Город Тьмы и Дождя

Глава 6

Постников отошел к ближайшей черной стене и прислонился под ней, прямо под сине-красной вывеской 'Улица имени 26 бакинских комиссаров'. Ноги устали, хотелось присесть и немного отдохнуть, но уличные скамейки здесь отсутствовали, как класс. Люди шли, бежали, ехали, но Постников не видел ни сидящих, ни просто остановившихся прохожих. Здесь каждый куда-то спешил.

Вечное движение...

Первое, что бросалось в глаза - обилие масок и плащей. Почти каждый человек носил два обязательных аксессуара - прозрачную накидку поверх остальной одежды и дыхательную маску. Зачем нужны были плащи, Постников еще мог понять, потому что сырость на улицах просто зашкаливала. Мельчайшие бусинки влаги конденсировались на любой гладкой поверхности, проступали серыми пятнами на бетоне и асфальте. Холодные капли тихонько шлепались с прозрачных перекрытий над улицами и время от времени неприятно скатывались Алексею за воротник. У самого беглеца плаща не было, и Постников уже начал подумывать, где бы разжиться, потому что комбинезон оказался вполне влагопроницаемым и отсырел.

Но маски?.. Воздух был действительно тяжеловат, насыщен горьковатым привкусом сгоревшего бензина, химических испарений и еще чего-то, что Алексей идентифицировать не мог. Однако ненамного хуже, чем в центре Москвы в час пик. Не настолько плохо, чтобы ради этого стоило поголовно надевать респираторы десятков разновидностей - от простых 'намордников' до настоящих шлемов, похожих на пакеты из толстого полиэтилена с широкими 'таблетками' встроенных фильтров. Причем так же, как и плащи, маски были прозрачны, независимо от вида.

Те же, у кого респираторов не было, за редчайшими исключениями сжимали в губах сигареты. То есть некие предметы, очень похожие на сигареты - тонкие палочки, обычно бело-серые, с разнообразной маркировкой, но не зажженные. Алексей задумался и понял, что вообще не видел здесь ни одной обычной сигареты - с огоньком и дымом. Чтобы это могло быть, пришелец так и не сообразил.

Как раз в этот момент мимо прошагал припанкованный мужик, буквально гремящий музыкой и мусолящий во рту загадочную недо-сигарету. 'Припанкованный', потому что мужик больше всего походил на сильно постаревшего панка с фотографий восьмидесятых годов. Только 'ирокез' на его шишковатом черепе был не крашен, да к тому же собран из множества косичек-дредов. А 'гремящий', потому что распространял вокруг сборную звуковую солянку из синкопированного блюза, смешанного с чисто роковыми запилами. Постников сначала не понял, откуда музыка. Затем сообразил - из маленьких - размером примерно с ладонь - динамиков на плечах толстой кожаной куртки панка. Куртка сама по себе звенела, потому что была изобильно проклепана блестящими шипами и обвешана цепями. Причем решетки динамиков были обращены не наружу, а внутрь, к ушам 'ирокезного' мужика. Алексей только вздохнул, отметив очередную несообразность и странность, а панк покосился на незваного наблюдателя, скривился и смачно плюнул под ноги Постникову. Хмыкнул и зашагал дальше, чуть приплясывая на ходу под свой роко-блюз. Панк устремился к ближайшей остановке, к которой только что причалил новый световой автобус, переливающийся всеми цветами радуги.

Алексей поморщился от болезненных вспышек, бьющих по уставшему глазу, поправил повязку из ремня, прикрывавшую протез, и вспомнил про конверт, который ему кинули в гараже. Вспомнил и проклял себя за глупость. Первым делом надо было посмотреть, что же там лежит. Вдруг что полезное? Беглец начал шарить по карманам и внезапно испугался - конверт куда-то пропал. Постников дважды глубоко вздохнул, сжал здоровую руку в кулак и вздохнул еще раз, пытаясь успокоить нервы нехитрым йоговским упражнением. Получилось не очень хорошо, но все же он сумел справиться с паникой и еще раз аккуратно обшарил настоящей рукой, а не протезом, все карманы, которых оказалось около полутора десятков, не считая вложенных. Конечно же конверт оказался в последнем, но достать его Алексей не успел. Сзади на него буквально обрушился световой удар. За спиной полыхнуло багрово-красным и ярко-оранжевым, так что беглец буквально отшатнулся с единственной мыслью 'жопа горит!'.

