Город без имени

Глава 9. Все становится чуточку яснее

Дождь не прекращался, а становился все сильнее. Сотни тысяч капель падали с безмолвных небес, выполняя одним им видимую цель. Они лились на крыши домов, на тротуары, на людей, будто пытались донести некое послание.

Страж удивленно посмотрел вверх. Совсем недалеко, в сотне метров, над перекрестком, висел небольшой воздушный шар. На сером, в цвет неба, куполе можно было рассмотреть, вышитую тонкой серебряной нитью эмблему стражей. Это были первые свидетельства тех самых чрезвычайных мер, о которых говорил шеф. Воздушные шары, распределенные над всей территорией города, и собирающие малейшую информацию о магических возмущениях в пространстве. Наверняка очень не дешевый проект, но, в силу последних событий, оправданный. Общественная безопасность гораздо важнее любых денег.

Дмитрий шел по мостовой и размышлял. Дождь не доставлял ему не малейших проблем. Он родился и вырос в городе без имени, поэтому такая погода стала неотъемлемой частью его жизни. Постоянная слякоть и дождь. Несколько удивляло, что у жителей города до сих пор не выросли жабры и перепонки на руках.

Покоя не давала одна единственная мысль — кто? Кто из работников музея располагала необходимой информацией, чтобы понять истинную природу кинжала? И опять же возникал ответ — кто угодно. Невозможно было угадать, кому из историков могла попасться книга с описанием кинжала. Это же воля случая, не более того. Воронцова? Вполне вероятно, что она. Пускай за нее и поручился Волков, а безопасники слов на ветер не бросают, исключать ее было никак нельзя. В конце концов, выводы свои он делал исходя из личного общения. Да проводилась детальная проверка по Воронцовой, когда исследовалось все ее прошлое, изучались данные на родных, близких, друзей и врагов. Но ведь это произошло уже очень давно. Многое за это время могло измениться, в том числе и девушка.

С другой стороны страж не видел мотива. Да кинжал, человеку осведомленному о его возможностях, наверняка можно было продать за очень большие деньги. Но ведь еще нужно было найти такого человека — осведомленного и обеспеченного. Людей, которые поверят в красивые легенды про кинжал, не имея никаких доказательств, будет очень не много. Для того чтобы найти осведомленного покупателя, требовалось очень много времени, гораздо больше, чем организовать ограбление. К тому же, Воронцовой деньги не сказать, чтобы были нужны. То есть лишних денег не бывает, но для нее они теперь особого значения не играли. Еще меньшее значение они будут для нее играть, в случае, если выйдет замуж за Севастьянова. А она бы непременно вышла, если бы ни это дурацкое похищение. Ученый в ней души не чаял, любил всем сердцем. Это был шанс, который ни одна девушка не упустила бы. Севастьянов же молодой, умный, чертовски богатый, да и человек, судя по всему, неплохой. Вряд ли бы умная и расчетливая девушка Воронцова стала бы ставить свое будущее под угрозу. Всего и нужно, подождать пару месяцев, и станет материально обеспечена до конца своих дней. Участвуя в ограблении, она слишком многим рисковала. Слишком много «если», в результате которых она оказалась бы в проигрыше. Оксана могла потерять все, не приобретя ничего взамен.

К тому же это похищение запутывало и без того запутанное дело. Стали бы ее подельники, если такие имеются, совершать кражу, зная, что Оксана пропала? Передала она им ключ заранее, или собиралась это сделать непосредственно перед ограблением? Или все же нет никакого похищения? Точнее есть, но существует оно исключительно виртуально. Оксана вполне могла саму себя похитить, и выдвинуть требования, выигрывая, тем самым время, и обеспечивая алиби.

Внутренний карман истошно затрясся.

— Да? — сказал Малинин, поднеся переговорник к уху.

— Здорово, — раздался голос Седого. — Ты как со своими делами разделался?

— В принципе да. А что?

— Я сейчас на задержание еду. Не хочешь поучаствовать?

— На задержание кого?

— Тех хмырей, что на кладбище развлекались.

— Откуда информация? Стукнул кто?

— Нет, помнишь, шеф говорил о воздушных шарах, что будут кружить над городом?

— Помню. Один из них сейчас как раз наблюдаю.

— Не так они бесполезны, как я думал. На одном из них десяток минут назад, уловили странную магическую ауру. Судя по всему, это как раз те самые деятели. Видимо защита сломалась, и артефакт принялся фонить, — Седой призадумался. — Не хочу привлекать спецслужбы, и своими силами справимся. В конце концов, необходимо поднимать авторитет стражей в глазах общественности. Короче, я сейчас набираю боевую группу из стражей, и очень надеялся на твою помощь.

— Я в деле. Куда надо будет подъехать?

Седой продиктовал адрес.

— Денис, ну я смогу подъехать минут через двадцать, не раньше.

— Это нормально, мы и сами вряд ли раньше подтянемся. Ладно, до встречи.

— Пока.

Дмитрий спрятал переговорник в карман.

Страж был уверен, что Самойлов лукавил, говоря о том, что хочет провести операцию своими силами исключительно для поднятия общественного мнения. Действительно, если получится схватить террористов вместе с артефактом, это станет заметным событием. Вот Седой и надеется, что в этот раз его с наградой не задвинут, как в прошлый раз. Как ни как, у него серьезный конфликт с инквизиторами, который он, несмотря на все свое бахвальство и напускной пофигизм, был бы не прочь разрешить. Если сейчас все пройдет, как он планирует, то полная индульгенция, будет ему обеспечена.

Дмитрий подбежал к остановке.

Поднимая волны воды, подъехал трамвайчик. Середина дня, все люди на работе, поэтому страж вполне комфортно расположился на сиденье. Снял и встряхнул шляпу, сотворив значительную лужу на полу. Небрежно отмахнувшись жетоном от кондуктора, страж удобнее развалился на сиденье. В трамвае было достаточно тепло, поэтому, за время поездки, можно было согреться. Все же размышления под дождем, не самое лучшее времяпрепровождение, если, конечно, ты не хочешь заработать простуду.

Трамвайчик ехал бойко, так что к месту назначения Дима подъехал раньше рассчитываемого времени.

Седой не сказал точного адреса преступников, да и соваться к ним в одиночку было бы настоящим самоубийством. Пришлось стражу дожидаться подхода основных сил в подворотне. Хотя бы покурить можно было спокойно, не опасаясь, что через секунду пребывания под открытом небом, сигарета превратиться в мокрую, ни к чему не годную мочалку.

Докурить сигарету до конца Малинин не успел. Стражи ударной группы приехали на двух каретах управления. Чьи-то лица показались знакомыми, но так и не смог вспомнить, откуда знает этих людей. Дмитрий никогда не водил дружбы со стражами. Из следователей приехали только Седой да, как ни странно стажер. У Смирнова лицо представляло собой один большой кровоподтек. Нос прикрывал белый пластырь.

