Глава 5. На следующий день после казни. Центр Айодхьи.

Вдову бывшего туранского посла звали Телидой. На вид ей было лет шестьдесят, не больше, хотя прошлым летом она отметила свой семьдесят седьмой день рождения. Ростом она превосходила не только всех женщин-служанок в своем доме, но и многих мужчин. Но насколько она была высока, настолько же и худа. Вытянутое лицо и длинноватый нос усиливали впечатление.

Одежды Телида носила исключительно вендийские. Зато с гостями своего дома она держалась как истинная туранка. Сразу показывала, кто здесь хозяин, но о вежливости и этикете никогда не забывала. Голос у вдовы был низкий, хрипловатый, потому у неподготовленного собеседника могло сложиться впечатление, что она чем-то постоянно недовольна или пребывает не в лучшем состоянии духа.

Царь Илдиз считал эту женщину чрезвычайно умной и преданной трону Турана. С первым пунктом Конан был безоговорочно согласен, насчет второго сомневался. Он уже не раз беседовал с Телидой и так не определился, чего же хочет эта женщина. Про вендийцев во всем остальном мире говорили, что они постоянно плетут интриги, но при этом делают вид, что безобидны, словно овечки. Телида, похоже, за восемнадцать лет, проведенных в этой стране, переняла у её обитателей склонность к подковерным играм, а вот делать невинное лицо так и не научилась.

Не было еще такого случая, чтобы киммериец, направляясь к вдове, не помышлял о том, чтобы посвятить ее в суть своей тайной миссии. Тем более что она о многом наверняка уже догадалась. Но каждый раз что-то да останавливало Конана. Телида могла оказаться очень полезной союзницей, но киммериец никак не мог побороть бессознательного недоверия к ней.

Общалась Телида с Конаном с показной вежливостью, особенно явной на контрасте с Шеймасаи. Каждый раз разговор начинался с требований киммерийца поторопиться со сборами. Вдова неизменно находила вескую причину отложить отъезд. Подобное начало беседы уже превратилось в своеобразный ритуал.

Затем следовал обмен последними новостями. Это тоже была своего рода игра. Телида понимала, что любопытство Конана относительно дел, творящихся во Айодхье, да и во всей Вендии, имеет под собой некие скрытые основания. И раз киммериец не желал ими делиться, то и она не обязана быть полностью откровенной. Так что вдова выдавала сведения исключительно маленькими порциями и лишь в обмен на истории из жизни северянина. Иногда Конану казалось, что он услышал нечто интересное и полезное, и тогда он пытался обходными путями добраться до необходимого ему знания. Телида в таких случаях прекращала таиться, но при этом делала мысленную пометку о том, что вошло в сферу поисков киммерийца.

Но такой порядок ведения беседы просуществовал лишь до второго нападения на дом знатного вендийца. После этого разговоров было больше об этих таинственных, кажущихся бессмысленными убийствах. Конан быстро оценил холодную, жестокую логику Телиды. Она легко обращала в прах многие кажущиеся заманчивыми предположения о личности преступника, исходившие как от киммерийца, так и от официальных властей. Вдова посла считала, что кшатрии зря тратят силы на поиски политического или религиозного мотива. Она полагала, что преступник в определенном смысле безумен, но какого рода это помешательство, Телида не бралась сказать.

Дворец, принадлежавший ранее послу Турана, а ныне его вдове, находился в половине колокола неспешной ходьбы от посольства и примерно на таком же расстоянии от казарм. Предшественник Шеймасаи жить предпочитал в одном месте, а работать в другом. Власти Вендии не отказали ему в подобной привилегии и выделили вдобавок к посольству еще один великолепный дворец, а может быть, это он сам его для себя выбрал.