Его едва не затоптали прохожие, а стена полыхала холодным искусственным огнем. Кое-как справившись с людским напором и присмотревшись, Постников наконец понял, почему здания выглядят так необычно. Гладкие черные поверхности, которые он принимал за панели облицовки, на самом деле и были окнами. Только вставлено в них было не стекло, точнее особое стекло, с регулируемой прозрачностью и подсветкой. Там, где только что была непроницаемо-черная стена, светился полупрозрачный прямоугольник размером с хорошую витрину. А по всему периметру витрины змеились сложной вязью стилизованные буквы. Буквы были знакомыми, обычная кириллица, но слова совершенно не читаемы - слишком быстро менялись слова. Постников уловил только 'клуб' и 'шму'. В глубине открывшегося окна угадывались тени людей, тонущих в красном свечении, похоже там танцевали.

Что ж, 'клуб' он клуб и есть, но вот как расшифровать загадочное 'шму'? И как вообще попадают в такие заведения?.. Алексей мысленно махнул рукой и позволил толпе увлечь себя дальше, одновременно размышляя над тем, где вообще здесь отдыхают, питаются. А еще - где бы пристроиться, чтобы без лишних глаз осмотреть содержимое конверта. Рядом, за низкой - чуть выше колена - оградой набирал скорость автобус. По всему борту, забираясь и на стекла, бежала надпись. Постников механически прочитал ее - просто потому, что наконец увидел нормальные фразы, без вставленных пиктов и сокращений.

'Михаил Шворцев! Новый роман! 'Агент' - спрашивайте, читайте, ликуйте! Тринадцатый год - год русской культуры в ретрофутуризме!'

При этом из того же автобуса исходил вкрадчивый голос, доверительно сообщавший:

- Эксцентрический комедийный буфф-роман Николая Игорева 'Засушливый солнечный хутор'. Один рубль восемьдесят шесть, не пропустите...

Машина набрала скорость и ушла дальше. Алексей шагал, сжимая конверт в кармане и размышляя, что это за рекламный прием - писать про одну книгу, а рассказывать про другую. И где же можно поесть? А еще лучше - утолить жажду. Пить хотелось все больше. В руках у прохожих регулярно мелькали бутылки вполне традиционного вида, но откуда эти бутылки появлялись в руках, Алексей пока не понимал. Кажется, их доставали из больших ящиков, похожих одновременно и на гробы, и на телефонные будки. 'Гробобудки', высотой примерно по грудь взрослому человеку, стояли, вернее лежали на улицах, ориентированные вдоль по ходу движения толпы. Время от времени очередной прохожий протягивал руку, водя ладонью над одним концом будки. По корпусу сооружения пробегал танец световых символов, в которых повторялась пятиконечная звезда - один в один символ 'гост'. А затем с другой стороны лежащей будки высовывался поднос, похожий на 'язык' из старых советских иллюстраций к 'Незнайке на Луне'. К той главе, где описывалась гостиница 'Экономическая' и полагалось класть монетку на специальный 'язычок' в оплату каждой услуги. Только здесь подносик не принимал, а выдавал те самые бутылки или разноцветные штуки, похожие на брикеты сублимированной лапши. Их надрывали и поедали содержимое на ходу, бросая обертку прямо на тротуар.

Что ж, теперь Алексей понял, откуда здесь добывают питье и еду. Осталось только понять - каким образом это происходит. В руках, что размахивали ладонями над гробобудками, не было ни денег, ни карточек, ни вообще каких-нибудь приспособлений. Даже сотовых телефонов. Но как-то же какая-то информация считывается, не бесплатно же раздают... Или бесплатно? Благотворительность? Гарантированный паек? Черт его знает... На всякий случай Алексей попробовал украдкой повторить тот же прием - с предсказуемым, но оттого не менее грустным исходом. Будкообразные раздатчики игнорировали пришельца.

Жажда становилась все сильнее. Словно в такт невеселым мыслям Алексея прямо ему на макушку пролилась струйка противной холодной воды. Постников вздрогнул, машинально втянул голову в плечи и посмотрел вверх. Уголки настоящего неба, видимого через путаницу конструкций, поблекли еще больше, посерели. Вечер становился совсем 'поздним', а искусственный свет множился. Очевидно вследствие этого на лицах у прохожих стало появляться все больше очков, похожих на солнцезащитные. Видимо, болезненный для Алексей уровень 'дневной' освещенности был для них привычным и нейтральным, а вот 'вечерняя' вакханалия уже требовала некоторой защиты.

