Город тысячи зеркал – 1. Селена

Глава седьмая

Дорога до дома заняла всего 10 минут. Она заняла бы не больше 3-4, если бы Элемрос не выбрал тот из двух автобусных маршрутов, что выбирали для себя романтики и влюбленные. Ну или туристы. Мэр городка принял решение пустить вторую автобусную линию вдоль берега моря. Так что автобус выезжал через восточные городские ворота, объезжал город по периметру и возвращался обратно, затратив в три раза больше времени, чем первый, практичный маршрут, идущий прямо.

Элемрос был практичным человеком и потому всегда выбирал короткий маршрут. Но сегодня, сами понимаете, был особый случай. Требовалось привести мысли в порядок, поэтому сейчас Элемрос сидел, держа на коленях без умолку болтающего ткота, совершенно не обращая внимания ни на него, ни на открывающийся за автобусным окном вид на море, тихое и спокойное, переливающееся всеми оттенками оранжевого, из-за уже почти опустившегося за горизонт солнца.

Родители Элемроса пропали 7 лет назад. Они не уехали в очередную экспедицию, не попали в аварию, ничего такого. Просто ушли из дома вечером и не вернулись. Элемрос так и не вспомнил до сих пор, что же за последний разговор состоялся у них тогда, перед исчезновением. Из кино и литературы он знал, что это важно.

Но он не помнил.

Все что осталось в памяти – это лица родителей, довольно смутные, и слова Марты о том, что их больше нет в их с Элемросом жизни. Как я уже рассказывал, в доме не было даже их фотографий…

И вот сейчас, спустя столько лет, Элемрос был абсолютно уверен в том, что все забыл. Забыл, что когда-то у него были папа и мама, забыл и навсегда успокоился.

Он ведь был совсем еще юн и не знал, что с любовью всегда так. Можно быть на сто процентов уверенным, что чувства прошли и забылись, но хватает всего лишь самого незначительного события, хоть как-то связанного с прошлым и сердце подскакивает к горлу, а желудок сжимает железной рукой и совершенно естественно во рту из-за этого возникает противный металлический привкус.

Элемрос любил своих родителей, а потому и испытывал сейчас все эти противные ощущения.

– …до сих пор не поблагодарил меня за ловко включенную сигнализацию, – голос ткота прорвался наконец в затуманенный нахлынувшими эмоциями мозг Элемроса. – И вообще, зря ты это затеял. Разговоры и все прочее. Когда бежишь с горы, назад оглядываться глупо и даже опасно, нужно смотреть только вперед.

Элемрос промолчал. Автобусная остановка была всего лишь в минуте ходьбы от их дома. Элемрос еще и непроизвольно ускорил шаг, как только вышел из автобуса. Последние несколько метров он почти бежал. Ткот шуршал в траве и больше не пытался втянуть Элемроса в разговор.

Дверь дома была открыта, а Марта сидела в гостиной, по своей привычке ровно выпрямившись и не касаясь безупречно ровной спиной спинки дивана. Увидев брата, она молча показала ему на стул, который стоял напротив нее.

– Я, пожалуй, подожду на улице, – ткот ни с того ни с сего решил проявить деликатность.

С этими словами он исчез за дверью. Элемрос немного потянул время, тщательно и медленно закрывая замки. Сердце понемногу начинало стучать ровнее и к тому моменту, когда он опустился на стул, почти успокоилось.

– Ты видел, – скорее утверждая, чем спрашивая сказала Марта. – Видел табличку, верно?

– Видел, – кивнул Элемрос. – Ты так тщательно оберегала меня от всего, что связано с нашими родителями и вдруг…

– Хорошо, что ты понимаешь, – кивнула Марта. – Что я именно оберегала. Но сегодня все изменилось. Уж не знаю почему, но я вдруг почувствовала, что пришло время рассказать тебе то, что я хотела приберечь до твоего совершеннолетия.

– Я слушаю, – коротко сказал Элемрос.

Марта, немного помолчала, словно собираясь с мыслями. Хотя Элемрос был более чем уверен, что разговор этот сестра продумала от и до. И продумала давно.

– Начну с самого важного. С того, что, несомненно, волнует тебя больше всего. Я не знаю, что случилось с нашими родителями. Не знала тогда и не знаю сейчас. Пока не появится новой информации, я ничего не смогу тебе рассказать об их судьбе. На тот случай если у тебя возникли или возникали сомнения, я продолжаю искать их. И никогда не переставала искать.

Элемрос опустил голову.

– Я думал тебе все равно, – вырвалось у него, прежде чем он успел спохватиться.

Марта снова немного помолчала, прежде чем заговорить.

