Часть 2 Спасти рядового Сервейса

Глава 8 Острова и корабли

После жары Гранделина Дженни радовалась прохладе, наступившей, когда судно вышло в открытое море. Но, едва зашло солнце, свежий морской ветер стал таким холодным, что она полезла в саквояж за курткой. Укладывала наспех, скомкала, и теперь вид, конечно, был не ахти. Но об этом можно было разве что догадываться, потому что ночью все равно не видно. Утешаясь этим обстоятельством, Дженни легла спать на плетеной из тростника циновке. Такими щербатый шкипер снабдил пассажиров, которым продал места на палубе.

Проснулась Дженни ночью от холода. Пытаясь согреться, она, как выяснилось, во вне прижималась к «дядюшке», который тоже скорчился и укутался в сюртук, слишком легкий для такой погоды. Но спал крепко. Дженни встала и, с трудом переставляя затекшие ноги, побрела по палубе в поисках чего-нибудь, что можно натянуть на себя или чем можно укрыться. Луна встала высоко в зените и заливала судно, скользящее по волнам, серебристым светом. И волны были серебряными, и паруса над головой. Где-то рядом, среди бочонков, закрепленных канатами на палубе, похрапывал торговец Рендих Мерч. Матросы дрыхли в трюме, только на корме торчал рулевой, над его головой раскачивался фонарь — единственное теплое пятно в холодном серебряном море.

Если кто-то мог одолжить сейчас какую-то одежку, то именно рулевой. Дженни его запомнила — добродушный с виду пожилой седобородый моряк с серьгой в ухе. Вот к нему пассажирка и направилась. Пробралась вдоль борта, перелезла пирамиду ящиков и наконец оказалась у лестницы, ведущей на верх кормовой надстройки, где горел фонарь. Лестница зверски скрипела, рассохшиеся просоленные ступени визжали под башмаками, но, когда Дженни ступила на площадку, рулевой не повернул головы, чтобы глянуть, кто это так шумит среди ночи. Вцепившись побелевшими пальцами в штурвал, он уставился вправо и словно окостенел.

Проследив его взгляд, устремленный в серебряное море, Дженни ахнула. Вдалеке, там, где посеребренные луной волны сливались в плоскую усыпанную блестками равнину, двигалось… нечто. Никогда прежде не приходилось ей видеть ничего подобного. Эта штука наверняка была громадной, иначе ее было бы не разглядеть с такого расстояния! И она сияла холодным искристым светом. Дворец с устремленными к луне остроконечными шпилями? Ювелирное украшение великана, в сто тысяч раз большего, чем самый здоровенный тролль? Игрушка, оброненная богом-младенцам? Это было великолепное, ни с чем не сравнимое зрелище. Глядя на сияющее нечто, Дженни подумала, что она сама — крошечная, совсем незаметная, почти что не существующая… настолько подавляло это нечто и размерами, и величественной красотой.

— Что это? — прошептала она. — Что там в море?

Рулевой судорожно перевел дыхание и только тут глянул на пассажирку.

— Мы подойдем ближе? Разглядим это получше? — не сводя глаз с серебряного дворца, произнесла Дженни.

— Молись, барышня, чтобы никогда к нему не приближаться. Трохомор и Саронк, храните нас от таких встреч… пронесите его мимо! Пусть он нас не заметит!

Саронк — морское божество, матросы почитали его наравне с Трохомором, покровителем путешествий и дорог.

— Да что же это такое?

— Это ледяной корабль. Веспер знает, куда он направляется, и слава Саронку, наши курсы проходят далеко друг от друга. Это судно Хозяев Льда.

— Так вот почему так холодно!

Ледяной корабль уже удалялся, и рулевой приободрился.

— Мы слишком далеко, чтобы почуять, насколько холоден этот лед, — буркнул он. — Неси его прочь, Саронк. Прочь, подальше от нас.

Дженни хотела сказать, что на борту находятся Повелители Огня, и не следует бояться ледяного корабля, имея таких попутчиков… но прикинула размеры холодного гиганта, проходящего у самого горизонта. И промолчала. Ледяной корабль был слишком велик, чтобы пламя Готвингов могло показаться надежной защитой.

* * *

Утро было солнечными, а мягкий ветерок, хотя и нес прохладу, ничуть не напоминал морозное дыхание ледяного корабля, накрывшее море среди ночи. Дженни проснулась на рассвете и сперва долго не могла выпутаться из циновки, в которую умудрилась завернуться ночью. Жесткая плетеная из тростника подстилка и гнулась-то плохо, но во сне как-то удалось накрутить ее на себя.

А Квестин спал! Он не видел ледяного корабля в серебряном свете луны, не пережил волнующего мига, когда приходит понимание, как ты мал в этом мире, он не поразился красоте холодной громадины на горизонте. Бедный старый Эдуард Квестин… Дженни дала себе великую клятву никогда не становиться старой.

Одержав победу над циновкой, она отправилась пройтись по палубе. Колени, одеревеневшие за ночь от холода и неудобной позы, кажется, поначалу скрипели, но солнышко, поднимаясь, пригревало… пассажиры, спавшие среди принайтовленных бочонков и ящиков, среди бухт каната и туго перевязанных тюков, протирали глаза, ежились, потягивались… в общем, жизнь продолжалась.

Преподобный Остерн стоял на баке, у самого крепления бушприта. Перед ним вяло вздувался и опадал под слабым ветром блинд, а проповедник глядел прямо по курсу, и не сменил позы, даже когда услышал шаги за спиной. Похоже, морская болезнь оставила его в покое.

— Что-то интересное, преподобный? — спросила Дженни. И добавила, когда он обернулся: — С добрым утром!

— Доброе утро, дитя, — улыбнулся священник. — Фирийские острова показались. Вон они, едва видны.

Дженни привстала на носки, чтобы рассмотреть точечки на горизонте среди волн, бегущих навстречу их судну. А Остерн снова уставился прямо по курсу и заговорил, размеренно и ровно:

— Прекрасное зрелище, оно укрепляет разум и очищает душу. На волны можно глядеть без конца. Особенно, если видишь конец пути. Правда, не знаю, есть ли в этом истина. Тедзинг познал, что путь бесконечен.

— Это у богов бесконечен, — напомнила Дженни, — а мы причалим в порту на одном из тех островов. Там и конец пути.

Проповедники всегда много говорят, подумала она, вот и удастся красить монотонное плавание. Нужно только разговорить преподобного. Хотя он не переодетый принц, как один ее знакомый священник, но вполне годится, чтобы поболтать. И ему тоже полезно — разговор отвлекает. А то опять начнется у него приступ морской болезни!

Но, к ее удивлению, Остерн не стал отвечать, так и пялился молча на острова, медленно встающие из волн. Кстати, Ингвар, о котором она вспомнила, был не только принцем, но и шпионом. Вот и этот молчун — не шпион ли? Ведь кто-то посылает ворону следить за Повелителями Огня? Не так уж много пассажиров «Удачи» оказалось на борту этой шхуны. Квестин вовсе не считал, что тайный соглядатай следует с ними от самого Эверона. Он допускал, что обученную птицу потому и используют, чтобы хозяин мог оставаться в тени. А вот Дженни предпочитала простые решения и подозревала, что этот самый хозяин птицы — один из пассажиров. Но держала свои подозрения при себе, все-таки «дядюшка» имеет огромный опыт в сыскном деле…

Тем не менее, ей захотелось понаблюдать за преподобным поближе, и после завтрака она снова отправилась на носовую надстройку, где по-прежнему в одиночестве торчал Остерн.

Острова так и не показались во всей красе, они оставались точками на горизонте, лишь чуть-чуть увеличились.

— Вы не завтракали, преподобный? — начала разговор Дженни.

— Боюсь, я не смогу удержать завтрак в себе, — Остерн наконец отвлекся от созерцания бесконечности пути и с улыбкой обернулся к Дженни.

— Тогда плохо, — заявила она. — И зачем вы только садитесь на корабль, если так плохо переносите моря?

Собеседник пожал плечами:

— Мне очень хотелось повидать Фирийские острова. А как попасть на остров иначе, чем на корабле?

На это возразить было нечего.

— Ничего, — продолжал проповедник, — совсем немного осталось. Можно и потерпеть. Говорят, эти острова прекрасны и изобильны всем, что люди привыкли ценить. Если и есть у пути конец, то он должен быть именно таким, как Фирийские острова.

— А я ничего о них не слышала, — пожаловалась Дженни. — Расскажите, а? Что еще говорят об этих островах?

— Когда Тедзинг создал небо и землю… — тут же завел Остерн.

И Дженни пожалела, что затеяла этот разговор. Получается не рассказ о диковинных краях, а проповедь! Но, к счастью, преподобный не стал увлекаться деталями, не имеющими отношения к делу.

— …Слепил из глины людей, изваял из камня троллей, отковал гномов из металла, и наградил их жизнью. Те капли жизни, что пролились в грязь, среди которой творил Тедзинг, дали дыхание гоблинам. И все, что хотел Тедзинг, ему удалось. Ему всегда удается, ибо он Победитель! Тогда сказал он своим созданиям: у каждого из вас будет свой путь на этой земле, ступайте этими путями. Гномы были тяжелы, они скатились в пещеры, тролли упали в овраги… Тедзинг же был молод и больше не интересовался своими творениями. Теперь он хотел расчистить место для чего-то нового. Собрал в ком глину, камни и прочее, что осталось от работы и швырнул в море. Там, где упали отходы его работы, возник Гранделин.

— Да, глины у него осталось много, — согласилась Дженни.

— И камней немало. Ты убедишься в этом, когда увидишь Матарханские горы, из-за которых сейчас идет война.

— Ага. Там же серебряные копи. Но какое отношение это имеет к Фирийским островам?

— Я к этому и веду! Когда брошенные Тедзингом камни и глина летели через море, кое-что свалилось на полпути. Из этих крох получились острова, на которых есть понемногу всего, с чем работал великий. Всего-всего понемногу, в разумных долях. На Фирийских островах все соразмерно, милостью Тедзинга Победителя. Я надеюсь увидеть в малой пропорции следы его творения. Тедзинг слишком велик, чтобы мы могли оценить его замысел целиком, но там, где только часть, где все маленькое… Может, я сумею постигнуть…

Преподобный задумался.

Дженни поглядела на цель их путешествия, острова уже были не точками, а крошечными зубчатыми силуэтами поросших лесом гор. В самом деле, если глядеть издалека, похоже на модель. Все маленькое, аккуратное, красивых цветов, радующих глаз. Симпатичные лохматые зеленые горки, опоясанные ослепительно белыми линиями прибоя.

Оглянувшись, Дженни увидела, что Квестин, усевшись на тюк, туго перетянутый шпагатами, беседует с торговцем Мерчем. Хм, интересно, что у них общего?

К вечеру острова уже можно было разглядеть в подробностях. Вблизи они казались еще красивее. Зелень лесов, покрывающих скалистые склоны, была чистого нежного оттенка. Водопады, сбегающие к морю, набухали на перекатах ярчайшей белой пеной. Морская вода несла навстречу судну ветки, усыпанные пестрыми цветами. После бесплодных глинистых пустошей Гранделина Фирийские острова казались райским садом!

Но пассажирам и морякам было не до того, чтобы любоваться красотами. Все суетились, готовясь к швартовке — матросы убирали паруса, пассажиры подтягивали узлы на вьюках. Дженни тоже раскрыла саквояж и поковырялась — не потому, что там что-то нуждалось в ее ковырянии, а просто так. Все же готовились, и ей нужно что-то сделать. От этого важного занятия ее оторвал вопрос Квестина:

— Ты что-то выяснила?

— Э? Насчет чего? — она быстро перебрала всю новую информацию, какой обогатилась за сегодня: в основном, азы учения Тедзинга Победителя.

— Я о проповеднике, — пояснил «дядюшка», — может он быть хозяином вороны?

Оба посмотрели вверх — птицы не было видно, но несколько раз за день она показывалась на мачте. Дженни сообразила: Квестин решил, что она пыталась «расколоть» Остерна. Ну и взялся за другую половину работы.

— По-моему, он увлеченный своим служением человек, — осторожно ответила она. — Рассказывал мне о Тедзинге… и все такое. Весьма душеспасительно. А торговец?

— Он тоже выглядит увлеченным своими заботами. Прикидывает, как получит прибыль от этой поездки, но начальству не скажет, только доложит о состоянии рынков. Довольно противный тип и, кажется, на редкость жадный. Он сказал, между прочим, что наш Остерн — бывший солдат. Говорит, прежде, чем податься в проповедники, был головорезом, каких поискать.

— А он-то откуда знает?

Квестин пожал плечами:

— Люди его образа жизни много видят и еще больше слышат.

А Дженни задумалась, глядя в сутулую спину проповедника, все еще торчащего у бушприта. Обычный человек, не очень крупный, ничем не примечательный. И болезненный, к тому же! Даже слуга Готвингов, тот, что был возницей в путешествии по Гранделину, выглядит более устрашающим типом. Мрачный, плечистый, глядит исподлобья, словно прощупывает. А у Остерна взгляд прозрачный, рассеянный. Дженни была уверена, что человек с таким взглядом не может быть шпионом. Но Брем Борк сказал, что за их домом на Гончарной следили настоящие мастера! Уж она-то понимает, что такое актерское мастерство, и как актер может притворяться…

Потом судно совершило разворот и вошло в тень острова. Вблизи Фирийские острова оказались высоченными скалами, сплошь поросшими лесом. И вот тот, что оказался ближе, заслонил низкое вечернее солнце. Там и сям на склонах виднелись россыпи огоньков — это деревни местных жителей. В спокойной воде между зелеными склонами скользили лодки, и в них тоже теплились огоньки фонарей. Ветер доносил пряные и сладкие цветочные запахи.

Уже можно было различить плеск весел, многоголосое пение птиц на берегу… все здесь дышало величавым спокойствием и радостью. Фирийские острова! Место безмятежной соразмерности и гармонии! Однако зачем-то местным жителям понадобился собственный Повелитель Огня. Что же их беспокоит?

* * *

Сперва солнце, зависшее над морем оранжевым шаром, мелькало между горами-островами, потом судно проникло глубоко в лабиринт проливов, и путешественников окончательно накрыла тень. Светились окошки домов на склонах, кричали птицы, блеяли козы. Дженни видела этих коз — их как раз вели с пастбищ по извилистым тропинкам. Стадо то показывалось, когда тропа выныривала из зарослей на лужайку, то исчезали, когда тропа терялась под густым зеленым пологом леса. Она снова пробралась на нос к преподобному, который глядел на зеленые горы так жадно, словно хотел сожрать их глазами.

— Это маленькие острова, мы пока что на краю архипелага. Здесь ветер слабее, чем в открытом море, поэтому сбавили ход. Но, говорят, в центре архипелага, где горные пики увенчаны дворцами Говорящих Со Зверями — там настоящая красота. Как я мечтал это увидеть! Мечтал и боялся сознаться самому себе, ибо не знал, приведет ли меня путь, назначенный Тедзингом, на эти благословенные острова. А вдруг нет? Ложные мечты отягощают душу!

Дженни понимала: преподобный просто размышляет вслух. Это он вовсе не к ней обращается. Ну и пускай. Может, еще что-то интересное вспомнит. И главное: он по-прежнему не похож на соглядатая.

Лавируя между островами, судно продолжало углубляться в запутанный фарватер. Когда почти совсем стемнело, к ним подплыли лодки, аборигены окликнули гостей: с чем пожаловали? Узнав, что на борту Повелитель Огня, который направляется к Говорящим, гребцы на лодках разразились одобрительными криками. Теперь судно скользило в черной воде, по которой бежали длинные дорожки огней. Множество лодок сопровождало пришельцев, указывая путь. Светильники, зажженные гребцами, бросали на волны тысячи бликов, картина была праздничная, яркая, пестрая.

Как на ярмарке, подумала Дженни, вспоминая свое детство, проведенное в фургоне странствующей труппы Бурмаля. Она замечталась и даже не слышала, что бормочет преподобный Остерн. А в себя пришла, когда сообразила, что ее зовет «дядюшка». Квестин стоял под фонарем, который зажгли матросы, и рядом с ним был Реми. Ни господин чиновник, ни кто-либо из Готвингов не показывались на палубе во время плавания, только теперь его милость отправил из своего логова наружу Реми.

Дженни кивнула преподобному и направилась к Квестину. Тот объявил: его милость предлагает детективам присоединиться к его свите. Им будет легче выполнить работу, так как спутникам Повелителя Огня на островах станут всячески угождать, ну а ему будет приятно, что его свита не такая куцая. Может, на островах ценится, если вельможу окружает многочисленная толпа? Кто знает.

На Вулкане и в окрестностях лордам было плевать, что о них думают, но здесь иное дело. Здесь правят не Повелители Огня, а Говорящие Со Зверями. Чужая земля, чужие обычаи! Когда Реми удалился, Квестин пояснил вполголоса:

— Дополнительные телохранители, вот что ему нужно.

— Значит, у меня очень грозный вид, если меня выбирают в телохранители.

Квестин улыбнулся:

— Возможно, ему больше нравлюсь я? Но, полагаю, его милость впечатлило, что мы провели задержание а Абадохе, едва сойдя на берег. Мы профессионалы высокого класса, Дженни!

— Угу, лорд Грегил Вестокен мог бы это подтвердить, не случись с ним несчастье, — понизив голос, проговорила Дженни.

— Возможно, его милость знает об этой истории, — согласился «дядюшка». — Глянь, вон там на острове стоит дворец, на горе, на самой вершине. Похоже, мы уже во внутренней части Фирийских островов.

Дженни обернулась — да, верно, этот остров был обширным, на пологих склонах группы огней в нескольких местах отмечали поселки местных обитателей, а самую высокую гору венчало сооружение с округлым куполом, освещенное десятками фонарей. Наверняка там живет один из Говорящих. Но судно прошло мимо — их цель лежала где-то дальше, а другом острове.

Потом рядом вдруг оказался Рендих Мерч, озабоченно вглядывался в берега, проплывающие за бортом и причитал:

— Виноградники… вы не видите, есть ли там виноградники? Я привез вино, но если здесь делают свое, то плакали мои барыши…

На носу торчал черной тенью преподобный Остерн. Ворона каркала с мачты в ответ на птичий гомон, несущийся с островов…

Но вот показался залитый светом берег. Дженни видела длинную лестницу, тесанные из камня ступени, уводящие вверх по склону, увенчанному огромным куполом. Это был самый здоровенный дворец из всех, что миновали путешественники. На берегу толпились сотни аборигенов, в центре этого сборища под многочисленными фонарями пестрели одежды и сверкали украшения — явно очень богатые. А еще там выстроились солдаты в знакомой эверонской форме. Огненные блики растекались по шлемам и кирасам. Конечно же, это и был остров, на котором обитала семья правителя Фирийских островов, а солдаты — те самые, присланные с Гранделина. И среди них, возможно, Ирви Сервейс, из-за которого Дженни странствует по волнам, знакомится с лордами и принцами, один другого противней… Ну, Ирви, ты дождался — судьба явилась за тобой. Не пытайся встать на пути собственной судьбы!

Глава 9 Лорд и принцесса

Матросы убрали паруса, и бросили канаты на сопровождавшие судно лодочки. Около десятка гребцов в челноках, на которых сияли фонарики, помогли причалить у пирса, облицованного гладко отесанными каменными плитами. Дженни разглядывала толпу на берегу, поэтому прозевала момент, когда Готвинги покинули каюту.

Местные разразились криками, многие указывали друг другу что-то на палубе, это и заставило Дженни оглянуться — что их заинтересовало? Оказывается, Повелители Огня наконец-то показались из каюты. По такому торжественному случаю оба нарядились в свои плащи с алым подбоем, по которым в них легко было признать лордов Вулкана. Матросы, косясь на высоких пассажиров, поспешно спустили трап, сам шкипер встал у сходней и склонился в ожидании.

Готвинги, сопровождаемые Реми и слугой, неторопливо зашагали по палубе. Все, кто был там, попятились, хотя места было достаточно.

— Пристраивайтесь позади, — бросил старший, когда оказался рядом с Дженни и Квестином.

— Что мы должны делать, ваша милость? — торопливо спросил Квестин.

— Все, что пожелаете, — отрезал лорд. — Все будут смотреть на Уотса, а не на вас. Выше голову, юный лорд, выше голову!

Дженни с жалостью поглядела на младшего Готвинга. Бедняга жутко волновался, это было слишком заметно! Он побледнел, стиснул губы и, услышав приказ деда, старательно расправил узкие плечи и вздернул подбородок. Но внушительнее выглядеть от этого, увы, не стал. Внешность его была очень уж неказистая. Впрочем, плащ Повелителя Огня — вот что было важно! Статус важнее, чем его носитель, уж так это устроено среди знатных особ… и все, кто ждал на пристани, несколько сот местных — все они в самом деле пялились исключительно на Уотса.

Дженни прикинула: а ведь старый Готвинг совершенно прав: можно делать все, что угодно! Дело даже не в том, что в ее сторону никто не глядит. У местных просто-напросто не существует ритуала встречи Повелителя Огня, этот визит — первый за многие века!

Что бы ни делали приезжие, это покажется естественным, да еще, чего доброго, станет обычаем. Если сейчас Дженни, к примеру, пройдется на руках, то всякий раз, когда на Фирийские острова прибудет Повелитель Огня, местные будут ждать такого же трюка и страшно удивятся, что ничьи ноги не торчат в воздухе среди приезжих. Да, размечталась она, хождение на руках будет признано примером истинной утонченности и благородства, местные будут обучать молодых аристократов этой премудрости… Пока она раздумывала над своей идеей, посланники Эверона сошли на пристань. И вводить новый обычай оказалось уже поздно.

Солдаты эверонцы выстроились у самого трапа, превратившись, таким образом, в почетный караул своего лорда. Готвинги важно прошествовали между их рядами и направились к подножию лестницы, уходящей вверх по склону горы. На нижних ступенях расположились владыки Фирийских островов и их свита — все сплошь родовитые аристократы, Говорящие Со Зверями. Понять это было несложно, у многих на руках или на плече сидела пестрая птичка или пушистый зверек. Вероятно, иметь при себе такого питомца являлось эквивалентом красноподкладочного плаща эверонских лордов.

Местные были смуглыми людьми, почти все невысокого роста, почти все упитанные, с гладкой лоснящейся кожей, по которой ползали блики — отсветы огоньков фонарей, горящих здесь повсюду. Из-за обилия фонарей на нижних ступенях лестницы было светло, почти как днем. Но склон горы тонул в темноте, ступени уводили в таинственный сумрак, и только в вышине горели окна дворца местного принца. Казалось, ярко освещенное здание парит в ночном небе, а крошечные огоньки, рассыпанные там и сям по склону — это звезды. Небо над островами было полно звезд — ярких и крупных, как фонарики островитян в лодках и на причале. Очень красиво!

Уотс Готвинг порывисто вздохнул. Дженни догадалась, что он сейчас смотрит в самую середину сверкающей толпы на ступенях, там, в эпицентре шелков, серебра и золота стояла девушка. Конечно, это она — местная принцесса. И, можно сказать, невеста юного лорда. Вполне достойная причина для вздоха!

Юная леди, принцесса Фирийских островов, была типичной представительницей своего народа — небольшого роста, плотненькая, но гармонично сложенная, ее фигуру изящно драпировали складки широкого белого одеяния. Но талия, стянутая поясом, была очень тонкой. Причем пояс, набранный из чеканных золотых блях, оказался далеко не самым богатым из ювелирных изделий, которые обильно дополняли простоту белого платья. На высокой груди рядами лежали диски из благородных металлов, соединенные сложно переплетенной ажурной цепочкой, браслеты теснились на смуглых запястьях, а черные волосы, взбитые в высокую прическу, украшала диадема. Эта диадема была самым примечательным из всех украшений — ее венчал дивный граненый камень, на многочисленных холодных гранях его искрились отсветы десятков фонарей и факелов. Дженни не знала, что это за самоцвет, у нее до сих пор не было повода разобраться в сортах драгоценных минералов. Но этот был просто потрясающий! При каждом движении леди островов, при всяком повороте и наклоне головы казалось, что камень рассыпает ворохи разноцветных искр — такой была игра огней в полированных гранях кристалла.

Лицо принцессы было довольно приятным, но его несколько портила скептическая гримаса. Девица поджимала губки и морщила бровки, разглядывая гостей.

— Вот он, один из камней, принесенных из сердца гор, — раздался шепот над ухом Дженни.

Она оглянулась — это произнес Реми, завороженно выпучивший глаза на великолепный самоцвет.

— Стыдись, Реми, — прошептала Дженни. — Вместо того, чтобы любоваться этой прекрасной дамой, ты уставился на камень. Ручаюсь, камней на этих скалах можно встретить куда больше, чем принцесс!