Беглец решил поискать какую-нибудь недорогую забегаловку и в третий раз нащупал конверт.

Постников осторожно вырулил из толпы в небольшой проулочек, зажатый меж двух витрин. Одна, по правую руку, транслировала что-то непонятное, неоново-красное. Здесь, на 'нулевом' уровне, вообще преобладали вырвиглазные красно-оранжево-желтые тона, а вот более мягкие сине-зеленые оттенки начинались гораздо выше. На правой стеклянной панели часто повторялись слова 'Кронос' и 'цифровая станция', вперемешку с символикой, похожей на математические формулы.

Вторая витрина, та, что слева, была интереснее. Наконец Алексей увидел обычное стекло, чуть мутноватое и, кажется, с трещинкой в углу. Оно не светилось, не полыхало и не жгло глаза адским пламенем. Точнее единственный неприкрытый глаз. Постников представил, что случилось бы с его зрительным протезом сейчас, во все умножающейся вакханалии вечерних вспышек, и невольно вздрогнул.

Над верхним краем витрины шла простенькая надпись маленькими - не больше ладони - белыми буквами. Похоже, надпись была выложена от руки, будто свивалась из длинной светящейся трубки, похожей на елочное украшение. 'Артель. Стрелк. Разр.' - и больше ничего. За стеклом виднелся обычный стол, похожий на школьную парту - светло-коричневого цвета, со старой и сильно поцарапанной полировкой. За столом работал опять-таки вполне обычный человек, и на этом привычность картины заканчивалась. Потому что неизвестный сидел, будучи упакованным в конструкцию, похожую на скелетообразный экзокостюм. Память Алексея услужливо подсунула сравнение - как погрузчик из 'Чужих', только гораздо меньше и определенно предназначенный для какой-то более тонкой работы, нежели перетаскивание крупногабаритных грузов. К двум основным манипуляторам крепились на шарнирах и телескопических держателях сменные блоки инструментов. А к решетчатому шлему, собранному из толстых хромированных прутьев, были приделаны всевозможные линзы и прочая оптика. Даже на невзыскательный и неискушенный взгляд Постникова железный скелет позволял делать много разных вещей, от распилки металла до тонкой ювелирной работы. Сейчас на столе лежал механизм, похожий на уменьшенный в несколько раз автомобильный мотор. А оператор одной рукой запустил в агрегат суставчатый пинцет, другой же что-то паял. По крайней мере больше всего это походило на пайку.

Алексей вздохнул, повернулся и едва не столкнулся с открывшейся дверью. Судя по всему, вела она как раз в ту самую 'Артель'. Постников поднял ручной протез, чтобы придержать дверь и не получить по лбу. И получил, но не в лоб и не от двери. Непонятная сила буквально подняла его в воздух и пронесла метра два, приземлив на сырой и очень жесткий асфальт, под ноги толпе. Причем та самая толпа куда-то вдруг делась, непонятно куда. Но об этом Алексей подумал чуть позже, когда немного утихла боль в груди, чуть выше солнечного сплетения. В голову ему пришли сразу две мысли - почему на него никто не наступил и что это было. Почти сразу к товаркам присоединилась мысль третья. Точнее осознание того, что его не ударили, а очень сильно и быстро толкнули. Или даже оттолкнули, буквально смели с дороги одним движением.

От падения повязка слетела, поэтому Алексей снова на пару мгновений запутался в угловатой, дробленой картинке, составленной здоровым глазом и злосчастным протезом. Когда же разобрался, то осознал, что примерно в паре метров от него, рядом с открывшейся дверью стоят два человека. Очевидно они как раз выходили из 'Артели', когда едва не столкнулись с некстати подвернувшимся Постниковым. 'Едва' и 'не столкнулись' - именно потому что пришелец оказался на земле. А никто не наступил на него по одной причине - рядом никого не оказалось. Несмотря на плотность людского потока вокруг троицы в считанные мгновения образовалось пустое пространство, мертвая зона. Словно некое защитное поле очертило невидимый и непреодолимый круг у двери артели.

Алексей сфокусировался на нежданных встречных, чувствуя, как ледяной пот стекает по спине. Потому что прохожие вокруг испугались явно не его. Испугались до такой степени, что предпочитали давиться в сутолоке, тесниться и вжиматься в толпу, но не приближаться к...