– Я пресекала все разговоры о них не потому, что равнодушна к их судьбе и не для того, чтобы сделать тебя равнодушным, а просто из-за того, что в жизни всегда нужно сосредотачиваться на самом важном. И для тебя, как для еще не взрослого человека учеба и воспитание важнее, чем поиски, в которых ты все равно ничем не мог бы помочь.

Элемрос мог бы возразить, но не стал, так как не хотел прерывать сестру. Если уж вам начали рассказывать нечто очень важное, сбивать рассказчика не следует. Никогда не знаешь, что заставит его замолчать.

– Что же касается этих зеркал, – продолжала Марта тем временем, – они были подарены музею еще до твоего рождения. Родители хотели показать их тебе тогда, когда ты будешь в состоянии оценить их… но не успели. Это все, что я знаю.

– Не об этом ты хотела поговорить, – Элемрос словно услышал себя со стороны. Сегодня он будто бы говорил не по своей воле. Так бывает, когда находишься в смятении.

– Это… действительно так, – сказала Марта, слегка постукивая носком туфли по ковру. – Мы поговорили о прошлом, теперь о будущем. Ты знаешь, что родители оставили нам солидный счет в банке и это правда, но правда не вся. Археологи они были весьма удачливые, что в применении к этой профессии означает и финансово успешные. После находки в одном нормандском замке потайного подвала с уникальным архивом францисканских монахов, из-за которого передрались крупнейшие музеи мира, состояние нашей семьи утроилось и это было не последнее такое событие. Не буду утомлять тебя подробностями, но, в конце концов, получилось так, что семье Стефано, стараниями нанятых родителями специалистов, стали принадлежать контрольные пакеты акций практически всех предприятий, работающих в этом городе. Не будет сильным преувеличением сказать, что фактически весь этот город является собственностью нашей семьи.

Элемрос сглотнул. Железная рука вернулась и снова начала массировать его желудок. Не то, чтобы он не догадывался о чем-то таком, но это не меняло того факта, что волна нехороших предчувствий захлестнула его с новой силой.

– Когда меня назначили твоим опекуном, – продолжала Марта, – я решила не говорить тебе о всех нюансах семейного бизнеса. И сделав так, чтобы ты ни в чем не нуждался, я все же постаралась, чтобы из тебя вырос достойный молодой человек, не испорченный никакими излишествами.

Элемрос внимательно посмотрел на сестру. Марта едва заметно пошевелилась, но глаз не отвела.

– Мне кажется у меня получилось, – твердо закончила она. – Ты вырос дисциплинированным, насколько это возможно для подростка, неизбалованным и честным.

Теперь наступил черед Элемроса краснеть. Он действительно не врал сестре. Никогда. Но сейчас он и не говорил ей всей правды, а это уже почти ложь

– Вот, почему я думаю, что со временем, – продолжала Марта, – воля наших родителей сможет быть исполнена мною с чистой совестью.

– О чем ты? – помотал головой Элемрос.

– По завещанию, – Марта подняла голову еще выше, – все имущество семьи Стефано переходит в твою собственность… Как только тебе исполнится 18 лет, и я перестану быть твоим опекуном… думаю не будет большим преувеличением сказать, что после твоего восемнадцатого дня рождения весь этот город, как и вся корпорация Стефано, будет принадлежать тебе. А до той поры, думаю стоит продолжить работать над своим образованием и сосредоточиться исключительно на этом, не распыляясь на всякие пустяки и фантазии, чтобы наследие наших родителей попало в надежные руки.

Сестра слегка отвернулась, дав понять, что разговор пока закончен. Растерянный и оглушенный Элемрос помотал головой, словно отгоняя наваждение. Марта поджала губы, спокойная и невозмутимая, как всегда.

На первый взгляд.

Однако ее выдавали пальцы, крепко стиснувшие фиолетовый зонтик.

А еще вернулся ткот. Он стоял в дверях, маленький и одинокий, серьезно глядя прямо в глаза ошеломленному Элемросу.

Некоторое время спустя, когда сестра и брат обменялись парой неловких фраз, которые принято говорить, если нужно разойтись по комнатам и подумать, Элемрос сидел у себя в комнате и думал бы, но в комнате находились еще Элли и ткот. А это серьезно усложняло задачу.

В голове у Элемроса была странная мешанина из обрывков мыслей и эмоций. Разобраться в этой каше не представлялось возможным, да он и не пытался, в связи с присутствием Элли. Она смахивала пыль с каминной полки (забыл рассказать, что в комнате у Элемроса был камин, правда неработающий), а ткот шуршал чем-то под кроватью.