— Но не таких, Дженни, не таких, — облизнув губы, Реми наконец отвлекся от созерцания драгоценности. — Похоже, это последний. Другие похищены Пожирателями.

Ну а лорды Вулкана тем временем оставили свиту позади и прошли к подножию лестницы.

Девушка в диадеме и мужчина постарше — видимо, ее отец, верховный правитель Фирийских островов — сошли с возвышения, чтобы приветствовать гостей. Толпа придворных принялась рукоплескать, при этом несколько птиц-фамильяров сорвались с их плеч и стали порхать над пестрым сборищем, стрекоча и роняя перышки. Те знатные островитяне, что держали зверьков на руках, торопливо оглаживали и успокаивали питомцев.

Дженни уставилась на правителя островов. До сих пор она больше разглядывала юную даму, а этот человек в простом белом одеянии не слишком выделялся среди богато разряженной толпы. Немолодой, лет пятидесяти, совершенно лысый, причем его голову не украшали ни короны, ни диадема — ничего такого, что могло бы указывать на высокий титул. Но если именно он вышел навстречу эверонским лордам, то он должен был являться правителем и никем иным. Пухлый, со смуглой лоснящейся кожей, как и прочие островитяне… только твердый уверенный взгляд выдавал в нем высокопоставленную особу.

— Принц Кехлинк, — прошептал Реми. — Это он пригласил Готвингов.

— А рядом его дочь? — Дженни обрадовалась возможности разузнать о местной правящей династии.

— Да, принцесса Лоянна. Но тише, принц говорит!

Правитель Фирийских островов держал на плече странного маленького зверька, похожего на кошку, белку и обезьяну и обладавшего огромными круглыми глазами ночного существа. Но обезьяной его фамильяр не был, уж это точно.

Дженни повидала обезьян разных пород на ярмарках, куда собиралось множество актерских трупп. Таких там не бывало. Вероятно, принц выбрал для общения животное какого-то местного вида. Это очень патриотично!

Произнося слова приветствия, принц Кехлинк меланхолично поглаживал зверька, тот перебирал крошечными пальчиками сладки одежды на плече хозяина, кивал и задумчиво моргал при каждом слове, словно поддакивал.

И вся толпа притихла, так что слышен был плеск волн у причала и треск просмоленных нитей на факелах.

— Нет слов, чтобы выразить нашу радость, — говорил принц, — от того, что могущественные и мудрые господа Вулкана откликнулись на наше приглашение. Судьба снова, как и в давние времена, посылает нам испытание. Именно в дни бедствий познается истинный друг. Давным-давно великий Повелитель Огня Готвинг спас наш народ от кровожадных злодеев. Мы надеялись, что если беда придет к нам снова, потомки этого славного героя протянут руку помощи…

— О каких испытаниях он говорит? — шепнула Дженни.

Но Реми только поморщился. Он жадно довил каждое слово принца Кехлинка. Дженни подумала: какая скукотища! Официальные фразы, продуманные и взвешенные слова… в них нет ни капли искренности. Идущий путем Хогорта имеет полное право пренебрегать подобными мелочами! Но Реми — посольский чиновник, у них, дипломатов, свое искусство читать между строк. Может, он умеет уловить какие-то намеки в безликой и бесчувственной речи Кехлинка?

Принц умолк и заговорил старший Готвинг.

— Мы всегда готовы прийти на помощь нашим верным друзьям и союзникам, — так же размеренно и невыразительно объявил старик, — как повелось со времен великого предка, основателя моего рода. История любит делать круг и возвратиться к истоку…

Его слушать было несколько интересней, но вот принцесса Лоянна не оценила личных ноток в речи лорда.

— Мы слышали, что нынешние Повелители Огня не похожи на того, кто когда-то избавил мой народ от Пожирателей. Что они слишком пренебрежительно относятся ко всем, кто не имеет власти над огнем. Это так? — перебила она Готвинга.

Отец девушки поморщился. Конечно, принцесса высказалась весьма недипломатично! А Дженни ощутила интерес к Лоянне. Вот это нормальный человек! Говорит то, что думает! Но старый Повелитель Огня не обиделся. Или, во всяком случае, никак не проявил недовольства. Он улыбнулся:

— Уверяю вас, принцесса, это не так. Разумеется, мы, лорды Вулкана, все разные. Есть среди нас как высокомерные, так и искренние. Но каждый из нас сознает свой долг, а это важнее всего! Долг Повелителя Огня!

— Не сомневаюсь, что именно в вашей семье чтут традиции и старую дружбу, — поспешно вставил принц. — Предок наших гостей был великим человеком. И человеком прекрасной души! А мы сегодня видим его потомков! Наследников!

— Да, папа, поэтому мы пригласили именно их, — уперлась Лояннна, — однако как знать, что это именно потомки того самого Повелителя Огня? Пусть покажут, что умеют общаться со зверями. Давай устроим испытание!

— Как будет угодно принцессе, — уже более сухо ответил лорд Морвиг. — Вы вправе убедиться в том, что искусство Говорящих Со Зверями не совсем утрачено в роду Готвингов.

А Дженни снова пожалела его внука. Бедняга стоял, бледный даже в огнях факелов, и не решился вставить ни слова. Хотя речь-то шла о нем! Уотс уже забыл о том, что нужно держаться горделиво, как подобает великому лорду. Он понурился, опустил плечи и уставился на собственные башмаки. Хотелось сказать ему хоть что-то ободряющее, но момент был явно неподходящий.

К счастью, принц Кехлинк, тоже смущенный словами дочери, заявил, что гостям необходим отдых, и он немедленно проводит их в покои, приготовленные для этих славных гостей. Толпа придворных расступилась, принц широким взмахом руки пригласил следовать за ним — вверх по ступеням к дворцу, плывущему в вышине над темным островом. Эверонские солдаты, бряцая оружием, зашагали следом за лордом, и Дженни поняла, что они будут теперь охранять Готвингов. Толпа на причале зашумела — когда торжественная церемония завершилась, можно и обсудить приезжих. Но вот тем, кто шагал в свите Повелителей Огня, болтать по-прежнему не полагалось, и пришлось держать язык за зубами. А ведь на этом языке вертелось столько вопросов!

* * *

Стоило подняться на несколько десятков ступеней, как прохлада, навеваемая морем, осталась позади. Над головой сомкнулись лохматые ветки здешних густых деревьев, из-под их сени пахнуло влажной духотой. А ступеньки-то были крутые и страшно неудобные. Так что пришлось беречь дыхание, чтобы не отстать от головы колонны, где, окруженные носителями фонариков, шествовали принц с придворными и лорды.

Когда подъем закончился, Дженни мысленно вознесла хвалу Трохомору, давшему ей силы пройти эту дорогу. Она взмокла и устала, поэтому не очень разглядела освещенный десятками фонарей фасад дворца и застывших перед ним стражей из личной гвардии принца — здоровенных смуглых островитян. В себя она пришла только когда гостям показали анфиладу полутемных залов. Принц заверил, что они могут получить все необходимое, стоит только обратиться к любому слуге или придворному, всем приказано угождать почтенным гостям из Эверона. С тем он и удалился. Дженни показалось, что принцесса Лоянна хотела еще что-то сказать, но отец увел ее — и, наверное, как раз для того, чтобы не болтала лишнего.

Старый лорд Готвинг заявил, что нуждается в отдыхе, и удалился в самый дальний из покоев. Квестин тоже решил завалиться спать, а Дженни отправилась прогуляться по залам их части дворца. Нужно же разобраться, куда завели ее сто богов Эверона с их неисчерпаемой фантазией!

Залы тонули в полумраке, фонариков здесь не зажигали, они горели снаружи. Мягкий свет струился в окна, когда ветерок приподнимал легкие занавески. Решеток на окнах не было, и Дженни пришло в голову, что, хотя вход стерегут устрашающего вида гвардейцы и солдаты Эверона, но в окно-то легко может пробраться злодей. Когда она раздвинула невесомые полупрозрачные завесы и выглянула, сомнения пропали — дворец нависал над пропастью. От подножия стен вниз вели обрывистые склоны, по которым не так-то легко взобраться.

Но профессиональная осторожность требовала все-таки осмотреться получше. Дженни побрела, держась тени, из одного зала в другой. Пол, мощенный гладкими каменными плитами, позволял передвигаться бесшумно, и Дженни никто не замечал. Хотя пару раз видела слуг, неслышно, словно тени, скользящих по пустынным залам, но сама осталась незамеченной. Потом услышала в соседнем зале голоса и подкралась послушать.

Оказывается, это Реми выспрашивал что-то у смуглого коротышки, одетого, как слуга низкого ранга. Во всяком случае, на нем были просторные шаровары, курка без рукавов и пояс без украшений. Важные персоны навешивали на себя всевозможные побрякушки, а этот, значит — человек низкого положения. Дженни выглянула из-за колонны. Слуга кланялся и твердил:

— Все, что будет угодно господину. Когда будет угодно, я все сделаю.

— Хорошо, — заявил секретарь второго ранга с важным видом. — Но я бы не хотел, чтобы об этом знали мои спутники. Понимаешь? Пусть все останется между нами, а я заплачу тебе за хлопоты.

— Да, господин. Как пожелает господин, — поклоны следовали один за другим.

Звякнули монеты, ссыпаясь из пухлой ладони Реми в смуглую горсть.

Ого, подумала Дженни, это что-то новенькое! У Реми завелись тайны! Но тут за ее спиной раздались шаги, и кто-то тихо позвал:

— Дженнифер! Ты здесь?

Она узнала голос юного лорда Уотса и поспешно выскользнула из зала, в котором Реми шушукался со слугой.

Его милость отступил на шаг, когда она выскользнула из мрака, шепча:

— Я здесь, здесь! А тебе тоже не спится?

— Волнуюсь, — признался Повелитель Огня. — Ты видела принцессу? Как она, по-твоему?

— Ну… — Дженни задумалась, подбирая слова. — Она такая… ну, бойкая.

— То-то и оно, — вздохнул Уотс. — Очень бойкая. Не то, что я! Даже не знаю, как с ней заговорить…

— Пустяки! — постаралась успокоить юношу Дженни. — Тебе не придется ничего выдумывать, на все есть придворный этикет. Каждое слово расписано заранее. Вот завтра, к примеру, тебе предстоит испытание. Как ты думаешь, что это будет?

— Я должен буду вступить в контакт с ее фамильяром. На нынешнюю встречу принцесса своего зверька не взяла, но я видел, какие питомцы у ее придворных. С ними легко, они приучены ловить мысли человека, так что получится даже у меня! Вот как бы вступить в контакт с хозяйкой…

— Притворись кошкой. Или собачкой. С ними-то принцесса разговаривает, она же Говорящая Со Зверями!

Уотс издал очередной тяжкий вздох и признался:

— По-моему, я не понравился Лоянне.

— Ерунда! Следуй путем Хогорта! А он учит, что это мелочи. Понравился, не понравился… все пройдет. Ну, как долго она на тебя смотрела? Несколько мгновений, в темноте, ночью. Ерунда! Вот завтра она увидит героя битвы на Весперовом Колене во всей красе! И дальше будет видеть тебя всю жизнь, успеет разглядеть получше.

— Ты думаешь?

— Успеет, успеет! Может, не сразу, но до старости у нее будет достаточно времени. А эти мгновения вечером — что они перед лицом вечности? Тьфу, ничего. Так говорит Хогорт.

— Кто это, Хогорт?

— Один северный божок. Он учит, что все вокруг нас — мелочи, не стоящие беспокойства. Очень полезная философия в твоем случае.

— Нам полагается не чтить богов, — заявил лорд. — Мы, Повелители Огня, правим с высоты Вулкана, а храмы стоят в самой низкой долине. Может, это неправильно? Но нас так учат…

— Боги бывают полезны, — заявила Дженни. — Когда приходит трудный момент, и нужно выругаться, тут-то все их вспоминают. Причем вслух, и очень выразительно!

И вдруг ее осенило:

— Слушай, Уотс! Я знаю, что тебе нужно!

Она вспомнила, как Эрик, ее несчастный пропавший брат, заводил знакомство с местными девчонками, когда фургон Бурмаля останавливался в новом месте. А сейчас у Уотса именно такой случай!

Она постаралась вспомнить, как хвастался Эрик… и, старательно подражая его манере, заговорила:

— Запомни главное! Лоянна без ума от тебя. Я видела, как она смотрела, глаза не лгут. Она уже создала твой образ в мечтах, и там, в голове принцессы, ты могучий, великий, обворожительный… э-э… ну, чего там мальчишки о себе обычно воображают? Так вот, для нее ты уже сейчас таков. И принцесса страшно расстроится, если ты не будешь соответствовать ее мечтам. Не подведи Лоянну, не разбивай ее мечты! Если не будешь таким, как она тебя вообразила, ты погиб. Принцессы умеют мстить, учти! И второе: простой способ привлечь внимание принцессы…

* * *

Успокоив Уотса Годвинга и снабдив его планом действий, Дженни еще побродила немного по темным залам, но больше ничего интересного с ней не случилось. Слуги скрылись, господин секретарь второго ранга тоже пропал — не иначе, отправился вынашивать тайные дипломатические замыслы и замышлять новые подкупы слуг. Странно что ему не пришло в голову подкупить Дженни. Парочка образцов местных сладостей вполне бы сгодились. Надо будет предложить ему совершить этот акт — взамен на сохранение тайн эверонской дипломатии.

С этой светлой мыслью Дженни возвратилась в покои, отведенные детективам. Квестин, конечно, спал. В его возрасте полагается пропускать все самое интересное, так устроена жизнь! А Дженни обнаружила, что, обследуя окрестности, она сделала одно немаловажное упущение — оказывается, в их апартаментах имелась и ванная комната! Эти Говорящие Со Зверями, оказывается, вполне цивилизованный народ! Кто бы мог подумать, а с виду и не скажешь… а может, это им звери подсказали ванну наполнить?

Вода в ванне уже остыла. А может, ее и не догадались нагреть? Впрочем, здесь было тепло, и Дженни с наслаждением погрузилась в облицованный каменными плитами бассейн. Смыть походную пыль было славно, и она едва не заснула прямо в ванне, сонливость навалилась внезапно и мощно. С немалым трудом Дженни кое-как вытерлась и добралась к постели. Засыпая, она пробормотала:

— Ирви Сервейс, не надейся, что ванна побудит меня задержаться в этом месте. Они не нагрели воду, и значит, мне по-прежнему нужно в Эверон.

Утро выдалось на редкость суматошным и коротким. Все из-за того, что Дженни проспала. На Горшечной она всегда вставала рано, а тут то ли мягкие перины были виноваты, то ли усталость… в общем, когда она проснулась, солнце уже стояло высоко, и яркие лучи пронзали насквозь невесомые занавески на окнах. Ветерок шевелил их, и пятна света бродили по стенам.

Первым делом Дженни обследовала свое плечо, пострадавшее в драке с преступным миром Абадоха. Синяк уже порядочно побледнел, но, увы, оставался слишком заметным, чтобы показывать его публике.

Квестина не было, он уже позавтракал и куда-то скрылся. Пришлось Дженни самой разбираться в сортах местных фруктов, оставленных бывшим префектом на подносе. Поднос, конечно, приволокли слуги, но сделали это так деликатно, что не разбудили гостью. Пока она завтракала, вернулся «дядюшка».

— Собирайся, — велел он, — нас зовут на церемонию.

— Какую еще церемонию?

— Испытание молодого лорда Готвинга.

— А, разговор с ручной зверушкой принцессы! — вспомнила Дженни. — Надеюсь, это ненадолго.

— Я тоже надеюсь. У нас на островах дела, ты не забыла? Мне удалось узнать, где сейчас рядовой Ирви Бойс.

— А он не здесь? — Дженни встрепенулась. Что за неуловимый человек такой, этот братец Ирви! Плывешь за ним на Гранделин, потом на Фирийские острова… а он, оказывается где-то в другом месте?

— Он не слишком далеко, — успокоил Квестин. — Просто не на этом острове. Этот — что-то вроде столицы или резиденции монаршей фамилии. Эверонские гарнизоны расставлены на нескольких крупных островах, а сюда доставили только три десятка самых рослых и видных парней, достойных составить свиту их милостей.

— Значит, малыш Ирви не слишком видный малый, — заключила Дженни. — Тем проще будет его скрутить и увезти в Эверон.

Дженни оделась, и они с «дядей» отправились поглядеть на церемонию. Стоило покинуть апартаменты, отведенные гостям с материка, как Квестин и Дженни очутились среди фирийцев, направлявшихся туда же — увидеть испытание Уотса. В просторных коридорах дворца стоял гул голосов, щебет птичек и стрекотание всевозможных зверьков, сопровождавших хозяев. Шагая в этой пестрой и шумной толпе, гости вскоре очутились в просторной круглой зале, которая, как поняла Дженни, находилась в самом центре княжеского дворца.

Стены представляли собой широкие ступени, амфитеатром поднимающиеся от центральной площадки, куда вели четыре узких входа, а свет проникал сквозь отверстие в крыше. Все пришедшие рассаживались на этих ступенях, нашлось место и для детективов. Они устроились неподалеку от прохода — как сказал Квестин, чтобы поскорее уйти, когда все закончится. Им дадут суденышко и гребцов, чтобы отправиться на остров, где расположен нужный гарнизон, и задерживаться не следует.

Ни Готвингов, ни князя с дочкой не было видно, так что Дженни занялась тем, что изучила животный мир островов — на плечах и в руках придворных он был богато представлен. Всевозможные зверьки вертелись или важно возлежали в руках Говорящих Со Зверями, пестрые птицы порхали в столбе света, льющегося сквозь круглое отверстие в потолке…

Вот показались Повелители Огня. Уотс держался важно и подбородок задирал высоко. То ли поверил в советы Дженни, то ли — что более вероятно — ему так велел дед. Внук оказался слишком робок и неуверен в себе для великого лорда, и Дженни ничуть не сожалела, что наврала ему насчет влюбленных глаз принцессы. Застенчивому лорду не повредит немного нахальства, лишь бы не привык и не стал злоупотреблять.

Лорды Вулкана прошли по проходу под любопытными взглядами местных, птички порхали над их головами, и Уотс то и дело отвлекался на это мельтешение. Потом, спохватившись, снова принимал горделивый вид.

В проходе напротив из тени возник принц Кехлинк, а за ним шла… ого! Вот тут Дженни впервые усомнилась в правоте учения Хогорта. Как ни крути, не все на этом свете следует признавать мелочами. Рядом с принцессой Лоянной важно вышагивала здоровенная пантера угольно-черного цвета. При каждом движении по черной шерсти перетекали влажные блики, а глаза смотрели на людей в зале настороженно. В общем, выглядел фамильяр принцессы опасным. И даже намного более, чем просто опасным!

Лоянна положила пухлую ладошку на голову фамильяра, и пантера зевнула, показав на миг белые клыки, особенно выделяющиеся на фоне черной шкуры.

Дженни слышала об этих больших кошках, и даже читала в одной книжке, но там была картинка, а тут — громадная зверюга. С зубами! Дженни вспомнила, как снимала кошку Фили с дерева. Оказывается, ей тогда просто повезло. Не приведи Трохомор, чтобы когда-нибудь пришлось по заказу клиента доставать с дерева пантеру!

Кехлинк остановился, и его дочь со своим ручным зверьком пошла к центральной площадке. Старый лорд слегка подтолкнул внука и тот двинулся навстречу судьбе. Зал, в котором собралось едва ли не сто человек, притих. Даже птички куда-то подевались, в воздухе больше не наблюдалось их пестрого мельтешения. Видимо, уловили настроение хозяев. Дженни тоже затаила дыхание. Все ее выдумки не подразумевали, что дама явится на первое свидание с таким зверем. Подружки Эрика такого себе точно не позволяли! Что же будет?

Принцесса с фамильяром и Готвинг-младший вышли к центру круга и остановились в нескольких шагах.

— Принцесса Лоянна, — слегка склонил голову лорд и сделал шаг вперед. — Я давно мечтал о случае познакомиться поближе. Что скажете, если мы прогуляемся вдвоем, когда закончится эта скучная церемония? Уверен, я смогу вас развлечь.

Уотс щелкнул пальцами, и вокруг его ладони расцвел целый каскад маленьких оранжевых искорок. Пантера подалась назад, ощерив зубы, но хозяйка стиснула складки черной шерсти на загривке фамильяра, и огромная кошка замерла.

На зверюгу Повелитель Огня вовсе не глядел, и Дженни поразилась: как он отлично держится! Но когда Уотс сделал еще шаг, пантера заворчала, снова показав клыки. Лоянна чуть сжала пальцы на загривке фамильяра, и лорд протянул руку к пантере. Клыки исчезли, и гигантская кошка опустила тяжелую башку. Пальцы Уотса и Лоянны встретились на ее холке. Лоянна молчала, перебирая шерсть свой любимицы.

— Я думаю, вы сможете показать мне местечко поблизости, где не будет такой толпы, — добавил Повелитель Огня.

— У нас в саду есть несколько укромных уголков, куда слуги не суются, — ответила Лоянна. В ее голосе больше не было ни вызова, ни дерзости. — Пойдемте?

Держась за руки, молодые люди прошли из зала, и принц Кехлинк посторонился, пропуская их и пантеру, которая трусила следом — как показалось Дженни, обиженная, что ее клыки так и не оценили по достоинству.

— Ну, — прошептала она Квестину, — кажется, здесь все сложилось благоприятно. Давай сбежим, пока все хлопают глазами?

Они осторожно спустились в проход и покинули зал. За спиной Дженни раздавался голос старого лорда:

— Надо полагать, мой внук прошел испытание? Что ж, мы ведь и не сомневались, что эта мелочь не задержит нас надолго, верно, принц?

— Разумеется, — откликнулся с противоположного конца зала Кехлинк. — Я рад, что молодые люди так славно поладили!

Квестин и Дженни так и не узнали, чем закончилась церемония в круглом зале, они уже шагали по полутемным залам среди колонн и пестрых занавесей, которые раскачивал ветерок. Потом, покинув дворец, спустились по лестнице на широкую набережную, у которой пришвартовался доставивший их корабль.

У пристани было куда более людно, чем вчера. Только теперь здесь не наблюдалось придворных и знатных Говорящих. Зато обнаружились оба старых, еще со времени плавания на «Удаче», знакомых.

Представитель почтенного торгового дома Рендих Мерч выставил свои бочонки аккуратной пирамидой и весело покрикивал:

— Подходите, люди, пробуйте! Кто отведает этого волшебного напитка, не только со зверями заговорит! После первой кружки сам с птицами запоет, после второй в небо воспарит… а уж от третьей с камнями на мостовой будет разговаривать, потому что ляжет и не встанет! Ну, кому охота попробовать? Всего-то пару монет, а?

У бочонков толпились местные, гремели кружки, загорелые скалили зубы и смеялись.

Преподобный Остерн задушевно вещал:

— Истинно велик сердцем лишь тот, кто побеждал. Только победа и успех дарят нам верный путь. Кто не испытал величия, как может отличить грех от правды? Кто не вознесся, тот не имел случая отказаться от соблазна. Кто не изведал власти над побежденным врагом, тот не мог проявить милосердие. Подняться и отказаться от высоты — вот путь Тедзинга.

— У нас нет врагов, добрый человек, — выкрикнул один из слушателей. — Значит, мы не можем быть великодушны?

— Можете, — обернулся к нему Остерн, — но как ты узнаешь, на что способен, если не испытал себя?..

* * *

Корабль, который должен был доставить детективов на остров с гарнизоном, оказался небольшим и с виду довольно неуклюжим суденышком, оснащенным и парусом, и гребными веслами. Шесть гребцов, по три с каждого борта, да их старший, который управлялся с рулем и парусом. Парус был непривычно устроен — он раскрывался наподобие веера.

Для гостей были предназначены места под плетеным из тростника тентом. От причала отошли на веслах, потом шкипер потянул канат — парус развернулся, и суденышко заскользило по волнам. Пока шли вокруг столичного острова, гребцы отдыхали, и Дженни даже подумала, что их напрасно взяли в плавание, с кораблем мог управиться и один шкипер — тот и рулем занимался и парус регулировал при помощи тросов. Но потом они оказались в тени другого острова, ветер пропал, пришлось гребцам потрудиться.

— Наконец-то все закончится, — Дженни зевнула, устраиваясь поудобнее. — И все эти тайны останутся позади, а мы отправимся домой.

— О каких тайнах ты говоришь?

— Вороны, соглядатаи и война. И все другое. Например, зачем принцу Кехлинку понадобился Повелитель Огня? О каких угрозах он толковал?