Дмитрий со всеми поочередно поручкался.

— Вот, держи, — Седой протянул сверток.

— Что это?

— Сюрприз! — усмехнулся Денис.

Быстро развернув пакет, Дмитрий достал из него широкий обруч, с тонкой вязью по кромке. Страдальчески поморщился:

— Не хочу я его одевать!

— Нравится, не нравится, а придется. Идем же террористов брать, а не шушеру какую.

Собственно ни какой это был не обруч, а многофункциональный шлем. Дмитрий натянул его на шею через голову. В ту же секунду обруч, плотно прижавшись к коже, обхватив шею. Страж прижал подушечку большего пальца к холодной металлической поверхности. Обруч раскрылся, как веер. Из него, одна за одной, выехали тонкие, плотно прилегающие друг к другу металлические полосы. Пара секунд, и они с характерным металлическим скрежетом сомкнулись в районе затылка. Теперь голова стража была скрыта под только что создавшимся шлемом. В нем практически не было отверстий, лишь две небольшие прорези для глаз. Да и те прикрыты красноватыми линзами, с наложенным, поверх них, заклятием. Благодаря этому не сложному заклятию, можно было определить, где в ближайшем приближении используют магию, и насколько интенсивно. Так же можно было свободно смотреть сквозь стены, к тому же легко проводилось опознание свой-чужой. Но на этом чудесные свойства шлема не заканчивались. Помимо всего прочего он еще и неплохо защищал своего носителя. Фактически, это был амулет средний мощности, прикрывающий магическим щитом все тело человека. Щит этот мог выдержать два десятка пулевых попаданий либо пяток боевых заклятий, средней мощности. При помощи этих шлемов осуществлялась мгновенная связь между всеми членами группы. Очень хорошие, но дорогостоящие вещи, поэтому обеспечить ими каждого стража и следователя в городе, не представлялось возможным. Получить их можно было только на складе, да и то, лишь с разрешения начальства. Если бы такой шлем был у каждого стража на кладбище, то число жертв теракта без сомнения стало бы значительно меньше.

Нужная штука, бесспорно, но прибывать в ней в течение всего дня было настоящей мукой. Создатели шлема забыли предусмотреть такую необходимую штуку как вентиляция. В поверхности пластины были сделаны микроскопические дырки, сквозь которые поступало необходимое количество воздуха. Первые пять минут чувствуешь себя нормально, а потом будто голову в раскаленную духовку засунул. Те еще ощущения.

— Эй, ни каких перекуров, — прикрикнул Дмитрий на стражей, уже доставших пачки с сигаретами. — Сначала поймаем террористов, а потом хоть обкуритесь!

— Ты чего злой какой? — положил руку на плечо стража Самойлов.

— Хочу как можно быстрее с делами разделаться, и снять эту кастрюлю с головы! Тебе же не придется таскать на себе этот унитаз, вот и не спорь. Делом лучше давай займемся!

— Ладно, ты брось! — Улыбнулся Денис. — Вон, стажеру, нашей тяжелой артиллерии шлем чудо как к лицу пришелся!

Раздалось пару смешков. Смирнов же ничего отвечать не стал. Он громко шмыгнул, и сунул под нос Седому оттопыренный средний палец правой руки.

Седой действительно был единственным человеком из группы стражей, кто все еще не надел этот шлем. Причина проста до банальности. Шлем, по сути своей амулет. Если из него убрать всю магию, то он так и останется ни на что не годным металлическим ободом. Денис же был ликвидатором, и окажись шлем на его шее, он бы так и остался обычной полоской металла. Блокировка магии у него происходила автоматически, тем более на таком незначительно расстоянии от тела.

— Ладно, ребята, и в правду пойдемте. Чем быстрее со всем разделаемся, тем лучше.

Во двор уже вошла компания, внушающая уважение одним своим видом. Семь стражей в своей стандартной форме. Три стража-следователя в безукоризненно черных костюмах. У всех за плечом ветер развивал черные плащи. Каждый в этой компании был обладателем серого, ничего не выражающего лица, с горящими огнем глазами. Жуткое зрелище для неподготовленной публики. Будто десять человек пришли на землю из самой преисподней. Это уже при ближайшем рассмотрении, становилось понятно, что на их головах надето, что-то вроде масок, очень плотно прилегающих к лицу. Правда, изготовлены эти маски были из металла.

— Покайтесь! Грядет конец всему сущему! — раздался хриплый голос.

Малинин вздрогнул от неожиданности. Всего минуту назад, возле подъезда ни кого не было. Зато теперь появился старик. Невысокий, грязный, в рваной неопрятной одежде. Борода была наредкость неухоженной, так же как и редкие седые волосы на голове. Обычный тронувшийся умом старик. Подобные ему периодически появлялись на улицах городах и кричали о скором конце света. К счастью, медики работали исправно и быстро, потому ненормальные недолго рассказывали свои басни, и очень скоро оказывались в комнатах с мягкими стенами.

Странно было другое — старик проповедовал ни на центральных улицах, перед большими скоплениями людей, а в ни чем не приметном маленьком дворике. Единственным его слушателем, до появления стражей, был худой рыжий кот, который ни как не мог придумать, где бы ему спрятаться от дождя.

Неожиданное появление старика вспугнуло не только Дмитрия. Один из стражей даже подпрыгнул от неожиданности и схватился за шпагу. Вытаскивать не стал, поняв, что опасности нет. Но кулаком старику, для острастки, погрозил.

Стражи двинулись к нужному подъезду. Двое начали обходить дом с торца, чтобы злоумышленники не смогли удрать через окно.

Только Седой остановился возле безумного и стал с интересом его изучать. Дмитрий тоже притормозил. Было интересно узнать, что в этот раз выдумал неугомонный страж.

— Конец света близок! — заунывным голосом провыл дед, увидел, что смог привлечь чье-то внимание.

— Это я уже понял, — ответил Седой. — Ты мне лучше скажи, когда именно! Или не знаешь того?

— Ведомо мне и сие. Через год, следующей осенью, Сатана вылезет из преисподней, и будет перекраивать наш мир под себя!

— Понятненько. Значит, время искупить грехи еще осталось, — задумчиво проговорил Седой. — Держи, заработал! — сказал Самойлов, и кинул старику монетку.

Как только Денис поравнялся с Малининым, тот не замедлили к нему пристать:

— У тебя совсем крыша отъехала?

— А чего такое? — удивился Седой. Он открыл дверь подъезда, пропустил вперед коллегу, а потом уже вошел сам.

— Зачем тебе понадобилось разговаривать со стариком?

— Хочу быть ко всему готовым. Старичок не так прост, как кажется. Есть в нем что-то необычное. По крайней мере, на банального психа он не очень смахивает.

— То есть ты поверил в этот бред?

— Не знаю, все может быть, — пожал плечами Седой.

