Город пепла и грез

Шиповник

Стоило только носу корабля коснуться черноты в проеме врат, как время остановилось. Я могла слышать, как циркулирует жидкость в системе охлаждения, как пульсируют вибропластины в движке, как сцил в них накаляется и медленно сходит с ума от напряжения. Я ощущала каждый скрежет, треск и шорох кожей, ощущала, как волосы на затылке становятся дыбом — и все это за какую-то долю мгновения, когда «Цикута» прорывала тонкую мембрану между «здесь» и «там».

Мы ворвались в неизвестность с оглушительным хлопком, от которого тотчас заложило уши; в кабине замигал сигнал тревоги, но пропал через несколько секунд. Корабль хранил упрямое молчание, а Бардо набирал какую-то команду на приборной панели.

— Мы уже на месте? — голос Фэда за спиной вывел меня из оцепенения. Магистра было не видно и не слышно с того самого момента, как Флоренс угодила в капсулу регенерации, и, судя по его потрепанному, но довольному виду, они там явно не обсуждали тактику боя. Всклокоченный, в рубашке с расстегнутым воротом и сверкающими карими глазами — он впервые стал похож на обычного, живого человека, а не машину для принятия важных решений.

Впрочем, это обманчивое чувство быстро растаяло, стоило магистру взглянуть на место, в котором мы очутились.

— Где мы находимся, капитан?

Приказной тон точно остался при нем.

— Это система Агенад, рукав Лебедя. Если тебе это о чем-то говорит.

— Кратная звездная, — пробормотал магистр, склонившись к приборам и поглядывая на открывшуюся ему картину.

В черноте космоса тускло поблескивали четыре звезды. На первый взгляд казалось, что они чуть ли не влипли друг в друга, но через мгновение становилось ясно, что это — обман зрения.

По корпусу прошла мелкая дрожь, и часть стен утратила плотность, став совершенно прозрачной. Я невольно отклонилась, вцепилась в руку Геранта, но двоедушник только усмехнулся и притянул меня к себе.

— Без паники! — проворчала «Цикута». — Это супертехнология, созданная, чтобы напугать гостей до усрачки.

— Не обращай внимания, — Бардо улыбнулся мне и, набрав какую-то команду, заставил стены вокруг вообще исчезнуть, оставив нас посреди давящего темного космоса, пронизанного серебряными гвоздиками холодных звезд. — На самом деле тут нет окна. Это часть корпуса — просто прозрачность тут выкручена на максимум. Обычно в кабинах нет стеклянных частей — они ненадежны, страдают во время обстрела.

— Вижу цель, — вдруг сказал корабль.

Бардо повел «Цикуту» в указанную сторону и повернул ее так, что стало отчетливо видно круглое черное пятно, которое, как мне казалось, втягивало в себя весь свет. «Нечто» обрамляло пульсирующее красноватое свечение. Оно дрожало и изгибалось, мерцало, будто под толстой шкурой неведомого зверя стучало колоссальное сердце.

— Не подлетай слишком близко, — сказал Герант. — Обогни — посмотрим, что там за ним.

Корабль послушно выполнял все команды капитана, а я не смогла справиться с любопытством и чуть не прилипла носом к прозрачной стене. Было что-то умопомрачительно жуткое в том, что под ладонями я не видела никакой опоры. Казалось, что еще чуть-чуть — и я провалюсь в бесконечную черноту.

Черное пятно двигалось медленно, поворачивалось, открывало свою суть.

Первой я увидела планету. Точнее, фрагмент планеты, огрызок, от которого осталась хорошо если четверть. Она превратилась в красный раздробленный ком, разбросавший щупальца-лохмотья в разные стороны. Часть этих лент тянулась к черному пятну, втягивались в него, и каждый «глоток» заставлял кровавое свечение вокруг черноты подрагивать и пульсировать.

Я задержала дыхание, не в силах справиться с нахлынувшим страхом. Стальная холодная лапа сдавила сердце, намотала внутренности на оледеневшие когти; хотелось отвернуться, но в то же время я не могла найти в себе воли не смотреть на то, как черная маслянистая туша поглощает целый мир. Втягивает его в себя, пожирает все, что когда-то кому-то было дорого.

Когда камкери напали, то планета была пуста? Или там кто-то жил? Сколько душ погубили эти безумные твари, подкармливая свое чудовище?

И что станет с камкери, когда оно уснет? Ведь проблема не решится сама собой.

— А что будет потом? — я сама не заметила, как задала этот вопрос вслух. — Камкери же никуда не исчезнут.

— Это существо — телепат, хоть и слабый, — ответила «Цикута». — Для камкери он — как путеводная звезда в кромешном мраке безумия. Если оно уснет, то камкери потеряют ориентир — не будет больше центра, вокруг которого эта саранча усиленно вращается.

— Это еще не все, — Фэд скрестил руки на груди. — Придется отлавливать их, изолировать, а еще лучше — уничтожить. Придется чистить систему за системой, ведь камкери бесчинствуют уже несколько десятилетий. Много работы, я даже не могу представить ее масштаб.

— Вы, ребятки, так говорите, будто мы уже победили, — усмехнулся Бардо. — Между прочим, у нас гости. И они пристально наблюдают за кораблем.

— Камкери?

— Именно! Я эти древние развалюхи, на которых они катаются, с первого взгляда узнаю.

— Мы можем занять места на орудиях, — сказала я.

— Вы хоть целиться умеете правильно? — хохотнула «Цикута». — Будете своими кривыми ручонками хвататься за все подряд.

— Ой, уж получше тебя с пушками управляюсь, — хмыкнула я, вызвав довольный смех корабля. — Показывай, куда идти!