— Не вижу здесь тайны. Ведь идет война. У Фирийских островов мир с Погонщиками Ветра, но, рассуждая логично, есть два места, откуда Погонщики могут управлять штормами и перекрыть море для торговых судов Эверона. Это Весперово Колено, которое далеко вдается в море, да Фирийские острова. Может, они опасались нападения Погонщиков? А вот ворона… Эта порода на островах не живет, здесь ворона будет очень заметна. И, надеюсь, Говорящие Со Зверями сумеют что-то с ней сделать. Я имею в виду, поймать и расспросить. Его милость наверняка попросит принца об этом. Так что тайны ждут нас в Эвероне, Дженни.

— А вот и нет! Что ты скажешь о Реми? Я вчера видела, как он дал денег одному из слуг во дворце. И о чем-то просил. Разве не тайна?

— Реми больше не мой подчиненный, он может делать, что хочет. Возможно, как дипломатический посланник, он обязан что-то выяснить. Успокойся, нет больше никаких тайн.

Вверху раздалось звонкое карканье. Нахальная ворона была здесь и устроилась на тенте, над головами детективов.

— А вот эта птичка с тобой не согласна, — заявила Дженни. — Как теперь ее поймают Говорящие? Она все время будет прятаться, плавать на кораблях, отыскивать какие-то укромные местечки…

— Не беспокойся, племянница. Если на все острова приходится одна-единственная ворона, рано или поздно ее отыщут, — детектив задумался. — А знаешь, я ведь в самом деле гляжу на тебя как на племянницу, на свою единственную родственницу. Как ни странно, с возрастом мне все больше хочется чего-то такого… домашнего… чтобы у меня была семья.

Дженни растерялась и не придумала, что бы ответить. Ей самой было приятно считать, что она живет в доме такого славного родственника, вроде как в семье.

— Мне уже хочется возвратиться домой, в Эверон, — продолжал Квестин. — И я просто завидую, с какой легкостью ты переносишь путешествие.

— Я-то привыкла. Всю жизнь в дороге! Вот если бы у дома номер восемьдесят четыре были колеса, и он разъезжал взад и вперед по Горшечной улице, я бы чувствовала себя куда лучше!

Плавание длилось довольно долго, солнце успело подняться в зенит и начать спуск к западу. Кораблик то на веслах, то распустив парус, скользил между берегов. Сперва это были узкие протоки между скалистыми боками островов, потом проливы стали шире — сердце архипелага осталось позади. От острова к острову они шли вод парусом, мимо рыбацких лодок, на которых загорелые фирийцы под монотонный напев тянули сети, а в сетях трепыхались радужные сверкающие рыбы. Птицы всевозможных расцветок пестрыми стаями срывались с зеленых веток, нависших над обрывами, проносились в тени паруса. Ворона, единственная на всем архипелаге, каркала им со своего насеста.

Наконец показался одинокий остров, за которым начиналось открытое море. Ветер окреп, высокие волны приподнимали легкий кораблик, но он уверенно держал курс, приближаясь к скалистому берегу. Когда подплыли ближе, Дженни разглядела на вершине горы, венчающей островок, зубчатые стены форта, а над ними — флаг. Наконец стало возможно разглядеть на полотнище алые языки пламени. Флаг Эверона.

Глава 10 Прошлое возвращается

Корабль причалил у пирса. Здесь не было удобной гавани и набережной, только пара досок на сваях, уходящие в море от узкой полосы пляжа, засыпанной галькой. И дальше — тропинка, круто уводящая вверх по склону, к воротам форта.

— Ветер поднимается, — заметил шкипер. — Странный ветер, неправильный, как бы не началась буря.

Дженни посмотрела в море. За этим островом тянулась гряда скал, а больше ничего не было. Форт выстроили на границе архипелага.

Скалы обдавало свежим соленым дыханием моря. Ветер, как ветер. Дженни с Квестином сошли на причал.

— Не задерживайтесь там, господин, — напутствовал их шкипер. — Если начнется шторм, я уведу корабль, чтобы не разбило о скалы. Пережду между островами, на тихой воде, потом вернусь за вами.

Квестин кивнул, и они зашагали по тропе. Солнце припекало, под ногами трещали сухие высушенные стебли. На этой скале, открытой солнцу и ветру, не было и подобия буйной зелени, свойственной Фирийским островам. Скучное местечко. Если Ирви Сервейсу нравится служить здесь, то он просто исключительный романтик!

В воротах Квестин предъявил свои письма с неисчислимыми печатями. Посетителей проводили к лейтенанту, который командовал гарнизоном. Пока они шли к башенке, где расположился этот офицер, целая толпа собралась, чтобы поглазеть на приезжих. Нечасто солдатам выпадало хотя бы такое развлечение.

Лейтенант, сухопарый мужчина средних лет, придирчиво оглядел печати, прочитал письма…

— И вот еще это, — Квестин протянул ему бумагу, которой Дженни раньше не видела. И печать на ней была одна-единственная. — Личное распоряжение лорда Готвинга. Мы забираем вашего солдата, он нужен его милости.

— Забирайте, — кивнул офицер, — все равно сидим здесь без дела. А этот ваш Ирви Бойс не лучший воин в моем гарнизоне. Я прикажу ему собрать вещички. Ступайте к воротам, он подойдет.

Под любопытными взглядами солдат детективы проделали обратный путь через двор.

— Ты не говорил, что мы заберем клиента сразу, — заметила Дженни. — Откуда у тебя это письмо?

— Попросил его милость. У лорда есть такое право, он же высокий полномочный посол Вулкана. Значит, может затребовать солдат из местного гарнизона — столько, сколько потребуется. Я подумал, что здесь не самое лучшее место для той беседы, которая нам предстоит. Тем более, шкипер опасается непогоды.

— Как ты предусмотрителен!

Но тут явился рядовой Ирви Бойс с походным рюкзаком, и Дженни уставилась на этого человека, из-за которого пришлось мчаться на край света. Ничего особенного он собой не представлял. Если старшая сестра подавляла своим величием, то младший представитель семейства Сервейсов, наоборот, был воплощением заурядности. Небольшого роста, тощий, узкоплечий, совсем не похожий на героя, который по зову Родины устремился на бой с Погонщиками Ветра и добровольцем отправился в дальние края. Лицо его тоже было невыразительное, узкое, с мелкими чертами. Похоже, вся красота и значительность, отпущенные на двоих, достались сестре.

По толпе солдат, собравшихся, чтобы поглядеть на приезжих, прокатился ряд хохота и насмешливых реплик — мол, глядите, нашего героя увозят, как же мы без него? Ирви втянул голову в плечи и понурился.

Детективы представились, и Квестин кивнул:

— Идем, Ирви.

— Куда это? — голос у героя тоже был так себе, высокий, мальчишеский.

— По дороге я расскажу подробности, а пока что мы направляемся во дворец Кехлинка. Ты переводишься в столичный гарнизон и поступаешь в личное распоряжение его милости лорда Морвига Готвинга, возглавляющего посольство Эверона на Фирийских островах.

Спускаться по тропинке было еще труднее, чем подниматься, из-под ног сыпались камешки, и Дженни хотелось перейти на бег. Пока они шагали под уклон, Ирви бубнил:

— Да, нам говорили, что прибыл посол. Ему в почетный караул отобрали самых видных солдат, а меня, конечно не взяли. А сейчас-то чего? Чего еще от меня нужно?

Да, этот мямля совсем не подходил на роль героя добровольца. И Дженни с удовлетворением подумала, что служба ему явно не по душе. Такого уломать вернуться к богатенькой сестре будет легче легкого! Квестин хорошо придумал с этим переводом в столичный гарнизон. Сюда, на эту убогую пыльную скалу, младший Сервейс уже не вернется!

Шкипер поджидал пассажиров, стоя на носу суденышка и вглядываясь в морскую даль. Ветерок не стал крепче, и Дженни подумала, что этот дядечка только прикидывается опытным моряком, а сам всю жизнь проплавал по спокойным проливам между островами. Но как бы там ни было, пассажиры заняли место под тентом, Квестин в центре, а Дженни несколько раз заметила, что отважный воин то и дело косится на нее. Чуть склонится вперед, чтобы «дядюшка» не заслонял вид, и разглядывает. Может, просто давно не видел красивых девушек? Дженни было не жалко, пусть глядит. Ирви ее совсем не заинтересовал. Зато ворона, о которой она успела позабыть, проявила немалый интерес к новому пассажиру. Она слетела со своего насеста и стала описывать тяжеловесные пируэты вокруг передней части кораблика, накрытой тентом. Явно разглядывала нового пассажира. А потом вдруг набрала высоту и, взяв курс на центр архипелага, скрылась.

Дженни проводила ее взглядом, потом заметила, что Ирви снова пялится в ее сторону. Проверила на всякий случай, застегнуты ли те самые злополучные пуговки. Все было в порядке. А шкипер отдал команды, его матросы расселись по банкам, на веслах отвели судно от причала, потом шкипер потянул канат, раскрывая парус. Корабль лег на обратный курс.

* * *

Когда судно, обогнув очередную скалу, вошло в лабиринт островов, Квестин заговорил:

— Ирви, не будем терять время. Сейчас я тебе все объясню. Мы прибыли сюда с поручением твоей сестры, госпожи Клементины. Она просит тебя вернуться. Ты ей нужен, Ирви.

— А она мне — нет, — неожиданно резко отрезал солдат. — Можете поворачивать, я не вернусь в Эверон. Возвратите меня в форт!

— Сейчас мы плывем во дворец Кехлинка, — спокойно произнес Квестин. — А пока что прочти письмо сестры.

Он протянул Ирви бумагу, и тот, хмуро кривя лицо, стал читать. Потом буркнул:

— Это ничего не меняет.

— Ирви, — стал увещевать Квестин, — ну сам подумай, как это выглядит. Твоя сестра со слезами просила тебя вернуться. Что ты здесь делаешь? Торчишь на скале, забытой всеми богами, среди людей, которым на тебя наплевать… А Клементина ждет, она нуждается в тебе, в единственном родном человеке!

— Ей тоже плевать на меня, — запальчиво перебил детектива Ирви. — Вы не знаете, как она со мной поступала! Вы же ничего не знаете!

— Это все в прошлом, а прошлое уже не вернется.

— Прошлое всегда возвращается, — упрямо заявил Ирви. — Оно всегда возвращается в самый неподходящий момент. И я хочу в этот момент оказаться подальше от Клементины! Забытая всем богами скала вполне годится!

До сих пор они говорили вполголоса, чтобы не слышали гребцы, но последнюю фразу Ирви едва не выкрикнул. Потом, словно испугавшись собственного порыва, замолк. Дженни подумала, что ей тоже нужно вставить слово. Внести, так сказать, вклад в общее дело.

— Только не говори, что тебе здесь понравилось, — едко заявила она. — Мне стало скучно, уже пока я поднималась по склону к воротам.

— Я солдат, — Ирви наклонился, чтобы глянуть на нее в упор. — Скука, это не самый страшный враг на войне! Зато здесь я ощущаю, что исполняю гражданский долг! Как полноценный человек!

— Ты и есть полноценный, хоть здесь, хоть в Эвероне, — мягко подхватил Квестин — но Клементина нуждается в тебе. Именно потому что вы вместе прошли через многие вещи, о которых страшно вспоминать. И ты был рядом во всех испытаниях. Она нуждается в тебе, пойми, по-настоящему нуждается. Она только выглядит сильной, а на самом деле, ей сейчас очень тяжело. Ей нужна сестра, с которой можно разделить эту тяжесть.

— Сестра? — Дженни с удивлением заглянула в лицо Квестина. — Дядюшка… С тобой все в порядке?

Квестин крякнул.

— Веспер бы все это взял! — выговорил он. — Это тайна, Дженни. Я зря проговорился. Теперь тебе придется помалкивать на эту тему.

Ирви тяжело вздохнул.

— Это правда, что ей нужна сестра, — пробормотал он. — Я знаю. Но меня она не спросила. А если я не хочу быть ее сестрой?

— О чем вы толкуете? — взмолилась Дженни. — Я уже все равно храню страшную тайну. Так можно мне ее хотя бы узнать?

— Ирви, ты не против? — обернулся к солдату Квестин. — Я уже все равно ляпнул…

— Валяйте, — махнул рукой тот. — Я вообще-то думал, вы оба знаете.

— Клементина сказала только мне, — пояснил отставной префект. — Дженни, послушай. Ирви — гермафродит, он может быть женщиной и мужчиной.

— Ого!

Дженни вовсе не была поражена наповал, на ярмарках среди странствующих актеров, она встречала всяких людей, бывали и такие… Но те, кого показывали в балаганах, выставляли свои странности напоказ, а Ирви, напротив, скрывает. И ведь теперь она видит, что, в самом деле, при желании это худощавое, по-своему даже изящное существо вполне может быть женщиной. Как же он жил там, среди солдат? Бедный Ирви… Бедная Ирви…

— Мы начинали вместе с нуля, с ничего, — забубнил Ирви. — Клементина всегда выглядела красавицей. Сейчас она расцвела, но и в юности была очень хорошенькая. Она мечтала открыть свое заведение, ради этого мы работали, как Веспером проклятые… ну, вы понимаете?

— Конечно, — заверил Квестин, — ты можешь опустить подробности.

— Сперва у нее было больше клиентов, она старалась… да, старалась! Стала известна, начала получать лучших ухажеров. Они платили неплохо, но мы обе во всем себе отказывали, Клементина копила на свое заведение. Когда мы наконец обзавелись собственной вывеской, она стала вести счета и меньше заниматься с клиентами, зато теперь на меня всегда был спрос. Ведь она придумала, что ее заведение — особого класса, ничего обычного, сплошная экзотика! Знатные господа, которым хотелось чего-то особенного, шли к ней. Внешне я был как мальчик, я умею скрывать вторую половину… но мог и то, и это. Мне пришлось много работать. Она все твердила, что видит во мне маленькую сестричку, но работа… Вы поймите, пока Клементина не встала на ноги, не начала зарабатывать прилично, пока ее заведение не сделалось знаменитым, я трудился для нее! И мужчиной, и женщиной, я мог быть всем, чего желает клиент, я мог оказаться и тем, и другим одновременно! Но теперь она не нуждается в особенном товаре, ее «Улыбка Вилены» процветает. Она хочет, чтобы я стал наконец той самой сестричкой, о которой она всегда мечтала, но теперь я собираюсь найти себя, разобраться, кто я такой… такая… кто я на самом деле. Без нее! С самого начала! Написать свою жизнь на чистом листе! Я пошел добровольцем, потому что к ветерану войны не будет никаких вопросов, понимаете? Я буду сам! Без Клементины! Без прошлого!

— Но ты же сам сказал, что прошлое возвращается, — напомнила Дженни. — И лучше встречать его вместе. Поверь мне, я знаю, о чем говорю. Мне уже пришлось начинать сначала.

Она нащупала твердую квадратную ладонь Квестина и крепко сжала.

— Когда прошлое вернется, лучше встречать его вместе!

* * *

Ирви долго молчал, и спутники не мешали ему размышлять. Он несколько раз перечитал письмо сестры, потом стиснул его в кулаке и задумался.

А судно тем временем скользило по протокам между зелеными островами. Над парусом, похожим на веер, порхали птицы, плескали ярко-синие волны, на них качались упавшие с деревьев цветы. Иногда в узких проливах парус раздвигал склонившиеся к воде ветки. По морщинистым бокам увитых зеленью скал бежали водопады, весело пенясь, обрушивались в морские волны. Ирви глядел на эту красоту и молчал.

Голые скалы, открытые морским ветрам, остались позади, и шкипер, кажется, забыл о возможном шторме. Он весело скалился, управляясь с рулем и парусом. Ближе к центру архипелага стали попадаться деревни, приютившиеся в долинах, спускающихся к берегу. Здесь то и дело встречались рыбацкие лодки, местные жители приветствовали проплывающий парусник, махали загорелыми руками, выкрикивали добрые напутствия. Шкипер и гребцы кричали в ответ. На вершинах гор торчали усадьбы местных господ — Говорящих Со Зверями. Их дома высились над подвластными островами, как виллы Повелителей Огня над Эвероном, но не излучали той грозной силы, которая была присуща могущественным лордам Вулкана. Здесь все было меньше, проще, добрее и веселее.

Но вот показался и большой остров, увенчанный дворцом принца. Теперь, при свете дня, он смотрелся не так величественно, как ночью, когда, казалось, плыл в вышине над островом, подсвеченный огнями земли и неба, факелами и звездами. Белокаменное строение, утопающее в зелени садов.

Шкипер навалился на рулевое весло, разворачивая судно к набережной.

— Эй, почтенные гости! — окликнул он пассажиров. — Довольны ли вы? Мне велено сегодня служить вам. До вечера далеко, и, если желаете совершить еще какое-то путешествие, только скажите!

Квестин собрался сказать, что на сегодня странствия окончены, но Дженни дернула его за рукав, заставляя замолчать. Она заметила на пристани знакомую фигуру приятно округлых очертаний. Реми, воровато озираясь, пробирался по причалу между рыбаками, выгружающими корзины с уловом, их женами и детворой, стайками носящейся среди занятых делом взрослых. Он шагал следом за человеком в просторной белой одежде, какую носили слуги во дворце Кехлинка, и Дженни догадалась, что это тот самый слуга, которому господин секретарь второго ранга вчера ночью совал монеты. Если сопоставить все, что Дженни видела, выходило, что здесь попахивает новым приключением, не шуточным, а вполне серьезным.

Она указала Квестину на Реми и прошептала:

— Он не должен нас видеть! Ирви, будь добр, встань вот здесь!

Солдат не без удивления подчинился и поднялся с лавки под тентом, так что Квестин с «племянницей» могли укрыться за ним. Если прижаться друг к другу и пригнуться, то даже тощий Ирви прикрывал их от наблюдения с берега. Впрочем, Реми не смотрел на приближающийся парусник, он косился по сторонам: не видит ли его кто-то из знакомых, из людей, вхожих во дворец.

Пока парусник совершал маневры у пристани, человек в белом увел Реми к дальнему окончанию набережной, где на волнах покачивались узкие лодки и указал одну из них. Реми неловко сполз в суденышко и стал вертеть в руках весло. Здешние рыбаки гребли стоя на колене, попеременно опуская весло то справа, то слева. Это Дженни уже успела разглядеть, а Реми удивлялся.

— Что случилось? Почему тебя интересует Реми? — спросил удивленный Квестин.

— Ну, как же, дядюшка! Вспомни, ворона улетела, когда к нам присоединился Ирви! Помнишь, его милость говорил, что того, кто следит за нами, интересует новый человек! Ворона улетела к хозяину, а Реми тут же куда-то собирается. Разве не странно?

— Но ворона улетела давно.

— А господин секретарь второго ранга не мог раньше освободиться! Думаешь, так просто ему заняться чем-то втайне от всех? Вели шкиперу следовать за этой лодкой, но на большом расстоянии, чтобы Реми не заметил!

— Хм-м… в этом что-то есть…

Квестин, пригнувшись, шмыгнул из-под тента на корму, а Ирви Сервейс, старательно расправляющий плечи, чтобы заслонить спутницу, обернулся и спросил:

— А что вы сейчас делаете?

— Мы же детективы! — важно объяснила Дженни. — Сейчас мы следим вон за тем подозрительным типом. Чего ты так смотришь? Успеешь еще во дворец! Лучше наслаждайся, солдат, у тебя увольнительная!

— И часто ты занимаешься такими делами? — поинтересовался Ирви. — Тебе не мешает, что ты… э… женщина?

— Вот еще! — фыркнула Дженни. — Даже наоборот! Женщиной — гораздо интереснее!

Ирви промямлил что-то неразборчивое. Возможно, в его прошлом быть женщиной не всегда оказывалось интереснее. Но Дженни тактично решила не переспрашивать.

Вернулся Квестин, и Ирви не стал возобновлять этот разговор. Шкипер развернул судно и велел гребцам занять места — неуклюже вихляющая лодочка Реми направлялась к узкой протоке, где парус не сможет поймать ветер, и придется идти на веслах.

Реми вел свою лодку очень медленно, и Дженни злорадно подумала, что он уже натер веслом мозоли. Весло — это не перо, господин секретарь! Ей ужасно нравилась собственная идея увязать ворону и странное поведение толстяка. Теперь начало казаться, что и в пути толстяк вел себя очень подозрительно, в каждом странном поступке Реми чудился тайный умысел. И его записи с картинками, что-то в них было, помимо истории первого Готвинга! Да, ведь там еще попадались какие-то карты островов! Вот для чего! Чтобы уплыть на лодочке без проводника. А почему? Ведь заполучить проводника ему было проще простого. Если, конечно, Реми не собрался сделать что-то преступное, тогда свидетели ни к чему.

Гребцам на судне детективов не пришлось слишком утруждаться, следуя за таким медлительным флагманом. Наоборот, шкипер то и дело сворачивал в сторону, огибал мелкие островки, чтобы не примелькаться. Но беглец ни разу не оглянулся. Дженни показалось, что он посматривает в карту. Что же такое ищет старый приятель?

Квестин помалкивал, а Ирви тем более не знал, что сказать, так что оставалось вертеть в голове подозрения… но на ум не приходило ничего, что могло бы стать объяснением. Ворона не появлялась, но сейчас дело зашло слишком далеко, чтобы бросать, не добравшись до конца пути, который наметил Реми.

А он углублялся в лабиринт мелких островков и скал, торчащих из воды. Шкипер уже ворчал — лодчонке Реми было куда проще пробираться по этому фарватеру. Потом скалы сделались выше, проливы между ними теснее, здесь почти не было видно солнца, его заслоняли ветви ползучих растений, которые опутали камни и вытянулись над протоками. И поселений больше не попадалось, да и рыбацких лодок не видно. Что это за место такое? Странное, мрачное. И вода в тенистых протоках казалась черной, застойной, течения не было, в ней плавали не цветы, а гниющие листья.

Местные вертели головами, вглядываясь в тень у берегов, им тоже было не по себе. И тут шкипер окриком заставил гребцов сушить весла. Он схватил обмотанный канатами камень, который служил якорем, и, поднатужившись, перевалил его через борт.

— Все! — заявил он. — Дальше вас не повезу, нельзя! Запрет! Это место под запретом!

— Но нам нужно! — запротестовала Дженни. — Смотри, вон Реми плывет, и ничего! Не действует запрет! Значит, и нам можно.

Но фириец уперся очень решительно, и гребцы были с ним заодно. Их в самом деле пугали темные протоки, но что там дальше — они отказывались говорить. После перепалки, за время которой лодка Реми скрылась из виду, шкипер велел спустить за борт челнок. Сзади поперек кормы был подвешен небольшой челнок, который вряд ли играл роль спасательной шлюпки, поскольку не смог бы взять на борт всех семерых моряков. Возможно, с этой скорлупкой можно было отправить кого-то на берег, случись такая нужда.

Троим пассажирам там еще кое-как можно было разместиться, и Квестин согласился продолжить путь самостоятельно. Дженни видела, что «дядюшка» недоволен. Наверное, бранил себя за то, что послушался Дженни, но отступать было как-то неправильно. Ведь ясно, что конец пути близок, не может же запретное место занимать слишком большую площадь. На Фирийских островах не так просторно! И, к счастью, Ирви помалкивал. Ну, с ним-то все понятно, решила Дженни. После скучной службы на пыльной скале угодить в самую гущу интереснейшего детективного расследования!

* * *

Веслом завладел Ирви. Он, видимо, изо всех сил старался соответствовать выбранному им облику солдата-добровольца. Если в лодке, помимо него, молодая дама и джентльмен не самого юного возраста, то трудиться должен солдат. Получалось у него не слишком ловко, видно, что дело непривычное, но уж греб он ничуть не хуже, чем увалень Реми. Правда, пока размещались в лодчонке, и пока Ирви приноровился к веслу, Реми скрылся из вида. Но Дженни, занявшая место на носу, успела заметить, какую протоку выбрал господин секретарь, и даже лучше, что он получил фору — не заметит слежку.

Продвигаясь по черной воде за лодкой Реми, преследователи медленно плыли по узким проливчикам между камнями и скалами, сплошь заросшими зеленью. Здесь было душно и влажно, гибкие побеги полоскали кончики в стоячей воде, Дженни приходилось раздвигать ветки, а Квестину — увертываться, от них, чтобы не стукнули по лицу, распрямляясь. Оно и к лучшему: зато молчал.

В душной полутьме лодка скользила среди нагромождения поросших мхом валунов, ныряла в зыбкие сплетения ползучих растений… пару раз впереди мелькнула корма лодки Реми, иногда его путь удавалось проследить по качающимся растениям или быстро затягивающейся полоске чистой воды в зеленой мути, собравшейся на поверхности. Потом и эти приметы исчезли.

Ирви придержал весло в горизонтальном положении и прошептал:

— Куда теперь?

