Город на краю света

Глава 2. Невероятно!

Когда они вернулись в лабораторию, во дворе их поджидали все остальные сотрудники ядерного Центра. С дюжину мужчин возрастом начиная от юного Криски и кончая стариком Бейтцем в волнении прохаживались около входа, поеживаясь под прохладными лучами красного Солнца. Джонсон тоже был среди них – он нетерпеливо ждал ответа на свои вопросы. При виде шефа все бросились к нему с расспросами, но Хуббл только коротко сказал:

– Думаю, нам лучше поговорить у меня в кабинете. Все молча последовали вверх по лестнице за ним, едва сдерживая нетерпение. Последним в здание вошел Кеннистон. Некоторое время он шагал за коллегами, а затем, выйдя в коридор, свернул к своему кабинету. Поймав удивленный взгляд шефа, сказал:

– Узнаю, как дела у Кэрол, и сразу же приду.

– Не рассказывайте ей ничего, Кен, – предупредил его Хуббл. – Еще не время...

– Понимаю... Я ничего ей не скажу.

Джон вошел в свою тесную комнатушку и плотно затворил за собой дверь. Не присаживаясь, он протянул руку к телефону, стоящему на столе, и тут же резко отдернул ее. На него нахлынула волна страха, подавляя силу воли. Некоторое время Джон, словно завороженный, смотрел на черный эбонитовый телефон. До чего же странно, подумал он, что в этом мире еще остался мой телефон, и толстый абонентный справочник рядом с ним – с загородными номерами, которые не существуют уже Бог знает сколько времени. С одной стороны, правда, всего час – но с другой... Он присел в кожаное кресло, стоящее рядом со столом.

Только подумать, сколько отчетов и статей он написал за последние годы, сидя в этом кресле! Увы, все они потеряли смысл... Хотя сейчас множество вещей потеряло смысл. Скажем, его с Кэрол планы свадебного путешествия. Слова «Флорида», «Калифорния» и «Нью-Йорк» звучали сейчас столь же бессмысленно, как «вчера» и «завтра». Все это ушло навсегда из его жизни... как, возможно, и сама Кэрол! Она же собиралась сегодня утром отправиться со своей тетей в деревню! Бог мой, если ее не было в городе, когда взорвалась супербомба, то она исчезла, исчезла навсегда!

Джон схватил дрожащей рукой трубку и набрал номер телефона своей невесты. Поначалу он услышал только длинные гудки, шорох и треск и шум пульсирующей крови в ушах. Нет, подумал он горько, я не имею права желать, чтобы Кэрол оказалась здесь! Когда она узнает, что перенеслась вместе с городом на миллионы лет в будущее...

– Кен? – зазвучал в трубке взволнованный голос невесты, – Кен, это ты? Алло!

– Кэрол... – выдохнул он. Все вокруг поплыло куда-то вдаль, растворяясь в серой дымке, и рядом осталось только одно – милый, бесконечно родной голос Кэрол.

– Целый час не могу дозвониться до тебя, Кен! Может, хоть ты знаешь, что происходит? Весь город взбудоражен словно муравейник. Я, как и все, видела ужасную вспышку в небе – но за ней ничего не последовало, только небольшое сотрясение земли. С тобой-то все в порядке?

– Не беспокойся, милая, я прекрасно себя чувствую, – нарочито бодро произнес Джон, а сам тем временем думал – а ведь она не испугана, нет! Озабочена, расстроена, но не испугана. И, конечно, даже не задумывается о возможном конце света...

Он заставил себя твердо произнести:

– Кэрол, поверь, я понятия не имею, что сегодня стряслось.

– Жаль... Может, ты попытаешься что-нибудь разузнать? Ведь должен же кто-нибудь знать...

