Госпожа не-мертвых

Глава 19

Учеба шла тяжело. Изменившаяся энергетика требовала новых, ещё не существующих, методов работы с ней и львиная доля времени уходила на монотонные полу-теоретические изыскания. То есть придумать упражнение, выполнить его, зафиксировать результат, чуть изменить, снова выполнить, снова зафиксировать. До бесконечности. Здорово помогал мэтр, некогда прошедший через нечто подобное, Каше была безумно благодарна ему за поддержку.

Немногочисленные удачи внушали оптимизм, подстегивали желание трудиться. Тем более что перспективы радовали — одержимость духом наделила её уникальными способностями. Которым, кстати, уже нашли практическое применение.

— Пятый и восьмой меридианы перекрыты структурами на основе духа, в меньшей степени вода и земля, — сидя в позе лотоса, сложив пальцы в мудру «яг» и закрыв глаза для лучшего сосредоточения, диктовала магичка. — Очень сложная структура в районе верхнего узла, с правой стороны сформировала не до конца.

— Не успели, значит, — пробормотал ведущий запись Вадор. — Хорошо.

Дальнейшей работе помешала распахнувшаяся дверь и ввалившийся в неё Алат.

— Ты не вовремя, — не отвлекаясь от занятия, бросил старший маг.

— Да к вам как ни зайди, всегда не вовремя, — не смутился бандит. — А я ведь не просто так пришел. Держи, с тебя десятка.

Вадор поймал брошенный в его сторону тощий мешок, куда немедленно сунул нос.

— Каше, перерыв, — чернокнижник поднял глаза на старого поставщика и, чего уж там, приятеля. — Где достал?

— Места знать надо, — ухмыльнулся Алат. — Добрые люди поделились, можно сказать, добровольно. Привет, красавица. Всё страдаешь?

Не говоря худого слова, Каше выдохнула в него языком пламени, на что тот только ухмыльнулся, тряхнув гривой черных волос. К колдовству Алат относился с уважением, но бояться не боялся. С ним вообще было легко и просто общаться, хотя, конечно, сам по себе любой старший вампир не прост, и Алат не исключение.

— Ты, стало быть, мой крестничек? — перевел внимание на Архлана бандюган.

— Не пугай парня, — тихо буркнул под нос Вадор. — Дай очухаться.

Интонации у него были самые обыденные, и носа он из мешка не вытащил. Тем не менее Алат, направлявшийся к столу, на котором робко жался новичок, свернул в сторону и уселся на стул. Колдуна он знал давно и успел выучить, в каких случаях с ним лучше не спорить.

— А почему крестничек? — спросила Каше.

— Вы ж не знаете!

Рассказанная Алатом история изобиловала кровавыми подробностями, схватками магов-берсерков, предательством честных работников войны и благородством одного конкретного покровителя слабых и угнетенных, известного своей честностью и отвагой босса всех боссов Талеи. Не дожидаясь окончания, магичка повернула голову к Вадору:

— Как думаешь, старший — много врёт?

— Почти всё, — не задумываясь, ответил тот. — Наверное, узнал сведения от кого-то из своих и передал Госпоже, тем дело и ограничилось.

— А вот и неправда, — закинув руки за голову, блеснул клыками Алат. — Подраться пришлось. История мутная и до сих пор не закончилась. Знаете, почему я здесь сижу? Потому, что стража наверху устроила облаву и квартал за кварталом перетряхивает. Давно такого шухера не наводили. Смотри, пацан, — твоя свобода нам дорого встала.

— С-спасибо, господин.

— Не нам, — не смогла удержаться Каше, — а вам. Твоим бандитам.

— Вот тут ты совсем не права, — покачал пальцем брюнет, — мои по ухоронкам залегли и спокойно ждут, когда буча стихнет. Страдают в основном простые смертные, бедняки. Клык даю, через месяц-другой в наши секты народ валом повалит. Так, ладно! Я слышал, троих нашли. Одного вижу, остальные два где?