Дмитрий, сам не зная зачем, выглянул на улицу в маленькое окошко между этажами. Ни какого старика уже не было…

Четвертый этаж. Ближайшая к лестнице неприметная дверь. Стражи разбежались по обеим сторонам двери.

В шлемах невозможно было понять, кто есть кто. Один из стражей, самый высокий и широкоплечий, встал напротив двери. Все знали, что сейчас он вглядывается внутрь квартиры, используя возможности шлема. В таком деле нельзя было торопиться. Любая даже самая маленькая деталь могла оказаться весьма значимой в определенный момент времени. Потому ни кто его не торопил.

Все уже обнажили оружие, кто шпагу, кто пистолет. Магическое оружие и щиты не стали активировать. Вполне вероятно, что у террористов есть артефакт, улавливающий магические возмущения. Ни к чему было сообщать им раньше времени о своем приходе — штурм должен был стать полной неожиданностью. Активировать магическую защиту можно будет в любой момент боя, если таковой случится. Первое время все атаки отразит шлем, работающий в автоматическом режиме.

Страж потыкал в дверь, и показал один палец. Все ясно, злоумышленник в квартире один, и находится в дальней от входа комнате. Значит либо спальня, либо кухня.

В подъезде стояла тишина, и лишь из одной из квартир наверху, доносилась громкая музыка. В следующую секунду подъезд обуял грохот, очень смахивающий на раскат грома — страж выломал дверь и колобком вкатился внутрь. За ним следом кинулись прочие стражи, начавшие тут же разбегаться по комнатам. Во-первых, чтобы не мешать, друг другу — квартира была не очень большой. И, во-вторых, было совсем не лишним еще раз удостовериться, что внутри никого нет.

Малинин вбежал в кухню последним. Террориста уже повязали. Он лежал на полу кулем и не подавал видимых признаков жизни. Под левом глазом у него разливался огромный, просто необъятных размеров синяк. Видимо его приложил здоровяк, первый ворвавшийся в квартиру. Если так, то парень еще легко отделался. Учитывая не хилые размеры стража, он с одного удара и убить мог.

Спрятав пистолет в кобуру, Дмитрий присел на табуретку, и принялся рассматривать задержанного. Мужчина восточной внешности, за тридцать, невысокий, щуплого телосложения, с торчащими ежиком, коротко подстриженных волос.

На кухню собрались остальные стражи, доложившие, что в квартире «чисто».

— Отлично, благодарю за работу, — сказал Денис, усаживаясь на подоконник. — Позовите ребят с улицы, пускай не отсвечивают там. Вдруг его подельники нагрянут. Пускай лучше в подъезде стоят и любопытствующих прогоняют. Всем остальным, найти понятых и приступить к обыску квартиры, соответствующий ордер мне выдали. Найдете чего интересного, зовите меня. Всем все ясно? Исполняйте.

Дождавшись пока стражи, уйдут, Седой закурил.

Дмитрий с удовольствием деактивировал шлем, и сразу почувствовал себя лучше.

Его примеру последовал Артем.

Теперь на кухне осталось четыре человека — три стража-следователя, и задержанный мужчина без сознания.

Дима достал сигареты.

— Слышь, этого растормоши, — попросил Седой, выпуская колечко дыма.

Кивнув, Малинин съездил по ребрам задержанного ногой:

— Подъем, падла!

— Какой ты суровый, — усмехнулся Седой.

— А что мне еще было делать? — удивился Дмитрий. Он подошел к коллеге и стрельнул огоньку. Умудрился где-то свою зажигалку посеять.

— Взял бы да поцеловал! Вдруг это не он, а она?! Лежит уродливый мужик, один чмок, хлоп и уже шикарная баба! — захихикал Седой.

— Я, как-нибудь в следующий раз, после тебя, — не обратил внимания на подкол Малинин.

— Смотри, — загадочно сказал Денис, — второго такого удобного случая может больше и не представиться. Локти себе потом кусать будешь!

— Придурок, — беззлобно огрызнулся Дмитрий.

— Ребят, хватить зубоскалить, — встрял Смирнов. — Он, кажется, уже в себя приходит.

— Ты гляди, какой крепкий! — удивленно сказал Самойлов. — Я думал, он еще пяток минут в ауте проваляется.

— Если его слегка окурком прижечь, он прямо сейчас на ноги вскочит, — задумчиво протянул Дмитрий.

— Нет, ты сегодня, правда, какой-то ни такой. Кровожадный слишком.

— Жизнь такая.

— Вот, а если бы поцеловался, и самому бы стало на душе легче, и нас бы повеселил!

— Убью, — меланхолично пообещал Малинин.

— Ребят, вы кто, а? — раздался испуганный голос с пола.

— Мы — оборотни в погонах. И теперь вам пришел капздец, — зло сказал Смирнов и сплюнул на пол. Вчера он, впрочем, как и все стражи, изрядно набрался. К тому же ему набили морду, опозорив перед всем народом Отдела. Опохмелиться не дали, да еще потащили, не пойми куда, обещая приключения и славу. К тому же он крайне неловко чувствовал себя в присутствии Самойлова. С одной стороны, при одном взгляде на стража — колоссальная вспышка гнева. Едва увидев лицо Дениса, его сразу же хотелось прибить. С другой стороны, чувство страха. Теперь парень начал слегка побаиваться Седого и не знал, как себя вести в его присутствии. Потому и был парень сейчас взвинчен и зол.

— Артем, ну как вам не стыдно? — с ехидцей спросил Седой. — Посмотрите себе под ноги — сразу видно, что хозяева, хоть и террористы, очень чистоплотные люди. Полы так и сверкали, пока мы не пришли. Мы же им сначала грязными сапогами все испохабили, теперь еще вот вы харкаться изволите. Не стыдно?

— Нет, не стыдно. Стояли бы возле порога теплые пушистые тапочки, я бы с удовольствием переобулся.

— Врете вы все, коллега. Пиздите, как сказали бы в народе.

Говорил он все тем же елейным голоском, и улыбался во всю мощь своей неотразимой улыбки, только обращался уже к задержанному:

— Где подельники?

— Я не понимаю о чем вы!

— Да? Не понимаешь, говоришь? Где работаете?

— Временно не работаю…

— Раз не работаешь, значит, террорист! Где твои люди?

— Я не…

Закончить предложение Самойлов ему уже не дал. Хлестко, почти без замаха он ударил его носком сапога под ребра. Ударил сильно, умеючи, да и подкованные железные носки сыграли свою роль — что-то весьма выразительно хрустнуло. Подозреваемого, силой удара, перевернуло с живота на спину.

— Что, падла, будешь говорить?

— Ничего я вам не скажу! — сквозь стиснутые от боли зубы проговорил террорист.

— А если я еще раз так же спрошу, использовав все свои аргументы?

— На мне следы от побоев останутся, и тебе за это вышвырнут из рядов стражей, а то и вообще посадят! — прошипел задержанный.