Кэрол и не подозревала, что ее жених был ядерным физиком. Кеннистон никому не рассказывал о своей истинной профессии, даже собственной невесте. Для всех знакомых он был всего-навсего инженером промышленной исследовательской лаборатории. Кэрол никогда не расспрашивала его о работе, и он был благодарен ей за это – по крайней мере, не было нужды постоянно лгать. Теперь это особенно удобно – Кэрол даже не могла предположить, что ее жених может располагать какой-нибудь особой информацией... Пусть же она побудет еще некоторое время в блаженном неведении, подумал Джон.

– Я сделаю все, что могу, – сказал он. – Но пока я попрошу вас с тетей не выходить на улицу. Кто знает, на что способны насмерть перепуганные обыватели? Я приду так скоро, как только смогу. Договорились?

Он повесил трубку и обвел мутным взором свой кабинет. Полки с книгами и реферативными журналами, папки с рукописями, раскрытый посредине еженедельник, испещренный планами, которым уже не суждено сбыться... А там, за стенами – сумрачный небосвод с тусклыми дрожащими созвездиями, и косматый шар светила, которое миллионы лет назад было золотистым, животворным Солнцем... Ему захотелось немедленно убежать из своего кабинета – знать бы только, куда... Помедлив, Джон направился в кабинет шефа. Здесь уже сидели все двенадцать штатных сотрудников лаборатории плюс Джонсон, который уселся в самый темный угол, словно не желая никому попадаться на глаза. Понятное дело, подумал Кеннистон, ведь инженер-электрик был единственным, кто видел, что творится за границами города. Лицо Джонсона было потерянным и мрачным – видимо, он еще пытался осмыслить увиденное за порогом своего дома. Джон перевел взгляд на своих коллег. Они давно знали друг друга и все же сейчас показались ему чужими и одинокими, погруженными в собственные переживания.

Молчание прервал старый Бейтц. Он резко, почти агрессивно обратился к Хубблу, который, видимо, только что закончил рассказ о путешествии к водонапорной башне.

– Даже если это правда, шеф, вы не можете по новому расположению звезд точно рассчитать, сколько времени прошло с момента взрыва бомбы! Хуббл успокаивающе сказал:

– Я не астроном, но каждый желающий может без труда повторить мои вычисления, используя для этого таблицы скоростей относительного перемещения звезд. Конечно, мои цифры приблизительны, но, думаю, порядок я оценил верно.

– Послушайте, но если пространственно-временной континуум действительно был искривлен под действием взрыва, и мы вместе с городом перенеслись на миллионы лет в будущее... – лицо Бейтца исказилось от ужаса. Хуббл пожал плечами.

– Вы все равно не поверите мне, пока не убедитесь во всем собственными глазами. Примите тогда мое заявление просто как рабочую гипотезу. Морроу откашлялся и спросил:

– Шеф, вы собираетесь об этом рассказать горожанам?

– Они уже знают часть правды, – ответил Хуббл. – Все видят: на улицах сильно похолодало и Солнце стало иным. Я уже не говорю о звездах, светящихся на небосводе даже в дневное время... Люди волей-неволей должны все это осмыслить и прийти к кое-каким выводам. Только нельзя допускать паники! Мэр Гаррис и шеф полиции Кимер направляются сейчас сюда. Наш долг в этот трудный момент сотрудничать с городскими властями.

– Они уже знают всю правду? – спросил Кеннистон.

– Нет, – сказал Хуббл.

Джонсон неожиданно вскочил со стула и, подойдя к Хубблу, почти истерично выкрикнул:

– А я плевать хочу на ваши мудреные рассуждения о пространстве и времени! Мне нужно знать одно – мой мальчик в безопасности?

Хуббл удивленно взглянул на инженера.

– Ваш мальчик?

– Он отправился сегодня утром на ферму к нашим соседям Мартинсонам, чтобы попросить у них на время культиватор, – пояснил Джонсон. – Это всего в двух милях на север от города... Что с ним произошло – он в безопасности?

Хуббл сказал мягко:

– Я думаю, вы не должны беспокоиться о нем, Джонсон.