Лодка медленно-медленно заскользила по застоявшейся воде, покрытой листьями какого-то растения. Бурые плети шевелились у борта, как волосы утопленников. Дженни огляделась — повсюду только мешанина зеленых ветвей да едва угадывающиеся под ней скалы. Никаких признаков присутствия посольских служащих… Справа монотонно журчал крошечный водопад, и нос лодки стал разворачиваться, подхваченный легким течением, которое рождал поток, сбегающий со скалы. А еще легкий запах гнили. Ветра здесь не было, со всех сторон скалы, и вонь висела в воздухе, не потревоженная ничем.

И тут среди веток показалась корма лодочки Реми.

— Вот он где пристал! — Дженни указала на лодку. — Сошел на берег! Давайте посмотрим, что там!

Ирви снова пустил в ход весло, направляя суденышко к острову, который выбрал Реми. Нос мягко раздвинул обвисшие ветки ползучих растений и ткнулся в камень. Дженни перебралась на скалу, Ирви пыхтел за ней, а Квестин задержался, чтобы привязать суденышко лианами. Реми поступил точно так же, и совсем недавно. Вот только куда он делся? Детективы и Ирви обошли островок, который оказался невелик.

Все неподвижно замерло, это спокойствие было сродни кладбищенскому… единственным движением оказался ручей, сбегающий по скале. Да, пресная вода — это имело смысл. Если в здешних протоках кто-то и жил в давние времена, когда место не было под запретом, то, конечно, он выбрал место, где есть вода.

Нашлись и другие подтверждения тому, что когда-то островок был обитаем — обгорелые остатки частокола, совершенно скрытые зеленью, несколько ступеней из отесанных камней, которые вели в давным-давно обрушившеюся башенку… Вот только Реми не наблюдалось.

Обойдя островок, все трое снова сошлись у водопада.

— Ну и воняет здесь, — прошептал Ирви, озираясь. — Куда пропал этот толстяк, не пойму. И что это за место?

— Обычное запретное место, — пожала плечами Дженни. — А толстяк… хм, да. Лодка здесь, а Реми нет на острове. Наверное, место потому и запретное, что здесь люди пропадают?

— Может, у Реми было какое-то тайное поручение от министерства, а мы только мешаем… — начал ворчать Квестин.

— Нет, мы помогаем. — возразила Дженни. — Как истинные патриоты, мы явились сами и еще доставили сюда подкрепление из форта. Целого солдата!

— Мне полагается доложить офицеру, в распоряжение которого я поступил, — вспомнил Ирви. — А уже темнеет! Скоро ночь.

Она снова огляделась — ничего! И никого! И ни звука, только водопад журчит. Сами-то пришельцы говорили шепотом, очень тихо. Но… что это? Сквозь плеск и хлюпанье из водопада донеслись новые звуки — легкий скрежет камней, хрип, стоны. Как будто кого-то душат? И этот кто-то хрипит голосом Реми! Дженни, не раздумывая бросилась в водопад — прямо под холодные струйки, которые скатывались плоским водяным зеркалом с широкого каменного выступа. Она проскочила словно сквозь занавеску, сотканную из тонких мокрых нитей и оказалась в темной смердящей пустоте. Водопад скрывал вход в пещеру, и воняло гнилью именно здесь! Отсюда мерзкий запах просачивался наружу и накрывал остров.

Пещера оказалась просторной, да вдобавок имела причудливую конфигурацию, ее разделяли выступы, а коридоры уводили в глубину скалы. Реми кашлял и хрипел где-то впереди, тем едва заметно теплился огонек его свечи, это мерцание и позволяло разглядеть хоть что-то в царстве смердящего мрака. Сквозь водопад свет снаружи почти не попадал, можно было рассмотреть лишь плоский, словно искусственно отесанный пол в нескольких шагах перед собой.

Плеснула вода, рядом с Дженни из струй водопада возникли Квестин и Сервейс. Дженни нащупала склизкую поверхность скалы и поспешила на звуки, держась за стену. Под пальцами тянулась липкая влажная масса, это было противно, но выпустить склизкий камень Дженни не решалась. Казалось, только сделай шаг в сторону — и растворишься в этой вони и сумраке! Несколько поворотов, и Дженни зажмурилась — после мрака свет свечи показался слишком ярким. Прикрыв глаза ладонью, она огляделась — пещера заканчивалась округлым залом с высокими, тонущими в темноте, сводами. На стенах были грубо высечены отвратительные рожи с оскаленными клыками и выпученными круглыми глазищами.

Посередине зала высился алтарь или нечто, похожее на алтарь. На нем-то среди мерзко поблескивающих склизких ошметков и горела свеча. Перед алтарем на коленях стоял Реми и отвешивал равномерные поклоны, при этом он хрипел, рычал и перхал горлом. А еще, догадалась Дженни, источник жуткого смрада находится здесь, на алтаре. Она сама не заметила, как рука, прикрывающая глаза, сползла к носу. Но от этой вони было не спастись.

Глава 11 Неожиданности

— Что это? Кто это? — пробормотал Ирви, хватаясь за короткий меч — единственное оружие, оставшееся при нем. Помимо этого клинка, у него имелся щит и копье, входящие в стандартную экипировку эверонского пехотинца, но все громоздкое барахло он оставил в лодке.

— Позволь представить тебе Реми, секретаря второго ранга, уполномоченного представителя министерства внутренних дел Эверона, — Дженни попыталась сказать это насмешливо, но из-под руки, которой она сжимала собственный нос, вышло не очень убедительно.

Реми издал стон, полный отчаяния. Его неудержимо рвало.

— Вы его знаете, — с некоторым разочарованием протянул Ирви, опуская оружие. — А я уж подумал…

Квестин прошел мимо него и встал над господином секретарем, который не сменил позы и оставался на четвереньках. Бедняга уже избавился от всего, что успел съесть за сегодняшний день, но никак не мог остановиться. Увы, его организму было нечего добавить к луже на каменном полу. Ресурсы желудка оказались полностью исчерпаны.

Ирви спрятал клинок в ножны и подошел к алтарю, на котором, потрескивая, горела свеча.

Квестин брезгливо ткнул концом трости толстяка в плечо:

— Молодой человек, мне бы хотелось получить некоторые разъяснения.

— Не могу, это дипломатическая тайна, — с трудом выговорил Реми между приступами тошноты.

— Тем не менее, — хладнокровно произнес Квестин. — Что это за место, и зачем ты сюда забрался?

Реми с натугой разогнул поясницу и уставился слезящимися глазами на бывшего начальника.

— Это храм Пожирателей, — объявил он. — Я его отыскал!

— Вот только не ври, что тебе это поручили в министерстве, — подступила к нему Дженни, — тебе не могли дать подобное поручение! Ты недостаточно ловок для таких приключений! Ну-ка, выкладывай, в чем здесь штука!

— Ни в чем, — стоял на своем Реми, настороженно глядя на нее снизу вверх. — Храм Пожирателей! Вы видели обгорелые руины в зарослях? Это поселение, которое сжег первый Готвинг. Говорящие Со Зверями попросили прислать к ним Повелителя Огня, потомка их спасителя, и я должен разобраться, с чего это они надумали возобновить союз. Вот я и разобрался. У-э-э-э…

Его снова вывернуло. И снова безрезультатно.

— Это сердце, — вдруг произнес Ирви. — Человеческое сердце.

Он стоял над древним алтарем и брезгливо разглядывал полуразложившиеся останки рядом со свечой.

— Ты уверен? — обернулся к нему Квестин.

Тот отступил от источника вони и кивнул:

— Знаете, сколько атласов анатомии я перерыл в свое время? Это сердце. Вернее, то, что от него осталось. Его жрали.

— Пожиратели вернулись, вот зачем островитянам понадобился потомок Готвинга, — пояснил Реми. — Я это выяснил и доложу в министерстве. Поручение исполнено. Пойдемте отсюда, а?

— Врешь, — сказала Дженни. — Если дело настолько серьезно, то сюда бы прислали кого-то с желудком покрепче. И письма Готвинга тебе бы пришлось собирать не тем способом, о котором ты мне рассказал в фургоне.

— А я тогда соврал! У меня же секретная миссия, вот я и придумал специально для тебя, чтобы сохранить тайну.

Дженни прикинула: когда же толстяк врал, сейчас или тогда, в дороге? Ох, не сейчас, нет!

— Ну, вот что, выкладывай всю правду, — решительно заявила она. — Ты хороший человек, и я не хочу тебе вредить, но терпеть не могу, когда хорошие люди мне врут!

— А еще здесь какие-то ягодки, голубенькие, — добавил Ирви, разглядывая алтарь. Местные, которые привозили нам продовольствие в крепость, говорили, что такие ягодки ядовитые, их есть нельзя, от них помрешь.

— А кого вы с собой привели? — спросил Реми. Он глядел на Ирви.

— Это лучший солдат здешнего гарнизона, — объяснила Дженни. Мы же не знали, с чем столкнемся на острове, вот и прихватили подкрепление. Но ты мне зубы не заговаривай, выкладывай, что ты здесь искал? Ты же не хочешь, чтобы я рассказала, откуда у тебя карта запретного места?

— Дженни, ты этого не сделаешь! — Реми уже сдался.

Он был слишком напуган и измучен, чтобы сопротивляться долго. И Дженни это поняла. Поэтому она примирительно сказала:

— Ладно, ладно. Не выдам. Но все-таки…

— Но все-таки мне бы хотелось знать больше, — подхватил Квестин. — Итак, молодой человек.

— Хорошо, — согласился Реми, — я объясню. И мы сразу уйдем из этого страшного места. А вас никто не видел? И вы никого не заметили поблизости? Нет. Хорошо, так и быть.

Он покосился на Ирви, и тот тактично предложил:

— Я схожу посмотрю, что там снаружи, за водопадом.

Оставшись со старыми знакомыми, Реми слегка приободрился.

— Я хотел найти камни, — объяснил он. — У Говорящих Со Зверями были дивные самоцветы…

— Которые принесли безглазые змеи из пещер, — перебила Дженни. — А их похитили Пожиратели.

— Вот именно. Последний камень украшает венец принцессы Лоянны. Вы его видели? Красота, да? А остальные были у людоедов, и первый Готвинг их не нашел. Вот я и подумал: а что, если они до сих пор хранятся в храме Пожирателей? Я хотел поискать клад. Но, похоже, кто-то меня опередил. Посмотрите за алтарем, там щель в полу. Алтарь сдвинут, а под ним тайник. Пустой, я проверил. Совсем недавно двигали, глядите, как плесень потревожили, еще не заросло. Ох, ну и воняет здесь…

— Пожиратели, — пробормотал Квестин. — Они вернулись, забрали сокровища. А заодно вырвали сердце у какого-то бедолаги.

— Ага, чтобы подкрепиться, — вставила Дженни. И почувствовала, как по спине пробежал холодок. А что, если эти злодеи где-то поблизости?

— Так, так… Квестин задумчиво повертел свою трость. — Говорящие Со Зверями обнаружили изувеченное тело своего соотечественника, догадались о Пожирателях и решили обзавестись собственным Повелителем Огня, который будет зятем их принца и защитит, если что. Понимаю. Но этим останкам месяц, не меньше, и, вероятно, с тех пор нападения не повторялись. Иначе мы бы заметили, что народ на островах встревожен.

— Пожиратель забрал камни из тайника и смылся, — грустно кивнул Реми и с трудом встал. — Давайте тоже уйдем отсюда, а? Не хочу оставаться до темноты. Путь в протоках не найдем, и вообще…

У входа в пещеру под монотонный плеск водопада простучали торопливые шаги. Ирви окликнул из темноты:

— Пойдемте скорее! На островах что-то происходит. Я вижу зарево! Сильный пожар!

Реми с трепетом решился подойти к алтарю и забрать свечу, потом все поспешили к выходу. Ирви был прав — над черными в сумерках кронами деревьев, над скалами и протоками со стоячей водой поднималось зарево. Так гореть могли только дома Говорящих, расположенные на вершинах их скалистых островков.

* * *

По лодкам распределились так, чтобы плыть поскорее, то есть Дженни, самая легкая из всех, оказалась с толстяком Реми. И, пока он, пыхтя и вздыхая, греб, стала выспрашивать подробности. Реми отвечал коротко, между тяжкими выдохами, но их лодка все равно оказалась медленнее, а господин чиновник опасался остаться с девушкой посередине гиблых гнилых проток. Из-за этого он торопился, судорожно налегал на весло, поднимал целые фонтаны брызг, сбил дыхание и разговор не получился.

Дженни только и выяснила, что со слугой во дворце Реми сговаривался насчет лодки. А когда она спросила, при чем здесь ворона, Реми и вовсе рассердился. Из его невнятного раздраженного пыхтения Дженни поняла, что ни о какой вороне он ничего не знает. И вообще, его следует оставить в покое и позволить ему спокойно вести лодку. Потому что сейчас это важнее всего!

Зарево над верхушками скал то показывалось, то скрывалось, когда суденышки сворачивали в узкую протоку, а потом впереди подал голос Квестин. Он звал спутников, и Реми задвигал веслом из последних сил.

Ирви заметил что-то в воде, и Квестин забеспокоился. Дженни приподнялась — в красноватых отблесках далекого пожара среди тины и мутной воды поблескивала широкая выпуклая поверхность. Когда подплыли ближе, оказалось, что это днище перевернувшегося рыбацкого челна. Хозяина не было видно, а в борту застрял обломок стрелы.

Наконец запретное место осталось позади, лодки свернули в широкий пролив, и прямо по курсу показался большой остров, поросшая лесом гора. У отмели, окружающей остров, стояли на якоре три судна. Островитяне таких не строили, эти корабли были побольше и предназначались для плавания в открытом море. Их паруса не были похожи на веер. Рядом из воды торчал нос еще одного такого же корабля — затонувшего. Вокруг плавали обломки, изорванные снасти и брошенные суденышки фирийцев, некоторые горели, другие с пробитыми бортами, медленно погружающиеся в волны. Среди тлеющих досок и перепутанных канатов покачивались мертвые тела.

С палуб морских судов лучники слали стрелы на берег, оттуда, из густых зарослей на склонах скалы, отвечали. На вершине этой скалы была усадьба правителя острова, там мелькали огни факелов. От кораблей вброд по мелководью брели люди — в их руках поблескивало оружие, а щиты они держали над головами, прикрывались от стрел.

За осажденным островом виднелся другой, и его вершина пылала. Такие же пожары можно было угадать по столбам дыма, подсвеченного снизу красным, которые вставали вдалеке тут и там.

Квестин знаком велел Реми держаться у дальней стороны пролива, да тот и сам не собирался вмешиваться в сражение. Над головой возникло странное движение — шорох, хлопки, потом звезды заслонило нечто огромное, широкое, движущееся по направлению к осажденному острову. Птицы, догадалась Дженни. Говорящий Со Зверями пустил в ход свое умение! Огромная стая обрушилась с неба на корабли, стоящие у берега. Там закричали, лучники послали несколько стрел навстречу крылатому врагу, но птиц это не могло остановить, они обрушились на суда, окутали трепещущим облаком. Дженни не могла оторвать завороженного взгляда от картины битвы — никогда ей не приходилось видеть подобного!

Облако, кипящее трепетом крыльев, взорвалось, вокруг судов взметнулись волны, стали расходиться концентрическими кольцами, лодку Дженни подбросило и едва не опрокинуло, Реми охнул и заработал веслом, забыв об усталости. Дженни взвизгнула от неожиданности и упала на дно суденышка, вцепившись обеими руками в борта. Когда она оглянулась, по склону скалы поднимался вихрь — бешено крутящийся столб, в котором мелькали вырванные с корнем деревья. Она видела, как среди кустов, согнувшихся от ветра, разбегаются защитники острова. Но вихрь был быстрее, он захватывал беглецов, и они пропадали в этом всепожирающем чудище… Вихрь добрался к вершине, врезался в стену, окружающую усадьбу Говорящего Со Зверями, прошел сквозь нее, здание стало складываться, обваливаться… из-под руин выстрелили ослепительно-яркие языки пламени… Вихрь опал, но над вершиной острова встало пламя пожара.

Лодки беглецов свернули в боковую протоку, и каменистый, увитый лианами, склон заслонил разгорающийся пожар.

— Это Погонщики Ветра! — крикнул, обернувшись, Квестин. — Поспешим к центральному острову! Нам нужно найти Готвингов!

— Потому что они наши клиенты? — обалдело спросила Дженни.

Она растерялась, в голове все перепуталось.

— Нет, потому что единственный, кто может остановить Погонщиков, это они! Если спасемся, то только рядом с ними!

Еще трижды беглецы замечали Погонщиков Ветра, они захватывали острова один за другим, их было довольно много, группы из трех-пяти кораблей рыскали по архипелагу, жгли поселения, штурмовали усадьбы Говорящих Со Зверями… На каждом корабле — полсотни или больше воинов, прикинула Дженни. Слишком мало для настоящей армии, вроде той, что осаждала Одвик, а потом дала бой генералу Истригсу. Но все-таки захватчиков было более чем достаточно для внезапного нападения на мирные острова!

Среди пылающих поселков, среди разбитых кораблей и полузатонувших лодок, среди качающихся на волнах мертвецов они все-таки добрались к столичному острову. И там тоже шла битва.

* * *

Суда Погонщиков Ветра боялись подойти к каменной набережной — той, от которой лестница поднималась к дворцу Кехлинка. У причала горели лодки, вдоль лестницы от дворца к самой воде вела широкая дорога пепла и тлеющих пней, все, что огонь Готвинга оставил от цветущего сада. Справа и слева от нее на склоне, словно факелы, пылали деревья, огонь растекался по боку горы, оставляя за собой дымящиеся обугленные остовы деревьев.

На стене дворца мелькали фигурки защитников, оттуда сыпались стрелы, потом вспух огненный пузырь, перевалил через парапет и покатился по лестнице, разбрасывая снопы искр. Снизу, навстречу ему дохнул ураганный ветер, и огненный шар рассыпался, его размазал и сломал порыв рукотворной бури, в воздухе закружилась зола, это было похоже на черную метель.

Новый порыв ветра пригнул и свалил обгоревшие деревья на склоне, за ним последовали новые… Тот, кто управлял ветром, совсем не нуждался в передышке, тогда как Повелитель Огня не мог пускать свои пламенные заряды с такой частотой.

На кораблях возникло какое-то движение, потом Дженни увидела, как гребцы опускают весла на воду. Похоже, вот-вот должен был начаться решительный штурм.

Лодки, управляемые Квестином и Реми, сблизились. Они были далеко от острова, на другой стороне широкого пролива и оставались в тени скал.

— Похоже, Готвингу приходится туго! — крикнул Квестин. — Как бы нам пробраться во дворец, не столкнувшись с Погонщиками?

— Я знаю, — пропыхтел Реми. — Мы должны обогнуть остров! Там есть место, откуда я проведу вас во дворец. Следуйте за мной!

Лодки снова двинулись с места, держась у самых прибрежных камней. Дженни то и дело оглядывалась — как там дела на склоне с лестницей?

А дела были — хуже некуда! Суда Погонщиков Ветра уже подошли к причалу и с них на берег хлынула толпа воинов. Тот, кто командовал приступом, слал по склону вверх смерчи и ураганные порывы, они сбивали и сокрушали огненные клубы, которые катились навстречу атакующим с вершины. В промежутках между ударами ветра лучники с обеих сторон торопливо пускали стрелы, но исход боя должны были решить вовсе не они.

А потом пологий склон скрылся из виду. Хотя взмокший измученный Реми и двигал веслом из последних сил, но лодка скользила и скользила по черной воде среди огненных отблесков, вспыхивающих на гребнях волн. Теперь к беглецам была обращена тыльная сторона острова — крутой уклон с нетронутым лесом, дикая чащоба, которая разрослась на едва ли не отвесном каменном боку. Над лесом мерно вспыхивали отсветы пламенных снарядов Готвинга, а звезды скрылись за полосой дыма. И Реми вел спутников все дальше и дальше.

— Эй, ты куда? — окликнула его Дженни. — Нам нужно к принцу!

— Попадешь к своему принцу! — бросил через плечо Реми. — Есть способ!

Лицо его лоснилось от пота, щеки тряслись, и Дженни пожалела беднягу. Наверное, он первый раз в жизни так долго и так тяжело ворочает чем-то, более тяжелым, чем перо.

— Дипломаты не ходят прямыми путями, — констатировала она. — Давай сюда весло и показывай, куда править. Не то помрешь от усилий.

Реми попытался возразить, но Дженни вцепилась в весло и потянула так крепко, что он сдался.

— Вон туда! — показал толстяк. — Видишь деревья среди воды?

Он указал приземистый плоский островок, над которым выстроились густые раскидистые кроны. В их расположении явно прослеживался строгий порядок, они больше походила на сад, чем на дикие заросли.

— Это место, где отдыхают придворные, — выдохнул Реми. — Вроде парка, но только на воде. Оттуда ведет подземный ход к большому острову. Называется «Дорога Безглазых». Ход так называется, а не парк.

— В честь змей, — догадалась Дженни, орудуя веслом. Грести было не очень тяжело, просто непривычно. — Ты хочешь сказать, подводный ход, а не подземный?

— Всякий, — буркнул секретарь второго ранга. Он слишком устал, чтобы спорить.

Место, к которому велел править толстяк, в самом деле походило на парк. Островки, на которых размещалось место отдыха придворных, были правильной формы, заботливо благоустроенные, с аккуратно подстриженными деревьями, с беседками, увитыми лианами, с птичками, порхающими среди ветвей. Ночью птичкам полагается спать, но нынче темнота была полна пламени и крика. Лодки заскользили по спокойной воде идеально ровного канала, впереди показалось сооружение, напомнившее Дженни храм Трохомора в Эвероне, такое же помпезное и разукрашенное. Был ли купол покрыт позолотой? Во всяком случае, он блистал в отсветах пожара.

— Вон там! Давай, давай туда, — оживился Реми. Он уже не пытался завладеть веслом и чувствовал себя вполне комфортно. — Там выход!

Остров располагался в центре своеобразного парка, и прямые, как стрела, каналы, сходились к нему. Лодки причалили к аккуратной пристани, у которой были пришвартованы около десятка прогулочных суденышек с резными носами — каждый оканчивался искусно вытесанной из дерева головой зверя или птицы. Логично, если учесть, кто пользовался этими лодками. Но все суда были непригодны к плаванию — опрокинуты, с пробитыми днищами, деревянные звери оказались изрублены. Похоже, здесь побывали Погонщики Ветра.

Четверо беглецов поспешили к похожему на храм зданию. Ирви вооружился и проскочил вперед. Он снова исполнял роль единственного солдата среди штатских и, как полагается, был готов первым встретить любую опасность. Однако похоже, что Погонщики не знали, какой секрет скрывается в здании, и, сорвав злость на деревянных зверях, ушли с острова. Повсюду были заметны приметы их злобы, обрубленные ветки на деревьях, разбитые кувшины, опрокинутые скамьи…

Из здания доносился глухой стук, и Ирви бросился туда, воинственно выставив перед собой наконечник копья.

Дженни следом за Сервейсом вошла в здание. Там было темно и повсюду следы погрома. Изящная мебель, вроде той, что она видела во дворце Кехлинка, изрубленная и сломанная кучей громоздилась в углу… и слегка вздрагивала, стук раздавался как раз под ней.

* * *

Реми зажег свечу — оказывается, он предусмотрительно прихватил ее с собой и не забыл об этом среди всей суматохи. Толстяк поднял огонек над головой, осветив картину разгрома.

— Это еще что? — спросил Ирви, уставившись на груду обломков, под которой что-то возилось и постукивало.

— Туда приводит Дорога Безглазых! — выпалил Реми. — Точно, больше там нечему быть! И кто-то есть внизу.

Дженни поглядела на Квестина:

— Я думаю, Погонщики не стали бы ломиться из подземелья? Остров был в их руках, это же очевидно!

Не дожидаясь согласия спутников, она бросилась растаскивать обломки. Спутники присоединились к ней и вскоре открылся пол, мощеный гладкими квадратными плитами. Стук стих — тот, кто прятался в секретном проходе, услышал скрежет над головой и затаился.

— Эй! — крикнула Дженни. — Выходите, кто там внизу! Здесь свои! Не бойтесь!

Последовала короткая пауза, потом плита, ничем не отличающаяся от соседних, беззвучно приподнялась и провернулась на шарнире. В полу возник квадратный провал в темноту. Темнота пришла в движение, в ней зажглись два злобных глаза и распахнулась пасть, усаженная белейшими клыками.

Реми попятился и выронил свечу. Дженни отшатнулась, поскользнулась и упала на пол, когда тьма выстрелила из подземного хода длинным черным силуэтом. Ирви Сервейс, как настоящий мужчина, бросился наперерез тьме, поднимая копье. Он встал над упавшей Дженни, прикрывая себя и ее щитом.

Тьма издала грозный рык, и Дженни зажмурилась. Прошло несколько мгновений, и она рискнула открыть глаза. Из-под щита Сервейса почти ничего не было видно, она встала и выглянула из-за спины защитника.