Нельзя сказать, что слова Марты оказались для Элемроса полной неожиданностью, как я уже говорил, что-то такое он подозревал, но одно дело подозревать и совсем другое получить подтверждение своим самым невероятным домыслам.

– Проблемы? – улыбнулась Элли. – Как всегда?

Элемрос хмыкнул.

– Типа того, – хмуро глядя в пустоту сказал он. – Что ты тут, кстати, делаешь? Сегодня среда.

– Марта попросила помочь, сказала посидеть с ребенком надо, – Элли критически посмотрела на каминную полку и удовлетворенная своей работой, кивнула. – Поделись проблемой, одна голова хорошо, а две лучше.

Элемрос немного помолчал, стараясь собрать в кучу хоть что-то из той мешанины мыслей и эмоций, что поселились в голове, похоже, навсегда.

– Выбрать надо, – наконец сказал он, – выбрать между двумя совершенно невероятными вещами. В этом проблема.

Элли отложила ершик для пыли и вздохнула.

– Не думаю, чтобы у наследника семьи Стефано был выбор, – серьезно сказала она. – Я имею в виду то, что можно хотя бы с натяжкой считать выбором.

– Ты знаешь. – констатировал Элемрос довольно-таки равнодушно. Сейчас не это его волновало.

– Сведения о вашей семье хорошо спрятаны. Если не знать, где копать, то никогда и не догадаешься, кто вы и где вы. Думаю, я единственная, кому это удалось, а я потратила на это почти год, – пожала плечами Элли. – Я писала курсовую о проблемах малого бизнеса, ну и кое-что выяснила о том, кому принадлежат львиные доли всех предприятий города. Скажи спасибо, что жители нашего городка, а также их дети, не имеют ни малейшего понятия, кто ты такой на самом деле, иначе жизнь твоя в школе была бы совсем кислой. Поклонники, преследователи и тому подобное.

Элемрос поморщился и подарил Элле самый свой недовольный взгляд. Который она проигнорировала, само собой.

– Ну и о каком выборе идет речь? – Элли почесала нос. – Дождись восемнадцати и начинай творить добро… или зло. Стань, например, тираном какого-нибудь островка и начни всех угнетать. Вели называть себя – Элемрос Первый, круто.

Элемрос невольно засмеялся.

– Как у тебя все просто…Жаль, что у меня не так.

– Проблема выбора зачастую самая сложная, – серьезно сказала Элли. – Иногда потому, что человек и сам не знает, чего хочет, но чаще всего из-за того, что попросту страшится последствий своих поступков. Как это всегда бывает с тем, что нам неизвестно.

Ткот высунул мордочку из-под дивана и внимательно слушал.

– Можно прикинуть шансы, – продолжала тем временем Элли, – взвесить все “за” и “против” того или иного выбора, а можно бросить монетку, – улыбнулась она, – но мне почему-то кажется, что последнее не для тебя…

– Прям мои мысли озвучивает, – прошипел ткот.

Элли немного помолчала. Ткот тоже молчал, почему-то пристально всматриваясь в нее.

– Мне помогает совесть, – сказала наконец Элли. – Я всегда выбираю то, за что совесть будет меньше упрекать. Совесть – она, видишь ли, настолько талантливый сыщик, что отыщет тебя даже там, где весь остальной мир не сможет… Не ссорься с ней, себе дороже получится.

С этими словами Элли щелкнула Элемроса по носу и вышла из комнаты.

– Мудрая девица, – одобрительно сказал ткот, глядя вслед Элли. – Не по годам. Начинаю думать, что в вашем мире модно взрослеть пораньше… Ну так что ты решил? Я тут наблюдал за твоим лицом во время разговора с сестрой…

– Знаю, – буркнул Элемрос, – и это раздражает.

– …поэтому я почти уверен, что решение ты принял. Озвучивай, если я прав.

Ткот сложил передние лапы, совсем как человек сцепив пальцы. Он изо всех сил старался скрыть волнение, но удалось это ему не совсем.

– Я остаюсь здесь, – тихо, но твердо сказал Элемрос.

Ткот немного помолчал.

– Ты сейчас отворачиваешься от мира, чудесней которого нет во всей вселенной, – глядя в сторону сказал ткот. – Ты не представляешь, от чего отказываешься. Ты отказываешься от того, чтобы увидеть, что такое мечта наяву…и…

– Я не брошу ее, – перебил его Элемрос. – Марту… Она бывает совершено несносной, но она моя сестра и… ее уже один раз бросили… нас обоих уже бросали и я не поступлю так с ней. Может… нет, я уверен, что у моих родителей не было выбора, бросать нас или нет, но у меня он есть.

Прежде чем снова нарушить молчание, ткот молчал дольше, чем Марта во время недавнего разговора.