— Серьезно? А у меня десять свидетелей, которые подтвердят, что побои были получены тобой во время задержания, когда ты, сволочь такая, оказывал злейшее сопротивление. Говори!

— Пошел ты!

Седой спокойно подошел к лежавшему на полу задержанному. Присел возле него на корточки. Руки задержанного, были наручниками скованы за спиной. Денису пришлось немного потормошить тело, прежде чем смог добраться до скованных рук. В следующий момент он, одним расчетливым движением, сломал мужику мизинец.

Задержанный истошно закричал от боли и неожиданности.

В кухню вбежали стражи, обыскивающие до этого квартиру. Увидев, что ничего страшного не происходит, всего лишь один из стражей решил провести форсированный допрос, разом заскучали и пошли на лестничную площадку курить.

— Это я еще, считай, за тебя толком-то и не взялся. Учти пальцев, как и времени, осталось еще предостаточно.

— А понятые?

— Понятых пока увели из квартиры. Мы же еще обыск толком и не начинали. Ты учти, следующий палец, который я тебе сломаю, будет указательный. Для тебя же это станет серьезной потерей. Не чем станет в жопе ковыряться.

— Это только ты там ковыряешься! Тебе дерут всем отделом, когда не хватает денег на ваших любимых, самых дешевых шлюх!

— Ты это типа так пошутил? Остроумно! — похвалил Седой. — Мы в детском саду так же друг друга опустить пытались. Зато идею ты мне славную подкинул. Посажу тебя в камеру с мужичками, для которых не важно, мальчик перед ними, или девочка, главное чтобы дырка была! Скажу, что ты чертов педофил и на твоем счету десяток несовершеннолетних девочек. Впрочем, нет, можно будет даже ничего не выдумывать. Сказать, что ты принимал участие в акте на кладбище, и тебе устроят такую увлекательную жизнь! Долбить тебя будут втроем-четвером, пока у тебя на месте жопы не появится туннель, в который, литровую банку можно будет просунуть. Наибесся на всю оставшуюся жизнь, это я тебе гарантирую!

Ни у кого не возникло сомнений, что Седой сделает так, как пообещал. Когда это было необходимо, он мог быть чертовски убедителен.

— Так что, будем говорить или мне тебе еще один пальчик ломать? На размышления две секунды.

— Хорошо!

— Что хорошо?

— Я все скажу!

— Здорово, только чей-то ты быстро разболтался. А как же идеалы вашей великой борьбы? Ты же всех и все предаешь!

Это действительно было странно. Слишком быстро и легко он раскололся. Обычно террористы держались до последнего. Терпели не только стандартные методы, но и под влиянием магии ничего не говорили. Предпочитали умереть, но ничего не рассказать.

— Никого я не предаю. Да и рассказывать почти нечего.

— Почти нечего — меня не интересует. Ты мне все рассказывай. Кто задумал, как осуществляли, с какой целью, где артефакт и сообщники?

— Нет сообщников. Последнего из моей группы, вот этот замочил, — террорист кивнул на Малинина. — Еще двоих маг сделал. Нас всего четверо было. Артефакт спрятан в квартире. Хотите, пойдем, покажу где.

— Это успеется. Ты нам сейчас все подробненько расскажешь, потом мы пригласим для компании понятых, и пойдем искать артефакт. Тебя как звать, террорист несчастный?

— Алишер. Можно Алик. И ни какой я не террорист.

— Кто же ты тогда?

— Наемник. Нам заплатили за то, чтобы мы использовали артефакт на вашем кладбище. Идеология тут не причем.

— То, что вы совершили, есть ни что иное, как террористический акт. Следовательно, вы, люди его совершившие, террористы. Впрочем, мне сейчас не интересна терминология, в этом суд будет разбираться. Мне интересно другое — кто заказал?

— Мне нужны гарантии.

— Какие? — небрежно поинтересовался Седой.

— Гарантии безопасности. Я все расскажу и подпишу. Окажу посильную помощь следствию. Вы меня за это сажаете в одиночную камеру, и замолвите словечко на суде.

— Что-то ты быстро раскукарекался. Не боишься, что свои достанут? — подозрительно прищурившись спросил Денис.

— Все мои уже мертвы. Заказчик же меня, похоже, кинул.

Последний аргумент убедил Седого в искренности задержанного:

— Ладно, Алишер, считай, что мы с тобой договорились. Если ты мне расскажешь все и не попытаешься обмануть, я сделаю все от меня зависящее, чтобы тебе дали минимально возможное в твоем случае наказание. Так что давай, начинай уже петь!

И Алик начал «петь». Их группа из четырех человек была достаточно известной в узких кругах наемных убийц Востока. Люди без малейших моральных принципов, не следующих ни каким признакам чести. За деньги готовы были пойти на что угодно, и шли на это. Естественно, что и заказчики, такого рода, работы находились. Теракты, кровавые убийства, когда гиб не только объект, но и посторонние люди, акты устрашения, пытки — это только начало прейскуранта предоставляемой группой услуг.

Начинали они, как самая обычная банда. Четыре бывших солдата Каманской армии. Злые, жестокие они сразу обратили на себя внимание общественности своими беспрецедентно жестокими акциями. Знающие люди предрекали им скорейшую гибель. Но они смогли выжить и оставаться в бизнесе вот уже более пяти лет. За это время их профессиональный уровень возрос на несколько порядков. К тому же за ними закрепилась слава настоящих везунчиков. Естественно, что спрос на их услуги рос, и уже очень скоро они стали обеспеченными людьми.

Теперь они брались уже далеко не за каждый заказ, выбирали лишь те, за которые платили большое количество денег. На одном из заказов они и погорели. Толи не до конца проверили объект, то ли их специально подставили, но факт остается фактом — они перешли дорогу очень серьезному человеку. Человеку настолько серьезному, с которым им самим было не справится. Сняв все деньги, которые только смогли, друзья бросились прочь из страны, в которой за их головы уже были назначены огромные деньги. Шансов уцелеть не было — та такое вознаграждение их сдала бы и собственная родня!

Потратив едва ли не все накопленное, им удалось перебраться в Российскую Империю и затаиться. Здесь с ними на связь и вышел заказчик. Он предложил весьма существенное вознаграждение за то, чтобы они всего лишь активировали артефакт на кладбище. Плевый заказ, с которым справился бы и школьник. Но все пошло не так. Ни кто из команды не должен был погибнуть. Теперь же Алишер остался один. Он стал узником квартиры, из которой носа не высовывал. Связь с внешним миром поддерживалась через заказчика, который стабильно поставлял наемнику продукты и свежие новости.

— Как вы меня вычислили? — спросил Алишер, закончив рассказ.

— Остаточное излучение от артефакта, — объяснил Малинин. — Странно, почему же его раньше не заметили?

— Излучение, вокруг артефакта блокировалось. Его вообще невозможно было заметить.

— Каким образом? — спросил Артем.

