Грабители

15

Где-то внизу опоры «скаута» тяжело ударялись о камни и, наверное, высекали искры, а здесь, в кабине у Саломеи, было тихо и спокойно. Амортизаторы почти полностью уравновешивали качку, и, если бы не постоянная необходимость «смотреть под ноги», Саломея ощущала бы себя как на прогулке. Полковник был человеком беспокойным, и его джип мог остановиться в любую минуту, поэтому требовалась известная осторожность. Раздавить свое командование в начале операции было бы некрасиво.

С левой стороны колонны двигался «скаут» Грэя. Когда они были в паре, Саломея чувствовала себя увереннее. Совсем другое дело Бони и Фэйт: одна постоянно треплется и замусоривает эфир, а другая просто достала со своей однополой любовью.

У них с Фэйт уже был разговор, и Саломея все расставила по местам. С тех пор девушка просто молча смотрела на нее влюбленными глазами, и Саломее приходилось с этим мириться.

Сейчас обе – и Фэйт и Бони – двигались отдельно с группой легких танков. Девушки были при деле и выходили в эфир только по необходимости.

– Салли, что-то у меня дым на радаре.

Это лейтенант Линсдоттер. Ее радар, как всегда, не в порядке.

– Все нормально, Фэйт. Небо чистое, за исключением двух «чижиков».

«Чижиками» они называли воздушные цели. Свои аппараты называли «правильный чижик», а чужие – «злобный чиж» или просто «злобный».

В бою, при появлении авиации, требовалось держать ухо востро, поскольку летчики считали за высшую доблесть сразиться именно с шагающей машиной. Понятное дело, что связываться с «дефендерами» им было не с руки, а вот атаковать четверкой один «скаут» – тут они были мастера.

Во время одной такой неравной дуэли Саломея получила ранение. Здоровенным осколком от бомбы. Он пробил кабину навылет и мог запросто разрубить пилота пополам, но тогда ей повезло. Добить ее и машину не дали свои ребята из воздушного прикрытия. Они завязали бой прямо над дымящимся «скаутом» Салли, и она наблюдала эту жаркую схватку, пока не лишилась сознания от потери крови.

Теперь все это было в далеком прошлом. К тому же среди пятидесятиметровых пирамид никакая авиация ей была не страшна. Да и «Хэнт-300» парами проносились с завидной регулярностью – каждые двадцать минут. Один из них даже сделал напоказ «бочку». Возможно, это был кто-то из обманутых поклонников Саломеи. На базе летчики не давали ей проходу.

А может, это были дружки Бони, ведь она не знала слова «нет», и этим многие пользовались. И вообще, лейтенант Клейст была на удивление противоречивым человеком. С одной стороны, она любила порассуждать о семье и чистоте отношений между мужчиной и женщиной. А с другой – не пропускала ни одного мужика, а если напивалась, то обязательно ввязывалась в драку с военной полицией. Другие после подобных приключений оказывались в тюрьме, но только не Бони. И даже в бою трудно было представить человека более непредсказуемого. Когда все шли в атаку, она искала укрытие, а когда звучала команда «Организованный отход», она вдруг гнала свой «скаут» в атаку и зачастую в одиночку обращала врага в бегство. Если ее машину притаскивали в бокс с разбитой вдребезги кабиной, механики, посмотрев на номер «скаута», даже не спрашивали, что с пилотом. Все знали – пилот жив.

Между тем в прошлом Бони мечтала стать учительницей начальных классов, а в армию пошла только потому, что ей понравился рекрутер, расписавший прелести военной службы. Но в самый ответственный момент после ночи любви рекрутер смылся, а Бони осталась один на один с «верным ящиком», как назывался договор, не имеющий обратной силы. Чтобы не попасть под суд, Бони пошла на службу. «На годик», как она любила повторять.

– Эй, подружка, – прозвучал в эфире голос Грэя Слайдера. – Посмотри, кажется, у меня левая опора «гребет».

Саломея оценивающе посмотрела на машину Грэя и ответила:

– Ничего подобного. Все в порядке. Просто у тебя датчик замыкает и мигает лампочка.

– Скорее всего, – согласился Грэй и разразился гневной тирадой по адресу механиков, которые если что-то и починят, то другое обязательно сломают.

Радар снова захватил воздушные цели и пискнул. Саломея ждала продолжения его «песни», но ничего не происходило. Бортовой компьютер срочно сверял базы данных, а на экране светилось: «Цели не определены».

– Ну чего тут определять, железка? – удивилась Саломея.

Все и так ясно – очередная пара «Хэнт-300». Но система опознавания не спешила с ответом и в конце концов обвела метки оранжевым цветом.

Раз цели не опознаны, значит, враги.

Два штурмовика пронеслись мимо, но радар так и не исправился, продолжая считать их «злобными чижами».

– Сэр, говорит лейтенант Линсдоттер, – зазвучал на открытой волне голос Фэйт. – Может, это ошибка, но мой компьютер не опознал две воздушные цели. Пишет, что это «враг»…

– Мой тоже, сэр, – неожиданно заявил Грэй.

– И у меня та же картина, – призналась Саломея.

– О’кей, ребята, разворачиваемся в боевой порядок! Кажется, мы их нашли! – Голос полковника прозвучал радостно, словно он успел на веселый праздник. Затем его тональность изменилась и послышалась скороговорка заученных команд, предназначенных пехотным командирам и танковой поддержке.