Напротив них с Ирви стояла черная пантера и глухо рычала, ее хвост ходил вправо и влево, кончик хлестал по лоснящимся бокам зверя. Из подземного хода, откуда вымахнула зверюга, торчала пухленькая женская ручка, стиснутая в кулак — словно сжимающая невидимый поводок, который не позволяет пантере сделать следующий прыжок. Рука стала подниматься, показалась черноволосая макушка, украшенная диадемой со сверкающим камнем, последним сокровищем принца Говорящих Со Зверями. Принцесса Лоянна выбралась из подземелья, следом вскарабкался его милость лорд Готвинг-младший.

— Что вы здесь делаете? — спросила принцесса, сдвинув к переносице густые черные брови.

Реми торопливо поднял свечу и снова разжег огонь.

— Ваша милость, — он отвесил церемонный поклон, едва не погасив свечу этим движением. — Мы спешили на помощь вашему батюшке принцу, но высадиться на пристани было невозможно.

— Еще бы! — принцесса сердито топнула ногой, при этом ее кулак не разжимался, пантера была в ярости, и Лоянна прилагала усилия, чтобы удержать хищника. Похоже, раздражение хозяйки передавалось пантере. — Отец велел нам найти помощь на островах, собрать людей. Это эверонский солдат?

— К сожалению, только один, — выступил вперед Квестин. — Ваша милость, по-моему, вам следует поторопиться. Все прогулочные лодки утоплены, но можно взять одну из тех, на которых мы приплыли сюда. Реми, тебе, полагаю, нужно сопровождать принцессу…

Реми был только рад:

— Да-да, это очень правильно, собрать помощь! Идемте, я провожу вас к лодкам.

— Он отлично гребет, — вставила Дженни. Должна же она была что-то сказать! — Пантере должно понравиться, так что старайся, как следует, господин дипломат.

Реми покосился на черную зверюгу, вздохнул, отдал свечу Квестину и потрусил к выходу. Принцесса, задрав подбородок, пошла за ним, и ее ручная хищница плавно, как капля мрака, текла у бедра хозяйки. Рука принцессы покоилась на холке зверя, но Реми это вряд ли могло успокоить, он то и дело оглядывался.

Лорд Уотс, проходя мимо Дженни, прикоснулся к ее запястью, чтобы привлечь внимание, и прошептал:

— Спасибо! Отличный совет. Я показал Лоянне пару трюков с искорками, она так смеялась! Она чудесная!

Ну да, Эрик всегда показывал девчонкам фокусы, и это отлично помогало знакомству. Именно это Дженни и посоветовала юному Повелителю Огня. Честно говоря, он видел в Дженни не девушку, а приятеля — сверстника, с которым можно обсудить свои мальчишеские проблемы… Что ж, по крайней мере, Дженни смога дать ему правильный совет.

У Повелителя Огня, конечно, были свои фокусы. И Лоянна оценила простенькие трюки не хуже, чем сельские девчонки, с которыми заводил дружбу Эрик. Но порадоваться за молодых аристократов Дженни не успела.

Лорд добавил громче:

— Там рычаг, у выхода. Справа от входа, его нужно потянуть на себя. Тогда откроется дверь в темной каморке под лестницей во дворце. Укромное местечко.

Конечно, умнее было бы сбежать вместе с Уотсом и Лоянной, но Ирви вбил себе в голову, что он, как солдат, обязан быть вместе с защитниками дворца, а ведь он был клиентом, которого детективы подрядились доставить в Эверон! К тому же Квестин считал, что Повелителей Огня не одолеет никто, а во дворце находился старый Готвинг… И вся компания, за вычетом Реми, отправилась Дорогой Безглазых.

Ход этот, конечно, был очень примечательный. И при других обстоятельствах Дженни изучила бы такое странное место получше. Подземный коридор круто уводил вниз, ведь ему предстояло пересечь широкий пролив, отделяющий водный парк от острова с дворцом. Идеально круглый в сечении и такой высокий, что Квестин шагал по нему, не пригибаясь, с гладкими стенами, не носящими следов инструмента каменотеса, этот ход казался чудом. Дженни подумала, что если безглазые змеи — легенда, то пищу фантазии островитян дало именно это место. Дорога Безглазых сама походила на змею. И своими плавными изгибами, и невероятно правильным контуром, она заставляла задуматься о некоем черве, проделавшем такую дыру в каменном ложе пролива.

Квестин водил свечой перед собой, и всюду огонек освещал одно и то же — каменную поверхность, плавно скругленную и слишком гладкую, невероятно гладкую. На полу не было луж. А на стенах никакой растительности. Сухой, продуваемый легким сквозняком коридор. Сперва он шел вниз, потом стало заметно, что уклон закончился… и наконец трое путешественников зашагали вверх.

— Живот змеи миновали, — пробурчала себе под нос Дженни.

Никто не ответил, да она и сама сейчас не слишком задумывалась о Дороге Безглазых. Что ждет в конце пути? Вот вопрос, который сейчас беспокоил всех. И чем круче поднимался изгиб Дороги Безглазых, тем сильнее беспокоил! Дженни и сама чувствовала, как сердце начинает учащенно биться, хотя в самом-то подземном коридоре было тихо и спокойно. Даже промелькнула мысль: а нужно ли выходить на поверхность? Может, подождать, пока принцесса соберет своих подданных с дальних островов, они ударят в спину Погонщикам… но мысль была такой глупой, что Дженни ее с негодованием прогнала. Пропустить самое интересное? Ну уж нет.

А ее спутники тем временем завели разговор о том, как сейчас старик Готвинг лихо жжет атакующих на склоне горы. Дженни с удивлением поняла, что в гражданах Эверона живет непоколебимая вера в могущество Повелителей Огня. Даже Квестин, которого долгие годы службы должны были превратить в отпетого циника, не сомневался в силе лорда. Эх, ей бы хоть немного их уверенности…

Но уверенности не было, проход тянулся и тянулся, тени, рожденные пламенем свечи в руке бывшего префекта, рождали странные тени на мягко скругленном камне… и Дженни уже стало не по себе — как будто она в самом деле бредет по чреву бесконечно длинной гигантской змеи. Не только безглазой, но и безротой. А уж через какое отверстие она сюда попала, лучше вообще не думать. Лучше вообще ни о чем не думать! Тогда, наверное, не так страшно. Но благое решение не помогло, и Дженни крепилась изо всех сил, чтобы не сорваться с места и не бросится вперед, в темноту со всех ног, чтобы скорее добраться до конца подземелья. И там — будь что будет, в этом конце!

Наконец долгий переход завершился. Как и обещал Уотс, заканчивалась Дорога Безглазых каменным прямоугольником, который, конечно, был установлен на шарнирах и мог провернуться, открыв выход. Пригнана дверь была не очень плотно, это обеспечивало вентиляцию подземелья. Сейчас из щелей тянуло гарью. Из-за каменной толщи почти не проникало звуков и невозможно было определить, что там, снаружи. Глухой грохот и, кажется, крики…

Дженни отыскала рычаг, отпирающий выход. Ирви взял копье наизготовку… Квестин поднял свою неизменную трость и кивнул:

— Давай!

Она собрала все мужество, какое только оставалось после этого жуткого дня и со слабой улыбкой объявила:

— Занавес!

Увы, им досталось увидеть лишь конец трагедии.

Глава 12 Силы стихий

Прежде, чем Дженни надавила рычаг, Квестин успел спросить:

— Может, ты подождешь нас здесь?

— Что? Здесь? Одна-одинешенька? Ни за что!

И Дженни рванула рычаг с такой силой, будто верила, что снаружи ждет победа и спасение. И тут же на смену тишине пришел гром бури. Или гром сражения? И то, и другое. Спокойствие царило лишь в темноте Дороги Безглазых, стоило сделать шаг наружу, как земля содрогнулась под ногами. Вокруг все дрожало и грохотало — и каменные плиты пола, и стены, и лестница, под которой заканчивался подземный ход.

Сверху со скрежетом сдвинулись ступени, свалилось несколько осколков мрамора. Дженни, прикрывая голову руками, бросилась в зал, спутники тоже поторопились покинуть опасное место, где вот-вот осыплются тяжеленные обломки лестницы. Они выскочили из здания в тот самый миг, когда снизу по склону с ревом бросилась толпа вооруженных мужчин. По серым просторным халатам и кривым мечам Дженни сразу узнала воинов Погонщиков Ветра. Сверху с воем, пронесся сгусток пламени, ударил в каменные ступени, спускающиеся по склону горы. Пахнуло жаром, от брызнувших во все стороны искр зарябило в глазах. Атакующие замешкались, они пятились, прикрывали лица от нестерпимого жара.

Дженни бросилась назад, под шевелящиеся и крошащиеся перекрытия — огонь был страшнее! Она только успела заметить, что лестница покрыта черными подпалинами от прежних выстрелов Готвинга, и на ступенях грудами тряпья громоздятся мертвецы.

Троица пересекла зал и побежала наверх по пляшущим мраморным ступеням. Ведь наверху был непобедимый Повелитель Огня!

Под ногами змеились трещины. На втором этаже их едва не встретили ударами копий, но солдаты узнали эверонскую форму Ирви, это спасло. В зале было несколько десятков человек, и эверонцы, и люди принца Кехлинка. Похоже, они собрались сюда со всего острова, поэтому появление еще троих таких же растерянных беглецов не вызвало вопросов.

Старый Повелитель Огня пригнулся у окна, выходящего на обращенный к пристани склон горы. Рядом с ним двое солдат держали наготове щиты, чтобы прикрыть лорда, если снизу полетят стрелы.

— Дженни, за мной! — бросил через плечо Квестин. — Мы должны быть рядом с его милостью.

Снаружи стал нарастать рев бури. Вой делался все пронзительней и сильнее, солдаты отшатнулись к стенам — и тут-то все завершилось гулким ударом. Невероятной силы порыв ветра ворвался сквозь окна и расшвырял тех, кто не успел прижаться к стене или колонне. Наружная каменная кладка с душераздирающим хрустом стала осыпаться, в проломах показалось черное небо, в котором сквозь завесу дыма холодно сияли огромные звезды.

Дженни замешкалась, не зная, куда бежать… шарахнуло о стену, в глазах стало двоиться, и она сползла на пол, который дрожал под ней, как припадочный.

Куда пропал Готвинг, она не поняла, но у окна его больше не было, да и окон не было тоже. Большая часть стены пропала в клубах пыли. На лестнице раздался крик — атакующие наконец-то ворвались во дворец. Несколько человек поднялись и, пошатываясь, пошли к двери, чтобы встретить приступ. Ирви Сервейс был среди них — бледный, засыпанный мраморной пылью, но настроенный решительно. Когда он поднял копье, наконечник не дрожал.

Дженни нащупала сзади под ремнем складной нож, но не успела его вытащить, потому что перед глазами рассыпался ворох разноцветных звезд. Таких ярких искорок в небе ей не приходилось видеть! Только почему-то их появление сопровождалось болю в макушке. А потом окончательно наступила ночь. Звезды погасли, и вообще весь мир погас, кто-то задул его, словно свечу. Дженни даже не поняла, что ей на голову свалился кусок резного карниза. А если бы и поняла — вряд ли ее утешил бы тот факт, кто резьба была очень изящной.

* * *

Когда мир вернулся к Дженни, или вернее, сказать, когда она вернулась в этот мир, то мгновенно пожалела. На этот раз мир встретил ее своей самой негостеприимной стороной. Было темно и очень больно. Болела голова, ушибленная камнем. Затекла шея, ныли плечи… Болели руки… если они вообще были. В этом Дженни усомнилась — она не могла пошевелить даже пальцем, вообще не чувствовала собственных рук. С другой стороны, если бы их не было, то что тогда болело? И как болело!

А уж как было темно! Абсолютно черный и беспросветный мрак царил в том мире, в который угодила Дженни. И как угодила-то — Дженни не стояла, не сидела и не лежала, пробуждение застало ее в очень странной позе. В прежнем мире Дженни таких поз не принимала, не любила темноты и старалась избежать боли. Здесь было гораздо хуже!

И что совсем скверно, в темноте она была не одна. Что-то возилось и шевелилось совсем рядом. Веспер бы взял эту темноту! Но произнести это вслух Дженни не решилась, чтобы не потревожить того, кто шевелится рядом. Она старалась быть тихой, не издавать ни звука. Мало-помалу разобралась, где низ, и где верх. После этого даже догадалась, что случилось с руками. Открытие не слишком порадовало — ей связали запястья за спиной, а веревку закрепили где-то вверху, поэтому руки и болят. Она почти висит на этой веревке, опираясь спиной о стену. Когда Дженни смогла утвердиться на подгибающихся ногах и ослабить натянутую веревку, тот, кто возился в темноте, услышал шорох и задвигался энергичнее. Выносить неизвестность и дальше сил не было, и Дженни осторожно спросила:

— Кто здесь?

— Это я, Сервейс, — ответили снизу, с пола.

— Ты можешь меня развязать? Руки очень болят.

— Не могу, — вздохнул тот. — Я лежу на полу связанный. Никак не освободиться…

— А где мы?

— Не знаю. Я не помню, как нас сюда тащили. Наверное, мы в подвале. Во дворце Кехлинка есть подвал?

— Должен быть. Значит, мы в нем? А что с Квестином, ты не видел? Хоть кому-то удалось спастись?

Ирви не ответил. Повозился у ног Дженни, потом с горечью пожаловался:

— Хотел умереть, как мужчина. И то не вышло.

Дженни собиралась объяснить этому странному существу, что боги подают ему знак: если не вышло умереть мужчиной, то остается противоположное. Жить женщиной. Но тут руки пронзила боль, в затекших онемевших пальцах зашевелились противные мурашки, и она еле сдержала стон.

А потом и вовсе стало не до разговоров — где-то рядом простучали шаги, ближе, ближе… в темноте возник дрожащий красноватый контур двери. Потом она со скрежетом распахнулась. На пороге стоял Сакхлих с лампой в правой руке. Левая покоилась на рукояти того самого роскошного меча, который хотел бы повесить на стене в парадной зале лорд Истригс-младший. Похоже, в ближайшее время это мечу совершенно не грозило. Сакхлих улыбался, он был доволен собой. Он победил! И Дженни догадывалась, что он нарочно медлит — растягивает удовольствие. Веспер бы взял лордов с их дипломатией! Теперь Дженни, которая была свидетелем неудач Погонщика Ветра, должна стать свидетелем его успеха. Вот он и наслаждается каждым мигом, пока разглядывает ее, скорчившуюся у стены в неудобной позе. А Ирви словно не замечает.

Дженни огляделась — теперь, при свете лампы, по крайней мере, можно увидеть, куда ее приволокли. Ничего интересного, какой-то погреб с низким потолком и крюками на стенах. К одному их таких крюков ее и подвесили. Ирви лежал на полу, как тюк, перетянутый веревками.

— Так-так-так, — произнес Сакхлих, проходя в помещение и вешая лампу на свободный крюк. — Эверонский солдат и женщина этого надутого тухлыми ветрами бурдюка, лорда Истригса. Может, не слишком богатая добыча, но уж точно больше, чем я надеялся найти на этих убогих островах.

— Убогие острова — вот все, что вы можете получить после проигранного сражения, — поддела его Дженни. Интересно, как скоро он выйдет из себя? Чем раньше его проймет, тем раньше закончится это идиотское висение на крюке. Неважно, чем закончится, лишь бы поскорее. — Между прочим, я была на Весперовом Колене и видела, как вы сбежали. Поздравляю, это было очень быстро. Блестящий маневр. Я уже слышала, что принц Сакхлих действует молниеносно, но не думала, что можно так быстро удирать.

— Да, я проиграл битву из-за того, что Истригс обманул меня, — с деланным спокойствием проговорил принц. — Но чего он добился своей победой? Теперь я здесь, и уже отправил людей искать подходящую гору. С ее высоты я пошлю свои ураганы, и флот Эверона снова будет заперт в портах. Не с Весперова Колена, так отсюда, я смогу запереть море. Для ваших лордов важно одно — чтобы их корабли с товарами беспрепятственно плавали во все порты. Я знал, что, заняв Весперово Колено, заставлю их сразиться. Они ответили обманом? Что ж, теперь я буду осмотрительнее.

— Теперь у вас нет войска!

— Оно мне не нужно, трусливые островитяне не помеха, а эверонский флот сюда не сунется, когда я устрою шторм. Новые переговоры пройдут по моим правилам. И закончатся другим договором. Совсем другим! А Истригс пусть сидит на Гранделине, отрезанный от своей базы. Тебе этого не понять, женщина, но я уже выиграл войну.

Он прошел мимо Ирви, остановился перед пленницей и повторил:

— Но все-таки! Женщина лорда Истригса. Это приятный приз к моей победе! Маленький, однако очень приятный!

— Во-первых, я не его женщина, — заявила Дженни. — Во-вторых, вы что же, ревнуете, ваша милость? Вам бы хотелось, чтобы рядом с Истригсом была не я, а вы?

Она надеялась разозлить принца, чтобы тому надоело играть. Эта улыбочка казалась просто невыносимой. Но принц был слишком доволен собой. Либо очень удачно притворялся. Продолжал скалиться и разглядывал Дженни. Потом протянул руку и, подцепив пальцем ее подбородок, заставил поднять лицо.

— У лорда плохой вкус, — заявил он. — Но, как знать, может ты обладаешь некими скрытыми достоинствами? Надо проверить.

Его рука скользнула ниже, по шее, по ключице, зацепила воротник блузы…Дженни задергалась, чтобы избежать этого прикосновения, но веревка потянула ее руки вверх, и движение отозвалось новой болью в онемевших запястьях.

— Не смей! — взвизгнула она.

Но единственное, чего добилась — улыбка Сакхлиха стала шире.

— Эй, ты! — выкрикнул, извиваясь на полу, Ирви. — Не смей ее трогать! Убери свои лапы!

Сакхлих, даже не удостоив его взглядом, чуть взмахнул левой рукой — и резкий порыв ветра поволок беднягу Ирви, окутав, вдобавок, тучей пыли. Оказывается, в подвале ее собралось порядочно. Сервейс стукнулся всем телом о стену и вскрикнул.

— Хорошо, — мягко произнес принц, по-прежнему в упор разглядывая Дженни. — Я не прикоснусь к тебе даже пальцем. Это было бы невежливо по отношению к моему благородному противнику лорду Истригсу, прикасаться к его женщине! Мы, хозяева стихий, должны быть обходительны друг с другом.

Рука принца отодвинулась, но Дженни по-прежнему чувствовала назойливое прикосновение и видела, как ткань на груди сминается. Она отшатнулась, вернее, попыталась это сделать, но веревка заставляла стоять на месте.

— Перестань! — взвизгнула она. — Убери… это!

Вот теперь ей впервые стало по-настоящему страшно. Пальцы Сакхлиха дышали ветром, она чувствовала его жесткое, вполне осязаемое, прикосновение. Страх вспыхнул горячим комом где-то в глубине, под сердцем, по лбу заструился пот. Будь у Дженни свободны руки, она бы отскочила, увернулась… Так вот что такое настоящий страх! Раньше с ней ничего подобного не случалось.

Горячие струйки пота скатились под рукавами, смочили веревку, и Дженни показалось, что сейчас она сможет растянуть узлы и стряхнуть путы. Она напрягла руки, но все было напрасно, и внутренний жар стал затухать, словно выдохся, весь ушел в бесполезном усилии. Осталась растерянность. Как непривычно было — не распоряжаться собственными движениями!

— Убери! — не помня себя, выпалила Дженни. — Скотина ты! Мерзавец! Да у нас в Эвероне любой грузчик после обеда пускает ветер сильнее тебя! Только твой воняет хуже!

Рука Сакхиха дернулась в резком жесте, и лицо Дженни обожгло, словно пощечиной. С разбитой губы закапала кровь, потекла по подбородку. На смену страху пришла ярость, холодная ярость. Сакхлик снова пошевелил пальцами, и пораженная Дженни уставилась на свою блузку — ткань натянулась, а пуговки, те самые, о которых она столько раз тревожилась, дождем посыпались на пол! Одежда распахнулась почти до пояса!

— Я так и думал, — удовлетворенно произнес Сакхлих, и в его глазах гулял шальной ветер, — никаких скрытых достоинств. Что он в тебе нашел? Похоже, Истригс научился обманывать не только меня, но и себя.

Вот теперь Дженни ощутила уже не страх, а холодную ярость. Просто ледяную!

— Не смей! — прошипела она, но ее злость только рассмешила принца. — Или я… я тебя… уничтожу!

— Смелая женщина, ты грозишь владыке стихий? — кривя пухлые губы в издевательской усмешке, спросил принц Сакхлих.

За спиной Дженни что-то тонко стеклянно тренькнуло, и руки оказались свободны. От неожиданности Дженни пошатнулась и, чуть не свалившись, перехватила запястье Сакхлиха. Того, что случилось потом, она уж точно никак не ожидала! Принц завыл, в его глазах возникло странное выражение, они выпучились, словно гулявший в них ветер распирал изнутри. Он попятился, тряся рукой, на которой повисла Дженни. Да она не смогла бы отцепиться, даже если захотела, ноги-то не держали!

Ирви Сервейс завозился под стеной и попытался перевернуться, чтобы увидеть, что происходит, и почему принц орет. А тот отступал, выл, как ураган в печной трубе, и дергал рукой. Дженни волочилась за ним, носки сапог скребли по полу, загребали пыль. Сакхлих пустил в ход левую руку и все-таки сумел отшвырнуть Дженни. Она шлепнулась на пол, а принц бросился к выходу. Врезался плечом в дверной косяк, споткнулся о меч, неудачно качнувшийся на бегу и угодивший между его коленями… и скрылся, тряся высвобожденной рукой. Его вой и топот стихли, и Дженни, постепенно успокаиваясь, села поудобнее, разглядывая свои пальцы. Что она сделала? Почему принц визжал, как ратлер, которому тележное колесо наехало на хвост?

— Эй, помоги! Скорее! — позвал Сервейс.

Дженни поднялась с пола и шагнула к нему, под подошвой что-то хрустнуло и рассыпалось. Она подняла странную штуковину — кусок льда, в который вмерзла веревка с узлами. Что это? Откуда взялось? Как?..

Догадка оглушила, словно удар дубиной — это же веревка с ее запястий! Вон обрывок до сих пор болтается на крюке, и кусочки льда тают на нем! Кусочки льда! Лед плавал в луже, когда она очнулась после гибели семьи на площади Тысячи Столбов! Вот оно как… Лед и Дженни…

Она бросила быстрый взгляд на Ирви: догадался или нет? Сообразил ли, что произошло? Хорошо бы, он ничего не понял…

Дженни присела над солдатом и принялась распутывать многочисленные узлы, но они были слишком тугими и их было слишком много. А Дженни не чувствовала в себе силы, чтобы попытаться повторить фокус, при помощи которого освободилась сама. Знать бы, как ей удалось! Ведь и сама-то толком не понимала, что сделала. И почему вдруг это получилось?

Повелителей Огня инициируют, заставляя пережить сильное чувство, причиняют боль, иногда требуется выпустить несколько капель крови. Она пососала разбитую губу и снова занялась узлами. Догадка медленно складывалась в голове из разрозненных кусочком мозаики. Это не Эрик, это она была наследницей леди Аметильлы и ледяного принца.

Грегил Вестокен напрасно пытался пробудить талант, скрытый в Эрике, он не там искал! О, Трохомор, Хогорт, Тедзинг и все остальные боги! О, Веспер!.. Да, именно Веспер, рогатый проказник — не иначе, именно он все это подстроил! Я — чудовище, сказала себе Дженни.

Наконец ей удалось освободить руки Сервейса, и тот сел, внимательно разглядывая спасительницу.

— Ой! — Дженни вспомнила о пострадавшей блузке и торопливо запахнула полы.

— А у тебя грудь не больше, чем у меня, — заявил Ирви.

— У меня больше тактичности! — отрезала Дженни, связывая полы блузки узлом и подтягивая повыше. — Мог бы и не напоминать! И вообще, ноги развязывай сам! А я гляну, что там, снаружи? Странно, что Сакхлих не вернулся с подкреплением…. Э-э… Я хочу сказать, теперь пусть только сунется. Я ему еще не так всыплю!

За распахнутой дверью, в которой исчез принц Сакхлих, было темно. Где-то вдалеке Дженни разглядела свет, проникающий сверху, и ступени. Значит, они в самом деле находятся в подземелье. Это что же, у Говорящих Со Зверями тоже есть тюрьма? Странно, они такие благостные, добренькие…

С лестницы донеслись негромкие звуки — хриплое сопение, шорох, клацанье. Что-то приближалось — что-то небольшое, потому что свет, текущий сверху оно не заслоняло.

— Что там? — спросил Ирви.