Конан любил захаживать сюда по поводу и без оного, очень уж нравилось ему это место. Все здесь утопало в зелени – маленький кусочек джунглей, подчинившихся человеку. Одних птиц здесь было с полтора десятка видов. В искусственных прудах плавали великолепные золотые и серебристые рыбы. По деревьям скакали маленькие проворные обезьянки. Внутри дворца тоже попадались островки живой природы, и во всех залах и комнатах было множество цветов.

Высокая, худощавая Телида с ее резкими движениями и низким голосом смотрелась на фоне своего жилища несколько неуместно, но она не раз говорила киммерийцу, что, оказавшись в Туране, будет больше всего скучать именно по своему дворцу.

— Приветствую тебя, сотник, — обратилась к Конану Телида, когда тот жарким полднем переступил порог ее дома. — Что привело тебя ко мне?

— День добрый, великолепная Телида, — ответил киммериец. — Я пришел напомнить тебе, что мой отряд задержался в Айодхье намного дольше, чем планировалось. Царь Илдиз будет гневаться, что я плохо исполняю свои обязанности. Ты сказала, что завтра будешь готова отправиться в дорогу. Не возникло ли каких обстоятельств, способных вновь воспрепятствовать осуществлению этого намерения?

— Должна тебя разочаровать, — на лице Телиды не отразилось ничего схожего со стыдом или раскаяньем. — Мой второй сын, Осмар, вчера заболел. Лекарь говорит, что хворь эта серьезная. Пойми, судьба сына для меня дороже всего. Я никуда не отправлюсь из Вендии до тех пор, пока он не будет здоров.

— Сочувствую твоему горю, — сказал Конан. — Желаю Осмару поскорее обрести крепость тела и бодрость духа. Я зайду через несколько дней навестить его.

— Останься, сотник, — произнесла вдова. — У тебя усталый вид. Отдохни за чашей вина. Залиль проводит тебя в комнату с водопадами. А я распоряжусь насчет еды и напитков.

Вот и всё. Обязательная часть закончена.

Юная внучка Телиды по имени Залиль выскочила из-за спины вдовы и отвесила Конану поклон. На губах ее при этом играла ехидная улыбка. Это сейчас, при бабушке, она всячески демонстрировала свою обходительность и целомудренность. Вот когда они с киммерийцем встречались за пределами дворца, она превращалась в маленького суккуба. Впрочем, Телида, скорее всего, догадывалась о связи сотника и Залиль, иначе зачем бы она стала в последнее время выбирать именно её в провожатые для гостя.

Пока они с Конаном шли в одну из самых красивых зал во дворце, Залиль несколько раз как бы случайно наклонялась. Киммериец с огромным трудом сдерживался, чтобы не шлепнуть её по великолепной округлой попке.

Комната с водопадами находилась в закатной части дворца, поблизости от одного из прудов. Огромные попугаи с ярким оперением очень любили залетать сюда, чтобы понаблюдать за людьми. Вот и сейчас у лестницы, ведущей в сад, расхаживали три прекрасные птицы. Водопады, расположенные в комнате, были, разумеется, рукотворными. Одна из стен была стилизована под скалу, и с её вершин срывалось три различных по размеру потока. Внизу находилось крохотное озерцо, вода из которого забиралась и с помощью хитроумных устройств вновь доставлялась к истокам воображаемой реки.

Киммериец пододвинул одно из кресел поближе к водопаду, но так, чтобы до него не долетали брызги.

Оставляя Конана ожидать Телиду, Залиль всё-таки решилась и чмокнула северянина в щеку.

Милая маленькая девочка. Казалось, она всегда была весела и жизнерадостна. Будь на то воля киммерийца, он бы большую часть времени проводил с ней, а не с Рамини и другими жрицами Иштар. Но строгая Телида очень редко отпускала Залиль в город.

— О чем мечтаешь, сотник? — спросила вдова. Следом за ней в залу вошли трое слуг. Первый нес два кувшина с вином, второй блюдо с жареным мясом, обильно приправленным вендийскими специями, третий фрукты.