К кому?

Их было двое, и Постников в жизни не встречал более странную пару. Мужчина и женщина. Он - не очень высокий, но невероятно широкий, почти квадратный. А может быть просто кажущийся таким, потому что от ушей до стоп мужик был буквально закован в плащ. Не прозрачную накидку, как у большинства встречных, а в самый настоящий плащ из какого-то даже на вид очень грубого и жесткого материала. Толстая кожа или синтетика 'под кожу'. Плащ не морщился и плохо гнулся на сгибах, так что Постникову невольно подумалось - такую одежду не надевают, а скорее влезают внутрь нее, как в скафандр. Толстый воротник прикрывал нижнюю челюсть и вообще начинался где-то на середине плеч, а не у шеи, поэтому владелец смотрел на мир, как будто выглядывая из широкой трубы. Все швы оказались выставлены напоказ и, судя по внешнему виду, были сделаны то ли очень толстой капроновой нитью, то ли тонкой веревкой. Над воротником поблескивали отраженным светом мутные глаза незнакомца. Точнее не глаза, а непрозрачные шарики белесого цвета, которые заменяли ему глаза. Короткие рыжие волосы топорщились в разные стороны, как мелкие иглы на еже. Из длинных широких рукавов торчали пальцы мощных и толстых перчаток с такими же демонстративными, солидными швами. На одежде квадратного мужика не было ни украшений, столь любимых местным людом, ни опознавательных знаков. Только значок-кокарда, на обшлаге рукава. Знак, похожий на тот, что Постников уже видел на охранниках 'Правителя', но более изящно, тонко сделанный. Вместо короны на нем светилась тонкими золотыми нитями стилизованная буква 'Р', а ниже, по обе стороны от вертикальной перекладины буковки поменьше - 'ф' с 'и'.

Рядом с квадратным здоровяком стояла женщина, очень невысокая и тонкая. Ее можно было с легкостью принять за мальчишку-подростка, если бы не пышная копна рыжеватых - как и у плащеносного громилы - волос, подстриженных на уровне ушей. Молодая женщина была одета в тесный, сильно обтягивающий комбинезон наподобие мотоциклетного. Как Ума Турман в 'Убить Билла', только костюм был не желтым, а кирпично-красным, с широкими черными полосами на сгибах, поясе и у шеи. Из-за спины у 'Турман' выглядывал краешек темного тубуса с ребристой поверхностью. Тубус висел на ремне, небрежно закинутый за плечо. Глаза рыжей скрывались за широкими очками наподобие лыжных, причем они держались сами собой, без всяких дужек или ленты. А стекла казались фасетчатыми, как будто тончайшее перо выдавило в мягком стекле причудливый рисунок из вытянутых по вертикали шестиугольников. И тот же самый знак - три буквы, 'р', 'ф', 'и', только на плече.

Они стояли и просто смотрели на Постникова. Ни единого движения, даже случайного жеста. Только чуть заметно двигалась нижняя челюсть рыжей, как будто девушка жевала резинку. Секунда, другая, третья... Алексей сглотнул, отчетливо понимая, что происходит нечто очень важное и, судя по всему, опасное. А люди вокруг все так же раздавались в стороны, обходя стороной маленькую группу из двух стоящих и одного полулежащего.

А затем все закончилось. Так же быстро и неожиданно, как началось. Здоровяк в грубом плаще и тонкая девушка в красно-черном комбинезоне словно общались телепатически, без единого слова. Они одновременно пришли к мысли, что Постников им не опасен и не интересен. Все так же без единого слова и лишнего движения пара развернулась, зашагала по улице. Невидимый защитный колпак продолжал сопровождать каждый их шаг, отталкивая прохожих. Но вот на Постникова магия перестала распространяться, теперь его ежесекундно толкали, как щепку в водовороте, ругаясь и обзывая словами, которые испуганный чужак все равно не понимал.

Его буквально силой вынудили подняться и приперли к стеклянной будке. Конечно же - светящейся разводами и быстрыми картинками. Судорожно вздохнув, Алексей еще раз прокрутил в памяти только что закончившуюся встречу. И отчетливо понял, что, хотя ничего в общем то и не произошло - смерть только что скользнула мимо, бросив косой взгляд на прощание.

Алексей шепотом выругался, давая выход страху и напряжению. Затем наконец-то достал проклятый конверт.