— От кого слышал? — отложил в сторону мешок Вадор.

— Тикка сказала. Итак?

Тикка занимала пост главврача, заведовала всей медициной, курируя две больницы и аптечную сеть, принадлежащие столичной общине. В основном её пациентами становились смертные, вампиров с травмами либо быстро излечивали, либо отправляли в Цонне. Вполне естественно, что она вместе с мэтром осматривала троицу бывших пленников. Находись те в лучшем состоянии, попали бы под её присмотр.

— Они слишком сильно пострадали, — успокоившись, что утечки информации нет, ответил Вадор. — Их дольше обрабатывали, чем Архлана. Мэтр их усыпил, сейчас пытается понять, что делать и можно ли им помочь в принципе.

— Хреново, чё, — своеобразно посочувствовал Алат. — Досталось пацанам. Деньги где?

После ухода бандита маги закончили осмотр младшего. Ему на самом деле повезло — за месяц, проведенный в застенках, на него успели наложить часть ограничивающих заклинаний и неглубоко залезть в подсознание. Звучит страшно, но всё поправимо. Прежде Архлан жил на северной границе, был вассалом мелкого дворянина и погиб в стычке с бандитами. Переродившись, он попался на глаза жрецам Святителей, те его мигом скрутили, очнулся парень уже в застенках у магов.

Сейчас ему помощь требовалась не столько магическая, сколько психологическая. Очень уж многое на него свалилось за короткое время. Сочувствовавший парню Вадор надеялся, Госпожа сумеет подобрать наставника, способного вернуть Архлану уверенность в себе. Лично он бы на себя подобную ответственность взять не осмелился.

На порядок большее сомнение вызывала судьба остальных двух освобожденных. Учитель и мессена Селеста, безусловно, специалисты высочайшей квалификации, но и повреждения у пострадавших очень велики. Особенную тревогу вызывают нарушения в ментальной сфере — сознание ломать легко, исцелить сложно. Если бы дело ограничилось обычной энергетикой, отправили бы парочку в Цонне, там медики с недавних пор даже конечности отращивают. Хотя, наверное, мэтр в любом случае туда скоро уедет.

Вспомнив госпожу Медею, Вадор ухмыльнулся. Как там в своё время Алат выразился? «Эта штука между ног у нас теперь только для красоты. Но при виде Медеи что-то в штанах шевелится.» Грубовато, конечно, зато точнее не скажешь.

Если наставник уедет, то отдуваться снова придется ему. Каше мэтр, конечно, заберет с собой. Ну, от руководства Темной Гильдией, в значительной степени формального, удастся отбрыкаться, а вот по поводу алхимии по-прежнему продолжат идти к нему, Вадору. Надо бы подкинуть Госпоже идею обучающих курсов с одновременным уменьшением количества принимаемых заявок на зелья — пусть каждая община заведет своего алхимика, оставив на крупные центры исключительно сложные заказы. Давно пора провести децентрализацию.

Колоссальный запас прочности у государства.

История, традиции, законодательство, осознание себя великой нацией — прямой наследницей древней Сальватии, обособили страну от прочих современных государств и в то же время сплотили народ. Верность династии не поколебало даже бездарное правление Иррана, к титулу Сына Моря продолжали относиться с величайшим почтением. Однако, как бы ни были велики силы, их следует восполнять. Стены величайшей из крепостей периодически нуждаются в ремонте.

Чем нынешний правитель и занимается. Правильно делает — он не довольствуется величием предков, не считает себя непогрешимым.

В отличие от него.

Четыре сотни лет назад он сидел здесь, на этом же месте, выбирая дальнейший путь. Тот трактир сгорел, на его месте выстроили новый, потом сменился хозяин, ещё раз, обстановку меняли неоднократно… В конце концов восставший его выкупил и подарил семье морванитов с наказом никогда не продавать и не менять внутреннее убранство. Непростительная слабость для разведчика, но тогда он считал, что может её себе позволить.