Он вынес в коридор лампу, и Дженни больше не различала сумеречный свет на лестнице, теперь коридор казался погруженным с сплошной мрак.

— Тише! Ты слышишь? Кто-то идет.

— Похоже, зверь. Кажется, когти по ступенькам клацают… Может, фамильяр? Потерял хозяина и бродит по подвалам.

— Угу. У принцессы Лоянны, например, была пантера. Здоровенная, помнишь?

Ирви судорожно сглотнул и поднял лампу повыше. Зверь уже преодолел спуск и медленно крался по подземелью в темноте.

Ирви попятился, фонарь в его руке задрожал, и по стенам заплясали тени. Дженни тоже стала отступать, чтобы остаться в световом круге, а шаги приближались… И вот из тьмы проступила очерченная тусклым светом фонаря уродливая морда — сплошные морщины и складки. Голая, лишенная шерсти шкура собралась уродливыми валиками и мешала определить форму черепа странного существа, эти валики непрерывно шевелились, будто опутавшие зверя черви, живущие собственной жизнью. Одно хорошо — страшилище было небольшим, морда покачивалась на уровне коленей Дженни.

Зверь сделал еще шаг, тогда из мрака показалась шея, плечи и передние лапы, кривые, вывернутые, с острыми когтями.

— Что это? — дрожащим голосом прошептал Ирви.

Зверь замер, спустя несколько мгновений его ноздри расширились, верхняя губа приподнялась, обнажая здоровенные желтые клыки. Он глухо зарычал, тихо, едва слышно. И тут случилось странное — пыль, обильно покрывавшая пол и стены подземелья, пришла в движение. Потоки мелкого праха с шорохом устремились отовсюду к зверю, свертываясь в спирали, закручиваясь вокруг приземистой фигуры твари. Она стала расти, складки сглаживались, покрытые пылью, тощие бока раздались вширь, морда стала массивной, мощной…

— Это дэв… — поняла Дженни.

То ли Ирви успел наслушаться страшных рассказов об этих тварях, то ли хватило одного вида растущего чудовища… Ирви взвизгнул, как девчонка, и бросился по коридору. Дженни промедлила лишь миг. Этого мига хватило, чтобы дэв, сверкнув глазами, сделал еще один шаг. Теперь его башка раскачивалась на уровне не коленей, а пояса Дженни. Чудище рыкнуло, снова показав клыки… Мигом спустя Дженни осознала, что бежит. Под ногами шуршала пыль, летящая непрерывным потоком к дэву, впереди раскачивался огонек лампы. А сзади… о нет, Дженни вовсе не хотела знать, что там сзади!

Коридор оказался длинным. Ну, еще бы, достаточно вспомнить, каким просторным был зал, куда приволокли пленных погонщики — вдоль такого зала должен идти длинный коридор! Наконец встретилась еще одна дверь, и Ирви бросился внутрь. Дженни — следом. В отличие от прежнего, этот зал не пустовал. Вдоль стены выстроились бочонки и высокие глиняные сосуды с длинными тонкими горлышками. Громоздились коробки, на них были свалены головки сыра, корзины с сушеными фруктами… На стенах, на таких же крючках, что и в соседнем зале, висели пучки сушеной травы, связки каких-то корешков…

— Это не тюрьма, это склад! — выдохнула Дженни. Как ни странно, страх не совсем вытеснил из памяти сомнения в том, для чего предназначены погреба под дворцом принца.

Она захлопнула дверь, и вдвоем с Ирви стала подтаскивать к ней все, что попадалось под руку — тюки, корзины, ящики. Дэв отстал совсем немного — и вскоре дверь, засыпанную продуктами до половины, сотряс удар. Потом раздалось разочарованное рычание. Потом — протяжный шорох. Дэв подтягивал новые и новые порции пыли, чтобы набрать вес и высадить дверь. Удивительно умная скотина!

Беглецы успели подтащить еще несколько коробов, когда дэв повторил попытку. На этот раз он подготовился получше — удар вышел таким, что подземелье вздрогнуло, и в глубине зала посыпались коробки и корзины. Дверь исчезла в клубах пыли…

Беглецы переглянулись и стали пятиться. Когда пыль немного осела, дверь на прежнем месте так и не появилась. Вместо нее зияла дыра, в которую дэв пытался просунуть раздувшуюся морду. Никаких складок и морщин — теперь это была бронированная гладкая болванка, больше всего похожая на таран, каким взламывают ворота крепостей. Ну и размером примерно такая же.

Дэв шумно выдохнул, и часть пыли мягко осыпалась с морды, теперь зверь мог войти. Что он и сделал.

Беглецы переглянулись и бросились вдоль череды ящиков и бочонков.

— Сюда! — крикнул Ирви.

Стену склада пересекала трещина. Вряд ли она образовалась от удара дэва в дверь — скорее, раньше, когда ветры Сакхлиха рушили дворец. Но, так или иначе, расселина выглядела достаточно широкой, чтобы в нее можно было протиснуться, а за ней чернела пустота.

Ирви боком сунулся в трещину, Дженни изо всех сил толкала его и косилась через плечо — как там дэв? Зверь уже был внутри и снова накручивал на тощие бока потоки пыли, выращивая панцирь. Дэв двинулся к Дженни, она схватила первое, что попало под руку и швырнула в зверя. Это оказался кувшин с маслом. Сосуд раскололся, и густая жидкость разлилась по полу. Дэв остановился и удивленно рявкнул: поток пыли, окутывавший его, сделался вязким и тягучим. Шаг замедлился… а Ирви наконец протиснулся в цель.

Дженни сунулась следом… и застряла. Дэв медленно шагал к ней, с трудом выдирая лапы из клейкой массы, в которую превратились пыль и разлитое масло, с его боков к полу тянулись жгуты этой массы, они мешали двигаться, зверь вертел башкой, щелкал зубами, вязкие нити истончались и лопались, опадали тяжелыми каплями, которые снова катились по полу к зовущему их дэву… а Дженни дергалась в жестких тисках. Стена была мощной, девушка оказалась в каменной толще почти целиком, с другой стороны Ирви стал тянуть и трясти ее, ухватившись за руку. После особенно энергичного рывка, некоторая часть Дженни все-таки преодолела преграду. В основном это была нижняя часть, из-за этого Дженни потеряла равновесие и менее удачливая верхняя ее часть сползла на пол. Обе руки погрузились в шевелящееся месиво из пыли и масла. Дэв уже почти добрался к стене, Дженни видела его уродливую морду над собой, видела лапы с когтями, похожими на кривые меч Погонщиков. Даже если это пыль, дэв сумел сделать их прочными и смертельно опасными.

Сквозь щель проникало достаточно света, чтобы разглядеть, как из перекошенной пасти зверя тянутся ниточки слюны. Это был мерзко и страшно. Даже холодом проняло, до того пугающим и омерзительным было зрелище. В маленьких глазках дэва, почти скрытыми под серым пылевым наростом, горела злоба. И еще там было отражение Дженни. В глазах чудища злоба и Дженни… Они слились, спутались, стали единым целым. Злоба, злоба…

Что-то лопнуло у Дженни внутри, что-то, что держалось из последних сил, злоба и страх выплеснулись наружу… Она с удивлением уставилась на свои ладони, упершиеся в пол. От грязных исцарапанных пальцев мгновенно растеклось белое, побежало по вязкой грязи, разбрасывая тонкие, словно иглы, отростки. Вроде ледяного узора на замерзшем стекле. Белизна растеклась по полу, добралась к дэву, тот задергался, хрипло и порывисто дыша, покрывшая его маслянисто-пыльная корка стремительно густела, твердела…лед стиснул его, сдавил со всех сторон. Пылевой панцирь отвердел и замер.

Ирви, который теперь тянул Дженни за ногу, уперся сапогом в стену, дернул, что было силы и втянул спутницу к себе. Оба повалились на пол рядом с равнодушно горящей лампой и несколько минут лежали, переводя дыхание. Из трещины в стене доносилось только легкое потрескивание, это хрустел ледяной капкан, сдавивший бока дэва.

* * *

— Нужно выбираться отсюда, — хрипло выдохнул Ирви. — А то дэв догадается сбросить пыль, тогда сможет протиснуться.

Дженни поднялась и отряхнула ладони. Она была согласна — нужно убираться отсюда, пока спутник не догадается заглянуть в щель и не увидит ледяную статую. Незачем ему знать… Чудовища разбираются между собой без свидетелей.

Место, куда они угодили, больше напоминало пещеру, чем зал — стены неровные, пол завален обломками. Но вдалеке брезжил свет — там был выход. Часть свода пещеры обвалилась, и по нагромождению булыжников можно было выбраться.

Свет, струящийся сквозь расселину, был тусклым и серым, как в сумерки. Страшная ночь закончилась, близился рассвет. И наверху шел бой. Дженни уже научилась догадываться, какие звуки можно услышать на поле сражения. Резкие отрывистые выкрики, лязг стали…


— Посмотрим? — шепотом предложила Дженни.

— Оружие бы какое-то… — неуверенно отозвался Сервейс. — У меня же ничего нет!

— Думаешь, тебе оружие поможет? Идем уж, воин.

Но оба никак не решались сделать первый шаг. И в подземелье оставаться было страшно, и неизвестность того, что творилось наверху, пугала. Как ни странно, после всего пережитого, Дженни почувствовала странную неуверенность. Может, жизнь, спасенная с таким трудом, стала казаться ей более ценной? Или это оттого, что она нашла в себе чудовище и не знала, как полагается поступать чудовищам?

Нащупав в темноте руку Ирви, она подумала, что ее спутник — тоже не совсем обычный человек, и умеет как-то ужиться с остальными. А тот с готовностью ухватился за ладонь Дженни. Так, держась за руки, они и стали подниматься по осыпи. Медленно, шаг за шагом — навстречу свету и грозному шуму.

* * *

Наверное, это был один из задних коридоров в части дворца, отведенной под службы. Во всяком случае, здесь не было украшений под потолком, ни резьбы, ни карнизов. Да и от потолка осталось не слишком много. Дворец сильно пострадал при штурме, и даже здесь, далеко от парадного входа, часть перекрытий не выдержала. Потолок местами осыпался, по оставшимся перекрытиям змеились трещины. Выглядело очень угрожающе. Сквозь щели местами было видно серое предрассветное небо.

— Идем скорее, — позвал Ирви. — Того и гляди, нам на голову камни будут сыпаться.

По-прежнему держась за руки, они выскочили в коридор и, прижимаясь к стене, побежали к светлому пятну в дальнем конце. Дженни прикинула, что там должен быть зал у входа во дворец. Тот самый, в который попадаешь, если подняться от пристани. Уж там-то точно будет видно, что происходит, и кто с кем бьется. Коридор был завален обломками обвалившихся перекрытий, раскрошенными в щепу досками, пластами штукатурки. Из-под груд мусора торчали ноги в туфлях, какие носили на островах, виднелись засыпанные алебастровой крошкой спины и затылки. Несколько дворцовых слуг оказались застигнуты здесь обвалом, и тела никто не удосужился убрать. Похоже, Погонщики Ветра, хотя и смогли захватить дворец, не успели еще почувствовать себя хозяевами острова. И вскоре стало ясно, почему.

Дженни не ошиблась — за коридором располагался тот самый зал. И там не было ни единой живой души, только десятки мертвых тел. Дженни подумала: что случилось с Квестином? Он пропал на втором этаже. Увы, сейчас нет никакой возможности подняться туда и посмотреть. А вдруг он сумел уцелеть, спрятаться?.. Как только ситуация позволит…

Лязг оружия доносился снаружи, с лестницы, ведущей от берега к дворцу. Оттуда тянуло дымом. Пожар, сопровождавший ночной штурм, уже давно должен был закончиться, ведь дворец захвачен? Но в дверной проем и в окна полз густой дым.

Сервейс не выпускал руки Дженни, и она была ему благодарна — иначе могла бы попросту свалиться. Пожатие твердой теплой ладони немного добавляло уверенности. Похоже, рядовой Сервейс чувствовал то же самое и цеплялся за руку спутницы, как корабль — за якорь в бурю. Он на ходу подобрал среди мертвецов копье со сломанным древком, но храбрости от этого не прибавилось.

Они крадучись пробрались к дверям, сорванным с петель. Дженни осторожно выглянула. Сервейс, привстав на носки, высунулся в проем над ее плечом и засопел от волнения. Вид с вершины горы открывался незабываемый.

Горели корабли Погонщиков Ветра, пришвартованные у дворцовой набережной. Слабый сумеречный свет и густые клубы дыма мешали разглядеть берег. В воздухе порхали какие-то невесомые хлопья. Сажа? Пожалуй, больше похоже на птичьи перья. Точно — над островом кружили в нескончаемом хороводе птицы, огромная стая.

Дженни различила, что из дыма торчит целый частокол мачт — десятки больших и малых кораблей сгрудились у дальнего края причала, подальше от огня, там, где в мирное время швартовались рыбацкие лодки. Похоже, лодок там тоже хватало, и к ним присоединялись все новые и новые — весь пролив был покрыт маленькими суденышками, все спешили к острову князя.

Воины Погонщиков Ветра выволокли из дворца обломки мебели и стащили на лестницу обгорелые стволы деревьев. Выворотили несколько верхних ступеней. Из всего, что нашлось, они выстроили подобие стены и готовились отражать атаку.

Дворец снова брали приступом, только теперь оборону держали недавние победители. И было сотни две или три, и командовал Сакхлих. Понятно, почему он забыл о пленниках, отправив в подземелье дэва — возникла куда более серьезная проблема!

Дженни с удовлетворением отметила, что меч принц сжимает в левой руке. Он распоряжался обороной, указывая своим людям взмахами клинка, где занять позиции.

Внизу начал нарастать крик — фирийцы двинулись вверх по лестнице. И их было очень много, судя по количеству голосов. Дженни не могла разобрать, что они орали — все сливалось в единый вой. А еще она слышала стрекот и хриплое рычание, какое могут издавать звери. Сверху человеческим и звериным голосам вторили птицы. Гигантская стая, до сих пор державшаяся на большой высоте, стала снижаться. Первые десятки уже проносились над изломанной крышей дворца, но громадная масса все еще описывала широкие петли, постепенно сокращая высоту…

На гребне баррикады встали двое в просторных серых халатах, одновременно подняли руки, простирая растопыренные пятерни к клубам дыма, в которых нарастал крик атакующих. И тут же крик смолк, заглушенный ревом ветра. Эти двое оказались Погонщиками — созданный ими ураган мгновенно развеял дым, смел и расшвырял все, что клубилось у основания горы. Тучи пыли, зола, изломанные ветки, куски осыпавшихся стен дворца — все это покатилось и полетело вниз по лестнице, по выгоревшим склонам горы, обрушилось на корабли, собравшиеся у пристани… где-то среди рукотворного урагана вопили люди, подхваченные ветром и обвалом. Теперь этот крик звучал вовсе не грозно.

Птицы черным дождем обрушились на баррикаду с серого неба. Принц Сакхлих словно ждал этого мига — он оказался рядом со своими подручными, и его меч уже был в ножнах, а левая рука обращена вверх. И снова визг и рев урагана…

Тысячи птичьих тел, которые, казалось, неудержимо валятся на Погонщиков Ветра, завертелись в диком невероятном хороводе, сила стихии бросила их вверх, в стороны, целая метель из растрепанных перьев взвилась над вершиной горы. Дженни зажмурилась, пережидая порыв ветра, наполненного пылью.

Когда она открыла глаза, вокруг кружились взлохмаченные изломанные перышки, волокна пуха… а все вокруг было усыпано птичьими тушками. Внизу снова взлетел крик, начинался новый приступ. Из двух Погонщиков на баррикаде остался только один, второй сидел на камнях, сжимая обеими руками лицо. Его, словно заботливо наброшенное одеяло, засыпали изломанные птичьи тела. Между пальцев из левой глазницы струилось темное.

Оставшийся в строю Повелитель Ветра отчаянно взмахнул широкими рукавами, устремляя вниз по склону новый смерч. И тут, непонятно откуда, словно из пустоты, из ничего, из тени — рядом с ним возник невысокий человечек. Дженни ахнула, когда этот пришелец из пустоты метнулся к Погонщику и, коротко взмахнув рукой, всадил нож в бок повелителю стихии. Тот скорчился, вскрикнул и стал оседать на подгибающихся коленях, а на его убийцу со всех сторон бросились воины. Коротышка отшатнулся в сторону, другую, заметался в кольце врагов и исчез. Дженни видела только спины в серых халатах и взлетающие древки копий.

И тут атакующие, которых больше не останавливал ветер, добежали к баррикаде. Дженни, распахнув глаза, уставилась на побоище.

— Ай! — вскрикнул Ирви Сервейс, выдергивая ладонь. — Что с тобой? У тебя рука, как лед!.. Стала.

Дженни уставилась на свою руку. Осознание пришло мгновением позже: в ней открылась способность, за которой теперь придется очень внимательно следить, чтобы она ненароком не вырвалась наружу. Дженни сделала глубокий вздох, потом медленно выдохнула… пошевелила пальцами. Кажется, все в порядке.

А через ненадежную стену, воздвигнутую захватчиками, лезли люди, карабкались большие и малые звери. Травоядные, хищные, домашние, лесные… целый зверинец! Запрыгивали на гребень баррикады, отряхивались, глядели, разевая клыкастые пасти, трясли рогами… рычали, блеяли, выли и бросались на чужаков. Среди рева атакующих Дженни с удивлением разобрала знакомый голос.

— Вперед, во славу Тедзинга! Побеждайте, братья мои, ибо правда на нашей стороне! И великий Тедзинг на нашей стороне! Бейте крепко! Бейте метко! Мы будем милосердны после победы, не раньше! Познайте свою душу, откройте в себе способность прощать побежденных! Истинное милосердие — вот удел храбрых!

Но воины Погонщиков собрались с силами и снова оттеснили атакующих. Зверей убивали без пощады, да и далеко не все домашние любимцы Говорящих оказались грозными бойцами. Но вот на гребень стены вскочил проповедник. Солнце как раз показалось над лесистой макушкой соседнего острова, и Остерн встал в алых лучах рассвета с воздетым мечом, словно воплощение своего грозного божества.

А потом бросился на противника, и меч заходил в его руках широкими всплесками алого огня — рассвет отражался в нем, словно клинок светился собственным пламенем. Он сбивал и отшвыривал захватчиков одного за другим, и ничто не могло его остановить. Дженни даже прикусила губу, глядя на подвиги Остерна. И тут же ойкнула, потому что губа пострадала от соприкосновения с ветром Сакхлиха. Да что только сегодня не пострадало! От боли даже слезы на глаза навернулись.

Дженни сердито смахнула дурацкую слезу и уставилась на поле боя перед дворцом. Навстречу Остерну бросился сам принц Сакхлих. Он и левой рукой фехтовал мастерски, так что несколько мгновений оба противника демонстрировали чудеса воинского искусства, а остальные бойцы мало-помалу расходились в стороны, образуя что-то вроде круга, в центре которого оказались эти двое.

Прочие стычки сами собой затухли, и лишь принц с проповедником прыгали, уклонялись, грозили ложными выпадами и притворно отступали, чтобы снова атаковать… Клинки сталкивались, скрежетали, рассыпали искры — алые в огне рассвета. Можно было подумать, что мечи живут своей собственной жизнью, пляшут звонкий танец, встречаясь, сталкиваясь и снова разлетаясь… а два человека вынуждены скакать, склоняться, подпрыгивать и метаться, чтобы не дать рукояти ожившего оружия выскользнуть из пальцев.

В этом было что-то мистическое, невероятное. От этого зрелища было невозможно оторвать взгляд!

— Что вы смотрите?! Бейте Погонщиков! Вперед! — прозвучало над головой.

Голос был знакомый. Это же лорд Готвинг-старший! А он-то откуда взялся? И почему голос доносится сверху? Он на втором этаже? Но как там оказался-то?

А его милость не ограничился призывом. Мимо Дженни сверху ударил столб огня. За ним другой… третий… пахнуло жаром, в воздухе разлилась вонь сгоревшего мяса, завопили Погонщики…

Сакхлих вовремя отпрыгнул в сторону, первый заряд пламени предназначался ему. Принц бросил взгляд вверх, и Дженни поразилась — как исказилось его лицо! Сколько в нем было злобы и страдания! Принц, отпустив меч, повел вокруг себя правой, покалеченной, рукой. Прежде чем вихрь слетел с его ладони, Дженни успела разглядеть, что пальцы Сакхлиха скрюченные и посиневшие, даже скорее багровые, а ладонь сильно распухла. Это сделала она? Она, Дженни? Одним только прикосновением? Ну, ничего себе!

Однако додумывать ей не пришлось, потом что под ударом вихря дворец содрогнулся, снова посыпались куски мрамора… По стенам, уцелевшим после вчерашнего штурма, со скрежетом поползли новые трещины. Старику Готвингу, наверное, пришлось поспешно бежать от окна и искать убежище. Дженни с Сервейсом бросились наружу из-под трясущихся перекрытий… Навстречу ударил порыв ветра, сбил с ног, швырнул на камни. Дженни рухнула, перевернулась, по спине прокатилось что-то твердое, с острыми углами, щебень бил, словно град.

Едва порыв стих, Дженни приподнялась — и увидела лишь островитян, медленно поднимающихся с земли, подбирающих свои ножи, топоры и короткие копья. Некоторые стонали и не могли встать. Но где же уцелевшие Погонщики? Ответом мог служить топот внизу, на лестнице.

Глава 13 Прошлое возвращается и возвращается! И откуда его столько?

Дженни не без труда встала на ноги и побрела к баррикаде. Вскарабкалась на гребень и глянула вниз. Лестница, еще вчера такая величественная и красивая, выглядела ужасно. Тела людей, зверей и птиц замерли в самых странных позах среди груд изломанного оружия, кусков мрамора и вывернутых с корнем деревьев. Местами ступени были сдвинуты, нескольких не хватало. Отвратительные черные подпалины отмечали, куда угодили огненные удары Готвинга. А уж что представлял собой склон слева и справа от ступеней! После череды ураганных порывов ветра, пожара и всего прочего…

К пристани продолжали прибывать лодки островитян, а навстречу им бежали воины Погонщиков в развевающихся серых одеждах. Их осталась всего-то горстка, но впереди со ступени на ступень скакал принц Сакхлих, его легко было узнать по развевающейся черной гриве и выставленной вперед руке. Конечно, управлять ветром ему было больно. Дженни очень на это надеялась. Однако ветер сметал всех, кто пытался встать на пути беглецов. Воины в сером старались оказаться за спиной Сакхлиха, они торопились за ним, как бараны за вожаком, но, помимо страха отстать, их пугала возможность оказаться сбоку — а вдруг именно туда окажется обращена обмороженная ладонь принца? Сметет и не заметит!

А Сакхлих сыпал ударами ветра, прокладывая путь веренице воинов, что теснилась за ним. То есть о воинах он вряд ли думал… Дженни поняла, что принцем овладела ярость. Ему хотелось крушить и разрушать. За ее спиной сопел Ирви, рядом собрались фирийцы. Все завороженно следили за побегом, и никто не пытался отправиться следом за принцем.

Сакхлих достиг конца лестницы, помчался по плитам, которым была вымощена пристань, его ветер мог заменить целую толпу уборщиков с метлами, за спиной Погонщика Ветра набережная сияла чистотой. А перед ним порывы урагана сбивали фирийцев, которые выбирались из челнов. Принц добежал к краю причала, прыжком перемахнул на торчащий к небу нос полузатонувшего корабля, и с этой высоты повел рукой вокруг себя. Ого! Такого Дженни даже вообразить не могла. Там, куда устремлялась ладонь Погонщика, вспухала здоровенная волна. Из ничего вздымался вал, мгновенно обрастал пенной шапкой, топил, крушил, опрокидывал лодки фирийцев. А орал при этом Сакхлих так, что было слышно даже наверху, сквозь рев созданного им урагана. Дженни видела, как раскачиваются деревья на соседнем острове — том, в тени которого они со спутниками вчера проплыли на двух челноках.

Воины в сером тем временем взобрались на брошенное суденышко с парусом-веером, единственный корабль, способный взять на борт всех беглецов. Когда стих устроенный принцем ветер, они подняли крик. Сакхлих бросил на них такой бешеный взгляд, что они мгновенно притихли. Но Погонщик Ветра уже совладал с ураганом, бушующим внутри, и бросился к своим людям. Они уперлись копьями, отпихивая суденышко от причала.

И тут снов принялся орать над головой лорд Готвинг:

— В погоню, за ним! Не дайте принцу сбежать, не то он вернется, чтобы отомстить! Лучше рискнуть сейчас, пока он слаб! Говорю вам, он вернется! Погонщики Ветра не прощают ничего и никогда! За ним!

