Город теней

Глава 20 Уютная передышка

Санкт-Петербург, О.С.Б.

Дневник Вадима Кораблева

Зимой наш город замерзает. И не только из-за льда и снега — как раз в тот Новый год снег стал самым настоящим стихийным бедствием. У нас, как правило, резко уменьшается число необычных происшествий, прячутся от снега и тоски по теплым флэтам неформалы, даже контрабандисты несколько сворачивают свою бурную коммерцию.

У О.С.Б. после насыщенных событиями лета и осени наступила относительная передышка.

Зато в учебных классах оживление прекращаться и не думало. В залах для тренировок — тоже. Лидеры всех трех подразделений вместе с другими старыми сотрудниками сейчас старались подтянуть принятых за последний год стажеров до общего уровня и не забывали вести тренировки и факультативы для остальных.

В компьютерном центре, пережившем грандиозное обновление, жизнь тоже била ключом. Мой тезка, системный администратор нашей локальной сети, сейчас завел пару новых подчиненных, таких же околокомпьютерных балбесов, и вместе с ними продолжал переводить в электронный вид древнюю архивную документацию. Еще давным-давно он организовал нечто вроде курсов компьютерного ликбеза, которые стали для большинства сотрудников обязательными.

Чем и гордился.

Оказывается, незадолго до моего появления в О.С.Б. творились нешуточные баталии — консервативные старые сотрудники (не все, конечно) с некоторым подозрением относились к компьютерам. Тогда потребовалось все влияние Марины и примкнувшего к ней Эйно, чтобы убедить их (особенно — Светлых) в полезности «счетных машинок».

Как ни странно, больше всех тормозил дело Ольховский. Это он сейчас без компа обойтись не может, а раньше было совсем не так. «Может быть, и книги бумажные исчезнут?! — восклицал лидер Светлых. — Вот загнется электроника — и что тогда?!»

Зато не так давно, на радость всем любителям Интернета и игр, обновили машины и протянули по всем этажам оптоволокно.

Мне зимой особо легче не стало. К счастью, снялась часть проблем с Машей. Девочка наконец-то перестала взбрыкивать по любому поводу и трепать мне нервы. Не могу видеть женщину в истерике, да и успокаивать никого не умею, так что все предыдущие выходки мне приходилось стоически сносить, бормоча какие-то глупости.

Гулять мы теперь стали всего по несколько часов в неделю, поскольку погода не очень к этому располагала. Кроме того, Маша решила серьезно взяться за учебу, поскольку требования в новой гимназии оказались куда выше. Да и в О.С.Б. ей тоже никто спуску не давал. Пришла учиться — учись!

Появившееся свободное время я решил использовать для решения некоторых прикладных задачек. Верно говорят, что наука — это способ удовлетворения собственного любопытства за казенный счет. Меня с самого начала заинтересовало наличие в нашем мире оборотней и вампиров. Способность к оборотничеству, как я понял в процессе обучения, передавалась по наследству, и была как-то связана с геномом. Инициация потенциального оборотня могла осуществиться совершенно спонтанно. Характерным примером служил тот же Бим. Однажды, когда к слову пришлось, я его спросил:

— Ты, когда от Ольховского узнал, что оборотень, что подумал?

Бим со своей неистребимой провинциальностью, вызывавшей столько шуток, долго чесал в затылке, и ответил:

— Да ничего такого не подумал. Я об этом знал уже, только не верил до конца.

Я подумал, что ослышался:

— Знал? То есть, как?

— Ну, один раз, еще молодой был совсем, пошел с приятелями в Волосово на танцы. Ну, на дискотеку. А после нее драка была. У мента дубинку отняли, один мужик с колом примчался, другой ружье приволок. Серьезно разбирались…

Я не удержался от шутки:

— Ничего себе! Можно подумать, твое Волосово — филиал Сицилии, мафиозная столица области.