Первая ошибка из череды тех, что привели его к нынешнему положению, или более ранних он просто не заметил? Себе-то можно не врать — он обгадился. Утратил хватку. Действовал, как любитель. Он, некогда один из лучших профи.

Самое первое принятое здесь решение оказалось правильным. Он никогда не жалел, что решил остаться, что предложил службу и верность местной правительнице. Его положение во внутренней иерархии росло, статус неуклонно повышался, пока он не вошел в число старейшин — выше расти было просто некуда, да и незачем. Место, занимаемое Госпожой, уникально, никто другой бы не смог… ничего не смог. Есть, чем гордиться. Он и загордился.

«Гордыня есть смертный грех». Интересно, кого она цитирует?

Тогда он выбирал сам. Сейчас решили за него. Можно ли назвать это наказанием? Положа руку на сердце, странная ссылка получается. Он остается старейшиной, только сфера его ответственности ужимается и отвечать он будет не только и не столько за разведку, сколько за регион. Архипелаг, Бират, в перспективе колония на Каменных Костях. Он бы не обиделся, сделай его Госпожа обычным мастером среднего города. Не после всех провалов. Не после Шаара, не после безуспешных попыток внедриться в Глубокую Гавань, особое место в памяти занимает и до конца жизни будет занимать Зерван. Тотальный провал, полный. Так просчитаться!

Когда он наскоро спланировал небольшую интрижку, он всего-то собирался слегка щелкнуть дикаря по носу. Ему и в голову не приходило, что всё окончится… чем окончилось. По вине пошедшего вразнос звериного старейшины они потеряли чудовищно многое и в обозримом будущем восстановить часть потерь не удастся. Он признавал, что заслуживает казни. Стыд выедал внутренности, временами он подумывал пойти и признаться в ошибке. Не в глупости — ошибке, отчего становилось ещё хуже!

Непонятно, почему такие странные условия. Смысл внедряться под видом жреца? В любой другой стране — ход логичный, правильный, наработанный, но на Архипелаге? С его ограничениями религиозных культов, причем любых, кроме государственного? Другие условия тоже выглядят какими угодно, но только не рациональными. Приказ в течение года не заниматься оперативной работой прямо противоречил всему его опыту. Запрет на любую, кроме зеркальной, связь с подчиненными на тот же срок больше походил на подготовку к отставке.

Руководитель всегда должен мониторить обстановку в зоне своей ответственности, это очевидно. Но если бы Селеста хотела его снять, она действовала бы иначе. Учителя у неё были не хуже, а опыта как бы не больше, да и стиль совершенно иной — он успел изучить за прошедшее время. Может, на то и расчет? Нет, слишком сложно. Тут что-то иное.

Побудительные мотивы Госпожи временами ставили в тупик, не только его — всех. Её неожиданные решения и поступки поддерживали легенду о божественном происхождении, причем иногда даже он сам задумывался, насколько слухи правдивы. Медея явно что-то знает, но она молчит и будет молчать. В любом случае, мышление Селесты неординарно, победы и поражения она оценивает, исходя из собственной шкалы ценностей, цели ставит, ориентируясь на свои приоритеты. Тот же самый Святой Поход — зачем? Для чего тратить столько усилий и ресурсов, пытаясь уничтожить практически незнакомых и почти не контактирующих варваров? Да, возможно, они в будущем станут врагами. Или, скажем мягко, конкурентами. Но сейчас есть куда более актуальные проблемы, требующие срочного решения, так не лучше ли сосредоточиться на них?

Она не может не видеть другую опасность затеваемого похода. Талея всегда оставалась в большей степени морской державой, в степь она не лезла, ограничившись контролем перевалов. Что, если элита захочет сменить вектор развития? Или она на это надеется?

Поневоле в голову закрадывается мыслишка, что Госпожа знает больше, чем говорит. Вполне возможно — у неё есть свои источники. Однако, какую бы информацию она не получила, против объективной реальности не попрёшь. Семиречье просто-напросто слишком далеко, бороться с ним сейчас нерационально.

