе.

— Ещё не со всеми договорились, — серьёзно ответил он.

— Удачи, — осторожно произнёс брат Тевер.

— Может быть, вы пойдёте собирать вещи? — предложила я. — Раз уж вы убедились, что я не провалила своё дело?

— Мы не имели в виду ничего дурного, — запротестовал брат Тевер.

Я снова вздохнула.

— Мне следовало сказать вам об этом обычае. Давайте собираться. Нам пора ехать домой.

— Я могу провести нас через круг белоцвета, — вдруг предложил Вийник. — Будем в столице к вечеру.

Искушение было велико.

— Мы должны проехать через все заставы, — с сожалением отказалась я. Перехватила подозрительные взгляды огненных магов. — Сэр Везер Алап поручил мастеру Вийнику изучать белоцвет и дал разрешение.

— Если мы воспользуемся ближайшим кругом, — продолжал искушать Вийник, — нежить здесь не появится полгода, если не больше.

— Что?! Откуда ты знаешь?

Вийник пожал плечами.

— Я разобрался в природе нежити, — пояснил он. — Она возникает от колебаний магического поля, которое возникает вокруг ведьмы или при нарушении функционирования кругов белоцвета. В нашем королевстве через них постоянно ходят, хоть это и незаконно, поэтому там не скапливается остаточное напряжение, просто не успевает. К тому же огненные маги регулярно выжигают круги, и это тоже влияет. Здесь кругов больше, а пользуются ими реже. Пройдя в круг, я смогу сгладить все возмущения и нежить перестанет получать подпитку.

— А раньше не мог сказать? — сварливо спросила я. Вийник только рассмеялся.

— Иди, леди Элесит, — посоветовал он, — объясни это принцессе. Уверен, она только обрадуется.

— Ты собираешься так вот запросто выдать имперцам тайные ходы в наше королевство? — неприветливо спросил Тевер.

Вийник пожал плечами.

— Круги так устроены, что необученного человека отправят или в страну за горами или на край южных лесов. Ни там, ни там чужака приветливо не встретят. Чтобы попадать туда, куда вы хотите, надо много тренироваться. Незаконные маги, к слову, делают это постоянно.

— И ты один из них, — подытожил Тевер.

— Я исправился, — засмеялся Вийник.

Огненные маги пожали плечами и вышли. Кэсси окинула нас хмурым взглядом и последовала за ними, бросив на прощание, что будет ждать меня снаружи. Мои вещи почти все хранились в её комнате.

— Что? — спросила я, перехватив странно-пристальный взгляд волшебника. Назвать его женихом язык не поворачивался даже мысленно.

— Прости меня, — вздохнул волшебник. Я удивилась.

— Ты не заболел? — ворчливо буркнула я.

Вийник сел на скамью и похлопал по ней, приглашая меня устроиться рядом. Я покачала головой и встала напротив.

— На самом деле, — как будто продолжая начатый разговор, пояснил Вийник, — я не собирался возвращаться.

Стало… холодно. И тошно. Я отвернулась.

— Вот как. Хорошо, что ты сказал мне об этом.

— Когда я увидел тебя… я только вернулся из Ордена, собирался ещё… кое-куда. Неважно. А ты была вся в делах Ведомства. Совсем не такая, какой была, когда мы прощались. Я… я не думал, что на тебя могла бы подействовать магия огня. Ты ведь предрасположена к тому, чтобы стать Заклинательницей. Хотя теперь я вижу, что ты принимаешь любое волшебство. Но тогда… тогда я не думал. Я просто… ушёл своей дорогой.

— Вот как, — повторила я. Говорить было нечего. И не о чем.

— Я не думал, что мы ещё увидимся, — продолжал Вийник. — И не думал, что ты назовёшь меня своим женихом.

— Это было необходимо, — сухо напомнила я. — Но тебе не следовало притворяться столько времени. Выглядело… не очень правдоподобно.

— Я не притворялся, — вздохнул Вийник. — Элесит. Я очень виноват перед тобой.

— Давай закончим этот разговор, — попросила я. — Мне он неприятен, а извинения ничего не изменят. Мы вернёмся домой и разойдёмся каждый своей дорогой. Но я буду тебе очень признательна, если ты сам всё объяснишь огненным магам.

— Элесит, послушай…

— Хватит! Ты перестарался. Заигрался, я думаю. Неважно. Мы можем прекратить этот разговор? Тебе не надо ничего объяснять. Если ты не передумал насчёт круга белоцвета, то мне надо послать кого-нибудь за принцессой. Будет очень мило, если тебя к её приходу в моей комнате не будет.