Киммерийцу внезапно захотелось честно сказать Телиде, что он думает о том, как бы почаще встречаться с ее внучкой, но это означало бы новую степень откровенности, к которой Конан был еще не готов.

— О лесистых предгорьях моей далекой страны, — сказал он, — чьи озера таят в себе прохладу, увы, недоступную в этих краях.

— Да, Вендия — страна жаркая, — согласилась Телида и добавила. — Попробуй мясо, Конан. Повар очень старался, это его новый рецепт.

Конан благодарно кивнул.

Вдова каким-то образом умудрилась заметить, что он не только устал, но еще и голоден. Всю ночь сотник просидел с солдатами у костра, поминая Хамара. А по возвращению в казарму выяснилось, что там накопилось гора не терпящих дальнейшего отлагательства дел. Так что спать лег киммериец только на десятый колокол, и то его постоянно кто-то будил. Вот и решил Конан проведать вдову посла, у нее хоть спокойно было. И так спешил северянин покинуть казармы, что забыл даже зайти на кухню.

Мясо, оказавшееся на редкость вкусным, улетело в одно мгновение. Телида, чтобы не смущать гостя, разделила с ним трапезу, но больше внимания уделяла фруктам. Вино они оба пили с удовольствием.

— Хорошо знать, — сказал Конан, — что есть место, где всегда можно рассчитывать на радушный прием.

— Мне приятно твое общество, сотник, — улыбнулась Телида и тут же перевела разговор в русло политической жизни Вендии. — Я слышала о распоряжении Шеймасаи, он поступил крайне неразумно. Мой покойный муж никогда бы не сделал подобной глупости. Вендийцы решат, что Туран отрекается не только от своего солдата, но и от ответственности за причиненный им вред.

— Мы с воинами ходили к реке прощаться с Хамаром, — Конану не хотелось говорить о Шеймасаи. Киммериец даже вспоминать о нем лишний раз не хотел. — Отыскали храм бога Агни. Ты бывала там?

— Нет, зато много слышала о его почитателях, — сказала вдова. — Почему вы выбрали это место? Я не понимаю.

— Агни, как и Эрлик, бог Огня.

Телида покачала головой.

— У них разная суть, Конан. Эрлик по своей сути творец, а Агни – разрушитель.

— Тогда, быть может, правильно, что именно у него мы просили заступничества для Хамара, — киммериец подумал, что пламя подчас слепо разит и правых, и виноватых. Точно так же, как и поддавшийся безумию солдат. — После молитвы мы сидели и вспоминали его. Я услышал о нем много нового. Он был хорошим человеком, но приезд в Вендию его сгубил.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Телида

— С этой страной у него были связаны жуткие воспоминания, — ответил Конан. Рассказывать историю Зархеба он не собирался никому, а тем более Телиде. — Он не смог совладать со своими прежними страхами, и они сгубили его разум.

— Ты всё-таки с ним говорил, — вздохнула вдова. — Я же не советовала тебе туда ходить. Зачем себя мучить понапрасну? С самого начала было ясно, что убийца безумец. Что он тебе там наплел, Конан?

— Не получилось у нас нормального разговора, — сказал северянин. — Он всё время причитал, умолял его спасти. Клялся мне, что в тот день даже не подходил к дворцу брамина.

Конан не сомневался, что Телида знала, о чем кричал Хамар перед смертью. Для того и вставил последнюю фразу.

— Мне кажется, он сам не сознавал, – предположила вдова посла, — где правда, а где вымысел.

— Он очень хотел жить. Боялся смерти, не был готов принять ее достойно. Больно было смотреть, как он цеплялся за призрачную надежду на спасение. Верил, что его товарищи придут к нему на помощь, вырвут из лап палачей. Знаешь, Телида, я так и не избавился от чувства вины перед ним. Надеялся, что вчерашнее прощание у реки поможет, но напрасно.