— Понятия не имею. Заказчик сказал, что меня не смогут вычислить, так как магия будет блокирована. Меня это полностью устроило — главное результат, а не механизм действия, — Алишер покрутился на полу, устраиваясь удобней. — И тут приходите вы. Кто-то снял блокировку с артефакта.

— Из этого ты сделал вывод, что заказчик тебя кинул?

— А у тебя есть иные варианты? — огрызнулся Алишер на Седого.

— Кто заказчик? — строго спросил Денис.

— Понятия не имею о его фамилии. В паспорт не заглядывал. Нам он представился Гасаном. Одну могу сказать, что человек он очень обеспеченный и хорошо образованный.

— Какие же вы профи, раз даже заказчика не проверили? — усмехнулся Смирнов.

— Мы оказались в чужой стране. Здесь у нас почти нет связей. Есть определенные знакомые, но обратиться к ним может оказаться чревато последствиями — могут и сдать. Мы прятались у вас, а деньги постепенно заканчивались. Еще бы чуть-чуть, и нам бы пришлось, как шантрапе идти в подворотне прохожих грабить, настолько все было плачевно. И тут подворачивается плевый, хорошо оплачиваемый заказ. Не было времени, желания, и, честно говоря, источников, чтобы проверять заказчика.

— Понятно. Кто заказчик?

— Да не знаю, я! Клянусь!

— Ты же сам сказал, что вы люди без чести. Как я могу верить твоим клятвам?

— Но я, правда, не знаю, кто это такой! Пришлите художника, постараюсь описать Гасана, как можно подробней, чтобы у вас был его портрет. Может это поможет.

— Наверное, так мы и поступим. Напоминаю, что врать или что-то от меня скрывать, выйдет для тебя боком.

— Да я и сам это прекрасно понимаю, — буркнул Алишер.

На том и порешили. Задержанного пристегнули наручниками к батарее, предварительно узнав, где припрятан артефакт. Позвали понятых, и приступили к обыску.

Чтобы скоротать времена Малинин тоже присоединился к группе поиска.

Наемники особо оригинальничать не стали, убрали артефакт в дальний угол шкафа в спальне. Изъятие осуществил Седой. Если все остальные стражи несколько побаивались дотрагиваться до этого смертельно опасного предмета, то для Дениса это был неопасный кусок железа. Очень аккуратно, не спеша, предварительно немного порывшись в шкафу, Самойлов извлек из него артефакт, оказавшийся довольно невзрачным. Размером с яблоко, выполнен он был в виде ракушки. Обычная, ни кому не нужная безделица, если не звать о свойствах этого предмета.

Денис прижал артефакт к уху, и разочаровано пожал плечами — звуков моря слышно не было. Оставил артефакт на уровне глаз, он начал в него всматриваться.

— Слушайте, ребята, так это же золото! — сказал он, наконец.

— Да ладно тебе. Не может быть!

— Серьезно вам говорю, чистое золото. Эх, жаль пробы не стоит. В нем ведь почти кило. Если грамм пятьдесят себе отпилить, ни кто, ведь и не заметит, как думаете?

— Вдруг он работать перестанет? — неуверенно сказал один из стражей.

— Тоже верно, — вздохнул Седой. — Ладно, давайте его упаковывать.

Какой-то непонятный отблеск, на верхней полке шкафа, привлек внимание Дмитрия. Предмет этот лежал за прикрытой стенкой шкафа, и участникам осмотра был не виден. Малинин же стоял чуть в стороне, и с его угла обзора все было прекрасно видно.

Он отстранил в сторону Седого, травящего какую-то байку. Одной из понятых оказалась молодая, симпатичная блондинка, перед которой страж сейчас и старался.

Протянув руку, Дмитрий аккуратненько взял непонятный предмет. Пальцы ощутили холод металла, а в следующий момент страж достал из шкафа миниатюрную, но тяжелую корону, обильно усыпанную драгоценными камнями. Покрутил в руке, рассматривая со всех сторон.

Собравшиеся в комнате люди с удивлением смотрели то на корону, то на стража.

Малинин не мог поверить своим глазам. Откуда она здесь взялась?

— Знаешь, что это такое? — тихо спросил он у Дениса.

— Терка? — предположил Седой улыбнувшись.

— Нет, это та самая корона, которую стырили недавно из музея.

Самойлов моментально посерьезнел.

— Пойдем, поспрашиваем задержанного. Ребят, вы продолжайте осмотр.

Оба стража быстро прошли из комнаты на кухню.

— Ну как нашли? — поинтересовался Алишер.

— Нашли, и даже больше того, что ожидали, — откликнулся Седой. — Я тебя предупреждал, чтобы ты не смел мне врать?!

— Конечно, я и не врал!

— А это тогда что?

Дмитрий вытащил руку из-за спины и продемонстрировал корону. Спросил:

— Почему ты не упомянул, что вы участвовали в ограблении?

— В каком еще ограблении? Вы там, что обкуриться успели?

— Не дерзи! — осадил его Малинин. — А то сейчас по зубам получишь! И хватит уже притворяться. Корона была похищена из музея в этот понедельник.

— Какие у вас здесь разговоры серьезные пошли, — усмехнулся, молчавший до того Смирнов. Он слез с подоконника и сказал, — Вы продолжайте пока работать, а я пойду в подъезд выйду. Мне позвонить надо.

— Мы здесь не причем, — сказал Алишер, едва, только страж вышел из кухни.

— А кто причем? — вкрадчиво спросил Седой.

— Эта корона часть нашего гонорара. Аванс нам заплатили деньгами. Вторую часть предложили отдать драгоценностями. У Анвера, один из моих уже мертвых товарищей, были выходы на скупщиков предметов старины. Собирались, когда здесь немного пересидим, уехать в другую страну. Корону же можно было бы продать за хорошие деньги.

— То есть, корону эту вам отдал заказчик, чьего имени ты не знаешь?

— Так и есть.

— У него не было еще с собой большого, не очень красивого кинжала?

Алишер призадумался, вспоминая:

— В руках и на поясе у него ничего подобного точно не было. Но он всегда был в плаще, и никогда его не снимал. Под ним можно спрятать не только кинжал, но и пару сабель.

— Понятно. Значит, ты посчитал, что заказчик тебя кинул, раз мы нагрянули?

— Ну да!

— А когда он к тебе приходил?

— Каждый день заходил, с продуктами и прессой. Либо в обед, либо вечером.

— Нужно будет в квартире устроить засаду, — обратился Дмитрий к Седому.

— Точно, придется.

Стражи замолчали. Дмитрий крутил корону в руке, наблюдая за тем, как искорками вспыхивает в бриллиантах свет от лампы.

— Ты чего-нибудь понимаешь? — спросил Денис.

— Кажется, да. Многое становится яснее, — задумчиво ответил ему страж.

Рассказать о своих домыслах он не успел. Два раза прогремел гром.

— Что за на? — воскликнул Малинин.

— Кажется, в подъезде стреляли!

Стражи кинулись к выходу.