— Да ты послушай! — вскочил на ноги волшебник.

— Я. Не. Хочу! — раздельно ответила я, постепенно срываясь на крик. — Убирайся! Убирайся, наконец, из моей комнаты и из моей жизни! Видеть тебя не могу! Сплошная ложь! Какая гадость! Ты ведь не забывал подмигивать орденцам, когда плёл насчёт женитьбы? Какая гнусная, какая мерзкая ложь! Тебе так нравится меня позорить?! Ненавижу тебя! Мерзость! Подлость! Гнусность! Убирайся!!!

Вийник внезапно засмеялся и поймал меня за руки.

— Вот теперь я тебя узнаю, — ласково произнёс он. — Я люблю тебя.

— Лжёшь.

— Нет. Элесит, ты не дослушала. Когда меня выволокли к принцессе и я увидел тебя возле неё… ты боялась за меня, ты назвала меня своим женихом, я же знаю, как ты ценишь свою независимость. Ты, такая гордая, встала на колени, лишь бы спасти мне жизнь.

— Не напоминай, — рассердилась я, пытаясь высвободить руки. Маг удержал меня.

— Элесит, милая. Когда меня привели к тебе… ты вся светилась от магии. Я страшно испугался за тебя, но как же я тобой любовался. Я шагнул к тебе из темноты. Ты как будто озаряла всё вокруг.

— Я не имперка, мне не нужно стихов, — проворчала я, запоздало сообразив, что маг лгал, когда говорил, что я могу снять плотный редингот, потому что он всё равно не увидит в темноте тонких ночных одежд.

— Я виноват перед тобой, — повторил волшебник и, к моему ужасу, поднёс мои руки к своим губам.

— Эй! Ты чего?!

Маг ласково коснулся губами моих пальцев. Перевернул руки ладонями вверх и поцеловал по очереди каждое запястье. Я почувствовала, что вот-вот разрыдаюсь.

— С меня довольно лжи, — сквозь зубы прошипела я.

— Прости меня, — попросил Вийник. — Я не хочу тебя больше терять. Я люблю тебя.

— Я тебя ненавижу, — слабо прошептала я, чувствуя, что у меня не хватит сил его оттолкнуть.

Калейдоскоп

впечатления, которые никогда не были записаны

Огонь…

Кикса считается лучшей ученицей матушки Элсо. Киксе многое прощается такое, чего не потерпят от других послушников.

Девочка тайком пробирается в зимний лес, где её ждёт одетая в лохмотья фигура.

— Мама!

Ведьма, состарившаяся слишком рано, как и все ведьмы, с улыбкой прижимает к себе одарённую страшным даром дочь.

— Вот и свиделись.

Лес…

Молодая женщина с янтарными глазами и гривой спутанных жёлтых волос сидит на дереве и болтает ногами. Она счастлива и, значит, она больше не ведьма. Внизу под деревом играют детишки — немного крупнее, немного сильнее, чем обычные дети этого возраста. Тиселе довольно улыбается. Ей не суждено дать начало новой жизни, породить душу нового леса. Но её избранник победит в любой войне, которую против них захотят развязать люди тесных стен, и эти дети станут их оружием. Кроме того, они довольно забавны. Тиселе спрыгивает с дерева и принимается давать людозверёнышам первые уроки превращения.

Горы…

Горы не меняются. Вечные, ненавидящие людей и отчаянно ждущие ту, которая сможет принять в себя дух скалы — на тот недолгий срок, который ей суждено прожить…

Огонь…

Брат Тевер вертит в руках подаренную Вийником безделушку. Это больше, чем предмет, изрыгающий огонь, это ещё и заклинания, которые его создают. С помощью таких вещей можно накапливать пламя и высвобождать больше, чем может выдержать один, пусть даже самый сильный волшебник. Брат Тевер колеблется. Вийник отдал такие игрушки им обоим, и Теверу, и Ватру, в обмен на то, что они уедут обратно в орден без него. Обычный волшебник с помощью этой безделушки сможет сделать немногое, но в руках настоящего мастера они могут заменить целый отряд. Подумав, брат Тевер идёт к матушке Элсо. Она придумает, что с ними делать.

Карвийн…

Пожилая женщина подносит изящную деревянную статуэтку в имперском стиле к камину. Колеблется. Стоит ли хранить такую опасную вещь?.. Потом сжимает кулак и напрягает волю. В камине разгорается пламя.

Мир изменился.

Мир изменился необратимо.