— Тебе все шуточки, а там и вправду чуть до этого не дошло. Человек пять с переломами потом в больничке лежало, хорошо еще, смертоубийства тогда не случилось! Я понял, что дело плохо, да как рванул драпать! Пьяный был, поскользнулся и на карачки упал. Все, думаю, затопчут. В себя прихожу — целый, вроде, ребра даже не болят. Только джинсы порвал, куртку увозюкал, по локоть в грязи, еще и в репьях весь. Оглянулся вокруг — мама родная, да я ж почти до дома добежал. А бежать там километров пять. И не запыхался даже. Потом мне по ночам снилось, что кобелем бегу, да и сам помаленьку вспоминать начал. Смешно тебе? Ниче, по башке колом не захочешь, живо хоть во что угодно превратишься. Мужики-то нормальные были, просто фары самогонкой залили по самую шпалу. Может, извинились бы потом, да от их извинений руки-ноги не срастаются.

«Данное свидетельство отчетливо указывает на то, что инициация потенциальных способностей оборотня может осуществляться самопроизвольно в состоянии стресса».

Н-да. Записал я эту фразу — и понял: изложенный научным языком, этот факт вызывает не меньше смеха, чем изначальный рассказ. Но что там с генетикой на самом-то деле? Эх, жаль, что я — не биолог.

С вампирами дело обстояло куда сложнее. Их можно было четко разделить на два вида: рожденных, живущих, в основном, в Запределье, и инициированных, которые чаще встречались в нашем мире. Сами по себе вампиры из обычных людей, как правило, не делались. Общей для всех их видов оставалась лишь способность поглощать энергию, да еще — повышенная склонность к ментальной магии. В остальном не наблюдалось никакого индивидуального сходства. Даже глаза у кого-то светились, у кого-то нет.

У проявленных вампиров кровь имела отличия от человеческой, хотя и в допустимых пределах.

Тут у меня появилась элементарная мысль: что, если вампиризм объясняется изначальным наличием какого-нибудь определенного соединения в крови, которое при инициации активируется и приводит к последующим изменениям? Тогда потенциальных вампиров можно искать не только, так сказать, магическим зрением, но и опознавать по медицинской карте. А вот это для О.С.Б. может оказаться более чем полезным.

Марина пошла мне навстречу сразу, но немедленно предупредила: расспрашивать о подробностях инициации не более вежливо, чем о первой брачной ночи: «И не вздумайте так поступать с нашими, хорошо? Если они захотят, сами расскажут».

Потом она заметила, что такие исследования пытались проводить в начале прошлого века, только ничегошеньки тогдашними средствами не нашли. В общем, разрешила ребенку взять игрушку, чтобы не плакал, и заранее согласилась с формулировкой «отрицательный результат — тоже результат».

Я проштудировал в кратчайший срок кучу книг на двух языках, поскольку владел английским, получил удостоверение сотрудника некого мифического Центра изучения проблем крови, полезное для официальных контактов, и взялся за проблему всерьез. Так что зимняя спячка мне только снилась.

В один из вечеров я вернулся из НИИ Экспериментальной медицины и расположился в комнате отдыха, приводя в порядок заметки. Здесь даже в рабочее время вечно кто-то торчал, поскольку она входила в число мест для общего пользования, как и все помещения по левую руку от главной лестницы. У нас на втором еще были актовый зал и серверная, по старой памяти именовавшаяся «вычцентром». В рабочие помещения без серьезного дела и особого приглашения сотрудникам других подразделений заходить было не принято, зато здесь коллектив бездельников, особенно по зимнему застою, не рассасывался с темноты до темноты. Этому способствовал громадный камин, какие нынешнее поколение может увидеть только в кино. К камину полагались и все соответствующие атрибуты: ведерко для угля, щипцы, кочерга, совочек — все, как на подбор, антикварные, помнившие еще царские времена. На мраморной полке примостились статуэтки кошек, коллекцию которых иногда оживляла Кирсти, любившая там дремать в особо холодную погоду. С самого краю размещалась медная ящерка на куске необработанного малахита — чистая иллюстрация к сказкам Бажова, приехавшая с его любимого Урала. Вадик недавно внес в интерьер свои изменения, повесив на стены голограммы Петропавловки и Исаакиевского собора. Еще одну, с Медным Всадником, он преподнес Марине.

