Граф Лазарев. Том V

Глава 4

Домой я надеялся вернуться тихо и незаметно, но план провалился.

— Ваше Сиятельство! Батюшки, да что ж вы в таком виде⁈

— Марфа Петровна, вы что, еще не спите? — обреченно спросил я.

— Да вот, вышла водички попить, а тут вы навстречу, — объяснило это стихийное бедствие в очаровательном чепчике. Столкнуться нас угораздило на лестнице. — Это кто ж вас так потрепал-то?

— Запнулся, упал случайно, — соврал я, хотя, чтобы так изодрать костюм, упасть надо было минимум раз пять.

— Уж и сказать не можете, — вздохнула Марфа Петровна. — Я ж переживаю за вас, волнуюсь.

— Ну ладно, ладно. На самом деле мы со знакомой дамой решили посидеть в ресторане, но тут на нас напала шайка оборотней. К счастью, я почти не пострадал, поскольку меня спас неожиданно воскресший труп полицейского.

— Раз не хотите говорить, то и не надо. — Марфа Петровна обиженно покачала головой. — Шуточки у вас, Ваше Сиятельство. Вы ж наверняка поранились. Пойдемте, я вас осмотрю, может, помогу чем. У нас с Ерофейчиком лекарств целая куча.

— Нет-нет, со мной ничего не случилось, всего лишь порвалась одежда, — ответил я. Только помощи Марфы Петровны мне не хватало для полного счастья.

— Ну как знаете.

Старушка еще раз покачала головой и ушла к себе. Странно, обычно в причинении окружающим добра она более активна. Наверное, лень на ночь глядя.

Усталый и измотанный, я поднялся к себе в спальню, кое-как разделся и упал на кровать. Уже часа два как об этом мечтал!

Следующий день я посвятил потрясающему занятию. Ничегонеделанью.

Проснулся я тогда, когда приличные люди уже готовятся к обеду. Порадовался тому, что я неприличный, повалялся еще немного и спустился в зал, где подавали еду. Там меня уже ждали остывший кофе и завтрак, приготовленный заботливой Марфой Петровной.

— Да что ж вы так долго спите, все уже холодное, — посетовала она. — Погодите, я вам заново приготовлю.

— Спасибо, не надо, и так сойдет, — отказался я. Голод оказался сильнее желания поесть горячего. — Принесите мне лучше утреннюю газету. Хотя нет, принесите несколько утренних газет.

Труп жандарма красовался на первой полосе «Московских хроник». Похоже, именно их фотограф абсолютно случайно оказался рядом во время погрома. Их менее удачливые коллеги ограничились огромными заголовками: «Нападение оборотней в центре Москвы» и «Вервольфы вышли на охоту».

Новость о том, что девица Сокольская оказалась тайной некроманткой, на первую полосу все-таки не попала. То, кто именно поднял зомби, оказалось не так интересно, как сам факт его появления. Подробности нападения были описаны уже на следующей странице. Интересно, папаша Сокольский уже подавился утренним чаем? И какое у него в этот момент было выражение лица?

Про меня было написано до обидного мало. Нет, граф Лазарев упоминался наряду с другими участниками событий, но практически вся статья была посвящена оборотням, Настасье и философскому вопросу, почему вервольфы вдруг распоясались и почему они вообще такие сволочи. А как же тот факт, что я, вообще-то, всех спас? Ну ладно, может быть, и не спас, может быть, и не всех, но я хотя бы старался.

То, что я пытался остановить оборотней, в «Московских хрониках» все-таки отметили. Даже промелькнуло выражение «чуть не погиб». Хорошо, что Марфа Петровна подслеповата и совсем не интересуется прессой. Она бы в обморок грохнулась от таких новостей.

День пролетел незаметно. Я лениво что-то почитал, прогулялся по улице, еще раз перекусил, но в основном просто валялся на кровати. Усталость от сумасшедшего вчерашнего дня дала о себе знать. А через три дня еще и прием у Долгоруких, приглашение на который мне любезно прислали сегодня утром. Князь сообщал, что будет очень рад меня видеть, хотя я подозревал, что радость неискренняя. Зато Его Величество будет просто счастлив, запихнув меня туда в качестве своего личного шпиона, а ссориться с Императором сейчас не стоит, он и так не в настроении. Интересно, Мирослава туда придет?

Перед моим мысленным взором возник образ девушки. Должно быть, вся местная знать мечтает получить ее благосклонность, да и заграничная тоже. Надо бы узнать, Император планирует ее за кого-нибудь выдать? Придумал он еще какую-то подходящую партию после того, как с тем французом не сложилось? Мирослава не похожа на девушку, которой легко можно навязать жениха против воли. Так что, возможно, если она страстно меня полюбит, папочке придется смириться. Минус этого плана в том, что пока что она меня не любит, но это ведь можно и поправить.