На площадке между третьим и четвертым этажами на полу, нелепо раскинувшись лежало человеческое тело.

Дмитрий, прыгая сразу через две ступеньки, вмиг спустился по лестнице. Склонился над телом. Артем! В центре лба у парня была маленькая красная дырочка, из которой тонкой красной струйкой текла кровь. Вторая пуля угодила в грудь, от чего кровью пропитался пиджак.

— Кто? — только и спросил Дмитрий, не ясно к кому обращаясь. Он даже скорее не говорил, а рычал. Факт смерти молодого и глупого парня, вчерашнего стажера, не воспринимался совершенно.

— Мы не знаем, — сказал тот здоровый страж, что выламывал дверь. — Стояли здесь, курили, жильцов не подпускали. Артем сразу спустился сюда, и с кем-то долго болтал по переговорнику.

— Мне кажется с бабой, — вклинился в рассказ один из стражей.

— Он разговаривал, а потом вдруг смотрит вниз и глаза у него начинают лезть на лоб. Он попытался что-то сказать, и тут его выстрелами отбросило назад. Рыжий и Толик кинулись следом за убивцем. Может догонють.

— Может догонють, говоришь? — тихо закипал от ярости Малинин. — У вас на глазах убивают стража, а вы стоите и в ус не дуете! Вы, почему не побежали? Неужели не заметили, как убийца стрелять умеет. Не боитесь, что он и этих двоих прихлопнет?

— Куда мне, с моими габаритами, за ним бежать? — удивился здоровяк.

— Так выпрыгнул бы за ним из окна! Убил бы с гарантией!

— Да я как-то не подумал, — досадливо почесал затылок страж.

— Сука! — Дмитрий, что есть сил, ударил кулаком по бетонному полу, вымещая на нем свою злобу.

На ноги вставать не стал, прислонился спиной к стене, да так и остался сидеть.

— Заказчик? — рядом со стражем опустился на корточки Седой. Достал сигарету из пачки, и засунул ее Малинину в рот. Поднес огонек.

— А кто еще? — откликнулся Дмитрий.

— Борзый какой!

— Да уж, дальше просто некуда. Либо, как вариант, он очень сильно испугался.

— Чего он мог испугаться? — Седой сплюнул на пол. — Даже если ты прав, что ему стоило развернуться и убежать без всякой пальбы?!

— Стажер узнал эту сволочь, и эта сволочь тоже поняла, что ее узнали. Потому и не стал убегать сразу, а устранил источник своих будущих проблем, — Дмитрий глубоко затянулся и поморщился, сигаретный дым попал в глаза. — Артем был вместе со мной в музее. Он вполне мог узнать одного из его работников.

— А не слишком ли круто для музейного работника таскать с собой пушку, да еще так метко стрелять?

— То есть, то, что этот кто-то все так ловко организовал, провернул, тебя уже не удивляет?

— Странно другое, как так получилось, что вор связан с кладбищем? Не сходится.

— Почему нет? Узнает о кинжале и решает его украсть, чтобы потом уничтожить за собой магические следы.

— Зачем музейному работнику устраивать террористический акт? Зачем?!

— За деньги, — Дмитрий притушил окурок о ступени лестницы. Он старался не поднимать глаз от пола, чтобы лишний раз не смотреть на бездыханное тело стажера. Страж чувствовал себя очень неуютно сейчас, обсуждая эти производственные проблемы.

— О каких деньгах может идти речь, когда у тебя в руках оказываются экспонаты, за которые можно выручить херову тучу бабок?

— Значит по убеждениям. Ты забываешь, что он смог выйти на команду наемников. Значит, был в курсе, кто они такие. И обладал необходимыми связями не только в Орде, но и у нас, чтобы быстро их вычислить и нанять для выполнения заказа.

— Не нравится мне эта версия. Зачем было оставлять жизнь единственному человеку, из-за которого все может рухнуть? Даже нет необходимости кончать Алишера своими руками. Достаточно было сообщить людям, назначившим за его голову награду, и они его сами бы устранили, в максимально короткие сроки. Загадка на загадке. Преображения еще эти. Если сегодня вечером произойдет еще одно, я уйду в отставку!

— Ладно тебе, не ворчи. Работа у нас такая вредная и противная, но делать ее все равно нужно. Дай, что ли еще сигарету! — Дмитрий закурил. Призадумался. — Слушай, какая у нас тогда получается чертовщина. Человек крадет из музея кинжал, предварительно заказав проведение теракта одной рисковой команде. Едет к ним на кладбище, трется с ними какое-то время, уничтожая любой магический след вокруг артефакта, и исчезает. Потом оказывает всестороннюю поддержку единственному выжившему из наемников, продолжая его прикрывать. При этом успевает еще побывать и на преображениях, которые к террористам с востока никакого отношения не имеют вообще. Как мы с тобой установили, вполне вероятно проводятся с одной целью — устранить конкурентов на приближающихся выборах. Нет связи между этими событиями.

— Два вопроса. Первый, какое отношение кинжал имеет к преображениям? Второй, что мешает организатору теракта взяться еще за одну работу?

Пришлось в двух словах пересказывать разговор с Сурковым.

— Так ведь это же всего лишь слух, не более, — сказал Седой, дослушав рассказ до конца.

— Тебе не кажется, что таких совпадений просто не бывает? Преображения происходят, и тут появляется артефакт с помощью которого, можно запустить весь процесс, пускай даже лишь в теории.

— С натяжкой, но твою правоту можно признать. А по второму пункту?

— Не вериться мне, что человек взялся за подготовку сразу двух дел. Мы просто не видим всей картины целиком. Это одна большая, прекрасно продуманная и проведенная операция.

Седой поморщился.

— Как-то все слишком сложно получается! Кому могу понадобиться все и сразу? Ты просто детективов начитался, когда несколько, на первый взгляд не связанных друг с другом сюжетных линий, в конце сплетаются воедино. Это жизнь, а в ней так не бывает!

— В жизни всякое бывает. Да и вообще, все просто, если смотреть с этой точки зрения. Только вот кладбище опять ни как не вписывается! — Малинин потер лоб. — Кто-то из кандидатов в мэры узнает о чудесных свойствах кинжала, и решает им воспользоваться, для устранения своих конкурентов. Либо находит, либо ранее водит знакомство с одним из музейных работников, и подбивает его пойти на кражу.

— Кладбище действительно не вписывается, — согласился Седой. — Может быть, он решил использовать кинжал в своих целях, не обращая внимания на заказчика?

— Пришли к тому, с чего начали! Так же можно говорить и о версии с двумя заказами. Сначала взялся за одно, потом выпал удобный случай и решил обделать два дела сразу. Гадать можно до бесконечности и все равно получится, что ходим кругами. Нужно ловить организатора теракта, он же таинственный похититель из музея. И трясти его, всеми доступными способами, чтобы докопаться до правды.

— Проще сказать, чем сделать.