Инженер кивнул, но взгляд его оставался встревоженным.

– Благодарю вас, мистер Хуббл, – сказал он угрюмо. – Я лучше пойду домой, попытаюсь успокоить жену – она, бедняжка, совсем потеряла голову от страха за сына.

Через несколько минут после ухода инженера Кеннистон услышал вой полицейской сирены. Она звучала все ближе и ближе и вскоре затихла под окнами лаборатории.

– Должно быть, мэр, – сказал Хуббл.

Уж больно это тонкая и ненадежная соломинка, чтобы за нее хвататься в бурном потоке событий, подумал с насмешкой Кеннистон. Нет, он не мог сказать о мэре ничего особенно плохого. Гаррис был не более чванлив, глуп и продажен, чем любой другой мэр любого другого маленького городишки навроде Миддлтауна. Он любил пышные банкеты и обожал произносить пустословные длинные речи. Больше всего на свете его беспокоило, идеально ли завязан узел на его галстуке. Гаррис был хорошим мужем и примерным отцом семейства, но совершенно не годился для того, чтобы твердой рукой обеспечивать нормальную и безопасную жизнь города сейчас, когда наступил почти конец света.

Вскоре Гаррис важной поступью вошел в кабинет. Это был пухлый розовощекий человек с заносчивым и одновременно на редкость самодовольным лицом. Правда, сегодня на его челе лежала легкая тень озабоченности.

Кимер, шеф полиции Миддлтауна, был человеком совсем иного склада. Высокий, несколько угловатый мужчина с суровыми чертами обветренного лица. Его глаза светились мудростью много повидавшего человека. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять – Кимер куда более встревожен, чем мэр.

Гаррис с улыбкой подошел к Хубблу, Было очевидно, что он испытывает большое почтение к сотрудникам лаборатории и особенно к их руководителю. На его лице была написана нескрываемая гордость от того, что он, мэр заштатного городка, поднялся сейчас на одну ступень с ведущими учеными-ядерщиками страны.

– Есть ли какие-нибудь новости, доктор Хуббл? – спросил он. – Нам, увы, не удалось ни с кем связаться, а между тем среди народа бурлят дикие слухи. Поначалу я опасался, что взрыв произошел в вашей лаборатории, но... Кимер прервал мэра:

– Поговаривают, господа, что над Миддлтауном взорвалась ядерная бомба. Пока это только слухи, но... но если они начнут распространяться и крепнуть, то паники не избежать. Я послал своих офицеров на улицы, чтобы они как-то успокоили людей, но сам я хотел бы знать истинное положение вещей.

– Ядерная бомба? – возмущенно воскликнул Гаррис. – Это абсурд, Кимер, я утверждаю – это абсурд! Вы же видите – мы все остались живы и городу не нанесено ни малейшего ущерба. Доктор Хуббл, подтвердите, что никакая бомба...

Хуббл резко сказал:

– Послушайте, мы имеем дело не с обыкновенной бомбой. Должен вас огорчить – слухи недалеки от истины...

Он замолчал и после паузы медленно произнес, тщательно взвешивая слова:

– Господа, ядерная супербомба впервые в истории взорвалась сегодня утром над Миддлтауном. Город остался цел, но то, что произошло, – это прямое следствие взрыва.

– Я не понимаю, – растерянно пробормотал мэр. – Какие последствия? Где?

Хуббл рассказазал все, что знал. Руководители города слушали, и на их лицах все явственнее проявлялось недоверие.

– Это безумие, – угрюмо сказал Гаррис. – Наш Миддлтаун перенесен в будущее? Звучит совершенно невероятно... Что вы намереваетесь предпринять, доктор Хуббл?