Пока я думал о Мирославе, настало время ужина. Я нехотя покинул свое уютное гнездышко в кровати и спустился, ведомый запахом чего-то вкусного.

— Ерофей, принеси мне вечерние газеты, — попросил я, наслаждаясь стряпней Марфы Петровны. Ее кулинарные таланты были одной из причин, по которым из двух своих особняков я обычно предпочитал останавливаться именно в этом. Даже не смотря на присутствие здесь, собственно, самой Марфы Петровны.

Повестка дня не изменилась: оборотни и мертвый жандарм по-прежнему занимали первую полосу. Газеты, которым не посчастливилось обзавестись фотографией, к вечеру успели сделать вполне себе симпатичные рисунки. Ну как симпатичные, с учетом того, что изображен на них был зомби с вываливающимися из живота кишками. Зато появились новые подробности. На этот раз происшествие было описано в деталях, причем даже более-менее правдиво: оборотни устроили дебош, я вмешался, вервольф убил жандарма, Настасья подняла труп и спасла меня. Причем моей роли в событиях отвели аж два абзаца. Наконец-то хоть где-то написали, как блистательный граф Лазарев… Что?!!

Я еще раз перечитал статью. В принципе, она мне нравилась, за исключением того, как описывались герои дня. «Широко известный граф Виктор Лазарев и его невеста Анастасия Сокольская…» Какая еще невеста⁈

Я быстро просмотрел остальные две газеты. В «Вестнике недели» этой ерунды не было, а вот «Новости Империи» повторяли за «Московскими хрониками». По их версии мы вообще чуть ли не собирались пожениться в ближайшие дни. Что за чушь, кто вообще это придумал⁈

От возмущения я даже вскочил с кресла. Ни я, ни Настасья никогда не давали повода считать, что в наших отношениях есть что-то, помимо дружбы. Может быть, если бы народная молва поженила меня с какой-нибудь другой девушкой, я бы не так бесился, но не с невестой же моего кузена! И не при условии, что ее отец спит и видит проводить нас к алтарю. Более неловкую ситуацию сложно и представить. Интересно, кто первым меня придушит после этой новости: Игорь или Лидия с Дарьей?

Первой мыслью было, что сейчас все мое семейство в полном составе достает мобисы, чтобы обрушить на меня шквал гневных звонков. Потом здравый смысл все же подсказал, что еще рано. Пока о происшествии с оборотнями написали только столичные газеты, а до Урала путь не близкий. Новость распространится минимум через пару дней. За это время я успею сочинить какую-нибудь убедительную речь, которая успокоит ревнивых женщин. Игорь, надеюсь, и так не считает меня полной сволочью и поверит, что газеты возмутительно наврали.

Завтра надо будет обязательно написать письмо Сокольскому. Объяснить, что это дурацкое недоразумение и в матримониальных планах моей семьи ничего не изменилось. Думаю, Настасья и сама расскажет это папочке, но я же порядочный человек, в конце концов.

Чертовы газетчики так выбили меня из колеи, что я даже ужин не доел. Вернулся к себе, немного помаялся ерундой и завалился спать. А когда я на следующий день я проснулся на утро, то есть к обеду, меня уже ждало письмо от Сокольского.

— Тут это, человек приходил, просил вам передать, — объяснил Ерофей, протягивая мне конверт. — Не знаю уж, кому от вас что понадобилось, но, кажется, кто-то благородный.

— Не благороднее меня, — буркнул я, разламывая печать и открывая конверт. Я в равной степени ожидал как гневной отповеди за обман дочери, так и выражения бурной радости и поздравления с помолвкой, но Сокольский просто сухо приглашал меня приехать к ним как можно быстрее. Не похоже на него.

— Что там пишут-то, Ваше Сиятельство? — спросила Марфа Петровна, пытаясь заглянуть мне через плечо. Старушка имела какое-то представление о субординации и о том, что слуги по идее не должны лезть в дела господ, но считала, что в силу возраста ее это не касается.

— Да так, ничего. — Я аккуратно убрал письмо в карман. — Один старый друг приглашает увидеться, а то я совсем про него забыл. Пожалуй, сейчас и поеду.

Сокольский встретил меня во дворе. Дождался, пока я выйду из коляски, подхватил под руку тут же отвел на задний двор, где был разбит небольшой садик.

— Простите, что не приглашаю в дом, но там сейчас Настя. А мне хотелось бы поговорить наедине. Надеюсь, вы меня понимаете.

Я кивнул.

— Понимаю. Но давайте я сначала объяснюсь…

— Значит, решили вдруг жениться на моей дочери? — перебил Сокольский. — Ветреный вы человек, граф Лазарев!

— Послушайте, вы все не так поняли! То, что написано в газете — абсолютная чушь. У нас с Настасьей нет никаких отношений, кроме дружеских. Да они и сама вам наверняка сказала.