Сейчас народу здесь тоже хватало, но каждый был занят своим делом. Юхани просматривал пятничные выпуски районных и партийных газет, отправляя большинство в камин, а в оставшихся помечая интересные статьи для Марины.

— Что скажешь, Кирсти? «Зина, в печку календарь?» — спрашивал он свою кошку.

Та молчала. Видимо, соглашалась. И очередная газета летела в камин.

В конце концов, Кирсти уютно устроилась у него на плечах, изображала меховой воротник. Временами она тянула лапку к шуршащим листкам — вероятно, поиграть хотела. Но не удивлюсь, если она указывала хозяину важные для О.С.Б. сообщения.

Учитывая разумность наших кошек, я готов даже в это поверить. Их вообще окружало не меньше легенд, чем самих сотрудников. Кирсти не без оснований считали самой старой кошкой Отряда. Сам Юхани как-то упоминал, что подобрал на улице белого с пятном котенка еще в тридцать девятом, когда вышел из Крестов, неожиданно расставшись с ярлыками «белофиннского шпиона» и «агента Маннергейма».

Случилось это за десять дней до его вступления в организацию, которая теперь зовется О.С.Б.

Юхани действительно был из финнов, но мог считаться коренным жителем города. Уже пятое поколение Урханенов проживало в Питере — сначала на Охте, потом на Выборгской стороне, поближе к заводу Розенкранца, на который устроился отец Юхани.

Сам Юхани работал там же литейшиком, когда завод уже переименовали в «Красный Выборжец». А в начале Зимней войны его арестовали. Неизвестно, как сложилась бы судьба «финского шпиона» — вполне возможно, расстреляли бы.

Но к счастью, ему попался внедренный в НКВД сотрудник организации. Впрочем, об этом он узнал гораздо позже — шифруются маги из О.С.Б. очень хорошо. Так что в тот момент Юхани посчитал, что спасли его случайно, просто из обычной человеческой жалости. Вот и решил для себя тоже спасти кого-нибудь, хоть какое-то живое существо — почему бы и не кошку.

Вероятно, и был тот котенок Кирсти…

Эд, очень натурально щурясь, помешивал угли в камине. Остальные сосредоточенно учились. Бим, грызя карандаш, одолевал курс лекций Ольховского по раннехристианской философии — могу только вообразить, каково это для деревенского парня. А Маша чахла над учебником литературы, как царь Кащей над златом. Читать ее, бедолагу, в детстве не приучили, оттого халявный, в общем-то, предмет давался нелегко.

Меня Маша словно не заметила, даже не поздоровалась, но вдруг взяла со столика лист бумаги, отобрала у Бима многострадальный карандаш, и принялась что-то записывать. Неужели, черт побери, я похож на интернатского надзирателя?

Остальные приветливо мне кивнули, а Эд даже неопределенно спросил:

— Ну как?

Я ответил не менее неопределенно:

— Помаленьку. Материала не хватает, стандартные методики, похоже, не годятся. Не один год возиться можно, чтобы хоть до каких-то результатов дойти. К тому же я не биолог, а химик. А ты чем занят?

Вопрос был, скорее, дежурный. Но Эд ответил:

— В великого детектива играю. Выясняю, были ли в последнее время кражи из запасников музеев, или «желтая пресса» просто брешет.

— Ну и как? Были?

— А кто его знает. Несколько новоделов вместо настоящих экспонатов отыскалось. Но когда их подменили, сказать нельзя.

Маша оторвалась от книги и съехидничала:

— Злые бесы не дремлют и нам дремать не дают?