— Ну не скажи, — отрицательно покачал головой Малинин. — Если у меня будет его портрет, то найти его станет делом нескольких минут. А мы еще художника к соседям отправим. Наверняка они его видели. Вот и посмотрим, что из этого выйдет. Шансы достаточно велики.

— Это, что вы здесь делаете?

Стражи так заболтались, что даже не заметили, как на лестнице появился еще один человек — бабушка, лет, примерно шестидесяти с хвостиком. Седые волосы заплетены в шар на затылке. На стражей она смотрела хоть и с испугом, но строго — ждала ответа. Типичная школьная учительница на пенсии. Привыкла всегда получать ответы на свои вопросы, вот и сейчас, хоть и боится, все равно не уходит, ждет, когда ей ответят.

— Я сейчас стражей позову!

— Чего нас звать, если мы уже тут? — рассмеялся Седой и продемонстрировал женщине свой значок. — Новый закон вышел не слышали?

— Нет, — отрицательно покачала головой, бывшая школьная учительница.

— Теперь без следа и следствия расстреливаем тех, кто лезет в дела следствия интереса ради, — Седой кивнул на бездыханное тело. — Он у нас первый на счету.

Бабушка посмотрела на лужу крови, которая медленным ручьем, капля за каплей, стекала по ступеням подъезда. Перевела взгляд на невозмутимого Седого, резко побледнела, и принялась орудовать ключом в замочной скважине, стараясь как можно скорее открыть дверь.

Едва бабушка исчезла у себя в квартире, Седой не весело усмехнулся:

— Нехорошо получилось.

— Да ладно ты брось! — махнул рукой Малинин. — Взрослая женщина и верит в такие сказки!

— Я не про нее, а про Стажера! Знал бы, что так получится, не полез бы к нему вчера.

— Тебе и так не стоило к нему лезть — глупость это была и мальчишество!

— Не нуди, а?

— Ты же знаешь, что я прав?

— Не упрямствуй! Какая теперь разница прав ты или нет? Все равно уже ничего не изменить, — Малинин склонил голову, соглашаясь со словами Седого. А тот продолжал, — какая нелепая, ни кому не нужная смерть. Так дурацки погиб, и никакая магия не помогла. Вот что значит эффект неожиданности и хорошая реакция. Пока наш молодой и талантливый соображал, что лучше делать, крикнуть или способности свои использовать, его успели пристрелить. Глупая смерть.

— Такое может случиться с любым из нас в любой момент. Никто не застрахован. Невозможно всегда быть начеку.

По лестнице раздались тяжелые шаги. Поднялись коронеры.

— Здорово, мужики. Это вы так начудили? — спросил один из работников морга. Молодой, улыбчивый парень, с густыми, ухоженными усами.

— Ага, мы с приятелем маньяки — мочим всяких пиздоболов. Как раз ищем кандидатуру на вторую жертву! — смерил задумчивым взглядом коронера Седой.

Парень сразу же посерьезнел:

— Один из ваших?

— Точно.

— Соболезную. Заполните бумаги, а мы его пока на носилки погрузим.

Малинин поднялся на ноги:

— Сам справишься?

— Да, мамочка.

— Я тогда пойду свежим воздухом подышу.

В этот раз, возвращаясь, домой, страж уже не нервничал. Не было таких душевных терзаний, как пару дней назад, когда, как он считал, все решает один разговор. Теперь уже все было высказано друг другу, не осталось недомолвок, оставалось лишь расставить последние точки в отношениях.

Дмитрий сам себе не мог ответить, какой исход вечера для него предпочтительнее. Расстаться навсегда, либо быть вместе. Со всей четкостью Малинин понимал, что жена ему уже не безразлична, как раньше. Он не знал, любовь это или нет. Хотя предполагал, что все же она.

С другой стороны, и расставания он тоже не боялся. Уже привык быть один, подменяя личную жизнь работой. Единственное — сын, но и с ним при разводе можно будет встречаться. Вполне вероятно, что так они даже будут видеться чаще, чем сейчас.

Измена жены Дмитрия уже почти не трогала. Не тронула бы она его и позавчера ночью, если бы, не пришлось так долго ждать возвращения супруги. Малинин был жутко злой, и тогда его это жутко ранило. Да еще и привело в бешенство. Сейчас он уже спокойно относился к этому событию. В конце концов, в момент измены, она была ему все равно, что чужая.

Еще тяжелее становилось, едва только вспоминал о том, что Юля все эти годы, была в курсе его истинных чувств. Точнее, полного отсутствия оных. Она все знала, и просто закрывала глаза, мирилась, лишь бы только быть вместе с Малининым. Она создала семью, она была рядом с любимым человеком, жила в плену самообмана, и такое положение вещей ее вполне устраивало. Только вот муж своими поступками периодически напоминал, что ничего к ней не испытывает. И от этого ей хотелось лезть на стенку, орать и плакать. Вместо этого она брала себя в руки, стискивала зубы, и вновь пыталась претвориться, будто ничего и не было.

Малинин не знал, что будет говорить при встрече. Он не готовил, ни каких слов, или того направления, которое хотел бы задать беседе. Пускай все будет естественно и протекает само по себе. Не стал он так же покупать подарков или пошлых цветов, чтобы попытаться задобрить жену. Не та ситуация, где можно было бы отделать такими мелочами.

Подождав пока проедет трамвай, Дмитрий перешел улицу.

До дома оставалось десять минут хода прогулочным шагом.

После приезда коронеров, стражи оставались в квартире наемников совсем не долго. Алишера отправили в Отдел, поручив стражам поместить его в отдельную камеру и никого к нему не пускать до особого распоряжения. Пройдясь по соседям, быстро удалось выяснить, что несколько людей действительно видели человека приходившего к наемникам. Самое смешное, что подробнее всего его рассмотрела та самая бабулька, над которой неудачно пошутил Седой. К ней был в первую очередь отправлен художник из отдела экспертиз. Были очень неплохие шансы, что удастся нарисовать его довольно точный портрет. Вечером, художник должен был побеседовать и с арестованным. Так что почти наверняка, завтра утром Дмитрий сможет увидеть лицо таинственного нанимателя и, как знать, вполне вероятно сможет опознать в нем одного из работников музея.

Завтра суббота, выходной день, но у стража не возникало, ни каких сомнений, что выйдет на работу. Чувствовал, что уже почти распутал это дело. Осталось совсем немного, чуть-чуть и можно будет ставить точку не только на этом деле, но и, вполне вероятно, на двух других — о теракте на кладбище и эпидемии преображенний.

За время обыска квартиры больше ничего столь же неожиданного как корона найти не удалось. Был обнаружен неплохой арсенал, из нескольких шпаг, пистолетов и боевых амулетов. Но эта находка никого не удивила. Было бы весьма странно, если у террористов не было бы оружия.