Саломея ждала, что полковник вызовет и авиацию, но ничего подобного она не услышала, командир лишь добавил:

– Предупреждаю сразу, чтобы вы не надеялись, – связи с лагерем и судами на орбите у нас нет. Так что обходитесь своими средствами!

«Ну спасибо, полковник Вильямс!» – подумала лейтенант Хафин, глядя на экран радара.

– Внимание – пеленг, – монотонно произнес синтезированный голос компьютера.

– Да уж сама вижу… – ответила Саломея.

Прямо на них с большой скоростью двигались четыре воздушные цели. Они очень странно подергивались, и лейтенант Хафин гадала: то ли они настолько маневренны, то ли опять подводит аппаратура.

– Салли! «Злобных» видишь? – крикнул Грэй.

– Конечно, – отозвалась она. – Фэйт, идут на тебя! Встань в укрытие!

– Поняла.

– Эти твари жмутся к самым пирамидам! – нервно крикнула Бони. Она имела в виду, что стрелять в таких условиях было невозможно.

Тем временем танки и пехота уже рассредоточились между пирамидами и ожидали появления воздушных сил противника.

– Мы в полной готовности, Салли! – предупредил полковник.

– Спасибо, сэр, – отозвалась она. Ее руки замерли на джойстиках, чтобы в любой момент заставить «скаут» сделать обманное движение; цели приближались слишком быстро, и надежд на прицельную стрельбу не было.

«…Пять, четыре, три…» – начала отсчет Саломея. Это помогало ей собраться.

На счет «два» робот Саломеи резко присел, и, как оказалось, вовремя. Какой-то предмет с треском врезался в стену пирамиды, а вслед за этим мимо пронеслись темные силуэты.

Саломея нажала на гашетку, но ее снаряды просто унеслись в небо, никому не причинив вреда. Единственное, что она заметила, – это невообразимо быстрый полет змейкой, который выполняли вражеские аппараты.

Развернув «скаут», Саломея вывела его на открытое место.

– Зачем этот спектакль, Салли?! – крикнул Грэй, хотя прекрасно понимал, что она задумала. Ведь пока аппараты противника летали таким манером, попасть в них было невозможно, а лейтенант Хафин заставляла их атаковать и тем самым подставиться самим.

Меж тем противник выполнил разворот и на всех парах мчался обратно. Внезапно все четыре машины атаковали Саломею одновременно. И она не сумела уловить привычную паузу перед атакой с воздуха. Эти пилоты действовали совершенно по-другому.

Один заряд пробил правое предплечье «скаута», еще два прошили его грудную пластину. Потрясение от мощных ударов было настолько сильным, что «скаут» стал падать на спину. Машина рухнула на каменистую площадку и тут же была накрыта веером мелких фосфоресцирующих осколков – один из «злобных» нарвался на танковую ракету.

Остальные три промчались мимо, сопровождаемые огнем из всех видов оружия.

– Ты как, Салли?!! – крикнул Грэй.

– Я – без повреждений, – ответила она. Предусмотренная система защиты пилота сработала, но Саломее было обидно до слез.

На панели, сообщая о неисправностях, мигало несколько аварийных лампочек. Экран радара едва светился и показывал только «снег». Где-то шипела подгоравшая смазка.

– Саломея, выбирайся оттуда! Они сейчас вернутся! – потребовал Грэй.

– Салли, не валяй дурака! – присоединилась к нему Бони.

– Лейтенант Хафин, немедленно покиньте машину! – Это был голос Монро.

«Ишь, соскучился», – зло подумала Саломея. В своей неудаче ей хотелось винить всех на свете.

Оптическая система наблюдения еще работала, и Саломея увидела три приближающиеся точки. На этот раз они шли, не прячась за пирамидами, и явно намеревались покончить с поверженным роботом.

О корпус «скаута» стукнулась дымовая шашка, потом еще одна.

– Спасибо, – поблагодарила пехотинцев Салли и, пользуясь дымовой завесой, заставила робота шевельнуть правой рукой.

Перекрестье визира легло точно на увеличенное изображение аппарата, идущего в середине.

«Какой же ты отвратительный!» – подумала Саломея, ожидая, когда цель будет захвачена. Неизвестные машины, словно чешуей, были покрыты мелкой матовой сеткой, а в корпусах имели несколько отверстий; из них, судя по всему, и выстреливали те страшные заряды, которые прошивали насквозь броню «скаута».

«Однако бить вас можно». – Саломея старалась подавить в себе остатки страха. Как бы там ни было, лейтенант Хафин помнила, что она здесь не одна, на этом древнем, тысячелетнем «кладбище».

Прицельный визир засветился зеленоватым светом, и Саломея нажала на гашетку. Реактивные снаряды яростным роем устремились навстречу цели, а им вдогонку понеслись ракеты, стартовавшие с легких танков.

Поняв, что нарвались на жаркий прием, «злобные» делали невероятные маневры, однако начавшие рваться ракеты создали непреодолимую стену огня, пройти сквозь которую удалось только одной машине. Получив повреждения, она резко пошла на снижение и вскоре заскользила по гладким булыжникам, оставляя за собой след из молочно-белой пыли.

Ценой своей жизни вражеский пилот хотел добраться до «скаута» и добить его, однако нарвался на пушечную очередь и разлетелся цветными брызгами, как и его предшественники.

– Не в этой жизни, парень… Не в этой… – произнесла Саломея, еще не веря, что все уже закончилось.

– Ты можешь поднять машину? – Это был Грэй, и он обращался именно к ней.

– Сейчас попробую, – пообещала Саломея.