Империя…

Молодая женщина, которую когда-то звали просто Кайо, заперлась в своих покоях и играет с детьми. Вечером к ней придут разосланные по всей округе соглядатаи, ночью — муж, а утром видения. И только одного она не может увидеть в своих видениях — замыслов своей названной сестры, этой странной женщины из соседнего королевства.

Лес…

Женщина без возраста одна сидит в пустой комнате. Она чувствует всё, что происходит в Доме и кое-что и за её пределами.. Всё хорошо. Соперница исчезла и лишилась силы. Огненная магия поймана и покорена. Нежить уничтожена. Плохо только одно: в Доме не было больше ведьмы, а, значит, некому отнимать силу у магов, чтобы передать её в круг и подпитать силы сестёр. Но, может быть, пока это и не нужно?.. В городах и так слишком много слышали о Заклятых в последнее время.

Карвийн…

Молодой маг с ярко-синими глазами сидит за столом и устало смотрит в бумаги перед собой. Ему прислали новых учеников и это даже большие обормоты, чем Ковек с Танаром, которые вскоре получат звания мастеров магии. Леани ждёт ребёнка и это значит, что он не сможет написать другу, чтобы вместе воспользоваться правом на исследование кругов белоцвета. По правде сказать, Залемрану хотелось ещё раз побывать в стране за горами.

Столица…

Властный старик в кресле начальника Ведомства удивлённо поднимает брови.

— Ты меня разочаровала, леди Элесит, — чуть усмехаясь, говорит он. — Ты пошла на поводу у обстоятельств.

Стоящая напротив него молодая женщина в форме сотрудника Ведомства вздрагивает как от удара. Повернувшись к своему спутнику, она шипит сквозь зубы что-то вроде «Теперь ты доволен?». А потом перехватывает искорку интереса в глазах своего начальника.

— Мастер Вийник спас меня от нечисти, — внешне спокойно сообщает леди этнограф.

— И это повод, чтобы перед этим называть его своим женихом? — ещё заметнее улыбается начальник.

— Сэр… — просительно тянет леди, но начальник качает головой. — Сэр, мои действия привели к успеху.

— Я склонен приписывать этот успех случайности, — неумолимо отвечает сэр Везер Алап.

— А я бы сказал, — примирительно говорит высокий маг в изрядно потрёпанном сером костюме, стоящий за спиной леди Элесит, — что её успех связан скорее с её выдающимися личными качествами.

Лицо леди странно дёргается, словно она не знает, кричать ей или плакать.

— Любезнейший мастер, ради вас она поставила под угрозу успех своего задания, — качает головой начальник. — Это не то, что я жду от своих людей.

— У всех есть свои слабости, — усмехнулся маг.

Леди гордо вскидывает голову.

— Если моя служба не устраивает вас, я готова уйти.

Начальник усмехается уже открыто.

— Сядь, леди. Ты нужна мне здесь. А вы, милейший мастер…

— Сэр Везер Алап, — перебивает его маг, — я хочу жениться на вашей подчинённой.

— О, — поднимает брови начальник. — Какая приятная неожиданность. И у вас, конечно, есть аргументы в пользу этой недопустимой просьбы?

— Мы любим друг друга?.. — говорит маг, но начальник качает головой. — Сэр, я бы сказал, что леди Элесит должна постоянно находиться под защитой моей магии, чтобы не стать добычей нечисти.

— Но не скажете? — с интересом уточняет начальник. Маг кивает. — Очень интересно. Сколько я знаю, Коллегия не допускает браки своих членов с людьми, лишёнными магических способностей, а то, что вы мне тут понарассказывали, приведёт к зачислению моей помощницы в категорию нечисти, а не волшебницы.

— О, да, — торжествующе отвечает волшебник. — Только я не состою в Коллегии. Меня выгнали оттуда, когда судили за белоцвет.

— Так просто?! — вырывается у леди. Начальник смеётся.

— Вам придётся прекратить свои незаконные странствия, мастер, — напоминает он.

— Переживу, — отмахивается Вийник. Леди окидывает его подозрительным взглядом.

— Что ж, — разводит руками сэр Везер Алап. — Поскольку для представления ко двору куда лучше, чтобы леди этнограф была замужем… но вам придётся получить согласие её родителей… и самой леди.

— Разумеется, — слегка кланяется волшебник и выходит из кабинета. Этнографы смотрят ему вслед.

— Тебе надо научиться подчинять себе обстоятельства, а не подчиняться им, — наставительно говорит начальник. — Давай разберём твои ошибки…