Эд ответил без тени улыбки:

— Вполне возможно, что это — наши добрые знакомые из С.В.А. Подменили-то несколько египетских древностей, да еще кое-что из Ассирии. Там артефакты делать умели. Будем теперь запросы коллегам рассылать по всему миру — возможно, что-то и всплывет, хотя надежды маловато. Простую кражу я, кстати, тоже не исключаю. Но уж больно специфические были объекты.

— Шерлок Холмс, однако! А где твой доктор Ватсон женского пола? — Вадик, наш сисадмин, явно слышал из-за двери предыдущий разговор.

— Воспитанные люди сначала здороваются, — наставительно заметил Юхани.

— Я не человек, я — хакер, — ответствовал Вадик, нисколько не смутившись. — Редкая, вымирающая порода нелюдей, сохранилась только в О.С.Б. и других заказниках, а также национальном парке «Матрица». А тебя я за день уже третий раз вижу.

— Меня — в первый, — заметил Бим.

Вадик, король местных трепачей, нашелся тут же:

— Душевно рад. Искренне желаю не стать гавкающим в последний раз, особенно после зачета.

— С чего ты философию-то опять сдаешь? — спросил Эд.

— Да он тут маленько промахнулся, каким-то образом Григория Нисского с Григорием Великим перепутать исхитрился. Это при Ольховском-то! — наябедничал Вадик.

Бим нырнул в учебник, не рискнув меряться длиной языка. Вадик только собрался выдать очередной перл, как появилась Настя.

— Эд, ну где тебя черти вечно носят? — спросила она с порога.

— Ваш верный рыцарь ожидает вас, — переключился на нового человека Вадик. — Кстати, не хотите сдать анализы, алмазная донна?

Настя удивленно обвела взглядом присутствующих:

— Что? Вы тут чем накурились, ироды?!

— Да ничем не накурились. Просто тезка исследование по вампирам проводит. Кровь брать надумал, жалуется на отсутствие материала.

Вот и скажи что-нибудь при таком типе! У него у самого слух, как у летучей мыши, через две приоткрытые двери все фиксирует. Настя приняла это за шутку и улыбнулась мне:

— Только взаимообразно. Если тк, Вадим, сам донором поработаешь. Чтобы потери возместить.

— Настя, не слушай ты его, у него помело вместо языка выросло, — ответил я.

Маша оторвалась от книг и спросила:

— Правда, что все вампиры пьют кровь у живых?

— Что, ужастиков насмотрелась? — Настя, по-моему, немного обиделась на слегка неполиткорректный вопрос. — Некоторые пьют иногда, особенно девицы. А некоторые вообще человеческой крови не пробовали. Чем ты на лекциях слушаешь, ухом или другим чем-то?

— Развеиваю для себя легенды, — вывернулась Маша.

— Ты еще про вампиров-убийц спроси! — Настя, кажется, слегка остыла.

— Знаешь, я лучше про другое спрошу. Кто в Питере самый старый вампир?

Настя, не задумываясь, ответила:

— Сейчас — может быть, и я. До юбилея был Кононов из С.В.А., который еще казнь декабристов помнил, а родился в один год с Наполеоном. Кстати, на самом деле не Кононов, да и родился не здесь.

— А может быть такой вампир, о котором никто-никто не знает — ни О.С.Б., ни противник? Старый и мудрый?

— Не думаю. Если только в Запределье. На войне многие погибли, пуля не разбирала, вампир ты или нет. Бомба — тем более.

— Слушай, нам на лекции говорили, что вампиры и превращаться могут.

— Отставить вечер детского любопытства! — скомандовал Эд. — Иначе Настя превратится в злую даму с ремнем. Настя, мы идем?