Тихим, суровым голосом тот рассказал о чужом ландшафте, появившемся за окраинами города, о постоянно усиливающемся холоде, о старом багровом Солнце, о замолкших навсегда радио и телеграфе. Он коротко коснулся научной стороны дела, но гости его попросту не поняли. Они приняли его рассуждения на веру – веру, которую люди двадцатого столетия вынуждены были выработать в себе, так же как в древности их предки породили веру в бога: то и другое помогало человечеству достаточно комфортно жить в мире, природу которого они были неспособны понять.

Мэр Гаррис медленно опустился в кресло, вцепившись побелевшими пальцами в подлокотники. Его лицо посерело, теки обвисли.

– Так что же мы должны делать? – потерянно спросил он.

– Прежде всего нам надо предотвратить возможную панику, – ответил Хуббл. – Жители Миддлтауна должны узнать правду – но постепенно. Нужно любыми способами помешать им покидать границы города – иначе люди совсем потеряют голову. Я полагаю, лучше всего объявить, что окрестности Миддлтауна заражены радиоактивными осадками – и под этим предлогом закрыть город силами полиции.

Кимер немедленно отреагировал:

– Что ж, я могу с помощью моих людей перекрыть все дороги, ведущие за город.

– А я немедленно соберу наш отряд Национальной гвардии у Арсенала, – нетвердым голосом произнес Гаррис. Глаза его оставались по-прежнему мутными и растерянными.

– Отлично, – сказал Хуббл, с легким презрением поглядев на мэра. – А как обстоят дела с городскими коммуникациями?

– Все, кажется, работает... По крайней мере в город пока подаются и электроэнергия, и газ, и вода.

Очень может быть, подумал Кеннистон. Миддлтаун был достаточно автономен – он имел свою теплоэлектростанцию, работающую на угле, большие запасы сжиженного газа и водонапорную башню, питающуюся от артезианской скважины.

– И тем не менее нужно немедленно ввести жесткое нормирование пищи и горючего, – предложил Хуббл. – Ситуация требует чрезвычайных мер.

Гаррис, казалось, стал постепенно приходить в себя.

– Вы правы, муниципалитет немедленно займется этим.

Помедлив, он робко спросил:

– Но все же... быть может, у нас найдутся какие-нибудь пути установить связь с внешним миром?

Хуббл горько усмехнулся.

– Внешний мир – таким, каким мы его знали, канул в далекое прошлое. Вы должны это твердо уяснить, Гаррис.

– Да, конечно... я постараюсь... Кимер, нам пора идти – у нас масса неотложных дел!

Когда автомобиль мэра отъехал от стен лаборатории под пронзительный гудок полицейской сирены, Хуббл устало взглянул на притихших коллег.

– Конечно, они оба не выдержат и проболтаются – по крайней мере, за Гарриса я ручаюсь. Но новости при этом расползутся по городу не очень быстро, а это для нас весьма важно. У нас есть шанс первыми попробовать разобраться в создавшейся ситуации.

Криски нервно рассмеялся:

– Простите, господа, но я не могу удержаться... ха-ха... Целый город в одно мгновение перелетел к черту на кулички, считай, на самый край света, и никто, кроме нас, даже не заметил этого! Все пятьдесят тысяч горожан и не подозревают, что их... ха-ха... дорогая кузина Агнесс из Индианаполиса умерла и превратилась в прах миллионы лет назад! До чего славная шутка... ха-ха...

– Прекратите истерику, Криски, – сурово прервал его Хуббл. – Да, никто еще ничего толком не знает – и не должен пока знать. Сначала мы должны провести разведку – кто знает, какие сюрпризы готовит нам старая, умирающая Земля? Только потом мы сможем разработать какой-то план действий...

Он посмотрел на Джона.

– Кен, вы можете сходить в гараж к Буду Мартину и попросить у него на время джип? Очень хорошо. Заодно возьмите, пожалуйста, канистры с бензином и что-нибудь из теплой одежды. Если не возражаете, мы с вами совершим загородную прогулку. И вот еще что... Захватите-ка с собой на всякий случай пару ружей.