— Сказала. Но сами понимаете, девушка может и соврать ради любви. Если вы задурили ей голову, а потом попросили все отрицать…

— Никому я ничего не дурил! — разозлился я. — Это просто чья-то глупая ошибка.

— Ну что вы, граф, я вас ни в чем не обвиняю, — примирительно ответил Сокольский. — Поймите, я ведь отец. Я всегда хотел, чтобы у Настеньки был хороший муж, достойная пара. И теперь, когда к ней сватается умный, талантливый, перспективный молодой человек, член древнего Рода, чье имя не сходит со страниц всех газет…

— Послушайте, я польщен, но еще раз повторяю, я к ней не сватаюсь! Это недоразумение.

Этого я и боялся. Он же теперь не отцепится. Понимаю, я завидный жених, но что поделать, раз мы друг друга не любим.

— Да-да, разумеется. Я всего лишь пытаюсь сказать, что очень рад, что мы это выяснили, — продолжил Сокольский. — Если вы не претендуете на руку моей дочери, полагаю, ничто не помешает ей связать себя узами брака с вашим кузеном. Они ведь, кажется, любят друг друга. Поймите, Виктор, я очень вас уважаю, но как отец я должен выбрать для дочери самую лучшую партию. А ваш кузен сейчас — самая популярная личность в столице. Да они и, если можно так выразиться, коллеги.

Я открыл рот. Потом закрыл его опять.

— Это Игорь-то самая популярная личность?

— А вы что, сегодня ничего не читали? — удивился Сокольский.

— Нет, я спал с утра, устал за последние дни, — огрызнулся я.

Сокольский вытащил из кармана сложенный в несколько раз свежий номер «Московских хроник». Я развернул газету.

На первой полосе красовалась фотография Настасьи и крупный заголовок: «Некроманты — новая надежда Империи».

Я пролистал дальше.

«Столько лет незаслуженно притесняли…» «Оживив мертвеца, спасла множество жизней…» «Отважная молодая девушка с редким Даром…» Первые четыре страницы были посвящены Настасье. Какая она умная, какая красивая, как ей приходилось долгие годы скрывать свой Дар и даже как в семь лет от роду она пыталась играть на арфе. Выходила абсолютно святая женщина, которая, рискуя открыть свою тайну и быть опозоренной, не побоялась поднять зомби и героически всех спасла.

Дальше шли рассуждения о некромантии в целом. Несколько видных аристократов уже высказались, что вообще-то всегда очень уважали магов смерти и выступали против того, чтобы их подвергали остракизму. А поскольку помимо Настасьи других более-менее известных носителей этого Дара в Империи не было, следующая страница была посвящена моему кузену.

Газета сообщала, что Игорь обладает всеми мыслимыми и немыслимыми прекрасными качествами. Управляющий усадьбой Рода Лазаревых и типографией, двоюродный брат небезызвестного Виктора. Всегда и во всем мне помогал (что правда), обладает ангельским характером (что возмутительная ложь) и вообще практически друг Его Величества. По крайней мере, не так давно Император лично принимал его во дворце. Потрясающий человек, которого из-за его Дара незаслуженно не принимали в обществе.

Кто-то очень постарался, чтобы позавчерашний подвиг Настасьи поднял целую информационную волну. Думаю, в других газетах сейчас тоже только и пишут, что о некромантах. И у меня даже есть подозрение, кто этот умный человек, который раздул из локальной стычки событие мирового масштаба. И отвлек таким образом внимание народа от того, что «Неспящие» творят в столице настоящий беспредел. Надо будет поинтересоваться у Романова, не в курсе ли он, с чьей подачи некроманты вдруг стали так популярны.

— Если ваш кузен все еще тверд в своем намерении попросить руки моей дочери… — напомнил о себе Сокольский.

— Думаю, он будет просто счастлив. Приглашу его приехать.

Я хмыкнул, отошел немного и достал мобис. Вот, значит, как, Игорь у нас теперь знаменитая персона, даже знаменитее меня. Нет, безусловно, я рад за него, мне совсем не обидно. Главное, чтобы меня теперь не стали называть «кузеном того самого Игоря Лазарева». Боюсь, я этого не переживу.

— Игорь, привет, — сказал я, когда артефакт ожил. — Поздравляю, ты теперь знаменит на всю Москву. Не хочешь, раз такое дело, войти в высшее общество и жениться на героической некромантке Настасье?

— Чего⁈ — Кузен, судя по звуку, чем-то подавился.

— Ничего, садись завтра на поезд, потом все объясню. И подарок для невесты не забудь. Думаю, мы с тобой еще и на прием к Долгоруким вместе сходим. Главное, если услышишь какие-нибудь слухи, которые могут тебе не понравиться, не верь им.