Он даже попробовал пообщаться с Честой, хотя никогда не мог его понять. Провидец подарил ему два металлических шарика и посоветовал меньше думать. Нет, идея Святого Похода возникла у Селесты вне Талеи, её действия не вызваны пророчествами.

Ему-то что делать? Мэтр Хастин, к которому он подошел за советом (он — за советом!), покачал головой и сказал, что он ищет не там. Магов всегда сложно понять, а уж тех, кто по праву зовется великими, втройне.

Кальдеран, родившийся и восставший в Насане, не знал, как ему поступить. Жизненный опыт советовал бежать. Тот же опыт требовал забыть привычные мерки, раз дело касается Госпожи.

Он просидел до рассвета, игнорируя тревожный взгляд хозяина заведения и медленно цедя давно остывший чай. Местные вина южанин до сих пор не воспринимал. Осознание пришло поздно. Бежать — бессмысленно. Он просто-напросто не сможет жить где-то ещё. Не после сложнейших интриг, свергавших правителей и возводивших на престол марионеток. Не получится у него не сравнивать новое обиталище, каким бы оно ни было, с величественными залами нового дворца или длинными катакомбами Талеи. Неизбежно станет вспоминать о полноценном государстве с правительством, законами, собственной символикой, войнами и дипломатией, гражданами и границами, пусть не нанесенными на карты… Он всегда будет помнить, что стоял во главе этой страны и что, возможно, совершенно напрасно сбежал из неё.

Рано или поздно неопределенность сведёт его с ума.

Поэтому выбора нет. Он, Кальдеран, некогда из Насана, ныне старейшина Ближнего Круга в Талее, выполнит указания Госпожи. Своей Госпожи — всё-таки есть клятвы, важные для него. Уедет в Глубокую Гавань, впустую потратит год, не станет узнавать, чем заняты его бывшие подчиненные, выполнит остальные приказы, не понимая их сути.

И будь, что будет.

Ордонанс «О доверии преданном» в обществе вызвал бурю эмоций.

Пауки или тайный кабинет, кто-то из них давно собирал свидетельства творимых в Гильдии магов нарушений закона. Ничем иным скорость, с которой они начали проводить аресты после столкновения у Правобережного рынка, объяснить невозможно. Поначалу столичные дворяне не понимали, что происходит, на фоне относительно недавних перестановок в высших эшелонах власти происходящее выглядело откровенно угрожающе. Если уж представителей династии не пощадили, то менее знатным особам надеяться на милосердие откровенно глупо.

Начавшееся брожение сбил опубликованный ордонанс Сына Моря. За цветистым слогом и изящными формулировками высшего наречия скрывалось простое описание экспериментов, проводившихся в Гильдии, и делались выводы. Во-первых, лица, надзиравшие за магами, лишились высочайшего доверия и понесут за то наказание. Во-вторых, ни слова не было сказано о недовольстве канцлером, правительством, отдельными сектами, провинциальным дворянством или какой-либо иной группой лиц, объединенных по одному признаку. Гнев монарха обрушился на конкретных лиц. В-третьих, следствие было указано вести открыто, то есть любой достаточно знатный человек мог прийти к следователям и задать им вопросы, на которые те обязаны были ответить. Последнее было совершенно нехарактерно для склонной к кулуарным разборкам культуре Талеи и привело к замешательству среди сплетников, привыкших выцарапывать крохи информации.

Добивающим ударом стало назначение на пост главы Гильдии магов принца Сирташа, ответственного лично перед Сыном Моря и никем иным.

Селеста не могла не восхититься продуманной изощренностью замысла короля. Пока не закончены реформы армии и флота, не расставлены по ключевым позициям преданные люди, Валиир не мог действовать против влиятельных государственных группировок. Попытка надавить на канцлера и правительство приведет к волнениям среди поддерживающего их провинциального дворянства; ограничение власти крупных религиозных организаций, в первую очередь Святителей Огня, способно перерасти в полноценный бунт низших слоев населения, давить который нечем. Аристократы являются крупнейшими землевладельцами и тесно связаны с крупными торговыми домами, вражда с ними мгновенно отразится на доходах казны, чего та себе сейчас позволить не может.