— Во всем виноват Шеймасаи, — процедила Телида. Она возненавидела посла с первой же их встречи.

— Не думаю, — покачал головой киммериец. — Сам себе не могу признаться в этом, но, похоже, я до сих пор сомневаюсь, что Хамар убил всех этих людей и что за ним не стояла чья-то чужая воля.

— Ни туранские, ни вендийские маги не нашли никаких следов управления сознанием, — возразила Телида. — К тому же ты говоришь, что у Хамара были плохие воспоминания о Вендии. Вот и объяснение его безумию.

— Ты, безусловно, права, — сказала Конан. — Доказательств его вины предостаточно, но я не могу себе представить Хамара хладнокровно убивающим младенцев.

— Это был не он, Конан, — убеждала киммерийца вдова. — Хамар в те моменты не был Хамаром. Я тебе с самого начала говорила, что убийца не сознавал того, что делал. Успокой свою совесть.

— А тебе не кажется, что все очень хорошо разрешилось? Бессмысленные убийства, которые совершает безумец. Легко представить, легко поверить.

— Самое простое объяснение обычно самое правильное.

— Не в Вендии, — внес поправку Конан.

Неожиданно Телида с ним согласилась.

— Не в Вендии, — сказала она. — Что ты намерен делать? Продолжишь искать убийцу? У тебя же, вернее у нас с тобой, ничего не получилось, когда Хамар еще был жив. Теперь же, когда смерти прекратятся, независимо от того, виновен он был или нет, новых зацепок не появится.

Конану еще во время суда над Хамаром пришло в голову, что есть нечто общее между судьбами солдата и бывшего посла Турана. И в том, и в другом случае у киммерийца были сомнения в том, что очевидное объяснение произошедшего и есть истинное. И там, и там маги говорили об отсутствии внешнего воздействия, но Конан не верил, что в Вендии не сыскалось бы колдуна, способного скрыть от властей следы своей волшбы.

Возможно ли, что за убийством посла и обвинением Хамара стоят одни и те же люди?

Телида, похоже, только сейчас додумалась связать смерть мужа и казнь солдата. Странно, при ее-то уме.

— Это как посмотреть, — возразил киммериец. — Если убийца не был сумасшедшим, он преследовал какие-то свои цели. Надо постараться увидеть эффект от совершенных действий.

— Общие фразы, — ответила Телида. — Смотреть всюду значит смотреть в никуда. Свяжись с кшатриями. Может, кто-то из них и разделяет твои взгляды и не откажется поработать вместе.

— Они были в тупике, — сказал Конан. — Их домыслы только запутают меня. Хотя, возможно, я и последую твоему совету. Еще не решил.

— Есть у меня один знакомый, — вдова тянула слова так, будто ей очень не хотелось произносить их. — Он высказывал те же мысли, что и ты, сотник, только раньше. Ему в точности удалось предсказать финал этой трагедии. Он говорил, что люди, которые стоят за убийствами, подведут под виселицу какого-нибудь беднягу, за которого некому будет вступиться.

— Почему же ты мне о нем не рассказывала? — удивился Конан.

— Тебе бы слишком понравились его идеи, — призналась Телида. — Я же считала и продолжаю считать, что все это лишь попытка выстроить воздушный замок, поиски заговора, которого нет и в помине. Встретишься с ним, сотник?

— Да, интересно будет поговорить с человеком, которому ты уделяешь внимание, несмотря на то, что почитаешь его измышления бредовыми.

— Зовут этого кшатрия Сатти. Сегодня вечером он будет в садах повелителя. Спросишь стражей, где там его можно найти. Они тебе ответят.

— Спасибо за помощь, Телида, — сказал Конан. — Мне пора идти, я и так отнял у тебя немало времени.

— Всегда тебе рада, — ответила вдова. — Зайди ко мне на днях. Расскажешь, что вы с Сатти смогли узнать.

Загрузка...