Фирийцы стали переглядываться. Принц сумел нагнать на них страху, и Остерн куда-то подевался. Без него и без Повелителя Огня люди чувствовали себя бессильными перед мощью владыки стихии.

— Веред! За мной! — вдруг звонко выкрикнул невесть откуда взявшийся Уотс Готвинг. И полез через полуразрушенную стену Погонщиков.

Дженни не видела, чтобы он сражался вместе с другими, и огня на поле боя она не замечала, пока не вмешался старый лорд… но, выходит, Уотс был среди штурмующих? Сейчас-то он здесь, перед входом во дворец. И принцесса здесь, держится рядом с женихом. Наверное, пока сражался Остерн, он затмевал всех.

И черная пантера была тоже поблизости, но зверь сильно пострадал в схватке. Гигантская кошка еле плелась, припадая при каждом шаге, кажется, на все четыре лапы.

Обнаружила Дженни и Остерна — его завалили обломки баррикады, подхваченные ветром. Похоже, проповедник был жив, но в бесчувственном состоянии.

— Внук! Постой! — крикнул вслед Уотсу старый Повелитель Огня. — Ты мне нужен, вернись! Постой же!

Готвинг-младший и не подумал даже оглянуться. У баррикады он остановился, нежно провел рукой по черным волосам Лоянны и твердо сказал:

— Ты останешься здесь. Кто-то должен распорядиться во дворце, и лучше, если это будешь ты. Найди отца.

Дженни не поверила своим глазам — принцесса, казавшаяся такой своенравной, только коротко кивнула и осталась на месте, когда толпа повалила на лестницу… Сама-то Дженни не раздумывала, для нее все было ясно: Сакхлих еще не получил всего, что ему причитается. Раз она чудовище, то и поступать нужно соответственно. Держись, принц! Чудовище идет!

* * *

Понадобилось немало времени, чтобы подготовить для плавания несколько судов из числа оставшихся у причала. Конечно, Погонщик Ветра успел убраться далеко. Вся гладь пролива была покрыта обугленными обломками, перевернутыми лодками, изорванными снастями, среди которых на волнах покачивались тела людей и животных. Птицы с криками кружились над этой картиной смерти и разрушения.

Готвинг-младший встал на носу самого большого из отчаливающих судов. Дженни даже не сразу осмелилась подойти к нему — лорд выглядел истинным Повелителем Огня, такой важный, сосредоточенный… совсем не тот растерянный мальчишка, который наблюдал за ее приключениями на мачте «Удачи».

— Уотс, они уже далеко, — решилась заговорить Дженни, — мы сможем их поймать, а?

— О, Дженни! — из-под надменной маски выглянул старый знакомый. — Ты здесь!

— Я-то здесь, а Сакхлих сбежал.

— Найдем, не бойся! Погонщики отплывали второпях, их судно сидело низко, это все видели. Значит, пробоина в трюме. Фирийские барки и так не слишком подходят для плавания в открытом море, А без ремонта принц точно не рискнет покинуть архипелаг. Найти-то мы их найдем…

Уотс погрустнел.

— Сомневаешься, что сможешь справиться с Погонщиком Ветра? — догадалась Дженни. — Не дрейфь, я буду с тобой. Я уже разок наваляла этому мерзкому Сакхлиху, а уж если с тобой вместе… Да у него, бедняжки, нет ни единого шанса.

Лорд вымученно улыбнулся.

— Не веришь? — Дженни сделала вид, что обиделась. А вообще-то, в самом деле обиделась. — А ты видел его руку? Заметил, что он меч держал левой, а?

— Это правда, ваша милость, — осторожно присоединился к разговору Ирви, который до сих пор только удивленно округлял глаза, слушая разговор спутницы с лордом. — Дженни его покалечила.

Готвинг бросил взгляд на грязный изодранный мундир рядового Сервейса и кивнул:

— Тогда я уверен в победе. — Его улыбка стала несколько менее жалкой. — Ох, а что у тебя с руками?

Дженни подняла ладони и повертела перед собой, чтобы понять, о чем говорит Готвинг. Ого! Запястья превратились в сплошную ссадину. Придется носить браслеты, или ее замучают вопросами. Хорошо бы, кто-то подарил браслеты из золота…

— Что делать, — философски заметила она, — великие победы не даются легко.

— Угу, — покачал головой лорд.

— А как ты управляешь огнем? — перешла к главному Дженни, пряча руки за спину. — Как это у тебя выходит, что чувствуешь? Что для этого нужно?

Увы, улыбка Готвинга исчезла окончательно, Дженни задела больную тему.

— Нужно просто сосредоточиться, протянуть руку, это помогает концентрации… ну и, в общем, оно как-то само… — пробормотал Уотс. — Извини, я должен командовать. Людям необходимо думать, что с ними есть кто-то, кто знает, что делать. Жалко, Остерн не с нами. Вот за ним шли, не задумываясь! Эх, какую речь он сказал! Всех захватило, даже этого… помнишь, торговец из Эверона? Такой жадный, расчетливый, но после речи Остерна его словно подменили. Надеюсь, наш проповедник поправится.

Готвинг подозвал двоих островитян. На этих людях была богатая, хотя и пострадавшая в битве, одежда, что указывало на высокий статус. Оба были Говорящими Со Зверями. После короткого разговора, Говорящие уставились в небо, и Дженни обнаружила, что движение птиц над проливом больше не выглядит хаотичным. Отличная идея! Птицы — лучшие разведчики, и скоро будет известно, куда держит путь Сакхлих.

Наблюдая за птицами, Дженни вспомнила о вороне. Конечно, она не могла бы утверждать этого с уверенностью, но старой знакомой среди пернатых не наблюдалось. Впрочем, сейчас было не до нее, хватало и других птичек. Они роились над судами флотилии, больше всех сновало около флагманского корабля, где постоянно совещались между собой Повелитель Огня и наиболее могущественные Говорящие Со Зверями.

Тем временем барка с Готвингом и Дженни уже плыла по широкой протоке, в которой скрылось судно Погонщиков. Дженни наблюдала за суетой, сидя в сторонке у борта. Она мысленно твердила себе: «Я чудовище, я чудовище… главное, не забыть об этом, когда поймам Сакхлиха…»

Ирви Сервейс плюхнулся рядом и неуверенно произнес:

— Знаешь… я подумал… подумала… в общем, я вернусь к сестре… когда все это закончится.

Дженни только кивнула. Когда это закончится… и как?

Пернатые разведчики возвращались с вестями. Дженни догадывалась, что управлять животным можно только когда оно рядом, и заставить птицу возвратиться после того, как она улетела далеко от заговорившего с ней — высокое искусство. Часть Говорящих на лодках и наспех отремонтированных барках направились в разные стороны, чтобы не терять контроля над своими крылатыми помощниками, которые кружили над головами. Наконец, уже далеко за полдень поступило донесение — враг обнаружен!

Птицы заметили судно Сакхлиха, лежащее на песчаной отмели острова, расположенного у самого края архипелага с северной стороны. Погонщики, вероятно, чинят его, прежде чем пуститься в отрытое море. Нужно поспешить, чтобы не дать им закончить.

— Так поспешим же! — прокричал Уотс Готвинг. — Закончим то, что начали!

Голос юного лорда сорвался, призыв вышел ни слишком грозным. Но островитяне ответили на него бодрыми возгласами — они уже почуяли вкус победы, и с ними был Повелитель Огня. Фирийцы жаждали сразиться с захватчиками!

* * *

Следуя за крылатыми разведчиками, суда фирийцев вошли в лабиринт небольших островков. Протоки здесь заросли зеленью и далеко не всегда были проходимы для барки Повелителя Огня. Дело шло к вечеру, и Готвинг стремился закончить до темноты, поэтому то и дело торопил Говорящих. Те, в свою очередь, взывали к птицам.

Дженни в эти совещания не совалась, и вообще не пыталась заговорить с Уотсом — вокруг лорда суетились Говорящие, спорили, размахивали руками, отталкивали друг друга. Всем хотелось отличиться, и князьки островов наперебой доказывали, что плыть нужно именно по этой протоке, или по той… или по вон той…

Но тут острова расступились, показался достаточно широкий пролив, а за ним — плоский песчаный пляж, над которым косо торчали мачты сидящего на мели суденышка беглецов. Погонщиков Ветра не было видно, но на песке у судна дымились костры, повсюду были разбросаны обломки досок, тряпки, рваные веревки. Похоже, враг отступил в глубину острова, не закончив починку барки.

Поднялся крик, лодки и парусные суденышки стали стягиваться из зеленого лабиринта к проливу.

Остров, выбранный Сакхлихом, был достаточно велик, над ним высилась гора с плоской верхушкой, а подножие тонуло в буйных зарослях леса. Этот остров был необитаем, так как лежал у края архипелага и продувался морскими ветрами. Фирийцы предпочитали селиться ближе к центру, к княжескому дворцу, и дальше от открытого моря.

Флотилия устремилась к острову, парусники оказались намного быстрее, мелкие суденышки отставали, но в целом картина получилась мощная. А на берегу по-прежнему не наблюдалось никакого движения.

Но, когда до берега оставалось пройти совсем немного, на палубе вытащенного на отмель судна показался человек. Дженни только охнула и покрепче вцепилась в борт, когда узнала Сакхлиха. Она уже поняла, что сейчас будет. Фирийцы-то пока не догадывались, они орали и размахивали оружием.

Погонщик Ветра вскинул руку, и из песка, из вырытых на берегу ям, из-под обломков, из-под груд перепутанных канатов поднялись воины. С их одежд сыпался песок, они поднимали луки…

Дженни зажмурилась. Вовремя — потому что мгновением позже случилось ЭТО. Гром оглушил, борт содрогнулся в стиснутых пальцах, Дженни окатило холодной водой с ног до головы, но она не боялась, потому что знала секрет — главное: не открывать глаз. Видимо, это и помогло. Она не видела, как мгновенно вздыбившиеся волны разбили в щепки флотилию, разметали обломки и гребцов, как волны прокатились по тому, что осталось от лодок и кораблей…

Когда плеск и грохот поутихли, она приоткрыла глаза и тут же принялась отчаянно моргать, потому что вода, в которой она оказалась, была соленой. Борт несчастной барки она по-прежнему держала крепко — вернее, то, что осталось от борта, обломок в пять шагов длиной, кусок шпангоута с раскрошенными в щепу досками обшивки. Удар ветра разбил кораблик и забросил Дженни далеко в сторону. В пятидесяти шагах от нее среди волн торчали головы фирийцев, взлетали руки, люди кричали, путались в паутине канатов… Потом на них обрушились стрелы.

Выстроившиеся вдоль берега воины Сакхлиха неторопливо натягивали луки, целились. Сам принц блаженно улыбался, глядя на результат своей работы. Дженни нырнула за обломок борта, и доски, прибитые к шпангоуту, встали торчком, словно деревянный парус. Или щит, прикрывающий от стрел.

Такая защита нашлась далеко не у всех, и стрелы исправно находили свои жертвы, барахтающиеся в воде. Из воды повалил пар — это Уотс пустил в ход свое умение. Под его рукой вода кипела, пар поднимался густыми клубами, скрывая пловцов… Скакхлих повел рукой — левой, конечно, потому что правая бессильно висела. Ветер мигом сдул ненадежную паровую завесу, и снова посыпались стрелы. А Дженни с ее деревянным парусом этот порыв снова отбросил в сторону. Осторожно выглянув из-за доски, она заметила берег совсем рядом и стала грести, помогая ветру нести к отмели.

Она оказалась у островка, чуть в стороне от берега, на котором стояли воины Погонщиков. Но тут ее обломок подхватило течением и потащило. Дженни ничего не знала об отливах и приливах, не то догадалась бы, что происходит. Начинался вечерний отлив, и ее несло к морю, мимо большого острова. Обломок, за который она цеплялась, медленно перевернулся, Дженни с головой ушла под воду, когда она вынырнула, отплевываясь и моргая, с обеих сторон были поросшие лесом берега, широкий пролив остался позади.

Пальмы склонялись к воде, волны шевелили и перекатывали свесившиеся с них лианы. Местами гибкие зеленые плети, плещущиеся в воде, сплелись в настоящую сеть, которая ловила и останавливала все, что несло течение. Кусок борта с Дженни попал в эту ловушку и мягко остановился. Вода журчала, перекатываясь через изломанные доски, какие-то морские растения шевелились среди них, как волосы утопленников…

Дженни решилась и, выпустив свой плот, перехватила толстую, в ее руку, лиану и, перебирая ладонями, стала барахтаться по направлению к берегу. Слева от нее в паре сотен шагов лучники Сакхлиха выбирали цели, качающиеся на волнах, и были так увлечены этим занятием, что не заметили, как она выбралась на берег и вскарабкалась на дерево по зеленым плетям лиан.

Конечно, канаты на ярмарках натягивают куда более туго, но зато здесь, в кронах деревьев, обнаружилась целая сеть зеленых побегов, и можно было найти и за что ухватиться рукой, и куда ногу поставить. Без труда Дженни перебралась на соседнее дерево, с него — на следующее… и, наконец, раздвинув листья, смогла видеть берег под собой. Она оказалась позади врагов.

На пляже спиной к ней стояли лучники. Они со смехом выбирали жертвы, среди барахтающихся в воде фирийцев. Те, укрываясь за обломками кораблей и за разбитыми перевернутыми лодками, гребли к берегу. Прилив помогал, и на миг Дженни показалось, что они приближаются, что вот-вот передние пловцы смогут встать на ноги в мелководье. Из-за перевернутого челнока поднялся молодой смуглый островитянин и швырнул короткое легкое копье в Сакхлиха, который, стоя на палубе браки, насаждался картиной побоища. Копье не долетело, у фирийца не было возможности ни прицелиться, как следует, ни размахнуться. Наконечник ткнулся в борт, и принц рассмеялся, глядя на копье. Он шевельнул пальцами, и, поведя рукой, пустил по кругу порыв ветра. Поднялись волны, смели и отбросили качающуюся на воде массу, переплетенную и спутанную порванными корабельными канатами.

Дженни ахнула — так он нарочно ждал, пока барахтающиеся на волнах фирийцы подберутся поближе! Нарочно, чтобы отшвырнуть именно в тот миг, когда казалось, что цель близка! Да Сакхлих может устроить шторм, едва захочет! Он способен утопить эти несколько сотен человек одним движением пальца! Однако желает сперва поразвлечься.

Сразу всплыла в памяти картина последней ночи, когда она болталась на дурацкой веревке, и текущий с пальцев Сакхлиха ветер рвал одежду… этот ветер, мерзкий, отвратительный! Мигом ожили ощущения, закипели под самым горлом, заставили вздрогнуть. Ненависть рвалась наружу их всех пор тела, из глаз, изо рта и носа. И Дженни поняла, что если не крикнет, то ненависть просто разорвет ее на кусочки! Она — чудовище!

Ох, какой получился вопль! Она исторгла из себя заряд ненависти, боли, презрения, обиды, горького чувства несправедливости и неправильности происходящего… даже ослепла на миг, так орала. А когда смогла проморгаться, на пляже больше не было цепочки стрелков в сером, и Сакхлих больше не хохотал на палубе застывшего посреди мелководья судна.

Судно-то было на месте, палуба тлела в нескольких местах, от пляшущих по просмоленным доскам веселых огоньков валил дым, песок был испещрен черными подпалинами, и цепочки следов уводили к зарослям. Дженни еще успела заметить несколько спин в серых халатах, исчезающие в густом зеленом подлеске. И облачка дыма, медленно тающие в воздухе. И обугленные листья перед самым носом.

— Все-таки, чудовище, — пробурчала Дженни и стала спускаться.

* * *

Фирийцы подняли крик и заторопились из последних сил, они выбирались на мелководье, брели, полнимая волны, на песок… Дженни, сидя в кустах ждала. Появился и Уотс Готвинг, лорд еле брел к берегу, поддерживаемый двумя Говорящими. Пока все глядели на него, Дженни выползла из кустов и присоединилась к толпе. Перед Уотсом все расступались, и вот он предстал перед Дженни — растерянный, подавленный, мокрый.

— Ваша милость, это было великолепно! — провозгласила Дженни. — Вы их просто поджарили!

— Но… э… я не… — промямлил герой.

— Я все видела, — твердо заявила Дженни. — Будет, о чем рассказать в Эвероне. Великолепный огонь! Просто чудо! Ну а теперь, может, нам поискать этих разбежавшихся трусов?

Уотс сглотнул, смахнул морскую воду с челки и по-геройски рявкнул:

— В погоню! Поймаем их!

Фирийцы заорали и бросились в заросли, тут же поднялся птичий грай в кронах — Говорящие Со Зверями привычно сзывали на помощь обитателей острова. Поток подхватил и Дженни с Готвингом, они тоже побежали за всеми… но отыскать беглецов оказалось непросто, те уже были далеко.

Сперва Дженни держалась неподалеку от лорда, потом Готвинга позвали Говорящие — птицы кого-то заметили… потом голоса стали удаляться, а у Дженни не было особого желания находиться в толпе. Еще услышит кто-то из местных, как она твердит себе:

— Я чудовище, я чудовище…

Могут ведь неправильно понять!

Так она брела, глядя по ноги, пока не осознала, что отбилась от погони и осталась одна среди дикого леса.

— Ну и ладно, — буркнула она. — Так даже лучше.

Ей и в самом деле хотелось побыть одной. Она брела среди зелени, продиралась сквозь сплетение лиан, обходила заросли колючки… А солнце опускалось все ниже, в лесу темнело быстрее, и Дженни уже начала задумываться о том, что не мешало бы как-то выбираться или хотя бы найти кого-то из фирийцев.

Впереди показался просвет. Вроде бы деревья расступались. Может, берег? Во всяком случае, плутать по лесу уже надоело, и Дженни пошла скорее. Деревья стали расти реже, а сумеречный свет впереди указывал, что кроны становятся не такими густыми. Похоже, в самом деле, там была опушка.

Дженни услышала шум прибоя и побежала. Навстречу пахнуло холодом. Последние заросли кустарника расступились перед ней и… это в самом деле был берег. Но прибой плескал и рычал в стороне, здесь море было… зимним. В паре миль от берега чудовищной, неимоверно, неестественно чистой громадой высился ледяной корабль. Море между ним и берегом блистало ровной белой гладью. По льду к кораблю брели от острова серые фигурки.

О, теперь Дженни могла разглядеть это невероятное сооружение получше. Вблизи ледяной корабль выглядел еще величественнее, чем в море, когда Дженни с рулевым смотрели на него с борта парусника. Настоящий дворец! Сказочный дворец, застывшая во льду мечта… Башни, увенчанные гигантскими шпилями, вздымались на невероятную высоту, они пронзали небо, бахрома гигантских сосулек окутывала их, лестницы сбегали с вершин ледяных гор и терялись в ущельях, где лежала голубоватая тень. Стены, выступы, огромные пространства ослепительной белизны… Холод, неспешно ползущий на разогретый за день берег.

Потрясенная Дженни водила глазами, чтобы насладиться невероятной красотой и величием ледяного корабля. Потом взгляд соскользнул на лед, покрывший море, на спины в серых халатах. И тут пришло понимание! Это же Хозяин Льда подстроил нападение на острова! Он привел сюда остатки армии Сакхлиха! И принц не собирался чинить барку, он знал, что в случае неудачи за ним придет ледяной корабль. Он не спешил, он ждал ночи и развлекался, топя фирийцев, чтобы скоротать время!

Усталость и обида нахлынули и навалились тяжестью на плечи. Разом заболели натруженные ноги, запульсировала боль в ободранных запястьях, в отбитых коленях… заныли ладони, исцарапанные лианами…холод, ползущий от ледяного корабля пролез под влажную изорванную одежду. Дженни на негнущихся ногах побрела к береговой линии, высматривая среди беглецов Сакхлиха.

Значит, негодяй уйдет от возмездия? Эта мысль оглушила и сбила с ног. Дженни опустилась на колени, уперлась ладонями в лед у берега. И снова в ней стало закипать пламя. Сакхлих, подлый, ухмыляющийся… его растянутые в усмешечке губы, его бесцеремонные пальцы, источающие ветер… Дженни, не помня себя от злости, ударила кулаками в твердую гладкую поверхность, такую прочную, такую отрезвляюще-холодную!

И снова вспышка пламени заставила ее отшатнуться и зажмуриться. Из-под кулаков выплеснуло жаркое пламя, побежало двумя яростными дорожками по льду, вознося огненные гривы, а белая плоскость под ними дрожала и рассыпалась, расплывалась, трескалась и трепетала. Во все стороны поползли трещины.

Беглецы замерли, когда лед вздрогнул под ними, оглянулись… и помчались к ледяному кораблю. Трещины были быстрее людей. Белое плато, раскинувшееся вокруг громады корабля, мгновенно исчезло, обратившись в мешанину осколков, больших и малых кусков, пляшущих на волнах. Море, высвободившись из оков, переворачивало обломки льда, играло с ними, стаскивало людей в воду… А воины в сером, поспешно отшвыривая тяжелое оружие и сбрасывая халаты, прыгали по этим обломкам.

Дженни увидела, как по ледяной лестнице, которая спускалась к основанию белой громады, неторопливо идет человек в меховой накидке. Единственное движущееся пятно среди застывшей холодной красоты.

Хозяин Льда встал у края и протянул руку Сакхлиху, помогая вскарабкаться. При этом движении с его головы свалился капюшон, и по плечам рассыпались густые серебряные локоны. Сакхлих, утвердившись на скользком льду, обернулся к Дженни и занес левую руку…

Он собирался послать ураган к берегу, к Дженни, которая осталась стоять на покачивающемся в волнах обломке льда. Но сил что-либо предпринять у нее уже не осталось.

Беловолосый Хозяин Льда перехватил ладонь Сакхлиха, вывернул, заставил пошатнуться и отступить, а потом отшвырнул принца — да так, что тот шлепнулся на лед и проскользил на пузе десяток шагов. А после — обернулся к берегу, помахал рукой и, подхватив пассажира за ворот, поволок к лестнице, восходящей от потревоженного моря куда-то в голубизну и белизну.

Уцелевшие воины Сакхлиха выбрались на холодную поверхность и сгрудились, тревожно озираясь. Они были чужими на холодной гладкой поверхности — оборванные, грязные. Корабль вздрогнул, и они вцепились друг в друга, чтобы устоять на ногах. Ледяной дворец стал медленно-медленно удаляться, от него побежали волны, гоня осколки разбитого ледяного поля. Дженни попятилась, потому что плоские льдины уже громоздились перед ней и вползали одна на другую, грозя сбить с ног.

Небольшая льдина со скрежетом подъехала к ногам Дженни, на ней темнел меч принца Сакхлиха в роскошных ножнах, украшенных дивными камнями. Погонщик Ветра бросил его, когда, удирая, скидывал халат и все прочее, что мешало прыгать по льдинам.

— Ингвар тоже чудовище, — прошептала Дженни, нагибаясь, чтобы взять меч.

Глава 14 Кое-что из жизни чудовищ

Нашли Дженни птицы. Она сидела в песке, глядела, как волны облизывают груды льда у кромки прибоя, и думала о том, что трудно удержать в себе огонь, когда он уже знает дорогу наружу. Единожды инициированный, Повелитель Огня должен постоянно контролировать свой талант, чтобы ненароком не превратить в головешку слугу, пролившего воду на ковер. Что, если их отрешенная заносчивость — всего лишь следствие постоянного самоконтроля?

Что, если они просто вынуждены быть такими бесчувственными чурбанами, а на самом-то деле, в глубине души, под неподвижной застывшей личиной они милейшие и сердечнейшие люди? Такие, как Уотс? Он просто славный мальчик, ничуть не похожий на прочих Повелителей Огня… Или он не задубел в своем величии из-за того, что его талант слаб?

Эта мысль неприятно поразила Дженни. Ведь если так, придется пересмотреть свое отношение к обитателям Вулкана. Куда проще было считать лордов бесчувственным чудовищами, презирать и ненавидеть их нечеловеческую гордость… и куда труднее было ощутить чудовищем себя!

Меч принца Сакхлиха лежал на коленях, как напоминание о том, что все, случившееся с Дженни, не сон и не наваждение. Меч был такой тяжелый, весомый… и он был по-своему красив, особенно сверкающий в лунном свете камень на рукояти. Конечно, совсем не то, что самоцвет в венце Лоянны, но тот был чудом, а этот — просто очень красив.

Дженни погладила холодный граненый самоцвет, и тут над головой застрекотали десятки крыльев. Птицы закружились над берегом, издавая пронзительные вопли. Мгновением позже в лесу раздались голоса — к пляжу приближалась толпа, и огни факелов мелькали между стволами деревьев.

Фирийцы во главе с Говорящими и Уотсом Готвингом высыпали на песок. Они едва глянули на Дженни, и в темноте никто не обратил внимания на трофей, лежащий на ее коленях. Гораздо больше всех интересовали пласты льда, все еще громоздящиеся у берега. Только Ирви Сервейс подбежал и склонился над Дженни:

— Куда же ты пропала? Я искал…

— Он сбежал! — выкрикнул один из Говорящих. — И Хозяин Льда приложил к этому руку!