Нельзя ослабить какую-то одну группировку, но ничто не мешает ослабить все разом. Простые дворяне враждуют друг с другом, знатные аристократы поколениями мстят за обиды, нанесенные предкам. Что творят святые отцы ради возможности подсидеть собрата, вовсе описывать не хочется. Следствие дало прекрасный повод для сведения счетов, чем заинтересованные лица немедленно воспользовались. Экспериментам над вампирами покровительствовали многие влиятельные личности, разумеется, с большим числом врагов, и теперь эти враги старательно не давали скандалу затихнуть.

Филиал под Ивянками оказался не единственным и даже не самым главным, где проходили запретные исследования. Основной базой служил другой, расположенный в Ринских горах, подальше от досужих глаз. Проверка обнаружила там ещё четырех вампиров и несколько десятков людей, подвергнутых мутациям. Возможностей освободить сородичей Селеста не видела, к тому же — что она с ними будет делать, если они в том же состоянии, что и двое безымянных из Ивянок? Люди её не интересовали вовсе.

Зато Хастин очень хотел приобщиться к результатам исследований, а он при желании умел быть настойчивым.

— Как ты себе это представляешь? — пыталась она понять его логику. — Я не готова обратиться к Сэ с просьбой выдать нам копии записей экспериментов на том основании, что мэтру Хастину, видите ли, интересно! Наглость, конечно, второе счастье, но только до определенного предела.

— Ну, может, украсть?

— В будущем, когда внимание схлынет — возможно. Точно не сейчас.

Скандал набирал обороты, из-под сукна доставались папки с компроматом, припоминались старые грешки. Снова поползли слухи о раскопанном Святителями не столь давно древнем храме, и Склеста не отказала себе в удовольствии усилить накал страстей, подкинув подробности наиболее ортодоксальным жрецам. Её более чем устраивала перспектива раскола секты на два крыла.

Жилось людям тяжко, непрерывные стрессы подтачивали психику. Как следствие, крыша ехала часто и у многих. Простые нравы быстро и фатально отбраковывали всех, кто отличался от некоего среднего показателя, но к сумасшедшим с религиозным уклоном местное общество относилось с пониманием. Фанатики имели немалый шанс дожить до старости и помереть, окруженные почетом, пользуясь славой рьяных вероучителей.

По приказу Госпожи одного из таких, наиболее авторитетного, пристрелили после публичного диспута с оппонентом, тоже Святителем, только менее ортодоксальным. Разумеется, ученики покойного мгновенно возбудились и обвинили руководство секты в заказном убийстве. Иного от них и не ожидали — умом они не блистали, зато в драках участвовали постоянно. Селеста предвкушала публичное выяснение отношений со взаимными обвинениями в предательстве идеалов. Однако междусобойчик вылился в потасовки между «активом» сектантов, начались столкновения на рынках, сил столичной стражи не хватило и пришлось вводить войска.

Три армейских полка совместно с дружинами некоторых дворян за сутки навели порядок, залив улицы кровью и второй раз за короткое время погрузив бедные кварталы в тишину. По данному поводу вампирессе пришлось выдержать неприятный разговор с посланником Сына Моря, подозревавшего её в организации беспорядков. К счастью, доказательств у них не было.

— Перестаньте, барон, — взмахнула рукой Селеста, жестом словно отбрасывая нечто несущественное. — Произошедшее мне абсолютно невыгодно. Я не стану отрицать — любое ослабление светлых культов нам на руку, не говоря о простом удовольствии от вида губящих собственную репутацию противников. Однако случившаяся бойня совершенно не входила в планы. Зачем она нам? Давайте вы с уважением отнесетесь к моему интеллекту и на том закроете тему. Лучше скажите, что ответил ваш повелитель насчет нашего прошлого предложения.