– Уверен, – неохотно сказал ткот наконец, – что в этом дело?

Элемрос открыл было рот, чтобы подтвердить, но не смог произнести ни слова. Человек редко в чем-то уверен до конца, особенно в тех случаях, когда речь идет о выборе между мечтой и реальностью. Особенно если его реальность вполне может быть мечтой любого другого человека, причем мечтой недосягаемой.

– Иногда нужно уметь отказаться, – сказал Элемрос, – отказаться от того, что ты хочешь, ради того, что правильно.

Ткот молчал, смотрел в сторону и продолжалось это довольно долго. Мордочка ткота не выражала никаких эмоций, хотя быть может Элемрос просто не умел читать по ней.

– Действительно, – по-прежнему не глядя на Элемроса задумчиво сказал ткот, – иногда нужно сделать то, что считаешь правильным…

Он наконец посмотрел прямо на Элемроса и тот без всяких сомнений увидел в глазах ткота твердую решимость.

– Ты обещал помочь мне вернуться домой, сдержишь слово?

– Конечно, – не раздумывая ни секунды сказал Элемрос. – Я помогу тебе попасть домой, но с тобой не пойду.

Ткот раскрыл было рот, чтобы что-то сказать, но не проронил ни слова.

В течении нескольких секунд.

– Ну тогда двигаем, – сказал он потом. – Уже достаточно темно, так что в музей мы проберемся без проблем.

Они выбрались из дома через окно. Потом, правда, пришлось спуститься по водосточной трубе и хотел бы я сказать, что Элемрос справился с этим без труда, но врать не буду.

На первом этаже свет уже не горел, Марта ложилась рано. Улицы были пустынны, жители городка были так же разумны, как и Марта, поэтому всего за пятнадцать минут Элемрос добрался на своем велосипеде до музея. Изредка попадавшиеся на пути туристы, гулявшие по ночному городу, не обращали на местного подростка никакого внимания.

За время всей поездки ткот не проронил ни слова, лишь вздыхал время от времени, в ответ на собственные, неведомые Элемросу мысли.

Возле музея горели оранжевые фонари, в кустах пели цикады, что было неудивительно для этого времени года, и иногда где-то далеко-далеко слышались крики чаек, да шум проезжающих машин иногда заглушал звуки природы на пару секунд.

Около уже знакомого им запасного выхода, разумеется, также было пусто. Элемрос вытянул из кармана ключ-карту и поднес ее к датчику. Замок на двери щелкнул и мгновение спустя Элемрос вместе с ткотом уже поднимались по лестнице на второй этаж.

– Я кое-что не сказал тебе, – вдруг сказал ткот, внезапно остановившись на середине лестничного пролета. – Тебе все-равно придется пойти со мной через портал. Видишь ли, только призванный, тот у кого есть фатумлимор может пройти этой тропой. Я открою ее, но без тебя не смогу пройти по ней.

– А ты не врешь мне? – подозрительно спросил Элемрос.

– Нет, не вру, просто чуть-чуть недоговариваю. Тут ведь вот еще что: если ткот появится без призванного – это, знаешь ли, все равно, что… даже не знаю с чем сравнить… позор, короче, – сказал ткот, старательно отводя взгляд. – Попадем туда, посмотришь, что и как и я открою тебе портал домой. Вот и все.

– Надеешься, что я останусь там, когда увижу тот прекрасный мир, о котором ты говорил? – прозорливо спросил Элемрос. – Хочешь лишить меня выбора?

– Есть такая мысль, – вымученно улыбнулся ткот. – Извини, не привык я хитрить и изворачиваться.

– И еще одно, – сурово добавил Элемрос. – Там, в городе, не окажется вдруг, что и обратно могут пройти только двое? И ты будешь давить на жалость, типа не забирай меня отсюда?

– На такую мерзость даже я не способен, – оскорбленно фыркнул ткот. – Если ты твердо решишь не оставаться там, просто оставишь свой фатумлимор здесь. Он будет чем-то вроде маячка, тогда я смогу сориентироваться и открыть тропу только для тебя… Но я надеюсь, что ты все-таки останешься.

Элемрос не стал спорить. Иногда такие вещи ощущаешь инстинктивно. Когда вроде бы и есть что сказать, но понимаешь, что сейчас не время. Оставшаяся дорога прошла в молчании и всего через пару минут они уже стояли перед зеркалами.

– Не тормозим. – нетерпеливо сказал ткот, – магия не терпит нерешительности. Ставь зеркала друг напротив друга.

Зеркала выглядели тяжелыми. Тем не менее, Элемрос убедился, что они были предусмотрительно поставлены на постаменты с колесиками.