— Отлично, — буркнула Дженни, — теперь не придется ничего объяснять.

— Здесь был Хозяин Льда? — захлопал глазами Ирви. — На своем ледяном корабле? Ты видела ледяной корабль?

— Уже второй раз, — не без гордости сообщила Дженни.

Раз это так возбуждает всех, кто не видел, нужно хвастаться.

— А он… — Ирви запнулся. — Он правда такой красивый?

— Красивый, словами не передать. И Погонщики Ветра убрались на нем. Хозяин Льда заморозил море, они перешли на корабль — и привет. Поминай, как звали.

Ирви помог ей подняться, и только теперь заметил меч.

— О! Откуда у тебя это?

— Подобрала на льду. Принц так быстро удирал, что бросил на бегу. Хорошая вещица, а? В хозяйстве пригодится. А уж наш дворецкий просто обзавидуется. Он большой спец по разным клинкам, собирает их, но в его коллекции нет ничего подобного! Могу поручиться!

Потом был долгий путь через лес. Факельные огни бродили по деревьям и зарослям кустарника, фирийцы галдели, обсуждая битву и бегство Сакхлиха. И все восхищались огненным талантом Уотса, который сумел обратить в бегство грозного Погонщика Ветра. Уотс смущенно улыбался и принимал поздравления с таким видом, словно у него болят зубы. Только он да Дженни знали, что не его огонь испугал и заставил бежать Сакхлиха.

Судно, на котором Сакхлих приплыл на остров, привели в порядок. Оно не могло взять на борт всех, но для Дженни и Сервейса местечко нашлось. Они были из Эверона, и на них лежал отблеск славы великого лорда Готвинга-младшего.

И Дженни еще раз убедилась — знание ведет к печали, а незнание к радости. Фирийцы, полагая, что теперь они обзавелись непобедимым Повелителем Огня, хвастались своей победой. Пока барка скользила по черной воде, только и слышно было: пусть теперь Погонщики только сунутся! Теперь им покажут! Да! Пусть приходят снова!

На берегу княжеского острова пылали костры, в отблесках пламени блестели доспехи. Ведь там не знали, чем закончилась погоня, и на всякий случай собрали всех, кто мог носить оружие, чтобы дать отпор при новом нападении врага. Но Дженни видела только Квестина. Он был жив! Он стоял на берегу в свите старого лорда! Ничуть не изменившийся, все с той же тростью и тем же скептическим выражением лица!

Впрочем, выражение изменилось в тот же миг, когда Квестин заметил на корабле Дженни. Едва судно коснулось бортом пристани, она, растолкав всех, прыгнула в объятия «дядюшки».

— Жива! Ты жива! Почему ты не держалась рядом со мной? Куда сбежала?

При этом Квестин так тряс Дженни, что она и слово боялась сказать, чтобы не прикусить язык.

— Полегче, дядюшка, — взмолилась она, — не тряси так, а то я рассыплюсь! Хватит потрясений! На сегодня — хватит! И я не сбежала, я… погоди, а ты как пережил штурм? Где ты был всю прошлую ночь?

— Я же тебе говорил: рядом с Повелителем Огня нам ничего не грозит! Почему ты оказалась не рядом с ним, когда Сакхлих ударил по дворцу?

— Погоди, погоди… — Дженни не без труда высвободилась из чересчур крепких объятий и отступила на шаг. — А что случилось в тот момент?

— Разумеется, его милость был готов к подобному исходу. Принц Кехлинк показал ему тайник, где можно было переждать захват дворца, но лорд Готвинг мудро решил проследовать в это укрытие так, чтобы никто не видел. Именно в тот самый миг, когда ураган обрушился на здание! Если бы ты была рядом… Куда ты тогда запропастилась? Я был уверен, что ты, как всегда, следуешь за мной… я был уверен… но потом тебя рядом не оказалось!

— Меня не оказалось, — устало сказала Дженни. — Значит, пока последние защитники дворца гибли, отражая приступ, пока я и Ирви были в плену, пока здесь хозяйничали Погонщики Ветра, вы с лордом просто сидели в каком-то укромном местечке?

— Ты никогда меня не слушаешь! — возмутился Квестин. — Я же говорил: мы должны быть рядом с его милостью! Послушайся ты меня, и твоя ночь прошла бы гораздо спокойнее. Но, хвала богам, ты цела!

У Дженни не было сил, чтобы возмутиться. Она только и сказала:

— Ирви наш клиент. Нельзя было его бросать.

— Лорд Готвинг — тоже наш клиент! — неумолимо отрезал Квестин. — Дитя мое, ты плохо выглядишь. С тобой все в порядке?

— И даже более того, — Дженни продемонстрировала трофейный меч. — Во-первых, я возвращаюсь с богатой добычей. Во-вторых, я сберегла клиента и, надеюсь, за эти сутки успела его переубедить. Ирви! Эй, Ирви! Ты согласен вернуться к сестре?

Рядовой Сервейс, а в будущем — почтенная эверонская барышня Ирви Сервейс, топтался в стороне, смущенно поглядывая на «дядю» с «племянницей». Когда его позвали, подошел поближе.

— Я согласен, — кивнул он. Или уже она. — Я вернусь к Клементине, ваша взяла.

— Вот и обсуждайте детали без меня, — отрезала Дженни и побежала в толпу, где раздавался знакомый голос, призывающий к милосердию, как и подобает победителям.

— Остерн! Остерн, ты жив?

Проповедник обернулся к ней:

— А, миссис Дженни… конечно, я жив.

Его добродушное круглое лицо сияло улыбкой, и, если бы Дженни не видела, что проповедник выделывает с мечом, она бы могла поклясться любым из сотни богов Эверона, что на свете не найти более безобидного человека, чем Остерн.

— Я видела, как тебя ударил ветер, потом посыпались камни…

— Да ничего, — улыбнулся тот, оглаживая перебинтованный бок, — отделался парой сломанных ребер. Вот старине Рендиху не так повезло.

Проповедник обернулся, указывая тело бедняги торговца. Тот лежал на пристани, рядом с другими погибшими, их снесли сюда, чтобы перевезти на кладбищенский остров. У фирийцев были острова, определенные под место вечного упокоения мертвых. Рендиху Мерчу предстояло найти вечный приют на одном из них. Дженни ахнула — да ведь это именно он! Он, тот самый невзрачный человечек, что появился из ниоткуда и прикончил Погонщика Ветра. Невероятная ловкость для простого торговца…

И вот он лежит среди мертвых островитян, и его приличный сюртук эверонского горожанина странно выделяется среди простеньких белых одеяний местных. Но самым странным было даже не это.

Ворона! Та самая ворона, о которой из-за бурных приключений последних суток Дженни совсем забыла! Ворона сидела на груди мертвеца и задумчиво тыкала клювом в его распахнутый на груди пропитанный кровью сюртук. Птица тянула что-то из-под изодранной ткани. Какой-то клочок… или… что это?

Свет факела упал на мертвого Рендиха Мерча, и Дженни только ахнула, разглядев в клюве вороны платок в красную клетку. Эверон, Горшечная улица, Брем Борк в гостях, он рассказывает Квестину о том, что за их домом установлена слежка, и что один из шпиков вытирает лысину платком в красную клетку, когда подает знак напарнику, что уходит. Сейчас Рендих Мерч ушел навсегда.

Остерн не заметил, как разволновалась собеседница, он рассказывал:

— Мы собрали местных, принцесса призывала их напасть на Погонщиков Ветра, я проповедовал… кажется, успешно. Рендих сказал, чтобы мы атаковали смело, он позаботится о том, чтобы Погонщики не помешали.

— Когда начался штурм он появился откуда-то из тени и заколол колдуна, — вздохнула Дженни. — Как только решился на это?

— Он слушал мою проповедь с горящим взглядом. Потом пожал мне руку и сказал: «Отличная речь, старина. Я с вами!» И вот… Знаешь, как тяжело, когда вот так провожаешь людей, которых позвал в бой… Очень тяжело, Дженни. Рендих был прагматичный малый. Понимаешь, что я имею в виду? Наверное, он никогда не сунулся бы на вершину горы, если бы не выслушал мою проповедь и не уверовал в величие Тедзинга.

Ворона глядела на них, и платок в красную клетку грустно свисал из ее клюва.

* * *

— А, вот он, наш славный проповедник! — рядом с ними объявился сам лорд Готвинг-старший.

Его милость глядел на Остерна и всячески демонстрировал, что именно с ним желает поговорить, а также что это большая честь для скромного слуги Тедзинга Победителя.

Дженни отступила на шаг. А лорд продолжал:

— Я видел, как вы дрались, друг мой, это было великолепно. Принц Сакхлих известен как непревзойденный мечник, и выдержать поединок с ним — знак большой доблести. От имени правителя Фирийских островов предлагаю вам стать капитаном дворцовой стражи. Это высокий пост, но вы его достойны.

— Благодарю, ваша милость, — поклонился Остерн, — моя жизнь принадлежит Тедзингу Победителю, и служу я ему одному. Благодарю вас и принца Кехлинка за высокую честь и сожалею, что не могу принять такое лестное предложение. Если вашим милостям будет угодно, я останусь здесь… на некоторое время и буду проповедовать свою веру жителям Фирийских островов. Уверовав в великого Тедзинга, они станут хорошими воинами и истинно добрыми победителями, склонными к милости и верности.

— Да, да, разумеется, — сухо ответил лорд. — Оставайтесь и проповедуйте, ваши речи в самом деле вдохнули немного храбрости в этот мирный народ. Но все-таки помните о моем предложении. Вернее, о предложении принца Кехлинка.

Остерн снова поклонился. Было очевидно, что его ответ не понравился Готвингу, старик не привык получать отказы, и Дженни решилась сгладить неловкую паузу.

— Нижайше прошу меня простить, — обратилась она к лорду, — что отвлекаю подобными мелочами. Я нашла хозяина вороны. Вот он, Рендих Мерч. Если вашей милости угодно вспомнить, он с нами с самого отплытия из Эверона.

— Э-э… да! — лорд вспомнил Дженни и вспомнил, о чем она говорит. — Да! Миссис… Да, верно.

Вот имя собеседницы он не вспомнил, но Дженни этим обстоятельством была скорее довольна. Не нужно привлекать внимание Повелителей Огня. Особенно теперь, когда у нее появилась тайна, которую следует сберечь, в первую очередь, от других чудовищ.

— Верно, — говорил тем временем Готвинг, — ворона… э… придется обыскать.

Он обернулся к своему молчаливому кучеру-слуге-телохранителю, который, оказывается, незаметно торчал поблизости. Он в совершенстве владел искусством оставаться незаметным, не хуже Мерча. Но не использовал этот талант в бою.

По знаку господина неприметный человек подошел к мертвецу, присел и стал обшаривать одежду. Вокруг были фирийцы. Вполне возможно, что такое обращение с телом могло бы вызывать у них недовольство, но никто не сказал и слова — пусть гости из Эверона решают свои дела с живыми и мертвыми, как считают нужным.

— Миссис… э-э… — обратился Готвинг к Дженни. — Насколько я понял, вы видели, как мой внук сражался с Сакхлихом? Это был не слишком… э… неравный бой?

— Честно говоря, до полноценного поединка так и не дошло, — осторожно ответила Дженни.

С одной стороны, было необходимо, чтобы никто не узнал, что она такое же чудовище, как Повелители Огня и Погонщики Ветра, а значит, пусть все полагают, что это юный Уотс прогнал Сакхлиха… с другой стороны, если она сейчас начнет нахваливать огненный талант молодого Готвинга, а потом старик устроит внуку проверку, и окажется, что Дженни наврала — выйдет очень неудобно.

— А до чего дошло? — допытывался лорд.

— Сакхлих ждал условленного времени, пока за ним придет ледяной корабль, — объяснила Дженни, — поэтому сражался только до этого момента. — Но Уотс заставил его попрыгать! В конечном счете, именно Сакхлиху пришлось улепетывать. Ваш внук держался достойно!

— Я и не надеялся, что малыш одолеет великого воина юга, — удовлетворенно кивнул Готвинг, — но если он, по крайней мере, может выстоять против такого противника достаточно долго, это уже кое-что!

— Ваша милость! — обратился к лорду телохранитель.

— Да? Что-то нашлось?

— Тайная стража, — ответил слуга, поднимаясь и демонстрируя хозяину небольшой плоский медальон.

Или, возможно, эту штуковину следовало называть жетоном? Или бляхой? Рендих носил плоскую овальную пластинку под одеждой, она была подвешена на цепочке, поэтому Дженни пришло в голову слово «медальон». Знаки, отчеканенные на бляхе, позволили слуге сделать вывод о принадлежности покойного к тайной страже Вулкана.

— Ах вот как… — старый лорд кивнул, — всего лишь тайная стража! Леди Урсуле хотелось держать меня под наблюдением. Ну что ж, это многое объясняет. Теперь о вороне можно забыть. Мистер проповедник, не забудьте о нашем с принцем предложении. Оно все еще в силе!

И с этими словами лорд убрался. А Дженни подумала, что следил агент Урсулы вовсе не за его милостью. Ведь она обратила внимание на ворону, еще когда снимала с дерева белую кошку по имени Фили и думать не думала, что предстоят такие приключения за морем… О, Трохомор, как давно это было! И как далеко! В другой жизни — в той, где Дженни была человеком, а не чудовищем.

* * *

Пришли корабли за мертвыми, и Дженни с Остерном проводили тело Рендиха до сходней. Ворона слетела с мертвого хозяина, когда за ним явились могильщики, и кружила над причалом, пока шла погрузка. Наконец птица села на борт судна, и Дженни, стоя в нескольких шагах от нее, позвала:

— Эй, черненькая! Хочешь обратно в Эверон? Тогда идем со мной. Здесь не живут черные вороны, понимаешь? Это веселые мирные острова, здесь все птицы пестрые. Нам, чудовищам, здесь не место.

Ворона молча косилась на нее блестящим глазом, но, едва погребальные суда стали отчаливать, перелетела на пристань. И потом, когда Квестин позвал Дженни, увязалась следом.

Утром Квестин отправился переговорить с его милостью Готвингом-старшим, а заодно оформить документы на увольнение рядового Сервейса. Ирви ушел с ним, и Дженни осталось только разговаривать с вороной. Готвинг-младший ни на шаг не отходил от принцессы Лоянны. Дженни видела их издалека.

Юный лорд, еще недавно такой застенчивый и нелюдимый, щебетал как птичка, порхая вокруг принцессы — наверное, рассказывал о своем эпическом поединке с Погонщиком Ветра. Лоянна благосклонно слушала, кивала… а огромная черная пантера понуро хромала следом за ними, позабытая хозяйкой.

Квестин вернулся с сообщением: для возвращения подготовят корабль, самый крепкий из тех, что найдется на Фирийских островах. Вообще-то, фирийцы не ходят в открытое море, они довольны жизнью на своих прекрасных островах. Поэтому больших судов, способных доставить гостей в Эверон, здесь нет. Но их доставят в Одвик, а уже оттуда какой-нибудь корабль отвезет домой. Одвик гораздо ближе, и море там, на юге, спокойнее. Найдется и шкипер, готовый совершить такой переход.

Ирви нервно тискал пачку бумаг со свежими печатями. Он очень переживал, и это волнение несложно было понять… но решение принято, оставалось сделать все как можно лучше. Дженни обсудила с ним, что в Одвике они переоденут Ирви в женское платье, и в Эверон прибудет уже не демобилизованный воин, а барышня.

— Благопристойная барышня! — подчеркнула Дженни. — Хотя, конечно, быть благопристойной очень скучно. Когда тебе надоест, приходи на Горшечную улицу, дом восемьдесят четыре. Мы придумаем, как тебя развлечь. На худой конец попросим Морко Гучиха, дядиного дворецкого, показать тебе коллекцию ножей. Этого занятия хватит как раз на день, ножей у него много! Немного отвлечешься.

На том и порешили. А утром к пристани подошла большая барка, и смуглый улыбчивый фириец, самый опытный шкипер архипелага, не боящийся открытого моря, пригласил почтенных друзей Повелителя Огня подняться на борт — их с почестями доставят в Одвик.

Ворона уже по-хозяйски расположилась на мачте.

На палубе стоял Реми. Его миссия была окончена, а вернее — стала не нужна. Задачей господина секретаря второго ранга было помогать его милости Готвингу склонить Кехлинка к более тесному союзу с Вулканом. Куда же теснее? Теперь, когда Погонщики Ветра оказались смертельными врагами Фирийских островов, принц был готов на любой союз, не только оборонительный, но и наступательный. Одна беда — у него не было армии, которую можно было послать на Гранделин для войны с Погонщиками. Наоборот, он просил усилить эверонский гарнизон в его стране. Реми вез соответствующие письма, адресованные парламенту. Он будет выступать в обеих палатах с докладом, это большая честь для скромного книгочея с незаконченным юридическим образованием! Наверное, его повысят в должности!

На Дженни секретарь второго ранга старался не глядеть, но на таком тесном пространстве, как палуба барки, им все равно пришлось оказаться рядом. А ей было все равно. Что такого, если Реми собирался в одиночку отыскать драгоценности Пожирателей? Это скорее даже похвально — что этакий рохля, а решился на подобное приключение! Хотя, по большому счету, чудовищам наплевать на подобную ерунду.

Что такого, что Реми не принимал участие в схватках, тогда как Дженни то и дело оказывалась в самой гуще сражения? Война — удел чудовищ.

В общем, Дженни сама подошла к нему и сказала, что он может потренироваться перед выступлением: почитать ей черновик доклада, пока они будут в пути. Но пусть не обижается! Если доклад окажется скучным, без красочных деталей и неожиданных поворотов сюжета, она заснет. И честно выполнила свое обещание, заснув на второй странице.

* * *

Плавание прошло на редкость спокойно — Дженни проспала чуть ли не сутки. Наконец можно было ни о чем не беспокоиться и спать в свое удовольствие. Охота на Черную Руку и выяснение, что нужно от них с Квестином леди Урсуле… все это ждет в Эвероне, а до него — два морских перехода!

Только когда на горизонте показалась полоса берега с башнями Одвика, Дженни вспомнила, что она совсем не готова к выходу в город. Ей совершенно нечего надеть! Тои наряд, что был на ней, неплохо подходил для блужданий по безлюдному лесу в поисках сбежавшего Сакхлиха, но никак не годилось для прогулки по столице провинции. Ведь, согласно распоряжению лорда Истригса-младшего, Одвик теперь столица! Чудовищ подобная ерунда, возможно, и не волнует — они идут путем Хогорта, сами не зная об этом. Но Дженни ощущала в себе слишком много человеческого, чтобы показаться в рваных тряпках на берегу.

Саквояж с запасными сорочками и прочими мелочами героически погиб во время штурма, а Дженни не догадалась попросить что-то взамен у прислуги Кехлинка. Реми с Ирви полезли перебирать свои дорожные запасы в поисках подходящей одежды. В вещмешке демобилизованного солдата кое-что нашлось, и на пристань Дженни сошла в довольно странном облике — то ли мародер, то ли дезертир. Зато она гордо несла на плече клинок принца Сакхлиха, что, по ее мнению, должно было с лихвой искупить все недостатки снаряжения.

— Трофей красит бывалого воина, а вовсе не нарядная форма, — так она и сказала Квестину, который был недоволен, что «племянница» выглядит недостаточно презентабельно и даже нелепо со здоровенным мечом.

Ему-то что? Его мятый сюртук не сражался с Погонщиками Ветра, а пересидел опасность в укромном уголке, вот и уцелел. Зато трость не могла идти ни в какое сравнение с клинком великого воина юга!

— Мне нужно в канцелярию, — заявил Квестин, убедившись, что бесполезно спорить с тем, кто идет путем Хогорта и считает приличную одежду нестоящими внимания мелочами. — Узнаю, найдется ли судно, отплывающее в Эверон. А ты…

— А мы с Ирви поищем магазин готового платья, чтобы быстренько подобрать что-то приличное. И не нужно так смотреть! Только попробуй возразить против магазина, и я пойду искать мастерскую портнихи. Знаешь, как долго они снимают мерку, кроят и шьют?

Реми, разумеется, тоже нужно было в канцелярию, и Дженни с отставным рядовым Сервейсом пошли в город вдвоем. Если не считать вороны, которая то летела впереди, то усаживалась и ждала, пока ее догонят.

А Одвик уже начал меняться, согласно планам генерала. Повсюду шла работа. Башни форта покрылись строительными лесами, рвы углублялись, в портовом районе закладывали фундаменты под новые здания… День был жаркий, и пленные воины Погонщиков, скинув серые халаты, потели, таская мешки и доски. Двигались они неспешно, лениво. Надзиравшие за ними гоблины покрикивали, но тоже лениво. В такой зной торопиться было совершенно невозможно.

Дженни с Сервейсом осторожно пробирались между группами тружеников, но внезапно картина изменилась — все забегали, пленные зашевелились живей, гоблины схватились за кнуты и стали ими громко щелкать, строя при этом грозные рожи и скаля клыки. Все вокруг сразу загремело, заорало и завертелось чудовищной каруселью, так что пыль взлетела, застилая небо. Перепуганная ворона, хрипло каркнув и уронив черное перо, взмыла ввысь.

Дженни растерялась и сделала попытку спрятаться за спиной спутника, но куда можно спрятаться от того, что окружает со всех сторон? Суета была абсолютно всеобъемлющая. Да и Ирви в голову пришла та же самая светлая мысль, он сунулся за спину Дженни, они столкнулись и остановились, вертя головами в поисках объяснения этого переполоха.

Объяснение возникло из клубов пыли верхом на прекрасном вороном коне — его милость генерал Истригс-младший явился лично понаблюдать за тем, как исполняются его приказы. Победоносный полководец ехал во главе конвоя сквозь пыль с невозмутимым видом. Он даже ни разу не чихнул, не то что охрана и адъютанты! Вот что значит великий лорд.

Дженни дернула плечом, поправляя тяжелый трофей, и это движение привлекло внимание Сертиаса. Он бросил короткий взгляд… потом другой — длиннее… потом развернул коня и направился к Дженни. Вот тут-то Сервейс и выиграл их своеобразный поединок, именно он оказался за спиной Дженни, благо теперь было ясно, куда именно нужно развернуться спиной. Ирви сжался и даже согнулся, чтобы лучше укрыться за низкорослой спутницей. Но на него генерал не глядел. Поначалу Дженни засомневалась, разглядит ли его милость под мечом ее. Уставился он именно на трофей.

Но даже такое чудовище, как Истригс-младший, оказался неспособен не узнать старую знакомую.

— Миссис Дженнифер, — генерал чуть склонил голову. Еще не полноценное приветствие, но гораздо — гораздо! — больше, чем совсем ничего.

— Ваша милость… — Дженни запахнула на груди форменную куртку Сервейса со споротыми нашивками.

Вот так. Теперь не видно, что блуза разорвана самым неприличным образом, да и слишком длинные рукава скрывают багровые полосы на запястьях. А что, вполне благопристойный вид.

— Миссис Дженнифер, мы снова встречаемся. Позвольте-ка полюбопытствовать, откуда у вас эта забавная безделушка? По-моему, она выглядит несколько громоздко для дамского обихода.

Дженни снова дернула плечом, возвращая на место «безделушку», которая норовила сползти.

— Ваша правда, — согласилась она, — слишком громоздкая, чтобы таскать с собой. Я повешу ее на стену в парадной зале, как только у меня появится парадная зала. На память об этом походе! Он получился таким интересным!

Генерал, разумеется, узнал меч соперника. А теперь он узнал и свои собственные слова. И в эту минуту его лицо не напоминало мраморную маску. Впервые Дженни увидела его растерянность. Впервые Сертиас Истригс не знал, что сказать. Он молчал, молчала свита за его спиной — огромные гвардейцы и роскошные адъютанты…

Дженни, вполне довольная собой, поклонилась — довольно неловко, потому что меч опять попытался соскользнуть с плеча.

— Ваша милость…

Когда превратившийся в строительную площадку порт остался позади, Ирви решился наконец заговорить:

— И ты так спокойно можешь обращаться к этому лорду?

— Ха, — буркнула Дженни, остервенело дергая плечом, с которого в очередной раз сползала эта тяжеленная штуковина. — Конечно, могу. Мы с ним давно знакомы. Но попробовала бы я так говорить с ним, если бы была мужчиной! Так что заметь: ты сделал правильный выбор. То есть не сделал, а сделала. Ты сделала правильный выбор, подруга. О, гляди, какая-то лавка! Заглянем? И выйдем оттуда совершенно другими, почтенная миссис Ирви Сервейс!

Загрузка...