— Вчерне, носитель божественной воли готов его принять, — немного побуравив её недовольным взглядом, не столько искренним, сколько демонстративным, ответил лейтенант. — Однако хотелось бы определенности по некоторым вопросам. Например, цена «Перепелки». Сколько именно вы за неё хотите?

— Ну не стану же я этим лично заниматься, — изумилась Селеста. — Присылайте ваших специалистов, поторгуемся.

— Когда и куда, мессена? — кивнул Сэ, ожидавший подобного ответа.

— Используйте текущий канал связи. Моему финансисту хватит десяти дней на подготовку.

— Благодарю, благословленная госпожа, нам тоже десяти дней достаточно. Ещё повелитель хотел бы знать, что вам известно о пожаре, случившемся в принадлежащем Гильдии Магов поместье под Ивянками.

— Разве это не была попытка запутать следствие по делу о запретных ритуалах? — не изменившись в лице, солгала Селеста. — Должна сказать, что я тоже крайне заинтересована в результатах расследования. Пострадали мои подданные.

— Обнаруженные нами восставшие молоды и не принадлежат к числу ваших подданных, мессена.

— Во-первых, кто именно сгорел под Ивянками, неизвестно, — указала Госпожа. — Во-вторых, у нас не было возможности переговорить с теми восставшими, которых слуги Сына Моря, да правит он нерушимо, нашли в Ринских горах. Как вы отнесетесь к тому, что я пошлю своего представителя, который убедится, что упомянутые младшие действительно не входят ни в одну из общин?

— Увы, мессена, — неожиданно смутился человек. Еле заметно, но всё же. — Состояние этих вампиров препятствует как разговору, так и банальному опознанию.

За века Селеста навидалась всякого и изрядно очерствела. Сама зверства творила, куда чаще, чем хотелось бы. Сказать, что от слов барона она пришла в ужас или просто внутри что-то дрогнуло, было бы преувеличением. Тем не менее…

— И это нас вы называете чудовищами?

— В жажде новых знаний маги иногда заходят слишком далеко, — пожал плечами Сэ.

— Знания здесь не при чем. Мечта о бессмертии затмевает глаза, заставляет идти на нарушение естественного миропорядка. Смертные не понимают, что далеко не каждый выдержит бремя вечной жизни.

Восставшие часто сходили с ума или превращались в одержимых кровью животных. Система воспитания, созданная психологами Тайной службы и Селестой, отчасти сняла проблему, но со временем возникла новая — нежить уставала от своего существования. Ей требовалось испытывать яркие эмоции, чтобы банально оставаться активной. Вампирам, изначально перерожденным чьими-то птенцами, приходилось легче, они сразу привыкали мыслить категориями вечности.

— Вы совершенно правы, мессена. Сколь приятно, когда возвышенные помыслы моего повелителя совпадают со словами его многомудрой союзницы!

Госпожа внутренне позабавилась. Лейтенант прекрасно говорил на высочайшем наречии, но он не принадлежал к древнейшим родам и потому не разбирался в некоторых нюансах. «Возвышенными» называли истинных жрецов, слуг Бездны и Благого мира, переживших прикосновение покровителей. Сын Моря к ним совершенно точно не относился.

Кроме того — с каких пор они в союзе?

Спорили, торговались, обсуждали общие интересы они ещё долго. Скажи ей кто год назад, что у вампиров появятся совместные дела с высшей властью страны, и Селеста рассмеялась бы от нелепости предположения. Сейчас, когда лейтенант уходил под утро, они не решили и половины вопросов. Правда, пищи для размышлений разговор предоставил более, чем достаточно. Например, Сэ обмолвился, что Лаш не намерен покидать столицу и записан на аудиенцию к Сыну Моря, желая обсудить участившиеся набеги степняков.

Кочевники действительно в последнее время нападают чаще, и будут нападать, пока у них не закончится передел власти. Герцог под благовидным предлогом собирался обсудить нечто иное. Селеста надеялась, он взвесил её предложение насчет Семиречья и теперь намерен прощупать почву, оценив реакцию правителя.