Когда они вышли, примолкший вроде Витька заметил в пространство:

— Мы тут всякое старье набиваем, так мне попался отчет аж от одна тысяча девятьсот второго года. Тогда пытались перепись вампиров и оборотней произвести. По данным составителя, на территории города и пригородов в нашей реальности числилось почти четыре десятка волколаков, дюжина шакалов, примерно штук по пять оборотней еще четырех видов, и всего шесть вампиров, из них четыре служили у Воинов Армагеддона. Упомянутый Кононов в том числе. А после войны по картотеке Темных, которую еще Соколенко делал, оборотней всех вместе полсотни не набиралось, зато вампиров — аж три с лишним десятка. Анастасия из того же поколения. Это тебе, тезка, тоже материал для исследований. И для размышлений. Пошли на лестницу, подышим свежим воздухом через сигарету. Эй, Белый Бим, курить идешь?

— Трепло, — безнадежно сказал несчастный оборотень, вытаскивая папиросу. Юхани положил на столик несколько избежавших огня газет:

— Я спать пошел. Кое-кому бы тоже не мешало.

Маша безнадежно вздохнула. Никто не заставлял ее ложиться спать по будильнику, но всегда находилась добрая душа, не дававшая блаженно проспать первый урок. Меня она, конечно, дожидаться не стала, и ушла, пока мы курили под Вадимовы разглагольствования о компьютерных играх. Зато листок, исписанный наполовину, был аккуратно уложен поверх газет. Я взял его и прочитал:

Ниже следовал неумелый шарж, но я все же узнал свой портрет. А еще — перечеркнутый слоник в круге. И подпись: «А это — дорожный знак „Слоняться запрещено!“» Ну вот, еще и стихи писать научилась. Послали бесы и Марина сестренку на мою голову!

«Тихо в форточку пролез…» Я и не предполагал, что в какой-то мере это было пророчеством.

Настя — существо, конечно, не злопамятное, но и не особо доброе, и память у нее хорошая. Дня через три она меня поймала на выходе из столовой и осведомилась:

— Информацию собираешь с помощью воспитанницы?

— Ты про что? — не понял я.

— Про вампиров.

Я явственно припомнил недавний разговор. Надо же до такого додуматься!

— И не думал, Настенька. Могу дать честное комсомольское. Вампирами я и вправду занимаюсь, но напрямую спрашивать… Кому приятно, когда тебя изучают?! Извини, пожалуйста, если Маша тебя обидела.

— Не врешь, — определила Настя. — Ладно, сам меня извини, что бросаюсь ни с того ни с сего. Быть подопытным кроликом никому не будет приятно, тут ты прав. Я тебе сама расскажу кое-что. Убийц среди наших сейчас извращенцами считают, садистами. Что и правильно. Мой «учитель» таким был, кстати сказать. Когда вампир начинает убивать ради крови, в нем что-то меняется. В общем, с ума сходит потихоньку. Сил это ему и вправду дает много, но только мозги сворачивает начисто. Да так, что Чикатило отдыхает. Это как наркотик: убил пару раз, убьешь и третий. Получается уже не человек, а зверь-людоед. Хитрый, умный, смертельно опасный — но именно зверь. Еще говорят, что некоторых из них земля носить не могла, они просто в Запределье проваливались без всякого чужого вмешательства, а там в такое превращались… И теперь вернуться сюда уже не могут, если не позовут. Ладно, это тебе пирожок за честность. Вампирский фольклор, ненаучная фантастика.

— Спасибо, Настенька, — я даже растерялся. Такого в методичках не вычитаешь.

— Что, преподы про подобное не говорили? — Настя даже мысли не сканировала, у меня все было на лице написано. — Ладно, трудись. Только не дай тебе все боги на такого нарваться — что в Запределье, что здесь. Хотя давненько не слышно в наших краях о таких.

Она махнула рукой, удаляясь в рабочие помещения «Умбры», а я остался стоять, как столб и обдумывать, как к моей теории присобачить новые факты.

Почему-то в словах Насти я совершенно не сомневался.

Есть ли эти вампиры-убийцы сейчас?

«Давненько не слышно…»

Но теоретически — это вполне возможно…