Время близилось к вечеру, потому Малинин решил, не тратить время и не возвращаться в Отдел, а сразу поехал домой. В конце концов, все равно ничего за это время сделать не успеет. Двадцать минут на работе, после которых придется ехать домой, ничего не решали. Седой же поехал. У него было еще куча дел на вечер. Нужно было провести предварительный допрос арестованного, и зафиксировать его показания в письменном виде, придав им свойства процессуального документа. К тому же он собирался дождаться художника, чтобы первым увидеть портрет заказчика.

Навстречу Дмитрию, шлепали по лужам прохожие. Все очень торопились домой, что и не удивительно при такой погоде. Дождь лил проливной, не предоставляя людям не малейших перерывов, и с каждой секундой становился все сильней. Бог, как будто, решил устроить новый Всемирный Потоп, и сейчас проводил его генеральную репетицию в городе без имени.

Малинин прогадал, возвращаясь, домой этим путем. Так получалось ближе, а соответственно и быстрее, но и хлопот становилось больше. При входе во двор была огромная лужа, почти небольшое озеро, обойти которую было невозможно.

Чертыхнувшись, страж начал пересекать ее по диагонали. Вода достигала щиколотки. И хоть человек прекрасно понимал, что добротные сапоги выдержат, все равно становилось неуютно. А вдруг вода перельется? Не смертельно, но до чего, же неприятно!

Едва войдя в подъезд, Дмитрий, подняв тучу брызг, отряхнулся как собака. Скинул с голову капюшон и пригладил волосы.

Приоткрыл дверь в квартиру и тихонько зашел. Пахло жаренной картошкой. Значит Юля уже дома.

Разувшись, Дмитрий первым делом пошел переодеваться. Одежда изрядно промокла, а штаны так и вовсе липли к телу.

Одев тапочки, теплый свитер, и легкие домашние брюки, Малинин пошел на кухню.

Юля действительно стояла у плиты. Вот тут страж и пожалел, что за время пути, так и не смог придумать, с чего бы начать разговор. Может просто подойти и обнять? Тоже избитый во всех книжках ход.

Дмитрий сел на стул, и подперев руками подбородок, сказал:

— Привет, — тоже не оригинальный ход, но ведь нужно, было с чего-то начать!

— Здравствуй, — сухо ответила она, даже не пожелав оторваться от плиты.

— А Виталька где? — женщины любят разговоры про детей. Вдвойне любят, когда мужья проявляют неподдельный интерес. К тому же Дмитрию и вправду было интересно, где сын.

— К другу пошел.

— Что-то он в последнее время зачастил по друзьям, — задумчиво сказал Малинин. — Раньше он все больше времени за книжками проводил. Может это не друг, а подруга?

— Вряд ли. Мал он еще для этого.

— Не мал. Самое то время для первой любви, страсти, ну и первого сексуального опыта тоже.

— Ему всего тринадцать! — наконец-то Юля соизволила оторваться от готовки. Перекинув полотенце через правую руку, она внимательно смотрела на мужа. Волосы она убрала в высокую прическу, и в своем переднике и пушистых тапочках вид имела самый домашний.

— Не всего, а уже! Прекрасный возраст, в котором так интересно открывать неизведанное.

— Очень смешно! — саркастически улыбнулась Юля.

— Так я же не шучу. Если он в папку пошел, то вполне может сейчас получать свой первый сексуальный опыт.

— Ой, да брешешь ты про первый секс в тринадцать лет!

— Все так говорят, а он был! — улыбнулся Малинин.

— Ну, тебя, — Юля махнула рукой. — Поверь, ни у девочки он вовсе, а у друга. С математикой ему помогает.

— Ты откуда знаешь?

— У него нет от меня секретов!

— Это ты так думаешь.

— Ага, как же! — вновь усмехнулась Юля.

— А от меня у него есть секреты?

— Ты у него многое спрашиваешь? — вопрос не в бровь, а в глаз. В последнее общения ума только и хватило, что спросить про учебу. Да и то вопрос был продиктован желанием состроить из себя примерного папашу.

— Все равно, нужно будет с ним поговорить о взаимоотношениях полов, — задумчиво проговорил Малинин. — Как лучше, куда, с какой скоростью и так далее.

— Мне интересно, на какой секунде, пятой или восьмой, ты застесняешься и замнешь разговор?

— Ничего я не замну!

— Ладно ты брось, я же тебя знаю! Не можешь ты с Виталькой на такие темы говорить. Помню, как ты ему пытался объяснить, почему у девочки не так, как у мальчика. Засмущался и ушел.

— Так ему всего пять было, когда он случайно в садике увидел.

— Все равно, мог бы продолжить рассказ, раз уж начал! Придумал бы чего.

— Лучше уж промолчать лишний раз, чем нести ту дурь, что ты выдумала. Не вырос он у нее еще, видите ли! — в этот раз шанс поизвить выпал Дмитрию и он его не упустил.

Юля не выдержала и рассмеялась:

— В твоем пересказе это выглядит смешно!

— Да?

— Ага, — Дмитрий поднялся со стула и подошел к жене. — Я, собственно, другое хотел бы с тобой обсудить.

— И что же?

— Вчерашний разговор, — в ответ на эти слова Юля помрачнела.

— Забудь, пожалуйста, все, что я тебе сказал. И прости.

— А как же ну… э-э-э…

— Если ты про измену, то считай, что я про нее уже забыл. Она случилась в прошлом вот и давай ее там оставим, — Малинин обнял жену за талию и прижал ее к себе.

— Нет, подожди, не так быстро! — Юля шутливо попыталась высвободится из объятий мужа. — Ты мне сначала внятно объясни, где провел вчерашнюю ночь, и с кем? Уж не мне ли мстил?

— Ты уверена, что сейчас это именно то, что ты хочешь больше всего? — игриво спросил Дмитрий, и его рука сползла с талии вниз.

— Уверена. Да и картошка перегорит, если с кухни уйти.

— Так выключи ее, всего и делов! Я люблю с сыринкой!

— С Иринкой, говоришь, любишь? А с Маринкой тебе не нравится, да?

— Что ты несешь? Пил я, а спать пошел к Денису Самойлову. Ты его видела, он седой такой.

— Ты был пьян? — удивленно изогнула бровь Юля.

— Ага, у нас поминки были, да и вообще настроение ни к черту, — Дмитрий перестал смотреть в глаза жене. Вместо этого он наклонил голову, и принялся нежно целовать ее шею.

— Что ты делаешь?

— А на что, по-твоему, это похоже?

— Придется на ужин забить, — заведя руку за спину, Юля не глядя, повернула ручку, выключая плиту- Отличная идея. Я должен тебе кое-что сказать.

— Прямо сейчас? — тяжело дыша, спросила Юля.

— Да это необходимо сделать сейчас. Я всегда говорил тебе эти слова, и при этом врал. Сейчас же я скажу это искренне, не кривя душой. Юля, я тебя люблю.

— А я тебя. Но, может быть, уже хватит болтать? Пошли скорее в спальню!